Карвин Джайлс. Наследник Осени

   Рядом ритмично дышала Шара. Магия понемногу сгущалась, мысли начали путаться, и Брофи улыбнулся. Удерживать веки стало труднее, а кожа сделалась необыкновенно чувствительной.
   – Спи, Брофи, – прошептала Шара.
   – Что ты делаешь?
   – Спи, любовь моя…
   Он и сам не заметил, как погрузился в сон и одновременно будто поднялся в небо на мягкой подушке. Мимо проплывали облака, потом они рассеялись, и он обнаружил, что стоит на крыше Зала Окон. По углам горели четыре факела пропавших братьев. Внизу расстилался Свободный город.
   – Он стоит того, чтобы за него драться. – Брофи повернулся на голос и увидел рядом Шару. На ней была длинная белая туника. Та, что она носила на корабле. Черные волосы развевались на ветру. – Он стоит того, чтобы за него умереть.
   Брофи лишь теперь заметил, что на нем нет никакой одежды.
   – Что это? – спросил он.
   – Сон, любовь моя. Твой сон.
   Она повернулась, ступила с крыши на воздух, но не упала. Потом схватила его за руки и подтащила к себе.
   – Шара!
   – Ну же! Лети!
   Он последовал за ней, и они полетели вместе. Внизу проплыло Колесо.
   – Как это у тебя получается?
   Она подмигнула.
   – Магия.
   – Подожди. Почему на тебе есть одежда, а на мне нет?
   Шара улыбнулась.
   – Это же твой сон.
   Брофи дотронулся до ее рубахи, и ткань рассыпалась яркими искрами. Шара повернула в сторону бухты. Он погнался за ней и попытался схватить за пятку – ничего не получилось. Потом они медленно проплыли над водой, касаясь верхушек волн. Наконец он поймал ее и привлек к себе. Тела их переплелись, и они, слившись в поцелуе, взмыли вверх, над Шпилем.
   – Не хочу просыпаться, – пробормотал Брофи, лаская губами ее шею, ухо, зарываясь в ее разметавшиеся волосы.
   – Спи, Брофи. Спи и люби меня. Мы возьмем всю вечность, что есть в твоих снах.

ГЛАВА 10

   Такого густого тумана Брофи еще не видывал. Как и океан, туман накатывал волнами, расползался над землей, лежал над водой. С марсовой площадки долетел крик чайки, и керифское судно резко накренилось, уходя вправо. Брофи показалось, что он слышит позади скрип снастей другого судна. Императорские корабли были везде, патрулируя все подходы к Проклятому острову.
   Удастся ли третья попытка? Предыдущие две завершились неудачей, причем однажды их едва не обнаружили, но капитан Абрен сумел ускользнуть от преследователей. Под его руководством легкое керифское суденышко под черными парусами летало по волнам куда быстрее неповоротливых боевых галер Огоггима. Две ночи подряд они уходили в туман, и вот настала третья.
   Командир неприятельского судна прокричал что-то своим матросам, но определить его местонахождение было трудно – звук над водой распространяется довольно странно. Так или иначе, корабли разошлись, а на милю или на несколько ярдов – уже не имело значения.
   – Они говорят, что это место проклято, – шепнула Шара, когда скрипы и голоса растворились в тумане.
   Они стояли на носу корабля, украшенного вырезанной из дерева фигурой женщины с собачьей головой. Нависая над волнами, жутковатое существо напряженно всматривалось в белесую пелену. Все огни на борту были погашены. С наступлением сумерек на мачтах взметнулись черные паруса. Судно неслышно скользило над водой.
   – Приближаемся. – Шара схватила Брофи за руку. Он, как ни всматривался, ничего не видел.
   – Откуда ты знаешь?
   – Запах серы. И матросы нервничают.
   – Им не терпится избавиться от нас.
   Капитан Абрен, человек немногословный и угрюмый, с кустистыми усами и тяжелым запахом изо рта, до последнего дня не говорил команде, куда они направляются. Но, едва узнав, что корабль идет к Проклятому острову, матросы стали бросать на пассажиров не самые доброжелательные взгляды. Место это издавна пользовалось дурной славой, и путешественники предпочитали потерять день-другой, чем приближаться к нему на расстояние видимости. Любой матрос знал кого-то, кто знал кого-то, кто подошел к острову Пепла слишком близко и не вернулся.
   – Должно быть, капитан в большом долгу перед Косарем, если согласился отвезти нас в такую даль, – сказала Шара.
   Брофи кивнул.
   – Вон он. – Она протянула руку.
   Брофи повернулся. В разрыве тумана показался скалистый берег. Он поморщился – клочок суши окутывали зловонные испарения. Остров представлял собой крохотный островок вулканического происхождения, громадный кратер с неровными краями и булькающим озерцом посредине. Вулкан, хоть и успокоился, продолжал пыхтеть, выбрасывая на поверхность ядовитые газы, отравлявшие воздух запахом серы и расплывавшиеся на много миль по всем направлениям.
   Глядя на темный, неприветливый остров, Брофи думал о сне, упорно являвшемся ему несколько последних ночей. Каждый раз сон начинался с того, что они с Шарой плавали над городом, занимаясь любовью прямо в небе. Но потом картина менялась: черные тучи накатывали на Огндариен, накрывали город непроницаемыми слоями, затушевывали, пока от него не оставалась крошечная, дрожащая искра света.
   Брофи дотронулся до осколка Камня, висевшего на груди рядом с черным пером. Камень отозвался настойчивой пульсацией Он надеялся, что сумеет с помощью алмаза найти пропавших братьев, ведь Камень в груди Беландры всегда реагировал на близость Креллиса.
   Повинуясь отданной вполголоса команде, матросы спустили парус. Корабль медленно и бесшумно скользнул к острову. Усатый капитан сошел с мостика и направился к ним.
   – Ближе мы подходить не станем.
   Он сдержанно кивнул вправо, и Брофи, повернув голову, успел заметить за расступившейся на миг дымной завесой целый флот боевых галер.
   – Клянусь силами Перемен… – прошептал он.
   – Корабли империи, – пробормотала Шара.
   – Да, – коротко подтвердил капитан. – Я не могу рисковать.
   – Их же там не меньше двух сотен.
   – Отсюда до берега добросим вас на лодке, – продолжал керифянин. – Перед Косарем я в долгу, но мои матросы здесь ни при чем.
   – Конечно, – согласилась Шара.
   Через минуту на воду спустили лодку. Шара взяла два мешочка с припасами, Брофи захватил меч, который она привезла ему из Огндариена. Четверо гребцов сели за весла.
   Плыли молча. Пустынный берег то возникал в просветах дымовой полосы, то исчезал за густыми, пропитанными запахом серы клубами. Наконец нос уткнулся в камни. Матросы, соскочив в воду, удержали лодку и помогли пассажирам сойти. Один из них, пожилой мужчина с длинными, до плеч, седыми волосами, изобразил в воздухе какой-то странный знак.
   – Да хранит вас Азил, – пробормотал он и поспешно вернулся к уже занявшим места товарищам. Весла ударили о воду. Через несколько мгновений лодка скрылась за туманом.
   – Они считают, что мы обречены, – прошептала, глядя им вслед, Шара. – Вчера, когда ты спал, я подслушала занятный разговор. Говорят, остров привлекает чудовищ. Будто бы они выходят из моря и ползут в кратер, где есть вход в подземный мир. Один матрос утверждал, что чудовище может принять любой облик – мужчины, женщины, лошади, волка или даже насекомого.
   – Ты им веришь?
   Она посмотрела на него с уверенностью, не оставляющей никаких сомнений.
   – В то, что мы обречены? Конечно нет. А что касается чудовищ… – Шара помолчала. – Разве это важно? Назад ведь ты все равно не повернешь?
   – Нет.
   – Ну так не будем никого слушать.
   – Капитан пообещал, если ничего не случится, прислать лодку через три дня.
   Она удивленно вскинула бровь. Брофи кивнул.
   – Он не вернется.
   – Это тоже не имеет значения. Мы не уйдем с острова, пока Огоггим не согласится помочь Огндариену. Либо так, либо никак.
   Брофи обнял ее.
   – Спасибо, что пошла со мной.
   Шара улыбнулась.
   – Здесь не так и плохо. По крайней мере, у отца на ферме пахло похуже.
   – Идем. – Он дотронулся пальцем до камня и ощутил его пульсацию. Что-то было здесь, и это что-то находилось севернее, по другую сторону горного кряжа. – Путь предстоит неблизкий.
   Они шли вдоль восточного берега острова, забирая постепенно вверх. Иногда из-за тумана проглядывал тонкий месяц, но полагаться на его свет не приходилось. Крутой, усеянный камнями склон напоминал подъем на арену в Физендрии.
   Прошло около часа, когда Шара вдруг остановилась, предостерегающе подняла руку и осторожно поползла к вершине голого хребта. Брофи последовал за ней. Растительность на острове отсутствовала полностью. Только скалы и галька. Унылый, безжизненный пейзаж.
   Последние футы проползли на животах. Брофи выглянул из-за камня. Внизу, всего в каких-то пятидесяти ярдах от них, кипела бурная деятельность. Десятки, если не сотни огоггимских солдат устраивали временный лагерь. Одни, растянувшись цепочкой, передавали с лодок на берег палатки и шесты, другие забивали в землю колья, третьи переносили ящики. Сверху все это напоминало муравейник. В какой-то момент ветер рассеял туман, и вдалеке проступили очертания громадного флота империи.
   Шара поежилась.
   – Что? – спросил Брофи.
   Девушка с сомнением покачала головой.
   – Не знаю. Там что-то есть. В воде. Я это чувствую.
   Она вдруг повернулась и схватила его за руку.
   – Тише! Дыши со мной!
   Брофи закрыл глаза, предоставив Шаре заниматься своим делом. Камень на шее снова завибрировал.
   Из-за выступа скалы появился разведывательный отряд из четырех человек. Двое смотрели прямо на огндариенцев, но не видели их. Когда их шаги смолкли, Шара выпустила руку Брофи.
   – Спасибо, – прошептал он. Некоторое время они молча наблюдали за суетящимися на берегу солдатами.
   – Как их много, – пробормотала Шара, скользя взглядом по прибрежной полоске воды. – Смотри!
   Внизу вскрикнул солдат. Волна отступила, и из тумана выползли пять ужасных существ. Внешне они напоминали быков, но пасти вытянутых морд были щедро дополнены устрашающего вида зубами. Под черной кожей перекатывались тугие комки мышц. С кривых рогов свисали клочья водорослей. В свете луны поблескивали черные глаза.
   Выбравшись из воды, мерзкие твари отряхнулись и повернули в сторону ближайших солдат. Люди бросились наутек, но один бедняга застыл от ужаса. Чудовище насадило его на рога и, не обращая внимания на крики несчастного, устремилось в погоню за остальными.
   Над берегом разнесся тревожный звук трубы.
   Похоже, люди вовсе не интересовали монстров как предмет пищи. Снося палатки и оставляя на земле раненых и убитых, быки упрямо преследовали живых.
   В шуме паники послышались крики офицеров. Приученные к дисциплине, солдаты хватали копья и мечи и становились в боевые порядки. Между тем число жертв обезображенных быков росло. Одни умирали под тяжелыми копытами, другие падали под ударами рогов, третьих рвали кривые желтые клыки.
   Огоггимцы сражались отчаянно и… умирали. Один солдат пронзил атаковавшего монстра копьем, но чудовище не только не свалилось замертво, но и, повернувшись, откусило смельчаку руку. Несчастный взвыл от ужаса и боли и упал на песок, обливаясь кровью. Жуткая тварь наклонилась и открыла пасть. Крик оборвался. Захрустели кости.
   Шара зажмурилась. Брофи сжал зубы. Люди гибли у него на глазах. Сотня сократилась до восьмидесяти. От восьмидесяти осталось шестьдесят…
   Но помощь уже была близка. Посланные с кораблей лодки выбрасывали на берег десятки солдат. Наученные горьким опытом, они не спешили сближаться с чудовищами, а бросали копья издалека, и, когда один из быков рухнул на камни, его тут же взяли в кольцо. Мелькнули мечи… Поразительно, но и с отрубленными ногами мерзкая тварь продолжала мычать и дергаться.
   Победа осталась за людьми, но никто не радовался – слишком высокой оказалась цена. В какой-то момент шум боя смолк, и повисшую над берегом гнетущую тишину некоторое время нарушали лишь стоны умирающих.
   Сердце колотилось так, что, казалось, вырвется из груди. Твари не подохли. Черная кровь вытекала из ран, а они все так же мычали и ревели.
   – Принести факелы! – распорядился один из офицеров. – Проверьте всех. Зараженных – прикончить.
   На это невозможно было смотреть. Солдаты убивали своих же раненых товарищей. Какой-то горемыка со сломанной ногой попытался найти спасение в море, но трое однополчан настигли его и закололи копьями. Жалобные крики и мольбы погасили накатившие волны.
   – Нужно уходить отсюда, – прошептал Брофи. Шара кивнула.
   – Через гору.
   Она снова кивнула.
   Они повернулись и побежали по склону, падая, вскакивая и вновь карабкаясь вверх. Остановились только на вершине. И там же свалились, найдя укрытие между двух валунов.
   – Что это за твари? – спросил, отдышавшись, Брофи.
   – Не знаю, – прохрипела Шара.
   – Меня едва не вырвало, как…
   – Как в Гнилых клетях, когда увидел меня?
   Он кивнул.
   – Знаешь, керифяне были правы. Остров и впрямь проклят.
   – Что, если мы наткнемся на такое чудовище? Или на целую группу?
   – Прежде всего, будем держаться как можно дальше от воды.
   Шара поднялась и подала ему руку.
   – Идём.

ГЛАВА 11

   Солнце поднималось, и туман понемногу рассеивался. Но легче не стало: на обожженный клочок суши обрушились безжалостные лучи. Даже физендрийская пустыня выглядела землей обетованной по сравнению с этим обезображенным, мертвым, поистине проклятым островом. Жизнь ушла отсюда давным-давно, не оставив даже клочка травы.
   Преодолев скалистый кряж, Шара и Брофи поспешили вниз, к бурлящему, накрытому шапкой пара озерцу в центре вулкана. Пока не наступило утро, под поверхностью воды наблюдалось слабое красноватое мерцание.
   Спустившись к озеру, Шара попробовала пальцем воду и покачала головой. Купаться в такой она бы не стала – разве что принимать горячие ванны. Кружащий в низине ветер гнал к берегу ядовитые пары и сам же их рассеивал.
   По лицу Шары струился пот. Платье облепило тело, как будто она только что искупалась. Воды в мехах почти не осталось. Брофи понимал, что, если в самое ближайшее время не найдет братьев, им придется озаботиться поисками источника. В том, что на острове есть ключи, он не сомневался – без воды братья не продержались бы здесь так долго, – но и представить сбегающий по застывшей лаве ручеек было нелегко.
   Прикрыв лицо рукавом, чтобы не вдыхать ядовитых испарений, Брофи держал вторую руку на камне, увлекавшем его все дальше и дальше вперед.
   Наконец он остановился и, откашлявшись, посмотрел на Шару слезящимися глазами.
   – Пульсация очень сильная. Они где-то близко.
   Между тем пологая береговая полоса сужалась. Скалы возносились все выше, уходя пиками в туман, и подступали все ближе к воде, оттесняя путников к кромке. У Шары начала кружиться голова.
   – Еще немного, – ободрял ее Брофи.
   – Еще немного, и придется плыть, – ответила Шара и остановилась, чтобы подвязать цепляющуюся за камни юбку.
   Идти становилось все труднее: туман сгустился, то и дело приходилось перелезать через валуны, рискуя соскользнуть в озеро. Брофи повернул вправо, к узкой расщелине в стене. Шара, кашляя и задыхаясь, поплелась за ним.
   Через несколько шагов расселина раздалась и в высоту, и в ширину, так что они могли стоять плечом к плечу и в полный рост. Каменный пол пещеры уходил вверх.
   Дышать стало легче. В проникавших в расселину лучах плавали клочья тумана.
   Брофи огляделся.
   – Это место напоминает Зал Окон осенью. Я имею в виду свет.
   Шара откашлялась в кулак и покачала головой.
   – По-моему, их и сравнивать невозможно. Огндариен – голубой. А здесь все серое. Серо-бурое. Серо-желтое. Серо-красное.
   Он застенчиво улыбнулся.
   – Я только сказал, что свет…
   Шара потрепала его по щеке.
   – Сны наяву, а, Брофи?
   – Я не…
   – Брофи?
   Хрипловатый мужской голос донесся откуда-то сверху. Юноша обернулся и поднял голову. Лязгнул меч. Камень у него на груди вспыхнул ярким оранжевым светом.
   – Брофи, это действительно ты? – спросил голос. Шара схватила его за руку.
   – Там…
   Притаившийся на выступе худой мужчина с длинными черными волосами напоминал огромного паука. Впалые щеки, шелушащаяся кожа, сухие, обветренные губы… Потрепанные штаны держались на грубой веревке. На обнаженной груди сиял белый камень. В правой руке длинный меч с огромным алмазом на рукояти.
   Шара и Брофи ахнули.
   – Селинор? – неуверенно спросил Брофи. Выглядел незнакомец так, как будто не ел, по крайней мере, месяц, но зеленые глаза его лучились светом. Он выпрямился, ловко, как горный козел, спрыгнул с выступа, оттолкнулся от стены и приземлился на ноги. Несмотря на худобу, мужчина был крепок, жилист, хотя и невысок. Оба камня, в груди и на рукояти меча, пульсировали в унисон.
   – Да, я Селинор. – Привычным жестом старого воина мужчина бросил клинок в ножны. – Неужели ты? Сын Бридеона?
   Брофи опустил меч.
   – Да.
   Селинор рассмеялся. Звук получился странный, глубокий и раскатистый, а не сухой и дребезжащий.
   – Ну конечно, ты!
   Он шагнул навстречу юноше и заключил его в объятия. Брофи сдержанно похлопал дядю по плечу.
   – Клянусь Переменами Года, – продолжал Селинор, отступая на шаг и разглядывая племянника, как ребенок новую игрушку, – поначалу я принял тебя за самого Бридеона. Даже испугался, что схожу с ума. После стольких-то лет… – Он покачал головой. – Но нет, здесь такое вряд ли случится. Ножны истираются, но клинок не тупеет. Ну конечно, это ты. Весь в отца. И статью, и походкой. А вот волосы от матери. Наследник Осени.
   – Как и ты, брат Зимы.
   Шара лишь теперь заметила сходство между истощенным незнакомцем и Селидоном. Месяц на хороших харчах, и их было бы не отличить друг от друга.
   – Да. Ты ведь, наверное, меня и не помнишь. В последний раз я видел тебя младенцем в колыбели. – Селинор помолчал. – Да-да, вылитый Бридеон.
   – Где мой отец? – спросил Брофи и затаил дыхание в ожидании ответа.
   Брат Зимы взглянул на Шару.
   – Письма… вы разве… – Он снова повернулся к Брофи. – Мы обо всем рассказали. Много лет назад.
   Брофи сглотнул подкатившийся к горлу комок. Закрыл глаза. Он уже знал, что скажет Селинор. Но как же так? Ведь во сне…
   Селинор нахмурился.
   – Мне очень жаль, сынок. Я думал, ты знаешь. – Он тяжело вздохнул. – Бридеон умер. Давно. Твой отец спас мне жизнь. Спас дитя… Прости, Брофи. Все, что я могу, это отвести тебя к могиле.
 
   Шара и Селинор отстали на несколько шагов, и Брофи подошел к могиле один. Ничего особенного, всего лишь кучка черных камней на узком выступе. Рядом – две такие же. Клубящийся туман. Далекий шум воды. На невысокой пирамидке – осколок красного камня. Шара почувствовала переполняющую Брофи боль и уже шагнула к нему, чтобы утешить, но в последний момент сдержалась и отступила.
   – Идем. – Селинор взял ее за руку и вывел из каньона. – Мужчины предаются скорби в одиночестве. – Он усадил ее на камень, а сам устроился на земле, поджав ноги. – На этом острове слишком много смерти. Расскажи мне о другом. О вас с Брофи. У него сильное сердце. Как и у Бридеона. Ты сделала хороший выбор. Вы женаты?
   Неожиданно для себя Шара покраснела.
   – Нет. Я – Зелани.
   Селинор с любопытством посмотрел на нее.
   – Зелани? Кудесница из Эффтена?
   – Я из Огндариена.
   – Так теперь маги есть и в Огндариене? И что же, практикуете все десять видов магии?
   – Десять?
   – Зелани – лишь одно из десяти направлений магии. Один из путей к силе. Разве ты не знала?
   – Нет. Я всегда думала, что есть только один путь.
   Он махнул рукой.
   – Не важно. Тайны Эффтена таковы, что их лучше не тревожить.
   Брат Зимы пристально посмотрел ей в глаза. Впервые после смерти Виктериса девушка почувствовала себя не только предметом восхищения и любования, но и объектом изучения. Но в отличие от Виктериса брат Зимы вовсе не стремился проникнуть в ее мысли. Да, он оценивал ее, прощупывал, но делал это осторожно, нежно и по-доброму. Она ощутила таящуюся во взгляде Селинора силу, но сила эта так и осталась бурей за горизонтом.
   – Вы прибыли как раз вовремя. Солдаты империи рыщут по всему острову, а мои возможности не беспредельны. Нам потребуется ваша помощь.
   – Вы провели здесь четырнадцать лет?
   Он кивнул.
   – А чем вы питаетесь?
   Селинор покачал головой.
   – Нам не нужно есть. Не нужно спать.
   Шара невольно поежилась.
   Брат Зимы грустно улыбнулся.
   – Вы скоро и сами все поймете. Но сначала расскажи мне о себе. Ты – Зелани, но что это означает в Огндариене? И почему ты не замужем за Брофи?
   – Мы любим друг друга, но не женаты.
   – Зелани – путь чувственности. Ты можешь передавать свою силу тому, кого любишь. – Селинор кивнул. – Вот почему Брофи сияет, как отшлифованный алмаз?
   – Брофи сияет всегда.
   – Да, да. Женщине вовсе не обязательно обладать магией Эффтена, чтобы осчастливить мужчину. – Он мотнул головой, отбрасывая со лба волосы. Шара искоса взглянула на брата Зимы. Больше всего ее удивило, что он чисто выбрит. Учитывая обстоятельства, она скорее ожидала бы встретить заросшего, бородатого безумца. Селинор нахмурился. – Я чувствую в тебе магию, но меня от нее не тошнит. – Взгляд его переместился на подвеску. – Ты не сестра, но носишь Камень?
   – Его дала мне Беландра. На время.
   – Понятно. Такой же у Брофи?
   – Да.
   – Теперь ясно. Это не я вас нашел, а вы меня.
   – Наверное.
   Некоторое время он пристально и молча смотрел ей в глаза.
   Шара предпочла бы другой способ общения, но Селинор, похоже, не замечал ее смущения.
   – Сестричка Бридеона всегда отличалась упрямством. Это она послала вас на север?
   – Нет, так решил Брофи.
   – Понятно. – И снова молчание. Он смотрел на нее так, словно задавал какие-то неслышные вопросы и получал такие же неслышные ответы. – В тебе нет порчи.
   – Порчи? Как у тех существ, что вышли из моря?
   – Вы их видели?
   – Да. Я почувствовала их приближение еще до того, как они напали на солдат на берегу.
   – Вам повезло, что им было кем заняться. Несчастные создания пропитаны злобой и ненавистью. Они противны жизни. Когда ты их видела, тебя не тошнило?
   – Тошнило.
   Он кивнул.
   – Так и должно быть. Люди восприимчивые реагируют на них острее, чем другие. Это все оставил нам Эффтен. – Селинор сделал широкий жест рукой. – Зло, что ты чувствуешь в этом месте, всего лишь малая доля творения магов Эффтена.
   – И это все из-за наследия?
   Брат Зимы ответил не сразу. Шара не могла проникнуть в его мысли – Камень защищал Селинора, как защищал Беландру, Креллиса и других сестер.
   – Да. Из-за наследия. Давно не слышал, чтобы ее так называли. Беландра сказала, что мы оберегаем?
   – Только то, что это некое оружие огромной разрушительной силы.
   – Верно. – Он вздохнул. – Ладно. Об этом потом. Расскажи мне об Огндариене. Как город? Как моя семья? Расскажи о моей семье.
   – Ваша младшая сестра все еще заседает в Совете.
   – И все такая же серьезная? Клянусь Переменами Года, мне так ни разу и не удалось ее рассмешить.
   – Валлия не изменилась. Ученики шутят, что кончиком ее носа можно резать стекло.
   Он рассмеялся.
   – Да, всегда была такой. И наверняка одна, без мужчины.
   – Я, по крайней мере, ничего такого не слышала. Хелена здорова, хотя и очень грустит. Все еще ждет, что вы вернетесь. Верит, что вы живы, хотя многие в Огндариене считают братьев погибшими.
   – Да. – Селинор вздохнул и закрыл глаза. – Как бы я хотел вернуться.– Он снова посмотрел на Шару. – Расскажи мне о сыне.
   – Ваши старшие отправились на поиски. На север. Они…
   – Я знаю. Мои старшие мальчики погибли, защищая дитя. Расскажи мне о младшем. О Селидоне.
   Шара облизала губы. Помедлила. И Селинор понял. Увидел правду в ее глазах. Опустил голову.
   – Надо бы привыкнуть, а вот… – В глазах блеснули слезы. Он моргнул. – Ах, Шара… Но ты принесла надежду. Пусть даже недолгую… мимолетную. Увидеть вас двоих, таких молодых, ярких, счастливых… Ты не представляешь, какое это облегчение. – Он протянул руку, дотронулся до ее щеки. – Расскажи, как… как умер Селидон.
   – Селидон принял испытание. – Шара запнулась, почувствовав боль брата Зимы. – Беландра считает, что его предал Креллис.
   – Вот оно что.
   – Вы знаете о Креллисе?
   – Я знаю о нем.
   – Беландра думает, что в смерти Селидона виноват он.
   – Нет. Поверить в виновность Креллиса легко, но все решила слабость самого Селидона. Не важно, кто рядом с тобой на испытании, друзья или враги. Жить или умереть – зависит только от силы твоей воли. – Он снова закрыл глаза. – Испытание Камнем каждый проходит в одиночку.
   Шара взяла брата Зимы за руку и попыталась забрать его боль. Селинор поднял голову. Зеленые глаза блеснули.
   – Спасибо. Не знаю, что ты делаешь, но это помогает. Магия Зелани?
   – Да.
   – Ты ведь не из детей Перемен Года?
   – Я из Фарадана, но теперь мое сердце принадлежит Огндариену.
   – Понимаю. Такое со многими случается. Огндариен – особенный город, он пленил не одно сердце.
   Ей не хотелось об этом говорить, но слова выскочили сами собой.
   – Огндариен в осаде. Мы пришли на север за помощью.