Кеннеди Уильям. Темный прилив

   Третий участник спектакля покинул сцену, прихватив с собой кофр с фотопленкой, камерами, которые успел заменить курьер, и, вероятно, оружием курьера. Очевидно, он похитил и Синди. Но с какой целью? Имея в руках деньги и товар, он не нуждался в живых свидетелях. Если только Синди не работала с ним в паре.
   Кто знал о предстоящем обмене? Сам Эл. Синди и курьер, позвонивший ей вчера. Но курьер валялся здесь, прошитый пулями. Даже если он задумал предательство, парень не ушел отсюда с деньгами.
   Итак, все указывает на Синди. Синди? Вестон не мог в это поверить. Ей в голову не придет затеять двойную игру. Но других объяснений случившегося не было. Она знала время и место и могла организовать вмешательство в ход операции. Таким образом объяснялось и ее исчезновение.
   Все было хорошо спланировано. Уличный инцидент, поначалу казавшийся случайным, был задуман с целью вывести Синди из-под его наблюдения. Кто мог сыграть с Вестоном подобную злую шутку? Тот, кто знал, что Эл следит за Синди и охраняет ее. Участие Эла в операции было секретным. Вальтер Линц позаботился, чтобы никто не знал об этом. Кроме Синди.
   Неужели у нее хватило наглости вступить в игру с Вестоном и Линцем? И ума, и хитрости, чтобы все организовать? Неужели Вестон ее недооценивал? Когда-то он с ее помощью вывел на чистую воду жулье в баре. Синди проявила тогда смекалку, но все-таки он был с нею рядом и направлял ее. Может быть, Синди приобрела себе нового советчика? Не она, а он, ее сообщник, разрабатывал хитроумный план.
   Эл попытался собрать разрозненные детали и воссоздать в уме цельную картину. Какого черта этого трахнутого таксиста потянуло в ангар? Синди не должна была брать его с собой. Если только он не участник заговора. В этом предположении есть свой смысл.
   Фургон, врезавшийся в машину Эла, заранее подкарауливал его. Водителя наняли, и он исполнил свою работу. Таксисту тоже заплатили, чтобы он подвез Синди по определенной дороге, а потом убрали как лишнюю обузу. «Шестерки» обычно долго не живут. От них избавляются.
   А если таксист не «шестерка», а главный инициатор всей затеи? Эл не был уверен, что Синди вообще добралась до ангара. Ее могли убить по дороге. А кофры в ангар привез таксист. При таком варианте Синди ни в чем не замешана. Она и пострадала первой.
   «Это легко проверить», — подумал Эл. Он обыщет все придорожные канавы и кусты. В случае, если тело Синди не обнаружится, значит, она смылась с деньгами. Позор! Дешевая шлюха обвела Эла вокруг пальца. Оставила его в дураках!
   Но сперва надо избавиться от трупов. Он не хотел оставлять никаких свидетельств преступления. Иначе полиция начнет расследование. Он должен сам найти Синди. И как можно быстрее. Если не на дороге, то в любой дыре на острове, куда бы она ни заползла. Вмешательства полиции он не мог допустить.
   Эл залез в карман штанов таксиста и вытащил ключи от его пикапа. Потом он сдернул с трупа рубашку и обмотал ею развороченную голову. Эл оттащил труп к воде и спрятал под пирсом. Он вернулся за телом курьера и проделал с ним то же самое. Побродив по территории причала, он нашел старый ржавый якорь с обрывком цепи достаточной длины. Эл связал трупы цепью, проволок их, теперь навеки неразлучных, на самый конец пирса и сбросил в море. Тяжелый якорь тотчас потянул их на дно.
   Эл уселся за баранку такси и, преодолевая рытвины и подскакивая на сиденье так, что макушка больно ударялась о потолок, загнал машину в ангар. Включив фары, он прокатился по помещению, заглушил мотор в темном углу, зачехлил машину кусками валявшегося повсюду брезента. Он, как мог, замел следы шин, засыпал пылью кровавые пятна на полу.
   Напоследок Эл произвел тщательный осмотр места происшествия. Все, что могло вызвать подозрения, он постарался скрыть. Пора заняться поисками Синди.
   Вернувшись к машине, он завел мотор и пустился в обратный путь. Эл ехал медленно, с остановками. Иногда выходил из машины, будто бы прогуливаясь и любуясь пейзажем.
   Он очень надеялся, что обнаружит труп Синди. Эл не хотел верить в ее предательство. Он не допускал мысли, что официантка с огромными титьками, разносившая коктейли и крутившая попкой перед пьяными кретинами, смогла перехитрить его.

18

   На яхту они вернулись совершенно измотанными. Солнце, море и диковинные рыбы — всем этим зрелищем они наелись досыта. Только Дженни умоляла всех остаться и поплавать еще часок. У нее наблюдался удивительный прилив энергии, но Говард был непреклонен.
   — Прибережем силы для вечерней вылазки. Мы будем танцевать всю ночь напролет! — Свое намерение провести вечер на берегу Говард подтвердил и после того, как запечатлел всю компанию на очередной фотографии на палубе яхты. — Танцы, танцы до упаду! — Он с хохотом изобразил чечетку.
   — Я умру, как только пошевелюсь, — простонала Мэрилин.
   — Нельзя упускать ни одного мгновения этой райской жизни! — поддержала Говарда Дженни. — Мне редко выпадал случай повеселиться…
   — Обещаю, что будет весело! — громогласно заявил Говард. — Есть такая штука — второе дыхание…
   — Где оно? Где мое второе дыхание? — попыталась улыбнуться Мэрилин.
   — Оно откроется, когда мы тяпнем по коктейлю, а в ресторане добавим еще. Спускайтесь вниз готовить напитки, а мы с Биллом поднимем паруса.
   Заслышав скрип блоков, Стив тотчас выглянул из люка. Некоторое время он молча наблюдал, как трепыхаются паруса, ловя ветер, потом поинтересовался:
   — Собираетесь возвращаться в порт?
   — Как вы догадались, мистер Берлинд? — усмехнулся Говард. — Будьте добры, займитесь якорем.
   — Может быть, ваш друг займется якорем? От меня больше пользы будет в рубке.
   Говард собрался было послать молодого капитана к чертям собачьим, но вовремя вспомнил свой утренний конфуз.
   — О'кей! Пожалуй, вы правы.
   Билл отправился на нос. Он уже приобрел навык обращения с якорем и лебедкой. Говард запустил двигатель и подал яхту вперед, ослабив якорную цепь. Он использовал машину, чтобы удерживать яхту против ветра, пока Билл не выбрал всю цепь, намотав ее на вал. Потом Говард плавно повернул яхту и поставил паруса под ветер. Невидимый воздушный поток наполнил их силой, толкавшей судно с правого борта и наклонявшей мачты влево так, что реи, казалось, вот-вот коснутся воды. Закончив разворот, яхта выпрямилась и взяла курс на север, где на горизонте темнела полоска суши. Это была Тортола.
   Снизу донеслись вопли и взрывы смеха. Ловко балансируя подносом, уставленным стаканами с живительной влагой, на палубу поднялась Мэрилин.
   — Надеюсь, мы вас не напугали? Дженни решила принять душ…
   — А там был кипяток, — захохотал Говард. — Вы забыли, что мы в тропиках?
   Все сделали по глотку. Даже Берлинд на этот раз милостиво согласился принять из рук Мэрилин стакан.
   — Ты подарил нам замечательный день, Говард! — с чувством произнес Билл.
   Он никогда еще не ощущал такой умиротворенности в душе.
   — День только начинается. А впереди еще целая неделя.
   — И все благодаря тебе!
   Стив быстро осушил стакан, вернул его на поднос и отправился к себе.
   — Кликните меня, когда будете подходить к молу.
   Он нырнул в люк.
   — Подонок не обучен хорошим манерам, — бросил ему вслед Говард.
   — Его что-то гложет, но нас это не касается, — сказал Билл. — Мы не позволим ему портить нам настроение.
   — Выпьем за хорошее настроение! — предложила Мэрилин.
   — И пошел он в задницу! — добавил Говард. Попутный ветер домчал их до Тортолы почти мгновенно. Не потребовалось никаких маневров. Стив Берлинд вернулся на кокпит, когда они уже готовились ставить яхту на якорь.
   — Не прикажете ли, чтобы я убавил паруса, — с внешней невозмутимостью обратился Стив к Говарду.
   Тот кивнул. Стив свернул «генуэзца» и убрал спанкер. «Стройная девчонка» ровно шла между рядами зачаленных яхт. Их было не меньше, чем утром, но столкновение с внушительным флотом уже не пугало. Говард вывел яхту из-под ветра. Она замерла в неподвижности. Билл бросил якорь, закрепил цепь.
   Говард отпустил штурвал, потер руки, потянулся, расслабляясь.
   — Что скажете? — спросил он у капитана.
   — О'кей. Все остались живы, и корабль цел, — получил он в ответ сомнительный комплимент.
   Пассажиры разошлись по каютам переодеваться к ужину, а Стив вызвал по радио катер, чтобы отвезти их на берег.
   Когда они заняли столик на открытой веранде кафе-поплавка, кроваво-красный шар солнца уже низко опустился над гаванью.
   — За здоровый образ жизни! — поднял тост Говард. — На лоне природы. К черту все эти мегаполисы с их смогом и нервотрепкой. Я решил поселиться здесь навсегда. Билл, ты со мной?
   Билл улыбнулся в ответ. Прекрасная, но неосуществимая мечта!
   — Не уверен, что на Тортоле требуются педагоги. Вряд ли здесь кто-нибудь учится.
   — Они рожают детей — этому их учить не надо. А дети сами учатся воровать и клянчить и этим кормятся. Все при деле!
   — Придется мне сменить профессию. Вот только на какую? — пошутил Билл.
   — На какую угодно. Я была бы рада… — Дженни уселась на своего любимого конька.
   — Клянусь, я подберу тебе занятие по душе, — заявил Говард.
   Мэрилин испугалась, что Говард вновь начнет раздавать пустые обещания. Этим он может поломать своим друзьям жизнь.
   — Говард мог бы помочь тебе завязать полезные знакомства, — гнула свою линию Дженни.
   — Несомненно, — подхватил Говард. — Для меня очень важно помочь лучшему другу.
   Говард заметил, какими печальными умоляющими глазами смотрит на него Мэрилин. Мало им своих проблем. Он еще собирается затянуть с собой в трясину и друга. Мэрилин жалела Дженни и ее мужа. Они оба были ей симпатичны. Она хотела уберечь эту пару от краха всех надежд, от того, что подобно свинцовой туче нависло над ней самой, над ее семейным гнездом.
   Говард понял, что взгляд Мэрилин означает штормовое предупреждение. Разговор может коснуться его собственных проблем, а этого он никак не хотел. Он не мог позволить себе сойти с пьедестала и поделиться даже с друзьями бедами, которые обрушились на него.
   — У нас будет время обсудить конкретные детали. Я взял себе за правило не разбрасываться, а концентрировать все внимание, все силы для решения главной задачи. А задача такова — выжать из каждого дня круиза максимум удовольствия. В нашей программе еще один пункт остался невыполненным. Мы не танцевали.
   Дженни была немного разочарована, что деловая беседа не состоялась. Но танцы — это тоже неплохо. Танцы — это замечательно, это прекрасно. Она уже не помнила, когда в последний раз танцевала.

19

   Музыка доносилась со всех сторон. Мелодии и ритмы наслаивались, смешивались, перекрывали друг друга. Говард после некоторого колебания выбрал направление, откуда неслась наиболее мощная звуковая волна. По крутой деревянной лестнице они взобрались на второй этаж и попали в битком набитый зал. Говард сунул официанту пару бумажек, и тот нашел для компании свободный столик у самой площадки для танцев. Усилители были направлены прямо на них. Разговаривать было невозможно, если только не кричать во весь голос. Островные ритмы били по ушам, проникали в мозг, и, повинуясь им, тело начинало само дергаться. Первым, разумеется, не удержался Говард. Получив отказ от Мэрилин, он заключил в свои объятия Дженни. Тесно прижавшись, они прошли мелким степом до середины площадки. Внезапно Говард отбросил партнершу от себя и закрутился волчком. На его вызов она ответила еще более стремительным вращением. Ее юбка взлетела над трусиками. Довольная улыбка засветилась у него на лице. Он вытянул руку, она тоже. Их пальцы сцепились. Они пронеслись мимо друг друга, как две ракеты. Говард успел крикнуть:
   — Давай ко мне, детка!
   Дженни рванулась ему навстречу и вновь очутилась в объятиях Говарда. Он прокричал ей в ухо:
   — Покажем дилетантам, на что способны профессионалы!
   Слившись в единое целое, они медленно кружились на месте, накапливая энергию для нового рывка.
   — Пусть эти местные бездельники разинут рты пошире!
   Их объятия распались, Говард закрутил Дженни в воздухе, оторвав от пола. Она отлетела от него, как камень, выпущенный из пращи. Толпа расступилась, освобождая им пространство для танца. Двигаясь по спирали и следуя резким сменам ритма, Говард стал опять приближаться к ней. Дженни двинулась ему навстречу семенящими шажками, томно и призывно извиваясь всем телом. Оказавшись в центре внимания, Говард решил удивить публику импровизацией. Он приподнялся на носках, возвысившись сразу над Дженни подобно великану, простер вперед руки, и она прошла под ними, даже не пригнувшись. Потом, в свою очередь, и она вытянула руки, и он на корточках протанцевал вокруг нее. Следующий трюк выкинула Дженни. Обхватив Говарда за талию, она закружилась вокруг него, все убыстряя движение, откинув голову и зажмурив глаза. В какой-то момент он успел подхватить ее попку и оторвать ноги от пола. Он покружил ее на руках еще немного и встал как вкопанный вместе с последним ударом барабана. Публика сопроводила их уход с танцевальной площадки одобрительным свистом.
   — Эй, ну ты и даешь! Не думал, что белая женщина способна выделывать этакое, — похвалил партнершу Говард.
   — Я полна сюрпризов, — заявила Дженни и в доказательство продемонстрировала замысловатое телодвижение, только что с ходу ею придуманное. Говард кивнул в сторону их столика.
   — Давай-ка заставим этих лентяев пошевелить ножками!
   Он сдернул со стула Мэрилин. Дженни вытянула на площадку Билла. Мэрилин, танцуя с мужем, пыталась приноровиться к чуждому ей ритму.
   — Ты сошел с ума, Говард, — твердила она, давясь от смеха. — Ты убьешь себя. Нам придется хоронить тебя в море.
   — Соблюдая ритуал! В зашитом мешке и с воинскими почестями! — отозвался он и ускорил темп.
   Билл пробовал не ударить в грязь лицом перед Дженни, но после нескольких бешеных поворотов признался:
   — Боюсь, я тебя не удержу!
   — Ты, как всегда, прав! — Она сверкнула глазами и положила руки себе на бедра. Ее тон был вполне серьезен. Она не шутила. — Но все-таки ты постарайся!
   Музыкальный номер закончился, и в наступившей паузе Билл спросил:
   — Ты согласишься давать мне уроки?
   — Если хорошенько попросишь.
   — Я не знал, что ты так прекрасно танцуешь.
   — Для тебя это открытие?
   — Конечно.
   — Мы на пути многих открытий, — многозначительно произнесла Дженни.
   Говард упал на стул и проглотил ромовый коктейль вместе с льдинками. Его горло нуждалось в новой порции холодной влаги. Он подал знак официанту. Разгоряченная Мэрилин обмахивалась меню.
   — Куда к черту подевались эти «прохладные тропические бризы»?
   Дирижер оркестра гаркнул в микрофон:
   — Лимбо-о!!
   Говард вскочил.
   — Это мой коронный номер!
   Он схватил за руку Мэрилин.
   — Ни за что! — мотнула она головой. — Я уже натерла мозоли. И ты пожалей себя.
   — Я готова! — Дженни была уже на ногах.
   Она потянула Говарда за собой туда, где пары выстраивались в очередь перед бамбуковым шестом, положенным на легкие подпорки. На мужа она даже не взглянула. Дженни пустилась в самостоятельное плавание, оставив Билла на берегу.
   — Может, и мы попытаемся? — обратился Билл к Мэрилин. — Игра обещает быть забавной.
   — Ты надеешься победить?
   — Нет, только поучаствовать.
   Она кивнула с улыбкой.
   — Что ж, ради смеха, пожалуй… Я согласна…
   Они присоединились к цепочке пар и, когда подошла их очередь, протанцевали под бамбуковым шестом. Первоначальное положение шеста не создавало никаких трудностей для танцующих, и все остались довольны собой. Парочки так же легко прошли под шестом, когда его опустили чуть пониже. Лишь две пары выбыли из игры. Все застонали, когда под барабанную дробь шест пополз вниз. На этом этапе целая дюжина танцоров потерпела фиаско.
   — Становится все интереснее! — многозначительно заявил Говард, подбадривая Мэрилин и Билла.
   Шест опустился до высоты трех футов над полом.
   — Я не смогу… — шепнула Мэрилин Биллу.
   — Попробуем… — Он погладил ее по плечу. Половина игроков покинула поле сражения, задев шест или потеряв равновесие и свалившись на пол. Балансировать под углом к полу было задачей не из простых, но Говард и Дженни легко и изящно справились с ней, не выбиваясь из танцевального ритма. Биллу тоже удалось не задеть барьер, но Мэрилин отстала, и они потеряли синхронность. Оказавшись по другую сторону препятствия, Билл поджидал ее, с сочувствием наблюдая, как отчаянно она борется за победу, дюйм за дюймом проталкивая тело вперед. С трудом отдышавшись, Мэрилин спросила:
   — Почему все эти мужчины так пялят глаза на то, что у меня под платьем?
   — Потому что они мужчины! — С его точки зрения это был лучший ответ.
   Они приготовились к следующей попытке.
   Шест еще чуть сполз вниз. Очередь соревнующихся становилась все короче. Выбывшие из игры превращались в болельщиков. Говард и Дженни заставили публику поволноваться, когда почти замерли под шестом, балансируя на месте. В конце концов они все-таки миновали опасную черту, причем с достаточным запасом. Долговязый и голенастый Билл имел мало шансов. Он сам удивился, что попытка ему удалась. Задравшееся до пояса платье Мэрилин дало повод шутникам в толпе поупражняться в остроумии. С особым восторгом ожидался критический момент, когда ее выдающийся бюст приблизится к шесту. Спорщики вслух обсуждали его размер, заключали пари. Великолепная грудь Мэрилин явно не проходила под коварным шестом. Это больше всего веселило публику. Ожидание было вознаграждено. Груди коснулись шеста, приподняли его с подпорок вверх. Потом он скатился с грудей, как с горки, вызвав взрыв смеха у всех присутствующих.
   Мэрилин шлепнулась на спину, легкий бамбук упал на нее.
   Их уход с поля боя сопровождался аплодисментами.
   — Мы проиграли с честью! Ты боролась до конца, — утешал ее Билл. — Приз зрительских симпатий ты заслужила.
   Когда бамбуковый шест водрузили на подпорки в двух футах от пола, состязание продолжили только четыре пары. Выбывшие из игры танцоры придвинулись поближе, возгласами подбадривая финалистов. Руководитель оркестра выставил на всеобщее обозрение приз — дешевенький, но забавный сувенир — танцующую фигурку на подставке, изогнувшуюся под немыслимым углом.
   — Мы заграбастаем этого уродца! — пообещал Дженни Говард. Он был полон азарта и воспринимал все всерьез. Ни тени улыбки не было на его лице.
   Дженни вытерла потные ладони о подол юбки, которая липла к ногам. Она сбросила туфли.
   — Он будет наш! — заверила Говарда Дженни так же серьезно.
   Первая пара стартовала под аккомпанемент диких воплей и ритмичных хлопков. И свалилась на пол как раз под шестом. По залу прокатился разочарованный вздох, потом раздались аплодисменты. Старания танцоров заслужили эти овации.
   — Не думаю, что кому-нибудь удастся пройти так низко, — поделился Билл своим мнением с Мэрилин, смеясь и аплодируя вместе со всеми.
   — Говард пройдет, — сказала она уверенно. — Молю Бога, чтобы прошел только он, и никто другой.
   — Это всего лишь игра… — напомнил ей Билл. — Ему самому забавно…
   — До поры до времени. Пока кто-то не обойдет его на финише, — безрадостно произнесла Мэрилин.
   Вторая пара стала заходить под шест, широко раздвинув колени. Их спины почти касались пяток. Они удерживали равновесие, пока их подбородки не оказались рядом с препятствием. Им пришлось наклонить головы, уперевшись подбородками в грудь.
   Мгновение — и они уже по другую сторону шеста, выпрямляются и торжествующе вскидывают руки. Их награждают взрывом оваций.
   — Это наши конкуренты, — шепнул Говард. Дженни кивнула. Она внимательно вглядывалась в будущих соперников. Надо знать своего врага!
   Третья пара недолго продержалась на площадке. Кто-то из партнеров лбом сбил бамбуковый шест. Растерянно улыбаясь, они в ответ на утешительные аплодисменты болельщиков шутили, что голова — это явно лишняя часть тела.
   Препятствие было восстановлено. Теперь все ждали выхода Говарда и Дженни. Оркестр заиграл громче, зрители приблизились вплотную, сомкнувшись в плотное тесное кольцо.
   Они вошли в ритм танца, постепенно все больше откидываясь назад и выгибая спины по мере приближения к препятствию. Их лица были сосредоточены, как у хирурга, взявшего в руки скальпель. Бок о бок они продвигались вперед, дюйм за дюймом.
   Их колени прошли под шестом. От легкого прикосновения бамбуковая перекладина дрогнула. Говард втянул живот. Он представил себя змеей, проскальзывающей в узкую расщелину, и воображение словно помогло ему. Он смог миновать опасную черту. Дженни замерла, почувствовав, что ее груди коснулась бамбуковая палка. Шест приподнялся и вновь лег на подставку. Склонив головы, они протанцевали под барьером и, вскочив, кинулись друг другу в объятия.
   — Так держать! — крикнул им Билл и обратился к Мэрилин: — Это потрясающе!
   — Это сражение! — ответила Мэрилин. — Тотальная война. Присмотрись к Говарду повнимательней. Видишь, какое у него лицо?
   Только сейчас Билл заметил, в каком нервном напряжении пребывает его друг. В глазах Говарда мерцал холодный огонь. Дженни прижималась к нему, словно хотела подзарядиться от него энергией и решимостью. Они оба полностью отрешились от всего, что их окружало. Ее юбка задралась и прилипла выше пояса, обнажив ноги, но она этого не замечала. Блузка, пропитанная потом, сползла с плеч. Ее наряд стал похож на мокрую тряпку, кое-как обмотанную вокруг тела. Они продолжали подергиваться в ритме музыки, в то время как шест опускали еще на два дюйма, а их соперники готовились к последней попытке.
   Пара, вступившая в финальный поединок, изогнувшись, почти прижалась к полу. Их движения были более гибкими, чем у Говарда и Дженни. Танец был не лишен изящества, но все заметили, как дрожат от напряжения их колени, когда они приблизились вплотную к барьеру. Они выгнулись так, что длинные волосы обоих партнеров волочились по полу. Довольно легко они протанцевали под шест. Ноги, бедра, торс прошли за черту. Шест был уже у них над подбородком, когда пятки мужчины заскользили, он попытался свести ноги вместе, но уже потерял контроль над ними. Он попробовал броском преодолеть роковое пространство, но его ноги скользнули вперед, и парень уселся на полу под бамбуковым барьером. Выглядел он смешно, и смешным было его отчаяние, когда он, сжав кулаки, колотил ими по полу. Он сам смеялся над собой. Добродушные зрители приветствовали танцора, а друзья кинулись поднимать его с пола.
   Соперник с улыбкой сделал в сторону Говарда широкий приглашающий жест:
   — Теперь ваш выход! Немного удачи, и приз ваш!
   — Мы его получим, не сомневайся, — огрызнулся Говард и обратился к Дженни. — Ты готова?
   У них было абсолютно одинаковое выражение на лицах. Они смотрели на барьер как на врага. Ожесточение и решимость читались в их глазах. Они танцевали, но не в ритме, заданном оркестром. Музыка перестала для них существовать. Лицо Говарда налилось кровью, его вес с невероятной силой воздействовал на мышцы ног, когда он отклонялся назад. Капли пота блестели на лбу, под рубашкой, по груди и животу, он стекал ручьями.
   Когда Билл бросил взгляд на Мэрилин, то увидел, что она в ужасе прижала кулак ко рту. Блузка Дженни задралась к подбородку, скрутившись жгутом.
   Мокрый лифчик стал почти прозрачным, обрисовывая темные соски. Смех и крики смолкли. Стаккато ударника было единственным звуком, нарушавшим тяжелую гробовую тишину в зале.
   Их расставленные колени, вихляясь, прошли под шест, мелкая дрожь пронизывала их тела. Они двигались, как паралитики, тягостно медленно, с боязливой осторожностью. Кто-то, не выдержав напряженного молчания, начал хлопками подстегивать темп. К нему присоединились остальные. Говард сжался, все внутренности его сплелись в тонкую гибкую кишку, когда он проскальзывал под шестом. Дженни не отставала от него до момента, когда надо было провести ниже барьера выпирающие сквозь бюстгальтер кончики грудей. Дженни не обладала бюстом, способным привлечь мужское внимание, но все же это была женская выпуклая грудь и один лишний миллиметр мог испортить все дело.
   Она вывернула плечи, искривив и сплющив всю фигуру. Короткий вздох пронесся по залу, когда ее груди коснулись шеста. Но бамбук, дрогнув, устоял. Грудь прошла ниже барьера. Все вздохнули с облегчением. Теперь бамбук нависал над горлом. Говард и Дженни еле-еле продвигались вперед. Удерживать равновесие приходилось в мучительной борьбе с тяжестью собственного тела. Дженни повернула голову, откинула ее назад за плечо, щека ее почти касалась пола, когда голова проходила под барьером. Говард смотрел снизу на проплывающий над его лицом бамбуковый шест. Он подался вперед, чтобы пропустить подбородок, потом нос, потом запрокинул голову назад, пропуская лоб. Сила, давящая на носки его ног, все росла, последним рывком он толкнул себя вперед, словно глыбу неимоверной тяжести. Барьер был позади. Он не позволил себе рухнуть на колени, а, наоборот, смог вскочить, схватить руку Дженни и помочь ей встать на ноги.
   Радостный вопль толпы взорвал тишину. Подбежавший Билл поднял Дженни на руки, закружил ее. Говард стоял неподвижно, жадно глотая раскрытым ртом воздух. Где-то, скрывшись за спинами болельщиков, плакала от радости Мэрилин.
   — Отпусти меня, Билл! — требовала Дженни. Билл повиновался. Освободившись от объятий мужа, Дженни обвила руками шею Говарда и крикнула ему прямо в лицо: