Кинсейл Лаура. Мой милый друг

   – Роберт, – тихо позвала его Фоли, и он испуганно обернулся. Она стояла на пороге, на ней был темный плащ. – Мне надо тебе кое-что сказать.
   – Я слушаю тебя.
   – Я подумала над твоими словами. Ты хочешь положить конец этой… интриге.
   – И что же? – спросил он, уставясь в темноту.
   – Знай, что бы ты ни решил, я… – Ее голос заглушил шум дождя. – Я не знаю, как это сказать… В общем, что бы ты ни решил, я останусь твоим другом.
   Их разделяло всего несколько шагов. Роберт слушал, как вода стекает по водосточной трубе. – Я очень люблю тебя, Роберт, – прошептала Фоли. Сердцу стало тесно в груди. Никто никогда не говорил ему таких слов, но ей нельзя сказать об этом. Одна фраза – и вот он уже ее раб и не может жить без нее. А этого нельзя допустить.
   – Милый рыцарь, твои доспехи заржавеют, если ты будешь стоять под дождем.
   Голос ее задрожал. Боль в его груди стала невыносимой.
   – Но это же мои доспехи, не так ли? – грубовато возразил он. – Не стоит тебе беспокоиться о них.
   – Да, ты прав, – тихо промолвила она, кутаясь в плащ. Он ждал, когда она уйдет, но Фоли продолжала стоять. Она должна бросить его – лучше сейчас, чем потом. Потом будут слезы, истерики, презрение, ненависть. А хуже всего – разочарование. И это разобьет ему сердце.
   – Мне кажется, твои доспехи уже покрылись ржавчиной, милый рыцарь. – В голосе Фоли прозвучала необъяснимая нежность. – Ты стоишь здесь, потому что не можешь пошевелиться.
   Роберт рассмеялся. Ее слова напомнили ему индийского гуру – в одной фразе уместилась вся его жизнь.
   – Я пойду прогуляюсь, – сказал он внезапно.
   – Сейчас?
   – Да. Иди в дом. – Роберт решительно шагнул под дождь, в сад, сунул ключ в замок калитки, открыл ее и захлопнул за собой.
   Перед ним простиралась аллея, по обеим сторонам которой тянулись заборы и стены особняков. Далеко впереди горел фонарь, освещая мокрую мостовую – путь в неизвестность.
   Он ушел около полуночи. Час спустя Фоли все еще сидела в вечернем платье в гостиной и ждала, проклиная себя за то, что не сумела его остановить.
   Лэндер тоже куда-то пропал. Мартин – лакей, на попечение которого ее оставили, – понятия не имел, куда он ушел, и спрашивал, не хочет ли Фоли чаю с пирожными.
   При звуке подъезжающего экипажа Фоли вскочила с кресла и бросилась в холл. Это наверняка Роберт! Должно быть, он нанял кеб.
   Но на вопрос Мартина, кто стучится в такой поздний час, из-за двери донесся испуганный голос леди Дингли. Мартин не собирался открывать, но Фоли не могла оставить подругу под дождем. Она осторожно приоткрыла дверь и впустила ее. Леди Дингли дрожала как в лихорадке.
   – Заходите скорее! Что случилось? Что-нибудь с девочками?
   – Он меня выгнал! – запричитала леди Дингли. – Боже, что мне теперь делать?
   – Выгнал? Но…
   – Я ненавижу его, ненавижу! Он… у него… другая… – Она захлебывалась от рыданий. – Я… ему… противна!
   – Идемте наверх. – Фоли сняла с нее промокший плащ и протянула Мартину. – Принесите нам бренди и носовые платки, – сказала она лакею, уводя леди Дингли в гостиную.
   Мартин вскоре принес все, что требовалось, и тут же удалился: женская истерика – зрелище не для слабонервных. Леди Дингли долго не могла вымолвить ни слова и только всхлипывала, горько, как ребенок.
   – Ну вот, – сказала Фоли, усаживая ее перед камином и протягивая ей бокал бренди. – Выпейте это. Но осторожнее, не поперхнитесь.
   Леди Дингли осушила бокал залпом и зажмурилась, ловя ртом воздух.
   – О Боже! Как бы я хотела напиться до смерти!
   Фоли опустилась на колени перед ее креслом.
   – Я уверена, все не так плохо.
   – Нет, все просто ужасно! – Леди Дингли помолчала, потом подняла заплаканное лицо и взглянула на Фоли. – Простите, что ворвалась в ваш дом среди ночи!
   – Ничего страшного, – сказала Фоли. – Я еще не спала.
   – Мне просто некуда больше идти. – Она снова стала всхлипывать. – Он сказал… сказал, чтобы я убиралась. А когда я сказала, что пойду к вам, он… он сам предложил меня отвезти! – Вот мерзавец! – возмутилась Фоли.
   – Да! – крикнула леди Дингли. – Мерзавец! О, если бы вы знали! Но вы ничего не знаете. Никогда больше не выходите замуж, миссис Гамильтон.
   Фоли не стала напоминать ей, что непоправимая ошибка уже совершилась.
   – Он вас не ударил? – спросила она.
   – Нет. Но мужчина может причинить боль и другими способами. – Леди Дингли снова всхлипнула. – И что я сделала не так? В чем провинилась?
   – Вы ни в чем не виноваты.
   – Я так его любила! Вот в чем дело. Я слишком его любила. Женщина не должна любить своего мужа. А он… он… так жестоко… И теперь у него… любовница!
   Фоли протянула леди Дингли чистый носовой платок. Ей хотелось пристрелить сэра Говарда.
   – Что мне теперь делать? – рыдала леди Дингли.
   – Вы можете оставаться здесь, сколько хотите.
   – А мои девочки? Когда они проснутся, то станут меня звать.
   – Где вы остановились?
   – В этой омерзительной гостинице «Лиммер». Ненавижу ее! И он устроил так, чтобы девочки спали в отдельном номере, – знал, что будет кричать на меня! Заранее знал! Кричал, пока я не выпалила, что уйду от него!
   Фоли не на шутку встревожилась. Где же Лэндер и Роберт? Уже поздно, пора бы им вернуться. Зря она отпустила Роберта одного.
   В дверь позвонили. Леди Дингли испуганно ахнула, Фоли вскочила и бегом спустилась в холл.
   – Роберт! – крикнула она. – Откройте же ему!
   Мартин распахнул дверь. На пороге стоял сэр Говард, с полей его шляпы стекала вода.
   – Прошу вас, впустите меня, – промолвил он. – Я хотел бы поговорить с леди Дингли.
   Фоли оторопела. Она боялась его впускать, но у него был такой жалкий вид, что сердце ее дрогнуло.
   – Хорошо, входите, – холодно процедила она. – Только ненадолго.
   – Но, мэм, – попытался возразить Мартин.
   Фоли понимала, что совершает ошибку. На лице сэра Говарда застыло отчаяние.
   – Прикройте дверь, – приказала она. – И ждите, когда вернется мистер Кэмбурн. Я волнуюсь за него.
   – Да, мэм, – угрюмо пробурчал Мартин. – Я послал за мистером Лэндером.
   – Так их здесь нет? – переспросил сэр Говард.
   – Пока нет. Леди Дингли в гостиной, – коротко сообщила Фоли. – Смею сообщить вам, сэр, что она может оставаться здесь столько, сколько сочтет нужным.
   Фоли поднялась вместе с ним наверх и пошла вперед – предупредить леди Дингли о приходе мужа. Та ужасно перепугалась.
   – Побудьте здесь со мной! – прошептала она. – Не покидайте меня!
   – Хорошо, хорошо.
   Фоли пригласила сэра Говарда в гостиную. Он вошел, комкая в руках шляпу.
   – Так Кэмбурна здесь нет?
   Его вопрос прозвучал как-то странно, и Фоли насторожилась.
   – Нет, – ответила она. – А разве вы пришли к нему?
   Сэр Говард не сводил глаз с Фоли, лицо его побелело, губы дрожали. Она вдруг поняла, что в шляпе он что-то прячет.
   – Говард!.. – робко окликнула его леди Дингли. – Девочки еще спят?
   Сэр Говард сделал шаг к Фоли и схватил ее за руку. Шляпа его упала на пол, и стало видно, что в другой руке он сжимает пистолет.
   – Вы его укрываете! Отвечайте, где Кэмбурн? – крикнул он, вращая глазами, как сумасшедший.
   – Не знаю! – воскликнула Фоли. – Он ушел из дома!
   Сэр Говард несколько секунд смотрел на нее, словно не веря своим ушам. Потом выпустил ее руку и рухнул на колени.
   – О Господи! – прошептал он.
   – Что случилось, Говард? – вымолвила леди Дингли. Он затряс головой и прижал пистолет ко лбу. – Говард, сейчас же опусти пистолет!
   У Фоли перехватило дыхание – сэр Говард стиснул пистолет и приставил дуло к виску.
   – Говард, не смей этого делать, – холодно процедила леди Дингли. – Ты нужен дочерям. Сэр Говард затрясся всем телом. – Ты всем нам нужен, – добавила она уже более мягко.
   – Помогите мне. – Сэр Говард зажмурил глаза и опустил пистолет. По щекам его катились слезы. – Мои девочки! Мне нужна ваша помощь!
   – Девочки? – повторила леди Дингли. Но сэр Говард по-прежнему смотрел только на Фоли.
   – Они похитили моих девочек, – еле слышно прошептал он. – Я должен привезти к ним Кэмбурна.
   – Кто их похитил? – Леди Дингли дернула мужа за руку. – Кто?
   Фоли осенила страшная догадка.
   – Вы пришли за Робертом! Вы все это подстроили, чтобы проникнуть к нам в дом?
   – Что? – Леди Дингли вцепилась ему в плечо. – Кто эти люди? Кто похитил наших девочек?
   – Замолчите! – крикнула Фоли. – Встаньте. Рассказывайте все по порядку.
   Сэр Говард поднялся, не глядя на жену.
   – Я должен привезти к ним Кэмбурна до рассвета. Они держат у себя моих дочерей. Я пытался отказаться – с самого начала был против этой затеи! – Фоли молча смотрела на него, неподвижная как статуя. – Помогите мне, прошу вас. Я пытался скрыть это от Белл – не хотел, чтобы она узнала. Но они… Что бы я ни сделал, им все мало. – Он взглянул на пистолет, валявшийся на ковре. – Я сказал, что не стану этого делать. Но девочки – мои девочки! – Сэр Говард всхлипнул. – Помогите мне, ради всего святого!
   – Хорошо, – ответила Фоли, лихорадочно соображая. – Дайте мне подумать.

Глава 25

   В конюшнях «Таттерсоллз» дремали лошади, предназначенные для аукциона. Роберт сидел на скамеечке у стены м смотрел, как конюхи играют в кости и чистят сбруи и седла.
   Он был не единственным джентльменом, который забрел сюда, прячась от дождя. В противоположном углу на куче сена уснули подвыпившие юные лорды, поспорившие перед этим, чья лошадь придет первой на скачках в Аскоте. Ветеринар то и дело заглядывал в стойло к больной лошади, коротая ночь за игрой в кости с конюхами.
   Роберт отошел совсем недалеко от Кэмбурн-Хауса. На сей раз его странствия окончились в Гайд-парке. Дождь и усталость заставили его искать убежища в конюшнях.
   Он просидел так не один час. Его латы совсем заржавели. Этот образ, который придумала Фоли, оказался на редкость правдоподобным. У Роберта было такое чувство, словно он и в самом деле не может пошевелить ни ногой, ни рукой.
   Он влюбился в милую Фолли так давно, что теперь уже не важно, когда именно это произошло. Влюбился в ее письма, в ее истории про хрюшку и гусенка, в ее мечты о прекрасном рыцаре, в ее платочки с вышитыми инициалами «Р. К.» (стежки у буквы «К» вышли неровными, как будто она торопилась поскорее закончить вышивку и отправить ему подарок). Он влюбился в ее страхи и печали, в ее жизнь, о которой узнал из этих бесхитростных писем. Влюбился в женщину со злобным хорьком, завернутым в шаль.
   В этом не было ничего страшного, а его сковал ужас. Сердце замирало, как перед прыжком в бездну.
   «Вы боитесь?» – удивился Лэндер.
   «Нет, не боюсь», – мысленно возразил Роберт.
   И все же боялся. Боялся ошибиться. Боялся снова погрузиться в тьму безумия. Боялся потерять Фолли.
   И что сделал? Всех предал и подвел. Принял безумие за реальность. Никаких врагов нет, есть только его больное воображение. Ушел и оставил ее одну. То, чего больше всего боялся, наконец произошло.
   И вот он сидит здесь, не в силах тронуться с места, и никак не может решить, пойти дальше или вернуться.
   Серый полосатый кот скользнул в конюшню и осторожно двинулся вдоль стены. У кота не было одного уха, он слегка прихрамывал и неуверенно переступал лапами – так ходят очень старые животные. Шубка его намокла и запачкалась. Ветеринар тихонько позвал его:
   – Котик, иди сюда.
   Но кот опасливо покосился на него, сел в освещенном углу и принялся вылизываться, начиная с единственного уха.
   – Иди сюда, дурачок, – снова позвал ветеринар. Кот смерил его надменным взглядом и перешел в темный угол.
   – Старый забияка, – проворчал один из конюхов. – Как ни зови, ни за что не подойдет.
   Кот старательно вылизывал шерстку. Покончив с этим, он осторожно выглянул из своего угла.
   Когда ветеринар снова пошел в стойло к больной лошади, а конюхи продолжили игру, Роберт почувствовал, как кто-то трется о его ногу. Старый кот прижался к нему и довольно заурчал.
   Роберт слегка оттолкнул его. В ответ на это кот неожиданно запрыгнул к нему на колени, свернулся клубочком и громко замурлыкал.
   Роберт взял кота и положил на пол. Кот вытянулся, опершись передними лапами о его бедро, просясь обратно.
   – Нет, – сказал Роберт. – Я не могу взять тебя с собой.
   Кот пропустил его слова мимо ушей и доверчиво запрыгнул к нему на колени. Роберт подумал о Скиппере, о Филиппе, о Фоли.
   «Я люблю тебя, Роберт».
   «Я не могу взять тебя с собой. Не могу, потому что боюсь потерять тебя. А я тебя непременно потеряю и поэтому не могу… не могу…»
   Доспехи заржавели, но все еще сковывают тело и душу.
   Роберт взглянул на кота, уютно устроившегося на коленях. Лэндер ошибался, и его наставник тоже ошибался. Роберт не боялся смерти. Он боялся жизни.
 
   Фоли боролась с приступом дурноты – она слишком мало спала и слишком перенервничала. Но в мыслях не было хаоса. Она сидела в карете с повязкой на глазах и связанными руками.
   Дождь прекратился. Карета остановилась, и она слышала, как где-то башенные часы пробили два часа ночи. Сэр Говард сжал ее руку.
   – Вы готовы?
   Фоли кивнула. Он приставил дуло разряженного пистолета к ее виску. Она чувствовала, как дрожит пистолет в его руке. В соответствии с их планом леди Дингли осталась дожидаться возвращения Роберта и Лэндера. Леди Дингли была настроена решительно – мать, готовая на все ради своих детей. Сэр Говард – другое дело. Он был на грани отчаяния, но Фоли надеялась, что у него хватит духу исполнить свою роль.
   Дверца кареты распахнулась, чьи-то сильные руки подхватили ее, кто-то зажал ей ладонью рот. Фоли не сопротивлялась. Ее втащили по лестнице на крыльцо какого-то дома.
   Внутри пахло пылью и льняным маслом. Фоли провели в одну из комнат на первом этаже. Пленница натолкнулась на стол и приглушенно вскрикнула. Ее подтолкнули вперед.
   – Вниз по лестнице, – скомандовал сэр Говард.
   Она спустилась на три ступеньки вниз, ощупывая ногой дорогу, как слепая. На самом деле она все прекрасно видела сквозь щель в шарфе, которым были завязаны ее глаза. Этому трюку она научилась у Роберта и его наставника-доктора. Путы на ее руках тоже легко можно сбросить.
   Фоли посадили на странное возвышение. Помещение заливал яркий свет. Перед ней выстроились несколько рядов стульев и мольбертов – студия для занятий живописью, догадалась она. На стенах развешаны гипсовые слепки, окна плотно зашторены. На некоторых мольбертах стоят недописанные холсты.
   Все ясно, это Королевская академия искусств. Значит, сэр Говард не лгал. Но ее все равно трясло от страха, хотя она и согласилась играть жертву добровольно. Как все обернется, никто не знает. Сэр Говард обменяет ее на своих дочерей, а там, наверное, подоспеют Роберт и Лэндер.
   – Черт подери, Дингли, кого вы притащили? – раздался странно знакомый мужской голос. – Где Кэмбурн?
   – У меня не было выбора, – прошипел сэр Говард. – Но мы его поймаем. Это его…
   – Да знаю я, кто это!
   – У меня не было выбора, – в отчаянии повторил сэр Говард. – Кэмбурн пропал.
   – Вы все испортили, Дингли.
   – Нет. Когда он вернется и обнаружит, что ее похитили… Я оставил ему записку. Он знает, куда прийти за ней.
   Ответом ему было молчание. Фоли слегка повернула голову, чтобы получше рассмотреть присутствующих. Перед ней стоял один из офицеров, которого она встретила на приеме у леди Мельбурн. Однополчанин Роберта! Она не помнила его имя… Что-то нормандское или французское.
   – Мои девочки… – начал сэр Говард.
   – Посмотрим, что он скажет, – пробормотал офицер. – Я послал за ним.
   «За кем? – мысленно воскликнула Фоли. – Кто все это затеял?»
   – И сколько нам ждать? – спросил сэр Говард. – Я хочу, чтобы мне вернули моих дочерей.
   – Вам было велено привезти Кэмбурна.
   – Мы его поймаем – он за ней придет.
   – Да, так уже было, – согласился офицер. – Но птичек мы пока не отпустим.
   – Подлец! – взвился сэр Говард.
   – Я тоже не хочу, чтобы с ними что-нибудь случилось. Так что надо было выполнять приказ.
   – Но я же пытался! – воскликнул сэр Говард, нервно расхаживая взад-вперед. Фоли поняла, что сидит на пьедестале в центре комнаты. – Вы сказали, чтобы я проник в дом! Я так и сделал! А его там не оказалось!
   – А вдруг он знал, что вы придете? – спросил другой голос. Фоли повернулась и увидела генерала Сент-Клера. Он сидел на стуле у мольберта и усмехался. – Может, он прочитал ваши мысли?
   – Не говорите так, сэр, – одернул его молодой человек.
   – Кэмбурн – ярмарочный шут, ничтожество. Поверьте мне, Балфур.
   – Но вы же не знаете, как эта настойка на него повлияла.
   – Вряд ли она превратила клоуна в провидца, – сухо заметил генерал.
   – А вот он в этом не уверен, – возразил Балфур.
   – Если Кэмбурн стал таким умником, почему оставил жену одну? Сказать по правде, это скорее в его духе – бросить всех и отправиться смотреть на факиров и уличных мошенников. Наглотался зелья и решил, что и сам способен на такое.
   – Ненавижу его! – яростно выпалил молодой человек. – Он обращался с ней, как последний негодяй!
   – Она тоже в долгу не осталась, – хмыкнул генерал.
   – Она была ангелом, – сказал Балфур, и Фоли поняла, что они говорят о покойной жене Роберта.
   – Да, внешность у нее была ангельская, – согласился Сент-Клер и кивнул сэру Говарду. – Молодые щенки вроде Балфура падали к ее ногам, как спелые груши. Но характер у девицы был не сахар.
   – Женщины, что с них взять, – хмуро буркнул сэр Говард.
   – Женщина женщине рознь, – продолжал генерал. – Филиппа Кэмбурн была сущей чертовкой.
   – Неправда! – крикнул Балфур. – У нее было доброе, любящее сердце!
   – А пожар?
   – Это не она подстроила! Ложь! Кэмбурн сам распускает эти слухи.
   Седовласый генерал покачал головой:
   – Нет, Кэмбурн не лжет. Я проводил расследование – ее слуга признался, что видел, как она поставила свечу у кровати Кэмбурна.
   – Проклятый индус! – бесновался Балфур.
   – Замолчите! – прошипел сэр Говард. – Говорите тише.
   – Да, он прав. Прекратите истерику, Балфур. Считайте, что она отправилась прямиком на небеса, если вам от этого легче. А по мне так ей самое место в преисподней.
   Балфур что-то пробормотал себе под нос и больше не произнес ни слова. Фоли сидела неподвижно, нервно сжимая и разжимая пальцы. Она впервые слышала о бывшей жене Роберта – раньше она даже не знала ее имени. Странные противоречия в ее описании только усиливали впечатление всеобщего безумия. Часы пробили половину третьего.
   «Роберт, Роберт!» – мысленно твердила Фоли. Закрыв глаза, она молилась, чтобы ее план удался. Так или иначе, теперь у них нет выбора.
   В студии было тихо. Если кто-нибудь двигался, длинная тень попадала на гипсовый слепок или скульптуру, и те словно оживали. К стене был прислонен огромный холст – по всей видимости, батальное полотно. На его белой загрунтованной поверхности художник нарисовал всадника.
   Часы пробили три. Хлопнула входная дверь. Фоли рассмотрела сквозь повязку вошедшего – его лицо скрывал белый платок, натянутый почти до уровня глаз. Незнакомец отодвинул от стены холст, установил его вертикально, как ширму, и, обернувшись к присутствующим, отвесил шутовской поклон.
   Дверь снова отворилась, и перед Фоли появился пожилой джентльмен – гораздо старше генерала Сент-Клера. Он опирался на трость с серебряным набалдашником, но тем не менее двигался проворно и быстро исчез за ширмой. Фоли никогда его раньше не видела – она была уверена в этом. Еще один человек с завязанным платком лицом шагнул вслед за стариком за ширму, а первый остался стоять на страже.
   – Миссис Фоли Элизабет Кэмбурн, – донеслось из-за холста. Голос был приятный и, мог принадлежать любому пожилому джентльмену из тех, кого Фоли приходилось встречать на балах и приемах. – Какое необычное имя.
   Фоли промолчала, глядя прямо перед собой.
   – Кэмбурн ушел из дома, – оправдывался сэр Говард. – Но мы можем использовать ее в качестве приманки.
   – Да, мистера Кэмбурна поймать нелегко.
   – Но за ней он придет, – продолжал сэр Говард. – И придет туда, куда мы ему укажем.
   – Меня тревожит его внезапное исчезновение. Что, если это один из его ловких трюков?
   – Нет, не может быть! – горячо возразил Дингли.
   – За вами никто не следил?
   – Никто. Мы исколесили весь Лондон, прежде чем приехать сюда. Я знаю, как уходить от слежки. Я выполнил ваш приказ. А теперь отдайте моих дочерей и выпустите меня отсюда!
   – Ваши дочери в безопасности, – сказал тот, кто прятался за холстом.
   – Но вы обещали…
   – Если бы вы привезли Кэмбурна, дорогой Дингли, мы бы выполнили все условия.
   – Я не мог… черт подери! – Голос сэра Говарда дрогнул и сорвался. Фоли затаила дыхание, но Дингли справился с волнением. – Я привез вам приманку, а силки расставляйте сами.
   – Ничего другого нам и не остается – и все из-за вашей глупости, – пробурчал человек, скрывавший лицо.
   – Мистер Инман, – с укором заметил старик, – даже вы не смогли бы отыскать Кэмбурна. Перестаньте ругать сэра Говарда. Все еще можно поправить.
   «Инман!» – подумала Фоли. Тот самый, о котором рассказывал Лэндер. Бедные девочки Дингли!
   – Вы ищете моего мужа, – промолвила она. – Если отпустите сэра Говарда с детьми, я сделаю все, что от меня требуется.
   – Браво, мадам, – похвалил джентльмен за ширмой. – Мы еще это обсудим.
   – Если не отпустите детей, не буду вам помогать. Можете меня убить – мне все равно.
   – Убивать вас мы не станем. Дайте подумать, как нам быть…
   Его слова прервал страшный треск, дверь слетела с петель. Фоли вздрогнула от неожиданности и невольно высвободила руку. Сквозь повязку она разглядела Роберта, стоявшего на пороге с пистолетом в руке.
   Роберт здесь, он пришел за ней! Фоли незаметно просунула руку обратно в петлю веревки и попыталась успокоиться – надо быть начеку.
   Но ее помощь так и не потребовалась – позади Роберта возник человек, лицо которого было завязано платком, как и у остальных, и приставил пистолет к его затылку.
   У Фоли от ужаса перехватило дыхание. Теперь ей не спасти Роберта.
   – Кэмбурн! – рассмеялся генерал Сент-Клер. – Бог ты мой, разве я не учил вас защищать тыл?
   Роберт бросил отчаянный взгляд в сторону Фоли и медленно и неохотно опустил пистолет и передал своему противнику.
   – Роберт? – неуверенно промолвила Фоли, притворяясь, что не видит его.
   – Заходите, мистер Роберт Кэмбурн, – с насмешливым радушием окликнул его из-за холста старый джентльмен. – Мы вас давно ждем.
   Незнакомец с закрытым лицом подтолкнул его в спину, и Роберт шагнул в студию. Зачем он явился один, без друзей? Почему не взял с собой Лэндера или хотя бы Мартина?
   И вот теперь он стоит посреди студии, опустив голову – пристыженный, покорный, – и бросает острые, как лезвие клинка, взгляды в сторону своих «боевых товарищей».
   – Благородный Джон Балфур, – процедил он сквозь зубы. – Я знал, что встречу вас здесь. И вы, Дингли. Надо было оставить вас гнить в трюме плавучей тюрьмы.
   – Именно об этом мы и хотели с вами переговорить, – раздался старческий голос из-за ширмы. – Что вам известно и что не известно?
   – Спрашивайте, если это вам поможет, – сказал Роберт, повернувшись к холсту.
   – Тогда отвечайте, – промолвил его невидимый враг, – как вы нас нашли?
   – Мне было откровение, – мрачно усмехнулся Роберт.
   – Сейчас не время для шуток. Отвечайте на вопрос.
   – Я же сказал – мне было откровение.
   – Это Дингли все разболтал! – крикнул Балфур. – Откуда еще ему знать?
   – Я разболтал? – возмутился сэр Говард. – Вы думаете, я дурак?
   – Надеюсь, что нет, – сказал генерал Сент-Клер. – Балфур, заберите у него пистолет – на всякий случай.
   – Вам не стоит опасаться Дингли, – засмеялся Роберт. Он сделал неуловимое движение рукой, словно ловя в воздухе бабочку, и разжал кулак. На ладони его лежали свинцовая пуля и пыж. – Я разрядил его пистолет.
   Сэр Говард в ужасе вытаращил на него глаза. Роберт положил пулю и пыж на стол.
   – Разрядил, значит? – с вызовом спросил Балфур и направил пистолет Дингли на Роберта. – А теперь молись.
   – Держите себя в руках, безмозглый осел! – прикрикнул на него генерал.
   – Нет, пусть стреляет, – сказал Роберт. – Я знаю, что у вас на уме, Балфур. Вы хотите отомстить за Филиппу.
   – Балфур! – рявкнул генерал, поднимаясь со стула.
   – Нет, не убивайте его – пока, – сказал джентльмен за холстом.
   Балфур злобно прищурился и пожал плечами. Прицелившись в стену, нажал курок. Раздался сухой щелчок, но выстрела не последовало.
   – Джонни, – прошептал женский голос.
   Фоли еле расслышала тихий шепот, но Балфур сразу его уловил и резко обернулся к генералу.
   – Что это было?
   – О чем вы? – нахмурился генерал.
   – Голос!
   – Голос? Да вы совсем спятили, Балфур! – прорычал генерал.
   – Это Филиппа, – сказала Фоли. – Роберт, я слышала ее!
   – Инман, Сент-Клер! Обыщите комнату, – последовал приказ из-за ширмы.
   Генерал и заговорщик перевернули все мольберты и заглянули во все углы в поисках источника таинственного голоса.
   – Это была Филиппа, – уверенно заявила Фоли. – Я снова слышу ее, Роберт.