Карвин Джайлс. Наследник Осени

   – На Огндариен! – прокричал Фандир.
   – На Огндариен! – откликнулась толпа.
   – На войну!
   – На войну!
   – К победе!
   – К победе! – подхватили зрители, и доски под щекой Брофи задрожали.
   Над ухом прозвучал тихий голос Оссамир.
   – Мне жаль, – холодно и отстраненно сказала королева. – Прости. У меня не было выбора.
   Связанного, с кляпом во рту, солдаты вынесли Брофи с арены на своих плечах. Король был прав. Толпа так же неистово требовала смерти изменника, как только что славила победителя.
   Его бросили в колесницу и повезли в город. Крики стихли. В голове постепенно прояснилось. Брофи огляделся. Три обезьяны ехали вместе с ним, пять змей следовали впереди, еще двое бежали сзади.
   – Очнулся, – сказал один из гвардейцев.
   Перед глазами юноши промелькнула недавняя картина: Оссамир, помогающая королю… ее напряженное, замкнутое лицо… чужой взгляд…
   «Жаль, что мы не встретились двадцать лет назад. До Фандира. Я бы хотела встретиться с тобой в Огндариене».
   – Надеюсь, в клетях тебе понравится, – ухмыльнулся обезьяна.
   Двое других рассмеялись.
   «Да помогут мне девять богов Физендрии… я тоже люблю тебя».
   Ложь. Все ложь. И теперь по причине его глупости Огндариену грозит гибель.
   Что-то громыхнуло. Брофи подбросило. И тут же в лицо ударила волна жара. Три повозки с горящей соломой обрушились на бежавших впереди солдат. Колесница врезалась в огненный барьер и остановилась.
   Возничий стегал рабов кнутом, требуя повернуть назад, но его никто не слушал – люди спасались от пламени. Да и кричал он недолго – в горло впилась стрела. Обезьяна свалился замертво.
   – Засада! – крикнул кто-то из оставшихся змей и тут же получил стрелу в грудь. Он вскрикнул, попятился и, ухватившись за древко, сполз по стене.
   Спрыгнувший с колесницы обезьяна тоже не ушел далеко – лучник бил без промаха. Стражник с хрипом упал на колени. Последний солдат схватил Брофи и, прикрываясь им как щитом, соскочил с колесницы и начал отступать к двум прикрывавшим тыл змеям.
   Не успел он сделать и двух шагов, как стрела впилась ему в глаз. Стражник обмяк и выронил пленника. Видя, какой поворот принимает дело, солдаты пустились наутек.
   Над краем траншеи появился лучник. Он отбросил капюшон, и Брофи увидел знакомое лицо керифянина. В следующий момент Косарь спрыгнул на дорогу, двумя быстрыми ударами кинжала рассек веревки на руках и ногах и вытащил кляп.
   – Бежать можешь? – спросил он, поднимая Брофи с земли. Юноша покачал головой. Взгляд его как будто потерялся в бушующем пламени.
   Косарь подхватил его под руку, забросил на плечо, выпрямился и метнулся сквозь огонь. В нос ударил запах паленых волос.
   Добежав до ближайшего подъема, керифянин повернул. Вдалеке уже слышался тревожный зов рога. Косарь опустил Брофи на землю.
   – Вставай! Далеко я тебя не унесу.
   – Нет. Ты был прав… – пробормотал юноша. – Я для нее пустое место. Она использовала меня, как использовала других, а потом выбросила, словно ненужную тряпку.
   – Теперь уже не важно. Мы сможем выбраться отсюда, но тебе надо встать.
   Брофи покачал головой.
   – Ты был прав. Мир отвратителен и жесток, и я в нем одинок.
   Косарь влепил ему пощечину.
   – Нас ждет корабль, но он не будет ждать вечно. Поднимайся! Будь мужчиной!
   Керифянин вскинул голову. По дороге уже бежали солдаты.
   – Давай же! Беги. Ради Бель. Ради Огндариена! – кричал Косарь, тряся юношу за плечи.
   – Оставь меня, – пробормотал Брофи. – Уйди.
   Керифянин отпустил его. Брофи обмяк и кулем свалился на землю.
   – Как хочешь. Меньшего ты не заслуживаешь.

КНИГА 3
Наследие боли и алчности

ПРОЛОГ

   Танцор несся вниз по склону, унося прильнувшую к его спине Копи. Где-то сзади вскрикнул юный охотник. Его предсмертный крик долго бился у нее в ушах, но Копи не оглянулась и не перестала крутить музыкальную шкатулку. Лунная ночь наполнялась зловещими звуками: шипением, шорохами, урчанием. Девушка повернула голову в сторону стоянки племени. Между кибитками прыгали черные фигуры, другие возились у костра.
   Танцор заржал, на мгновение замер, вскинулся и сорвался в галоп. Копи обхватила скакуна ногами. Они взлетели на кряж и понеслись вниз, в долину, где паслись табуны ее племени.
   Но что это? Девушка подняла голову и охнула – стадо мчалось навстречу. Прекрасные, статные кони превратились в жутких хищников с оскаленными кошачьими клыками. Чудовища кусались и лягались.
   – Скачи! – взвизгнула Копи.
   Ее лошадка резко свернула влево и поскакала по краю долины. За спиной гремели копыта черного табуна.
   Танцор, казалось, летел над землей, но зловещий вой нарастал, приближался.
   Не переставая крутить шкатулку, Копи направила скакуна к реке. Танцор врезался грудью в воду. Толчок оказался таким сильным, что девушка едва не свалилась в реку. Преодолевая течение, лошадь поплыла к другому берегу.
   Шумное стадо устремилось за ними. Бугристые спины и горящие красные глаза исчезли за бурлящим, пенистым потоком.
   Танцор вынес Копи и девочку на другой берег.
   – Все хорошо, все хорошо, – приговаривала Копи, поглаживая лошадку по мокрой, гладкой шее. Испуганное животное пятилось, опасливо посматривая на реку. Злобные монстры приближались. Копи всхлипнула. – Все хорошо…
   Черная, покрытая шипами голова высунулась у самого берега. Чудовище шумно выдуло воду из ноздрей и фыркнуло, обнажив длинные, острые зубы. Рядом появилась еще одна голова. Протяжный рев разнесся в ночи. Танцор повернулся и поскакал вверх по склону. Стадо проклятых коней ринулось в погоню.
   Они мчались по залитой лунным светом равнине. Час пролетал за часом. Преследователи не отставали. Мало того, дистанция между одинокой лошадкой и сворой воющих чудовищ постепенно сокращалась. Обезумевших коней гнал неиссякаемый внутренний огонь, Танцору придавала силы магия волшебной шкатулки.
   Взмыленный скакун держал курс на Великий океан. Над плоским горизонтом уже встало солнце, когда они, пронесшись по берегу, влетели в набегающие волны.
   Черная орда последовала за ними. Даже когда дно ушло из-под ног, чудовища пытались плыть, неуклюже барахтаясь, не понимая опасности, гонимые звериным инстинктом. Но океан оказался сильнее, и вскоре воды сомкнулись над бугристыми спинами и рогастыми головами.
   – Плыви, Танцор, плыви, – шептала, всхлипывая, Копи. Вытянув голову над водой, отважная лошадка уносила девушку все дальше от берега.

ГЛАВА I

   Креллис и Горлим стояли на Карьерной стене, устремив взгляды на север, где на вырубленном горном склоне группировалась фараданская армия. Именно там на протяжении трех сотен лет огндариенцы добывали знаменитый голубовато-белый мрамор. И вот теперь враг захватил карьер за два дня, не встретив ни малейшего сопротивления. По ступенькам сновали солдаты. Фараданцы устраивали лагерь и готовились к обороне, как будто Креллис был настолько глуп, чтобы атаковать имеющего явное тактическое преимущество противника. Ничего, долго они там не продержатся. Он соберет силы, нанесет удар, и тогда бородатые пришельцы скатятся с горы и, поджав хвост, побегут домой, в свою голую степь, которую они называют королевством.
   – Сколько их, по твоим расчетам? – спросил Креллис, оглядывая неприятельский лагерь.
   – Тысяч двенадцать, не больше. Еще пара тысяч тыловой поддержки. Наши разведчики доносят, что у них есть лестницы, тараны и осадные башни.
   – Подготовились. Я имею в виду Фандира, а не этого мальчишку с севера. —Креллис положил руку на парапет.
   – Башни им вниз не спустить, – заметил Горлим. – Придется разбирать, а потом, уже внизу, собирать заново.
   Брат Осени кивнул.
   – Сколько физендрийских войск сейчас у Водной стены?
   – Вдвое больше.
   – У них тройное преимущество.
   – Да, господин.
   – А флот?
   – По последним докладам, из Физена вышли сорок галер.
   – А из Летнего моря?
   – Фараданцы прислали семнадцать кораблей.
   Креллис вздохнул.
   – Фараданский флот мелочь, хотя и малоприятная. Через три дня, самое большое через неделю, в тылу Фандира высадятся войска Огоггима. Как только Физендрия падет, король Сельтигар будет умолять нас о мире. Три дня, полагаю, ты продержаться в состоянии?
   – Я смогу удерживать эти стены три месяца, – нахмурился Горлим. – И не фараданцы меня беспокоят. То, что находится за стенами, за стенами и останется. Куда опаснее внутренняя угроза. После того как сестры захватили Ночной рынок, нам пришлось раздробить силы. Поговаривают, что, если они выступят еще раз, их может поддержать до трети населения города.
   – Сестры – моя забота. Твоя – стены Огндариена.
   – Да, господин.
   За спиной послышались торопливые шаги. Мужчины обернулись. По мостику, глотая ртом воздух, бежал посыльный.
   – Сообщение, господин. Из Цитадели.
   – Говори, – бросил Креллис.
   – Ваш рабочий кабинет, господин… Нападение… Трое убиты. Один ранен.
   Кустистые брови над пронзительными глазами брата Осени сдвинулись к переносице.
   – Что взяли?
   – Бумаги, господин. Из вашего стола. Больше ничего. Ценности не тронули.
   На щеках Креллиса вспыхнули красные пятна гнева.
   – Кто это сделал? – прорычал физендриец. Мальчишка-посыльный побледнел и невольно попятился.
   – Раненый сказал… – Он замялся. – Должно быть, ошибается, господин. Он при смерти…
   – Говори! – прикрикнул Креллис. Посыльный вздрогнул.
   – Он сказал, господин, что это была женщина.
   – Сестры! – прошипел Горлим.
   – Нет, господин, нет! Чужая. Маленькая. Волосы темные, завитые. Напудренное лицо.
   Взгляд Креллиса ушел куда-то за спину посыльного. Он скрипнул зубами.
   – Что, господин? – забеспокоился Горлим. – Взяли что-то важное?
   Креллис повернулся и с такой силой ударил по парапету кулаком, будто проверял старинную стену на прочность.
   – Императорский флот не придет! – прохрипел он.
   – Господин?
   – Мы одни.
   Мастер Цитадели взглянул на бледного как мел посыльного и снова перевел взгляд на брата Осени.
   – Что будем делать, господин?
   Креллис выпрямился.
   – Похоже, тебе придется удерживать эти стены подольше. Может быть, года три.

ГЛАВА 2

   Ветер трепал ее голубые юбки. Беландра стояла на краю Колеса, оглядывая раскинувшийся внизу Ночной рынок. Не таким ли был и Эффтен в его последние дни? Несмотря на очевидную историческую связь двух городов, раньше ей и в голову не приходило сравнивать Огндариен со столицей магов. И вот теперь несокрушимая армия стояла у стен Свободного города, а по его улицам неудержимой волной разливалась опасная, неверная река колдовства.
   Спускаясь вниз по узким ступенькам, она еще раз перечитала письмо от принца Рейгнхольца, одного из самых могущественных правителей Летних городов. Месяц назад сестры отправили к нему Лоудон с предложением заключить союз против общего врага. Принц, как всегда, был немногословен.
 
   Госпоже Беландре Жакулин, сестре Осени, моему другу.
   Я вынес ваше предложение на обсуждение Летних принцев, и в данный момент вопрос рассматривается самым внимательным образом.
   Как вы и просили, я оставлю доставившую послание юную особу на моем флагманском корабле до наступления лучших, более спокойных времен.
   Упомянутый вами купец с удовольствием выплатил мне половину суммы своего долга вам в обмен на погашение других долгов. Я лично озабочусь тем, чтобы сия юная особа получила всю оговоренную сумму по достижении совершеннолетия. Этого ей вполне хватит, чтобы купить лучший из кораблей, бороздящих Летние моря.
   Должен признать, характер у нее есть, и ваше решение, продиктованное заботой о ее же благополучии, было воспринято без должного понимания. Перелом – она сломала лодыжку, выбираясь через орудийный порт, – заживает быстро, так что в скором времени я переправлю ее в более надежное место.
   Смею надеяться, что и в будущем ничто не омрачит дружбы между нашими народами.
   Да воссияет над вами солнце.
   Р.
 
   Беландра прочитала письмо уже пять раз, но злость не только не утихала, а только разгоралась все сильнее. Близорукий глупец! «В данный момент вопрос рассматривается самым внимательным образом». Неужто эти перегревшиеся на солнце принцы не понимают, куда Фандир направит свою армию после падения Огндариена? Она с самого начала знала, что рассчитывать на помощь Летних городов не приходится, но, получив облеченный в вежливую форму отказ, так и не смогла справиться с накатившим раздражением.
   Сойдя с лестницы, Беландра как будто оказалась в военном лагере. Всюду, куда ни глянь, кипела бурная деятельность: одни разучивали упражнения с оружием, другие готовили самодельное оружие, третьи возводили баррикады.
   С недавних пор всеми делами на Ночном рынке заправляли Шара и ее приятели Зелани, которых она взяла под свое крыло, уведя из школы Виктериса.
   Будь ее воля, Беландра не позволила бы Шаре создать собственный конклав магов, но в ночь после смерти магистра девушка сама, никого не спрашивая, устроила обряд инициации среди мужской части Зелани. После этого события окончательно вышли из-под контроля Беландры. Остановить их она не смогла бы даже с мечом в руке. Юноши Зелани почти сразу провели ритуал посвящения среди женской половины школы, по завершении которого отряд юных магов отправился прямиком в пещеру Каменного Сердца. Первые две-три ночи святое для нее и других сестер место сильно смахивало на бордель.
   Затем, вопреки настоятельным советам сестер, юные маги вышли из подземелья и заняли Ночной рынок как раз в тот день, когда армия Фандира подошла к Физендрийским воротам. Солдаты Креллиса трижды пытались отбить утраченные позиции, предпринимая атаки через мост, и трижды безоружные Зелани вставали на их пути. Один за другим мечники и копейщики начинали вдруг спотыкаться, ронять оружие и в панике отступать.
   Через некоторое время охрану моста Донована взял на себя спешно сформированный отряд «разящих молний», а группа мастеров из Дома Лета занялась сооружением оборонительных укреплений у Рыночного моста. Креллису пришлось выделить на охрану объектов сотни солдат. Маленькая война закончилась напряженным перемирием.
   Креллису, разумеется, не нравилось, что потенциальные враги свободно разгуливают по всему городу, а потому никому из желающих пройти на территорию Ночного рынка препятствий не чинили. Тысячи горожан устремились в сторону Колеса. Всех пропустили, но никому не позволили пронести оружие или продукты. Каждый из пришедших добавлял сестрам оптимизма, вынуждая одновременно думать о пополнении запасов продовольствия.
   Захватив Ночной рынок, Зелани обосновались в театре «Голубая лилия». Свернув в неприметный проулок, Беландра нырнула под низкую арку и направилась к черному ходу. У двери ее встретила девушка лет тринадцати.
   – Сестра, Шара-лани ожидает вас. Вы найдете ее на главной сцене.
   – Благодарю тебя, дитя мое, – ответила Беландра, старательно избегая тяжелого взгляда юной колдуньи. Жестокость этих ревнителей древнего искусства, еще детей, пугала ее. К сожалению, в последнее время жестокости становилось все больше.
   Едва ли не каждый день новая повелительница Зелани являлась к сестрам с очередным планом. Шара предлагала отравить водные запасы противника. Убить мастера Цитадели. Захватить нескольких офицеров Креллиса и подвергнуть их допросу с применением особых, одним Зелани известных средств. Распространить истерию среди верных Креллису горожан. В ее преданности и любви к Огндариену никто не сомневался, но Беландра видела – Шара изменилась.
   Сестра Осени прошла через заваленную нарядами и масками костюмерную и остановилась, услышав доносящиеся издалека вздохи и стоны наслаждения. Новообращенные Зелани практиковались в своем загадочном и пугающем ремесле со страстью истинных фанатиков.
   Вернув былую силу, Шара настолько глубоко прониклась идеей мщения, что и жуткая смерть Виктериса не утолила ее жажды. Девушка стала жертвой той же пагубной болезни, что погубила в давние времена чародеев Эффтена. Ее неотвратимо притягивала власть. Глядя на эту решительную, беспощадную воительницу, Беландра с трудом узнавала в ней милую, отзывчивую, добрую девушку.
   – Шара-лани! – Нарушать их ритуалы, становиться свидетельницей таинственных обрядов у нее не было ни малейшего желания.
   Занавес раздвинулся, и на сцену вышла, завязывая поясок, Шара. Теперь это была уже не худая, истощенная, напоминающая скелет девушка, спасенная Косарем из плена Виктериса. Хорошее питание, ежедневные занятия, свежий воздух вернули прежнюю красоту, наполнили энергией тело. Темные волосы растрепались, но глаза в полутьме зала сияли, как две свечи.
   Стоило Шаре приблизиться, как алмаз в груди сестры Осени начал пульсировать.
   Звуки разгорающейся страсти за занавесом становились все громче.
   – Я только что получила подтверждение. Наши подозрения оправдались.
   Беландра почувствовала, как голову словно сдавило железным обручем. Боль стучалась в виски, пытаясь пробраться глубже.
   – В городе побывала жена посланника?
   – Да. Я сама проникла в Цитадель и допросила раненого стражника. В его мыслях я увидела ее лицо. Ошибки быть не может. Огоггим похитил нужные ему бумаги, те самые письма, которые Креллис рассчитывал обменять на военную помощь.
   – Ты узнала о письмах от Виктериса?
   – Да, мы успели о многом поговорить, прежде чем он умер.
   – Виктерис мог солгать?
   Шара рассмеялась.
   – Нет. Когда я с ним закончила, от него мало что осталось. Я разрушила все: душу, разум, тело.
   Беландра отвернулась, чтобы не видеть злобно улыбающуюся маску, в которую на мгновение превратилось лицо девушки, но из желудка уже поднялась кисловатая волна тошноты.
   – Понятно. Итак, в Огоггиме знают, что потерянные братья укрывают на острове Пепла наследие Эффтена?
   – Думаю, да. И насколько можно судить, наша маленькая война их больше не интересует. Теперь у императора иная, куда более соблазнительная цель. Но зачем им наследие? Что оно вообще собой представляет?
   Беландра медлила с ответом. Она уже заметила, что подвеску с камнем Шара сняла.
   – Наследие – оружие страшной силы. Проклятие. Совершенное зло, созданное магами Эффтена. – Она помолчала, вглядываясь в непроницаемое лицо Зелани. – Остается только надеяться, что Огоггим разыскивает наследие по той же, что и братья, причине. Чтобы спрятать его в надежном месте и уберечь от тех, кто может воспользоваться им во вред миру.
   Шара с сомнением покачала головой.
   – Можем ли мы как-то использовать эти сведения к собственной выгоде? Может быть, стоит привезти наследие сюда и затем предложить императору в обмен на военную помощь?
   – Нет! – воскликнула Беландра. – Ему здесь не место.
   Шара скептически посмотрела на сестру.
   – Поверь мне, оно слишком опасно. Уж лучше пусть падет Огндариен.
   – Хорошо. – Зелани перевела глаза на свиток в руках Беландры. – Послание для меня?
   Беландра протянула ей письма от принца Рейгнхольца.
   – Нет, но я хочу, чтобы ты его прочитала. Ничего особенного, но я, по крайней мере, могу не тревожиться за бедняжку Лоудон.
 
   Вернувшись во дворец Осени, Беландра направилась к себе. С Шарой надо что-то делать. С одной стороны, ей нужно помочь, с другой, не хотелось бы до времени тупить лучшее оружие.
   Она едва успела переступить порог, как в углу кто-то откашлялся.
   – Косарь! – воскликнула сестра Осени и уже устремилась к нему с распростертыми объятиями, но сдержала порыв.
   Он стоял в тени, весь грязный, в пропылившейся одежде, с разорванной во всю длину штаниной. Над правой бровью темнел тонкий, уже затянувшийся рубец.
   Она подошла к Косарю степенно, как и подобает сестре Осени, и взяла его руки в свои. Они знали друг друга многие годы, но в их отношениях всегда оставалась черта, которую Беландра ни разу не позволила себе пересечь.
   – Рада снова видеть тебя, друг мой. Ты из тех, о ком можно не беспокоиться, но я все же тревожусь. Где Брофи?
   На мгновение взгляд его ушел в сторону, и у нее похолодело в груди.
   – Нет, – прошептала Беландра. Колени ее подломились, и она наверняка бы упала, если бы керифянин не успел ее подхватить.
   – Фандир бросил его в Гнилые клети.
   – Но он жив? – Она с отчаянием заглянула в бездонные темные глаза.
   – Был жив, когда я оставил его. Но сколько протянет там, сказать трудно. Самое большое – месяц. Может быть, лишь несколько дней.
   – Брофи силен и вынослив, – пробормотала она, стараясь убедить не столько Косаря, сколько себя.
   – При нашей последней встрече я видел его сломленным.
   – О, Брофи… – Беландру начало трясти. – Как? Как это случилось?
   – Ты могла бы гордиться им, госпожа, – негромко ответил мастер черных дел. – Он победил в Девяти ступенях. Он был львом среди шакалов. Они пытались его убить, жульничали, но он обошел всех. Он всех одолел. Кроме…
   – Кроме кого?
   – Оссамир. Брофи влюбился в королеву. Я знал, что она попытается использовать его, но не думал, что он окажется столь восприимчив к ее чарам.
   – Бедный мальчик… – прошептала Беландра.
   – Знаю. Я предупреждал его. Но распутывать сердечные узлы мне не по силам.
   Сестра Осени опустила голову, кивнула и негромко спросила:
   – Как она предала его?
   – Как может предать только женщина. Внушила надежды, а потом растоптала их на глазах у всех. – Он замолчал и бросил на нее быстрый взгляд, словно не зная, стоит ли продолжать.
   – Не молчи. Что еще? Расскажи мне.
   Керифянин осторожно откашлялся.
   – Я не знаю, вернется ли он когда-нибудь. Я пытался его спасти. Мы могли бы уйти, но он просто упал посредине улицы и не пожелал встать.
   Беландра отвернулась. Некоторое время она стояла, закрыв лицо руками, но, когда повернулась, глаза ее были сухи, а голос даже окреп. Она не собиралась так легко отказываться от сына своего единственного брата.
   – И все же надо попытаться. Надо придумать, как вытащить его оттуда.
   – Его придется выносить…
   – Значит, будем выносить.
   Он молча кивнул, потом пожал плечами.
   – Фандир мог бы обменять его на город.
   Беландра не знала, что хуже: то, что Косарь предложил ей такое, или же то, что она, прежде чем ответить, на мгновение задумалась.
   – Ты же знаешь, на это я пойти не могу.
   – Тогда единственный вариант – побег. Насколько мне известно, до сих пор бежать из Гнилых клетей удалось только одному человеку.
   Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Сестра Осени опустила голову.
   – Креллису, – прошептала она и закрыла глаза.
   – Креллису, – эхом отозвался керифянин.
 
   Беландра, Шара и Косарь ожидали Креллиса на мосту Донована. Феделин и его «разящие молнии» толпились за ними. На середине моста, футах в пятидесяти от троицы, стоял Горлим. Тыл ему прикрывали около сотни солдат.
   Платье Беландры, красное с оранжевым, цвета опадающих листьев, напоминало о ее принадлежности к Дому Осени. Золотисто-каштановые пряди трепетали на ветру языками догорающего пламени. Рядом с ней застыла Шара в длинном синем платье, с черными, сияющими на солнце волосами, то взлетающими, подобно крыльям, то падающими завесой на лицо. Талию ее перехватывала серебряная цепь Зелани со свисающим прекрасным сапфиром, притягивающим взгляды солдат к соблазнительному изгибу бедра.
   Камень на груди запульсировал, и Беландра нервно переступила с ноги на ногу. Креллис был где-то близко.
   – Не забывайте, – прошептала она своим спутникам, – мы не хотим кровопролития. Нам нужно договориться.
   – Говорите за себя, – бросила Шара, сверля горящими глазами мастера Цитадели.
   Зелани Горлима, Сирол, покинула хозяина, когда Шара убила Виктериса. Тот факт, что ее подруга служила заместителю брата Осени, Шара воспринимала как личное оскорбление.
   – Я все-таки предлагаю его убить, – подал голос Косарь. – Его солдаты в таком же положении, что и мы. Если Креллиса не будет, они перейдут на нашу сторону.
   – Или взбунтуются, откроют ворота и уйдут к физендрийцам или фараданцам, – возразила Беландра. – Нет. Внутренний конфликт лишь ослабит нас. Боевой дух и без того невысок. Мы не можем предугадать, к каким последствиям приведет еще один раскол в руководстве.
   – А если он не согласится на ваши требования? – спросил Косарь.
   – Тогда убьем его, – после короткой паузы ответила Беландра. – Рискнем.
   Керифянин едва заметно улыбнулся и больше вопросов не задавал.
   Пройдя через строй солдат, Креллис остановился рядом с Горлимом.
   Косарь положил руку на рукоять меча. Беландра могла попросить его почти о чем угодно, но не заставить быть вежливым с давним врагом. Если керифянина что-то и удерживало, то только данная ей клятва.
   Иногда, в худших из посещавших ее кошмаров, сестра Осени видела неизбежную схватку непримиримых противников, но исход противостояния всегда оставался скрытым от нее. Кто выйдет победителем, если эти двое скрестят когда-либо мечи? Она не знала.
   Креллис сказал что-то Горлиму и, пройдя вперед, остановился в нескольких шагах от троицы.
   – Беландра, Шара. – Он кивнул обеим женщинам и поджал презрительно губы, скользнув взглядом по Косарю.