Карр Филиппа. Черный лебедь

   — Разумеется, таково наше мнение.
   — Так считает весь мир. Наверное, это очень интересно — следить, как растет виноград, присматривать за тем, чтобы все шло как надо. Просто чудесно!
   — Иногда это не так уж и приятно, — заметил Жан-Паскаль. — Приходится бороться с силами природы — с погодой и заболеваниями растений.
   — От этого подобные занятия становятся еще интересней.
   — Я не уверен, что работники моих медокских виноградников согласились бы с таким мнением.
   — Ну, когда все идет без сучка без задоринки, то получаешь меньше удовольствия от конечного результата.
   — Да вы настоящий философ.
   — Это просто здравый смысл.
   — Есть вещи, о которых вы не знаете, Белинда.
   Вот, скажем, десять лет назад виноградная тля уничтожила большую часть посадок во Франции. Уверяю вас, что это не было занимательным приключением.
   Как представишь себе эти отвратительные существа, присасывающиеся к виноградной лозе и выпивающие из нее жизнь… Есть единственный способ избавиться от этого — затопить земли.
   — Это ужасно! — сказала Белинда. — И в то же время захватывающе! Но расскажите нам о замке Бурдон. Это действительно замок?
   — Конечно, не тех масштабов, что Блуа или Шамбо. Во Франции много замков, и не все они были разрушены революцией. Бурдон — это замок средних размеров. Он весьма приятный на вид, расположен в красивой местности, и при нем имеются собственные виноградники.
   Белинда захлопала в ладоши, с восторгом глядя на него.
   Я подумала, что Жан-Паскалю, кажется, понравилась его дочь. Впрочем, он был из тех людей, которые умеют прятать свои чувства под маской. Несомненно, он видел в Белинде черты сходства с собой.
   Некоторое внимание он уделил и мне.
   Он спросил меня о моих дальнейших планах, и я ответила, что пока еще ничего не решила.
   — Люси перенесла сильное потрясение, — сказала Селеста, — Ей нужно время, чтобы прийти в себя.
   Жан-Паскаль понимающе кивнул.
   — Моя милая Люси, — сказал он, — я сочувствую вам. Селеста рассказала мне, как храбро вы вели себя.
   Мне следует извиниться, что я поднял этот вопрос при таких обстоятельствах, но если предмет занимает наши умы, мне кажется неестественным умышленно замалчивать его. Я глубоко сочувствую вам и своей сестре.
   Но вам придется пережить это.
   Я была согласна с этим.
   — Белинда вам, конечно же, поможет, — Он повернулся к ней. — Я рад, что вы приехали домой, дорогая.
   — Мы тоже рады, — сказала Селеста.
   Жан-Паскаль вновь обратился ко мне:
   — Теперь мы заставим вас забыть о прошлом. Верно, Белинда?
   — Безусловно, — согласилась Белинда. — Мы с Люси очень близкие друзья.
   — Рад слышать это и еще раз прошу прощения, что на этом беспечном обеде по моей вине вдруг прозвучала печальная нота. Мне не хотелось бы, чтобы вы с Селестой считали меня жестокосердным.
   — Я понимаю, — сказала я.
   — Расскажите нам еще о замке, — стала упрашивать Белинда.
   Это он сделал с удовольствием:
   — Замок принадлежит семейству Бурдонов со времен Карла Мудрого, то есть с четырнадцатого столетия. Это типичный французский замок. Таких замков во Франции сотни. У большинства из них по углам стоят круглые башенки с остроконечными верхушками.
   — Их, кажется, называют перечницами, — вставила я.
   — Хорошее сравнение. Серый камень… и весь прочий средневековый антураж. Кое-где замок, конечно, отреставрирован, тут и там видны следы более позднего вмешательства, но в течение последнего столетия с ним ничего не делали. Такое строится навечно. Мы пережили даже революцию. Надеюсь, в один прекрасный день вы сами все увидите.
   Белинда излучала радостное возбуждение. Похоже, что все складывалось даже лучше, чем она ожидала.
   Между ними и в самом деле было очень большое сходство, и я чувствовала, что они легко поймут друг друга.
   Она восторгалась своим отцом, и у меня сложилось впечатление, что Жан-Паскаль не разочарован тем фактом, что у него такая жизнерадостная дочь.
   Наш дом он покинул поздно. Белинда зашла ко мне в комнату и присела на кровать.
   — Что за вечер! У меня такое первый раз в жизни!
   — Ну, знаешь, это действительно редкий случай, когда юная женщина твоих лет лицом к лицу встречается с отцом, которого она никогда до этого не видела.
   — Как ты думаешь, он полюбил меня?
   — Полюбил — это слишком сильно сказано.
   Я думаю, он нашел тебя интересной.
   — А я думаю, что он полюбил меня. Он все время разговаривал со мной и смотрел на меня.
   — Это ты все время разговаривала с ним и смотрела на него.
   — Как тебе кажется, он отвезет меня в замок Бурдон?
   — Не знаю.
   — А ко двору в Фарнборо?
   — Ему будет довольно трудно объяснить в том обществе, откуда у него взялась незаконнорожденная дочь.
   — Ты просто свинья, Люси.
   — Я всего лишь констатирую факт. Французы весьма щепетильны в этих вопросах, а в королевских кругах, вероятно, в особенности… даже если они в изгнании.
   Она тут же упала духом, и я продолжила:
   — Да, Белинда, по-моему, ты произвела на него впечатление. Я абсолютно уверена, что он снова захочет увидеть тебя, и очень скоро.
   Белинда обняла меня и поцеловала.
   — Ты настоящий ангел, — сказала она.
   — Я рада своему мгновенному превращению. И все это из-за того, что я излагаю очевидные факты.
   — Да, — сказала она задумчиво, — я тоже думаю, что он полюбил меня. Он и тебя любит, Люси.
   — Он любит всех молодых женщин, за исключением совершенно отвратительных. Правда, дочери входят в иную категорию. Да, я уверена, что он не был разочарован своей дочерью, и у меня такое чувство, что скоро, очень скоро он снова захочет увидеть ее.
   На этом мы распрощались, и она ушла в свою комнату.
 
   Жан-Паскаль действительно явился к нам вновь.
   Это произошло всего через день, который Белинда .провела, испытывая то отчаяние; то надежду.
   Для меня было очевидным, что его забавляет роль отца взрослой дочери, причем Белинда относилась как раз к такому типу женщин, которым он мог гордиться.
   Она была очень живой и если уж не писаной красавицей, то, во всяком случае, очень привлекательной.
   В ней было нечто более важное, чем красота. Очарование Ли таилось в благородстве ее облика, придававшем ей вид мадонны — особенно в те дни, когда мы были еще детьми и я часто видела, с какой нежностью она смотрит на свою дочь. Но в Белинде не было ничего от мадонны. Ее обаяние было в ее яркости; она была немножко загадочной, словно таящей в себе обещание всех радостей бытия. Как только она входила в комнату, все ощущали ее присутствие, менялась сама атмосфера; было в ней какое-то особое качество. Даже сюда, в этот дом скорби она сумела внести нотку радости.
   Жан-Паскаль признал ее своей дочерью, и я была рада за нее. Если бы она оказалась непривлекательной, он, как и большинство подобных мужчин, просто ушел бы и забыл о ней. Но эта яркая девушка, неожиданно появившаяся в его жизни, заинтриговала его.
   Полагаю, он считал сложившуюся ситуацию несколько пикантной.
   Он никогда не был женат. Меня это всегда удивляло. Я слышала, что он собирался жениться на ком-то, связанном с королевским домом Франции, на какой-то родственнице императора Наполеона III и императрицы Евгении, но, конечно, события 1870 года положили конец этому. Жан-Паскаль был не тот человек, чтобы связываться с падающей звездой. По крайней мере, такое впечатление сложилось у меня под воздействием моей сестры Ребекки. Она явно не желала много разговаривать о нем и вообще откровенно недолюбливала его.
   В течение следующих недель мы много виделись с Жан-Паскалем, поскольку он часто приходил в наш дом. Белинда светилась от счастья. Ее планы сбывались даже в большей степени, чем она смела надеяться.
   Мне кажется, ему нравилось встречаться с ней.
   Он накупил ей одежды и похвалил ее выбор. Он заявил, что в ней есть французская элегантность, унаследованная ею по отцовской линии. Белинда начала изучать французский, а если уж она за что-нибудь бралась, то делала это с таким энтузиазмом, что можно было не сомневаться в успехе.
   Теперь главной целью ее жизни стало завоевать любовь отца, его привязанность. Она была полна решимости внедриться во французский замок и в конечном счете быть принятой ко двору в Фарнборо.
   Все эти недели она жила в вихре возбуждения и, следует признать, сумела в значительной степени увлечь и меня, и даже Селесту, довольную тем, что ее брат проявляет такой интерес к Белинде.
   Белинда была ошеломлена от радости, услышав о том, что ей назначено содержание.
   — Знаешь, что он мне сказал, Люси?
   — Не представляю, — ответила я.
   — Он сказал:» Я не могу позволить, чтобы моя дочь жила возле богатой мисс Люси в качестве нищей приживалки «. Правда, замечательно? До чего же это здорово — обнаружить, что у тебя такой превосходный отец! У меня было три отца: первого я не очень-то любила; со вторым все было в порядке, но его нельзя было назвать джентльменом; и вот теперь у меня идеальный отец.
   — Ты несправедлива к первым двум.
   — Ой, замолчи, Люси. Ты вечно споришь. Сейчас я нашла своего настоящего отца, и он — самый лучший. Разве это не причина для радости? Я смогу купить себе чудную одежду. Мне кажется, скоро я поеду во Францию.
   — Это он так сказал?
   — Ну, не впрямую, но он рассказывает о замке так, будто мне предстоит там побывать.
   — Что ж, в таком случае ты скоро оставишь нас и отправишься в свой великолепный замок, а потом, разумеется, начнешь вращаться в королевских кругах.
   Интересно, как все это выглядит в Фарнборо. Как живут лица императорской крови в изгнании? Фарнборо вряд ли похож на Версаль.
   — Возможно, я приглашу тебя.
   — Это будет очень любезно. Ах, Белинда, я рада тому, что все так хорошо для тебя обернулось.
   Как и Белинда, я полагала, что ее отец строит какие-то планы в отношении будущего своей дочери.
   Он проводил очень много времени в нашем доме, который в последние годы посещал довольно редко.
   Мой отец всегда недолюбливал своего шурина, а он был не из тех мужчин, кто скрывает свои чувства.
   Возможно, это и было одной из причин, по которым мы в прошлом редко видели брата Селесты. Так или иначе, теперь положение изменилось.
   Жан-Паскаль сводил нас в оперу и в театр, после чего приглашал поужинать с ним. Это были приятные и интересные вечера.
   Он любил слушать, как Белинда излагает свои взгляды на жизнь, и слушал всегда внимательно, с легкой ироничной улыбкой. В опере мы слушали» Травиату»и потом, сидя в ресторане в удобных красных плюшевых креслах, обсуждали впечатления.
   Глаза Белинды сияли. Она получала наслаждение от этого вечера.
   — Но мне кажется довольно глупым с ее стороны бросить любовника только из-за этого старика-отца, — сказала она. — Мне-то он совсем не понравился. Какое ему было дело до всего этого? Взял и все испортил!
   — Ты считаешь, что она должна была поставить его на место?
   — Я бы так и сделала.
   — Ты — конечно.
   — Что ж, даже если бы они и не расстались, им не суждено было долго прожить вместе, — заметила я. — В любом случае она вскоре умерла бы.
   — Вот видите, Люси рассуждает логично, — сказал Жан-Паскаль. — Ныне это редко встречается у женщин. Я восхищен вами, мисс Люси.
   Белинда не могла вынести, чтобы его внимание хоть на минуту отвлеклось от нее.
   — О, я тоже об этом подумала, — сказала она.
   — В таком случае за нашим столом две логично рассуждающие женщины. Селеста, тебе не кажется, что это следует отметить? Давайте возьмем шампанского.
   Я наблюдала за Белиндой. Она казалась неутомимой, в то время как бедная Селеста уже поникла. Что касается меня, мысленно я все еще находилась в театре, вспоминая о бедной Виолетте, чей прекрасный голос продолжал звучать в моих ушах. Это было чудесно; даже на смертном одре она пела с такой силой и ясностью.
   Когда мы наконец вернулись домой, Белинда, как обычно, пришла ко мне в комнату. У нее сложилась привычка обсуждать все события, случившиеся за день.
   — Какой чудесный вечер! — воскликнула она — Надеюсь, тебе тоже понравилось.
   — Мне очень понравилась опера.
   — Он собирается сводить нас и в драму. Мы увидим Эллен Терри и Генри Ирвинга. Правда, это здорово? Я так рада, что написала ему письмо. Тебе не кажется, Люси, что большинство людей ничего в своей жизни не предпринимают? Они просто живут, соглашаясь со всем, что происходит. Я обычно говорю, что хочу, чтобы что-то произошло, а потом стараюсь сделать так, чтобы это произошло.
   — Мне кажется, ты из тех людей, которые во всех случаях поступают подобным образом.
   — Разве это не разумно?
   — Не всегда, Белинда.
   Интересно, помнила ли она то, что сделала по отношению к Ребекке и Патрику? Это была как раз одна из ее попыток изменить жизнь в соответствии со своими желаниями, причем временно Белинда преуспела в этом. Ей повезло, поскольку она имела дело со столь снисходительными людьми, как Ребекка и Патрик.
   Теперь она считала, что если бы не ее письмо к отцу с намеками о встрече, то всего ныне происходящего не случилось бы. Пожалуй, в данном случае она была права.
   Верный своему обещанию, Жан-Паскаль отвел нас в театр-Это был замечательный вечер, потому что мы увидели неповторимую Эллен Терри в роли Екатерины в «Генрихе VIII». Мы все были очарованы, и даже Жан-Паскаль отбросил свои обычные иронию и цинизм, захваченный происходящим на сцене. После этого мы, как обычно, поужинали.
   — Мне она понравилась, — сказала Белинда. — Она не собиралась сдаваться.
   — Но, в конце концов, ей пришлось это сделать, — уточнила я. — Генрих был слишком силен.
   — Это потому, что он был королем и мужчиной, — ответила Белинда. — Вся власть у них.
   — Значит, ты считаешь, что в руках мужчин слишком много власти? — спросил ее отец.
   — Я думаю, что власти у них не так много, как им кажется, и женщины способны заставить их поступать по своему разумению, до тех пор, пока мужчины не осознают, что делают.
   Жан-Паскаль рассмеялся.
   — Моя дочь — хитроумное существо, — сказал он. — Я начинаю думать, что мне нужно держать с ней ухо востро.
   — О, я не собираюсь делать ничего такого, что вы не одобрили бы, — быстро среагировала Белинда.
   — Откуда мне знать? Может быть, это всего-навсего одна из твоих очередных уловок.
   — Вы бы это поняли. Вы умны.
   — Все еще пытаешься провести меня?
   Белинда несколько смешалась. Я предположила, что она спрашивает себя, не слишком ли она выдала свои намерения.
   Мы продолжали обсуждать спектакль, но она стала молчаливей и сдержанней. Именно тогда, за ужином, Жан-Паскаль сказал:
   — В скором времени мне придется вернуться во Францию.
   На лице Белинды проступило горькое разочарование. Между тем Жан-Паскаль с унылым видом говорил:
   — Видите ли, мне нужно разузнать, как там идут дела. Я довольно долго отсутствовал.
   — А когда вы возвращаетесь? — спросила Белинда.
   — Об этом мне трудно сказать.
   За столом воцарилось печальное настроение. Поразительно, как Белинда умела влиять на окружающих.
   И тогда Жан-Паскаль вновь заговорил:
   — Я все размышляю… — Он выдержал длительную паузу. — Мне кажется, тебе понравилось бы в замке.
   Белинда широко раскрыла глаза, переполненные радостью. Отец улыбнулся ей, и я поняла, что он находит ее очаровательной.
   — Это, конечно, провинция, — продолжал он, — но не так уж далеко от Бордо…
   — Вы имеете в виду, что я могу поехать с вами?
   — Что за вопрос!
   — Ах, как чудесно! А когда мы уезжаем?
   — В конце недели. Времени собраться хватит.
   — Это как в сказке! Я буду готова уже завтра.
   — Значит, все улажено. — Он опять сделал паузу, — И вот еще что…
   Белинда насторожилась. Взглянув на меня, Жан-Паскаль спросил:
   — Возможно, Люси тоже хотела бы поехать?
   — Я? — удивленно спросила я.
   — Ведь вы Люси, не так ли?
   — Ах, Люси, ты обязательно должна поехать! — воскликнула Белинда. — Ты просто обязана. Я тебе не прощу, если ты не поедешь. Это ведь пойдет ей на пользу, правда, тетя Селеста?
   — Что ж, возможно, смена обстановки ей не повредит, — сказала Селеста.
   — Поехать во Францию? — начала я. — Но….
   — Ой, да не будь ты такой скучной, Люси! — воскликнула Белинда. — Она немножко зануда, — обратилась она к отцу. — Вечно пребывает в нерешительности — Будь повежливее с Люси, — посоветовал ей Жан-Паскаль. — Она твоя самая близкая подруга.
   — Я и так вежлива с ней, правда, Люси? Просто я хочу, чтобы она поехала с нами. Ты ведь поедешь, Люси? Соглашайся!
   — Я… мне надо подумать об этом.
   — Да о чем тут думать? Это прекрасное предложение. Я хочу, чтобы ты поехала.
   — Вас там прекрасно примут, — сказал Жан-Паскаль. — А Белинда без вас не получит и половины удовольствия.
   — А как же Селеста?
   — Пусть и Селеста едет.
   — Нет-нет, — запротестовала Селеста. — Я и думать не желаю об этом. Но тебе, Люси, действительно было бы неплохо развеяться.
   — Я уже ездила в Корнуолл.
   — Да, но пробыла там слишком недолго.
   Жан-Паскаль склонился над столом и взял меня за руку.
   — Об этом стоит подумать, — ласково сказал он.
   — Спасибо, — ответила я, — я подумаю.
   Позже Белинда ворвалась в мою комнату.
   — Ты поедешь без всяких разговоров, — объявила она. — С какой стати отказываться? Ты вечно портишь всем удовольствие. Я не понимаю твоих колебаний. Ты что, ждешь, чтобы мой отец упал на колени и умолял тебя?
   — Конечно, нет. Но на самом деле он не хочет приглашать меня. Ему нужна ты. Меня он берет только за компанию.
   — Это не так. Он без конца говорит о тебе, расспрашивает. Ты ему нравишься, потому что хорошо относишься ко мне.
   — Я еще подумаю об этом. Все это слишком неожиданно. Я пока не уверена.
   — Ой, ты прямо, как замшелая старуха. Ты обязана ехать, Люси. Я прошу тебя об этом. С тобой мне будет гораздо интересней — Что? С такой замшелой старухой?
   — Ну, конечно. На твоем фоне будут особенно выделяться мои живость и очарование. Более того, без тебя я не получу и половины удовольствия.
   «— Я уже сказала, что подумаю.
   — Ладно, продолжай думать, а завтра обсудим, что будем брать с собой.
   Я действительно думала об этом. Я лежала без сна и спрашивала себя: а почему бы и нет? Бедная Селеста останется здесь в одиночестве, но она, кажется, хочет остаться одна Мне будет не хватать Белинды. С тех пор как она приехала, я очень оживилась. Можно попросить Гринхэмов немедленно дать мне знать, если появятся какие-нибудь новости. И когда Джоэль приедет домой, я смогу тут же вернуться.
   К утру я убедила себя в том, что это прекрасная идея — отправиться во Францию с Белиндой и с ее отцом.

ВСТРЕЧА С ЛЕБЕДЕМ

   Белинда обрадовалась моему решению, но не преминула съязвить:
   — Я знала, что ты образумишься.
   Это же такое удовольствие! Ах, как я рада тому, что приехала в Англию!
   Потом она стала говорить об одежде, которую собиралась взять с собой. Днем она намеревалась идти за покупками и хотела, чтобы я пошла вместе с ней.
   Селеста тоже считала, что мне будет полезно съездить во Францию. Она сказала:
   — С тех пор как приехала Белинда, все изменилось, правда? Ее присутствие благотворно влияет на нас, Люси. Она не дает нам упасть духом. Я уверена, что во Франции ты почувствуешь себя лучше. Там ты будешь подальше от этого дома. Знаешь, я все время уговаривала тебя уехать на некоторое время в Мэйнорли, но там все-таки слишком многое напоминает тебе об отце. Ты нуждаешься в полной смене обстановки.
   Я пошлю к тебе Эми помочь собрать вещи.
   — Я еще не готова.
   — Ну… скажешь, когда будешь готова.
   Вопреки самой себе, через несколько дней я тоже была охвачена возбуждением. Белинда только и говорила о нашем путешествии во Францию. Она была так счастлива, что сердце радовалось глядеть на нее.
   Я подумала, насколько лучше Белинда умеет устраиваться в жизни, чем я. Она недавно потеряла свою мать и человека, которого считала отцом и очень любила; и все-таки она сумела оставить позади полное неудач прошлое и смело взглянуть в будущее. Наверное, это чудесные ощущения — найти давным-давно потерянного отца. В конце концов, некоторым образом мне и самой удалось пережить это, поскольку я тоже поздно обрела своего отца и мы стали очень близки друг другу. Так что ее чувства не должны слишком удивлять меня.
   Подготовка к путешествию помогла мне отвлечься от постоянных мыслей о Джоэле. Я внушала себе, что все равно ничего не добьюсь, если буду находиться в Лондоне.
   Появление в доме Белинды вызвало большое оживление среди прислуги, и, по моим сведениям, она была главным предметом их разговоров. Эми, которая должна была помочь мне упаковаться, временно исполняла обязанности одной из горничных, взявшей месячный отпуск на время своей свадьбы.
   Это была шестнадцатилетняя девушка со свежим приятным личиком, приехавшая из деревни. Она была весьма разговорчива, и, похоже, Лондон произвел на нее большое впечатление.
   Она сообщила мне, что ей все нравится и народ здесь очень дружелюбный. Ей говорили, что люди в Лондоне совсем другие, но, по ее мнению, грех на них жаловаться.
   Эми принесла с чердака несколько коробок и положила одну из них на кровать. Я заметила, что она все время поглядывает в окно, и спросила, не ждет ли ее кто-нибудь на улице.
   Она слегка покраснела.
   — Это… это друг, — сказала она мне.
   — Быстро же ты заводишь себе друзей.
   — Ну, можно сказать, это настоящий друг, мисс.
   Я знаю его уже недели три.
   — Какой-нибудь молодой человек?
   Она еще больше покраснела и хихикнула.
   — Джеком его зовут, — сказала она.
   — И как же вы с ним познакомились?
   — Был мой выходной, и я как раз собралась погулять в парке. Он сказал, что тоже идет в ту сторону.
   Так мы и разговорились — И оказалось, что у вас много общего, правда?
   — Можно сказать и так, мисс. Он такой внимательный. Я рассказывала ему про места, откуда я родом… и он показался мне славным.
   — — Надеюсь, тебе говорили, что с незнакомыми мужчинами нужно быть поосторожней?
   — О да, мисс, но он не из этих. Он всегда такой милый. Он предложил, чтобы мы опять встретились, и мы встретились. Джек здесь частенько бывает. Он доставляет всякие, как их… ну, бумаги в конвертах… по-моему, документы, он говорил… от какого-то поверенного. Он сказал, что люди не любят доверять такие бумаги почте.
   — Это любопытно.
   — Вы хотите взять эту юбку, мисс? Если надумаете, так вам понадобится жакет, который к ней подходит. Ага, вот он. Я заверну его в ткань, чтобы он не помялся.
   Я подошла к окну и взглянула вниз. Какой-то молодой человек стоял на противоположной стороне улицы, почти на том же месте, где стоял когда-то мужчина.
   — Какой-то молодой человек стоит там, Эми, — сказала я.
   — Неужели это… — Она оказалась возле меня. — Ага, это он. Это Джек.
   — Ты не хочешь спуститься вниз и поболтать с ним?
   — А можно, мисс?
   — Беги, — сказала я, и она тут же исчезла.
   Я решила, что вполне справлюсь с упаковкой вещей сама. Идея о том, что я нуждаюсь в помощи, принадлежала Селесте.
   Наблюдая за Эми и ее другом, я улыбнулась.
   Очевидно, у такой привлекательной девушки это будет не последний молодой человек.
   Настал день отправления. Жан-Паскаль подъехал к нашему дому в экипаже, который должен был доставить нас на вокзал.
   — Я счастлив сопровождать двух юных прекрасных дам, — галантно произнес он.
   Когда мы уселись в экипаж, Белинда сказала:
   — Это настоящее приключение, но не для вас, mon реrе . У вас было слишком много приключений, чтобы волноваться еще из-за одного, если, конечно, вы вообще считаете это приключением.
   Она решила называть его топ реге Слово» отец» казалось ей не вполне подходящим. Она сказала, что нельзя ни с того ни с сего начать называть человека отцом. По ее мнению, топ реге больше годился для их ситуации, и Жан-Паскалю это, кажется, понравилось. Он ответил ей:
   — Меня все еще могут волновать приключения, и, признаюсь, сейчас я ощущаю некоторую приподнятость.
   Мы слегка наклонились вперед, чтобы помахать рукой Селесте, которая стояла в дверях. В этот момент краем глаза я заметила Джека, знакомого Эми, доставщика документов. Он стоял на другой стороне улицы.
   — Видишь этого молодого человека? — спросила я Белинду. — Он ждет Эми.
   Когда экипаж тронулся, я рассказала им о своем разговоре с Эми.
   — Он доставляет документы, — добавила я.
   — Странное занятие, — сказал Жан-Паскаль. — О такой должности я не слышал.
   — Возможно, Эми не правильно поняла его или он пытался произвести на нее впечатление.
   — Я убежден, что так оно и есть. А что ваша сестра Ребекка? Что она думает о вашей поездке во Францию?
   — Мы ведь собрались очень быстро. Я написала ей, но не знаю, успела ли она получить мое письмо.
   — Я всегда питал большое уважение к Ребекке.
   Прекрасная женщина. И теперь она живет в моем бывшем доме. Я нахожу это забавным.
   — О, они любят Хай-Тор. Это чудесный старый дом.
   — Согласен с этим.
   — Полагаю, это и для меня не чужое место, — бесцеремонно вставила Белинда.
   Ее отец предпочел проигнорировать это замечание, и она, всегда чутко ловившая его реакцию, не стала развивать тему.
   — Все сегодня выглядит совсем по-другому, — сказала она. — Это оттого, что мы покидаем Лондон.
   Вскоре мы добрались до вокзала. Мы приехали заранее, но поезд уже был подан. Носильщик взял наш багаж, и мы прошли по платформе к вагону первого класса.