Карр Филиппа. Черный лебедь

 
   Вечером накануне своего отъезда Белинда зашла ко мне в комнату. Я уезжала на следующий день после них. Она взглянула на меня с искренней озабоченностью.
   — Я знаю, что происходит, — сказала она. — Это Джоэль, правда? Ты никогда по-настоящему не любила Роланда. Ну да, он милый, он влюблен в тебя, и все мы считали, что для тебя лучше выйти за него замуж. Откуда мы могли знать, что Джоэль вернется?
   Ах, Люси, мне так жаль тебя! Как-то нечестно получается. Ты всегда так хорошо относилась ко мне, а я к тебе временами — ужасно… но у меня есть мой чудесный старина Бобби, и Генри ведет себя именно так, как нужно, так что скоро это закончится и у нас будет все прекрасно. А я все думаю о тебе.
   — Спасибо, Белинда.
   — Ты, кажется, удивлена, — рассмеялась она. — Мне, и правда, хочется что-то сделать для тебя. Мне хотелось бы показать тебе, что я тоже умею заботиться о других, а уж тем более о тебе. Нечасто, это верно, но помочь тебе я очень хочу.
   — Мне ничем не поможешь, Белинда. Это совершенно ясно. Я уеду в Йоркшир, и все будет хорошо, как было до сих пор.
   — О да. Казалось, что все хорошо, потому что мы думали, что Джоэль погиб, а у тебя с Роландом все нормально… вернее, у вас троих. Все казалось нормальным, но каким-то второсортным, правда? Это потому, что ты считала Джоэля погибшим и старалась обойтись тем, что есть. Если кто-то умер, тут уж ничего не поделаешь, но если человек жив — тогда следует попытаться что-то сделать.
   — Я признательна тебе за заботу, но ты напрасно беспокоишься. Я поеду в Йоркшир, и все разрешится.
   — Вы действительно собираетесь купить там дом?
   — Мы думаем об этом.
   — Когда ты едешь?
   — Очень скоро. Они подыскали какой-то дом и сняли его. Это возле Бред форда, где, как я понимаю, расположен центр торговли шерстью.
   — Это очень далеко.
   — Не так уж далеко. Дом мы купим поближе к Бредфорду, но для начала поживем возле небольшой деревушки под названием Брейкен.
   — Тебе там будет одиноко.
   — О, там есть конюшни, и мы возьмем напрокат лошадей. В любом случае мы займемся поисками постоянного дома, а когда что-то найдем, начнем готовиться к переезду, так что в Грейстоун-хаусе проживем недолго.
   — Так называется дом в этом самом Брейкене?
   Грейстоун-хаус? «Дом из серого камня»?
   — Да, так.
   — Это звучит ужасно.
   — Большинство камней имеют серый оттенок, а окрестности могут оказаться очень красивыми. К тому же, как я уже сказала, мы туда ненадолго.
   Белинда порывисто бросилась ко мне и обвила меня руками.
   — Я буду думать о тебе, Люси.
   — А я — о тебе.
   — Я так хочу, чтобы вы с Джоэлем… Я думаю, это было бы чудесно. Вы созданы друг для друга.
   — Пожалуйста, Белинда…
   — Роланд очень милый, но он скучноват, правда?
   Это тебе не политик, который выезжает с миссией и его похищают.
   — Это не относится к делу, Белинда.
   — Ты еще передумаешь, — сказала она, и глаза ее заблестели. — Ты еще что-нибудь сделаешь. Тебе нужно набраться смелости.
   — Я собираюсь в Йоркшир, Белинда, к своему мужу.
   — В старый Грейстоун-хаус в деревне Брейкен.
   Я кивнула.
   — Ах, Люси, Люси!..
   К моему удивлению, ее глаза наполнились настоящими слезами.
 
   До отъезда я избегала Джоэля. Я не осмеливалась встречаться с ним, поскольку боялась поддаться искушению махнуть на все рукой и уйти к нему.
   Белинда и Бобби уехали. Они были очень внимательны ко мне. Я выразила им свою радость по поводу того, что их дело, судя по всему, близится к благоприятной развязке. Белинда сказала:
   — Ты должна поскорее приехать погостить у нас.
   Правда, Бобби?
   — Чем раньше, тем лучше, — добавил Бобби.
   — Было бы очень мило, если бы ты приехала сразу после рождения ребенка.
   — Мы должны это как-то устроить, — сказал Бобби.
   Как они были счастливы, несмотря на то, что находились в сложном положении! Белинда не сомневалась, что вскоре все благополучно завершится, и Бобби, как всегда, соглашался с ней.
   Что сделала бы Белинда, оказавшись в моей ситуации? Можно было не сомневаться, что она ушла бы к Джоэлю, а все возникшие проблемы предоставила бы решать другим.
   Но я твердо знала, что должна ехать к Роланду.
   Седеете было жаль расставаться со мной. Она хотела проводить меня до вокзала, но я терпеть не могла эти прощания на платформах и сказала, что предпочту отправиться туда одна.
   Прибыв на вокзал, я с удивлением увидела Джоэля.
   Он заходил к нам домой, и Селеста сказала ему, что я уезжаю.
   Мы Прошли на платформу, и он усадил меня в поезд, а сам остался стоять снаружи, глядя на меня с мольбой.
   — Еще не слишком поздно, Люси, — сказал он. — Не уезжай.
   — Я обязана, Джоэль.
   Служитель подал сигнал свистком, и через несколько секунд поезд тронулся с места. Джоэль взял меня за руку и держал ее так, будто вовсе не собирался отпускать.
   Он сказал мне:
   — Люси, если ты вдруг передумаешь… я буду ждать тебя.
   Пока поезд не выехал за пределы станции, я все смотрела на Джоэля сквозь пелену слез.

ГРЕЙСТОУН-ХАУС

   Со станции меня доставил легкий экипаж.
   Войдя в Грейстоун-хаус, я сразу почувствовала, как меня обдало холодом. Не знаю, почему, но этого чувства я ожидала заранее. Дом был действительно выстроен из серого камня, весьма некрасив и расположен достаточно уединенно. Именно эта его обособленность сразу поразила меня.
   Пейзаж бы характерен для вересковых пустошей: плоская равнина, изобилующая острыми валунами. Вид открывался на многие мили вокруг, и лишь на горизонте наблюдались признаки какого-то жилья. Похоже, что это был фермерский дом.
   Филлида внимательно наблюдала за мной.
   — Мы находимся не слишком далеко от Бредфорда, — сказала она. — И к тому же пробудем здесь недолго — Да, надеюсь.
   — Пройди, осмотри дом.
   Я прошла в холл, и чувство уныния усилилось.
   Я объяснила себе это тем, что постоянно думаю о Джоэле, о том, что никогда больше не увижу его, о том, что я отказалась от своей настоящей любви, схватившись за то, что подвернулось под руку, и не уверившись окончательно в глубине моих чувств к Джоэлю.
   В холле царил полумрак, поскольку окна Грейстоуна были небольшими, в свинцовых переплетах, но помещение было довольно просторным, и из него вело несколько дверей — Первым делом Люси должна обследовать собственность, — заявила Филлида, — но, дорогая Люси, не забывай о том, что это временно.
   Роланд взял меня под руку.
   — Дом, который мы купим, будет совсем другим, — сказал он, — Но нам показалось, что на короткий срок здесь вполне можно обосноваться.
   — Обстановка, подобранная чужими людьми, всегда кажется неподходящей, — заметила Филлида. — Очевидно, в таких случаях всегда думаешь, что сам сделал бы все по-другому.
   Она открыла одну из дверей, продемонстрировав то, что, по всей видимости, являлось гостиной. Здесь висели тяжелые шторы, и меня вновь поразила мрачность этого помещения. Тут был камин с полкой, на которой стояли две вазы с цветами и часы из золоченой бронзы. Обставлена комната была обычно: диван и несколько стульев. Столовая, бельевая и кухня находились по соседству друг с другом. Как только Филлида открыла дверь кухни, я увидела там Китти.
   — Привет, Китти, — сказала я.
   — Добрый день, миссис Фицджеральд, — ответила Китти.
   — Конечно, мы должны были взять Китти с собой, — сказала Филлида, — Она сумеет позаботиться о нас, верно?
   — Я сделаю все, что могу, — пробормотала Китти. — Надеюсь, вы готовы обедать?
   — Совершенно верно! — воскликнула Филлида.
   Она закрыла дверь и опять воскликнула:
   — Ах да, пока ты здесь, я должна показать тебе.
   Тут внизу есть еще одна комната. Она довольно маленькая, но вполне устраивает меня. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я сделаю ее своей. Это будет небольшой комнатой для трав.
   — То есть здесь ты будешь хранить свои целебные зелья, — сказала я.
   — Вот именно.
   В одном из углов стоял сундук, и, заметив, что мои глаза скользнули по нему, Филлида объяснила:
   — Наверху для него не нашлось места. Да и тяжелый он. В нем кое-какие книги и одежда. Я сказала, что нет нужды тащить его наверх. В конце концов, мы сюда ненадолго.
   — Ты знаешь, как Филлида относится к своим травам, — сказал Роланд.
   — О да. В разлуке мне не хватало этой чашечки на ночь.
   — Ты совершенно явно в ней нуждаешься. Выглядишь ты хуже, чем в тот день, когда мы расставались, но здесь все скоро наладится.
   — Конечно, ведь теперь она вместе с нами, — нежно улыбнулся мне Роланд.
   Я подумала: разве можно обижать их? Но как же Джоэль? Разве я не разбиваю его сердце?
   — Ты что-то задумчива, милая Люси, — заметила Филлида. — Мне кажется, дом тебе не слишком понравился.
   — Но, как вы говорите, это только исходная точка для поисков.
   — Разумеется. Так и есть. Пойдем, я покажу тебе второй этаж. Там четыре комнаты. Большая спальня предназначена для тебя и Роланда. Та, что поменьше, будет моей. Есть еще две небольшие спальни.
   Мы осмотрели спальни, и я заметила небольшую винтовую лестницу, ведущую на чердак.
   — Там располагается Китти, — сказала Филлида.
   — А она справится со всеми делами по дому?
   — Да, на то время, пока мы здесь. Как мы надеемся, ненадолго.
   — Я уверен в этом, — подтвердил Роланд.
   Филлида взглянула на него и улыбнулась.
   — Все это так захватывающе! — сказала она.
   Хотелось бы мне согласиться с ней!
 
   Стемнело. Китти заправила лампы парафиновым маслом и зажгла их. В этом колеблющемся свете дом стал выглядеть еще более неуютно. Я ощутила желание бежать отсюда.
   В столовой мы отведали жареного мяса, которое приготовила Китти. Оно было горячим, вкусно приправленным, и я немножко повеселела. Роланд озабоченно наблюдал за мной.
   — Ты привыкнешь к дому, — тихо сказал он. — Помни, мы здесь ненадолго. Скоро мы что-нибудь подыщем, и тогда ты посмеешься над всем этим.
   — Заниматься поисками очень любопытно, — сказала Филлида.
   Китти с гордостью внесла приготовленный ею яблочный пирог.
   — Печь здесь очень хорошая, — заметила она.
   — Ты где угодно сотворишь чудеса, Китти, — похвалила ее Филлида. — Правда, Люси?
   — О да, конечно.
   Когда мы поели, я сказала, что должна наконец разложить свои вещи. Роланд заявил, что хочет заглянуть на конюшню и подобрать для нас лошадей. Он хотел посоветоваться со мной и завтра сделать окончательный выбор, Я поднялась в спальню, предназначенную для нас с Роландом. Здесь был большой шкаф от пола до потолка — весьма полезная вещь. Я попыталась утешить себя, повторяя слова Роланда и Филлиды: это ненадолго.
   В то же время меня преследовало ощущение, что это навсегда.
   Некоторое время я подумывала рассказать все Роланду. Я знала, что он отнесется ко мне с пониманием и состраданием. Это было бы лучше, чем подозрения в том, что я разлюбила его. Я не смогла бы вынести его ласки. Теперь я понимала, что не смогу, быть счастлива ни с кем, кроме Джоэля.
   Раздался стук в дверь. Это была Филлида, как всегда, свежая и веселая.
   — Ну, как дела? — спросила она.
   — Все прекрасно.
   Она вошла в комнату.
   — Боюсь, что тебя несколько разочаровал этот дом.
   — Нет, все хорошо. Только как-то одиноко.
   — Чувствуешь себя отрезанной от всего мира, правда? Но нас трое. Вместе нам будет хорошо. Мы с Роландом привыкли к этому. Просто мы не могли подобрать ничего подходящего и решили хотя бы на время…
   — При солнечном свете здесь будет гораздо веселей — Завтра начнем серьезные поиски. Я обожаю осматривать дома, а тем более, когда речь идет о возможной покупке. Я всегда считала это захватывающим занятием. Пожалуй, здесь холодновато, тебе не кажется?
   — Да, немножко.
   — Окно открыто. Закроем?
   — Хорошо, — согласилась я и направилась к окну.
   Меня охватил ужас. Внизу, глядя на окно, стоял человек в плаще и шапокляке.
   Я тихо вскрикнула.
   — Очень прохладно, — продолжала говорить Филлида. — Наверное, спальни придется протапливать.
   Не слушая ее, я стояла и смотрела вниз. В это время человек приподнял шляпу, обнажив спускавшиеся треугольником на лоб волосы. Я услышала голос Филлиды:
   — Что там, Люси?
   Она подошла и остановилась рядом со мной.
   Я повернулась к ней едва ли не с триумфом, потому что он все еще стоял там, внизу. Филлида равнодушно посмотрела в окно.
   — В чем дело? — спросила она. — Что ты там рассматриваешь?
   — Ты взгляни, взгляни! Он там.
   — Кто? Где?
   — Там, внизу. — Я повернулась к ней. — Разумеется, ты видишь…
   Филлида недоверчиво посмотрела на меня, и я заметила страх в ее глазах.
   — О, Господи!.. — услышала я ее шепот.
   Она отошла от окна и села на кровать. Я подошла к ней.
   — Ты же видела, Филлида. Теперь никто не скажет, что мне это померещилось.
   Она жалобно взглянула на меня:
   — Ах, Люси, Люси… не знаю, что тебе и сказать.
   Я потащила ее обратно к окну.
   Человек исчез.
   — Ты видела его… ты можешь подтвердить…
   Филлида покачала головой, избегая смотреть на меня.
   — Прости, Люси, но я ничего не видела. Там никого не было.
   — Этого не может быть. Ты лжешь.
   — Ах, Люси, хотелось бы, чтобы это было так.
   Пораженная и рассерженная, я воскликнула:
   — Ты должна была видеть его! Ты видела его! Он стоял там. Он снял шляпу и раскланялся. Ты должна была видеть его волосы.
   — Люси, дорогая моя Люси, там никого не было.
   — Я видела его, говорю тебе, я видела его!
   — Люси, дорогая, ты пережила ужасное потрясение… временами это дает о себе знать.
   — Ты говоришь не правду. Зачем ты лжешь?
   — Хотелось бы мне, чтобы это было ложью! Как мне хотелось бы сказать, что я видела его! Я отдала бы все за эту возможность, но я его не видела. Просто не видела. Там никого не было.
   Я закрыла лицо ладонями. Она лжет, говорила я себе. Она должна была видеть. Но зачем ей лгать?
   В комнату вошел Роланд.
   — Что случилось? — спросил он.
   — О, Роланд, это ужасно… — сказала Филлида.
   — Что? О чем ты говоришь?
   — Люси видела — или ей показалось, что она видела…
   — Я видела, видела! — закричала я.
   — Опять то же самое привидение.
   — Где?
   — Там, внизу. Снаружи. То же самое, что Люси видела раньше.
   — Ах, Люси, моя дорогая Люси, — пробормотал Роланд.
   — Я стояла рядом с нею, Роланд, там никого не было.
   — Она видела его, — сказала я. — Она должна была видеть его. Она говорит не правду. Почему? Зачем?
   — Я думаю, тебе лучше лечь в постель, Люси.
   Филлида… — Он указал ей взглядом на дверь. Он хотел, чтобы она ушла, потому что она расстраивала меня. — Говори, Люси, — продолжал он, — Расскажи мне все по порядку. Это было… тем же самым?
   Филлида остановилась в дверях.
   — Пойду приготовлю напиток, — сказала она — — Это пойдет ей на пользу.
   Роланд сел возле меня.
   — Расскажи мне все, — успокаивающе произнес он.
   — Я подошла к окну и увидела его. Я подозвала Филлиду. Она тоже подошла и встала рядом со мной.
   Она сказала, что ничего не видит. Но она должна была видеть его. Он стоял там… прямо внизу.
   Роланд провел рукой по моим волосам.
   — Люси, — сказал он, — почему бы тебе не отправиться в постель? Ты очень устала.
   — Пожалуйста, не относись ко мне как к слабоумной, Роланд, — резко бросила я.
   — Вот уж этого я вовсе не хочу. Но ведь ты действительно устала.
   — Мне здесь не нравится.
   — Очень жаль.
   — Ты все время говоришь, что это ненадолго. Мне не хотелось бы провести здесь даже одну ночь, не говоря уже о месяце.
   — Послушай, Люси, ты здесь с нами. Со мной.
   Я все улажу. Мы вскоре что-нибудь подыщем. Тем больше будет радости, когда мы найдем подходящее местечко.
   Мне хотелось крикнуть ему: «Я не хочу никакого нового дома! Я хочу быть с Джоэлем».
   — Послушай, почему бы тебе не раздеться и не нырнуть в постель? Утром ты посмотришь на все другими глазами.
   — Почему Филлида сказала, что ничего не видела, хотя она наверняка видела?
   — Это могло быть игрой света и тени.
   — Чепуха! Он стоял внизу. Я видела этот шапокляк и его ужасные волосы — это ни с чем не спутаешь.
   — Возможно, Филлида все-таки не видела. Знаешь, свет…
   Разговаривать было бесполезно. Я машинально разделась и улеглась. Мне хотелось убежать от всего этого, хотелось оказаться в прошлом, в тех днях, когда еще был жив мой отец. Я ощущала неодолимое желание бежать из этого дома, которого я начинала бояться. Мне хотелось завтра же оказаться у Селесты, встретиться с Джоэлем возле Раунд-Понд и говорить с ним, говорить, пока мы не найдем какого-нибудь решения. Мне хотелось сказать ему: «Я ухожу к тебе.
   Никакая другая жизнь мне не нужна».
   Раздался стук в дверь. Это была Филлида. Она принесла поднос, на котором стояли две чашки с дымящимся настоем.
   — По одной каждому, — сказала она. — Сегодня был тяжелый день, — Она поставила поднос. — Спокойной ночи, — и вышла.
   Я спала крепко и, проснувшись, обнаружила, что нахожусь в постели одна. Оказалось, что было уже девять часов, и это изумило меня, поскольку обычно я просыпалась в семь.
   Я встала и подошла к окну. Передо мной расстилалась пустошь, кое-где покрытая невысокими холмами. Я заметила также валявшиеся там-сям крупные валуны. В небольших ручейках отражалось солнце, заставляя их сверкать серебром. Во всем этом была своеобразная дикая красота.
   В комнату заглянула Китти. Она спросила, не пора ли принести горячей воды, и я сказала, что пора, и умылась. Я так хорошо выспалась, что чувствовала себя неплохо. Воспоминания о случившемся вчера продолжали мучить меня, но днем все события приобретали несколько иной оттенок.
   Я была уверена, что видела этого человека, но Филлида утверждала, что никого не было. Неужели это в самом деле игра моего воображения? Но я видела его совершенно отчетливо. Если Филлида не заметила его, значит, это было привидение, которое являлось ко мне, но не к другим. Зачем бы ей лгать? Вроде бы у нее нет никаких причин для этого. Когда я видела этого человека в предыдущий раз, он исчез до того, как я смогла подозвать Роланда. Интересно, оставался бы он для Роланда таким же невидимым, как для Филлиды? Тогда могло бы подтвердиться, что я действительно страдаю галлюцинациями.
   Я попыталась взглянуть на это хладнокровно. Да, я пережила ужасное напряжение. На виселицу этого человека послали, в основном опираясь на мои показания. Возможно, это повредило мой рассудок?
   Вчера ночью я ненавидела Филлиду. Это было несправедливо по отношению к ней, поскольку я чувствовала, что ей отчаянно хочется подтвердить, будто она видит этого мужчину. Но, конечно, она была вынуждена сказать правду.
   Я не должна осуждать ее за то, что у меня проявилось небольшое — как бы это назвать? — умственное расстройство после всего пережитого.
   Да, это вполне вероятно. Можно ли остаться нормальной, если твоего любимого человека убивают на твоих глазах, а потом тебя призывают опознать убийцу? Этот человек умер насильственной смертью. Говорят, что люди, умершие при таких обстоятельствах, иногда способны возвращаться в этот мир.
   Ребекка считала, что мертвые могут возвращаться.
   Она твердо верила в то, что наша мать пришла после смерти и попросила ее позаботиться обо мне. Ребекка часто ссылалась на это, причем всегда убежденно. Если возвращалась моя мать, почему не мог вернуться повешенный? И к кому он должен возвращаться, если не к тому, кто помог ускорить его конец?
   Фергюс О'Нил был убийцей, твердила я себе. Он заслужил смерть. Он убил моего отца, а если бы остался жив, то продолжал бы убивать других людей.
   Мой отец был у него не первым. Этот человек был террористом и анархистом. И неважно, что он убивал лишь по идейным соображениям.
   Нужно рассуждать здраво. Если я видела его, а Филлида не видела, это привидение. И если так, то это должно несколько утешать меня, поскольку больше всего я боялась того, что мои показания привели на виселицу невиновного человека. Значит, меня посещал настоящий убийца — просто для того, чтобы отравить мне жизнь.
   Примерно так же я чувствовала себя в первые дни после гибели моего отца. За последний год я почти избавилась от этого кошмара и надолго забывала о случившемся.
   Неизвестно, сумею ли я теперь забыть об этом.
   На время события прошлой ночи заставили меня забыть о главной проблеме: как мне жить с Роландом, постоянно стремясь душой к Джоэлю.
   Я спустилась вниз. Филлида сидела в столовой.
   — О, привет, Люси! — радостно воскликнула она как ни в чем не бывало. — Тебе хорошо спалось?
   — Да, спасибо, — ответила я.
   — Это средство никогда не подводит. Чай на травах. Его настоятельно рекомендуют в этой волшебной лавке в Лондоне. Помнишь, я обещала сводить тебя туда?
   — Да. Я… я хочу извиниться за вчерашнее.
   Я обвинила тебя во лжи.
   — Ах! — она рассмеялась. — Забудь об этом. Ты была перенапряжена. Я прекрасно понимаю это. Со мной было бы то же самое. Такое иногда случается. Мне жаль, что пришлось сказать тебе именно то, что я сказала, но, понимаешь ли, мне не оставалось ничего другого. Вот увидишь, это временное явление. Я знала людей, с которыми такое случалось. Лучше всего не обращать на это внимания, и все само собой забудется.
   Роланд отправился смотреть лошадей. Он назвал это приоритетной задачей. Мы должны иметь какие-то средства передвижения. Заодно он хочет выяснить, нет ли лошадей на продажу. А ты чем собираешься заняться?
   — Я думаю немножко прогуляться.
   — Ты не рассердишься, если я не пойду с тобой?
   Мне нужно кое-что сделать по дому. Нельзя все сваливать на Китти. Пей кофе, а Китти сейчас сделает тебе тосты. Нам еще нужно подумать о провизии.
   Ладно, не беспокойся. Сходи одна, но только недалеко. Не заблудись. Впрочем, здесь открытое место, правда? Всегда можно сориентироваться.
   Она пошла на кухню, и я услышала, как она что-то говорит Китти. Вернувшись, она сказала:
   — У Китти сейчас все будет готово. Она такая расторопная, просто сокровище. И, по-моему, рада оказаться здесь. Очень уж она страдала от отношения миссис Эмери. Не стоило обижать ее. В том, что я взяла Китти с собой, не было ее вины. Во всем виновата, конечно, только я. Впрочем, мне тоже доставалось.
   — Не нужно принимать это слишком всерьез. Миссис Эмери совсем неплохая женщина, но за установленные правила держится крепко.
   — И я, увы, нарушила их.
   — Это было нетрудно сделать.
   Филлида рассмеялась, и я вместе с ней, чему она была очень рада.
   — Небольшая пешая прогулка принесет тебе пользу, — сказала она. — Я как раз думала о том, что если бы у нас была легкая коляска, мы могли бы ездить в Бредфорд за покупками.
   — Звучит это так, будто мы собираемся здесь осесть надолго.
   — О нет, Боже милосердный! Я думаю, мы пробудем здесь несколько недель. Тем не менее, где бы мы ни жили, коляска нам не помешает.
   — Да, пожалуй.
   — Я поговорю с Роландом. Мы обе поговорим.
   В это время Китти принесла тосты и кофе.
   Я вышла на свежий воздух. Это придало мне бодрости. Я стояла возле дома и думала, в какую сторону держать путь. Потом мой взгляд упал на видневшиеся вдалеке строения, и я решила пойти в том направлении.
   Легкий ветерок до некоторой степени поднял мне настроение, и я энергично шла по упругой земле, думая о том, нужно ли рассказывать Роланду о своих встречах с Джоэлем. Роланд был таким добрым и понимающим. Иногда мне казалось, что будет полезно поговорить с ним; но тут же мне приходило в голову, как трудно будет сделать это.
   Теперь уже можно было рассмотреть фермерский домик. Он стоял в небольшой лощине, возможно, для того, чтобы как-то укрыться от ветра, который, должно быть, свободно разгуливал на открытом пространстве.
   Земля здесь была обработана. Я заметила пасшихся овец, а подойдя ближе к дому, увидела коровники.
   Здесь жили наши ближайшие соседи.
   «Это ненадолго», — услышала я голос Филлиды.
   Где-то в глубине души мне казалось, что иметь соседей как-то спокойней, пусть даже они живут в миле от тебя.
   Я подошла совсем близко к дому и ясно увидела, что он сложен из таких же серых камней, из каких был сложен наш дом. Во дворе копались в земле несколько кур. Рядом с домом был фруктовый сад. Я направилась в ту сторону, и детский голос окликнул меня:
   — Привет!
   Девочка сидела на качелях, прикрепленных к двум деревьям, а мальчик раскачивал ее. Им было лет по восемь-девять.
   — Привет! — ответила я. — Вы здесь живете?
   Они закивали, и мальчик показал на дом. Девочка, сгибая и разгибая ноги, раскачивала качели посильнее.
   Некоторое время я наблюдала за ними. Потом мальчик сказал:
   — А вы из Грейстоуна?
   — Да. Вы, должно быть, наши ближайшие соседи.
   — Верно.
   Девочка притормозила ногами и остановила качели.
   — Вы там недолго останетесь, — сказала она. — Все там ненадолго.
   Я уже собиралась идти, когда раздался чей-то голос:
   — Дейзи, вы в саду?
   — Да, мама.
   Появилась женщина. Поверх темно-коричневой юбки и грубой блузки был надет ситцевый фартук. Волосы были завязаны на затылке в узел, из которого выбивалось несколько прядей.
   — О, — сказала она, заметив меня, и остановилась. — Вы, должно быть, из Грейстоуна.
   — Да, мы только что переехали туда.
   — И долго собираетесь там прожить? В Грейстоуне люди подолгу не живут.