Кек Дэвид. Небесное Око

   — Ничего удивительного, — пробормотал Дьюранд.
   Вдруг он услышал, как кто-то выругался. Круглые каменные башенки закрывали весь обзор. Знаком приказав Дорвен оставаться на месте, Дьюранд подкрался к стене одной из башенок и, прижавшись к ней всем телом, кинул быстрый взгляд на ворота.
   На самой середине моста стояли Оуэн, Берхард и Бейден, пытаясь усмирить боевого коня серой масти, который, прядая ушами, балансировал на досках, перекинутых через пролом в настиле. Гермунд, вжавшись в ограду, не терял присутствия духа и твердил, что им всем надо поторапливаться. Дьюранд вышел на свет.
   Сначала его никто не заметил. Наконец Гермунд поднял взгляд и, увидев Дьюранда, разинул рот.
   — Дьюранд, — выдохнул он. Скальд казался скорее удивлённым, нежели обрадованным.
   Дьюранд осклабился.
   Четверо мужчин смотрели на него разинув рты, словно бараны. В конце концов Дьюранда узнали. Все бросились к нему, грохоча сапогами по дряхлому мосту. Друзья обступили его, обнимали, хлопали по спине.
   — Мы уж думали, ты покойник, — сказал Берхард.
   — В те редкие моменты, когда вообще думали о тебе, — подмигнул Оуэн.
   — Я был занят. Спасал прекрасных дам, — улыбнулся Дьюранд и, помахав рукой, дал знак Дорвен, что бояться нечего и можно выходить. Девушка, набросив на голову капюшон, направилась к мосту.
   — Черт! — проревел Бейден за их спинами.
   Доски под копытами боевого коня треснули, обломки и щепа брызнули в стороны. Конь вместе с Бейденом, державшим его под уздцы, провалился под мост.
   — Бейден! — закричал Берхард.
   Люди бросились на помощь. Опустившись на четвереньки, они глянули в пролом моста. Конь с шумом грохнулся в воду, подняв по обеим сторонам моста фонтаны брызг.
   — Бейден, — прошептал Берхард. Что за нелепая смерть.
   С всплеском над проломом показалась мокрая рука, ухватившая одноглазого рыцаря за воротник.
   — Я здесь, тупой, слепой, вонючий сукин сын.
   Общими усилиями Бейдена удалось извлечь из пролома.
   Бейден, от мокрой одежды которого шёл пар, хотел немедленно спуститься назад в пролом за конём. Удержать его удалось с трудом. Рыцарь кипел от ярости:
   — Вы что совсем сдурели?! Оставили меня одного с этим сумасшедшим чудовищем! Вы что, думали, он будет стоять и ждать, пока вы там целуетесь?
   Берхард попытался положить на плечо Бейдену руку, но рыцарь лишь злобно отмахнулся.
   — Сам с собой обнимайся. С меня хватит.
   Бейден пошёл прочь. Его проводили долгими взглядами. С громкими хлопками Оуэн отряхнул руки.
   — А коня мы разве доставать не будем? — спросил Дьюранд.
   Здоровяк улыбнулся, приподняв бровь:
   — Это конь Бейдена. Он мне весь день продыху не давал.
   Встреча с этой четвёркой заставила Дьюранда на время забыть о других членах отряда. Он схватил здоровяка за руку:
   — А где остальные?
   — Все выбрались из леса и ждут отставших. С нами Конзар, Ламорик… ну мы ещё. Эйгрин. Кто-то погиб в лесу, тому есть свидетели. Не достаёт лишь нескольких, мы их ждём почти целый день. Ты один из последних.
   — А как леди Бертрана? — спросил Дьюранд, кинув взгляд на Дорвен, лицо которой теперь скрывал капюшон.
   — Она будет чертовски рада увидеть твою подругу живой и невредимой. Чуть нас с ума не свела своими вопросами! «Вы её видели?», «Вы её ищете?» «Кто-нибудь видел девушку? Рыженькую такую». Ладно, довольно. Пойдёмте, — кивнул Оуэн. — Мы ждём новостей из Хайэйшес. Если Морину и впрямь удалось затащить на турнир главного герольда Эрреста, его светлости в самом скором времени предстоит сразиться в битве.
 
   Дьюранд последовал за рыцарями, которые направились по мосту к противоположному берегу реки. Он попытался взять Дорвен за руку, обнять её, но девушка, покачав головой, отстранилась.
   — Что случилось? Я тебя чем-то обидел?
   Она лишь снова покачала головой в ответ.
   — Дьюранд!
   Он опустил взгляд и обнаружил, что в настиле моста чернеют огромные провалы, через которые были переброшены доски. Берхард, хохотнув, показал на берег. Вдоль реки по берегу с толпой конюхов нёсся Бейден, преследуя провалившегося под мост боевого коня, которого уносило течение. Солнце весело играло на волнах.
   Дорвен даже не хотела идти рядом с ним.
   — Я боялся за тебя, — Гермунд тронул Дьюранда за руку, — я чувствовал, что в лесу что-то происходит, — лицо скальда исказила гримаса ужаса. — И все же ты жив, — Гермунд покачал головой.
   Дьюранд открыл было рот, но так ничего и не сказал.
   Мимо него, низко опустив голову, проскользнула Дорвен, словно стыдясь чего-то. То ли себя, то ли Дьюранда.
   Выбравшиеся из леса, будто беженцы, столпились на противоположной стороне моста. Измазанные в грязи люди сгрудились вокруг последних бочек с припасами.
   — Почти всем удалось спастись, — произнёс полушёпотом Гермунд. — Но я чувствовал — в лесу творится неладное. Но что нам оставалось делать? Только ждать. Ждать тех, кто выжил. Ждать новостей, — скальд попытался выжать из себя улыбку. — Ламорик уже целую лужайку вытоптал, все ждёт вестей — приехал ли главный герольд или нет.
   Они прошли по доскам, перекинутым через последний пролом.
   Когда Дьюранд сошёл с моста, друзья и незнакомцы подняли на него полные сожаления глаза. Один из мужчин вытер рукавом нос. Половина из тех, кто столпился на берегу, потеряли в лесу близких, и Дьюранд был явно не тот человек, которого некоторые из собравшихся надеялись увидеть.
   К Дьюранду шагнул Красный Рыцарь, лицо которого по-прежнему скрывало опущенное забрало. За спиной рыцаря стоял Конзар.
   — Милорд, — промолвил Дьюранд, преклоняя колено.
   Ламорик не произнёс ни слова и не двинулся с места. Казалось, перед Дьюрандом — статуя, вырезанная из дерева. До него доносилось лишь тяжёлое дыхание Ламорика.
   Молодой лорд склонил голову:
   — Дьюранд.
   — Я рад, что… — начал Дьюранд.
   — Хорошо, хорошо, — Ламорик обвёл взглядом отряд и невнятно пробормотал. — Спроси о своих вещах у Гутреда, — после чего развернулся и пошёл прочь. Вроде, он был в хорошем настроении.
   Гермунд озадаченно почесал подбородок:
   — Помяни моё слово, ветер какой-то странный, — скальд снова расплылся в улыбке. — Ладно, давай займёмся твоим барахлишком. Как поживают кони, что достались тебе от Керлака?
   Гермунд продолжал что-то говорить. Дьюранд в этот момент с тоской заметил, что Дорвен двинулась прочь, так и не сказав ему ни слова. Он в нерешительности шагнул вслед за ней, желая нагнать её.
   — Прости, если я тебя обидел!
   Она не остановилась, и Дьюранду ничего не оставалось, кроме как смотреть на её удаляющуюся фигурку, укрытую плащом.
   Леди Бертрана, стоявшая среди толпы спасшихся из леса людей, заметила свою фрейлину и расплакалась от радости.
   Гермунд в смущении ухватил Дьюранда за рукав:
   — Оставь её. Сейчас так будет лучше, — он помолчал. — Итак, чем мы теперь займёмся?
   Из леса выехал отряд всадников, состоявший из егерей и рыцарей. Во главе отряда скакал мрачный капитан, являвшийся обладателем столь широких плеч, что начинало казаться, что он сунул под рубаху длинную жердь.
   — Это ещё кто? — пробормотал скальд.
   Взгляды людей впились в здоровяка, восседавшего на коне. На мгновение Дьюранд забыл и о Дорвен, и о скальде. Не произнеся ни слова, гигант спешился и, подойдя к лорду Морину, преклонил колено:
   — Здравствуйте, милорд.
   — Встаньте, сэр Вэир.
   Вэир поднялся, всматриваясь в царапины и синяки, покрывавшие лицо лорда Морина.
   — Вам не следовало оставлять меня здесь, — мрачно произнёс исполин.
   Повисла гробовая тишина, люди боялись упустить даже слово.
   — Как твоё плечо? — спросил Морин.
   — Я его вылечил ещё до наступления времени Кровавой Луны.
   — Хорошо. Очень хорошо.
   На лице Вэира не отразилось даже тени улыбки.
   — Я приехал вместе с Красным Рыцарем, — добавил Морин.
   Ламорик склонился в поклоне. Здоровяк лишь повёл тёмными глазами. Известие не произвело на него никакого впечатления.
   — Мы получили ваше послание, милорд, — доложил Вэир.
   — Мы сразились с Красным Рыцарем на турнире в Редуиндинге, — сказал Морин.
   — Я понял, ваша светлость.
   — Я хочу вновь сразиться с ним в Хайэйшес.
   — Если этот рыцарь желает биться, ваша светлость, вне всякого сомнения, мы сделаем ему такое одолжение, — кивнул Вэир.
   Люди, столпившиеся вокруг них, внимательно прислушивались к разговору. Оуэн облизал губы, отчего на один короткий миг стал похож на ящерицу. Быть может, они впустую, рискуя жизнями, мчались через Гесперанд. Кто знает, не придётся ли им сейчас повернуть коней и отправиться домой.
   — Главный герольд Эрреста уже прибыл и ждёт начала турнира, — изрёк Вэир.
   Люди из отряда Ламорика с облегчением расплылись в улыбках, а здоровяк, не сказав больше ни слова, продел ногу в стремя и вскочил в седло.
   Гермунд лишь покачал головой.
 
   Дьюранд надеялся, что по дороге до Хайэйшес ему ещё представится возможность остаться с Дорвен наедине, но — увы. Тракт, по которому они ехали, был узким, а отряд — большим.
   Дьюранд теребил повязанную на поясе зеленую вуаль и ждал.
   Скальд продолжал что-то бубнить себе под нос.
   Наконец лес расступился, и отряд выехал на равнину, покрытую лугами и распаханными полями. Серебристой лентой через неё вилась река Гласс. Над рекой нависал Хайэйшес — крепость, воздвигнутая на холме в излучине реки и обнесённая деревянным частоколом. Дьюранд вспомнил, как лорд Морин называл Хайэйшес «охотничьим домиком». Благодаря реке и холму, на котором стояла крепость, в ней можно было выдержать долгую осаду, даже несмотря на то, что сложена она была не из камня — огромные бревна послужили строительным материалом для безвестных талантливых мастеров. Чтобы заставить герцога Северина оставить крепость, потребовалось бы либо войско, числом никак не меньше тысячи человек, либо… либо приезд сына.
   В сопровождении свиты вассалов знатного происхождения из крепости выехал герцог, одетый в чёрный шерстяной кафтан. Северин, которому уже минуло семьдесят зим, ростом был ниже сына, хотя очень напоминал его осанкой. И отец, и сын были тонкокостными, однако Морин смахивал скорее на поджарую борзую, готовую в любой момент бросится в погоню за дичью, тогда как Северин походил на связку сухого ломкого хвороста.
   Отец улыбнулся.
   — Я очень рад видеть тебя, сын мой.
   Морин встал на колени, протянув вперёд руки, и Северин, в древнем приветствии, сжал их ладонями.
   — Я лишь сожалею о том, что был вынужден отложить свой приезд.
   Старик дотронулся до плеча своего сына:
   — До меня дошли вести об испытаниях, выпавших на твою долю, — улыбка сползла с лица старика. — Со времён падения Гесперанда никто в нашем роду так и не осмелился пересечь проклятое герцогство. Ты стал первым. К чему было так рисковать?
   — Но я все же выжил.
   — Верно, — герцог улыбнулся. — Ты выжил и приехал сюда, чему я несказанно рад. Встань же и представь мне благородных рыцарей, которые путешествуют вместе с тобой. Я не узнаю их гербов.
   Дрожащей рукой старик показал на Ламорика.
   — Отец, — ответил Морин, — ты видишь ратников из отряда стоящего перед тобой воина в красных доспехах. Этот воин сражается на турнирах, скрывая своё лицо и герб. Его называют Красным Рыцарем.
   — Красный Рыцарь! Я рад тебя приветствовать на нашем собрании, — герцог растянул губы в улыбке. — Согласно обычаю каждый год мы проводим небольшой турнир для своих вассалов и друзей, однако, я полагаю, наши рыцари будут только рады возможности скрестить оружие с воинами, прибывшими из далёких земель. Особенно если за сражением будет наблюдать главный герольд Эрреста. Без всякого сомнения, вам потребуется сытная еда и тёплые постели.
   — Красный Рыцарь, вы можете расположиться в Хайэйшес и присоединиться к пиру в… — подхватил было Морин.
   — Прошу прощения, — покачал головой Ламорик, пытаясь обуздать перебирающую ногами лошадь. — Прошу прощения, но это невозможно.
   Герцог Северин был явно смущён. Морин вздёрнул подбородок.
   — Мы были бы счастливы, — продолжил молодой лорд, — если бы вы позволили нам разбить лагерь на лугу.
   — На лугу… — выдавил из себя Морин.
   Судя по лицу Вэира, гигант был готов сорваться с места и вышибить из Ламорика дух.
   — Можете ставить шатры, где пожелаете, — проговорил, наконец, герцог. — Если, конечно, такова ваша воля.
   — Да, ваша светлость.
   — В таком случае, быть по сему.
   Дьюранд в изумлении раскрыл рот. Ему захотелось закатить Ламорику затрещину. Как же он теперь встретится с Дорвен, если все гости будут в трапезной, а они — в лагере у подножия замка?
 
   — Ставьте шатры, — приказал Конзар, и та же самая компания, что упустила на мосту боевого коня, побрела искать подходящее место для лагеря. Гутред проводил их скептическим взглядом.
   Дьюранд брёл вслед за рыцарями, чувствуя, что попал в ловушку. Они прошли мимо крестьян, ворочавших тяжёлые валуны, группы людей, упражнявшихся в метании копий на специальной площадке, и наконец вышли на пастбище.
   — Ну что ж, — вздохнул Берхард. — Это место ничем не лучше и не хуже других. Камней мало, слой дёрна толстый, — он попрыгал на месте. — Не думаю, что в замке нам спалось бы слаще.
   Дьюранду было все равно, да и у остальных явно не было желания спорить. Мимо протопал Гутред, оглядываясь по сторонам и рассыпая распоряжения. Среди всей этой кутерьмы мало кто обратил внимание на кучку крестьян, размахивавших кирками и лопатами. Неожиданно от неё отделился человек в чёрной шляпе и направился к рыцарям.
   — Ваши светлости, я на вашем месте не стал бы разбивать лагерь здесь.
   — Вот как? — спросил Берхард, выставив вперёд бороду.
   — Не стал бы, уж будьте уверены, — подтвердил человек.
   Берхард кивнул: вполне логично. Вдалеке кто-то кричал — видимо, крестьяне, ворочавшие камни.
   — И отчего же на нашем месте ты не стал бы разбивать здесь лагерь?
   — Ну… Здесь-то? Земля здесь вся уйдёт.
   — Уйдёт? — недоуменно переспросил Берхард.
   — Ага.
   Оуэн опустил руку на плечо Бейдену, который начал медленно закипать.
   — Уйдёт под воду. Утром… это… бой будет, — пояснил крестьянин.
   — Послушай, приятель, — покачал головой Берхард. — О чем ты толкуешь?
   — Мы реку двигаем. Чтобы остров получился.
   Оуэн крепко держал Бейдена, который готов был набросится на косноязычного крестьянина и пересчитать ему зубы.
   — Погодите, — Берхард взмахнул рукой. — Я, кажется, начинаю понимать.
   — Река, — с тоской поглядев на непонятливых рыцарей, начал крестьянин.
   — Гласс? — подсказал Берхард.
   — Надо, чтобы она текла вот так, — крестьянин повернулся к холму, на котором стоял замок и сделал жест рукой, изображая канал, который должен был огибать возвышенность с севера. — А реку запрудили и пустили её по слепому рукаву.
   — По слепому рукаву? Ясно, — Берхард кивнул. — И где бы ты на нашем месте встал лагерем?
   — Я не смею давать такие советы, ваша светлость.
   — Конечно, — согласился Берхард. — Ну и дурак же я! Ладно, мы сами найдём нужное место. Ты только главное скажи, не зальёт ли нас?
   — Как пожелаете.
   — Как пожелаю, — склонил голову Берхард и повернулся к остальным. — Как насчёт того, чтобы встать лагерем во-о-н там? — Он показал на склон холма.
   Рыцари отправились в указанную Берхардом сторону. Их уже ждал Гермунд, как обычно что-то бормоча себе под нос.
 
   Дьюранд трудился как вол, таская бочки с припасами и ставя палатки. Все это время он думал о частоколе, которым был обнесён замок.
   Внимание Дьюранда привлекли вопли крестьян, корпевших над запрудой. Река решила довершить их труд, длившийся долгие часы, и хлынула на пастбище, где рыцари собирались разбить лагерь.
   Наконец, когда все колышки и столбы были вбиты в землю, шатры поставлены, а лошади надёжно привязаны, Дьюранд присоединился к остальным членам отряда, сгрудившимся у костра. Звезды, как в зеркале, отражались в воде, ровным слоем покрывавшей поверхность пастбища.
   Повара Хайэйшес жарили во дворе замка мясо, и чарующие ароматы, сочащиеся сквозь бревна частокола, сводили голодных воинов с ума.
   Бейден потряс головой, будто желая избавиться от волшебного запаха, лезущего в ноздри.
   — Ну и где будет турнир? — спросил он. — Кто-нибудь знает?
   — Судя по всему, в реке, — ответил Берхард.
   Гермунд кивнул. Казалось, он бился над какой-то загадкой:
   — Остров. Как интересно.
   — Что тебе интересно, скальд? — раздражённо спросил Бейден.
   — Острова под водами рек. Однажды жил король. Один из аттийцев. Теперь его кости сокрыты водой.
   — Не пойму, что ты лопочешь. Да и плевать, — поморщился Бейден. — Главное, чтобы ночь была ветреной и без дождя. Земля, как-никак, должна просохнуть. Если они вообще хотят, чтобы мы сражались в конном строю.
   — Может, придётся биться пешими, — вздохнул Берхард.
   — Главное, чтоб камней было поменьше, — скорчил рожу Оуэн. — Поцапались мы однажды с одним человеком. Крепко поцапались. Он заставил нас биться прямо во дворе замка.
   Послышался недоверчивый шёпот.
   — Думаете, я лгу? Да знаете, кто вы? — взвился Оуэн. — Сукины дети! Вот! Мы выстроились в ряд прямо во дворе. Мы в сёдлах, под копытами коней — булыжники, — здоровяк сунул палец в рот. — Школько я шам швоих жубов оштавил…
   К сидящим у костра рыцарям присоединились Конзар и Ламорик, лицо которого все так же скрывал шлем.
   — Джентльмены, — произнёс Ламорик.
   — Вы так и не сняли этот шлем, ваша светлость? — спросил Оуэн.
   Ламорик слегка сдвинул шлем, так, чтобы все увидели его рот, искривлённый в гримасе недовольства.
   — Черт бы побрал Морина с его приглашением на пир. Что мне оставалось делать? Там почти вся семья в сборе. Добрая половина вассалов Северина присутствовала на моей свадьбе. Они же не глухие. И не надо считать их идиотами. Мой голос сразу бы узнали.
   Дьюранд согласно закивал вместе со всеми.
   — Барон хотел, чтобы я весь вечер просидел молчком за столом, как дурак, с этим ведром на голове, захлёбываясь слюнями, покуда весь двор его отца пялился бы на меня, объедаясь жареными цаплями и фазанами. Этот негодяй, да отвернётся от него Небесное Око, великолепно понимал, что я откажусь от его приглашения и приглашения герцога.
   Сидевшим вокруг костра не оставалось ничего, кроме как кивать и прятать взоры. Возле ворот замка начались состязания борцов. Послышался глухой удар падения и радостные крики зевак.
   — Ну что ж, — сказал Ламорик. — Так или иначе, вскоре все будет позади, — он снова плотно надвинул на голову шлем и направился в сторону шатров.
   — Доброй вам ночи, джентльмены, — сказал, поднимаясь на ноги, Конзар, отправляясь вслед за молодым лордом.
   — Ну-у-у… — протянул Берхард. — Можете обозвать меня простачком, только я все равно ничего не понимаю.
   — Милорд должен скрывать своё лицо, — вздохнул Оуэн. — Здесь полно незнакомцев, есть и те, кто его знают. Может, после того как совсем стемнеет…
   — Владыка Небесный, — перебил Берхард, — я говорю не про Хайэйшес, а вообще про всю эту затею с Красным Рыцарем. К чему милорду скрывать своё имя?
   Оуэн, пропустив вопрос одноглазого рыцаря мимо ушей, принялся сосредоточенно ковыряться в зубах.
   — И что произошло между Морином и Ламориком? — не отступал Берхард.
   — Неужели? Не может быть! — неожиданно отозвался Гермунд, погруженный в собственные мысли.
   — Давай, ты все расскажешь, а потом мы вместе решим, — предложил Берхард скальду.
   — Ну ладно, — вздохнул скальд, — Гирет и Монервей. Два герцогства, верные короне. У Северина — дочь, у Абраваналя — сын. Вот вам и готов союз. Ламорик человек весёлый, его чаще видят в трактирах, чем в храмах или при дворах герцогов.
   — Он славный малый, — осклабился Бейден.
   Гермунд взмахнул рукой, словно муху отгонял.
   — Обоим герцогам был нужен союз. Стояла весна, распускались цветы. И вот герцог Абраваналь… — скальд замолчал, подняв взгляд к небесам.
   Собравшиеся вокруг костра, затаив дыхание, внимали скальду. Гермунд принялся ковыряться в ухе.
   — Скальд! — рявкнул Берхард, и Гермунд вернулся к прерванному рассказу.
   — Ну так вот. Абраваналь бросает клич, вызывает к себе сына, и они всей компанией отправляются в Монервей на венчание, которое должно было состояться в Святилище Эвенсенда. И пока слуги наводили лоск, начищая серебряную посуду и усыпая цветами Святилище, пришли дурные вести.
   — Бороджин? — рискнул предположить Берхард.
   — Безумец Бороджин поднял мятеж в Гейтане.
   — О чем я и говорю, — сварливо заметил Берхард, но Гермунд, не обратив на него внимания, продолжил. — Князь Гейтаны и его сыновья присоединились к восстанию. Король Рагнал объявил о созыве войска. Каждый из герцогов Древнего Эрреста должен был привести свою дружину.
   — Ну… — подбодрил скальда Берхард.
   — Герцог Абраваналь был болен и не смог отправиться на войну. К тому же он решил, что старший сын должен остаться подле него, поэтому дружину Гирета он вверил Ламорику. Большая честь.
   — Так, а что со свадьбой? — спросил одноглазый рыцарь.
   — Гонцы с вестью о войне поскакали через Монервей и Ирлак, барабаня в ворота замка каждого барона Гирета. А как же свадьба? Со свадьбой все прекрасно. Устроили небольшую пирушку. Жених, невеста и их семьи. На носу венчание и война, поэтому у всех на душе скребут кошки. После пирушки все разбрелись по кроватям.
   — Душераздирающая история, скальд, — зевнул Берхард.
   — Ага. Одним словом, все пошли спать. Все, кроме Ламорика. Думаю пара дружков уломали его отправиться повеселиться в город. Чем они занимались в городе, покрыто мраком тайны.
   Некоторые из воинов усмехнулись. В любом большом городе найдётся достаточно трактиров и борделей, и света, который горит в них, вполне хватит, чтобы развеять мрак подобных тайн.
   — Единственное, что мне известно, — продолжил скальд, — на следующее утро в Святилище приключилась беда. Милорд не явился на заутреннюю, и тогда старшего брата отправили его искать.
   — Надеюсь, Ламорику повезло с тёщей и тестем больше, чем мне, — покачал головой Берхард.
   — Думаю, Гутред смог бы больше рассказать, — произнёс скальд. — Одним словом, закончилось все печально. Представьте картину: в храме сидит невеста с роднёй и доброй половиной жителей Эвенсенда, и тут появляется Ламорик. Братец все-таки отыскал его. Им даже почти удалось отчистить камзол жениха от соломы. После этого Абраваналь перепоручил дружину Гирета одному из баронов… кажется Сванскину.
   — Воздаяние, — задумчиво промолвил Берхард.
   Дьюранд задрал голову. В высоте манящим светом мерцали окна замка Хайэйшес, в котором собрались все знатные люди Монервея.
   — Целое лето бился на турнирах, — продолжил Берхард. — И теперь он здесь. На него будет смотреть вся родня невесты. Интересно как…
   — Погоди, — поднял руку Оуэн. — Милорд лично меня нанял, чтобы провернуть следующую штуку. Мы сражаемся на турнирах, чтобы добиться права состязаться на ристалище в Тернгире пред очами Его Величества и всех баронов. Они думают, что хорошо знают милорда. Его герб был в турнирных списках ещё с того дня, когда он сумел выговорить первое слово, — здоровяк решил не упоминать о том, что Ламорик пользовался славой транжиры и бездельника. — Мы станем героями, и когда разнесём в прах всех сукиных сынов, которые осмелятся бросить нам вызов, и Красного Рыцаря объявят лучшим из лучших и победителем — все взгляды будут устремлены на него. Представляете, сам государь сидит и ломает голову: чьё же лицо скрывает забрало. И тогда Ламорик снимет шлем и все увидят, кто он на самом деле, — Оуэн толкнул Берхарда локтем в бок и оскалился, сверкнув золотыми зубами. — На такую шутку никто не отваживался уже добрую сотню лет. Его светлость будет награждён по достоинству. Ну и мы вместе с ним. Всю оставшуюся жизнь будем купаться в золоте.
   — А вместо этого мы сидим здесь на лугу и подыхаем от голода, — презрительно усмехнулся Бейден.
   — Лучше уж на лугу, чем в воде, — пожал плечами Берхард.
   Гермунд снова качал головой и что-то бубнил.
   — Интересно, что было потом. После того как братец притащил Ламорика в храм, — принялся размышлять вслух Берхард. — Кое-что я бы смог выбить из Гутреда…
   И тут в свет, отбрасываемый костром, ступил старый оруженосец, словно услышал, что речь зашла о нем.
   — Если вы закончили мудрствовать, у меня для вас новости. Конзар смилостивился и приказал передать, что если среди вас найдутся желающие, они могут отправиться в замок на пир.
   Люди заулыбались, выпрямляя спины. Дьюранд начал вставать, радуясь возможности попасть внутрь крепости.
   — Все, у кого хватит совести бросить ближних своих на пронизывающем ветру, могут отправляться на пир прямо сейчас, — Гутред расплылся в улыбке.
   Бейден вскочил на ноги, прежде чем Берхард успел ухватиться за край его плаща.
   — Что за бессердечность, Гутред! — воскликнул Берхард. — Это жестоко!
   Гутред скорчил одноглазому рыцарю рожу и пошёл прочь.
 
   В надвигающейся темноте Дьюранд заметил, что Гермунд, не отрываясь, смотрит на него. Дьюранд отвёл взгляд в сторону.