Кард Орсон Скотт. Говорящий от имени мёртвых

   Аунда догнала его, не доходя до поляны. Густая тень от деревьев делала их неприметными для любого наблюдающего из Милагра - хотя никто из жителей города не интересовался лесом.
   - Майро, - нежно окликнула она. Он обернулся и подхватил ее на руки; она так резко бросилась на него, что он едва не упал.
   - Они пытались убить меня? - попытался спросить он, так как ее поцелуи не оставляли ему возможности произнести целое предложение целиком. В конце концов он бросил попытки произнести речь и поцеловал ее. Их поцелуй, глубокий и жаркий, длился бесконечно долго. Внезапно она выскользнула из его объятий.
   - Ты становишься слишком страстным, - сказала она.
   - Это всегда происходит, когда женщина нападает на меня в лесу и начинает целовать.
   - Остынь, Майро, нам еще далеко до этого.
   Она обняла его за талию, притянула к себе и снова поцеловала.
   - Еще два года, прежде чем ты можешь жениться без согласия матери.
   Майро не пытался возражать. Его мало заботили церковные гонения за прелюбодеяние, но он понимал, к каким роковым последствиям можно прийти в таком хрупком сообществе, как Милагр, где брачные обряды неукоснительно соблюдаются. Большие стабильные сообщества легко растворяют в себе некоторое разумное количество гражданских браков, но Милагр слишком мал. И хотя Аундой двигала вера, а Майро - рациональное мышление - несмотря на тысячи возможностей, они вели себя как монахи, давшие обет безбрачия. Майро иногда казалось, что они вечно будут жить в подобном монашеском целомудрии, в такие моменты он становился настойчивым, но мгновенный страх всегда охранял девственность Аунды.
   - Этот Говорящий, - сказала Аунда. - Ты ведь знаешь, что я думаю по поводу его визита сюда.
   Он попытался поцеловать ее, но она увернулась и ему удалось поцеловать только нос. Он тщательно целовал каждый его миллиметр, пока она, смеясь, не оттолкнула его.
   - Противный. - Она вытерла нос рукавом. - Наш научный метод повис на краю пропасти, когда мы начали помогать им, пытаясь повысить их жизненный уровень. Но у нас есть еще десять, двадцать лет в запасе, прежде чем сателлиты обнаружат очевидные сдвиги. Но за это время возможно добиться существенных сдвигов. У нас фактически не останется шансов на успех, если чужой ознакомиться с проектом. Он может рассказать о нем.
   - Может рассказать, а может и нет. Я тоже когда-то был чужаком, помнишь?
   - Чужим, но не чужаком.
   - Ты бы видела его прошлой ночью, Аунда. Сначала Грего, затем Квора проснулась и заплакала...
   - Отчаявшиеся, одинокие дети - что это доказывает?
   - А Эла. Смеялась. А Олхейдо принял участие в делах семьи.
   - А Квим?
   - Под конец и он прекратил бубнить, что неверному не место в нашем доме.
   - Я рада за вашу семью, Майро. Я надеюсь, он излечит вас окончательно. Я тоже - я тоже заметила, что ты изменился. Мне кажется, у тебя появилась надежда, я не видела тебя таким уже много лет. Но не приводи его сюда.
   Задумавшись, Майро прикусил щеку. Затем он зашагал прочь. Аунда догнала его и взяла за руку. Они вышли на открытое пространство. Одиноко стоящее дерево Рутера загораживало их от калитки.
   - Ты не можешь бросить меня так! - умоляюще сказала она. - Не уходи от меня!
   - Я знаю, ты права, - произнес Майро, - но я не могу объяснить тебе свои чувства. Когда он был у нас дома, было как будто - было так, если бы Лайбо пришел туда.
   - Отец ненавидел твою мать, Майро. Он никогда бы не пришел к вам.
   - Но если бы он пришел. Говорящий вел себя у нас так, как Лайбо вел себя на станции. Ты понимаешь?
   - А ты? Он приходит и ведет себя так, как твой отец никогда себя не вел, и каждый из вас переворачивается и поднимает лапки, как щенок.
   Ее лицо пылало яростью. Майро захотелось ударить ее. Вместо этого, он подошел к дереву и погладил его. Только за четверть века оно выросло до восьмидесяти сантиметров в диаметре. Его кора была грубой и шершавой. Неровность коры больно царапнула руку.
   Она шла сзади него.
   - Прости меня, Майро, я не хотела, я не думала...
   - Ты думала, но это глупо и эгоистично...
   - Да, глупо, я...
   - Мой отец был подонком, но это не значит, что я готов лизать руки первому встречному дяде, погладившему меня по головке.
   Она погладила его по голове, плечам, спине.
   - Я знаю, знаю, знаю...
   - Потому что я знаю, что значит хороший человек - не обязательно отец, просто хороший человек. Я знал Лайбо, ведь так? И когда я говорю, что этот Говорящий, этот Эндрю Виггин, для меня как Лайбо, ты лучше слушай меня, выслушай до конца, а не отмахивайся как хныканья, как от рама!
   - Я буду слушать. Я хочу встретиться с ним, Майро.
   Майро удивился самому себе. Он плакал. Это тоже было достижением Говорящего, хотя его не было рядом. Он дал волю его чувствам, освободил от тяжести в сердце, и теперь Майро уже не мог остановиться.
   - Ты права, да, - мягко сказал Майро, его голос срывался от эмоций. Я увидел его, его терапию, и подумал, как хорошо, если бы он был моим отцом.
   Он повернулся к Аунде, не заботясь, что она увидит его красные глаза и заплаканное лицо.
   - Эти слова я говорил всякий раз, когда возвращался домой со станции зенадоров. Если бы Лайбо был моим отцом, если бы я был его сыном.
   Она улыбнулась и обняла его. Ее волосы высушили слезы с его лица.
   - Ах, Майро, я рада, что он не твой отец. Потому что иначе я была бы твоей сестрой, и у меня не было бы надежды иметь тебя, иметь для себя.
   10. ДЕТИ РАЗУМА
   Правило 1. Все Дети, разделяющие Учение Христа, обязаны вступать в брак, иначе они будут вне закона; все Дети обязаны соблюдать обет целомудрия.
   Вопрос 1: Почему необходим брак?
   Глупый вопрос, зачем необходим брак? Любовь - единственные узы, связывающие меня с моим любимым. Брак - это не есть договор между мужчиной и женщиной, даже звери ищут себе пару и рождают потомство. Брак - это договор между мужчиной и женщиной с одной стороны, и обществом, в котором они живут, с другой. Сочетаться браком по законам общества, значит стать его полноправным гражданином, а отвергнуть брак означает стать отверженным обществом, изгнанником. Ребенок, родившийся вне закона, это раб, изменник. Главная заповедь моего человеческого сообщества заключается в том, что подлинными взрослыми являются лишь те, кто свято соблюдает законы, табу и обычаи бракосочетания.
   Вопрос 2: Почему тем, кто посвящается в духовный сан, а именно, монахам и монашкам, предписано безбрачие?
   Для отделения их от общества. Монахи и монашки - это слуги, а не граждане. Они прислуживают Церкви, но не составляют саму Церковь. Материнская Церковь - это невеста, а Христос - жених; монахи и монашки просто гости на свадьбе, они отвергают полноправное гражданство в обществе Христа, чтобы стать его слугами.
   Вопрос 3: Тогда зачем Дети Разума Христа должны вступать в брак? Разве они не призваны служить Церкви?
   Мы не служим Церкви, иначе как через брак; так ей служит каждая женщина и каждый мужчина. Разница в том, что то, что брак передает через гены следующим поколениям, мы передаем через знания. Их юридическая законность заложена и существует в генных молекулах грядущих поколений, в то время как наша - живет и процветает в наших умах. Память - вот плод брака, именно память, воплотившаяся в великом чуде - детях.
   Сан Анджело, Правила и Догматы Ордена.
   Дети Разума Христа, 1511:11:11:1
   Настоятель собора внес с собой гробовое молчание темных часовен и кладбищенскую тишину. Его появление в аудитории парализовало студентов; тишина, поглотившая зал, заставила их даже затаить дыхание.
   - Дон Кристиан, - зашептал настоятель. - Епископ требует вас к себе.
   Студенты, чей возраст был от 13 до 19 лет, достаточно хорошо понимали напряженность отношений между церковной иерархией и свободомыслящими монахами, преподающими в большинстве Католических Школ Ста Миров. Дон Кристиан, помимо прекрасного преподавателя истории, геологии, археологии и антропологии, был также аббатом монастыря Филхос да Менте де Кристо Ордена "Дети Разума Христа". Взгляды Кристиана делали его основным противником епископа за верховенство в Луситании. В ряде случаев его авторитет превышал авторитет епископа; во многих мирах аббаты непосредственно подчинялись архиепископам, а любой епископ руководствовался законами школьного образования.
   Но дон Кристиан, как и все аббаты Филхоса, старался придерживаться полной независимости от верховных властей церкви. По любому приглашению епископа он немедленно прерывал лекцию и покидал класс без всяких объяснений. Студенты не удивлялись этому, он поступал так при каждом появлении любого священника ордена. С одной стороны, это чрезвычайно льстило духовенству, показывая, каким авторитетом пользовались священнослужители в глазах Филхоса; с другой стороны, им было абсолютно ясно, что их визиты нарушают нормальный ход школьных занятий. Поэтому священники редко посещали школы и Филхос, что и обеспечивало им почти полную независимость.
   Дон Кристиан прекрасно знал, чем он обязан приглашению епископа. Доктор Найвио был человеком нескромным, поэтому молва об угрозах Говорящего от имени Мертвых витала над городом с самого утра. Дон Кристиан с трудом выносил беспочвенные страхи церковной верхушки, всегда впадающей в панику при столкновениях с еретиками и неверными. Епископ будет в ярости, будет требовать от него сделать что-либо, хотя как всегда, лучшая тактика - это терпение и сотрудничество. Кроме того, ходили слухи, что именно этот Говорящий говорил от имени смерти Сан Анджело. В этом случае, он вообще не мог быть врагом Церкви, он был другом. По крайней мере, другом Филхоса, что по мнению дона Кристиана было одним и тем же.
   Следуя за безмолвным Настоятелем мимо школьных корпусов по саду собора, он старался очистить свое сердце от гнева и раздражения. Он снова и снова твердил свое имя: "Эмай а Тьюдомандо Пара Кью Деус вос Эйма Кристиан, ты должен любить каждого, так же как Бог любит тебя". Он с большой осторожностью избрал для себя это имя, когда он и его невеста вступили в орден. Он знал, что его главной слабостью является гнев и нетерпение, граничащее с глупостью. Как все в Филхосе, он назвал себя как заклинание против своего могущественного греха. Это было одним из способов духовного обнажения перед миром. Мы не должны прятать себя в одежды лицемерия и ханжества - учил Сан Анджело. Господь облекает нас добродетелью, как лилии на лугу, поэтому нам нет необходимости доказывать добродетельность друг друга. Дон Кристиан чувствовал, как прохудилась одежда добродетельности сегодня и холодный ветер нетерпения грозит заморозить его. Он безмолвно повторял свое имя, думая, что епископ Перегрино проклятый дурак, но Эмай а Тьюдомандо Пара Кью Деус вос Эйма Кристиан.
   - Брат Эмай, - сказал епископ. Он никогда не пользовался почтительным "дон Кристиан", хотя даже кардиналы отдавали дань вежливости, - как хорошо, что ты пришел.
   Найвио уже уселся в мягкое кресло, но дон Кристиан не позавидовал ему. Лень породила непомерную полноту Найвио, а теперь его полнота кормила лень. Это была циркулирующая зараза, паразитирующая на человеке, и дон Кристиан был даже рад, что неподвластен ей. Он выбрал высокий жесткий табурет без спинки. Он не позволит ему расслабиться, а значит его мозг будет настороже.
   Найвио сразу же принялся пересказывать неприятные подробности встречи с Говорящим от имени Мертвых, подолгу смакуя угрозы Говорящего в случае продолжения бойкота его деятельности. "Инквизитор! Вы только представьте себе! Неверный дерзнул посягнуть на священные права Церкви!" О, лежебока был готов организовать крестовый поход в защиту Церкви, - но весь крестоносный пыл исчезнет в одну секунду, потребуй от него еженедельного посещения месс.
   Слова Найвио сделали свое дело: епископ Перегрино впал в неистовство, сквозь коричневую кожу проступили красные пятна гнева. Лишь только кончились причитания Найвио, он повернулся к дону Кристиану. Его лицо пылало, он кипел от гнева.
   - Ну что скажешь, брат Эмай!
   Будь я менее осторожен, я бы сказал, что глупо препятствовать Говорящему, зная, что закон на его стороне, и он не хочет причинить нам вреда. Теперь его спровоцировали, и куда более опасно мириться с ним, чем не мешать ему с самого начала.
   Дон Кристиан хитро ухмыльнулся и склонил голову.
   - Я думаю, мы первыми должны нанести удар, чтобы не допустить обращения его полномочий во вред нам.
   Воинственность слов удивила епископа.
   - Совершенно верно, - сказал он, - вот уж не ожидал от тебя.
   - Филхос так же пылок, как и любой послушник надеется быть при посвящении в сан, - произнес дон Кристиан, - но как только у нас исчезнет духовенство, мы будем вынуждены примириться с логикой и причинностью жалкими суррогатами верховной власти.
   Время от времени епископ Перегрино подозревал, что он говорит с иронией, но его никогда не удавалось припереть к стенке юмором.
   - Хорошо, хорошо, брат Эмай, как ты предлагаешь атаковать его?
   - Хорошо, отец Перегрино, закон предельно точен. Он вправе применить силу, если мы будем препятствовать выполнению его министерских обязанностей. И если мы не хотим усиления его полномочий, то лучший путь это сотрудничество.
   Епископ ударил кулаком по столу и прорычал:
   - Я ожидал услышать от тебя подобную ересь, Эмай!
   Дон Кристиан рассмеялся:
   - Альтернативы тут нет - или мы чистосердечно отвечаем на его вопросы, или же ты садишься в звездолет и держишь ответ перед Ватиканом за религиозные гонения. Мы слишком любим тебя, епископ Перегрино, чтобы пережить твое смещение.
   - О, да, знаю я вашу любовь.
   - Говорящие от имени Мертвых, как правило, безвредны - они не принадлежат соперничающим организациям, не принимают на себя обетов, они даже не требуют, чтобы "Королева Пчел и Гегемон" вошла в разряд священных писаний. Вся их деятельность - это попытка раскрыть правду о жизни умершего, а затем попытка рассказать всем желающим услышать историю жизни умершего человека так, как бы он сам рассказал с того света.
   - И ты считаешь это вполне безвредным?
   - Напротив. Сан Анджело основал наш орден как раз потому, что открытие и объявление правды - само по себе очень мощный фактор. Но я думаю, что даже он более безвреден, чем нашествие протестантов. А аннулирование католической лицензии на землях религиозных гонений приведет к немедленному усилению не-католического крыла, и как следствие, иммиграции. Тогда католики составят едва ли треть населения колонии.
   Епископ Перегрино нежно покручивал кольцо на пальце.
   - Разве Конгресс Звездных Путей допустит это? Они установили фиксированный предел на колонию - а нашествие неверных сразу намного превысит его.
   - Но они уже заготовили продовольствие для кампании расширения. Зачем иначе на нашей орбите постоянно находятся два космических корабля? Как только католическая лицензия перестанет страховать от избыточного роста населения, тогда они вынудят избыток населения принудительно иммигрировать. Они ожидали это сделать поколения два спустя - но что их может остановить начать принудительную иммиграцию прямо сейчас?
   - Они не посмеют.
   - Конгресс Звездных Путей был образован для пресечения крестовых походов и погромов, пылающих в полдюжине мест. Призыв к религиозному преследованию законов - это серьезный повод.
   - Это выходит за всякие рамки. Какой-то Говорящий от имени Мертвых, вызванный полуспятившим еретиком, и мы тут же сталкиваемся с насильственным выселением.
   - Любимый отец, в этом извечное столкновение мирской власти и религии. Мы должны быть терпеливыми, если нет других утешений, кроме одного: все оружие в их руках.
   Найвио хихикнул.
   - Они держат ружья, а мы - ключи от рая и ада, - произнес епископ.
   - О, да, половина Конгресса уже терзается от предчувствий. Между тем, я, возможно, смогу снять остроту затруднительного момента. Вместо обнародования отречения от ваших ранних рекомендаций - (твоих глупых, вредных, фанатичных рекомендаций) - пусть будет известно, что вы давали инструкции Филхосу да Менте де Кристо терпеливо сносить обременительный груз бесед и бесконечных ответов на вопросы неверного.
   - Но вы можете не знать, какие вопросы он захочет задать, - вмешался Найвио.
   - Но мы ведь в состоянии отыскать ответы специально для него, разве нет? Возможно, при этом люди Милагра не смогут дать прямого чистосердечного ответа. Но вместо этого, они будут говорить не во вред братьям и сестрам по ордену.
   - Другими словами, - сухо отозвался Перегрино, - монахи вашего ордена станут прислуживать сатане.
   Дон Кристиан трижды воспел свое имя про себя.
   С тех пор, как мальчиком он окунулся в войну, Эндер никогда еще с такой ясностью не ощущал враждебности территории. Путь от прассы вверх по холму был истерт множеством молящихся и поклоняющихся ног, а главный собор был настолько высок, что моментами от крутизны кружилась голова. Собор нависал над идущим на протяжении всего подъема. Начальная школа расположилась по левую руку, приютившись в террасах склона; справа тянулась Вилла дос Профессорос, предназначенная для преподавателей, но на деле населенная привратниками, сторожами, служащими, консультантами и прочими лакеями. Эндер заметил, что все учителя носили серые мантии Филхоса, они настороженно провожали его глазами.
   Враждебность появилась, как только он достиг вершины холма, широкого, почти гладкого пространства лужаек и садов, поражающих своей красотой. Здесь царит Церковь, думал Эндер, здесь ее мир, даже сорная трава здесь запрещена. Он понимал, что все наблюдают за ним, но теперь это были черные и оранжевые мантии священников и деканов, их глаза были полны злорадства, угрозы и собственной важности. Разве я что-нибудь украл у вас? безмолвно вопрошал Эндер. Но он знал, что их ненависть шла изнутри. Он был сорняком, забравшимся в ухоженный сад; где бы он ни появился, везде воцарялся беспорядок, любимые, взлелеянные цветы умирали, если он пускал корни в их почву и питался ее живительной влагой.
   Джейн щебетала всякие глупости, пытаясь завязать с ним беседу, но Эндер отверг ее игру. Священники вряд ли бы заметили шевеление его губ, причиной раздора могло стать другое - вживленные компьютеры-камушки рассматривались Церковью как святотатство, попытка посягнуть на целостность созданного Богом тела.
   - Сколько священников может прокормить это сообщество? - удивленно спрашивала Джейн.
   Эндеру хотелось заметить, что она знает точное число из своих файлов. Это была одна из ее любезностей - надоедать, заранее зная, что он не сможет ответить, или даже обнаружить те знания, которые она любезно нашептала ему на ушко.
   - Трутни, никогда не производящие потомство. Если они не спариваются, то почему эволюция не приведет к их вымиранию? Конечно, она знала, что священнослужители выполняют в обществе основную массу административной работы и общественных коммунальных услуг. Эндер адресовал ей свои ответы, как будто они разговаривали вслух. Если бы не было священников, то их бремя пришлось бы возложить на плечи правительства, предпринимательства, гильдии или других групп. Для этого пришлось бы расширить их состав. Подобный вид жесткой иерархии всегда проявляется как консервативная сила общества, сохраняющая его индивидуальность и стабильность, несмотря на постоянные изменения и сдвиги, свойственные любому сообществу. Если бы не было подобных могущественных защитников ортодоксальности, общество неминуемо бы распалось. Могущественная ортодоксальность поражает и удивляет, но она необходима любому обществу. Разве Валентина не описала этот процесс в книге о Занзибаре? Она сравнила класс духовенства со скелетом позвоночных...
   Демонстрируя, что она предвидела его возражения, хотя он и не произнес их вслух, Джейн продолжила цитату, дразня его и говоря голосом Валентины: "Кости сами по себе очень тяжелы и кажутся мертвыми и неподвижными, но вживляясь в скелет и составляя его основу, они дают опору и движение, а значит и жизнь всему организму".
   Звук голоса Валентины больно ударил его, сильнее чем он ожидал, чем намеревалась сделать Джейн. Его шаг замедлился. Он осознал, что именно ее отсутствие сделало его таким чувствительным к враждебности священников. Он открыто критиковал корифеев кальвинизма в их логове, философски относился к больно жгучим пылающим углям ислама, не замечая фанатиков шинто, орущих смертные оды под его окнами. Но везде Валентина была рядом - в том же городе, дышала тем же воздухом, подхватывалась теми же ветрами и бурями. Она придавала храбрости его словам, сглаживала горечь поражений и усиливала триумф побед. Я уехал только десять дней назад и уже болею расставанием с ней.
   - Я думаю, налево, - сказала Джейн. Она смилостивилась и заговорила собственным голосом. - Монастырь в западной части холма, как раз над станцией зенадоров.
   Он прошел мимо университетских корпусов, где двенадцатилетние студенты осваивали премудрости науки. И, наконец, увидел монастырь, растянувшийся на земле. Он улыбнулся над контрастом собора и монастыря. Филхос был вызывающим в своем неприятии общего великолепия. Неудивительно, что церковное верховенство возмущалось, посещая его. Даже монастырский сад казался настоящим бунтарем - везде, где не было грядок, кустились сорняки и буйно растущие травы. Аббата звали дон Кристиан, если аббатом могла быть женщина, им бы стала, конечно, донна Криста. В таком местечке, где все в единственном числе: один монастырь, один университет, один настоятель все сплеталось с изысканной простотой. Муж возглавил монастырь, а жена школьное образование - и все проблемы разделения полномочий решились очень просто - через брак. Как-то очень давно, еще в самом начале, Эндер сказал Сан Анджело, что в высшей степени претенциозно и нескромно для глав монастыря и школ называться "Сэр Христиан" и "Леди Христиан", самонадеянно претендуя на титул, справедливо присваиваемый последователям Христа. Сан Анджело тогда посмеялся - он понял, что он хотел этим сказать. Самонадеянная, нахальная кротость - в этом он весь, но именно поэтому я его люблю.
   Дон Кристиан вышел встречать его во дворик, вместо должного ожидания в центральном приделе.
   - Говорящий Эндрю! - воскликнул он.
   - Дон Цейфейро! - обрадованно воскликнул Эндер в ответ. Цейфейро жнец - был титул аббата, принятый в ордене. Школьные наставники назывались - арадоры, пахари, а монахи, преподающие предметы, - семнадоры, сеятели.
   Цейфейро улыбнулся на отказ Говорящего пользоваться его обычным именем, дон Кристиан. Он знал, как можно умело видоизменять его, когда требуется обратиться к кому-нибудь из Филхоса, и сколько прозвищ уже придумано. Как-то Сан Анджело говорил: "Когда люди называют тебя по званию, они признают, что ты христианин, последователь Христа. Когда же они зовут тебя по имени, с их губ слетает проповедь". Он обнял и встряхнул Эндера за плечи, потом рассмеялся и добавил. "О, да, я - Цейфейро, жнец. А кто ты такой - рассадник сорной травы?"
   - Стараюсь паразитировать, где возможно.
   - Остерегайся, иначе Покровитель Урожая сожжет тебя вместе с соломой.
   - Я знаю - проклятье уже витает в воздухе, у меня нет ни малейшей надежды на раскаяние.
   - Священники помолятся за тебя. Наш долг взывать к разуму. Хорошо, что вы пришли.
   - Я благодарен вам за приглашение. Мне пришлось превратиться в дубинку, чтобы заставить людей пойти на контакт со мной.
   Цейфейро безусловно понимал, что и Говорящему известно, что главная причина приглашения - это угроза инквизиторского статуса. Но брат Эмай всегда предпочитал дружелюбный тон любой беседы.
   - Входи, это правда, что вы знали Сан Анджело? Это вы Говорили от имени его Смерти?
   Эндер указал на пышные сорняки, сравнявшиеся с оградой монастырского двора.
   - Он одобрял небрежность и садовые беспорядки. Он любил досаждать кардиналу Акьюлу, без сомнения, и ваш епископ Перегрино воротит нос от отвращения при виде подобного захламления культурных земель.
   Дон Кристиан хмыкнул.
   - Вы знаете слишком много наших секретов. Если мы поможем вам отыскать ответы на волнующие вас вопросы, сможем ли мы надеяться на ваш скорейший отъезд?
   - Безусловно, надежда всегда остается. С тех пор, как я стал Говорящим, моя самая длительная остановка составила полтора года. Именно столько я пробыл в Рейкьявике, в Трондейме.
   - Надеюсь, вы пообещаете нам подобную краткость. Я прошу не ради себя, а ради мира и спокойствия всех носящих сутаны, подобные моей.
   Эндер дал чистосердечный ответ, надеясь хоть чуть-чуть охладить гнев Епископа.
   - Я обещаю, что если найду подходящее пристанище и осяду, то сниму с себя обязанности и титул Говорящего и стану продуктивным гражданином.
   - В местечке, подобном нашему, это означает еще и обращение к Католицизму.
   - Давным-давно Сан Анджело взял с меня слово, что если я обращусь к религии и вере, это должна стать его религия.
   - По крайней мере, это не звучит как чистосердечное отрицание всякой веры и вероисповедания.
   - Потому что у меня ее нет.
   Цейфейро рассмеялся и предложил осмотреть монастырь и школы в качестве разминки перед беседой. Эндер не ожидал от себя - он хотел увидеть, насколько крепко и глубоко пустили корни идеи Сан Анджело, спустя столетия после его смерти. Школы выглядели весьма славно и мило, и уровень преподавания был достаточно высок. Было довольно темно, когда наконец они вернулись в монастырь и прошли в маленькую келью, где он жил с женой, Арадорой.