Кэрролл Льюис. Мерзейшая мощь

окутала его, он предвкушал, как хорошо проведет вечер и как рано ляжет.
- Вот он! Ой, доктор Димбл! - закричала Айви Мэггс, когда он подъехал
к воротам усадьбы.
- Не ставьте машину в гараж, - сказал Деннистоун.
- Сесил! - сказала жена, и он увидел, что она испугана. По-видимому,
его ждал весь дом.
Чуть позже, моргая от яркого света, он понял, что вечер хорошо не
проведет. У очага сидел Рэнсом, на плече у него примостился барон Корво, у
ног - м-р Бультитьюд. Все поужинали, и жена с Айви Мэггс кормили м-ра
Димбла на краю кухонного стола.
- Ты ешь, ешь, - говорила м-сс Димбл. - Они тебе сами все расскажут.
Поешь как следует.
- Вам придется опять выйти, - сказала Айви Мэггс.
- Да, - подтвердил Рэнсом, - пришло время действовать. Мне очень жаль
посылать вас, когда вы только что пришли, но битва началась.
- Повторяю, - вставил Макфи, - совершенно абсурдно посылать человека,
который старше меня и работал целый день, когда мне абсолютно нечего
делать.
- Нет, Макфи, - сказал Рэнсом, - вам идти нельзя. Во-первых, вы не
знаете языка. Во-вторых - сейчас не время хитрить - вы никогда не
препоручали себя защите Мальдедила.
- При таких обстоятельствах, - ответил Макфи, - я готов признать
ваших эльдилов и существо, которое они считают своим царем. Я...
- Нет, - перебил его Рэнсом. - Я не пошлю вас. Это все равно, что
посылать против танка трехлетнее дитя. Положите лучше карту вон там, Димбл
посмотрит, пока ест. А теперь молчите. Итак, Димбл, под Брэгдонским лесом
действительно покоился Мерлин. Да, он спал, если хотите. Пока еще нет
оснований считать, что враг нашел его. Все поняли? Нет, подождите, ешьте.
Вчера Джейн Стэддок видела самый важный из своих снов. В склеп ведут не
ступеньки, а длинный пологий проход. А, понимаете теперь? Вот именно.
Джейн думает, что можно найти вход - под кучей камней, в рощице... Что там
такое, Джейн?
- Белые ворота, сэр. Простые ворота, с крестовиной наверху, она
сломана. Я их узнаю.
- Видите, Димбл? Туннель выходит наружу за пределами институтской
земли.
- Другими словами, мы можем попасть в лес как бы снизу?
- Вот именно. Но это не все.
Димбл, не переставая есть, посмотрел на него.
- По-видимому, - продолжал Рэнсом, - мы почти опоздали. Он проснулся.
Димбл перестал есть.
- Джейн видела пустой склеп, - сказал Рэнсом.
- Значит, враг нашел его?
- Нет. Насколько можно понять, он проснулся сам.
- Господи! - прошептал Димбл.
- Ты ешь, дорогой, - сказала ему жена.
- Что же это значит? - спросил он, гладя ее руку.
- По-видимому, это значит, что все запланировано очень давно, -
ответил Рэнсом. - Мерлин вышел из времени, чтобы вернуться именно теперь.
- Вроде адской машины, - заметил Макфи. - Поэтому я...
- Вы не пойдете, Макфи, - сказал Рэнсом.
- Его уже там нет? - спросил Димбл.
- Сейчас, по-видимому, нет, - ответил Рэнсом. - Повторите,
пожалуйста, Джейн, что вы видели.
- В проходе был человек, - пояснила Джейн. - Огромный... Там темно, и
я его не разглядела, но он тяжело дышал. Сперва я подумала, что это зверь.
Я двигалась с ним по проходу, становилось все холодней, снаружи входил
воздух. Проход кончался кучей камней, и человек начал их отбрасывать. А я
оказалась вдруг снаружи. Тогда я и увидела ворота.
- Видите, - сказал Рэнсом, - похоже, что они еще не вошли с ним в
контакт. Мы должны его перехватить. Это наш единственный шанс. А ворота,
мне кажется, должны быть к югу от леса. Поищите сперва там, на Итонской
дороге, где начинается шоссе на Кьюр Харди.
- Мы будем там через полчаса, - отозвался Димбл, не снимая ладони с
руки м-сс Димбл.
- Непременно надо идти сегодня? - смущенно спросила она.
- Надо, Маргарет, - сказал Рэнсом. - Если враг вступит с ним в связь,
битва проиграна.
- Я понимаю, - согласилась м-сс Димбл. - Простите.
- Если идет Джейн, - спросила Камилла, - можно идти и мне?
- Джейн ведет, - сказал Рэнсом. - А вы должны быть дома. Мы - все,
что осталось от Логрского королевства. В вашем чреве - его будущее. Так
вот, Димбл, ориентироваться, я думаю, он будет плохо...
- А... а если мы найдем его, сэр?
- Тут и начнется ваше дело, Димбл. Только вы знаете Язык. Он может
узнать его, а не захочет - хотя бы поймет, кто перед ним. Но будьте очень
осторожны. Не бойтесь, но и не поддавайтесь его чарам.
- Вот уж я бы... - начал Макфи.
- Вас он усыпит за десять секунд, - сказал Рэнсом.
- Что я должен говорить? - спросил Димбл.
- Что вы явились во имя Мальдедила, и всех эльдилов, и всех планет от
того, кто восседает сейчас на престоле Пендрагонов и велит ему идти с
вами.
Димбл, очень бледный, поднял голову, и великие слова полились из его
уст. Сердце у Джейн сильно забилось. Все прочие сидели очень тихо - даже
птица, кошка, медведь - и смотрели на него. Голос был им незнаком, словно
речь лилась сама, или словно то была не речь, а совместное действие
эльдилов и Пендрагона. На этом языке говорили до грехопадения, на нем
говорят по ту сторону луны, и значения в нем соединены со звуками не
случайно, и даже не по давней традиции, но сочетаются с ними воедино, как
сочетается образ солнца с каплей воды. Это - сам язык, каким, по велению
Мальдедила, возник он из живого серебра планеты, которую зовут на Земле
Меркурием, на небе - Виритрильбией.
- Спасибо, - молвил Рэнсом, и при этом знакомом слове домашнее тепло
кухни вернулось к ним. - Если он с вами пойдет, прекрасно. Если не
пойдет... что ж, Димбл, положитесь на свою веру. Препоручите свою судьбу
Мальдедилу. Душу вы погубить не можете, во всяком случае, Мерлин не может
погубить вашу душу.
- Я понимаю, - сказал Димбл, и все долго молчали.
- Не плачьте, Маргарет, - утешил ее Рэнсом. - Если они убьют Сесила,
нам всем останется жить несколько часов. Вы больше пробудете в разлуке при
нормальных обстоятельствах. А теперь, джентльмены, попрощайтесь с женами.
Сейчас около восьми. Собираемся здесь, в четверть девятого.
- Хорошо, - отвечали Деннистоун и Димбл, а Джейн осталась на кухне с
Айви, зверьми и двумя мужчинами.
- Согласны ли вы, - спросил ее Рэнсом, - повиноваться Мальдедилу?
- Сэр, - отозвалась Джейн. - Я ничего о нем не знаю. Я повинуюсь вам.
- Пока достаточно и этого, - сказал Рэнсом. - Небо милостиво: когда
наша воля добра, оно помогает ей стать добрее. Но Мальдедил ревнив. Придет
время, когда он потребует от вас все. А на сегодня - хорошо и так.
- В жизни не слышал такого бреда, - сказал Макфи.

11. ТРЕБУЕТСЯ МЕРЛИН

- Ничего не вижу, - сказала Джейн.
- Этот дождь все портит, - проворчал Димбл с заднего сиденья. - Мы
еще на Итонской дороге, Артур?
- Вроде бы, да, - отозвался Деннистоун.
- Ой, смотрите! - воскликнула Джейн.
- Не вижу никаких ворот, - сказал Димбл.
- Что, огонь? - осведомился Деннистоун.
- Да это же костер!..
- Какой костер?
- Я видела костер в рощице. Да, я не сказала о нем, забыла! Только
сейчас вспомнила. Это был самый конец. И самое важное. Он там сидел,
Мерлин. Сидел у костра в роще, когда я вышла из-под земли. Ой, скорей! Там
и ворота, это близко.
Все двинулись за ней и открыли ворота, и вышли на какой-то луг. Димбл
молчал. Ему было стыдно, что он боится до дурноты. Быть может, он лучше
многих представлял себе, что может случиться с ними.
Джейн шла первой, за ней Деннистоун, то и дело поддерживая ее и светя
фонариком под ноги. Говорить не хотелось никому.
Сразу, как только они сошли с дороги, все изменилось, словно начался
не истинный, а призрачный мир. Каждую секунду казалось, что рядом
пропасть. Шли они по тропинке, вдоль изгороди, и мокрые ветви, как
щупальца, цеплялись за них. Все, что ни появлялось в маленьком круге света
- клочья травы, лужицы, листья, прилипшие к обломанным сучкам,
желто-зеленые глазки каких-то небольших тварей - было проще, обычней, чем
могло быть, словно притворилось на минуту и снова сбросит личину,
оставшись в темноте. Кроме того, все казалось слишком маленьким перед
холодной, исполненной звуков мглой.
Страх, который Димбл испытал сразу, стал проникать в души Джейн и
Деннистоуна, как проникает вода в пробоину судна. Они только сейчас
поняли, что не верили в Мерлина по-настоящему. Тогда, на кухне, им
казалось, что они верят Рэнсому, но это было не так. Страшное еще ожидало
их. Только здесь, в темноте, они полностью ощутили, что кто-то умер и не
умер, что кто-то вышел из тьмы, разделяющей древний Рим и начало Англии.
"Темные века", - думал Димбл; как легко было прежде и читать это, и
писать. Теперь сама Тьма лежала перед ними. В страшной лощине их поджидало
давно ушедшее столетье.
Вдруг вся Британия, которую он так хорошо знал, живьем встала перед
ним. Он увидел маленькие города, на которых лежал отсвет Рима -
Камальдунум, Карлеон, Глестонбэри: церковка, одна-две виллы, кучка домов,
насыпь; а за ней, почти от самых ворот - мокрые, густые леса, устланные
листьями, которые падали на эту землю еще до того, как Британия стала
островом. Волки, прилежные бобры, огромные болота и глаза в чаще - глаза
тех, кто жил здесь не только до Рима, но и до самой Британии, древних,
несчастных, обездоленных существ, превратившихся в эльфов, чудищ,
лесовиков позднейшего предания. Но еще хуже, чем леса, были места без леса
- маленькие вотчины забытых королей; общины и сообщества друидов; стены,
замешанные на младенческой крови. Этот век, вырванный из своей эпохи и
ставший потому стократ ужасней, двигался им навстречу и через несколько
минут должен был их поглотить.
Они уткнулись в изгородь и несколько минут, светя фонариком,
отцепляли от веток волосы Джейн. Поле кончилось. Отсюда огонь был виден
плохо, но все же можно было заметить, что он то разгорается, то гаснет.
Оставалось искать калитку или дверцу. Они нашли какие-то воротца, которые
были закрыты, но не заперты. Здесь уже была снова низина, они хлюпали по
воде. Пришлось немного подняться, огонь исчез, а когда он стал виден, то
почему-то оказался слева и довольно далеко.
До сих пор Джейн не удавалось представить, что же их ждет. Теперь
сцена на кухне стала обретать смысл. Он велел мужчинам попрощаться с
женами. Значит... значит по этому мокрому полю они идут к смерти. Столько
слышишь о ней (как о любви), поэты о ней пишут, а она вот какая. Но не это
главное. Джейн попыталась увидеть все иначе, так, как видят ее новые
друзья. Она давно не сердилась, что Рэнсом распоряжается ею, и еще отдает
при этом в одном смысле - Марку, в другом - Мальдедилу, ничего не оставляя
себе самому. Это она приняла. О Марке она думала мало, ибо мысли о нем все
чаще вызывали в ней жалость и раскаяние. А вот Мальдедил... До этих минут
она и не думала о нем. Она верила в эльдилов, верила и в то, что они
кому-то подчиняются, как и Рэнсом, и весь дом, даже Макфи. Она никак не
связывала все это с тем, что зовется "религией". Пропасть между
конкретными, страшными вещами и, скажем, молитвой матушки Димбл была
слишком велика. Одно дело - ужас ее снов, радость послушания, свет из-под
синей двери, великая борьба; совсем другое - церковный запах, кошмарные
литографии (Христос метра в два ростом, похожий на умильную барышню),
непонятные уроки Закона Божьего, суетливая ласковость священников. Но
сейчас, если рядом смерть, нужно свести все это воедино. В конце концов,
случиться могло все, что угодно. Мир оказался совсем не таким, как она
думала, и она не удивлялась уже ничему. Очень может быть, что Мальдедил -
просто Бог. Может быть, есть жизнь после смерти, рай, преисподняя. Мысль
эта мелькнула в ее сознании, словно искра, и снова все спуталось, но и
этого было достаточно, чтобы она воспротивилась - "Нет, не могу, почему же
мне раньше не сказали!" Ей не пришло в голову, что она бы и слушать такого
не стала.
- Смотрите, Джейн, - сказал Деннистоун. - Дерево.
- По-моему, - сказала Джейн, - это скорее овца.
- Нет. Это дерево. А вон еще одно.
- Да, - сказал Димбл. - Это ваша роща. Мы почти у места.
Земля перед ними шла вверх еще ярдов двадцать, потом холм обрывался.
Теперь они видели лесок, а кроме того, каждый различил бледные, мерцающие
лица своих спутников.
- Я пойду первым, - сказал Димбл.
- Как я вам завидую, что вы не боитесь! - сказала Джейн.
- Тише, прошу вас!.. - прошептал он.
Они осторожно дошли до обрыва и остановились. Внизу, в ложбинке,
горели довольно большие поленья. Вокруг росли кусты, и пляшущие тени
мешали все рассмотреть. Кажется, за костром стоял шалаш; Деннистоуну
показалось, что он видит и перевернутую тележку. Впереди, между ними и
костром, стоял котелок.
- Есть там кто-нибудь? - тихо спросил Димбл.
- Не знаю, - ответил Деннистоун. - Подождите минутку.
- Смотрите! - указала рукой Джейн. - Вон там, где пламя отнесло
ветром!
- Что? - спросил Димбл.
- Вы не видите?
- Ничего не вижу.
- Кажется, я вижу человека, - кивнул Деннистоун.
- Да, вроде бы бродяга, - разглядел наконец Димбл. - То есть, в
современной одежде.
- Какой он с виду?
- Не знаю.
- Надо идти вниз, - решительно заявил Димбл.
- А можно тут спуститься? - с сомнением произнес Деннистоун.
- Не с этой стороны, - ответил Димбл. - Мне кажется, правее есть
тропинка. Пойдем опять вдоль изгороди, пока не наткнемся на нее.
Они говорили тихо, огонь трещал все громче, дождь перестал.
Осторожно, словно солдаты в лесу, они стали пробираться от дерева к
дереву.
- Стойте! - вдруг прошептала Джейн.
- В чем дело?
- Кто-то шевелится.
- Где?
- Внизу. Совсем близко.
- Я ничего не слышал.
- Теперь ничего и нет.
- Идемте дальше.
- Вы что-нибудь слышите, Джейн?
- Нет, сейчас тихо.
Они прошли еще несколько шагов.
- Стой! - скомандовал Деннистоун. - Джейн права. Там кто-то есть...
- Заговорить мне? - спросил Димбл.
- Подождите немного. Да, есть. Смотрите! Ах ты, да это ослик...
- Так я и думал, - сказал Димбл. - Это бродяга, лудильщик... Вот его
ослик. А все же спуститься надо.
Они двинулись дальше и вышли на заросшую тропинку. Шла она петлей, и
все же шалаш или палатку уже не загораживал костер.
- Вот он, - сказала Джейн.
- Да, вижу, - отозвался Деннистоун. - Действительно, бродяга. Видите
его, Димбл? Старик с бородой, в старой куртке и в черных штанах. Вон, ногу
вытянул, пальцы торчат из башмака!
- Вон там? - переспросил Димбл. - Я думал, это бревно. Но у вас
зрение лучше. Вы уверены, что это человек?
- Вроде бы, да. Не знаю, глаза устали. Слишком тихо он сидит. Если
это человек, то он заснул.
- Или умер, - сказала Джейн, резко вздрогнув.
- Что ж, - сказал Димбл. - Идемте вниз.
Меньше, чем за минуту, они спустились вниз. Палатка там была, и
какое-то тряпье в палатке, и жестяная тарелка, и несколько спичек, и кучка
табаку, но человека не было.


- Я вот чего не понимаю, - раздраженно сказала Фея. - Что вы над ним
трясетесь? То вы так, то сяк! Разводили тут про убийство, теперь он сидит
в одиночке, а толку-то? Может, сработает, а может - и нет. Да я бы его за
двадцать минут расколола! Видали мы таких!
Так говорила Фея Уизеру той же ненастной ночью, часов в двенадцать.
Был с ними и третий, профессор Фрост.
- Уверяю вас, мисс Хардкастл, - сказал ИО, глядя поверх Фроста, -
ваши мнения всегда вызывают у меня живейший интерес. Но, если я вправе так
выразиться, перед нами - один из тех случаев, когда... э-э-э...
принудительные собеседования привели бы к нежелательным результатам.
- Почему это? - угрюмо осведомилась Фея.
- Простите, если я вам напомню, - сказал Уизер, - не потому, что вы
не знали, нет, из чисто методологических соображений: нам нужен не он. Я
хочу сказать, мы все будем рады увидеть среди нас м-сс Стэддок, главным
образом - в связи с ее поразительными психическими способностями. Конечно,
употребляя слово "психический", я не отдаю предпочтения никакой гипотезе.
- В общем, сны, - конкретизировала Фея.
- Можно предположить, - продолжал Уизер, - что на нее оказало бы
нежелательное действие, если бы мы доставили ее насильно, а здесь она
обнаружила, что ее муж находится в... э-э-э... не совсем естественных,
хотя и временных, условиях, неизбежно связанных с вашим методом
исследования. Искомая способность могла бы исчезнуть.
- Мы еще не слышали донесения, - спокойно заметил Фрост. - Прошу вас,
майор.
- Все к собакам, - лаконично заявила Фея. - Поехал он в
Нортумберлэнд. После него оттуда вышли три человека: Ланкастер, Лили и
Димбл. Перечисляю по значимости. Ланкастер - верующий, и большая шишка. В
родстве со всякими епископами. Черт-те сколько написал. Лили - вроде того,
но потише. Правда, сами помните, в прошлом году он нам попортил кровь в
этой комиссии насчет высших школ. В общем, люди опасные. Деловые, что
называется. Димбл - не то. Божья коровка. Против него ничего и не скажешь,
знает только свою науку, и все. Не такой он знаменитый... ну, может, разве
у этих, филологов. Хватки нет, совести - завались, в общем - толку от него
мало. Те двое ему не чета, те кой-чего смыслят, особенно Ланкастер. Такого
и нам заполучить не грех, если б не эти... взгляды.
- Вы могли бы сообщить майору Хардкастл, - сказал Фрост, - что эти
характеристики нам известны.
- Действительно, - сказал Уизер, - поскольку час поздний... мы не
хотели бы переутомлять вас, мисс Хардкастл... Не перейдете ли вы к более
существенным положениям вашего... э-э-э... доклада?
- Ладно, - кивнула Фея. - Людей у меня было мало. Сами знаете,
спасибо, что мы вообще его увидели. Все у меня были заняты, пришлось
обойтись, чем есть. Шесть человек я поставила у колледжа, в штатском,
ясное дело. Потом трех, кто получше, послала за Ланкастером. Через полчаса
получила телеграмму, что он уже в Лондоне. Может, там чего и найдут. С
Лили я попотела. Ходил людям к пятнадцати. Всех взяли на заметку. Димбл
вышел последний, у меня оставался один человек, и тут О'Хара звонит, людей
ему надо. Ну, я решила, бог с ним, с Димблом. Каждый день ходит на службу,
и вообще пустое место.
- Я не совсем понимаю, - сказал Фрост, - почему вы не послали людей в
само здание.
- А из-за вашего Фиверстоуна, - отпарировала Фея. - Нас теперь в
колледжи не пускают, если хотите знать. Говорила я, не тот человек.
Крутит. С университетом заигрывает. Помяните мое слово, вы еще с ним
наплачетесь.
Фрост посмотрел на Уизера.
- Я ни в малейшей степени не стану отрицать, - сказал ИО, - что
некоторые действия лорда Фиверстоуна вызывают у меня недоумение. Однако,
мне было бы невыразимо тяжело предположить, что он...
- Стоит ли задерживать майора Хардкастл? - перебил его Фрост.
- Вы совершенно правы! - согласился Уизер. - Я чуть не забыл, моя
дорогая мисс Хардкастл, как вы устали и как ценно ваше время. Вам
совершенно ни к чему утруждать себя скучными мужскими делами.
- А может, - предложила Фея, - пустить к нему моих ребят? Так,
слегка. Жаль, столько крутились, и никакой тебе радости.
Уизер, учтиво улыбаясь, стоял у дверей, и вдруг лицо его изменилось.
Бледные полуоткрытые губы, седые завитки, блеклые глаза лишились какого бы
то ни было смысла. Мисс Хардкастл показалось, что на нее смотрит маска. И
она молча вышла из кабинета.
- Не кажется ли вам, - сказал Уизер, возвращаясь на свое место, - что
мы придаем слишком большое значение жене этого Стэддока?
- Мы действуем согласно приказу от 1-го октября, - ответил Фрост.
- О... я не о том... - промямлил Уизер.
- Разрешите напомнить вам факты, - продолжил Фрост. - Мы наблюдали
полностью только один сон, очень важный, конечно, давший нам, хотя и не
совсем точные, но ценные сведения. Тем самым, мы поняли, что
злоумышленники могут использовать ее в своих целях.
- Я ни в малейшей мере не отрицаю...
- Это первое, - снова прервал Фрост. - Второе: ее сознание стало
менее прозрачным. К настоящему времени наука нашла этому одно объяснение.
Так бывает, когда данное лицо попадает по собственной воле под влияние
враждебной нам силы. Таким образом, мы не видим ее снов и знаем, что она -
под чужим влиянием. Это опасно само по себе. Но это означает, что через
нее мы можем попасть в штаб-квартиру врага. По-видимому, Хардкастл права:
под пыткой он выдал бы адрес жены. Но, как вы сами сказали, если она
увидит его в соответствующем состоянии, вряд ли мы сможем надеяться на
сны. Это - первое возражение. Второе: нападать на врага очень опасно. По
всей вероятности, они защищены, и против такой защиты у нас средств нет.
Наконец, третье: он может и не знать адреса. В таком случае...
- Я был бы чрезвычайно огорчен, - сказал Уизер. - Научное
исследование (я не принял бы слово "пытка") совершенно нежелательно, когда
исследуемый ничего не знает. Если не прекратить опыта, он не оправится...
если прекратить, останется чувство, что он все-таки знал ответ...
- В общем, - выход один, - подытожил Фрост. - Пускай сам везет сюда
жену.
- А не могли бы мы, - произнес Уизер еще отрешенней, чем обычно, -
привлечь его к нам несколько сильнее?.. Я имею в виду, мой дорогой друг,
истинную, глубокую перемену.
Фрост осклабился во весь свой большой рот, показывая белые зубы.
- Я предполагал к этому перейти, - кивнул он. - Я сказал "пускай
везет жену". Возможностей для этого две: на низшем уровне (например, -
страх или похоть), и на высшем, если он сольется с нашим делом и поймет,
что нам надо.
- Вот именно... - подхватил Уизер. - Я бы выразился несколько иначе,
но вы совершенно правы.
- А что вы собирались делать?
- Мы думали предоставить его на время самому себе... чтобы созрели...
э-э-э... психологические плоды... Полагаемся мы - со всею гуманностью,
конечно - и на небольшие неудобства... скажем, он не ел. Сигареты у него
забрали. Нам бы хотелось, чтобы его сознание пользовалось только
собственными ресурсами.
- Ясно. Что еще?
- Мы бы с ним побеседовали... Я не уверен, что следовало бы
вмешиваться лично мне. Хорошо, если бы он подольше думал, что находится в
полиции. Потом, конечно, следует ему сообщить, что он, собственно, у нас.
Было бы желательно заметить, что это ничуть не освобождает его от
обвинения...
- Да... - задумчиво протянул Фрост. - Плохо то, что вы полагаетесь
только на страх.
- Страх? - переспросил ИО, будто никогда не слышал этого слова. - Я
не вполне улавливаю ход вашей мысли. Насколько мне помнится, вы не
поддержали мисс Хардкастл, когда она намекала на прямое вмешательство...
если я ее правильно понял.
- А вы, наверное, хотели подсунуть ему таблетки?
Уизер тихо вздохнул и ничего не ответил.
- Ерунда, - отрезал Фрост. - Под влиянием стимуляторов мужчину тянет
не к жене. Я говорю, нельзя полагаться на один страх. За много лет я
пришел к выводу, что результаты его непредсказуемы, пациент может вообще
утратить способность к действиям. Есть другие средства. Есть похоть.
- Я все же не совсем понимаю вас. Вы только что...
- Не те, посильнее...
Уизер на Фроста не глядел, но кто-то из них постепенно двигал свой
стул, и сейчас они сидели рядом, почти касаясь друг друга коленями.
- Я беседовал с Филострато, - тихо и четко выговорил Фрост. - Он бы
понял меня, если бы знал. Присутствовал и ассистент, Уилкинс. Ни тот, ни
другой не проявили интереса. Им важно одно: голова живет. Что она говорит,
для них значения не имеет. Я зашел очень далеко. Я спрашивал их, почему же
она мыслит, откуда берет сведения. Ответа не было.
- Вы полагаете, - сказал Уизер, - что мистер Стэддок окажется
восприимчивее?
- Именно, - кивнул Фрост. - Вы-то знаете, что нам нужна не столько
власть над Англией, сколько люди, личности. Самая сердцевина человека,
преданная делу, как мы с вами... Вот чего хотим мы, вот чего от нас
требуют. Пока что мы немного добились.
- Вы считаете, Стэддок подойдет?
- Да, - подтвердил Фрост. Они с женой интересны, как пара, в
генетическом отношении. Кроме того, человек такого типа не окажет
сопротивления.
- Я всегда стремлюсь к единству, - изрек Уизер. - Я стремлюсь к
возможно более тесным связям... э-э-э... переходящим, я бы сказал, пределы
личности. К взаимопроникновению, к истинному поглощению... Словом, я с
превеликой радостью приму... впитаю... вберу в себя этого молодого
человека.
Теперь они сидели так близко, что лица их соприкасались, словно они
вот-вот поцелуются. Фрост подался вперед, пенсне его сверкало, глаз не
было видно. Уизер обмяк, рот у него был открыт, губа отвисла, глаза
слезились, как будто он сильно выпил. Плечи его мелко тряслись; вдруг он
захихикал. Фрост лишь улыбался, но улыбка его становилась все холодней и
шире. Он схватил Уизера за плечо. Раздался стук. Большой справочник упал
на пол. Два старых человека раскачивались, крепко обхватив друг друга. И
постепенно, мало помалу, начавшись от слабого визга, раздался нелепый,
дикий, ни на что не похожий, скорее звериный, чем старческий смех...


Когда Марка вывели в дождь и тьму из полицейской машины и быстро
затолкали в маленькую, ярко освещенную комнату, он не знал, что он в
Беллбэри, а если бы и знал, не испугался бы, ибо думал не о том. Он был
уверен, что его повесят.
Никогда еще он не смотрел в глаза смерти, и сейчас, взглянув на свою
руку (он потирал руки, было холодно), он подумал, что вот эта самая рука,
с желтым табачным пятном на указательном пальце, будет скоро рукой трупа,
а потом - скелета. Ему даже не стало страшней, хотя на телесном уровне
признаки страха были... Его потрясла немыслимость всего этого. Да, это
было немыслимо, но совершенно реально.
Потом он вспомнил мерзкие подробности казней, сообщенные ему Феей, но
этого сознание уже не вместило. Какие-то смутные образы мелькнули перед
ним и сразу исчезли. Вернулась главная мысль, мысль о смерти. Перед ним
встала проблема бессмертия, но и она его не тронула. Причем тут будущая
жизнь? Счастье в другом, бесплотном мире (ему не приходило в голову, что
там может быть и несчастье) не утешало его. Важно было одно: его убьют.