— Я была, когда мне было девять лет, — сказала Кэти. — И мало что помню.
   — Ну что же, — сказал Эванс, приглашая их следовать за ним, — на этот раз мы попытаемся сделать так, чтобы это запомнилось вам надолго.
   — Вы тут все солдаты, не так ли?
   — Фактически мы все, сэр Джон, в прошлом сержанты, хотя двое из нас даже и старшие офицеры. Я был сержантом первого парашютно-десантного полка. Мне пришлось ждать четыре года, прежде чем меня взяли сюда. Работа тут, как можно догадаться, интересная, так что конкуренция очень велика.
   На кителе Эванса красовались несколько наград. Было ясно, каково рода людей брали на эту работу. Эванс не шёл, а вышагивал, как и положено человеку, отслужившему тридцать лет в армии.
   — Как ваша рука, сэр?
   — В порядке. Зовите меня Джек.
   — Мне пришлось таскаться с таким же гипсом в шестьдесят восьмом, если не ошибаюсь. Несчастный случай во время учений, — сочувственно сказал Эванс. — Приземлился на каменный забор. Болело дьявольски.
   — Но вы продолжали прыгать. И отжиматься одной рукой от земли.
   — Конечно, — подтвердил Эванс и остановился. — Перед нами здание Средней башни. Раньше тут было ещё одно здание — вон там, где магазин сувениров. Оно звалось Львиной башней, потому что там был королевский зверинец — до восемьсот тридцать четвёртого года. — Его речь текла плавно, благо он несколько раз на дню говорил все те же слова.
   «Мой первый замок», — подумал Джек, разглядывая каменные стены.
   — А ров был настоящий?
   — О, да, и при том довольно неприятный. Проблема в том, что по проекту тут должна была быть проточная вода, из реки. К несчастью, инженер просчитался и вода оказалась стоячей. Что ещё хуже — обитатели замка бросали все отбросы в воду. Так что тут все гнило. Впрочем, думаю, это преследовало также и тактическую цель. Одной этой вони было достаточно, чтобы все держались подальше ото рва, за исключением разве что самых отчаянных храбрецов. Наконец, в восемьсот сорок третьем году его осушили, и теперь он по-настоящему полезен дети могут гонять там в футбол. А вон там, подальше — качели и трапеции. У вас есть дети?
   — Один, а второго ожидаем, — сказала Кэти.
   — Правда? — Эванс заулыбался. — Чертовски здорово! Этот янки всегда будет британцем — хотя бы чуть-чуть. У нас с Мойрой двое, и оба родились за границей. А это Башня Байуорд.
   — У всех ведь башен были подъёмные мосты, не так ли? — спросил Джек.
   — Да. Львиная и Средняя башни были по сути островами, окружёнными рвами с вонючей водой. Обратите внимание, что дорога к замку поворачивает под прямым углом. Это чтобы заставить попотеть тех, кто шёл с тараном. Проследуем в Башню.
   Джек, оценив ширину рва — порядка шести метров — и высоту башенных стен, спросил:
   — И что же, никому никогда не удалось взять её?
   Эванс покачал головй.
   — Никто на это всерьёз не решался. И вряд ли этого следует ожидать в наши дни.
   — Это верно, — согласился Райан. — Вы не боитесь, что кто-нибудь устроит тут взрыв?
   — Это уже было. Лет десять тому назад — в Белой башне. Террористы. С тех пор усилили охрану, — сказал Эванс.
   На территории самой Башни, помимо охраны Тауэра, были ещё и гвардейцы в красных мундирах, в медвежьих шапках и с винтовками — как тот, на Молу.
   — Вам, несомненно, известно, что это здание в разные времена использовали для разных надобностей. Когда-то здесь была королевская тюрьма, а во время второй мировой войны тут держали Рудольфа Гесса. Знаете ли вы имя первой королевы Англии, казнённой тут?
   — Анна Болейн, — сказала Кэти.
   — Отлично. Они там преподают в Америке нашу историю? — спросил Эванс.
   — Это я почерпнула из телевизионной программы «Шедевры театра», объяснила Кэти.
   — Ну, тогда вы знаете, что все казни осуществлялись при помощи топора. Кроме этой. Для неё король Генрих вызвал палача из Франции — он пользовался мечом, а не топором.
   — Он хотел, чтобы было не так больно? Это очень мило с его стороны, — сказала Кэти, криво усмехнувшись.
   — Да, он был человеком снисходительным, не так ли? А это Врата предателя. Вам, быть может, небезынтересно узнать, что до того они назывались «Уотергейт».
   Райан рассмеялся.
   — Удачное название.
   — Именно. Узников отправляли через эти ворота — на лодке — в Вестминстер, для суда.
   — А потом назад — чтобы привести в порядок причёску?
   — Только самых важных. Прочих казнили в Зелёной башне. Но это были казни без публики. Публичные казни производились в других местах.
   Через ворота они вошли в Кровавую башню, и Эванс рассказал о её прошлом.
   Райан подумал, что, если бы написать историю всех этих Башен, это заняло бы множество томов.
   Зелёная башня оказалась приятным местечком — как-то не укладывалось в голове, что тут кого-то казнили. С двух сторон её окружали дома (конечно, времён Тюдоров), в северном конце площади было то самое место, где воздвигали эшафот. Эванс подробно объяснил процедуру, которая включала и плату палачу, приговорённый к казни платил палачу, чтобы тот делал своё дело получше.
   — Последней женщиной, казнённой здесь, — продолжал Эванс, — была Джейн, виконтесса Рошфор. Это было тринадцатого февраля пятьсот сорок второго года.
   — Что она такое сделала? — спросила Кэти.
   — Скорее, чего она не сделала. Она не сообщила королю Генриху Восьмому о том, что его пятая жена, Кэтрин Ховард, состояла, э-э, в романтических отношениях с кем-то другим, — деликатно объяснил Эванс.
   — Это был действительно исторический случай, — хмыкнул Джек. — Женщину казнили за то, что она умела держать рот на замке.
   Кэти улыбнулась.
   — Джек, а как насчёт того, чтобы сломать тебе вторую руку?
   — А что скажет на это Салли?
   — Она меня поймёт, — заверила его жена.
   — Ну, не поразительно ли, сержант, как женщины всегда стоят друг за друга?
   — Я тридцать один год прослужил и не настолько глуп, чтобы оказаться впутанным в семейные споры, — разумно сказал Эванс.
   «Один ноль в его пользу», — сказал себе Райан. После Зелёной башни Эванс провёл их мимо Белой башни, а затем свернул налево, к пространству, огороженному верёвками. Здесь Райан с женой поняли ещё одну причину, почему желающих получить работу в Тауэре было хоть отбавляй.
   В каменном строении четырнадцатого века была пивная для служащих Тауэра.
   На стенах её красовались бронзовые таблички с названиями всех полков британской армии.
   В пивной оказался и Дэн Мюррей.
   — Джек, Кэти, — это Боб Халлстон, — представил он им ещё какого-то человека.
   — Вы, должно быть, умираете от жажды, — сказал Боб.
   — Я не против пива, — сказал Джек. — А ты, Кэти?
   — Что-нибудь без алкоголя.
   — Вы уверены? — спросил Халлстон.
   — Я не из общества трезвости, просто я не пью во время беременности, объяснила Кэти.
   — Поздравляю! — Халлстон направился к бару и вернулся со стаканом пива для Джека и с чем-то вроде кока-колы для Кэти. — За ваше здоровье, и за здоровье младенца.
   Кэти просияла. «В беременных женщинах есть что-то особенное», — подумал Джек. Кэти уже не была просто хорошенькой, она вся светилась.
   — Я слышал, что вы врач.
   — Хирург.
   — А вы, сэр, преподаёте историю?
   — Точно. А вы работаете здесь, как я понимаю.
   — Верно. Нас тут тридцать девять. Мы — церемониальная гвардия короля. Мы пригласили вас, чтобы выразить вам благодарность за сделанное вами, а также для участия в нашей небольшой ежевечерней церемонии. Она называется «Церемония передачи ключей».
   — Каждый вечер — с тысяча двести сорокового года, — сказал Мюррей.
   — С двести сорокового? — спросила Кэти.
   — Да. Это вам не стряпня для туристов. Это — настоящее, — сказал Мюррей. — Верно, Боб?
   — Самое настоящее. Когда мы запираем замки, эта музейная коллекция становится самым безопасным в Англии местом.
   — Я верю этому, — сказал Джек, осушив половину своего стакана. — Ну, а если всё-таки те негодяи проникнут сюда, вам ведь придётся что-то делать, а?
   — Куда же денешься? — улыбнулся Халлстон. — Кое-кому из нас пришлось бы вспомнить, чему нас обучали. Я ведь когда-то был в первых формированиях СЛС, гонялся за Роммелем по пустыне. Ужасное это место — пустыня. С тех пор я вечно пребываю в состоянии жажды.
   «Есть в них что-то специфическое, в настоящих профессионалах. Они никогда не утрачивают этого, — подумал Райан. — Они стареют, прибавляют в весе, немного мягчают, но за всем этим все равно ощущается дисциплина и хребет. И в этом вся разница. И ещё гордость, сдержанная уверенность в себе, потому что ты прошёл через все это и не обязан говорить об этом каждому встречному-поперечному. Только среди своих. Это никогда не уходит».
   — Есть тут у вас парни из морской пехоты?
   — Двое, — сказал Халлстон. — Мы стараемся не давать им пускать в ход кулаки.
   — Правильно! Я сам был в морской пехоте.
   — Никто не совершенен, — посочувствовал ему Халлстон.
   — Так в чём же ваша церемония?
   — В тысяча двести сороковом году стражник, в чью обязанность входило запирать все замки, подвергся нападению каких-то разбойников. После этого он отказался выполнять свои обязанности без военного сопровождения. С тех пор каждый вечер начальник стражи запирает главных входы, а затем относит ключи в Королевский дом в Зелёной башне. Это все сопровождается небольшой церемонией. Мы думали, что вам с женой она может показаться интересной, — сказал Халлстон и опять приложился к своей кружке. — Вы ведь, насколько я знаю, были сегодня в суде. Ну и как там всё шло?
   — Я рад, что это уже позади. По мнению Дэна, я вёл себя правильно, — Райан пожал плечами. — Когда мистер Эванс показал нам тюремную башню, я пожалел, что она теперь уже не используется по назначению, — добавил Райан, вспомнив выражение лица Миллера. «Интересно, где он сейчас? В своей камере? Думает обо мне? — Райан допил пиво. — Уверен, что так оно и есть».
   — Простите?
   — Этот Миллер. Жаль, что ему тут нельзя привести в порядок причёску.
   Халлстон холодно усмехнулся.
   — Вряд ли кто-нибудь тут не согласен с вами. Мы бы тут легко нашли добровольцев помахать топором.
   — Можно было бы тащить жребий, Боб, — сказал Мюррей, протягивая Джеку очередную кружку пива. — Вы ещё не выбросили его из головы, Джек?
   — Мне никогда не приходилось встречать таких.
   — Он в тюрьме, Джек, — сказала Кэти.
   — Да, я знаю.
   «Так почему он все не выходит у тебя из головы? — спросил себя Джек. — К чёрту его! К чёрту все это!»
   — Отличное пиво, сержант.
   — Из-за него они и рвутся на эту работу, — усмехнулся Мюррей.
   — Это одна из причин, — Халлстон прикончил свою кружку. — Ну, что же почти пора.
   Джек залпом проглотил своё пиво. Вновь появился Эванс, и они вышли на улицу — воздух был по-ночному свеж. Небо было ясным, луна светила вовсю. Там и сям поблёскивали огни редких фонарей. Джек удивился тишине — в самом центре города, а тихо, как у него дома. Он взял Кэти под руку, и Эванс повёл их по направлению к Кровавой башне. Возле Ворот предателя уже собралась небольшая толпа, и один из стражей Тауэра объяснял им, что они должны соблюдать тишину и ничего не фотографировать. Там стоял часовой и ещё четверо вооружённых гвардейцев — их дыхание клубилось, голубоватое от подсветки фонарей. И это был единственный признак того, что они живые существа. А то можно было бы подумать, что это каменные изваяния.
   — Сейчас, — прошептал Мюррей.
   Откуда-то спереди донёсся звук запираемой двери. Трудно было что-то разглядеть — уже сгустилась тьма, а свет фонарей был слишком тусклым. Потом Джек услышал, как позвякивает связка ключей — словно колокольчики в такт чьим-то шагам. Потом появилась какая-то светящаяся точка. Она все росла и росла, пока не превратилась в квадратной формы фонарь, внутри которого горела свеча, — его нёс Том Хьюс, начальник стражи. Звук его шагов был чёток, как метроном, спина — пряма, как шомпол. Через минуту к нему, печатая шаг, примкнули четверо солдат. Торжественным маршем они направились дальше, в туннельную тьму. Звяканье ключей и клацанье кованых сапог по мостовой служило им аккомпанементом.
   Как они запирали ворота, слышно не было, но через несколько минут снова послышалось звяканье ключей и запрыгал свет фонаря. От всего этого так и несло необъяснимым романтизмом. Джек обнял жену за талию и прижал к себе. Она подняла на него глаза.
   — Люблю тебя, — прошептал он.
   Звяканье ключей опять приближалось к ним.
   Часовой, справа от них, вскинул ружьё и крикнул:
   — Стой! Кто идёт?
   Том Хьюс крикнул в ответ пароль:
   — Ключи!
   — Чьи ключи? — требовательно спросил часовой.
   — Ключи королевы Анны!
   — Дорогу несущим ключи королевы Анны! — часовой вернул ружьё в исходное положение.
   Четверо стражей с Хьюсом посредине миновали пост и свернули налево, по направлению к Зелёной башне. Райан и Кэти последовали за ними. На вершине склона, возле Зелёной Башни, Хьюза и сопровождающих его гвардейцев встретил отряд стрелков и горнист. Хьюз и гвардейцы остановились. Отряд приставил ружья к ноге, а начальник стражи обнажил голову.
   — Боже, храни королеву Анну!
   — Аминь! — откликнулись гвардейцы и стрелки. Горнист протрубил отбой. Эхо запрыгало по древним камням, извещая о конце дня. Как круги от брошенного в воду камня, последние печальные ноты поплыли куда-то вдаль и растворились там в безбрежье ночной тиши. Райан наклонился и поцеловал Кэти.
   — Каждый вечер с двести сорокового года? — спросил Джек.
   — С одним перерывом — во время войны с наци. Немецкая бомба попала прямо на территорию Тауэра во время этой церемонии. Начальника стражи отбросило взрывной волной, и свеча в фонаре потухла. Ему пришлось снова зажечь её, чтобы довести церемонию до конца, — сказал Эванс. То, что начальник стражи был ранен, к делу не относилось. Есть вещи более важные, нежели это. — Ну, заглянем снова в пивную?
   — У нас дома нет ничего похожего на это, — тихо сказала Кэти.
   — Для этого Америка ещё недостаточно стара, не так ли?
   — Неплохо бы нам тоже обзавестись такого рода церемониями, — сказал Джек.
   Мюррей кивнул, соглашаясь.
   — Да, что-нибудь такое, что напоминало бы нам, зачем мы тут, на земле.
   — Традиция — важная вещь, — сказал Эванс. — Солдату традиция порой помогает выстоять. Это больше, чем ты сам, больше, чем твои товарищи… Это то, что существует не только для солдат. Это для всех.
   — Точно, — сказала Кэти. — Так же и в медицине.
   — И в морской пехоте, — поддакнул Джек. — Но мы не нашли этому столь красочного выражения, как вы тут.
   — У нас было больше практики, — Эванс открыл дверь в пивную. — А кроме того, тут помогает и наше пиво.
   — Вам бы ещё научиться должным образом готовить мясо… — сказал, обращаясь к Эвансу, Джек.
   — А ну-ка, Джек, врежьте им всю правду, — хмыкнул Мюррей.
   — Ещё пива моему собрату из морской пехоты, — кто-то протянул Райану кружку.
   — Берт — один из морских пехотинцев, о которых я вам говорил, — пояснил Эванс.
   — Я никогда не отзываюсь плохо о тех, кто выставляет мне пиво, — сказал Райан Берту.
   — Невероятно разумно! Вы уверены, что были всего лишь лейтенантом?
   — И всего три месяца, — сказал Джек и рассказал о вертолёте.
   — Это просто невезуха. Ох, уж эти несчастные случаи на ученьях! — сказал Эванс. — Опаснее, чем на фронте.
   — Так вы что, ребята, вроде гидов тут?
   — Это только часть нашей работы, — вступил в разговор ещё один охранник. — Это неплохой способ за всем тут наблюдать, а также просвещать приблудных лейтенантов. Как раз на прошлой неделе я толковал тут с одним из Уэльской стражи — он не все понимал, как надо делать, и я дал ему одну идею.
   — Очень даже верную, — согласился Эванс. — 0 том, что прежде чем стать офицером, надо побыть в солдатах. Кто сказал, что в Белом Доме самые лучшие дипломаты?
   — Я никогда не чувствовал себя полностью бесполезным в качестве второго лейтенанта, — улыбнулся Джек.
   — Всё зависит от точки зрения, — вставил другой охранник Тауэра. — Судя по тому, как вы вели себя на Молу, вы в армии были бы на уровне.
   — Не знаю, Берт. Лейтенант с героическим комплексом — не того сорта человек, с которым очень-то сладко. Он такое будет чудить!.. Но, думаю, что те, кому удаётся выжить и что-то из этого извлечь, те бывают ничего ребята.
   — Скажите, лейтенант Райан, что вы извлекли? Какой урок?
   — Не быть подстреленным. В следующий раз я буду стрелять из укрытия.
   — Отлично, — к ним присоединился Боб Халлстон. — И не оставляйте никого живым у себя в тылу.
   За людьми СЛС не замечалось, чтобы они оставляли в такого рода случаях кого-то в живых. Кэти подобных разговоров терпеть не могла.
   — Джентльмены, нельзя просто так убивать людей.
   — Лейтенанту повезло, мэм, повезло на редкость. Но если с ним ещё раз такое случится, то надо действовать или, как полицейский, или, как солдат, одно из двух. Вам, молодой человек, очень повезло — могли бы и не выжить. Пусть ваша рука напоминает вам о том, как вам повезло. Хорошо быть храбрым, лейтенант, но ещё лучше быть сообразительным — оно и для ваших близких будет не так болезненно, — Эванс допил своё пиво. — Господи Боже, сколько раз я уже говорил это!
   — Сколько раз мы все говорили это? — проговорил Берт. — Но, к сожалению, не все нас слушали. Ну, хватит. Прекрасная леди не желает слушать болтовню старых рубак. Боб сказал, что вы ожидаете ребёнка. А я через два месяца стану дедушкой.
   — Он никак не дождётся, когда покажет нам фотографии, — рассмеялся Эванс.
   — Кого хотите — мальчика или девочку?
   — Всё равно. Лишь бы был здоровым.
   С этим все согласились. Райан прикончил вторую кружку.
   Пиво было крепким, и голова пошла кругом.
   — Джентльмены, — сказал он, — если кто-то из вас будет в Америке и окажется в районе Вашингтона, дайте нам знать.
   — А когда вы снова будете в Лондоне, помните — наша пивная открыта для вас, — сказал Том Хьюс. Начальник стражи уже переоделся в гражданское, но на голове у него всё ещё была старинного покроя шляпа. Он снял её и протянул Джеку. — Я надеюсь, в вашем доме найдётся местечко вот для этого. Сэр Джон, примите с благодарностью от всех нас.
   — Я буду хранить её, — Райан взял шляпу, хотел было надеть её, но решил, что не достоин такой чести.
   — А теперь… Простите меня, но я должен сказать, что если вы не уйдёте сейчас, вам придётся провести тут всю ночь. В полночь все двери будут заперты.
   Джек и Кэти пожали всем руки и вышли на улицу вслед за Хьюсом и Мерреем.
   Было свежо. «Интересно, как тут насчёт призраков», — думал Джек.
   — Что это? — показал он на стену. По ней расхаживала какая-то тень.
   — Часовой, — сказал Хьюс.
   Они прошли мимо часового возле Кровавой башни — теперь на нём был маскировочный халат, винтовка и прочая амуниция.
   — Винтовки заряжены или как? — спросил Джек.
   — А какой в них смысл иначе? Но тут совершенно безопасное место, — ответил Хьюс.
   «Хорошо знать, что есть такие места, — мелькнуло у Райана. — Интересно, почему я об этом подумал?»

Глава 6
ДОМОЙ — НА БЫСТРОКРЫЛОЙ ПТИЦЕ

   Зал ожидания четвёртого терминала в Хитроу был спокойным местечком — там вполне можно было бы расслабиться, если бы Джек, как обычно, не нервничал перед полётом. За стеклянной — от пола до потолка — стеной был виден «конкорд», на котором через несколько минут он должен был отправиться домой. Формой своей он напоминал гигантскую хищную птицу, чья красота внушала восхищение и страх. Она сидела там на бетонной дорожке, бесстрастно глядя на Райана поверх длинного, как кинжал, носа.
   — Было бы хорошо, кабы Бюро разрешало мне летать туда-сюда на этой пташке, — сказал Мюррей.
   — Красивая! — согласилась Салли.
   «Всего лишь ещё один самолёт, — сказал самому себе Райан. — Что его держит в воздухе — не ясно». Он не помнил, был ли это принцип Бернулли или эффект Вентури, но знал, что это нечто незримое, основанное на умозаключении, и это даёт самолёту возможность держаться в воздухе. Над Критом что-то в этом принципе или эффекте не сработало, и он едва не погиб, а полтора года спустя из-за того же рода неполадки погибли его родители неподалёку от чикагского аэропорта. Разумом он понимал, что в его армейском вертолёте случилась какая-то неполадка в механизме и что конструкция пассажирских самолётов проще и надёжнее. Знал он и то, что в авиакатастрофе, в которой погибли его родители, повинны были прежде всего плохие погодные условия. Сейчас погода была отличной, и всё же было в самом факте полёта нечто крайне противоестественное.
   «Ладно, Джек. Не возвращаться же в пещеру и к охоте на медведей с рогатиной. А что естественного в преподавании истории, в сидении перед телевизором или в езде на машине? Не будь идиотом. Но я ненавижу летать», снова напомнил он себе.
   — С «конкордами» ещё никогда ничего не случалось, — заметил Мюррей. — А ребята Джимми Оуинса все проверили у этой птички.
   Вероятность, что эту прекрасную птицу могли начинить взрывчаткой, была вполне реальной. Утром эксперты из С-13 потратили более часа на проверку «конкорда», а теперь полицейские, переодетые в комбинезоны авиамехаников, стояли возле самолёта. Из-за бомб Джек не волновался. Бомбу собаки найдут.
   — Я знаю, — устало улыбнулся Джек. — Просто тут у меня кишка тонка.
   Мюррея удивляла нервозность Райана, хотя он и отметил, что тот хорошо её скрывал. Сам-то он любил летать. Ещё когда он учился в колледже, вербовщик ВВС чуть-чуть не уговорил его пойти в лётчики.
   «Это будет верхом идиотизма, если я не полечу сегодня», — сказал Джек себе.
   — Ты действительно слабак. Нечего сказать, морская пехота!"
   — Ну, папа, когда же наконец мы взорвёмся и взлетим? — спросила Салли.
   — В час. Не приставай к папе, — велела Кэти.
   «Взорвёмся, — улыбнулся Джек. — Чёрт возьми, чего тут, в конце концов, бояться?»
   В зале ожидания он насчитал четверых охранников, хотя они и прикидывались обычными пассажирами. Оуинс не хотел, чтобы с ним что-то случилось в последний день. Прочее — уже дело британской авиакомпании. С него даже не взяли дополнительной платы за полёт на «конкорде». Интересно, подумал он, предвещает это удачу или напротив?
   Женский голос объявил о посадке. Джек поднялся.
   — Спасибо за все, Дэн.
   — Идём, папа? — радостно спросила Салли.
   — Минутку! — Мюррей наклонился к Салли. — А поцелуй?
   — Пожалуйста, — весело сказала Салли и поцеловала его. — До свиданья, мистер Мюррей.
   — Берегите нашего героя, — сказал Мюррей Кэти.
   — Всё будет в порядке, — заверила она его.
   — Вас ждёт футбол по телику! — Мюррей чуть не раздавил руку Райана. — Вот по чему я тут в самом деле скучаю.
   — Могу прислать вам видеозаписи.
   — Это не то. Снова преподавать историю, а?
   — Это моя работа, — сказал Райан.
   — Посмотрим, — загадочно заметил Мюррей. — И как вы только ходите с этой штуковиной?
   — Едва-едва, — хмыкнул Райан. — Наверное, врач встроил туда какую-то свинцовую штуку или, может, забыл там свои инструменты. Ну, вот мы и пришли.
   — Ни пуха ни пера, — пожелал им Мюррей и ушёл.
   — Добро пожаловать, сэр Джон, — сказала стюардесса. — Ваше место 1-Д. Вы летали раньше на «конкорде»?
   — Нет, — с трудом выдавил из себя Джек.
   — Это вам запомнится на всю жизнь, — пообещала стюардесса.
   «Большое спасибо!» — чуть не задохнулся от злости Райан, и пожалел, что одной рукой придушить её не сможет. От этой мысли ему стало смешно. Он хмыкнул.
   Только это ему и оставалось.
   Пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться о дверную притолоку. Проходя мимо кабины, он заглянул туда — экипаж каким-то чудом умещался там в ужасной теснотище. Проход загородила другая стюардесса — она пристраивала чьё-то пальто на вешалку. Пришлось ждать, пока она, увидев Райана, не шагнула в сторону.
   Джек занял своё место у окна, в первом ряду. Кэти и Салли уже сидели на своих местах — по другую сторону прохода. Клешня Джека занимала почти половину соседнего кресла — никто бы там не смог сидеть. Мало того, что с него не взяли дополнительную плату за «конкорд», с него не взяли денег и за второе место. Он попытался было пристегнуть ремень, но с одной рукой это оказалось не так просто. На помощь пришла стюардесса.
   — Вам удобно?
   — Да, — солгал Джек.
   — Чудесно. Тут вся информация о «конкорде», — она указала на серого цвета пластиковый пакет. — Хотите какой-нибудь журнал?
   — Нет, спасибо. У меня есть книга.
   — Хорошо. Я вернусь после взлёта. Если что, позвоните.
   Джек потуже затянул ремень. Дверь всё ещё была открыта — ещё можно было бежать. Но он знал, что не сделает этого. Он откинулся назад. Сиденье было узковатым, но всё же удобным.
   И, благо он сидел в первом ряду, можно было вытянуть ноги. Оглянувшись, он увидел, что самолёт на три четверти уже заполнен. Это все были бывалые путешественники, и притом люди богатые. В основном — бизнесмены, угадал Джек, рассмотрев, что многие читали «Файнаншел таймс». И никто из них не боялся летать. Это ясно по выражению их лиц. Ему и в голову не пришло, что выражение его лица было таким же, как и у всех.
   — Леди и джентльмены, капитан Найджел Хиггинс приветствует вас на борту «конкорда», рейс сто восемьдесят девять, Лондон — Вашингтон — Майами, Флорида.
   Минут через пять мы взлетим. Погода в Вашингтоне отличная, температура пятьдесят шесть градусов по Фаренгейту. Полет займёт три часа двадцать пять минут. Прошу воздержаться от курения, пока мы не взлетим. И — пристегните ремни. Спасибо за внимание.