Кард Орсон Скотт. Говорящий от имени мёртвых

   - Как? Как она может существовать? Откуда она знает меня. Почему она выбрала меня?
   - Спроси ее сам. - Эндер дотронулся до камушка в ухе. - А сейчас один совет. Однажды она поверит, довериться тебе. Держи ее в курсе всего. Не делай от нее секретов. Однажды ее любимый отключил ее. Всего на час, но это не прошло бесследно, навсегда пролегло черной тенью между ними. Они снова стали друзьями. Хорошими, добрыми друзьями, они всегда останутся ими, пока он не умрет. Но всю оставшуюся жизнь он будет жалеть о своем глупом поступке.
   Глаза Эндера блеснули слезой, и Майро понял, что где бы не обитало это компьютерное создание, оно стало частью этого человека. И он передает свой дар Майро, как отец старшему сыну, передает святое право знать своего лучшего друга.
   Эндер вышел, не сказав больше ни слова. Майро повернулся к терминалу. Там оказалась голограмма женщины. Маленькое создание сидело на стуле, уставившись в экран. Она не была красивой, в то же время не была безобразной. В ее лице чувствовался характер. Глаза светились одухотворением. Это были невинные глаза печального ребенка. Ее рот был настолько мал, что было непонятно, собирается она рассмеяться или заплакать. Она была закутана в вуаль. Одежда казалась чем-то иллюзорным, но это не придавало пикантности, а, наоборот, подчеркивало невинность, девственность и хрупкость почти невесомого существа, сидевшего, сложив руки на коленях и по-детски обхватив ножки стула ногами. Она вполне могла сидеть в детской песочнице, а могла и на краю кровати любовника.
   - Да, - тихо произнес Майро.
   - Привет, - сказала она, - я просила его представить нас друг другу.
   Она была спокойна и собрана, а вот Майро оказался застенчивым. На протяжении долгих лет Аунда была его единственной женщиной, не считая, конечно, женщин его семьи, поэтому у него было мало опыта в светской болтовне и любезностях. Кроме того, его не покидало чувство, что он говорит с изображением. Для него это была хорошо выполненная, но все же голограмма.
   Она положила одну руку на грудь.
   - Ничего не чувствую, - сказала она, - нет нервов.
   Слезы навернулись ему на глаза. Слезы жалости к себе. Он плакал о том, что никогда не сможет иметь женщины, более реальной, чем эта. Если он решиться дотронуться хоть до одной, его легкомыслие окажется подобно скребку лапой. А когда он не будет осторожничать, он может даже не почувствовать живой плоти. Хорош любовник.
   - Но у меня есть глаза, - сказала она. - И уши. Я вижу все во всех Ста Мирах. Я обозреваю небо через тысячи телескопов. Я прослушиваю триллионы разговоров за день. - Она ухмыльнулась. - Я лучшая сплетница во всей вселенной.
   Внезапно она встала и стала приближаться, изображение показывало ее только от головы до талии, как будто она двигалась на невидимую камеру. Ее глаза стали напряженными и цепкими, она смотрела прямо на него.
   - А ты - ограниченный школяр, который ничего не видел в жизни, кроме одного города и одного леса.
   - У меня не было возможности путешествовать, - произнес он.
   - Мы думали об этом, - сказала она. - Ну, чем бы ты хотел заняться сегодня?
   - Как тебя зовут?
   - Тебе не нужно знать мое имя, - ответила она.
   - Как же обращаться к тебе?
   - Я всегда буду рядом, когда ты захочешь.
   - Но я хочу знать, - настаивал Майро.
   Она потрогала свое ухо.
   - Когда ты достаточно полюбишь меня, чтобы взять с собой, куда бы ты не отправился, тогда я скажу тебе свое имя.
   Импульсивно он сказал ей то, о чем еще никому не говорил.
   - Я хочу уехать отсюда, - сказал Майро, - ты можешь увезти меня с Луситании?
   Она тут же стала кокетливой и насмешливой.
   - Но мы только сейчас встретились! Мистер Рибейра, я совсем не такая девушка...
   - Может быть тогда мы сможем лучше узнать друг друга, - произнес Майро, смеясь.
   Она сделала хитрое, замечательное преобразование и женщина превратилась в огромную коварную кошку, вальяжно растянувшуюся на ветке дерева. Она громко промурлыкала, соскочила с ветки и облизала себя.
   - Я могу сломать тебе шею одним ударом лапы, - прошептал она. Ее голос манил, но в нем проскальзывали угрожающие нотки. - Когда мы останемся одни, я смогу задушить тебя поцелуем и перегрызть глотку.
   Он рассмеялся. Он вдруг понял, что на протяжении разговора он забыл о заикании. Она не говорила "что?", "я не совсем поняла?" и прочие вежливые увертки. Она понимала его без всяких усилий.
   - Я хочу все понимать, - сказал Майро, - я хочу все знать, все сложить в единую систему, чтобы понять значение.
   - Блестящий проект, - сказала она, - я буду бдительно следить за тобой.
   Эндер заметил, что Олхейдо гораздо лучше давалось вождение, чем ему. Он обладал более развитым пространственным восприятием, и когда он сосредотачивался на бортовом компьютере, навигация вставала на автопилот. Эндер должен был растрачивать много энергии на ориентацию.
   В начале, во время первых исследовательских полетов, ландшафт казался им очень монотонным. Бесконечные прерии с пасущимися стадами кабр, редкие леса в отдалении - они не подлетали к ним близко, чтобы не привлекать внимания свиноподобных, живших в них. Кроме того, они искали место для королевы пчел, а они не хотели селить ее рядом с родами свиноподобных.
   Сегодня они углубились на запад, по другую сторону леса Рутера, они шли над руслом маленькие речушки. Они сели на пляже, мягко проехав по берегу. Эндер попробовал воду. Соленая. Море.
   Олхейдо задал бортовому компьютеру программу по составлению карты местности этого района Луситании, указав их расположение соседних родов по отношению к лесу Рутера. Это было хорошее место и в глубине себя Эндер почувствовал одобрение королевы пчел. Рядом с морем, много воды и солнце.
   Они скользили по поверхности воды, проплыли несколько сот метров течения, впереди замаячил скалистый противоположный берег.
   - Может, остановимся на этом месте? - предложил Эндер.
   Олхейдо обнаружил место в пятидесяти метрах от гребня холма. Они пошли обратно по берегу реки, где тростник уступал место грамме. Все реки Луситании были похожи как близнецы. Эла быстро составила генетические образца, как только получила доступ к файлам Новинхи, а заодно и разрешение заниматься этим предметом. Тростник воспроизводился с сакфлаями. Грамма оплодотворяла водяных змей. Затем, нескончаемые поля капума, его богатые пыльцой побеги терлись о животы изобретательных кабр и порождали новое поколение навозопроизводящих животных. Вокруг корней и стеблей капума вилась тропека, в чьих лианах Эла обнаружила те же самые гены, что и у хиндагоры, птицы, гнездящейся на земле и использующей тропеку для постройки гнезд. Подобные пары существовали и в лесу. Месизы, вылупляющиеся из семян мендоры, а затем вновь дающие рождение новым семенам. Пиладоры, маленькие насекомые, спаривающиеся с ярколистыми кустами. И, конечно же, свиноподобные и деревья, высшие звенья их царства, растения и животные, сплетенные в единую долгую жизнь.
   Таков был перечень, полный перечень животной и растительной жизни Луситании. Под водой, возможно, существуют и другие виды. Но десколада сделала Луситанию однообразной.
   Но, тем не менее, даже однообразие имело свою красоту. География планеты оказалась разнообразной, как в других местах, - реки, холмы, горы, пустыни, океаны, острова. Ковер из капума с островками леса стали своеобразной музыкой ландшафта. Холмы, скалы, равнины, карьеры, а над всем, сияние солнца и ослепительный блеск воды - все слилось в единую симфонию природы. Луситания, подобно Трондейму, была из тех редких миров, которые доминировали над общим мотивом, а не вливались в общий концерт. Но Трондейм был миром малообитаемым, его климат был суров и не благоприятствовал жизни. Климат Луситании и ее почва дышали радушием и приветствовали приближающегося пахаря, строителя, любое творение. Вдохни в меня жизнь, пользуйся мной, говорило все вокруг.
   Эндер не понимал, что любил это место, потому что оно разорено и опустошено как его собственная жизнь, поломано и исковеркано, как исковеркано его детство ужасными событиями, подобно десколаде, нарушившими ход его жизни. Однако он поднялся из руин и процветает, он разработал новые формы, сильные и крепкие, чтобы выжить и развиваться дальше. На вызов десколады пришли три жизни Маленьких Некто. Так же как из Школы Баталий, из долгих лет изоляции, явился Эндер Виггин. Он соответствовал этому миру, как будто родился здесь. Он смотрел на мальчика, шагающего рядом с ним по грамме, как на собственного сына, которого он нянчил с пеленок. Я знаю, что значит смотреть на мир сквозь железную стену, Олхейдо. Но я заставлю эту стену упасть и здесь и там; дыхание земли, журчание воды, мир, покой и любовь уничтожат ее.
   Землистый берег реки поднимался крутыми террасами, его крутизна достигала десятки метров. Почва была достаточно плотной, чтобы держать форму берега. Королева пчел должна найти себе подходящую нору. Эндер почувствовал в себе неудержимое желание выкопать эту нору. Он яростно принялся копать. Олхейдо помогал ему. Земля легко поддавалась, но, в то же время, стенки и крыша пещеры были надежными.
   "Да. Здесь".
   Итак, все было решено.
   - Здесь, произнес он вслух.
   Олхейдо усмехнулся. Но Эндер уже разговаривал с Джейн и слушал ее.
   - Новинха думает, что получила искомое. Тесты дают отрицательный результат - десколада утрачивает свою активность в присутствии нового коладора в образцах клеток баггеров. Эла думает, что маргаритки, над которыми она сейчас работает, могут адаптироваться и сами естественным путем вырабатывать коладор. Если это сработает, то останется только посеять семена маргариток везде, и баггеры припрут десколаду к стенке путем опыления цветов.
   Ее тон был живым и бодрым. Но в нем сквозила занятость и озабоченность, былое веселье исчезло.
   - Прекрасно, - подумал Эндер. Он почувствовал острый приступ ревности - Джейн, без сомнения, раздарила всю легкость Майро, изучая и обучая его, как в свое время Эндера.
   Но он легко справился с охватившим его чувством ревности. Он положил руку на плечо Олхейдо; в тот же момент мальчик стал ближе, и они вместе отправились к ожидающему их флаеру. Олхейдо отметил место на карте и заштриховал его. Он смеялся и шутил всю дорогу домой, и Эндер радовался вместе с ним. Мальчик не был Джейн. Но он был Олхейдо, и Эндер любил его, а Олхейдо нуждался в Эндере и любил его. Это была одна из первичных потребностей, закрепленная многими миллионами лет эволюции. Этот мальчик с металлическими глазами. Его яркий, но надломленный маленький брат Грего. Проницательная Квора и в то же время по-детски наивная. Абсолютно уверенный в себе аскет Квим, независимая, как скала, Эла, всегда знающая, что сделать и как поступить. И Майро...
   Майро. У меня нет определения для Майро. Я не могу найти слов утешения для него. Дело его жизни навсегда закрыто для него. Его тело, его надежды на будущее... А я ничего не могу сказать, не могу ничего сделать, ни даже подбодрить. У меня нет такой работы, с которой он мог бы справиться. Он живет с постоянной, незатихающей болью, его любимая превратилась в его сестру, его жизнь среди свиноподобных оказалась невозможной, и они нашли других людей, способных дружить с ними и обучать их.
   - Майро хочет... - тихо начал Эндер.
   - Майро хочет уехать из Луситании, - закончил фразу Олхейдо.
   - Мм...
   - Ведь вы дадите свой космический корабль, правда? - сказал Олхейдо. - Я, помню, читал такую историю. А может быть, это было видео. О герое древней войны с баггерами, Мазере Рекхеме. Однажды он спас Землю от разрушения, но они знали, что он умрет задолго до нового сражения. Они послали его на корабле со скоростью относительности, послали его туда и обратно. Сотни лет прошли за это время на Земле, а для него прошло всего два года.
   - Ты думаешь, Майро нуждается в подобной встряске?
   - Готовится новое сражение. Уже принято решение. Майро - лишь маленькая частичка Луситании, но одна из лучших. Он не сошел с ума, он всегда сохранял благоразумие, вы ведь знаете. Даже в былые трудные времена, с отцом. То есть с Макрамом, простите. Я до сих пор называю его отцом.
   - Все верно. В большинстве он и был им.
   - Майро думает, что он поступит лучше, делая так-то и так-то. И всегда это оказывалось лучше. Мать зависела от него во многом. Как я понимаю, нам может понадобиться Майро, когда Конгресс вышлет флот против нас. Он изучит всю информацию, все, что мы накопили за долгие годы, сложит все в единую систему, и скажет, что делать.
   Эндер не мог сдержаться. Он смеялся.
   - Такая бредовая идея? - спросил Олхейдо.
   - Я знаю, ты все понимаешь лучше, чем другие, - сказал Эндер. - Я подумаю над этим, возможно, ты и прав.
   Какое-то время они летели молча.
   - Я говорил об этом, - сказал Олхейдо, - ну, о Майро. Сейчас я подумал об этом. Я связал его со старинной историей. Возможно, это была сказка.
   - Это была правда, - сказал Эндер.
   - Откуда вы знаете?
   - Я знал Мазера Рекхема.
   Олхейдо присвистнул.
   - Вы старый. Вы старше деревьев.
   - Я старше любой человеческой колонии. К сожалению, это не прибавило мне мудрости.
   - Так вы, действительно, настоящий Эндер? Эндер?
   - Поэтому у меня такой пароль.
   - Смешно. До вашего появления, епископ предупреждал, что вы - Сатана. Только Квим отнесся к этому серьезно. Но если бы епископ сказал, что вы Эндер, мы бы закидали вас камнями в тот день, когда вы ступили на нашу землю.
   - А почему вы не делаете этого сейчас?
   - Сейчас мы уже знаем вас. Это большая разница, правда? Даже Квим перестал вас ненавидеть. Когда действительно хорошо узнаешь человека, его уже невозможно ненавидеть.
   - А может быть нельзя лучше узнать человека, пока не перестанешь его ненавидеть.
   - Замкнутый парадокс? Дон Кристиан говорит, что настоящую правду можно выразить только путем парадоксов.
   - Я не думаю, что это связано с правдой, Олхейдо. Это скорее причина и следствие. Мы никак не сможем разделить их. Наука отказывается признавать любые причины, кроме первопричины - достаточно снести одну доминошку, и все нарушится. Но когда дело касается людей, человечества значение имеет только конечная причина, цель. Что человек постоянно держит в голове. Если когда-нибудь поймешь, по-настоящему поймешь, что хочет человек, ты не сможешь его больше ненавидеть. Ты можешь опасаться его, но не ненавидеть, поскольку ты можешь обнаружить подобное желание в своем сердце.
   - Маме не нравится, что вы Эндер.
   - Я знаю.
   - Но она все равно любит вас.
   - Я знаю.
   - И Квим - вот уж смешно, теперь он знает, что вы - Эндер, и он вас больше любит и ценит за это.
   - Потому что он - крестоносец, а я обязан своей репутацией выигранному походу.
   - И я, - сказал Олхейдо.
   - И ты.
   - Вы убили людей больше, чем кто-либо за всю историю человечества.
   - Будь на высоте, старайся делать лучше, что бы ты ни делал. Так всегда говорила моя мать.
   - Но когда вы Говорили от имени отца, вы заставили меня жалеть его. Вы заставили людей любить друг друга и забыть былые обиды. Как вы могли уничтожить столько людей во время Ксеноцида?
   - Я думал, это была игра. Я не думал, что все происходит по-настоящему. Но это не служит оправданием, Олхейдо. Если бы я знал, что идет настоящее, реальное сражение, я бы сделал то же самое. Мы думали, что они хотят убить нас. Мы ошибались, но у нас не было способа проверить это. - Эндер тряхнул головой. - Кроме этого, я лучше знал. Я знал своего врага. Поэтому мне удалось разбить его, королеву пчел. Я знал ее настолько хорошо, что полюбил ее, или может быть полюбил ее настолько, что узнал о ней все. Я не хотел больше сражаться с ней. Я хотел спокойствия, хотел вернуться домой. Так я взорвал ее планету.
   - А сегодня мы нашли место, чтобы возродить ее к жизни. - Олхейдо стал очень серьезным. - А вы уверены, что она не попытается снова? Вы уверены, что она не постарается стереть человечество с лица земли, начиная с вас?
   - Я уверен, - сказал Эндер, - во всем.
   - Абсолютной уверенности не существует.
   - Уверен настолько, чтобы вернуть ее к жизни, - сказал Эндер. - Я уверен так же, как и все мы. Мы достаточно уверены, чтобы поверить. В этом и есть правда. Когда мы уверены подобным образом, мы называем это знаниями. Фактами. Мы ставим на эту карту свою жизнь.
   - Я догадываюсь, что вы делаете. Ставите свою жизнь на ее существование. Но что она такое?
   - Я более самонадеян. Я ставлю и твою жизнь тоже, жизнь всех людей, не спрашивая их мнения.
   - Смешно, - сказал Олхейдо. - Если бы я спросил, могут ли они доверять Эндеру в том, что может поставить под угрозу их будущее, будущее всей человеческой расы, конечно, они ответили, что нет. Но если бы я спросил, стали бы они доверять Говорящему от имени Мертвых, большинство бы ответило "да". Они даже не догадаются, что вы один и тот же человек.
   - Да, смешно, - ответил Эндер.
   Но никто не смеялся. Прошло много времени, прежде чем Олхейдо заговорил вновь. Его думы вернулись к тому, с чего он начал.
   - Я не хочу, чтобы Майро уезжал от нас за тридцать лет.
   - Двадцать лет.
   - Через двадцать лет мне будет тридцать два. А он вернется в том же возрасте. Двадцать лет. На двенадцать лет моложе меня. Если здесь найдется девушка, которая пожелает выйти замуж за урода с металлическими глазами, я могу быть женатым и иметь детей. Он даже сможет не узнать меня. Во всяком случае, я больше не буду его младшим братом. - Олхейдо вздохнул. - Для меня это все равно, что он умрет.
   - Нет, - сказал Эндер. - Это будет подобно переходу из второй жизни в третью.
   - Это тоже почти что смерть, - произнес Олхейдо.
   - И в то же время - второе рождение, - сказал Эндер. - Можно и умирать, если знаешь, что сможешь заново родиться.
   Валентина связалась с ним на следующий день. Пальцы Эндера дрожали, когда он принимал вызов и давал команды терминалу. Это был вызов, полномасштабный канал ансибла. Чрезвычайно дорогостоящий, но это не имело значения. Все связи ансибла со Ста Мирами были отключены, но Джейн организовала их связь безотлагательно. Для Эндера это означало, что Валентина в опасности. Конгресс Звездных Путей мог догадаться о причастности Эндера к восстанию и подслушать их разговор.
   Она была старой. Голограмма ее лица отражала долгие годы, проведенные среди ветров, на островах среди цветов и морей Трондейма. Но улыбка осталась прежней, в глазах светился тот же огонек. Эндер в молчании разглядывал жестокое творение времени. Она тоже в молчании взирала на его молодость. Но нее нахлынули прошлые воспоминания.
   - А, Эндер, - наконец сказала она. - Какой ты молодой.
   - Надеюсь, останусь таким же красивым с возрастом.
   Она засмеялась. Затем заплакала. Он не мог даже заплакать. Как он мог? Он не видел ее всего пару месяцев. Для нее же прошло двадцать два года.
   - Я думаю, ты слышала, - сказал он, - о наших проблемах. Разногласиях с Конгрессом.
   - Я думаю, ты в гуще всего.
   - Ситуация очень сложная, - сказал Эндер. - Но я рад, что я здесь. Я собираюсь остаться.
   Она кивнула и отвела глаза.
   - Да, я догадывалась. Но я вызвала тебя, чтобы еще раз убедиться. Я не хочу тратить пару декад, добираясь до тебя, чтобы прилететь и узнать, что ты уже отбыл неизвестно куда.
   - Ко мне?
   - Я слишком потрясена и восхищена твоей революцией, Эндер. После двадцати лет, потраченных на увеличение семьи, обучение студентов, любовь к мужу, жизнь в мире и покое, я думала, что не смогу воскресить Демосфена. Но когда появились слухи о незаконных контактах со свиноподобными, а особенно сообщения о восстании в Луситании, и люди начали говорить чудовищные вещи, я увидела, что закипает старая, давно забытая ненависть. Помнишь видео о баггерах? Какими страшными и угрожающими они казались тогда? Теперь стали показывать фильмы о телах двух зенологов, не могу вспомнить их имена, но наводящие ужас ролики можно видеть везде. А затем сообщения о десколаде, о том, что где бы ни появлялись жители Луситании, они разрушат все - более омерзительной лжи невозможно вообразить.
   - Это правда, - сказал Эндер, - но мы работаем. Пытаемся найти средства, препятствующие распространению десколады при попадании на другие планеты.
   - Правда это или нет, Эндер, все это неизбежно ведет к войне. Я хорошо помню войну - никто больше не знает об этом. Поэтому я воскресила Демосфена. Я вторглась в некоторые закрытые области компьютерной памяти и прочитала отчеты. Их флот вооружен Маленьким Доктором, Эндер. Если они решат использовать его, они взорвут Луситанию. Как ты...
   - Так же, как и я в свое время. Всемогущая справедливость. Ты когда-нибудь думала, что я кончу тем же способом. Я, который жил всегда с мечом в руках...
   - Прекрати шутить, Эндер! Я уже достаточно зрелая матрона. Я растратила чувство юмора и былую веселость. По крайней мере, сейчас мне не до шуток. Я напечатала несколько резких статей о деятельности Конгресса Звездных Путей и опубликовала их под именем Демосфена. Они ищут меня. Они называют это изменой.
   - Поэтому ты едешь сюда?
   - Не только я. Дорогой Жак тоже решил повернуть против своих братьев и сестер. Мы уже купили корабль. Нам помогает некто Джейн - она бдительно следит за каждым нашим шагом из компьютера.
   - Я знаю Джейн, - сказал Эндер.
   - Так у тебя целая организация здесь! Я была шокирована, когда мне сообщили о возможности переговорить с тобой. Мы предполагали, что твой ансибл отключен.
   - Мы имеем влиятельных друзей.
   - Эндер, Жак и я уезжаем сегодня. Мы привезем наших троих детей.
   - Твой первый - ...
   - Да, Сифта, которая заставила меня быть такой толстой, когда ты покидал нас. Ей почти двадцать два года. Очень приятная девушка. А так же нашего лучшего друга, наставницу детей по имени Пликт.
   - У меня была студентка с таким именем, - сказал Эндер, вспоминая разговор, состоявшийся два месяца назад.
   - О, да, конечно, это было двадцать лет назад, Эндер. Мы также привезем несколько лучших людей Жака и их семьи. В общем, что-то наподобие ковчега. Но мы не будем тебе неожиданностью - у тебя целых двадцать лет для подготовки. Фактически даже больше, около тридцати лет. Мы проведем наш вояж в другом направлении, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что мы стремимся в Луситанию.
   Приедут сюда. Через тридцать лет. Я буду старше, чем ты сейчас. Приедут сюда. У меня тоже будет семья. Наши с Новинхой дети. Если у нас будут собственные дети, они смогут вырасти.
   Так, вспоминая о Новинхе, он вспомнил и о Майро, вспомнил, что советовал ему Олхейдо несколько дней назад, в тот день, когда они нашли место для королевы пчел.
   - Ты не придешь в ужас, - сказал Эндер, - если я пошлю кого-нибудь встретить вас в пути?
   - Встретить вас? В космосе? Нет, не посылай, Эндер - это слишком жестокая жертва, забраться так далеко, когда компьютеры в навигации почти бессильны...
   - Это не только для тебя, хотя я хочу, чтобы он встретил именно тебя. Он один из зенологов. Он очень пострадал во время несчастного случая. Поврежден мозг, как от удара. Это один из блестящих умов Луситании, по словам людей, которым я доверяю, но сейчас он потерял связь с реальность. Однако он понадобиться нам позднее. Когда появитесь вы. Он очень хороший, Вал. Он превратит последнюю неделю вашего вояжа в экспресс-институт. Он введет вас в курс всего.
   - Твой друг сможет нам помочь в управлении кораблем. Мы хорошие навигаторы, но только в море.
   - Джейн скорректирует всю информацию по навигации в бортовом компьютере, как только вы стартуете.
   - Эндер - для тебя это будет тридцать лет, а для меня - я увижу тебя через несколько недель. - Она снова заплакала.
   - Может быть, я буду встречать вас вместе с Майро.
   - Нет! - закричала она. - Я хочу, чтобы ты стал старым и сгорбленным, как только возможно. Я не хочу разговаривать с тридцатилетним братом, как сейчас.
   - Тридцатипятилетним.
   - Оставайся там и жди меня на месте! - настаивала она.
   - Хорошо, останусь, - согласился он, - но Майро, мальчик, которого я посылаю к вам. Относись к нему, как к моему сыну.
   Она кивнула.
   - Сейчас такое опасное время, Эндер. Я хочу, чтобы с нами был Петр.
   - А я нет. Если бы он примкнул к нашему восстанию, он положил бы конец Гегемону Ста Миров. Нам следует хотеть, чтобы они не вмешивались.
   - Я думаю невозможно одно без другого, - произнесла Вал. - Но мы поспорим об этом позже. До свидания, мой дорогой брат.
   Он не ответил. Он просто смотрел на нее, как она печально улыбнулась и отключила соединение.
   Эндеру не пришлось просить Майро; Джейн уже обо всем рассказала ему.
   - Ваша сестра Демосфен? - спросил Майро. Эндер привык к его невнятной речи. А может, он стал четче говорить. Во всяком случае, его несложно было понять.
   - Мы очень талантливая семья, - сказал Эндер. - Я надеюсь, ты будешь похож на нее.
   - Я надеюсь, она на меня, - Майро смеялся, но выглядел испуганным.
   - Я просил ее принять тебя как сына.
   Майро кивнул.
   - Я знаю, - сказал он. А затем произнес очень внятно. - Она показала мне ваш диалог.
   Эндер покрылся холодным потом.
   Голос Джейн зазвучал в ухе.
   - Мне следовало спросить тебя, - сказала она. - Но ты ведь все равно сказал бы "да".
   Это не было посягательством на личные секреты, как думал Эндер. Это свидетельствовало о том, что Джейн очень сблизилась с Майро. Примирись с этим, сказал он себе. Он тот, кого она искала, и кто ей нужен сейчас.