Князев Алексей. Это было жаркое, жаркое лето

   — Ну вот!.. — Сергей удовлетворенно оглядел свою работу. — Теперь совсем другое дело! Ну, и напоследок от меня лично! Прими, друг, уж не откажи! — Почти не целясь, он мощно пробил два раза по изуродованной уже физиономии альбиноса, отчего голова того дважды звучно ударилась о стену и, отпустив мгновенно скользнувшее вниз по стене тело, отправился к выходу… — Крыша! — зло усмехнувшись, бросил он неизвестно кому. — Херово всю жизнь под крышей прятаться, чтоб не намочило. Самому тоже хоть что-то надо уметь!..
   Подъезжая на «пятерке» к дому сестры, он думал только об одном — чтобы та оказалась дома. Найти его, конечно, не найдут — где живет его сестренка, он никому не сообщал, даже Вике, но все равно, очень не хотелось задерживаться. Было непреодолимое желание побыстрее убраться из опостылевшего в конец города, где балом правили такие вот боровы и альбиносы… Ленка оказалась дома, а увидев его перекошенное лицо, сразу обо всем догадалась и всплеснула в отчаянии руками:
   — Опять накуролесил! Ну что мне с тобой делать!
   — Ладно, не бери в голову, — сказал он и попросил:
   — Собери, пожалуйста, все мои вещи, я уезжаю. — И в ответ на ее ставший совсем перепуганным взгляд, успокоил:
   — Да нормально все, не бойся. Просто надоело все до чертиков, уеду к нашей бабке. Мы ведь и не знаем, жива ли она еще.
   — Да у тебя всегда все нормально, — безнадежным голосом заметила сестра, однако тут же начала послушно выполнять его просьбу, споро собирая вещи. — Ты хоть не убил никого, братик? — боязливо поинтересовалась она.
   — Да говорю же, нормально все! — коротко ответил Сергей, а про себя подумал:
   — Ну, боров-то небось уже оклемался, правда, сейчас ему наверняка не до девочек. А вот альбиносу может и не повезти, если у него черепушка окажется слабой… — Он вспомнил, с какой силой приложил того о стену.
   Сестре об этом знать, конечно же, было не обязательно.
   — А что ж из города тогда бежишь? А? Если все у тебя нормально? Заладил — нормально да нормально… — бурчала Лена, сноровисто отыскивая и укладывая его вещи в большую клетчатую сумку, пользующуюся любовью «челноков».
   — Да не бегу я, не бегу! — раздраженно выкрикнул из ванной комнаты Сергей. Он споласкивал лицо холодной водой. — А уехать я давно уже собирался. Говорю же, надоело все до чертиков. Да если б за мной гнались, думаешь, оставил бы я тебя здесь одну, за меня все расхлебывать? — Но, подумав, все же добавил, сочтя нечестным оставлять ее совсем уж в полном неведении, мало ли что:
   — Слушай, в общем… Приложил я там двоих слегка… Да не пищи ты, не пищи! Не так уж и сильно, чтоб совсем… — Он заметил, что все его «успокаивания» произвели совсем обратный эффект — Ленка испугалась еще больше, у нее даже руки затряслись. Уж она-то лучше других знала, как несильно может приложить ее братец. — Да говорю же, не так уж и сильно! — стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже и убедительнее, повторил Сергей. — А тебя я просто на всякий случай предупреждаю — если начнут доставать всякие… Ну, меня искать… Хотя адреса твоего я никому не говорил… Так вот, в общем, если начнут тебя доставать, мало ли что… Сразу черкани бабке — я приеду, все улажу.
   — Уж ты уладишь, как же… — Сестра оглядывалась по сторонам, чтобы убедиться — не забыла ли что уложить в сумку. — Только еще больше дров наломаешь. — Но все же, слегка успокоившись, спросила:
   — Точно никого не убил? А то я ведь все помню — с детства еще был ненормальным. Дрался чуть не каждый день.
   — Да никого я не убил, оклемаются! — опять как можно увереннее постарался ответить Сергей. — Просто один из них каким-то бизнесменом вроде оказался, вдруг меня начнут искать. Да не бери ты в голову, сестренка! Давай-ка лучше обнимемся с тобой на прощанье. — Он с силой прижал женщину к себе.
   — Ох и дурак же ты у меня, братишка… — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь — ростом Лена была на голову ниже его. — Ох и дурак!
   Сергей, вдруг что-то вспомнив, бросился в комнату и, открыв шкаф, извлек из-под стопки белья пачку зеленых купюр.
   Разделив ее на глаз примерно пополам, одну часть сунул в руки сестре.
   — На, тут тебе… В общем, скопил немножко. — И не обращая внимания на ее попытки вернуть ему деньги, решительно взял в руки сумку. — Ну, прощай, сестренка! Тьфу ты, точнее, до свидания, конечно! — поправился он и, уже выйдя на лестничную площадку, напомнил:
   — Так ты все поняла? Сразу напиши, если кто хоть пальцем тронет!
   — Я тебе там еды на дорогу положила! — крикнула вдогонку сестра. — Не забудь, не то пропадет!
   Уже садясь в машину, Сергей оглянулся и отыскал взглядом нужное окно — сестра через стекло махала ему рукой. Помахав ей в ответ, он включил зажигание и тронул с места.
   Я еще обязательно вернусь, сестра! — пообещал Сергей сам себе. — Вот только отдохну от всего, и сразу приеду к тебе в гости. Да и эта херня пусть пока уляжется… Вернусь!
   А пока надо поискать, где бы «припарковать» машину… Это будет альбиносу еще одним сюрпризом. Облапошив какого-то бедолагу пенсионера, заполучив «пятерочку» почти даром, тот экономил изрядное количество денег — шофер без тачки стоил гораздо дешевле. Вот только с Сергеем ему явно не повезло.
   Уж сэкономил, так сэкономил, точно…
   Вспомнив, где имелось подходящее для его затеи место, он через двадцать минут оказался на дороге, проходящей по возвышению, края которой были огорожены бетонными столбиками, а внизу простиралось огромное поле. Дождавшись момента, пока на дороге не станет машин ни с одной, ни с другой стороны, Сергей осторожно подъехал перпендикулярно к промежутку между столбиками ограждения и когда передние колеса почти нависли над самым обрывом, заглушил мотор. Затем он забрал брошенную на заднее сиденье сумку и, обойдя машину сзади, плотно оперевшись ногами в асфальт, принялся изо всех сил ее толкать. «Пятерка» словно нехотя тронулась с места. Когда до завершения задуманного оставалось совсем немного, передние колеса уже нависли над пустотой, машина, зацепив днищем, замерла на какое-то время в нерешительности, но в следующее мгновенье, словно передумав, уже стремительно падала, переворачиваясь, с двухметровой высоты. Сергей весело сплюнул ей вслед и поднял поставленную на асфальт сумку. Больше в этом городе его ничего не удерживало — все долги были оплачены сполна…
   Добравшись автобусом до вокзала, он взял билет на ближайший поезд до Приреченска и бродя по перрону, вскоре уже с немалым интересом разглядывал минимально одетых в такую жаркую погоду девушек. Вдруг одна из них — высокая стройная блондинка — неожиданно напомнила ему Вику, и у Сергея сразу кольнуло в сердце. Моментально потеряв всяческий интерес к проходящим мимо красавицам, он тоскливо подумал: «Увидимся ли мы с тобой еще, Викушка?..»
   До поезда оставалось убить совсем немного времени…
 
   Ольга, слегка нервничая, расхаживала по своей квартире, позабыв про кипевший на кухне чайник, который своим сердитым свистом давно пытался привлечь внимание хозяйки… Куда же подевалась моя любимая птичка — Чижик? — думала она… Вот уже целых две недели тот не показывался ей на глаза, не отвечал на телефонные звонки, а когда она сама, наконец, решилась к нему зайти, дверь его квартиры оказалась запертой и на ее звонки никто не ответил. Только выглянувшая из-за соседней двери тетка, с любопытством оглядевшая Ольгу с головы до ног, с непонятным злорадством в голосе сообщила, что он давно уже не появлялся, иначе она непременно бы это услышала. Ольга, ясно себе представляя, какую благодатную тему для сплетен подкинула она сейчас этой старой мымре, сухо поблагодарила и вернулась к себе…
   Но как он мог? — с отчаянием думала она. — Может, куда-нибудь уехал? Но тогда хоть бы предупредил ее, что ли…
   — Еще совсем недавно она даже представить себе не могла, что двухнедельная разлука с Александром таким тяжким грузом ляжет на ее сердце. И куда он вообще мог уехать? Ведь у него никого нет, он сам говорил, что детдомовский… Ну, пусть только явится ей на глаза — она ему покажет, как волновать свою девушку. Да она с ним просто разговаривать перестанет!
   — придумала, наконец, Ольга достаточно страшное для него наказание и тут же сама усомнилась в его реальности, зная точно, что как только увидит своего Чижика, тут же бросится к нему в объятия — за эти две недели она истосковалась по своему возлюбленному до крайности. А ведь он еще в дальнобойщики собирался! — внезапно вспомнила она. — Нет, никаких дальнобойщиков! Это что же, ей мучиться без него целыми неделями? Одной, в точности как сейчас? Ну нет, никуда она его больше не отпустит! Никогда…
   Приняв такое решение, Оля на какое-то время даже немного успокоилась, словно Саша уже был тут, рядом, а она диктовала ему свои требования. Теперь она уже жалела, что провела с ним по-настоящему всего только одну-единственную ночь, после чего опять удерживала его на расстоянии. Сейчас ей казалось, что она была попросту дурой, заставляя мучиться его и мучая саму себя. Причем себя, может, еще гораздо больше…
   Но что поделать, все это лишь сейчас казалось ей таким глупым, а тогда она просто отчаянно стыдилась своего чрезмерно темпераментного поведения, по которому любой бы смог догадаться, до какой степени она истосковалась по мужским объятиям. Ведь после произошедшего она почти целую неделю пряталась, избегая с ним встреч — до такой степени ей было стыдно. Да и потом, когда скрываться стало уже просто невозможным, еще долго отводила глаза, невольно краснея и не зная при этом, замечает ли ее смущение Саша — а ведь как трудно ей было избегать его взгляда, он-то смотрел на нее не отрываясь… Да, отворачивалась и краснела — ну чисто дура; ведь знала же, что тот ее любит и никогда не позволит себе насмехаться над ее чувственностью и тем предельно сокровенным, что она тогда ему делала.
   Да, сейчас все это казалось просто глупым, ненастоящим, и если бы Саша в эту секунду появился у нее на пороге, она сама, первой бы бросилась ему на шею и увлекла в спальню — пусть потом думает о ней все что хочет…
   Она даже замерла, прислушиваясь, поверив на мгновение, что сейчас словно в сказке раздастся звонок в дверь, и все это только потому, что ей так сильно этого хотелось… Естественно, никакого звонка не последовало и Оля, обругав себя последней на свете дурой, если до сих пор верит в чудеса, поспешила на кухню — она вспомнила, наконец, о чайнике…
   Сидя на кухне и стараясь не обжечь губы, Ольга медленно потягивала ароматный кофе, периодически затягиваясь слабой сигаретой — она предпочитала облегченные «Мальборо». Ее взгляд опять наткнулся на вскрытый конверт, лежавший на подоконнике…
   Нужно срочно что-то решать, — в который раз подумала она и, протянув руку, достала из конверта аккуратно сложенный листок бумаги. Затем механически пробежала глазами текст, уже знакомый ей наизусть: «Уважаемая Ольга Скрипка, сообщаем Вам… присланные Вами фотографии… победили в отборочном конкурсе… Вашу кандидатуру… Приглашаем Вас… рекламном ролике… город Благогорск… немедленно приступить к съемкам…
   Нужно на что-то решаться. Нужно немедленно на что-то решаться, иначе вскоре ехать будет поздно. Ольга пыталась припомнить свои недавние действия и сама не знала, какой бес попутал ее написать письмо и выслать свои фотографии…
   Ее внимание привлекло опубликованное в местной газете объявление. Привлекло тем, что девушки приглашались именно для съемок спортивного рекламного ролика — прочитанный текст показался ей весьма убедительным. Он ни в коей мере не напоминал дешевую приманку, преследующую определенного рода цели, ведь истории об обманутых девушках постоянно рассказывались в газетах… Она вспомнила виденную по телевизору рекламу, где молодая женщина с веселой улыбкой на хорошеньком личике нажимала на педали какого-то оригинального тренажера.
   В принципе, такое ей подходило — это ведь не голой сниматься под хищными взглядами мужчин. Что упоминались молодые женщины — тоже плюс, а то поди разберись: ее двадцать четыре — что, к примеру, за возраст? Много это или мало? Можно ли ей еще считать себя девушкой? А молодой женщиной — наверняка, тут и гадать нечего. Что же она, старая, что ли?.. Ну, внешность и фигура, как там требуют, у нее имеются, да еще какие! Все так говорят, да и у самой глаза есть… Да вот же, ну разве она не образец женской красоты?.. Зачарованная идеей сняться в рекламе, Ольга опять стояла перед зеркалом и внимательно разглядывала свое отражение.
   Ни жиринки! — с удовлетворением констатировала она, вертясь под разными углами. И талия у нее тонюсенькая, и грудь упругая — глядя на улице на совсем еще молоденьких девушек, она частенько недоумевала, как можно в таком возрасте уже настолько себя запустить?.. Правда, Ольга честно признавала, что особых ее заслуг во всем этом не было — просто так распорядилась природа. Ну, еще и родители, конечно… Никаких диет она не соблюдала и при этом совершенно не полнела; единственное, что она делала постоянно — ежедневную утреннюю гимнастику. Видимо, внешностью она пошла в свою мать, — в очередной раз подумалось Ольге. Та была первой красавицей в поселке, иначе отец не остался бы с ней навсегда, позабыв про Москву, откуда приехал в ее края в служебную командировку… Но вот почему мать отказалась переезжать к нему в столицу — вызывало у Ольги искреннее недоумение. И она бы тоже сейчас жила в Москве. Хотя, с другой стороны, тогда она не встретила бы своего Чижика! — внезапно пришло ей в голову. И вспомнив о нем, решила: а вот уеду ему назло, пусть потом мучается и ищет. А я приеду и… И все равно брошусь ему на шею, — опять поняла Оля. И никуда я от него не денусь… Но съездить не мешало бы — конечно же, там наверняка хорошо платят. Деньги пришлись бы ей весьма кстати, ведь с некоторых пор она работала неполную рабочую неделю, да и то, она не попала под сокращение лишь потому, что очень нравилась своему старенькому начальнику, который не раз говорил, что будь он помоложе… Правильно, кому сейчас нужны пищевики-технологи? Она и так давно выполняла различные работы не по своей основной специальности, к примеру, помогала бухгалтеру составлять балансовые отчеты, в которых набила руку, да занималась еще всякой всячиной…
   Поддавшись искушению, Ольга призывно повела из стороны в сторону бедрами и тихо рассмеялась, вспомнив, каким образом ее столь нехитрые движения воздействуют на воображение мужчин, распаляя их до такой степени, что даже почтенные отцы семейств, окончательно теряя голову, готовы натворить немалое количество глупостей. Не переставая улыбаться, она выгнулась всем телом, принимая теперь полную чувственности позу коварной обольстительницы, уже в изрядной мере отдающую непристойностью и тут же устыдилась своих действий. Что это она, в самом-то деле? Кривляется сама перед собой подобно актрисе порнографического жанра или бывалой стриптизерке…
   А ведь ей предлагали попробовать себя и в той и другой ипостаси, да еще сколько раз… Так что ее красота доставляет своей хозяйке порой не одни только радости, и бывает это совсем не редко. Как бы не влипнуть ей с этими съемками в какую-нибудь историю… Бросив на свое отражение довольный взгляд и испытав стыд от столь откровенного проявления нарциссизма, — Ольга вздохнула и накинула халат…
   Но ведь ей еще предстоит пройти отбор — понравится ли она этим самым киношникам? Так… Значит надо выслать им фотографии. Ну, портрет она закажет в ближайшем фотоателье, а вот в полный рост… Хотя они и не пишут, что надо показать себя в купальнике или голой, но это ведь и дуре понятно — должны же они оценить фигуру. Но вот специально для этого раздеваться перед каким-то там фотографом ей очень не хотелось — как начнет сверлить взглядом… Оля прекрасно знала, какое впечатление производит ее красота на противоположный пол, и что на пляже даже семейные мужчины, рискуя свернуть себе шею или получить нахлобучку от ревнивой жены, пялились на нее во все глаза, не говоря уже о прыщавых юнцах, которые, увидев ее, переворачивались на живот, зарываясь в песок, чтобы скрыть моментально появляющееся в плавках подтверждение их буйных желаний…
   Подумав о пляже, Оля вскочила и бросилась искать объемистый альбом, где среди множества фотографий было и несколько пляжных, снятых во время отдыха с друзьями. Одна из них являлась предметом ее законной гордости, Оля очень любила ее показывать — ее засняли в момент игры в волейбол и фотограф очень удачно поймал момент, когда она, причудливо изогнувшись, тянулась за мячом. Эта фотография никого не оставляла равнодушной, даже ее завистницы, которых у нее как и у любой красивой женщины находилось немало, были вынуждены скрепя сердце признать, что здесь Ольга выглядит королевой.
   А Чиж, который, пролистывая альбом, наткнулся на эту фотографию, так просто влюбился в нее до такой степени, что требовал либо немедленно ее подарить, либо переснять, иначе он при случае просто ее выкрадет. Но до снятия с нее копии у Оли как-то не дошли руки, а сейчас она подумала, что это будет прекрасным выходом — она переснимет и вышлет именно эту, удачную, пляжную.
   И уже приняв такое решение, Оля только тогда сообразила, что подсознательно все-таки решилась принять участие в этом конкурсе — а вдруг для съемок выберут именно ее? Видимо, как попыталась она в себе разобраться, тут было замешано много чего — и возможность получить за это деньги, и для собственного самоутверждения, и еще что-то… Ведь если из той фирмы ей придет приглашение на участие в съемках, можно даже никуда и не ехать, а просто показывать его при случае всяким кумушкам — пусть лопаются от зависти! И Чижик тоже прочувствует, как оценивают ее другие — пусть гордится тем, какое сокровище ему досталось. Хотя, как раз он-то без лишних подтверждений об этом знает — была уверена Оля.
   Окончательно решившись, она заказала в фотоателье копию того удачного снимка, убедившись заодно и в том, что ее опасения оказались не беспочвенными — фотограф так уставился на принесенное фото, так долго не сводил глаз с самой Ольги, сличая снимок с оригиналом, убеждаясь, что именно стоящая перед ним женщина послужила для него моделью, что Оля могла себе ясно представить, каким именно образом он фотографировал бы ее в бикини, как она в какой-то момент и собиралась поступить… Да ведь он просто извел бы ее своим вниманием, — подумалось ей, когда она ощутила на себе его противный липкий взгляд.
   И потом, уже опуская конверт с двумя фотографиями и коротенькими данными о себе в почтовый ящик, она так и решила — получу приглашение, а там посмотрим…
   Но все это было уже неделю назад, а сейчас, доведенная до крайности таким отношением к себе любимого мужчины, она окончательно созрела для решения — надо ехать. Пусть он потом мучается, как мучается сейчас она. Да она ему специально даже записки в почтовом ящике не оставит — тогда он может быть поймет, как нехорошо с ней поступает…
   А Чиж, не предполагая, что как раз в этот момент его любимая Оля изводится отчаянными мыслями о нем, мчался в Краснодол, чтобы окончательно убедиться, что он — это действительно он, и никто другой. Что его воспоминания о детстве на сей раз реальны, а не инспирированы каким-нибудь хитрым гэбэшником. Он специально не заходил к Ольге уже больше недели, намеренно избегая и случайной встречи, пока не разберется в себе окончательно. Он даже трубку телефонную не брал. Вот когда он узнает о себе все, тогда между ними и состоится окончательный разговор. Он расскажет ей обо всем без утайки и тогда она либо примет его таким, какой он есть, либо… Но об этом ему не хотелось даже думать. Чиж, стоя в тамбуре скорого поезда и выкуривая одну сигарету за другой, задумчиво глядел на проносящиеся мимо столбики, мерно отсчитывающие километр за километром. Когда же будет Краснодол? И когда он вернется к своей Оле?..
 
   Когда, наконец, закончились все приготовления и уже можно было похвастаться первыми результатами, Мышастый с удовольствием сообщил радостную весть своим компаньонам, которые, окончательно пропитавшись предложенной им идеей, теперь уже просто изнывали от нетерпения, звоня ему едва ли не каждый день и интересуясь продвижением их общего дела.
   Двумя днями раньше Мышастый точно так же изнывал от нетерпения, ожидая возвращения посланного в командировку Бугая. Все время, пока тот отсутствовал, он никак не мог на чем-либо сосредоточиться, даже выполняя обычную рутинную работу, не требовавшую приложения особых мозговых усилий. Его раздражало буквально все — шофер его дочери и машину водит гораздо хуже Бугая; и выглядит как-то неопрятно — слишком растрепанным; и еще от него исходит запах какого-то противного дезодоранта… В другое время ему и в голову бы не пришло придираться к таким мелочам, тем более, что все провинности Молчуна были скорее мнимыми, вызванными в основном его раздражительностью, исходящей, в свою очередь, от нетерпения — это он и сам прекрасно осознавал. Лишь огромным усилием воли Мышастому удалось кое-как взять себя в руки и ближе к вечеру, сидя в кабинете своего офиса и ожидая новостей, он выглядел уже почти спокойным…
   Когда раздался звонок и секретарша доложила ему о появлении Бугая, он почти неотличимым от обычного голосом поблагодарил ее и уставился на дверь кабинета. Вошедшему подчиненному он предложил сначала выпить с дороги кофе, поинтересовался, не голоден ли тот, и только тогда, испытывая гордость за свою выдержку, которая только что успешно прошла очередную проверку на прочность, попросил того отчитаться о поездке… Моментально проглотив пару принесенных Татьяной булочек, казавшихся совсем крохотными в его огромных лапах, Бугай коротко отчитался своему патрону о том, как проходил его визит в Благогорск.
   — Значит, все проскочило гладко, никаких накладок не произошло и ничьего внимания ты там не привлек? — подвел итог Мышастый.
   — Именно так, шеф. Все прошло отлично, — заверил его Бугай, нисколько не покривив при этом душой.
   — Ну, давай сюда письма, — будничным, несколько суховатым тоном, стоившим ему определенных усилий, произнес хозяин кабинета. — Сколько их там?
   — Тридцать пять, — четко, по-военному отрапортовал бывший боцман и выложил на стол целлофановый сверток с конвертами.
   — Ну что ж, Борис Афанасьевич, — уже который раз продемонстрировал свою демократичность и прекрасную память на имена хозяин кабинета, — иди отдыхай; с дороги, наверное, устал. В общем, жду тебя на работу завтра, с утра. — И не давая возможности возразить открывшему было рот помощнику, жестом направил того в сторону двери.
   Затем, намеренно устраивая еще одну проверку своей выдержке, заказал Татьяне еще кофе и терпеливо его дождавшись, выпив половину чашки и будучи удовлетворенным результатом своей проверки, опять же нарочито не спеша распаковал столь вожделенный пакет. И только тогда, уже давая некоторую волю своему нетерпению, он не затягивая более своих действий, вскрыл каждый из конвертов специальным канцелярским ножом для бумаги и вскоре уже раскладывал их содержимое на поверхности своего широкого стола на манер карточного пасьянса…
   Три послания отсеялись сразу — он отбросил их в мусорную корзину, едва взглянув на верхние строчки: «Это письмо принесет Вам счастье. Если вы перепишете его от руки столько-то раз…» Осталось тридцать два послания, каждое из которых сопровождалось цветными и черно-белыми фотографиями различного формата. Мышастый намеренно не стал сортировать претенденток по возрастному критерию, вполне логично рассудив, что если бы он отобрал самую красивую женщину из всех тридцати двух, а потом, взглянув на сопровождающий фотографии листок с ее данными, обнаружил бы, что ей больше лет, чем другим, не столь красивым как она, эта деталь его выбор ни в коей мере не поколебала бы. Если красавице тридцать, а крокодилу двадцать один, то неужели из-за одного только возраста необходимо предпочесть крокодила? — подумал он с усмешкой.
   Кстати, нашлись и таковые. Где-то порядка пяти-шести претенденток уже на портретных снимках выглядели настолько ужасно, что он даже усомнился в их умственных качествах — ну неужели они сами не осознают, что им не только съемки в рекламных роликах, им даже работа в детских садах противопоказана, дабы несчастные дети не выросли заиками. Преодолев искушение немедленно отправить все эти непристойные художества прямиком в мусорное ведро, Мышастый на всякий случай, ради любопытства, решил сначала поглядеть и на их фигуры. Все они, словно сговорившись, прислали фотографии в микроскопических бикини, и все как одна приняли на них самые что ни на есть раскованные позы, видимо пытаясь таким нехитрым способом скрыть многочисленные дефекты своих полных, в основном, фигур. Констатировав про себя, что те вполне соответствуют их лицам, кроме одной, спорной, он, поколебавшись, все же отложил их в отдельную стопку, решив показать такое диво Воловикову с Желябовым — пусть ребята тоже повеселятся. Итак, оставалось еще двадцать четыре претендентки…