Страница:
— Вы ищете ночлега?
— Сир, я всего лишь оруженосец. Моего капитана зовут сэр Конзар, — произнёс Дьюранд, помня о запрете разглашать подлинное имя того, кто скрывался под прозвищем Красного Рыцаря. — Наш отряд остановился невдалеке от деревни. Мы держим путь в Монервей.
— Меня зовут Беорник, управляющий крепостью и землями Ирдана, принадлежащими его светлости. Вам лучше войти в замок.
Дьюранд кивнул и, не сводя глаз с бесноватого управляющего, произнёс:
— Я позову остальных.
В трапезной стояла тишина, прерываемая лишь звуками шагов. Забытая метла лежала на ворохе сена. Стол был уставлен пивными кружками.
— Сэр Беорник, — произнёс Конзар. — В вашей деревне очень тихо.
Рыцарь кивнул, вперив остановившийся взгляд в стол, вокруг которого столпились люди.
— Все ушли.
Конзар раскрыл было рот, но его опередил Берхард.
— Что значит «ушли»?
— Все это началось прошлым вечером.
— Что «это»?
— Пришло известие о том, что герцог Аильнор лишил своего сына наследства в пользу внука. На этом настояли наши мудрые женщины.
Дьюранд замер. Герцог лишил наследства собственного сына? Значит, преданные герцогу люди оказались крепче, чем Дьюранд полагал.
— Прости, рыцарь, но я не понимаю тебя.
— Два дня назад был созван совет, — кивнул Беорник. — Поднялась буря, словно наступил конец времён. Все, как и предсказывали мудрые женщины.
— Прошу меня извинить, сэр Беорник, но…
— Год назад, — хрипло продолжил Беорник, словно не слыша, что к нему обращаются, — как раз на Изломе Зимы мы были на ночной службе в святилище. Наступила полночь. Когда мы вышли наружу, сияла полная луна, словно Око Небес обратилось в лёд. И когда мы вышли во двор, в сиянии снега мы увидели… увидели деревню. У стен святилища стояли нагие жители, взрослые и дети, стояли и взирали на нас. Нагие, а тела их были белыми. Белыми как снег.
Люди, столпившиеся в трапезной, содрогнулись.
— Это были жители Ирдана, нашей деревни. Среди них был мой управляющий, три его дочки… Там были все… Все — понимаете? Каждый нашёл в толпе самого себя, стоящего нагим на снегу под ярким светом луны. Казалось, они тянутся к нам. Хотят что-то сказать. Потом луну затянули тучи, и видение исчезло. Те, кто стоял поближе к ограде, кое-что услышал. Шёпот. Тихий шёпот: «Пройдёт год, и мы снова встретимся. Лицом к лицу». Мудрые женщины обо всем знали. Знали, что все начнётся с вестей из Ферангора.
— Властитель Небесный, — выдавил из себя Ламорик. — Эйгрин, ты хоть что-нибудь понял?
— Сложно сказать. Излом Зимы — межвременье, точно такое же, как и полночь. Именно тогда нам ниспосылаются знамения. К тому же, не будем забывать, — Гесперанд совсем близко.
— Я слышал, что надо быть совершенным безумцем, чтобы на Изломе Зимы ходить на кладбище, — кивнул Берхард, окидывая взглядом единственного глаза сероватые бойницы, через которые с запада, со стороны Гесперанда, в трапезную попадал свет закатного солнца.
— Я не мог пойти вместе со всеми, — прошептал Беорник.
— И куда же они отправились? — подался вперёд Конзар.
— Они увидели, что начало уже положено. Род старого короля оборвётся в Ирлаке.
— Куда ушли жители? — повторил вопрос Конзар.
— Мудрые женщины собрали всех и повели в лес.
— В Гесперанд?
— Да.
Дьюранд обмер: жители ушли в проклятые земли, чтобы избежать судьбы, которую им пророчило явленное год назад видение.
— Я не мог последовать за ними. Я управляющий замком и землями Ирдана, принадлежащими его светлости. Я поклялся спасением души исполнять свой долг и хранить верность герцогу. А они ушли в Гесперанд. Они будут пить тамошнюю воду и есть плоды, что произрастают в тех лесах. Они останутся там навеки.
Повисла гробовая тишина, которую первым решился прервать Конзар:
— Гутред, возьми людей. Уведите отсюда сэра Беорника и дайте ему выпить чего-нибудь покрепче. И снимите с него эту чёртову кольчугу.
— Что же нам делать? — обхватил руками голову Ламорик.
Конзар что-то пробурчал о мудрых женщинах.
— Как ты думаешь, что происходит? — поинтересовался Ламорик.
— Каждый из нас, после того как ниспосылается знамение, волен действовать так, как захочет. Кто знает, что нас ждёт? Я уверен — от судьбы не уйдёшь. Мудрым женщинам многое открыто. Они достаточно знают о рождении и смерти.
— Радомор лишён наследства, а моя сестра мертва, — Ламорик сжал кулаки и бросил яростный взгляд на Конзара. — Что же произошло? Что это за место — Ирдан? Мы много проехали?
— Не очень, ваша светлость.
Эйгрин тихо извлёк солнечные часы и поместил их на свет:
— Ещё не стемнело. Сейчас около восьми, и мы ещё можем ехать. Сейчас темнеет рано, но у нас ещё есть время, чтобы проскакать с пяток лиг.
Ламорик кивнул. Пора было отправляться в путь.
Гутред оставил вместе с сошедшим с ума управляющим оруженосца по имени Эорман. Остальные же вскочили на лошадей и направились на запад, туда, где их ждали проклятые земли Гесперанда. На душе было неспокойно. Снова опустился туман.
— Ненавижу такую погоду, — поёживаясь, произнёс Гутред. Лес приближался, чернея в тумане, словно берег покрытого льдом озера. Дьюранд был уверен, что не он один представил, как жители Ирдана гуськом, один за другим, входят в лесную чащу, чтобы сгинуть в ней навеки.
Несколько часов спустя порывы северного ветра разорвали пелену тумана, и люди увидели, что они уже подъехали к самой границе леса. Вокруг них расстилались проклятые земли Гесперанда. Послышались ругательства. Дьюранд сжал зубы. Ветер завывал в ветвях деревьев.
— Стойте, — отдал команду Конзар. Впрочем, прозвучавший приказ был излишним, поскольку лошади и сами остановились, а некоторые из них даже начали пятится.
Тракт раздваивался. Одна дорога вела в Ферангор и пророчила долгие дни обходного пути. Вторая — была проложена через Гесперандский лес и тянулась прямо к Монервею.
Ламорик пристально смотрел на развилку.
— На юг, — сказал молодой лорд. — Поедем по Ферангорскому тракту.
— Всего лишь лес отделяет нас от Хайэйшес, — промолвил Конзар.
— Насколько он способен замедлить скорость нашего продвижения?
— Это же Гесперанд, — ответил Конзар. — Объездной путь отнимет у нас не один день.
Они опоздают на турнир. Это понимали все. И сейчас Ламорик стоял перед непростым выбором: либо распустить отряд, бросив людей на милость судьбы на дорогах зимнего Эрреста, либо отправляться в путь — уже неважно куда.
— Значит, поедем в обход — просто поскачем быстрее, — решил Ламорик.
— Лорд Морин сказал, что турнир начнётся через шесть дней.
— И что же скажешь мне ты, мой верный капитан?
— Нам предстоит проехать шестьдесят лиг, сир. Если мы двинем в обход, на дорогу уйдёт несколько дней, а не часов.
— А что если мы бросим подводы и лошадей с грузом?
— Оружие можно взять в аренду. Но лошади измотаны после Сильвемера, и много от них ждать не приходится.
Повисло тягостное молчание. Люди внимательно слушали, ожидая, когда решится их участь.
Ламорик склонился в седле и, наконец, тщательно подбирая слова, начал:
— Сэр Эйгрин, до меня доходили слухи о людях, которым удавалось пересечь Гесперанд, оставшись при этом целыми и невидимыми.
Дьюранду казалось, что перед ним разыгрывается тщательно отрепетированный спектакль. Эйгрин сидел в седле, не отрывая взгляда от леса:
— Да, сир, были такие, которые входили в чащу и выходили из неё в добром здравии. Часть из них по пути ничего особенного не видели — только деревья и развалины. Те, в чьих сердцах тверда вера во Всевышнего…
— Ага, ты останешься в живых, если не притронешься ни к воде, ни к плодам, что растут в этом лесу, — закончил Берхард, поднимаясь в стременах. — Я не хочу оскорбить твои чувства, Эйгрин, но этот лес, если уж и не потусторонний мир, то очень к нему близок. Есть мы, и есть они. Внутри леса надо следовать десяткам, если не сотням правил.
— Верно, — произнёс Конзар, всматриваясь в зелёный туннель, который образовывали сплетающиеся над дорогой ветви деревьев. Он повернулся лицом к отряду. — Я знаю о чем говорю. Много лет назад я с ребятами пересёк этот лес.
Ламорик медленно кивнул и произнёс:
— Я не хочу поворачивать назад.
Молодой лорд повернулся к отряду. Люди ещё в Акконеле догадывались, что им предстоит, и в глубине души уже смирились. И все же Ламорик был должен обратиться к отряду с речью.
— Лорд Морин бросил мне вызов. Вы все видели сами. Он обещал, что на турнир приедет главный герольд Эрреста, чтобы стать свидетелем состязания. Судьба дала нам последний шанс, когда мы его уже не ждали. Больше фортуна не будет к нам столь благосклонна, — Ламорик посмотрел на них, задерживая взгляд на каждом члене отряда. — Я вижу в случившемся длань провидения. Нам надо ехать.
Никто не проронил ни слова.
Ламорик, пришпорив коня, первым въехал на лесную тропу. Отряд последовал за ним.
Над отрядом что-то шептало зеленое море листвы, через которое просачивались лучи заходящего солнца. Дьюранд задрал голову и на мгновение ему показалось, что он — утопающий, погружающийся в глубины океанской бездны. Потом это ощущение пропало.
— Держите ушки на макушке, — сдержанно произнёс Гутред. — Пока вроде все тихо. Никому не спать, если хотите выбраться из этого леса живыми. Я говорил с браконьерами Гелебора. Они постоянно шастают по этому лесу и остаются невредимыми, потому что относятся к каждому листочку, как к скорпиону.
Во главе кавалькады ехал мрачный сэр Конзар. Меч и щит, которые рыцарь держал наготове, служили для Дьюранда лучшим предупреждением, чем все приказы и команды вместе взятые. И все же лес был зелёным и светлым. Дьюранд начал понимать ирданских крестьян, которые предпочли укрыться в этой чаще, не дожидаясь злого рока, который был готов обрушиться на их деревню. В лесу даже пахло иначе, приятней. В Ирлаке воздух был влажным, пропитанным запахом грязи и мокрой травы. В лесу, казалось, все ещё царило лето. В Ирлаке деревья давно уже сбросили листву, здесь же она была зеленой. Но несмотря ни на что, Конзар держал оружие наготове.
Каждый часовой знает, что любая опасность с течением времени становится обыденностью. Страх пропадает. Через час дорога, покрытая лабиринтом каменистых кочек, пошла под уклон. Всадники, нарушив строй, сбились в кучу. Дьюранд с Гутредом оказались почти во главе кавалькады — впереди них скакали Конзар, Эйгрин и Ламорик. Теперь Дьюранду казалось, что они находятся под его надёжной защитой.
— Ничего не понимаю, — донёсся голос Ламорика. — Почему он лишил сына наследства? Что случилось с Альвен? — помолчав, молодой лорд добавил. — Бедный отец. Теперь его планам не суждено сбыться.
Конзар не отводил взгляда от петляющей дороги:
— Простите ваша светлость? — переспросил Эйгрин.
— Извините. Я о свадьбе. Мне минуло не больше тринадцати зим — я служил пажом в Уиндговере, когда отец объявил, что отдаёт Альвен в жены Радомору Ирлакскому. Я думал, что это лишь политика — союз верных короне герцогств и старых родов. Пара свадеб, и он свяжет Монервей, Ирлак и Гирет в союз верных государю земель. Потом я увидел её будущего супруга. Я домой приехал на Зимний Излом. Альвен… знаете, она порой была остра на язык, и один из вассалов моего отца, Ситрик Гоул, буркнул под нос что-то про неё. Назвал её то ли гадюкой, то ли мегерой. Помню, как обозвал его про себя сукиным сыном, но Радомор… Он, как молния, подскочил к Ситрику, выволок его во двор… Он поднял Гоула над землёй. За шею. Этот болван болтался, словно на виселице, только вместо петли были руки Радомора. Эта свадьба была более чем союз благородных домов. Радомор любил её, взял её в жены, сражался за неё.
Дьюранд, задрав голову, подумал о Небесном Оке.
— И вот теперь Аильнор лишил сына наследства. Какую смерть приняла моя сестра? Альмора увидела её в лодке? Что за ирония судьбы. Я думал, Альвен счастлива. У неё был ребёнок.
У Дьюранда был ключ к разгадке. Он знал, что вызвало ярость Радомора. Он понимал, что пусть недолго, но он все же был тюремщиком Альвен и её ребёнка. Дьюранд все знал. «Сейчас или никогда, — решил он. — Если я смолчу, то больше не смогу называть себя мужчиной».
— Я все думаю и думаю об этом, — сказал Ламорик. — И вот нас занесло сюда, — закончил он, всматриваясь в заросли деревьев.
Дьюранд не мог больше молчать.
— Разгадку ищи в её муже.
Эти слова произнёс не Дьюранд.
В то же мгновение отряд пришёл в движение, послышался лязг извлекаемых из ножен мечей, хлопки опускающихся забрал.
На дороге стоял высокий стройный незнакомец, очень похожий на воинов, которых Дьюранд видел в Фецкой лощине. Из-под плаща холодно поблёскивала медная кольчуга.
Конзар, спрыгнув с коня, приставил меч к горлу незнакомца.
— Все как обычно, — пробормотал человек. Он даже не обратил внимания на острый клинок, готовый в любой момент оборвать его жизнь. Взгляд у незнакомца был, как у лунатика — казалось, он смотрел не на людей, а сквозь них.
— Отойди в сторону, Кон, — выдохнул Ламорик.
Конзар подчинился, но меч от горла незнакомца не убрал.
— Ты кто? — спросил Ламорик.
Незнакомец выдержал паузу и, сощурив глаза, заявил:
— Таких, как вы, было много. Очень много.
— Отчего ты заговорил о моей сестре?
— Всегда так, — человек разговаривал словно не с ними. — Вы отправляетесь на турнир, — добавил он.
— Не знаю, что…
Конзар поднял руку:
— Ты говоришь о Хайэйшес?
— О турнире, — поправил воин.
Конзар стукнул его кулаком в грудь, но широкоплечий незнакомец показался скорее удивлённым, нежели раздосадованным таким поступком рыцаря.
— Что за турнир? — спросил Конзар.
— Боуэрский турнир у Гласс.
— Спроси ещё раз, кто он такой, — вмешался сэр Эйгрин.
— Как твоё имя? — спросил Ламорик. — Мой капитан убьёт тебя, если ты не ответишь.
Словно лишь только теперь незнакомец заметил приставленное к горлу острие меча.
— Меня зовут Сейвин. Я ищу… — незнакомец моргнул и покачал головой. — Вы едете на турнир?
Нахмурившись, Ламорик повернулся к капитану.
— О каком турнире он говорит?
— Я кое-что слышал о нем, ваша светлость, — ответил Конзар. — Он проводится в Гесперанде каждые семь лет со времён Великого царства.
— Но… у нас нет времени. Мы должны ехать в Хайэйшес.
Лошадь Ламорика, словно уловив настроение седока, энергично закивала головой.
— Мы можем попытаться, — ответил Конзар.
Человек, назвавший себя Сейвином, кивнул и быстро, как молния, отпрыгнул с дороги под сень деревьев, уйдя с направления удара меча. Склонившись, он поднял с земли оружие минувших времён. Сначала в полусумраке сверкнул длинный меч. Дьюранд подумал, что вряд ли под сенью небесных сфер сохранился второй такой клинок. За мечом последовал овальный щит и позолоченный шлем. И, наконец, показалось очень странное оружие. Где-то у самой земли воин ухватился за что-то и потянул, извлекая на свет длинное чёрное древко. Пядь за пядью древко поднималось над землёй, пока не показался наконечник. Незнакомец взмахнул копьём, забрасывая его себе на плечо, и с острия в сторону отряда сорвались тугие капли. Одна из них попала Дьюранду на щеку.
Гутред впился глазами в лицо Дьюранда. Дьюранд коснулся пальцами влаги и взглянул на них — они были красными. С острия копья, заливая тёмное древко, сочилась кровь.
Сейвин выпрямился, гордо задрав подбородок, — безумный воин, пришедший к ним из глубины веков. Он явно собирался присоединиться к отряду.
— Ты сошёл с ума, — прошептал Ламорик.
— Ваша светлость, прошу вас, тщательно обдумывайте каждое действие, — произнёс Берхард.
— Ты хочешь, чтобы я взял с нами этого ненормального?
— Я просто прошу вас подумать. Мы в необычном лесу. Чужаков не гонят. Ничем хорошим это никогда не заканчивалось.
— Сейвин… В этом имени что-то есть, — почесал нос Эйгрин.
— Ну что ж, — кивнул Ламорик. — Незнакомца я прочь не прогоню, но и скорость мы сбавлять не будем. Так будет справедливо. Сейвин, я разрешаю тебе пойти с нами.
Будто зная заранее решение молодого лорда, незнакомец медленно кивнул головой, на которой теперь красовался старинный шлем.
Они проехали ещё одну лигу, когда Дьюранд заметил, как между деревьев что-то сверкнуло.
— Что это?
Люди в отряде принялись крутить головами.
— Там, за деревьями!
Рыцари, ехавшие впереди, и оруженосцы, замыкавшие строй, внимательно вглядываясь в том направлении, куда Дьюранд показывал рукой. За деревьями что-то мелькало.
Звякнул метал — Сейвин бросил щит на землю и принялся карабкаться на старый бук, перебирая руками и ногами с такой скоростью и лёгкостью, словно он лез по лестнице. Взобравшись на высоту в пять фатомов, воин, совсем как моряк, принялся всматриваться вдаль.
— Люди. Вооружены, — выдохнул он.
Слова Сейвина услышали все.
— Вооружённые люди? — лицо Берхарда исказилось. — О чем он?
— Тихо, — прошипел Конзар. — Всем мечи и щиты наизготовку.
Дьюранд потянулся за исцарапанным щитом и обнаружил, что в просвет среди деревьев ясно видит остановившийся отряд чужаков — воинов в кольчугах, сидящих верхом на лошадях. Лошадь Дьюранда переступила с ноги на ногу, слегка двинувшись вперёд, и деревья сомкнулись, скрыв с глаз чужой отряд. Дьюранд попытался отыскать просвет, но как он ни крутился — все было тщетно.
— Пропали, — сказал он. — Теперь никого не вижу.
Конзар коротко кивнул:
— А с этого момента, джентльмены, соблюдаем тишину. И ушки держим на макушке. В таком безумном месте я никого не рискну отправить в разведку. Каждый должен быть начеку.
Сейвин соскользнул с дерева и, подхватив с земли шлем, снова водрузил его на голову.
По мере того как смеркалось, отряду стали попадаться на глаза все чаще и чаще путники.
На протяжении нескольких лиг дорога шла под уклон, и теперь с левой и правой стороны тракта высились чёрные земляные насыпи с торчащими из них мощными корнями деревьев, навевавшими мысли о пещерах, таящих несметные сокровища. Высоко над головами рыцарей сплетались ветви огромных деревьев, отчего людям казалось, что они находятся в нефе гигантского храма.
— Теперь и я их вижу, — донёсся голос из задних рядов. Повсюду среди деревьев мелькали фигурки скачущих воинов. На этот раз Конзар даже не стал отдавать команду остановиться. Казалось, лес был битком набит вооружёнными людьми.
Дьюранд, разминаясь, пошевелил плечами, крепко сжав в руках щит и меч. В шее отчаянно засвербело. Стоило Дьюранду потянуть руку, чтобы почесаться, кусты словно взорвались. На дорогу вылетел всадник. Солнце осветило его лицо, блеснув на клинке, который он сжимал в руках. Дьюранд подхватил щит и меч, понимая, что опоздал.
Всадник не нанёс удара, хотя был так близко, что Дьюранд мог разглядеть щетину на его лице и обветренные щеки.
Рыцарь уставился на тракт стеклянными, ничего не видящими глазами, после чего, повернув голову, пришпорил коня. Конь молнией взлетел на насыпь и всадник исчез из виду.
Кавалькада остановилась — все смотрели на Дьюранда, широко раскрыв глаза. Кое-кто складывал ладони в знак Небесного Ока.
— Ты, — Сейвин, сжимающий в руке кровоточащее копьё, уставился на Дьюранда. — Я тот, кто нужен.
Отряд тронулся с места.
— Я. Поиск был очень долгим, но сейчас мы почти рядом.
Дьюранд, не сводивший с безумца взгляда, чувствовал, что на них смотрит Гутред.
— Приятель, я не понимаю, о чем ты, — сказал Дьюранд.
— Меня ждёт моя дама, — кровь, сочившаяся по древку старинного копья, заливала безумцу руки. — Она ждёт меня.
К ним подъехал Берхард:
— Слушай, — обратился он к Сейвину. — Оставь парня в покое. Мне плевать, что это за мегера, о которой ты так беспокоишься. Дьюранд не имеет к ней никакого отношения.
Дьюранд услышал журчание воды. Где-то впереди бежала река, судя по звуку, немаленькая. Как ему удалось услышать её шум сквозь стук копыт и звяканье сбруи? Берхард медленно кивнул.
— В чем дело? — потребовал ответа Сейвин. — Чего смотришь? Ты что-то слышишь?
Дьюранд не успел ответить.
— Что ты слышишь?! — завопил Сейвин.
Отряд словно почувствовал, как незнакомца захлёстывает волна безумия.
— Вперёд, — бросил короткий приказ Конзар.
— В чем дело? — Сейвин отвернулся от Дьюранда, обращаясь теперь ко всему отряду. Дьюранд пришпорил коня. Теперь они скакали лёгким галопом.
— Черт! — прорычал Гутред. — К реке. К реке, если хотите жить!
— Скачи! Скачи что есть сил! — крикнул Берхард Дьюранду.
— Стойте, — воскликнул Сейвин, оказываясь позади отряда. — Опять все повторяется. Не надо!
Дьюранд, оглянувшись, увидел у камня Сейвина. Он надрывно кричал — шея была перевита канатами вен, глаза выкачены. Кругом шумели деревья.
Люди сквозь ветер гнали лошадей вперёд, плащи развивались за спинами, словно крылья птиц. Дьюранд привстал в стременах, пустив коня вскачь. Позади, перемещаясь по насыпи прыжками, отталкиваясь от деревьев, отрывая от них целые куски коры, отряд преследовал Сейвин.
Лес расступился и из-за спин скакавших впереди воинов, Дьюранд разглядел пролёт выгнувшегося боевым луком моста. Впереди маячил свет — виднелись зеленые берега и сверкающая на солнце листва. Как только копыта коней ступили на мост, сзади раздался истошный крик Сейвина. Оглянувшись, Дьюранд увидел, как явившийся из тьмы веков воин качнулся назад и швырнул своё копьё, которое со свистом устремилось к нему, разбрасывая капли крови, готовое вот-вот воткнуться под ключицу. Но копьё так и не нашло своей жертвы. Бессильно зависнув над серединой моста, оно растаяло в воздухе. Когда Дьюранд окинул взглядом лес, Сейвина нигде не было видно.
Глава 12
— Сир, я всего лишь оруженосец. Моего капитана зовут сэр Конзар, — произнёс Дьюранд, помня о запрете разглашать подлинное имя того, кто скрывался под прозвищем Красного Рыцаря. — Наш отряд остановился невдалеке от деревни. Мы держим путь в Монервей.
— Меня зовут Беорник, управляющий крепостью и землями Ирдана, принадлежащими его светлости. Вам лучше войти в замок.
Дьюранд кивнул и, не сводя глаз с бесноватого управляющего, произнёс:
— Я позову остальных.
В трапезной стояла тишина, прерываемая лишь звуками шагов. Забытая метла лежала на ворохе сена. Стол был уставлен пивными кружками.
— Сэр Беорник, — произнёс Конзар. — В вашей деревне очень тихо.
Рыцарь кивнул, вперив остановившийся взгляд в стол, вокруг которого столпились люди.
— Все ушли.
Конзар раскрыл было рот, но его опередил Берхард.
— Что значит «ушли»?
— Все это началось прошлым вечером.
— Что «это»?
— Пришло известие о том, что герцог Аильнор лишил своего сына наследства в пользу внука. На этом настояли наши мудрые женщины.
Дьюранд замер. Герцог лишил наследства собственного сына? Значит, преданные герцогу люди оказались крепче, чем Дьюранд полагал.
— Прости, рыцарь, но я не понимаю тебя.
— Два дня назад был созван совет, — кивнул Беорник. — Поднялась буря, словно наступил конец времён. Все, как и предсказывали мудрые женщины.
— Прошу меня извинить, сэр Беорник, но…
— Год назад, — хрипло продолжил Беорник, словно не слыша, что к нему обращаются, — как раз на Изломе Зимы мы были на ночной службе в святилище. Наступила полночь. Когда мы вышли наружу, сияла полная луна, словно Око Небес обратилось в лёд. И когда мы вышли во двор, в сиянии снега мы увидели… увидели деревню. У стен святилища стояли нагие жители, взрослые и дети, стояли и взирали на нас. Нагие, а тела их были белыми. Белыми как снег.
Люди, столпившиеся в трапезной, содрогнулись.
— Это были жители Ирдана, нашей деревни. Среди них был мой управляющий, три его дочки… Там были все… Все — понимаете? Каждый нашёл в толпе самого себя, стоящего нагим на снегу под ярким светом луны. Казалось, они тянутся к нам. Хотят что-то сказать. Потом луну затянули тучи, и видение исчезло. Те, кто стоял поближе к ограде, кое-что услышал. Шёпот. Тихий шёпот: «Пройдёт год, и мы снова встретимся. Лицом к лицу». Мудрые женщины обо всем знали. Знали, что все начнётся с вестей из Ферангора.
— Властитель Небесный, — выдавил из себя Ламорик. — Эйгрин, ты хоть что-нибудь понял?
— Сложно сказать. Излом Зимы — межвременье, точно такое же, как и полночь. Именно тогда нам ниспосылаются знамения. К тому же, не будем забывать, — Гесперанд совсем близко.
— Я слышал, что надо быть совершенным безумцем, чтобы на Изломе Зимы ходить на кладбище, — кивнул Берхард, окидывая взглядом единственного глаза сероватые бойницы, через которые с запада, со стороны Гесперанда, в трапезную попадал свет закатного солнца.
— Я не мог пойти вместе со всеми, — прошептал Беорник.
— И куда же они отправились? — подался вперёд Конзар.
— Они увидели, что начало уже положено. Род старого короля оборвётся в Ирлаке.
— Куда ушли жители? — повторил вопрос Конзар.
— Мудрые женщины собрали всех и повели в лес.
— В Гесперанд?
— Да.
Дьюранд обмер: жители ушли в проклятые земли, чтобы избежать судьбы, которую им пророчило явленное год назад видение.
— Я не мог последовать за ними. Я управляющий замком и землями Ирдана, принадлежащими его светлости. Я поклялся спасением души исполнять свой долг и хранить верность герцогу. А они ушли в Гесперанд. Они будут пить тамошнюю воду и есть плоды, что произрастают в тех лесах. Они останутся там навеки.
Повисла гробовая тишина, которую первым решился прервать Конзар:
— Гутред, возьми людей. Уведите отсюда сэра Беорника и дайте ему выпить чего-нибудь покрепче. И снимите с него эту чёртову кольчугу.
— Что же нам делать? — обхватил руками голову Ламорик.
Конзар что-то пробурчал о мудрых женщинах.
— Как ты думаешь, что происходит? — поинтересовался Ламорик.
— Каждый из нас, после того как ниспосылается знамение, волен действовать так, как захочет. Кто знает, что нас ждёт? Я уверен — от судьбы не уйдёшь. Мудрым женщинам многое открыто. Они достаточно знают о рождении и смерти.
— Радомор лишён наследства, а моя сестра мертва, — Ламорик сжал кулаки и бросил яростный взгляд на Конзара. — Что же произошло? Что это за место — Ирдан? Мы много проехали?
— Не очень, ваша светлость.
Эйгрин тихо извлёк солнечные часы и поместил их на свет:
— Ещё не стемнело. Сейчас около восьми, и мы ещё можем ехать. Сейчас темнеет рано, но у нас ещё есть время, чтобы проскакать с пяток лиг.
Ламорик кивнул. Пора было отправляться в путь.
Гутред оставил вместе с сошедшим с ума управляющим оруженосца по имени Эорман. Остальные же вскочили на лошадей и направились на запад, туда, где их ждали проклятые земли Гесперанда. На душе было неспокойно. Снова опустился туман.
— Ненавижу такую погоду, — поёживаясь, произнёс Гутред. Лес приближался, чернея в тумане, словно берег покрытого льдом озера. Дьюранд был уверен, что не он один представил, как жители Ирдана гуськом, один за другим, входят в лесную чащу, чтобы сгинуть в ней навеки.
Несколько часов спустя порывы северного ветра разорвали пелену тумана, и люди увидели, что они уже подъехали к самой границе леса. Вокруг них расстилались проклятые земли Гесперанда. Послышались ругательства. Дьюранд сжал зубы. Ветер завывал в ветвях деревьев.
— Стойте, — отдал команду Конзар. Впрочем, прозвучавший приказ был излишним, поскольку лошади и сами остановились, а некоторые из них даже начали пятится.
Тракт раздваивался. Одна дорога вела в Ферангор и пророчила долгие дни обходного пути. Вторая — была проложена через Гесперандский лес и тянулась прямо к Монервею.
Ламорик пристально смотрел на развилку.
— На юг, — сказал молодой лорд. — Поедем по Ферангорскому тракту.
— Всего лишь лес отделяет нас от Хайэйшес, — промолвил Конзар.
— Насколько он способен замедлить скорость нашего продвижения?
— Это же Гесперанд, — ответил Конзар. — Объездной путь отнимет у нас не один день.
Они опоздают на турнир. Это понимали все. И сейчас Ламорик стоял перед непростым выбором: либо распустить отряд, бросив людей на милость судьбы на дорогах зимнего Эрреста, либо отправляться в путь — уже неважно куда.
— Значит, поедем в обход — просто поскачем быстрее, — решил Ламорик.
— Лорд Морин сказал, что турнир начнётся через шесть дней.
— И что же скажешь мне ты, мой верный капитан?
— Нам предстоит проехать шестьдесят лиг, сир. Если мы двинем в обход, на дорогу уйдёт несколько дней, а не часов.
— А что если мы бросим подводы и лошадей с грузом?
— Оружие можно взять в аренду. Но лошади измотаны после Сильвемера, и много от них ждать не приходится.
Повисло тягостное молчание. Люди внимательно слушали, ожидая, когда решится их участь.
Ламорик склонился в седле и, наконец, тщательно подбирая слова, начал:
— Сэр Эйгрин, до меня доходили слухи о людях, которым удавалось пересечь Гесперанд, оставшись при этом целыми и невидимыми.
Дьюранду казалось, что перед ним разыгрывается тщательно отрепетированный спектакль. Эйгрин сидел в седле, не отрывая взгляда от леса:
— Да, сир, были такие, которые входили в чащу и выходили из неё в добром здравии. Часть из них по пути ничего особенного не видели — только деревья и развалины. Те, в чьих сердцах тверда вера во Всевышнего…
— Ага, ты останешься в живых, если не притронешься ни к воде, ни к плодам, что растут в этом лесу, — закончил Берхард, поднимаясь в стременах. — Я не хочу оскорбить твои чувства, Эйгрин, но этот лес, если уж и не потусторонний мир, то очень к нему близок. Есть мы, и есть они. Внутри леса надо следовать десяткам, если не сотням правил.
— Верно, — произнёс Конзар, всматриваясь в зелёный туннель, который образовывали сплетающиеся над дорогой ветви деревьев. Он повернулся лицом к отряду. — Я знаю о чем говорю. Много лет назад я с ребятами пересёк этот лес.
Ламорик медленно кивнул и произнёс:
— Я не хочу поворачивать назад.
Молодой лорд повернулся к отряду. Люди ещё в Акконеле догадывались, что им предстоит, и в глубине души уже смирились. И все же Ламорик был должен обратиться к отряду с речью.
— Лорд Морин бросил мне вызов. Вы все видели сами. Он обещал, что на турнир приедет главный герольд Эрреста, чтобы стать свидетелем состязания. Судьба дала нам последний шанс, когда мы его уже не ждали. Больше фортуна не будет к нам столь благосклонна, — Ламорик посмотрел на них, задерживая взгляд на каждом члене отряда. — Я вижу в случившемся длань провидения. Нам надо ехать.
Никто не проронил ни слова.
Ламорик, пришпорив коня, первым въехал на лесную тропу. Отряд последовал за ним.
Над отрядом что-то шептало зеленое море листвы, через которое просачивались лучи заходящего солнца. Дьюранд задрал голову и на мгновение ему показалось, что он — утопающий, погружающийся в глубины океанской бездны. Потом это ощущение пропало.
— Держите ушки на макушке, — сдержанно произнёс Гутред. — Пока вроде все тихо. Никому не спать, если хотите выбраться из этого леса живыми. Я говорил с браконьерами Гелебора. Они постоянно шастают по этому лесу и остаются невредимыми, потому что относятся к каждому листочку, как к скорпиону.
Во главе кавалькады ехал мрачный сэр Конзар. Меч и щит, которые рыцарь держал наготове, служили для Дьюранда лучшим предупреждением, чем все приказы и команды вместе взятые. И все же лес был зелёным и светлым. Дьюранд начал понимать ирданских крестьян, которые предпочли укрыться в этой чаще, не дожидаясь злого рока, который был готов обрушиться на их деревню. В лесу даже пахло иначе, приятней. В Ирлаке воздух был влажным, пропитанным запахом грязи и мокрой травы. В лесу, казалось, все ещё царило лето. В Ирлаке деревья давно уже сбросили листву, здесь же она была зеленой. Но несмотря ни на что, Конзар держал оружие наготове.
Каждый часовой знает, что любая опасность с течением времени становится обыденностью. Страх пропадает. Через час дорога, покрытая лабиринтом каменистых кочек, пошла под уклон. Всадники, нарушив строй, сбились в кучу. Дьюранд с Гутредом оказались почти во главе кавалькады — впереди них скакали Конзар, Эйгрин и Ламорик. Теперь Дьюранду казалось, что они находятся под его надёжной защитой.
— Ничего не понимаю, — донёсся голос Ламорика. — Почему он лишил сына наследства? Что случилось с Альвен? — помолчав, молодой лорд добавил. — Бедный отец. Теперь его планам не суждено сбыться.
Конзар не отводил взгляда от петляющей дороги:
— Простите ваша светлость? — переспросил Эйгрин.
— Извините. Я о свадьбе. Мне минуло не больше тринадцати зим — я служил пажом в Уиндговере, когда отец объявил, что отдаёт Альвен в жены Радомору Ирлакскому. Я думал, что это лишь политика — союз верных короне герцогств и старых родов. Пара свадеб, и он свяжет Монервей, Ирлак и Гирет в союз верных государю земель. Потом я увидел её будущего супруга. Я домой приехал на Зимний Излом. Альвен… знаете, она порой была остра на язык, и один из вассалов моего отца, Ситрик Гоул, буркнул под нос что-то про неё. Назвал её то ли гадюкой, то ли мегерой. Помню, как обозвал его про себя сукиным сыном, но Радомор… Он, как молния, подскочил к Ситрику, выволок его во двор… Он поднял Гоула над землёй. За шею. Этот болван болтался, словно на виселице, только вместо петли были руки Радомора. Эта свадьба была более чем союз благородных домов. Радомор любил её, взял её в жены, сражался за неё.
Дьюранд, задрав голову, подумал о Небесном Оке.
— И вот теперь Аильнор лишил сына наследства. Какую смерть приняла моя сестра? Альмора увидела её в лодке? Что за ирония судьбы. Я думал, Альвен счастлива. У неё был ребёнок.
У Дьюранда был ключ к разгадке. Он знал, что вызвало ярость Радомора. Он понимал, что пусть недолго, но он все же был тюремщиком Альвен и её ребёнка. Дьюранд все знал. «Сейчас или никогда, — решил он. — Если я смолчу, то больше не смогу называть себя мужчиной».
— Я все думаю и думаю об этом, — сказал Ламорик. — И вот нас занесло сюда, — закончил он, всматриваясь в заросли деревьев.
Дьюранд не мог больше молчать.
— Разгадку ищи в её муже.
Эти слова произнёс не Дьюранд.
В то же мгновение отряд пришёл в движение, послышался лязг извлекаемых из ножен мечей, хлопки опускающихся забрал.
На дороге стоял высокий стройный незнакомец, очень похожий на воинов, которых Дьюранд видел в Фецкой лощине. Из-под плаща холодно поблёскивала медная кольчуга.
Конзар, спрыгнув с коня, приставил меч к горлу незнакомца.
— Все как обычно, — пробормотал человек. Он даже не обратил внимания на острый клинок, готовый в любой момент оборвать его жизнь. Взгляд у незнакомца был, как у лунатика — казалось, он смотрел не на людей, а сквозь них.
— Отойди в сторону, Кон, — выдохнул Ламорик.
Конзар подчинился, но меч от горла незнакомца не убрал.
— Ты кто? — спросил Ламорик.
Незнакомец выдержал паузу и, сощурив глаза, заявил:
— Таких, как вы, было много. Очень много.
— Отчего ты заговорил о моей сестре?
— Всегда так, — человек разговаривал словно не с ними. — Вы отправляетесь на турнир, — добавил он.
— Не знаю, что…
Конзар поднял руку:
— Ты говоришь о Хайэйшес?
— О турнире, — поправил воин.
Конзар стукнул его кулаком в грудь, но широкоплечий незнакомец показался скорее удивлённым, нежели раздосадованным таким поступком рыцаря.
— Что за турнир? — спросил Конзар.
— Боуэрский турнир у Гласс.
— Спроси ещё раз, кто он такой, — вмешался сэр Эйгрин.
— Как твоё имя? — спросил Ламорик. — Мой капитан убьёт тебя, если ты не ответишь.
Словно лишь только теперь незнакомец заметил приставленное к горлу острие меча.
— Меня зовут Сейвин. Я ищу… — незнакомец моргнул и покачал головой. — Вы едете на турнир?
Нахмурившись, Ламорик повернулся к капитану.
— О каком турнире он говорит?
— Я кое-что слышал о нем, ваша светлость, — ответил Конзар. — Он проводится в Гесперанде каждые семь лет со времён Великого царства.
— Но… у нас нет времени. Мы должны ехать в Хайэйшес.
Лошадь Ламорика, словно уловив настроение седока, энергично закивала головой.
— Мы можем попытаться, — ответил Конзар.
Человек, назвавший себя Сейвином, кивнул и быстро, как молния, отпрыгнул с дороги под сень деревьев, уйдя с направления удара меча. Склонившись, он поднял с земли оружие минувших времён. Сначала в полусумраке сверкнул длинный меч. Дьюранд подумал, что вряд ли под сенью небесных сфер сохранился второй такой клинок. За мечом последовал овальный щит и позолоченный шлем. И, наконец, показалось очень странное оружие. Где-то у самой земли воин ухватился за что-то и потянул, извлекая на свет длинное чёрное древко. Пядь за пядью древко поднималось над землёй, пока не показался наконечник. Незнакомец взмахнул копьём, забрасывая его себе на плечо, и с острия в сторону отряда сорвались тугие капли. Одна из них попала Дьюранду на щеку.
Гутред впился глазами в лицо Дьюранда. Дьюранд коснулся пальцами влаги и взглянул на них — они были красными. С острия копья, заливая тёмное древко, сочилась кровь.
Сейвин выпрямился, гордо задрав подбородок, — безумный воин, пришедший к ним из глубины веков. Он явно собирался присоединиться к отряду.
— Ты сошёл с ума, — прошептал Ламорик.
— Ваша светлость, прошу вас, тщательно обдумывайте каждое действие, — произнёс Берхард.
— Ты хочешь, чтобы я взял с нами этого ненормального?
— Я просто прошу вас подумать. Мы в необычном лесу. Чужаков не гонят. Ничем хорошим это никогда не заканчивалось.
— Сейвин… В этом имени что-то есть, — почесал нос Эйгрин.
— Ну что ж, — кивнул Ламорик. — Незнакомца я прочь не прогоню, но и скорость мы сбавлять не будем. Так будет справедливо. Сейвин, я разрешаю тебе пойти с нами.
Будто зная заранее решение молодого лорда, незнакомец медленно кивнул головой, на которой теперь красовался старинный шлем.
Они проехали ещё одну лигу, когда Дьюранд заметил, как между деревьев что-то сверкнуло.
— Что это?
Люди в отряде принялись крутить головами.
— Там, за деревьями!
Рыцари, ехавшие впереди, и оруженосцы, замыкавшие строй, внимательно вглядываясь в том направлении, куда Дьюранд показывал рукой. За деревьями что-то мелькало.
Звякнул метал — Сейвин бросил щит на землю и принялся карабкаться на старый бук, перебирая руками и ногами с такой скоростью и лёгкостью, словно он лез по лестнице. Взобравшись на высоту в пять фатомов, воин, совсем как моряк, принялся всматриваться вдаль.
— Люди. Вооружены, — выдохнул он.
Слова Сейвина услышали все.
— Вооружённые люди? — лицо Берхарда исказилось. — О чем он?
— Тихо, — прошипел Конзар. — Всем мечи и щиты наизготовку.
Дьюранд потянулся за исцарапанным щитом и обнаружил, что в просвет среди деревьев ясно видит остановившийся отряд чужаков — воинов в кольчугах, сидящих верхом на лошадях. Лошадь Дьюранда переступила с ноги на ногу, слегка двинувшись вперёд, и деревья сомкнулись, скрыв с глаз чужой отряд. Дьюранд попытался отыскать просвет, но как он ни крутился — все было тщетно.
— Пропали, — сказал он. — Теперь никого не вижу.
Конзар коротко кивнул:
— А с этого момента, джентльмены, соблюдаем тишину. И ушки держим на макушке. В таком безумном месте я никого не рискну отправить в разведку. Каждый должен быть начеку.
Сейвин соскользнул с дерева и, подхватив с земли шлем, снова водрузил его на голову.
По мере того как смеркалось, отряду стали попадаться на глаза все чаще и чаще путники.
На протяжении нескольких лиг дорога шла под уклон, и теперь с левой и правой стороны тракта высились чёрные земляные насыпи с торчащими из них мощными корнями деревьев, навевавшими мысли о пещерах, таящих несметные сокровища. Высоко над головами рыцарей сплетались ветви огромных деревьев, отчего людям казалось, что они находятся в нефе гигантского храма.
— Теперь и я их вижу, — донёсся голос из задних рядов. Повсюду среди деревьев мелькали фигурки скачущих воинов. На этот раз Конзар даже не стал отдавать команду остановиться. Казалось, лес был битком набит вооружёнными людьми.
Дьюранд, разминаясь, пошевелил плечами, крепко сжав в руках щит и меч. В шее отчаянно засвербело. Стоило Дьюранду потянуть руку, чтобы почесаться, кусты словно взорвались. На дорогу вылетел всадник. Солнце осветило его лицо, блеснув на клинке, который он сжимал в руках. Дьюранд подхватил щит и меч, понимая, что опоздал.
Всадник не нанёс удара, хотя был так близко, что Дьюранд мог разглядеть щетину на его лице и обветренные щеки.
Рыцарь уставился на тракт стеклянными, ничего не видящими глазами, после чего, повернув голову, пришпорил коня. Конь молнией взлетел на насыпь и всадник исчез из виду.
Кавалькада остановилась — все смотрели на Дьюранда, широко раскрыв глаза. Кое-кто складывал ладони в знак Небесного Ока.
— Ты, — Сейвин, сжимающий в руке кровоточащее копьё, уставился на Дьюранда. — Я тот, кто нужен.
Отряд тронулся с места.
— Я. Поиск был очень долгим, но сейчас мы почти рядом.
Дьюранд, не сводивший с безумца взгляда, чувствовал, что на них смотрит Гутред.
— Приятель, я не понимаю, о чем ты, — сказал Дьюранд.
— Меня ждёт моя дама, — кровь, сочившаяся по древку старинного копья, заливала безумцу руки. — Она ждёт меня.
К ним подъехал Берхард:
— Слушай, — обратился он к Сейвину. — Оставь парня в покое. Мне плевать, что это за мегера, о которой ты так беспокоишься. Дьюранд не имеет к ней никакого отношения.
Дьюранд услышал журчание воды. Где-то впереди бежала река, судя по звуку, немаленькая. Как ему удалось услышать её шум сквозь стук копыт и звяканье сбруи? Берхард медленно кивнул.
— В чем дело? — потребовал ответа Сейвин. — Чего смотришь? Ты что-то слышишь?
Дьюранд не успел ответить.
— Что ты слышишь?! — завопил Сейвин.
Отряд словно почувствовал, как незнакомца захлёстывает волна безумия.
— Вперёд, — бросил короткий приказ Конзар.
— В чем дело? — Сейвин отвернулся от Дьюранда, обращаясь теперь ко всему отряду. Дьюранд пришпорил коня. Теперь они скакали лёгким галопом.
— Черт! — прорычал Гутред. — К реке. К реке, если хотите жить!
— Скачи! Скачи что есть сил! — крикнул Берхард Дьюранду.
— Стойте, — воскликнул Сейвин, оказываясь позади отряда. — Опять все повторяется. Не надо!
Дьюранд, оглянувшись, увидел у камня Сейвина. Он надрывно кричал — шея была перевита канатами вен, глаза выкачены. Кругом шумели деревья.
Люди сквозь ветер гнали лошадей вперёд, плащи развивались за спинами, словно крылья птиц. Дьюранд привстал в стременах, пустив коня вскачь. Позади, перемещаясь по насыпи прыжками, отталкиваясь от деревьев, отрывая от них целые куски коры, отряд преследовал Сейвин.
Лес расступился и из-за спин скакавших впереди воинов, Дьюранд разглядел пролёт выгнувшегося боевым луком моста. Впереди маячил свет — виднелись зеленые берега и сверкающая на солнце листва. Как только копыта коней ступили на мост, сзади раздался истошный крик Сейвина. Оглянувшись, Дьюранд увидел, как явившийся из тьмы веков воин качнулся назад и швырнул своё копьё, которое со свистом устремилось к нему, разбрасывая капли крови, готовое вот-вот воткнуться под ключицу. Но копьё так и не нашло своей жертвы. Бессильно зависнув над серединой моста, оно растаяло в воздухе. Когда Дьюранд окинул взглядом лес, Сейвина нигде не было видно.
Глава 12
Боуэр
Взбудораженные произошедшим люди проехали по поскрипывающему мосту. Наконец в тишине Конзар произнёс:
— Эта река называется Гласс. Мы едем на турнир, о котором нам говорил этот Сейвин. — Под мостом среди покрытых мхом валунов река несла кристально чистые воды, от которых поднимались волны холодного воздуха. Дьюранд представил, что стало бы с ним, упади он в реку, берущую своё начало в лесах северного Эрреста, бегущую мимо Тернгира и впадающую в покрытое туманами Зимнее море, место, где он никогда не был. Кинь Сейвин копьё чуть раньше — и Дьюранд наверняка бы погиб.
— Назад мы не повернём, — заявил Ламорик. — Кажется, все дороги герцогства ведут к этой реке.
Воины кивнули, и отряд тронулся вперёд, въехав в буковую рощу, раскинувшуюся на противоположном берегу реки. Через некоторое время лес расступился, и вдалеке показалась вершина огромного замка.
— Вот он, — выдохнул Конзар. — Боуэр.
Крепость, белоснежные стены которой, сложенные из известняка, поднимались к самому небу, была никак не меньше замка герцога в Акконеле. Видавшие виды воины задирали головы, разинув рты, словно деревенские мальчишки.
Отряд ехал мимо замка. Люди не сводили с него глаз, словно ожидая, что из каждого окна на них в любой момент могут наброситься сонмы демонов. То здесь, то там виднелись пасущиеся овцы, но где же поля, снабжающие продовольствием обитателей замка? И есть ли вообще у этого замка обитатели? Ответ на эти вопросы ждал их за боковой стеной цитадели: перед отрядом раскинулся залитый красным светом заходящего солнца склон холма, который покрывали поля и домики. В полях за плугами, влекомыми мычащими быками, шли крестьяне; поднимались и опускались кирки и мотыги.
— Что они делают? — изумился сэр Эйгрин.
— Готовятся к посевной? — предположил Ламорик.
— Именно, — кивнул Конзар. — Все так и есть. Завтра они будут сеять озимые.
— Что? — изумился Ламорик. — Так поздно? А что если год выдастся холодный?
— Ваша светлость, — покачал головой Эйгрин, сложив длинные пальцы в знак Небесного Ока. — Я полагаю, здесь властвуют силы, которым не страшны времена года.
— Изумительно, — покачал головой Ламорик.
— Даже я не смог бы выразиться точнее, — согласился Эйгрин. — Многое остаётся непонятным, но, быть может, вскоре мы узнаем ответы на все вопросы.
Показалась сторожка у замковых врат.
Конзар и Гутред странно переглянулись.
— Дьюранд, — произнёс Гутред. — Ступай и погляди, нет ли где привратника. Возможно, он в сторожке. Объяви о нашем прибытии.
Дьюранд спешился, чувствуя на себе многочисленные взгляды, и направился к сторожке, все глубже и глубже погружаясь в тень, которую отбрасывали белоснежные стены замка. Дьюранд ступил под арку. Лучи закатного солнца озаряли глазницы бойниц.
— Эй! — крикнул Дьюранд. Его голос эхом отразился от каменной кладки.
Ему никто не ответил.
— Мой капитан, сэр Конзар, ждёт у ворот замка. Здесь есть кто-нибудь, кто…
Кто-то хихикнул. Послышались звуки шагов босых ног. Из-за эха было невозможно определить, откуда идёт звук — его источник, казалось, был близко и далеко, спереди и сзади. Дьюранд оглянулся, поймав на себе взгляды Гутреда, Ламорика и остальных членов отряда. Он набрал в грудь побольше воздуха и решительно шагнул в глубь арки, скрывшись из виду.
Теперь он остался один на один с насмешником, который притаился за одной из бойниц. Дьюранд резко повернулся, поймав взглядом одну из бойниц, черневших на западной стене, после чего быстро отвёл глаза.
— Эта река называется Гласс. Мы едем на турнир, о котором нам говорил этот Сейвин. — Под мостом среди покрытых мхом валунов река несла кристально чистые воды, от которых поднимались волны холодного воздуха. Дьюранд представил, что стало бы с ним, упади он в реку, берущую своё начало в лесах северного Эрреста, бегущую мимо Тернгира и впадающую в покрытое туманами Зимнее море, место, где он никогда не был. Кинь Сейвин копьё чуть раньше — и Дьюранд наверняка бы погиб.
— Назад мы не повернём, — заявил Ламорик. — Кажется, все дороги герцогства ведут к этой реке.
Воины кивнули, и отряд тронулся вперёд, въехав в буковую рощу, раскинувшуюся на противоположном берегу реки. Через некоторое время лес расступился, и вдалеке показалась вершина огромного замка.
— Вот он, — выдохнул Конзар. — Боуэр.
Крепость, белоснежные стены которой, сложенные из известняка, поднимались к самому небу, была никак не меньше замка герцога в Акконеле. Видавшие виды воины задирали головы, разинув рты, словно деревенские мальчишки.
Отряд ехал мимо замка. Люди не сводили с него глаз, словно ожидая, что из каждого окна на них в любой момент могут наброситься сонмы демонов. То здесь, то там виднелись пасущиеся овцы, но где же поля, снабжающие продовольствием обитателей замка? И есть ли вообще у этого замка обитатели? Ответ на эти вопросы ждал их за боковой стеной цитадели: перед отрядом раскинулся залитый красным светом заходящего солнца склон холма, который покрывали поля и домики. В полях за плугами, влекомыми мычащими быками, шли крестьяне; поднимались и опускались кирки и мотыги.
— Что они делают? — изумился сэр Эйгрин.
— Готовятся к посевной? — предположил Ламорик.
— Именно, — кивнул Конзар. — Все так и есть. Завтра они будут сеять озимые.
— Что? — изумился Ламорик. — Так поздно? А что если год выдастся холодный?
— Ваша светлость, — покачал головой Эйгрин, сложив длинные пальцы в знак Небесного Ока. — Я полагаю, здесь властвуют силы, которым не страшны времена года.
— Изумительно, — покачал головой Ламорик.
— Даже я не смог бы выразиться точнее, — согласился Эйгрин. — Многое остаётся непонятным, но, быть может, вскоре мы узнаем ответы на все вопросы.
Показалась сторожка у замковых врат.
Конзар и Гутред странно переглянулись.
— Дьюранд, — произнёс Гутред. — Ступай и погляди, нет ли где привратника. Возможно, он в сторожке. Объяви о нашем прибытии.
Дьюранд спешился, чувствуя на себе многочисленные взгляды, и направился к сторожке, все глубже и глубже погружаясь в тень, которую отбрасывали белоснежные стены замка. Дьюранд ступил под арку. Лучи закатного солнца озаряли глазницы бойниц.
— Эй! — крикнул Дьюранд. Его голос эхом отразился от каменной кладки.
Ему никто не ответил.
— Мой капитан, сэр Конзар, ждёт у ворот замка. Здесь есть кто-нибудь, кто…
Кто-то хихикнул. Послышались звуки шагов босых ног. Из-за эха было невозможно определить, откуда идёт звук — его источник, казалось, был близко и далеко, спереди и сзади. Дьюранд оглянулся, поймав на себе взгляды Гутреда, Ламорика и остальных членов отряда. Он набрал в грудь побольше воздуха и решительно шагнул в глубь арки, скрывшись из виду.
Теперь он остался один на один с насмешником, который притаился за одной из бойниц. Дьюранд резко повернулся, поймав взглядом одну из бойниц, черневших на западной стене, после чего быстро отвёл глаза.