-- Ничего не знаем! -- махнула рукой женщина. -- Если отказываетесь,
сто рублейнеустойка!
Размытая женская фигура босиком прошлепала на кухню и запричитала над
сковородкой. В коридор с паровозным плачем выскочил ребенок и побежал, топая
ногами по натертому паркету. За ним молча погналась женщина в халатике и
вернула в комнату.Дверь за ними захлопнулась, и сквозь вой было слышно, как
упал, дилинькнув звонком, велосипед.
Семен Семенович молча буравил отца взглядом и неприязненно взглядывал
на меня. Переговоры, как пишут в газетах, зашли в тупик.
-- Еще и переоделся, -- сказала Дуся, разглядывая отца.
-- Да это, наверное, мой брат приходил! -- отец развел руки. -- Мы с
ним близнецы! Посмотрите на меня! Ну! -- Он выставил лицо вперед и покрутил
им, чтобы показать и профиль. -- Он в синей куртке был, да?-- Отец понизил
голос, давая понять, что тоже кое-что соображает в конспирации. -- Принес
вам задаток -- пятьсот рублей! Правильно? Вы получили задаток?
Босая женщина с чадящей сковородкой вышла в коридор и сделала вид, что
по дороге к комнате ей захотелось остановиться и посмотреть, сильно ли
угорели шкварки.
-- Что ты тут дымишь! -- сказала Дуся, обращаясь к соседке. --Видишь,
товарищи из общества ветеранов пришли. Еще и жир капает! Сама оттирать
будешь!
Женщина, не проронив ни слова,ушла с загадочной улыбкой Джоконды.
-- Это недоразумение! -- негромко продолжил отец. -- Мы в сберкассе
задержались, а брат, наверное, не вытерпел и приехал. Жора! Георгий
Михайлович! А я -- Сергей Михайлович! Смотрите, я вам паспорт покажу. --
Отец достал паспорт и раскрыл его. -- Видите -- Сергей Михайлович!
-- После сберкассы, значит, прямиком к нам, -- Дуся уверенно, как
контролер в электричке, взяла паспорт. -- Ловко!
Воронежские нескладухи какие-то. Я не понимал, чему они не верят, и
чего от нас хотят. Сказали же им, что близнецы!
-- Давайте, я сейчас Георгию позвоню! -- предложил отец. -- И все
выяснится. -- Он засмеялся. -- Прямо, черт-те-знает-что! Нас всю жизнь
путают!
-- Недоразумение, -- подтвердил я от двери.-- Мы задаток принесли.
Хотим катер купить. Но если Георгий Михайлович уже был, то вопрос снят. Мы
на две семьи покупаем...
-- Ну да, -- сказала Дуся, взглядывая на паспорт, а потом на отца. --
Сергей Михайлович. Вроде...
-- Да не "вроде", а точно, -- сказал отец. -- Если он был, то можно и
не звонить. Мы тогда пошли...
Я стал нащупывать за спиной замок.
-- Дети лейтенантов Шмидтов, -- с недоброй усмешечкой сказал Семен
Семенович. Мне показалось, он сейчас схватит отца за лацканы пальто и начнет
валить. --Нет уж, давайте позвоним. -- Он отошел в сторону, пропуская вперед
Дусю, и сделал указывающий жест рукой: "Прямо по коридору, не сворачивая!"
Мыдвинулись гуськом, ощущая за спиной тяжелое дыхание хозяина. Семен
Семенович щелкнул выключателем и указал рукой на телефонный аппарат, висящий
на стенке в обрамлении нового куска обоев.
-- Звоните!
-- Так, -- сказал отец, отдавая мне шляпу. -- Где он сейчас может быть?
-- он повернулся к Семену Семеновичу. -- А давно он у вас был?
Дуся стяла, уперев руки в бока, и поглядывала на нас торжествующе,
словно загнала нас, мошенников, в тупик. На двери поблескивало
плексиглазовое окошко-глазок размером со спичечный коробок. Зачем? Смотреть
в коридор?
-- Нет, недавно, -- с ехидцей сказал Семен Семенович. -- Интересно
знать, по какому номеру вы собираетесь звонить?
Отец, пожав плечами, назвал домашний номер дяди Жоры.
-- Минуточку! -- сказал Семен Семенович. -- Дуся, сходи в комнату,
сверь номер -- на камоде лежит. Какой вы говорите?
Отец,повторил, и Дуся открыла дверь с окошечком. Я успел
разглядетьметаллический засов на манер печной заслонки с внутренней стороны
квадратного глазка. И цепочку, какая бывает на входной двери.
-- Какой-какой?-- она высунулась из двери, держа бумажку перед глазами.
Отец в третий раз назвал номер. Он начинал злиться.
-- Последние цифры "семнадцать" или "восемнадцать"? -- уточнила хитрая
Дуся.
-- Семнадцать, -- ледяным голосом сказал отец.
-- Звоните! -- разрешила Дуся.
Отец, сверкнув глазами, набрал номер и долго ждал, неплотно держа
трубку, чтобы все слышали гудки.
-- Никто не подходит, -- повесил трубку отец. -- А рабочего я не помню.
Кирилл, ты не помнишь?
Я скорбно поджал губы и помотал головой.
-- Ладно, -- сказал отец, забирая у меня шляпу. -- Я ему скажу, он вам
сам вечером позвонит.
-- А как мы узнаем, кто звонит? --вновь подбоченилась Дуся.
-- Какая вам разница! -- угрюмо спросил отец. -- Вы задаток получили?
Никто его не отбирает! К чему это следствие?Вы, случайно, не милиционер?
-- Угадали, -- кивнул Семен Семенович. -- Ветераны министерства
внутренних дел. А вы что, не в ладах с органами?
-- Это вы не в ладах с логикой, -- не сдержался отец. -- Простую
ситуацию понять не можете, а поди... капитаном служили!
-- Майором! -- с задетой гордостью сказал Семен Семенович. -- Сорок лет
беспорочной службы! С тридцатого года! -- Он закипал прямо на глазах. -- А с
логикой у меня все в порядке, молодой человек! Н-да. Вот так вот! -- Он
сделал жест рукой, приглашая нас вернуться по коридору. -- На выход, дорогие
мои! С вещами, как говорится! -- Он ел нас побелевшими глазами. Псих,
догадался я.
-- Ладно, -- предвкушая победу разума над подозрительностью, сказал
отец, -- мы сегодня вечером заедем к вам с братом, и вы убедитесь, что
мыблизнецы.
-- Можете не трудиться! --Семен Семенович по-ленински держал руку,
указывая на дверь в конце коридора. -- Я и не таких видал, да только через
решеточку!Поторопитесь, уважаемый!
Катер, похоже, накрывался медным тазом. Все к тому и шло.
-- А не поторопитесь, так я сейчас в отделение позвоню. Тут рядом,
быстро приедут!
Упрямый старик! Зря отец назвал его капитаном.
-- Извините, пожалуйста, -- мягко сказал я, -- они в самом деле
двойняшки! Нам ваш катер очень понравился! Мы хотим его купить.
-- На выход! -- безжалостно сказал Семен Семенович, не меняя ленинской
позы. -- Двойняшки! Катер им понравился!
Отец сердито нахлобучил шляпу и мягко подтолкнул меня в сторону входной
двери: "Пошли!" Неожиданно он развернулся, и старик наткнулся на него в
тесноте коридора.
-- Что! -- звенящим голосом сказал отец. -- Пальцы по курку скучают?
-- Да я таких, как ты, шлепал на счет "три" и фамилии не спрашивал! --
гремел нам вслед старик. -- Катер вы теперь только во сне увидите! Сегодня
же позвоню и продам порядочным людям! Вон изквартиры! Катер им понадобился,
чтоб свои дела обделывать! Аферисты!
Грохнула дверь, и мы стали спускаться по лестнице. Спустя пару этажей,
отец сел на подоконник. Мне показалось, он раздумывает, не вернуться ли и не
подкинуть деду банок.
-- Ум-м, -- тяжело, как от зубной боли вздохнул отец. --Настоящий
маразм! -- Он сдвинул шляпу на затылок, ослабил узел галстука и посмотрел
сквозь мутное окно на улицу. -- Дай закурить... Ведь куришь уже?
Я достал пачку "Стюардессы" и протянул ему.
-- Козырные, -- безразличным голосом сказал отец, вытаскивая сигарету.
-- Десять лет не курил...
-- Может, не надо? -- попросил я.
Отец обреченномахнул рукой и глазами попросил прикурить.
Прошуршала, разгораясь, спичка. Взвился огонек.
-- А как жезадаток? -- вслух подумал отец и посмотрел на меня твердо.
-- Если он принимает меня за Жору, так должен деньги вернуть! А? -- Он
поднялся с подоконника.
--Может, дядя Жора договорится?
-- Как он договорится,если мы на одно лицо? --отец щелчком загасил
сигарету. -- Сиди здесь! Я сейчас!..
-- Батя, не надо! -- взмолился я. -- Придем с дядей Жорой! Все
разъяснится. -- Я первый раз назвал отца батей.
Отец крутанулся на месте и прошелся по площадке, заложив руки за спину.
-- Безумие какое-то, -- бормотал отец. -- Взял пятьсот рублей... А где
расписка? Он шлепал! Вот, гнида!
-- Да он остынет...-- Мне не хотелось верить, что мы потеряли катер. --
И ты остынешь. Приедете с дядей Жорой... -- Я с опаской вытащил сигарету
изакурил.
-- Мы не остынем, сынок... -- отец хмуро смотрел, как я затягиваюсь.
-- Ладно, пойдем, -- я взял его под руку, и повел вниз.-- Хорошо,
милицию не вызвал...
Мы вышли на осеннюю улицу, и я остановился, чтобы завязать ботинок.
-- Ты знаешь, что твой дедушка умер в тюрьме? -- неожиданно спросил
отец.
-- Слышал... -- сказал я, выпрямляясь. Мне не нравилось, что отец
затронул эту тему. В институте мы касались темы репресий, но вскользь.
Скользкая, как я понял, была тема...
-- Ты должен знать, что он ни в чем не виноват! -- чеканно сказал отец.
-- Это были репрессии. Культ личности! А вот такие... -- он не договорил и
махнул рукой.
Я понимающе кивнул.
Через несколько дней отцу с дядей Жорой удалось получить обратно
четыреста рублей. За деньгами они ходили под конвоеммамы и тети Зины.
Осень в то лето стояла замечательная -- утром гремели под ногами
схваченные морозом листья, а днем светило яркое солнце и пронзительно
голубело небо. Когда я ездил на трамвае в институт, на розовом граните
Набережной дейтенанта Шмидта сидели, не боясь прохожих, чайки, и я все время
жалел, что мы не купили катер. Но к зиме перестал об этом думать.
В самом начале июня дядя Жора вез всех нас на дачу, и на Кировском
мосту, сквозь бегущие узорчатые решетки, я разглядел идущий по воде катер.
Это был он! Катер шел против течения, в сторону Ладоги. Я знал, что на мосту
остановка запрещена, и промолчал... Дядя Жора свернул на Петровскую
набережную, к "Авроре", и парапет закрыл, спрятал от меня воду, оставив в
воздухе лишь ее незримое присутствие и светлые блики в окнах домов на
набережной.Мысленным взором я досмотрел схваченную с моста картину -- и не
увидел за катером чаек...
х х х
Каралис Дмитрий Николаевич, 1949 г.рожд., член СП Санкт-Петербурга.
Тел. раб. 323-52-95
(из цикла рассказов "Близнецы")
1
Отцу с дядей Жорой исполнялось по пятьдесят, и юбилей решено было
справлять вместе, накупленной вскладчину даче.
Мы сидели на дядижориной веранде, куда днем заглядывало солнце, и
прикидывали, что осталось сделать в оставшееся до юбилея время.
Гостей предполагалась пестрая туча: друзья-геологи, ученые из Сибири,
моряки-подводники, школьный приятель-эквилибрист, мастер спорта по боксу,
тетезинин брат-чечеточник... Человек тридцать, не меньше. Куда всех усадить,
чем накормить и где потом разместить?
Отец с дядей Жорой сказали, что материально-техническую базу, то есть
столы, скамейки и ночлег они возьмут на себя, пусть женщины не волнуются.
-- Надо взять доски и сколотить из них пэ-образный стол и лавки, --
предложил дядя Жора, поглаживая Чарли между ушей.
-- Из каких досок ты собираешься делать стол? -- спросила тетя Зина. --
Не из тех ли, что на беседку?
-- А из каких еще? Не покупать же новые? Зато сделаем шикарный стол --
внукам останется! И на мои поминки еще сгодится, если бережно относиться и
от дождя прикрывать. Вы же без меня потом не сколотите!
-- Типунтебе на язык! -- сказалатетя Зина. -- А беседка? Вы же
собирались строить новую беседку для чаепития и бильярда!
-- Хорошо, -- согласился дядя Жора, -- не будем колотить стол. Вытащим
со второго этажа ковры и постелим на траве!
-- Ну да! -- сказала тетя Зина. -- Чтобы соседи подумали, что мы
какие-нибудь узбеки. -- И как женщины будут сидеть в праздничных нарядах?
-- За узбекским столом женщины не сидят, -- сказал дядя Жора. -- Они
только приносят кушанья и спрашивают мужчин, не надо ли еще чего.
-- Да ковры-то старые, -- сказал отец, не отвергая узбекского принципа
по поводу участия женщин. -- Если только потом на них возлежать...
-- Правильно! -- сказал дядя Жора. -- В темпе сколотим длинный стол и
скамейки. А ковры почистим и расстелим неподалеку, для неспешных бесед и
отдыха. Еще бы неплохо устроить журчащий фонтан из шланга и насоса, но это
продумаем отдельно. Жалко бассейн выкопать не успеем...
-- Почему? -- спросил я. -- Если пригнать трактор "Беларусь"...
-- Подумаем, подумаем, -- пообещал дядя Жора. -- Времени еще три
недели. А ночлег организуем в палатках. Я привезу три армейские палатки,
накосим сена, застелим брезентом и выдадим каждому одеяло.
-- Жора! -- сказала мама. -- Где мы возьмем тридцать одеял? А
пододеяльники?
-- Хорошо, -- сказал дядя Жора. -- Пусть мужики спят в палатках без
пододеяльников, а женщинам, если они такие фифочки, иу них нет полета
фантазии, найдем пододеяльники... Космонавта положим в доме...
Мы с Катькой переглянулись.
-- Что? -- тетя Зина строго посмотрела на мужа, будто слово "космонавт"
было ругательным.-- Какого еще космонавта?
-- Обыкновенного, -- пожал плечами дядя Жора. -- Летчика. Из отряда
космонавтов. Только об этом никому не следует знать. Может, он вообще, еще
по здоровью не подойдет.
-- Куда не подойдет по здоровью? -- спросила тетя Зина.
-- Туда! -- дядя Жора показал рукой в потолок. -- Для полетов в космос.
-- А откуда он взялся?
-- Познакомился недавно, -- скромно сказал дядя Жора.
-- Где? -- допытывалась тетя Зина.
-- Ну, познакомился случайно, --пожал плечами дядя Жора. -- Экое дело!
-- А сколько ему лет? -- заинтересованно спросила Катька.
-- Около тридцати, -- сказал дядя Жора, листая список дел.
-- Фу, какой старый, -- Катька отвернулась и стала смотреть сквозь окно
на калитку, возле которой крутились парни с велосипедами. -- Я слышала, что
в космонавты и в подводный флот берут коротышек. Представляю, что тут
соберется за публика.
-- Нет, ты объясни, -- не отставала тетя Зина, -- где ты с ним
познакомился? И как его фамилия?
-- Я же говорю -- познакомился случайно! -- сказал дядя Жора. А фамилию
не спрашивал. Зовут его Леха. Алексей. Я ехал вдоль залива, а за ним бежали.
Подсадил. Познакомились. Отвез, куда он попросил.
-- И куда же он попросил?
-- В военно-морской санаторий.
-- Он что, там лечится? Больной?
-- Не лечится, а отдыхает.
-- А кто за ним бежал?
-- Ну, какие-то хулиганы местные. Человек пять-шесть, поддатые. Они же
не знали, что он будущий космонавт. Он вообще, живет там инкогнито.
Знал я этот военно-морской санаторий у залива. Однажды после танцев мне
поставили там такую сливу под глаз, что пришлось врать родителям, будто я
толкал застрявшую в грязи машину, а рука соскочила с крыла, и я физиономией
приложился о кабину. Два матроса с подводной лодки отчехвостили нас с
приятелем на славу -- бляхи так и мелькали, так и мелькали. И главное, без
всяких надежд на реванш -- они ходили толпой и почему-то одинаково одетые по
гражданке. И как теперь выясняется -- все инкогнито.
-- Ну ты даешь! -- Тетя Зина покрутила головой и пожала плечами.
--Кто-то бежит от хулиганов, ты сажаешь его в машину, он говорит, что ему
надо в санаторий, где он живет инкогнито, потому что космонавт. Это же смех!
А если он жулик, воришка? Ты хоть документы у него спросил?
-- Зачем мне документы! -- сказал дядя Жора.Я вижу, он приличный
человек. Он видит, что я приличный. Разговорились. Я назвал несколько
фамилий, он их знал, мы друг друга поняли. Научный мир тесен! Он хулиганам в
шашлычной замечание сделал,они на него и поперли. А драться ему нельзя!
Пришлось убегать. Он даже заплатить не успел. Чего тут непонятного?
-- Он даже не заплатил! --тетя Зина сделала паузу, чтобы у дяди Жоры
было время и самомудогадаться, какой он простачок.-- И ты тут же пригласил
его на день рождения?
-- Он заплатил на следующий день, извинился. Мы с ним вместе ходили.
-- Космонавты же не пьют! -- продолжала подбирать улики дядижориного
ротозейства тетя Зина. -- Что же он делал в ресторане?
-- В шашлычной! -- сказал дядя Жора. -- В шашлычной! Он ел шашлык и пил
яблочный сок. Он любит хорошие шашлыки. Понимаешь?
-- Хорошо же в том санатории кормят, если по шашлычным слоняется, а
потом убегает, не заплатив! И когда это было? -- продолжала следствие тетя
Зина.
-- На днях и было. Он сегодня звонить должен. Я дал ему наш телефон.
-- Нормально, -- сказал отец. -- Пусть приходит. Что ты, Зина, так
разволновалась? Мужчины знакомятся при самых разных обстоятельствах. -- Он
честными глазами посмотрел на маму: -- Вот я в молодостииду по Невскому --
навстречу девушка зареванная идет... Ну, в общем, всякое бывает...
Правильно, Жора сделал. А он не говорил, когда полетит?
-- Я так понял, что он сейчас на отдыхе после тренировок. Похоже, что
бортинженером полетит. А когда -- не спрашивал...
-- Ну, ты,даешь! -- тетя Зина походила по веранде и, опустившись в
кресло, посмотрела на маму, ожидая сочувствия.-- Если он на самом деле
космонавт, какмы его принимать будем? -- Очевидно, она вспомнила кадры
кинохроники:"чайка", эскорт мотоциклистов, Кремль, звон хрустальных бокалов,
ордена из коробочек...
Мама с улыбкой пожала плечами. Ее, похоже, не пугало, что на юбилее
будет космонавт.
-- Обыкновенно! -- развел руками дядя Жора. --Как всех. Просто
борт-инженер. Летчик. Мой знакомый. Зовут Алексей. Но никто не должен знать,
что он будущий космонавт. Он заночует у нас, а на следующий день
хельсингским поездом уедет в Москву. У него путевка как раз кончается.
-- Я могу проводить его до вокзала, -- вызвался я. -- Со мной его никто
не тронет, я всех пацанов знаю.
-- А продукты? -- тетя Зина подошла к столу и потрясла отдельной
ведомостью с записью цепочки имен и телефонов, по которым их следовало
добывать. --С ума сойти!
Папа сказал, что приготовит такие шашлыки, что все пальчики оближут.
Главное, чтобы дядя Жора добыл обещанную баранину.
--Добудем! -- радостно пообещал дядя Жора. -- Это будет фирменное блюдо
-- "шашлык для космонавта"!
2
Вскоре дядя Жора взял у соседа станок, и мы с отцом стали простругивать
на немдоски для стола и лавок.
Отец с дядей Жорой составили длинный список подготовительных дел, и по
мере приближения к 9 августа мы вычеркивали из него пункт за пунктом. Наш
список укорачивался, а список, составленный мамой с тетей Зиной,
разростался.
Вдруг выяснялось, что им обеим нужны новые фартуки, тапочки, туфли,
специальные латки, казан для плова, подставки под салфетки, яйцерезка, две
хорошие терки, не говоря уже об особых продуктах, которые понадобились в
связи с космонавтом. Катька тоже выкатила родителям требования по обновлению
своего гардероба: брючный костюм, туфельки, шарфик, брошка с колечком,
сережки хотя бы из искусственных алмазов и прочая девичья придурь.
Вскоре дядя Жора привез из города двадцать блестящих шампуров из
нержавейки и мангал на ножках, переливающийся фиолетовым цветом в
местахсварки. Все это изготовили знакомые умельцы опытного завода за литр
казенного спирта.
Затем умельцы осчастливили дядю Жору насадкой на огородный шланг в виде
ракеты с трубкой в носу, и получился неплохой фонтан -- ракета писалаводой
до второго этажа, сея водяную пыль на кусты черничника и тетезинины флоксы.
Боевая такая ракета, которая сама стоит, но сикает в возможного противника
лучом лазера -- в духе звездных войн.
Дядя Жора сказал, что по сценарию я должен буду включить фонтан, когда
все усядутся за стол и он три раза постучит ножом по бокалу. Потом я могу
выключать и включать фонтан, сколько мне заблагорассудится, главное, чтобы
насос не перегорел.
-- Ну, хорошо, -- тихо сказал отец, когда мы сидели на лавочке и
наблюдали, как рекомендованный соседом плотник сколачивает столы. --
Шашлыки, плов, фонтан, ковры для возлежаний, палатки -- это все хорошо. Но
мы же должны чем-нибудь удивить публику! Должны показать, что сто лет на
двоих прожили не зря, и кое-чему научились! А, Жора? Как ты думаешь?
-- Я только об этом и думаю, -- нервно сказал дядька. -- Бассейн мы не
успеваем. Может гигантские шаги вокруг вон той сосны устроить? Спилить, к
чертовой матери, нижние ветки, я закажу металлический поясок со штангами,
привесим канаты...
-- Слабо, -- поморщился отец. -- Это все ретро. Мы должны смотреть в
будущее. Не забывай, кто будет среди гостей.
-- Парашютную вышку, что ли, устроить? -- дядя Жора задрал голову
ввверх, оглядывая высокие сосны и ели, росшие на участке. --И сиганем
вместе.
-- Я без шуток, -- сказал отец. -- Любой юбилей -- это всегда разговор
со временем. Подведение некоторых итогов...
-- Что ты предлагаешь? Концерт -- "Этапы боевого пути"?
Отец помолчал задумчиво.
-- А привезешь его ты? -- тихо спросил он. -- Или сам доберется?
-- Сказал, что сам. Ему не нужна афиша.
-- А охрана ему полагается? -- еще тише спросил отец.
-- Сомневаюсь, -- сказал дядя Жора. --Не забывайте -- он согласился
приехать инкогнито.
Я сидел рядом в шезлонге, и отец многозначительно покосился на меня.
Понял, дескать? Не болтать! Инкогнито!
Отец с дядей стали говорить почти шопотом, и я пошел помогать плотнику,
-- тот собирал на земле очередную столешницу, безжалостно оставляя на
сливочных струганых досках следысапог.
Я выпрямлял на куске рельсагвозди и думал, что бы такое оригинальное
подарить отцу и дяде Жоре.
Плотник был космат, бородат и походил на героя фильма, обнаруженного
моряками на необитаемом острове. Колоритная фигура.
Выражался он соответственно: "Значит, ты против диалектического
материализма, -- обращался он к кривоватой доске, дававшей щель в общей
сплотке.-- Решила стать левой уклонисткой. Придется отправить тебя к
хунвэйбинам, на перевоспитание..." -- он откладывал доску в сторону.
-- А у твоих паханов шило есть? -- осторожно спросил меня плотник, сев
перекурить.
-- Шило? Есть! -- Я поднялся. -- Принести?
-- Налей грамм пятьдесят и поставь в сарае на верстаке. Только
тихонечко.
Я остановился, постигая образность его речи. Игла шила должна быть не
менее пятидесяти миллиметров? Поставить -- значит, воткнуть. Тихонечко --
чтобы не уколоться...
Я откопал в ящике шило, воткнул его в верстак и позвал плотника. Звали
его Яшей.
Яшадолго не выходил из сарая, и я слышал, как он скребетсяна полках и
двигает банки с краской и растворителем. Я собирал в ведерко выпрямленные
гвозди, когда Яшина борода показалась в проеме сарая. Он сманивал меня
глазами внутрь.
-- Где? -- нетерпеливо спросил он в полумраке .
-- Да вот же! -- я показал на воткнутый в дерево инструмент.
Яша потрясенно посмотрел на шило, потом на меня:
-- У тебя сколько по ботанике было?
-- Не помню. А что?
-- Чтоб тебе девушки так давали, как ты мне дал, -- удрученно сказал
Яша. -- Шило -- это спирт! Первый раз слышишь, студент?
-- Спирта у меня нет...
-- А если поискать? -- тяжело вздохнулЯша, опираясь руками на верстак.
-- У меня без спирта зрение садится. Уже по гвоздю плохо попадаю. Смотри! --
он вытянул к свету руку и предъявил вспухший фиолетовый ноготь. -- На
секретном полигоне зрение посадил. Как жена Лотта. Медицина бессильна --
только спирт включает глазные колбочки и палочки. Я уже и тебя с
трудомразличаю...-- Он посмотрел на меня жуткими мертвеющими глазами.
Я тайком слазил в подпол и налил майонезную баночку спирта.
-- Тут с запасом, -- сказал я, передавая баночку. -- Так налилось. Если
останется, можете взять с собой.
-- Ты на каком курсе учишься? -- спросил Яша, осторожно наливая спирт в
эмалированную кружку.
-- На пятом.-- Я поглядывал через дверь сарая на улицу. -- Потом
диплом.
-- Это ошибка твоих консервативныхпреподавателей! -- Яша выпил, не
морщась, и посмотрел на меня просветляющимися глазами. -- Тебе сразу должны
были дать красный диплом и назначить академиком!
Отец позвал меня носить сено с лесной лужайки, и мы, прихватив Чарли,
грабли и кусок брезента, ушли через дальнюю калитку.
Когда мы вернулись с первым тюком сена, дядя Жора разворачивал для
пробы большую армейскую палатку и выбирал место, где ее поставить. Мама с
тетей Зинойстрекотали на веранде швейной машинкой, изготавливая одну большую
простынь. Катька наверняка болтала по телефону.
Плотника Яши нигде не было. Дядя Жора сказал, что плотник смылся как-то
незаметно, но, судя по оставленному инструменту, скоро должен придти. Я
обследовалсарай и нашел эмалированную кружку висящей на гвозде. От нее еще
свеже пахло спиртом. Топор, пила, молоток, гвозди -- все лежало на земле
среди разбросанных досок. Может, его зрение не восстановилось до нужного
уровня, и он пошел продолжить лечение?
Стало накрапывать, и мы с отцом затащили доски под навес и убрали
инструмент. Готовую столешницу в рост человека занесли в сарай.
Втроем мы быстро поставили армейскую шатровую палатку и раскидали по
ней сено. Потом принесли с лужайки оставшиеся клочья пахучей хрусткой травы
и остались в палатке, радуясь, что нас не мочит дождик, и можно лежать на
сене. Чарли намял себе удобное гнездышко у входа и задремал под наши
разговоры.
-- Классно! -- сказал отец, прислушиваясь к стуку дождя по натянутому
брезенту. -- Я бы все лето так жил! Свежий воздух, запах сена!
-- Комары! -- добавил дядя Жора.
-- Змеи! -- добавил я.
-- Пессимисты, -- отец грыз соломинку. -- Кирилл, принес бы чайку! --
попросил отец.
-- Да-да, -- сказал дядя Жора. -- Что-то пить захотелось. Принеси,
пожалуйста. Сооруди так все культурно на подносике... Халвы у тети Зины
спроси.
Маме с тетей Зиной было не до нас. На спинки стульев была натянута
огромная простынь во всю веранду. Мама ползала по полу, пузырила головой
материюи подавала из-под нее команды: "Вот здесь еще прошей! -- она тыкала
пальцем, и на простыни возникала пирамида. -- Только осторожно!"
Катька, как я и предполагал, болтала на кухне по телефону.
Явстал напротив нее и скрестил на груди руки в ожидании.
-- Ну что тебе? -- прикрыв трубку ладонью, недовольно спросила Катька.
-- Телефон нужен?
-- Батя велел тебе быстро принести три чая в палатку! -- сказал я. -- С
халвой,пряниками и сушками! Мигом, он ждет!
-- В какую еще палатку? -- сделала большие глаза Катька.
сто рублейнеустойка!
Размытая женская фигура босиком прошлепала на кухню и запричитала над
сковородкой. В коридор с паровозным плачем выскочил ребенок и побежал, топая
ногами по натертому паркету. За ним молча погналась женщина в халатике и
вернула в комнату.Дверь за ними захлопнулась, и сквозь вой было слышно, как
упал, дилинькнув звонком, велосипед.
Семен Семенович молча буравил отца взглядом и неприязненно взглядывал
на меня. Переговоры, как пишут в газетах, зашли в тупик.
-- Еще и переоделся, -- сказала Дуся, разглядывая отца.
-- Да это, наверное, мой брат приходил! -- отец развел руки. -- Мы с
ним близнецы! Посмотрите на меня! Ну! -- Он выставил лицо вперед и покрутил
им, чтобы показать и профиль. -- Он в синей куртке был, да?-- Отец понизил
голос, давая понять, что тоже кое-что соображает в конспирации. -- Принес
вам задаток -- пятьсот рублей! Правильно? Вы получили задаток?
Босая женщина с чадящей сковородкой вышла в коридор и сделала вид, что
по дороге к комнате ей захотелось остановиться и посмотреть, сильно ли
угорели шкварки.
-- Что ты тут дымишь! -- сказала Дуся, обращаясь к соседке. --Видишь,
товарищи из общества ветеранов пришли. Еще и жир капает! Сама оттирать
будешь!
Женщина, не проронив ни слова,ушла с загадочной улыбкой Джоконды.
-- Это недоразумение! -- негромко продолжил отец. -- Мы в сберкассе
задержались, а брат, наверное, не вытерпел и приехал. Жора! Георгий
Михайлович! А я -- Сергей Михайлович! Смотрите, я вам паспорт покажу. --
Отец достал паспорт и раскрыл его. -- Видите -- Сергей Михайлович!
-- После сберкассы, значит, прямиком к нам, -- Дуся уверенно, как
контролер в электричке, взяла паспорт. -- Ловко!
Воронежские нескладухи какие-то. Я не понимал, чему они не верят, и
чего от нас хотят. Сказали же им, что близнецы!
-- Давайте, я сейчас Георгию позвоню! -- предложил отец. -- И все
выяснится. -- Он засмеялся. -- Прямо, черт-те-знает-что! Нас всю жизнь
путают!
-- Недоразумение, -- подтвердил я от двери.-- Мы задаток принесли.
Хотим катер купить. Но если Георгий Михайлович уже был, то вопрос снят. Мы
на две семьи покупаем...
-- Ну да, -- сказала Дуся, взглядывая на паспорт, а потом на отца. --
Сергей Михайлович. Вроде...
-- Да не "вроде", а точно, -- сказал отец. -- Если он был, то можно и
не звонить. Мы тогда пошли...
Я стал нащупывать за спиной замок.
-- Дети лейтенантов Шмидтов, -- с недоброй усмешечкой сказал Семен
Семенович. Мне показалось, он сейчас схватит отца за лацканы пальто и начнет
валить. --Нет уж, давайте позвоним. -- Он отошел в сторону, пропуская вперед
Дусю, и сделал указывающий жест рукой: "Прямо по коридору, не сворачивая!"
Мыдвинулись гуськом, ощущая за спиной тяжелое дыхание хозяина. Семен
Семенович щелкнул выключателем и указал рукой на телефонный аппарат, висящий
на стенке в обрамлении нового куска обоев.
-- Звоните!
-- Так, -- сказал отец, отдавая мне шляпу. -- Где он сейчас может быть?
-- он повернулся к Семену Семеновичу. -- А давно он у вас был?
Дуся стяла, уперев руки в бока, и поглядывала на нас торжествующе,
словно загнала нас, мошенников, в тупик. На двери поблескивало
плексиглазовое окошко-глазок размером со спичечный коробок. Зачем? Смотреть
в коридор?
-- Нет, недавно, -- с ехидцей сказал Семен Семенович. -- Интересно
знать, по какому номеру вы собираетесь звонить?
Отец, пожав плечами, назвал домашний номер дяди Жоры.
-- Минуточку! -- сказал Семен Семенович. -- Дуся, сходи в комнату,
сверь номер -- на камоде лежит. Какой вы говорите?
Отец,повторил, и Дуся открыла дверь с окошечком. Я успел
разглядетьметаллический засов на манер печной заслонки с внутренней стороны
квадратного глазка. И цепочку, какая бывает на входной двери.
-- Какой-какой?-- она высунулась из двери, держа бумажку перед глазами.
Отец в третий раз назвал номер. Он начинал злиться.
-- Последние цифры "семнадцать" или "восемнадцать"? -- уточнила хитрая
Дуся.
-- Семнадцать, -- ледяным голосом сказал отец.
-- Звоните! -- разрешила Дуся.
Отец, сверкнув глазами, набрал номер и долго ждал, неплотно держа
трубку, чтобы все слышали гудки.
-- Никто не подходит, -- повесил трубку отец. -- А рабочего я не помню.
Кирилл, ты не помнишь?
Я скорбно поджал губы и помотал головой.
-- Ладно, -- сказал отец, забирая у меня шляпу. -- Я ему скажу, он вам
сам вечером позвонит.
-- А как мы узнаем, кто звонит? --вновь подбоченилась Дуся.
-- Какая вам разница! -- угрюмо спросил отец. -- Вы задаток получили?
Никто его не отбирает! К чему это следствие?Вы, случайно, не милиционер?
-- Угадали, -- кивнул Семен Семенович. -- Ветераны министерства
внутренних дел. А вы что, не в ладах с органами?
-- Это вы не в ладах с логикой, -- не сдержался отец. -- Простую
ситуацию понять не можете, а поди... капитаном служили!
-- Майором! -- с задетой гордостью сказал Семен Семенович. -- Сорок лет
беспорочной службы! С тридцатого года! -- Он закипал прямо на глазах. -- А с
логикой у меня все в порядке, молодой человек! Н-да. Вот так вот! -- Он
сделал жест рукой, приглашая нас вернуться по коридору. -- На выход, дорогие
мои! С вещами, как говорится! -- Он ел нас побелевшими глазами. Псих,
догадался я.
-- Ладно, -- предвкушая победу разума над подозрительностью, сказал
отец, -- мы сегодня вечером заедем к вам с братом, и вы убедитесь, что
мыблизнецы.
-- Можете не трудиться! --Семен Семенович по-ленински держал руку,
указывая на дверь в конце коридора. -- Я и не таких видал, да только через
решеточку!Поторопитесь, уважаемый!
Катер, похоже, накрывался медным тазом. Все к тому и шло.
-- А не поторопитесь, так я сейчас в отделение позвоню. Тут рядом,
быстро приедут!
Упрямый старик! Зря отец назвал его капитаном.
-- Извините, пожалуйста, -- мягко сказал я, -- они в самом деле
двойняшки! Нам ваш катер очень понравился! Мы хотим его купить.
-- На выход! -- безжалостно сказал Семен Семенович, не меняя ленинской
позы. -- Двойняшки! Катер им понравился!
Отец сердито нахлобучил шляпу и мягко подтолкнул меня в сторону входной
двери: "Пошли!" Неожиданно он развернулся, и старик наткнулся на него в
тесноте коридора.
-- Что! -- звенящим голосом сказал отец. -- Пальцы по курку скучают?
-- Да я таких, как ты, шлепал на счет "три" и фамилии не спрашивал! --
гремел нам вслед старик. -- Катер вы теперь только во сне увидите! Сегодня
же позвоню и продам порядочным людям! Вон изквартиры! Катер им понадобился,
чтоб свои дела обделывать! Аферисты!
Грохнула дверь, и мы стали спускаться по лестнице. Спустя пару этажей,
отец сел на подоконник. Мне показалось, он раздумывает, не вернуться ли и не
подкинуть деду банок.
-- Ум-м, -- тяжело, как от зубной боли вздохнул отец. --Настоящий
маразм! -- Он сдвинул шляпу на затылок, ослабил узел галстука и посмотрел
сквозь мутное окно на улицу. -- Дай закурить... Ведь куришь уже?
Я достал пачку "Стюардессы" и протянул ему.
-- Козырные, -- безразличным голосом сказал отец, вытаскивая сигарету.
-- Десять лет не курил...
-- Может, не надо? -- попросил я.
Отец обреченномахнул рукой и глазами попросил прикурить.
Прошуршала, разгораясь, спичка. Взвился огонек.
-- А как жезадаток? -- вслух подумал отец и посмотрел на меня твердо.
-- Если он принимает меня за Жору, так должен деньги вернуть! А? -- Он
поднялся с подоконника.
--Может, дядя Жора договорится?
-- Как он договорится,если мы на одно лицо? --отец щелчком загасил
сигарету. -- Сиди здесь! Я сейчас!..
-- Батя, не надо! -- взмолился я. -- Придем с дядей Жорой! Все
разъяснится. -- Я первый раз назвал отца батей.
Отец крутанулся на месте и прошелся по площадке, заложив руки за спину.
-- Безумие какое-то, -- бормотал отец. -- Взял пятьсот рублей... А где
расписка? Он шлепал! Вот, гнида!
-- Да он остынет...-- Мне не хотелось верить, что мы потеряли катер. --
И ты остынешь. Приедете с дядей Жорой... -- Я с опаской вытащил сигарету
изакурил.
-- Мы не остынем, сынок... -- отец хмуро смотрел, как я затягиваюсь.
-- Ладно, пойдем, -- я взял его под руку, и повел вниз.-- Хорошо,
милицию не вызвал...
Мы вышли на осеннюю улицу, и я остановился, чтобы завязать ботинок.
-- Ты знаешь, что твой дедушка умер в тюрьме? -- неожиданно спросил
отец.
-- Слышал... -- сказал я, выпрямляясь. Мне не нравилось, что отец
затронул эту тему. В институте мы касались темы репресий, но вскользь.
Скользкая, как я понял, была тема...
-- Ты должен знать, что он ни в чем не виноват! -- чеканно сказал отец.
-- Это были репрессии. Культ личности! А вот такие... -- он не договорил и
махнул рукой.
Я понимающе кивнул.
Через несколько дней отцу с дядей Жорой удалось получить обратно
четыреста рублей. За деньгами они ходили под конвоеммамы и тети Зины.
Осень в то лето стояла замечательная -- утром гремели под ногами
схваченные морозом листья, а днем светило яркое солнце и пронзительно
голубело небо. Когда я ездил на трамвае в институт, на розовом граните
Набережной дейтенанта Шмидта сидели, не боясь прохожих, чайки, и я все время
жалел, что мы не купили катер. Но к зиме перестал об этом думать.
В самом начале июня дядя Жора вез всех нас на дачу, и на Кировском
мосту, сквозь бегущие узорчатые решетки, я разглядел идущий по воде катер.
Это был он! Катер шел против течения, в сторону Ладоги. Я знал, что на мосту
остановка запрещена, и промолчал... Дядя Жора свернул на Петровскую
набережную, к "Авроре", и парапет закрыл, спрятал от меня воду, оставив в
воздухе лишь ее незримое присутствие и светлые блики в окнах домов на
набережной.Мысленным взором я досмотрел схваченную с моста картину -- и не
увидел за катером чаек...
х х х
Каралис Дмитрий Николаевич, 1949 г.рожд., член СП Санкт-Петербурга.
Тел. раб. 323-52-95
(из цикла рассказов "Близнецы")
1
Отцу с дядей Жорой исполнялось по пятьдесят, и юбилей решено было
справлять вместе, накупленной вскладчину даче.
Мы сидели на дядижориной веранде, куда днем заглядывало солнце, и
прикидывали, что осталось сделать в оставшееся до юбилея время.
Гостей предполагалась пестрая туча: друзья-геологи, ученые из Сибири,
моряки-подводники, школьный приятель-эквилибрист, мастер спорта по боксу,
тетезинин брат-чечеточник... Человек тридцать, не меньше. Куда всех усадить,
чем накормить и где потом разместить?
Отец с дядей Жорой сказали, что материально-техническую базу, то есть
столы, скамейки и ночлег они возьмут на себя, пусть женщины не волнуются.
-- Надо взять доски и сколотить из них пэ-образный стол и лавки, --
предложил дядя Жора, поглаживая Чарли между ушей.
-- Из каких досок ты собираешься делать стол? -- спросила тетя Зина. --
Не из тех ли, что на беседку?
-- А из каких еще? Не покупать же новые? Зато сделаем шикарный стол --
внукам останется! И на мои поминки еще сгодится, если бережно относиться и
от дождя прикрывать. Вы же без меня потом не сколотите!
-- Типунтебе на язык! -- сказалатетя Зина. -- А беседка? Вы же
собирались строить новую беседку для чаепития и бильярда!
-- Хорошо, -- согласился дядя Жора, -- не будем колотить стол. Вытащим
со второго этажа ковры и постелим на траве!
-- Ну да! -- сказала тетя Зина. -- Чтобы соседи подумали, что мы
какие-нибудь узбеки. -- И как женщины будут сидеть в праздничных нарядах?
-- За узбекским столом женщины не сидят, -- сказал дядя Жора. -- Они
только приносят кушанья и спрашивают мужчин, не надо ли еще чего.
-- Да ковры-то старые, -- сказал отец, не отвергая узбекского принципа
по поводу участия женщин. -- Если только потом на них возлежать...
-- Правильно! -- сказал дядя Жора. -- В темпе сколотим длинный стол и
скамейки. А ковры почистим и расстелим неподалеку, для неспешных бесед и
отдыха. Еще бы неплохо устроить журчащий фонтан из шланга и насоса, но это
продумаем отдельно. Жалко бассейн выкопать не успеем...
-- Почему? -- спросил я. -- Если пригнать трактор "Беларусь"...
-- Подумаем, подумаем, -- пообещал дядя Жора. -- Времени еще три
недели. А ночлег организуем в палатках. Я привезу три армейские палатки,
накосим сена, застелим брезентом и выдадим каждому одеяло.
-- Жора! -- сказала мама. -- Где мы возьмем тридцать одеял? А
пододеяльники?
-- Хорошо, -- сказал дядя Жора. -- Пусть мужики спят в палатках без
пододеяльников, а женщинам, если они такие фифочки, иу них нет полета
фантазии, найдем пододеяльники... Космонавта положим в доме...
Мы с Катькой переглянулись.
-- Что? -- тетя Зина строго посмотрела на мужа, будто слово "космонавт"
было ругательным.-- Какого еще космонавта?
-- Обыкновенного, -- пожал плечами дядя Жора. -- Летчика. Из отряда
космонавтов. Только об этом никому не следует знать. Может, он вообще, еще
по здоровью не подойдет.
-- Куда не подойдет по здоровью? -- спросила тетя Зина.
-- Туда! -- дядя Жора показал рукой в потолок. -- Для полетов в космос.
-- А откуда он взялся?
-- Познакомился недавно, -- скромно сказал дядя Жора.
-- Где? -- допытывалась тетя Зина.
-- Ну, познакомился случайно, --пожал плечами дядя Жора. -- Экое дело!
-- А сколько ему лет? -- заинтересованно спросила Катька.
-- Около тридцати, -- сказал дядя Жора, листая список дел.
-- Фу, какой старый, -- Катька отвернулась и стала смотреть сквозь окно
на калитку, возле которой крутились парни с велосипедами. -- Я слышала, что
в космонавты и в подводный флот берут коротышек. Представляю, что тут
соберется за публика.
-- Нет, ты объясни, -- не отставала тетя Зина, -- где ты с ним
познакомился? И как его фамилия?
-- Я же говорю -- познакомился случайно! -- сказал дядя Жора. А фамилию
не спрашивал. Зовут его Леха. Алексей. Я ехал вдоль залива, а за ним бежали.
Подсадил. Познакомились. Отвез, куда он попросил.
-- И куда же он попросил?
-- В военно-морской санаторий.
-- Он что, там лечится? Больной?
-- Не лечится, а отдыхает.
-- А кто за ним бежал?
-- Ну, какие-то хулиганы местные. Человек пять-шесть, поддатые. Они же
не знали, что он будущий космонавт. Он вообще, живет там инкогнито.
Знал я этот военно-морской санаторий у залива. Однажды после танцев мне
поставили там такую сливу под глаз, что пришлось врать родителям, будто я
толкал застрявшую в грязи машину, а рука соскочила с крыла, и я физиономией
приложился о кабину. Два матроса с подводной лодки отчехвостили нас с
приятелем на славу -- бляхи так и мелькали, так и мелькали. И главное, без
всяких надежд на реванш -- они ходили толпой и почему-то одинаково одетые по
гражданке. И как теперь выясняется -- все инкогнито.
-- Ну ты даешь! -- Тетя Зина покрутила головой и пожала плечами.
--Кто-то бежит от хулиганов, ты сажаешь его в машину, он говорит, что ему
надо в санаторий, где он живет инкогнито, потому что космонавт. Это же смех!
А если он жулик, воришка? Ты хоть документы у него спросил?
-- Зачем мне документы! -- сказал дядя Жора.Я вижу, он приличный
человек. Он видит, что я приличный. Разговорились. Я назвал несколько
фамилий, он их знал, мы друг друга поняли. Научный мир тесен! Он хулиганам в
шашлычной замечание сделал,они на него и поперли. А драться ему нельзя!
Пришлось убегать. Он даже заплатить не успел. Чего тут непонятного?
-- Он даже не заплатил! --тетя Зина сделала паузу, чтобы у дяди Жоры
было время и самомудогадаться, какой он простачок.-- И ты тут же пригласил
его на день рождения?
-- Он заплатил на следующий день, извинился. Мы с ним вместе ходили.
-- Космонавты же не пьют! -- продолжала подбирать улики дядижориного
ротозейства тетя Зина. -- Что же он делал в ресторане?
-- В шашлычной! -- сказал дядя Жора. -- В шашлычной! Он ел шашлык и пил
яблочный сок. Он любит хорошие шашлыки. Понимаешь?
-- Хорошо же в том санатории кормят, если по шашлычным слоняется, а
потом убегает, не заплатив! И когда это было? -- продолжала следствие тетя
Зина.
-- На днях и было. Он сегодня звонить должен. Я дал ему наш телефон.
-- Нормально, -- сказал отец. -- Пусть приходит. Что ты, Зина, так
разволновалась? Мужчины знакомятся при самых разных обстоятельствах. -- Он
честными глазами посмотрел на маму: -- Вот я в молодостииду по Невскому --
навстречу девушка зареванная идет... Ну, в общем, всякое бывает...
Правильно, Жора сделал. А он не говорил, когда полетит?
-- Я так понял, что он сейчас на отдыхе после тренировок. Похоже, что
бортинженером полетит. А когда -- не спрашивал...
-- Ну, ты,даешь! -- тетя Зина походила по веранде и, опустившись в
кресло, посмотрела на маму, ожидая сочувствия.-- Если он на самом деле
космонавт, какмы его принимать будем? -- Очевидно, она вспомнила кадры
кинохроники:"чайка", эскорт мотоциклистов, Кремль, звон хрустальных бокалов,
ордена из коробочек...
Мама с улыбкой пожала плечами. Ее, похоже, не пугало, что на юбилее
будет космонавт.
-- Обыкновенно! -- развел руками дядя Жора. --Как всех. Просто
борт-инженер. Летчик. Мой знакомый. Зовут Алексей. Но никто не должен знать,
что он будущий космонавт. Он заночует у нас, а на следующий день
хельсингским поездом уедет в Москву. У него путевка как раз кончается.
-- Я могу проводить его до вокзала, -- вызвался я. -- Со мной его никто
не тронет, я всех пацанов знаю.
-- А продукты? -- тетя Зина подошла к столу и потрясла отдельной
ведомостью с записью цепочки имен и телефонов, по которым их следовало
добывать. --С ума сойти!
Папа сказал, что приготовит такие шашлыки, что все пальчики оближут.
Главное, чтобы дядя Жора добыл обещанную баранину.
--Добудем! -- радостно пообещал дядя Жора. -- Это будет фирменное блюдо
-- "шашлык для космонавта"!
2
Вскоре дядя Жора взял у соседа станок, и мы с отцом стали простругивать
на немдоски для стола и лавок.
Отец с дядей Жорой составили длинный список подготовительных дел, и по
мере приближения к 9 августа мы вычеркивали из него пункт за пунктом. Наш
список укорачивался, а список, составленный мамой с тетей Зиной,
разростался.
Вдруг выяснялось, что им обеим нужны новые фартуки, тапочки, туфли,
специальные латки, казан для плова, подставки под салфетки, яйцерезка, две
хорошие терки, не говоря уже об особых продуктах, которые понадобились в
связи с космонавтом. Катька тоже выкатила родителям требования по обновлению
своего гардероба: брючный костюм, туфельки, шарфик, брошка с колечком,
сережки хотя бы из искусственных алмазов и прочая девичья придурь.
Вскоре дядя Жора привез из города двадцать блестящих шампуров из
нержавейки и мангал на ножках, переливающийся фиолетовым цветом в
местахсварки. Все это изготовили знакомые умельцы опытного завода за литр
казенного спирта.
Затем умельцы осчастливили дядю Жору насадкой на огородный шланг в виде
ракеты с трубкой в носу, и получился неплохой фонтан -- ракета писалаводой
до второго этажа, сея водяную пыль на кусты черничника и тетезинины флоксы.
Боевая такая ракета, которая сама стоит, но сикает в возможного противника
лучом лазера -- в духе звездных войн.
Дядя Жора сказал, что по сценарию я должен буду включить фонтан, когда
все усядутся за стол и он три раза постучит ножом по бокалу. Потом я могу
выключать и включать фонтан, сколько мне заблагорассудится, главное, чтобы
насос не перегорел.
-- Ну, хорошо, -- тихо сказал отец, когда мы сидели на лавочке и
наблюдали, как рекомендованный соседом плотник сколачивает столы. --
Шашлыки, плов, фонтан, ковры для возлежаний, палатки -- это все хорошо. Но
мы же должны чем-нибудь удивить публику! Должны показать, что сто лет на
двоих прожили не зря, и кое-чему научились! А, Жора? Как ты думаешь?
-- Я только об этом и думаю, -- нервно сказал дядька. -- Бассейн мы не
успеваем. Может гигантские шаги вокруг вон той сосны устроить? Спилить, к
чертовой матери, нижние ветки, я закажу металлический поясок со штангами,
привесим канаты...
-- Слабо, -- поморщился отец. -- Это все ретро. Мы должны смотреть в
будущее. Не забывай, кто будет среди гостей.
-- Парашютную вышку, что ли, устроить? -- дядя Жора задрал голову
ввверх, оглядывая высокие сосны и ели, росшие на участке. --И сиганем
вместе.
-- Я без шуток, -- сказал отец. -- Любой юбилей -- это всегда разговор
со временем. Подведение некоторых итогов...
-- Что ты предлагаешь? Концерт -- "Этапы боевого пути"?
Отец помолчал задумчиво.
-- А привезешь его ты? -- тихо спросил он. -- Или сам доберется?
-- Сказал, что сам. Ему не нужна афиша.
-- А охрана ему полагается? -- еще тише спросил отец.
-- Сомневаюсь, -- сказал дядя Жора. --Не забывайте -- он согласился
приехать инкогнито.
Я сидел рядом в шезлонге, и отец многозначительно покосился на меня.
Понял, дескать? Не болтать! Инкогнито!
Отец с дядей стали говорить почти шопотом, и я пошел помогать плотнику,
-- тот собирал на земле очередную столешницу, безжалостно оставляя на
сливочных струганых досках следысапог.
Я выпрямлял на куске рельсагвозди и думал, что бы такое оригинальное
подарить отцу и дяде Жоре.
Плотник был космат, бородат и походил на героя фильма, обнаруженного
моряками на необитаемом острове. Колоритная фигура.
Выражался он соответственно: "Значит, ты против диалектического
материализма, -- обращался он к кривоватой доске, дававшей щель в общей
сплотке.-- Решила стать левой уклонисткой. Придется отправить тебя к
хунвэйбинам, на перевоспитание..." -- он откладывал доску в сторону.
-- А у твоих паханов шило есть? -- осторожно спросил меня плотник, сев
перекурить.
-- Шило? Есть! -- Я поднялся. -- Принести?
-- Налей грамм пятьдесят и поставь в сарае на верстаке. Только
тихонечко.
Я остановился, постигая образность его речи. Игла шила должна быть не
менее пятидесяти миллиметров? Поставить -- значит, воткнуть. Тихонечко --
чтобы не уколоться...
Я откопал в ящике шило, воткнул его в верстак и позвал плотника. Звали
его Яшей.
Яшадолго не выходил из сарая, и я слышал, как он скребетсяна полках и
двигает банки с краской и растворителем. Я собирал в ведерко выпрямленные
гвозди, когда Яшина борода показалась в проеме сарая. Он сманивал меня
глазами внутрь.
-- Где? -- нетерпеливо спросил он в полумраке .
-- Да вот же! -- я показал на воткнутый в дерево инструмент.
Яша потрясенно посмотрел на шило, потом на меня:
-- У тебя сколько по ботанике было?
-- Не помню. А что?
-- Чтоб тебе девушки так давали, как ты мне дал, -- удрученно сказал
Яша. -- Шило -- это спирт! Первый раз слышишь, студент?
-- Спирта у меня нет...
-- А если поискать? -- тяжело вздохнулЯша, опираясь руками на верстак.
-- У меня без спирта зрение садится. Уже по гвоздю плохо попадаю. Смотри! --
он вытянул к свету руку и предъявил вспухший фиолетовый ноготь. -- На
секретном полигоне зрение посадил. Как жена Лотта. Медицина бессильна --
только спирт включает глазные колбочки и палочки. Я уже и тебя с
трудомразличаю...-- Он посмотрел на меня жуткими мертвеющими глазами.
Я тайком слазил в подпол и налил майонезную баночку спирта.
-- Тут с запасом, -- сказал я, передавая баночку. -- Так налилось. Если
останется, можете взять с собой.
-- Ты на каком курсе учишься? -- спросил Яша, осторожно наливая спирт в
эмалированную кружку.
-- На пятом.-- Я поглядывал через дверь сарая на улицу. -- Потом
диплом.
-- Это ошибка твоих консервативныхпреподавателей! -- Яша выпил, не
морщась, и посмотрел на меня просветляющимися глазами. -- Тебе сразу должны
были дать красный диплом и назначить академиком!
Отец позвал меня носить сено с лесной лужайки, и мы, прихватив Чарли,
грабли и кусок брезента, ушли через дальнюю калитку.
Когда мы вернулись с первым тюком сена, дядя Жора разворачивал для
пробы большую армейскую палатку и выбирал место, где ее поставить. Мама с
тетей Зинойстрекотали на веранде швейной машинкой, изготавливая одну большую
простынь. Катька наверняка болтала по телефону.
Плотника Яши нигде не было. Дядя Жора сказал, что плотник смылся как-то
незаметно, но, судя по оставленному инструменту, скоро должен придти. Я
обследовалсарай и нашел эмалированную кружку висящей на гвозде. От нее еще
свеже пахло спиртом. Топор, пила, молоток, гвозди -- все лежало на земле
среди разбросанных досок. Может, его зрение не восстановилось до нужного
уровня, и он пошел продолжить лечение?
Стало накрапывать, и мы с отцом затащили доски под навес и убрали
инструмент. Готовую столешницу в рост человека занесли в сарай.
Втроем мы быстро поставили армейскую шатровую палатку и раскидали по
ней сено. Потом принесли с лужайки оставшиеся клочья пахучей хрусткой травы
и остались в палатке, радуясь, что нас не мочит дождик, и можно лежать на
сене. Чарли намял себе удобное гнездышко у входа и задремал под наши
разговоры.
-- Классно! -- сказал отец, прислушиваясь к стуку дождя по натянутому
брезенту. -- Я бы все лето так жил! Свежий воздух, запах сена!
-- Комары! -- добавил дядя Жора.
-- Змеи! -- добавил я.
-- Пессимисты, -- отец грыз соломинку. -- Кирилл, принес бы чайку! --
попросил отец.
-- Да-да, -- сказал дядя Жора. -- Что-то пить захотелось. Принеси,
пожалуйста. Сооруди так все культурно на подносике... Халвы у тети Зины
спроси.
Маме с тетей Зиной было не до нас. На спинки стульев была натянута
огромная простынь во всю веранду. Мама ползала по полу, пузырила головой
материюи подавала из-под нее команды: "Вот здесь еще прошей! -- она тыкала
пальцем, и на простыни возникала пирамида. -- Только осторожно!"
Катька, как я и предполагал, болтала на кухне по телефону.
Явстал напротив нее и скрестил на груди руки в ожидании.
-- Ну что тебе? -- прикрыв трубку ладонью, недовольно спросила Катька.
-- Телефон нужен?
-- Батя велел тебе быстро принести три чая в палатку! -- сказал я. -- С
халвой,пряниками и сушками! Мигом, он ждет!
-- В какую еще палатку? -- сделала большие глаза Катька.