Колчанов Артем. Дороги

   – Пойдём.
   Серёжка был у себя, но не один. В углу сидел Младший и пытался что-то играть на гитаре. Сам же Серёжка что-то просматривал на экране имеющегося у него в комнате терминала. Увидев нас, Серёжка поднялся, а Младший поставил гитару к стене.
   – Младший, выйди, пожалуйста, нам надо с Сергеем поговорить.
   Он только заулыбался в ответ, но с места не поднялся. А Серёжка сказал:
   – Можете не гнать. Он и так вытащил из меня обещание всё ему рассказать.
   Рэй сказал Серёжке всё то же, что говорил мне. И он тут же согласился. Разве что спросил:
   – Когда начинаем?
   – Завтра утром, за несколько секунд до зондажа… Просто долго вам в том состоянии не продержаться… без негативных последствий для личности. Так что до утра.
   Рэй уже собрался исчезнуть, но тут вмешался Младший:
   – Подождите… Если вы не возьмёте меня с собой, то я… обижусь на вас… навсегда.
   Рэй рассмеялся:
   – Похоже, что и в самом деле обидишься. Ну да ладно, может, и в самом деле полезным окажешься. Но только при условии, что будешь во всём меня слушаться и не пререкаться.
   Мальчишка быстро-быстро закивал, довольно улыбаясь при этом. Он тоже не ожидал, что Рэй согласился очень уж легко, даже не потребовалось ничего объяснять и доказывать. А Рэй улыбнулся ещё раз и покинул комнату через дверь.
   – Доволен? - спросил у Младшего Серёжка.
   Мальчишка сначала кивнул, а потом сказал:
   – Не знаю, если честно, то не знаю.
   – Хорошо, что честно, - сказал ему Серёжка. - А вот я, если честно, то просто боюсь, аж до дрожи.
   – А почему тогда так сразу согласился?
   – Как почему, - Серёжка улыбнулся, - интересно же. А боюсь, если тоже честно, то вдруг что-нибудь случится, и мы навсегда окажемся здесь, станем не людьми, а кибернетическими интеллектами.
   – Как Рэй?
   – Не, Рэй-то как раз человек, не смотря ни на что - человек. Я имею в виду другие киб-интеллекты, ну вроде того, что на Дивере был.
   – Рэй такого не допустит.
   – Только на это и надеюсь.
   – А откуда вы узнали, что Рэй сейчас будет предлагать?
   – Ол предупредил… Но вообще-то он просил, чтобы мы отказались, не рисковали собой.
   – Но ты решил его не послушаться?
   – Рисковать или не рисковать собой я должен сам решать. Но вот если бы отказался ты, я тоже отказался бы. Если бы ты приказал мне отказаться, я выполнил бы приказ.
   – Понятно, Серёж. А вот ты, Младший, зачем за нами полез?
   – Как зачем? - на этот раз он улыбнулся во всё лицо, - чтобы с вами быть, что бы ни случилось. А остаться один я боюсь наверно больше всего на свете.
   Я подошёл к нему, обнял за плечи, потом взлохматил и без того растрёпанную причёску:
   – И ты тоже понятен, Младший.
   – И ты, командир, - сказал он, - тоже понятен. Если не нам, то Рэю.
   В ответ я рассмеялся:
   – Все мы понятны и непонятны. Но вот почему Рэй сказал всё это вечером, а не утром?
   – Как, зачем? Чтобы лишить нас спокойной ночи, - ответил Серёжка, - не знаю, как вы, но вот мне сегодня точно не уснуть.
   – Мне тоже, - продолжал улыбаться Младший. - Буду всю ночь дрожать и думать о том, какой же я дурак.
   – Может быть, тогда проведём ночь вместе. Мне помнится, что кто-то желал посидеть у костра.
   – Я желал, - не удержался Младший. - Но только погодка тут вовсе не сидельно-костровая.
   На улице снова шёл дождь, и именно его имел в виду мальчишка. Мокнуть под дождём - удовольствие маленькое, даже если у костра. Да и костёр, если его развести, совсем не такой будет.
   – Не везде же сейчас дождь.
   – Опять просить Рэя перенести нас?
   – Обойдёмся. В этом мире дисколёты летают, как и в обычном, - сказал Серёжка, - как бы иначе мы тренировались.
   – А мне поуправлять дашь? - спросил Младший.
   Серёжка посмотрел на него с искренним удивлением:
   – Когда я тебя звал покататься на дисколёте, причём не один раз звал, ты шарахался, как чёрт от ладана. А сейчас даже управлять просишь.
   – Так дашь или не дашь?
   – Конечно дам.
   – Тогда я согласен.
   – Нока и Ола брать будем? - спросил у меня Серёжка.
   – Если захотят, то возьмём.
   Они естественно не отказались, стоило только предложить. Согласились с энтузиазмом. Наверняка, они тоже поняли, что в эту ночь спать не придётся.
   Подходящее место мы нашли, не покидая корабля. Просто запросили у Рэя сводку метеорологических данных, быстро её проанализировали, выбрали место и только после этого вылетели туда. И это место нас не обмануло в ожиданиях. Негустой лиственный лес, в котором полно хвороста для костра, сухо и достаточно тепло. Когда мы прибыли туда, было ещё светло, так что успели до темноты набрать для костра дров, оборудовать его и разжечь.
   Ночь для нас пронеслась почти что незаметно. В разговорах о разных ничего не значащих пустяках, воспоминаниях о хорошем, в мечтах о будущем.
   И только Младший больше молчал. Только сначала он был деятелен, когда готовили дрова и разводили костёр. Потом, когда совсем стемнело, он притих и начал жаться ко мне. Он слушал, время от времени улыбался и начинал шевелить губами.
   – Стихи сочиняешь? - спросил его Серёжка.
   Младший кивнул в ответ.
   – Может прочитаешь?
   – Не сейчас, - улыбнулся мальчишка. А то, если не доделанный прочитать, то он уже и не доделается никогда.
   – Но ты же мне читал.
   – Те, что читал, так и не доделал.
   – Может быть тогда те прочитаешь.
   – Не, тогда мне эти не доделать будет, точно знаю.
   – Ну, как хочешь.
   Ол рассказывал, как они ещё до войны ходили в походы, с ночёвками и кострами. Думали, что войны просто не может случиться никогда. А потом для него уже не было ни походов, ни костров. Детство закончилось под покровом мрака и холода, было перечёркнуто огненным всплеском войны. Потом были только служба и работа, мало что оставляющие отдыху. И у костра он не сидел с тех самых пор, которые все называют "до войны".
   Ноку в этом отношении повезло немного больше - у него были дети и внуки, которых он сам, когда мрак был повержен, водил в походы.
   Мы встретили утро у почти прогоревшего костра, ничуть не уставшие и готовые на предложенный Рэем эксперимент. И Рэй не замедлил появиться. Он посмотрел на костёр, на наши лица и сказал:
   – Завидую.
   – Что же тогда не присоединился?
   – Не до того было. И сейчас не до того. Но потом как-нибудь повторим такую ночь, всей командой.
   – Такую не повторить. Не будет ожидания интересного риска.
   – Ну почему, скажем перед стартом к Земле.
   – Всё равно не то… Но конечно повторим.
   – Ну как, готовы?
   – Уже время?
   – Ещё нет, но уже скоро.
   – Тогда летим на "Иглу".
   – А зачем? Для меня нет никакой разницы, где вы находитесь в этом мире. Я немного пораньше появился, чтобы вы успели настроиться, а я расслабиться.
   – Мы и так всю ночь настраивались.
   – Но я не расслаблялся. Подождите несколько минут.
   Рэй сел на землю возле костра, пошевелил веткой ещё недогоревшие угли, подул на них, потом погрел руки. Потом немного виновато улыбнулся и снова спросил:
   – Готовы? - Обвёл нас пронзительным взглядом, - начинаю отсчёт… три, два, один, поехали.
   В следующее мгновение меня буквально скрутило в клубок и со всего маху швырнуло в разноцветный водоворот хаоса. У меня не осталось тела, которое могло болеть, но оно болело каждой своей клеточкой. У меня не было чем кричать, но я вопил всем своим существом. Если бы я знал заранее, что будет настолько больно и страшно, я бы наверно не согласился… хотя нет, всё равно согласился бы, не смотря ни на что.
   И я начал подавлять боль. Постепенно, последовательно, шаг за шагом. И она начала отступать. Но всё же я не успел справиться с ней сам. Я ощутил рядом присутствие чего-то или кого-то большого и сильного, а боль иссякла. Потом я почувствовал, что меня раскручивают, растягивают, наносят довольно болезненные уколы.
   Я не знаю, сколько это продолжалось. Но потом я увидел свет и словно бы окончательно очнулся. Я видел тысячами глаз - все помещения "Иглы", космос, неподвижно висящую Онни. Видел катера и их помещения, видел лагерь бывших вакцев с неподвижными, словно статуи, людьми. Видел Онни и Лату со спутниковых орбит. Видел всё, причём не только в видимом спектре.
   Очевидно, что моё подключение к органам чувств Рэя уже было произведено. И тогда я позвал его самого. Он откликнулся мгновенно, мыслью, пронзившей меня насквозь, абсолютно непереводимой на человеческий язык, но всё же понятной. По смыслу что-то вроде того:
   "Очень рад, что ты в порядке. Ты делаешь без ошибок. Осваивайся с органами чувств. Пробуй реакции, но осторожно. Попробуй понижать свою быстроту. Я занят, подключаю остальных, не мешай, больше не спрашивай, буду свободен - сообщу".
   И я последовал совету Рэя, отключаясь и подключаясь к его "глазам", мгновенно учась отсеивать несущественное и выделять важное. Посмотрел на блестящий шарик уже готового к взрыву активатора, прочитал его насквозь, убедился, что всё в порядке. Осмотрел всю Онни, уделив особое внимание на ожоги, оставшиеся на месте уничтоженного зонда, взорванного Танга и следа квантового выхлопа уничтоженного нами корабля. Да, последствия для природы Онни существенные. Я тут же всё сопоставил, рассчитал и убедился, что к счастью последствия вовсе не критические. Потом "полюбовался" на Лате затонувшим Ваком и пустыней Чёрных камней. Попытался рассчитать возможный сценарий войны, породившей эту пустыню - ничего, могущего быть принятым за достоверное, у меня не получилось ни в одной из попыток.
   Потом я тщательнейшее осмотрел "Иглу". Посмотрел на замерших в рубке Рива, Ога и Реля. Конечно, замершими они не были, просто я сейчас мыслил и существовал настолько быстрее, что их секунда для меня обернётся несколькими сутками как минимум. Да, несладко Рэю жить в таком темпе.
   Снижать темп я пока не собирался. Сначала осторожно попробовал подключиться к управлению. Это получилось у меня без малейших проблем. Я немного повозился со второстепенной техникой - она была абсолютно послушна. Убедившись в этом, я произвёл крошечную, едва ощутимую коррекцию курса "Иглы", приводя её в соответствие с расчётом в базовой памяти.
   После этого проконтролировал работу госпиталя, состояние всех до единого пациентов. Нашёл несколько небольших отклонений, исправил их. Считал и перепроверил все методики - замечаний не нашёл. Влез в Рэеву спецлабораторию. Определил её как очень интересное место. "Пообщался" с чужим микрозондом. Успел вернуться к созерцанию космоса, когда Рэй окликнул меня:
   "Держи Младшего. Объясняй, контролируй и учи сам. Мне всё ещё некогда".
   Младший был ошарашен намного сильнее меня, но держался достойно. Мы с ним "побродили" по открывшимся нам чувствам и возможностям. И мальчишку охватил от этого поистине безудержный восторг. Кое-что у него получалось даже лучше, чем у меня. Например, он, особо не напрягаясь, забрался в мою память. Я еле-еле от него оторвался. Потом пришлось его ещё и воспитывать, с чем он был не согласен, но, тем не менее, всё же слушался меня.
   Потом к нам присоединился Серёжка, взяв контроль над Младшим на себя - у него это получалось лучше моего. А потом очень быстро присоединились оба латянина и сам Рэй.
   Взрыв активатора был по-своему красив. Из нашего многократно ускоренного времени можно было рассмотреть все его фазы и неоднородности, но вот только рассматривать было некогда. Пронзив планету, словно стекло, к нам пришёл нейтринный пучок.
   Неистовое напряжение захлестнуло всех нас. Кем мы были в этот момент? Людьми? Вряд ли. Но вот, не успели ещё разлететься плазменные волны от взорванного активатора, как мы построили картину планеты, совместными в своей неимоверности усилиями.
   Перед нами в специально для этого созданной искусственной реальности вращался словно бы стеклянный шар модели, прозрачная для нашего взора планета Онни. Аномалии, конечно же, присутствовали, но их было не больше, чем на любой другой планете. Но тех аномалий, которых мы опасались, не было. Не было никаких следов, связанных с деятельностью вакцев на Онни. И это нас успокаивало - можно не опасаться неизвестной угрозы, нет ничего, что мы не держим под контролем.
   "Приготовиться к уходу с уровня, - пронеслась мысль Рэя, - начинаю отсчёт…"
   "Погоди, - прозвучала мысль-крик Младшего, - я кое-что понял".
   Рэй замешкался. А Младший, воспользовавшись этим, мгновенно словно бы расширился, проникая во всех нас обжигающей волной боли. Моё сознание помутилось, и я ясно осознал, что начинаю распадаться. Я закричал и услышал, как кричат товарищи. Но крики быстро слабели, пока не сошли на нет.
   Потом, последним отблеском гаснущего сознания я услышал Зов. Он звучал словно музыка: печальная, безнадёжная, уходящая в неизвестность. Я ухватился за него, словно утопающий за соломинку. Но эта "соломинка" не сломалась, не прогнулась. Прочная, как триолитовая струна, она зазвенела надеждой и начала вытягивать меня из мрака небытия, поднимать к чему-то недосягаемо-светлому.
   Но я ли это был? Я. И не Я. Все мы переплавились в этой боли и в этой надежде, стали одним целым, слили воедино свою память, свои мысли, желания, свою волю, свои знания, свои мечты…
   Зов всё ещё звучал, но в нём уже не было нужды. Мы поднялись из небытия, обрели Силу, обрели Власть, обрели Знание.
   Всё, абсолютно Всё, что ещё недавно вставало перед нами горами проблем, стало кристально ясно и понятно. Все те загадки и вопросы, над которыми мы бились и ломали головы, находили свои единственно верные ответы.
   Но одновременно с этим открылось столько нового и интересного. Столько неизведанного и неразрешимого. Уже не горы, а целые галактики загадок.
   Интересное было и совсем рядом, в этой примитивной оболочке, носящей имя "Игла". Вот сотни неокрепших сознаний. Испорченные тела, примитивнейший способ исправления ошибок природы, там, где можно исправить всё одним усилием… Ещё люди, почти мёртвые. Пауза в жизни - их право, не нам их будить. Ещё люди, искорёженные и искажённые дыханием чужого мира… Что-то ещё есть? Что? Мы отшатываемся от ужаса, сколько тут этого ужаса, гибельного, предсмертного, нечеловеческого, нашего, НАШЕГО!!!
   Нет, это нельзя трогать, нельзя, НЕЛЬЗЯ!!! Ещё, ещё, ещё…
   Клубок запутанной информации. Знакомой, знакомой, ЗНАКОМОЙ!!! Дороги тех, кто несли гибель, планы тех, кто несли гибель, мечты тех, кто собирается нести ГИБЕЛЬ??? Допустить нельзя. Предотвратить нельзя. Узнать нельзя, забыть невозможно.
   Ещё. Что ещё? Следы, тонкие следы? Да? Они сильнее, чем хотят казаться. Любое действие впечатывается в окружающее. И чем оно сильнее, тем глубже отпечаток. Кто идёт вслед за нами по оставленным нами Дорогам?
   Оставаться нельзя! Нельзя уйти!!! Круг ещё не замкнут? Круг не замкнут?! Круг не замкнут!!! Ещё не время. Время возвращаться ещё не пришло, но оно обязательно придёт.
   Можно ли что-то сделать? Можно. Можно! МОЖНО!!! Вот так… так… ещё вот так… и так. Теперь всё станет гораздо интереснее и неопределённее. Вероятности ничего не сделать с Невероятным.
   Мы сделали то, что были должны сделать. Я сделал то, что должен был сделать. Сделал то, что смог сделать. Остаётся лишь замести следы и расставить фигуры на поле жизни. Каждую на свою, именно ей предназначенную Дорогу.
   Да, Дороги, интересные дороги жизни. Вы очень удивитесь им. И вы по своей воле пройдёте по ним, потому что это ваши Дороги. Только ваши. Моя воля - ваша воля, моя жизнь - ваши жизни, моя мечта - ваши мечты.
   Всё будет так, как надо, ребята. Я больше не боюсь за вас.
   Я уже растворяюсь, исчезаю. Может быть навсегда, а может быть и нет. Дороги, тысячи Дорог, миллионы, миллиарды. Только от нас зависит, по какой из них мы пойдём, только от нас, и больше ни от кого.
   Не верьте тому, что будущее предопределено. Оно не может быть предопределено. Его вы сделаете сами, только сами. И сами пройдёте по своей Дороге. Прощайте… или до свидания в конце ваших Дорог.
 
    Конец третьей книги
 
    © Copyright Колчанов Артем ( [e-mail] )