Колчанов Артем. Дороги

   – Ты куда собрался? - тут же спросил Сережка.
   – На "Иглу", но ненадолго. Нужно обзавестись подходящей одеждой.
   – Тогда и мне тоже надо. Рель, полетели с нами.
   Они, как были в одних плавках, забрались в кабину, и я тут же взлетел.
   – Когда Рив должен вернуться? - спросил я у Реля.
   – В обед.
   – Извини, но я пока еще не ориентируюсь по времени.
   – Часа через три.
   – Латянских часа?
   – Да нет, земных. А вы с ним куда собрались?
   – В Дебиг.
   – К Огериту Веньись?
   Я кивнул:
   – Ог приглашал меня прибыть к нему с визитом.
   – В Дебиге еще ночь, так что времени полно.
   Я снова выжал из дисколета все, на что он был способен, и очень скоро мы оказались на борту звездолета.
   – Прибыли уже сплотившейся командой, - проворчал из динамиков Рэй. - Вик, а этих двоих ты прямо из воды вытащил?
   – Что, все еще сырые?
   – Да уж не совсем сухие.
   – Из воды они сами вылезли, а я их на берегу подобрал.
   – Ну, и за чем пожаловали?
   – Я за тем же, что и Вик, - сказал Сережка, - а Рель просто за компанию.
   – Все ясно. Для Вика заказ уже выполнен. Ну а тебе придется немного подождать, но только после того, как ты подробно изложишь, что же конкретно хочешь получить. Иди в свою каюту и сделай заказ.
   – А где мой заказ? - спросил я.
   – Естественно, у тебя в каюте.
   Сережка без промедления исчез по направлению к своей каюте, Рель же задержался со мной:
   – Дед, ты хоть на нас не обижаешься?
   – А за что я должен на вас обижаться?
   – Сережка говорил, что раньше вы почти все и всегда делали вместе.
   Я пошел к своей каюте, и Рель пошел вместе со мной.
   – Видишь ли, - сказал я, - для него с тех пор прошло гораздо меньше времени, чем для меня… Вы оба мальчишки, я же сейчас мальчишка только отчасти, поэтому я нисколько не обижаюсь, и обижаться не намерен.
   – А почему же тогда Рэй постоянно обижается?
   – Он воспринимает мир по-своему… И, скорее всего, останется мальчишкой навсегда.
   В моей каюте царил солидный беспорядок. На кровати, столе, кресле была разложена, развешана, да и просто разбросана разнообразная одежда, а на полу стояли две объемные сумки, очевидно предназначенные Рэем для того, чтобы всю эту одежду вместить.
   – Заказ выполнен в полном объеме, - сказал появившийся на экране Рэй, - но если что не понравится - сразу же отправляй в утилизатор.
   – Рель, - позвал я мальчишку, - будешь оценивать. А то Рэй вполне может и посмеяться, воспользовавшись моим незнанием современной вашей моды.
   – Хорошо, - Рель уселся на оставшийся незанятым краешек стола, - ты давай, складывай, а я, если увижу что подозрительное, сразу же скажу.
   Рэй, вопреки моим ожиданиям, надо мной не подшутил ни разу. И Рель одобрительно принял все мои обновы. Когда же я все уложил, то оделся в одежду, сделанную еще раньше - те самые шорты и серебристую майку. Парадную же форму собирался убрать в шкаф, но Рель меня остановил:
   – Лучше и ее с собой возьми, а тол вдруг снова придется наряжаться на официальное мероприятие.
   – С меня и вчерашнего мероприятия вполне достаточно… Хотя вообще-то наверно возьму, но только без пояса и лучевика… Может быть и в самом деле захочется произвести впечатление.
   На экране снова появился Рэй, который, ехидно улыбаясь, спросил:
   – Ну как, все вещички тщательно проверил?
   – По твоему виду вижу, что без подвоха не обошлось, но мы ничего не нашли, так что лучше признайся.
   – Естественно не обошлось. - Улыбался Рэй. - Но этот подвох и заключался в том, что никакого другого подвоха не было, а ты все полностью проверил. Мораль: доверяй своему ближнему.
   – Это откуда же ты такой морали набрался?
   – Естественно не от тебя, Вик. Ну да ладно, все забыто, но если потом будешь отключать рацию, то хотя бы предупреждай. Кстати, я сделал для всех вас новые рации. Откройте окошко.
   Над окном доставки зажегся сигнал. Немного помедлив, я открыл окно. Внутри лежали два небольших диска-медальона с эмблемкой "Иглы" и тремя кнопками. Один такой медальон был на цепочке, другой же без нее.
   – Микрорации, - прокомментировал Рэй, - радиус действия - шесть тысяч километров, но в данном случае этого вполне достаточно. Включаются нажатием голубой кнопки, нажатием красной - выключаются. А если нажать белую, то работают как слабенький фонарик. По этой рации можно связаться со мной, ну а через меня - с кем угодно. Рация с цепочкой - для Реля, ну а ты, командир, можешь надеть рацию на цепочку ключа.
   Ключ как всегда был со мной. Я вытащил его из-под майки и прицепил рядом рацию. Рель же надел свою рацию раньше меня и с интересом поглядел на ключ, но ничего насчет него не спросил. Тем временем над окном доставки снова загорелся сигнал, а Рэй пояснил:
   – Полетная игловская форма для Реля. Одевайся, а то возможно тебе захочется показаться в таком виде кое-кому из своих знакомых.
   – Благодарю, - сказал Рель, и без промедления облачился в новенькую форму. Потом спросил у меня, - ну как, похож я на звездолетчика?
   – Если уж я похож, то и ты тоже похож.
   – Вы оба не очень-то похожи, - подытожил с экрана Рэй и рассмеялся.
   – Точно так же, как ты непохож на машину, - поддел его я.
   – Что же, в этом сравнении есть смысл.
   В этот самый момент в каюту завалился Сережка. И он тоже оказался одетым в игловскую форму. На плече большая сумка, а на шее цепочка с рацией-медальоном.
   – Уже готов? - спросил я у него.
   – Вполне. Можно отсюда смываться.
   – Тогда идем, - скомандовал я.
   Я опустил дисколет снова возле речки, где, как и в прошлый раз, не было ни человека. Я об этом поинтересовался у Реля:
   – Рель, у вас что, в этом поселке совершенно нет никаких ребят?
   – Соскучился по любопытным? Вообще-то ребят здесь хватает, но сейчас же лето, а летом занятий нет. Те, кто помладше, отдыхают: кто у моря, кто вообще на природе. Ну а те, кто постарше, находятся сейчас в летних группах.
   – Что это за группы? - поинтересовался я.
   – Ну, как тебе объяснить… Группы действия… и отдыха тоже. Группы собираются по интересам, да и по характеру тоже. Собираются весной, но действуют летом. Ищут себе интересное и нужное дело. Дело может быть разное. Можно и уборкой города заниматься, а можно и серьезную работу найти, например сажать леса на границе пустынь, строить каналы и даже чистить следы последней войны, но это только для хорошо себя зарекомендовавших групп. Состоять в такой группе почетно…
   Он запнулся и отвел взгляд в сторону. Я же спросил:
   – И если все сейчас в группах, почему же ты - нет?
   – Если честно, то меня исключили из "Белых птиц Гэзда" за… трусость, - последнее слово он сказал с замиранием в голосе, и окончательно опустив голову.
   – Да, дела, - сказал я, - не подумал бы, что ты скажешь о себе такое… И что, были на это основания?
   – В том то и дело, что были.
   – На труса ты вроде бы не похож. Ну что же, давай рассказывай все, подробно и по порядку.
   – А это обязательно, - он поднял ставшие сырыми глаза и посмотрел на меня.
   – Чтобы помочь, надо понять. Чтобы понять, надо выслушать. Так что давай садись и рассказывай.
   Рель сел прямо на траву, а я рядом с ним. Сережка же немного позади - по его виду можно было догадаться, что эта история ему уже знакома, и свое мнение о ней он уже имеет и менять его не собирается, что бы Рель ни сказал. Рель же начал рассказывать. Не буду полностью пересказывать его рассказ. Вот основное, что я из него понял:
   Летняя группа "Белые птицы Гэзда" существовала больше тридцати местных, Латянских лет и уже давно была на хорошем счету, ну то есть было хорошо себя зарекомендовавшей. В ней многократно обновлялся состав, но хорошая репутация сохранялась. Рель вступил в эту группу еще перед прошлым летом, хорошо себя показал и стал даже командиром одной из десяток. Все прошлое лето они сажали лес здесь, на малом северном материке, ближе к западному берегу, в месте, именуемом Большой Песчаной Пустошью. Сделали работу хорошо, заняли четвертое место в соревновании всех летних групп Северного полушария. И поэтому на этот год могли сами выбирать себе любое дело.
   И дело себе они естественно выбрали, очень даже непростое дело. К юго-востоку от Малого Северного материка лежал архипелаг Синрарнир. Десяток островов, протянувшихся редкой цепью немногим севернее тропика. До войны эти острова входили в состав Аивера и были знаменитейшим по всей Лате курортом, да и просто местом отдыха. В войну же Вак, одержимый какой-то ненавистной злобой, обрушил на архипелаг целый атомный дождь - от пяти до восьми зарядов на каждый из островов. И архипелаг превратился из курорта в радиоактивное пепелище.
   Только пару лет назад радиационный уровень на Синрарнире был признан опустившимся до безопасного уровня. И было принято решение очистить и возродить острова Синрарнира.
   Но лежащие в благодатных для жизни широтах, прогретые солнцем и напоенные влагой, эти острова не были мертвым пепелищем. Еще с тех времен, когда орбитальные зеркала начали понемногу прогревать планету, жизнь начала возрождаться и на архипелаге. Но радиация извратила эту жизнь. За несколько лет острова покрыли ужасные мутантные джунгли, в которых постепенно развелись не менее ужасные животные.
   И эта жизнь на островах была настолько ненормальна, что человечество Латы, ценящее после войны любую жизнь, все-таки решило полностью уничтожить эти чудовищные джунгли Синрарнира. Для этих целей был специально сконструирован вирус, смертельный для этих мутантов, и самораспадающийся после того, как сделал свое дело. Два года назад острова были обработаны этим вирусом, а в этом году началась очистка одного из островов - острова Синоль, главного острова архипелага.
   "Белые птицы Гэзда" выбрали себе работу на Синоле, впрочем не только они одни, еще десяток летних групп тоже выбрали ее. Так же на этом острове работали и профессиональные отряды "Солнечного клинка", и команды штатских специалистов и ученых. Но и остров был совсем даже не маленьким.
   "Птицы" высадились на западном берегу Синоля в первые дни лета. Нужно заметить, что "Птицы" - это одна из довольно крупных групп, в ней было двести шесть человек. Недалеко от берега они разбили лагерь и принялись собственно за работу. Нужно было уничтожать мертвые джунгли. Конечно, легче всего было бы их просто сжечь, но латяне не выбирали самых легких вариантов, а выбирали самые рациональные. Мертвая растительность вручную опрыскивали составом, содержащим искусственно выведенную бактерию. Абсолютно безопасная для живых организмов, она очень быстро разлагает мертвую растительность до полного перегноя. Но эта бактерия живет всего несколько суток, затем вырождается и погибает, а ее производство - довольно хлопотное занятие. Поэтому и нужно опрыскивать вручную, иногда по нескольку раз, а не прыскать, скажем, с самолета.
   Они опрыскивали искореженные мертвые деревья. Самые большие сначала валили. Прорубались через мертвые джунгли. Приходилось работать и по колено в гнилой воде, и под беспощадно палящим солнцем. Работа была нелегкой, но никто не жаловался. Работали весь день и даже прихватывали часть долгой тропической ночи, которую на время прогонял один из орбитальных отражателей.
   Сначала ребята из "Птиц" расчистили площадку примерно два на два километра, а потом начали расчищать просеки по направлению к двум другим командам - группе "Пещерные змеи Ракитьла" и тридцать второму отряду "Солнечного клинка". Конечно, при этом непрерывно увеличивая очищенную площадь по всему периметру.
   Все было вроде бы хорошо. Ребята дружные, никто не ноет, даже девчонки работают наравне со всеми. И работа идет хорошо. Нормальная походная жизнь. Сон - в палатках, еда - на костре. Всем все поровну. Если уж что-то запрещено, то запрещено всем, а если что разрешено, то тоже всем, без исключений. Нормальная жизнь хорошей группы.
   Но не всегда все бывает гладко и без происшествий. Так произошло и на этот раз. Рель был послан на разведку, даже не послан, а сам вызвался. Разведка эта заключалась в том, чтобы наметить и на карте, и на месте будущую просеку, пройти до встречной просеки "Пещерных змей". Не так уж и далеко - чуть больше восьми километров. Но, хоть и мертвые, но это все-таки джунгли, и в одиночку по ним лучше не ходить. И вместе с Релем отправились еще двое ребят из его десятки - один немного постарше Реля, другой же совсем еще новобранец, первое лето в группе.
   До "Пещерных змей" они добрались без приключений, просеку наметили и на карте, и специальными метками. Обо всем, что было нужно, договорились. Рассчитывая на такую же легкую обратную дорогу, задержались дольше, чем следовало бы задерживаться. И вышли обратно, практически не имея запаса времени до темноты (в тот день орбитальный отражатель не должен был продлевать день на Синоле). Но на обратном пути с дороги они сбились - это несмотря на все те метки, которыми они намечали будущую просеку. Сбились, ну и что тут такого, но неприятности этим только еще начинались. Они забрели в такие места, где мертвые деревья были так густо увиты лианами и вьюнками, что продвигаться вперед можно было, только прорубая себе дорогу. А время между тем быстро продвигалось к ночи.
   Может быть, всё еще и обернулось бы для Реля хорошо, но в уже наступавших сумерках, его спутник как назло оступился и неудачно упал. Нога застряла между камней и сломалась. Открытый перелом - страшная штука. Рель и младший оказали ему первую помощь, но большего-то они ничего и не могли сделать. А пострадавшего с таким переломом нужно как можно быстрее в больницу, на операцию. Они же застряли в мертвых джунглях, и уже начиналась ночь. А еще, как назло, рацию они с собой не взяли, хотя по правилам должны были взять, чересчур понадеялись на себя, и вот получили такое.
   Тащить раненого через джунгли ночью было тоже невозможно. Значит, оставалось только одно - кто-то один остается с раненым, а другой отправляется за помощью. Рель оставил с раненым младшего. Они вместе развели костер. Потом Рель отправился за помощью, даже не предполагая, что может не дойти. Но судьба и на этот раз обернулась против него. Он уже не видел костра у себя за спиной, когда погода начала быстро портиться. Сначала появился ветер, он скрипел деревьями, завывал в их голых ветвях. Потом последовали отблески приближающейся грозы. Но может быть ничего не произошло бы, если бы Рель не наткнулся на прекрасно сохранившиеся мумифицированные останки одного из синрарнирских монстров, и эти останки упали на него с дерева. Рель, по его словам, страшно перепугался, потерял свой фонарик и побежал. Ему казалось, что монстр живой, и что он гонится за ним. В это же самое время полил тропический ливень. И Рель совсем потерял голову от страха. Бежал долго, потом забрался на огромное дерево и укрылся в его дупле. Ему казалось, что монстр раскачивает дерево, стремится, во что бы то ни стало достать человека - свою добычу. Потом Рель, даже не поняв от чего, уснул.
   Рассказав до этого места, Рель замолчал, а Сережка сказал:
   – В такой ситуации наверно любой перепугался бы. Уж я-то наверняка и со всеми гарантиями. Я даже когда ни "Игле" один оставался, то нигде не выключал света, да и то вздрагивал при каждом непонятном шорохе, а Рэй надо мной смеялся. Вик, скажи, разве перепугаться в таком случае, как у Реля, это такая уж страшная трусость?
   – Всё зависит от обстоятельств… И, к тому же, Рель еще не до конца всё рассказал.
   – Не всё, - вздохнул Рель, - даже тебе, Сереж, не все рассказал. Потому что я и есть трус.
   Рель продолжил свой рассказ о том, что же было дальше. Он проснулся уже утром, когда стало светло. И с ужасом осознал всё то, что с ним произошло. При свете дня стали нелепыми все ночные страхи. Он устыдился и своей трусости, и того, что проспал до утра.
   Но, все равно, нужно было спешить в лагерь, чтобы сообщить о происшедшем несчастье и вызвать помощь. Но Рель решил скрыть свой ночной позор и рассказал командиру "Белых птиц", что будто бы заблудился ночью, потерял фонарь, блудил всю ночь по лесу и только сейчас нашел дорогу в лагерь. Командир внимательно его выслушал и приказал в таком случае отдыхать. Рель порывался показать, где он оставил своих товарищей, но командир сказал, что достаточно и того, что он рассказал.
   А вот, что было той ночью, которую Рель проспал: Обеспокоенный долгим отсутствием разведчиков, командир переговорил по радио с "Пещерными змеями", от коих узнал, что разведчики ушли обратно, немного припозднившись. Еще какое-то время он ждал, а потом связался с тридцать вторыми отрядом, где были вертолеты. Командир отряда - лейтенант СК сам вылетел в лагерь. Но отправиться на поиски до грозы они не успели, и вылетели только тогда, когда она более-менее закончилась. На вертолете же был установлен специальный поисковый инфралокатор. Ребят они нашли довольно быстро, раненого переправили в тридцать второй отряд. Отсутствие же Реля их беспокоило гораздо сильнее. И его они искали почти что до утра. Особенно же испугались, когда возле высохшего монстра нашли фонарик Реля и поняли, что это чучело упало на мальчишку.
   Реля они все-таки нашли, нашли спящим в дупле. На вертолете был медик из тридцать второго отряда. Он и установил, что Рель спит, и что сон этот - следствие перенесенного испуга. И что лучше его не будить, пока он сам не проснется. Что такое иногда бывает и нисколько не страшно, проснется, как ни в чем не бывало. И командир остался наблюдать. Он сам видел и то, как Рель выбрался из своего убежища, и как он пошел к лагерю, но вот Рель его не заметил. По дороге он обогнал Реля и потом выслушал его рассказ.
   – Все, что мне было нужно сделать - это честно сказать ему всю правду, а я испугался это сделать. Струсил. Конечно, после этого все узнали всю правду. И на большом собрании меня исключили из группы, и все, даже мои друзья, проголосовали за это… Вот так, получается, что я готовый, законченный трус.
   Сережка только фыркнул в ответ на это, а я сказал:
   – Даже то, что ты признался нам во всем, говорит о том, что случай далеко не безнадежный… Случайно, на поиски "Иглы" ты отправился не для того ли, чтобы доказать, что ты не трус? Всем, а в первую и самую главную очередь самому себе?
   – Наверно, - сказал он, снова глядя в землю, - только не доказал… А сейчас наверно и вы будете меня презирать.
   Я придвинулся к нему и обнял за плечи:
   – Ты это чересчур лишку хватил, Рель. И вот что, идеальных людей просто-напросто не бывает. Все мы разные. И все чего-то боимся. Один мой знакомый однажды ответил на такой мой вопрос, что, мол, звездолетчики не должны ничего бояться, такими словами: "Если человек ничего не боится, то у него не в порядке с головой, и ему нужно лечиться, а не быть звездолетчиком".
   – Но "бояться" и "трусить" - это ведь совершенно разные вещи. Когда боишься, но все равно делаешь - это одно. Ну а когда не делаешь что-то, что должен делать, потому что боишься, это и значит трусить. А я был должен сказать правду, потому что мы все там обещали говорить правду.
   – Ой, Рель, Рель, вот что я тебе скажу. Если бы я всегда делал то, что должен делать и всегда выполнял данное слово, тебя просто-напросто не было бы на этом свете никогда…
   В это время Сережка толкнул меня в плечо:
   – Рив вернулся.
   Оглянувшись в сторону поселка, я увидел направляющегося в нашу сторону Рива.
   – Вот что, Рель. Твоя беда поправима. И мы еще подумаем, как тебе лучше поступить. Только смотрите, ничего не натворите до завтра.
   – Я за нами обоими присмотрю, - сказал Сережка.
   – Ну и славно. Я сейчас удалюсь, и до ночи меня здесь, скорее всего не будет, старые знакомые так быстро не отпустят. Но завтра обязательно буду с вами. До завтра, родственнички.
   Я забрался в дисколет и по пологой дуге перебросил его на другой берег и опустил его поближе к Риву.
   – Я тебя уж было потерял, - сказал Рив. - Думал, что ты на "Игле", но Рэй сказал, что ты уже давненько улетел.
   – С ребятами сидели, разговаривали… Уже пора в Дебиг?
   – Время еще есть. Ты же наверняка, как всегда, не обедал.
   – Как всегда, но завтракал поздно.
   – Готовить обед некогда, но можно и в столовой.
   – А можно и как когда-то, садись в кабину.
   Я вытащил на свет два пакета рациона, один из которых протянул Риву:
   – Вижу, что вспомнил сию бесвкуснейшую пищу?
   – Как не вспомнить. Когда мы лечили Рэя, то только этим и питались. Казалось, наелись на всю жизнь… Ан, нет, снова хочется попробовать.
   Не отрываясь от рациона, я перебросил дисколет к дому. А когда расправился с едой, спросил:
   – Когда вылетаем?
   – Вообще-то можно бы и сейчас, но думаю, что тебе следует переодеться, а то твой наряд уж чересчур мальчишеский.
   – Я тоже так думаю. Но на этот раз я позаботился о своем гардеробе, - я похлопал по стоящим сзади сумкам, - за одним же отнесу их в дом.
   Я переоделся в довольно строгий костюм, какие были популярны среди взрослых латян. Дополнил его темными очками, теми самыми, что дал мне Рель, тщательно расчесался на местный манер, и только тогда спустился к Риву.
   – Ну как, устраивает тебя такой мой облик? - спросил я.
   – Да, что ни говори, а преображаться ты умеешь.
   – Этому меня учили, хотя наверно недостаточно хорошо. Ну что же, если мой облик тебя устраивает, то можем отправляться.
   – Отправляемся.
   Дисколет легко поднялся над атмосферой. Я направил его на юго-запад, к западной оконечности южного материка, где и находился город Дебиг, в котором жил Огерит Веньись, мой старый знакомый, спутник по спасательной экспедиции "Ангел неба" и боевой товарищ по разгрому вакцев на Алью.
   – Головокружительной скорости не надо. Ложись на обычную суборбиту. Время в запасе еще есть.
   – Хорошо, - ответил я, выводя машину на предложенную Ривом траекторию.
   Мы недолго помолчали, потом Рив спросил:
   – Ты говорил с мальчишками о чем-то серьезном. А то, будучи у реки, вы ни разу не искупались.
   – Оказывается, ты тоже не утратил наблюдательности. Впрочем, да, говорили о серьезном, по крайней мере, для Реля это представляется даже чересчур серьезным.
   И я вкратце пересказал Риву о случившемся с мальчишкой. Рив же только вздохнул:
   – Да, для меня не новость, что мальчишка обладает хорошо развитым и даже болезненным самолюбием. Но, в сочетании с другими чертами его характера, это в принципе не порок.
   – Мальчишка страдает от случившегося, хотя старается не подать виду.
   – Не натворил бы чего.
   – И так уже натворил: угнал твой самолет, разбил его, шатался по Пустыне Черных Камней. А все из-за этого.
   – Ну и что ты ему посоветовал?
   – Пока еще ничего, но обещал обязательно помочь.
   – Ох уж эти группы, - вздохнул Рив, - сколько переживаний доставили они родителям. Но нам этого движения не закрыть. Группы появились примерно лет сорок пять назад. А началось все с того, что мы установили нижнюю границу возраста на вступление в "Солнечный клинок" - с восемнадцати лет, с совершеннолетия. Все же, кто младше, должны учиться. Тогда и возникли летние группы, как младшие помощники отрядов "Клинка". И мы это движение поддержали. Во-первых, потому что оно поддерживало хоть какой-то порядок среди самой беспокойной части населения. И уж только во-вторых, что они делали какую-то работу. В первые годы работу им доверяли только самую грязную и непривлекательную. Но потом, по мере того, как Лата прогревалась и оживала, рабочих рук требовалось все больше и больше. И группам стали поручать и более серьезную работу. А наиболее отличившимся в работе, дисциплинированным и ответственным в качестве своеобразной награды разрешалось делать работу наравне с отрядами "Солнечного клинка". И таких групп становилось все больше. Но у каждой группы кроме обязательного к выполнению "Устава Солнечного Клинка" есть целый свод писаных и неписаных правил, нарушение которых обязательно вызывает наказание, самое сильное из которых - это исключение из группы. И в результате дисциплина в таких группах поддерживается даже более жестко, чем в отрядах "Клинка", потому что в отличие от них, группы могут потерять свою добрую репутацию и лишиться ответственной работы.
   – Ну, мне это понятно теперь. Но все-таки наверно следует разобраться на месте. Выслушать так сказать и другую сторону. Наверно после Дебига я все-таки побываю у этих "Белых Птиц Гэзда".
   По мере того, как мы летели на юго-запад, солнце все сильнее клонилось к горизонту. И в Дебиг мы прибыли местным утром. Этот город лежал в умеренных широтах, и сейчас здесь была зима. Но зима теплая - плюс десять градусов.
   До этого я видел Дебиг полностью разрушенным после войны, именно тогда я привез сюда Ога. Сейчас же ничто не говорило о том, что в этом месте когда-то взорвались три атомных заряда. Но и на настоящий город это место тоже не было похоже. Редко разбросанные индивидуальные домики, разделенные лесом, не создавали даже впечатления единого поселка.
   – Удивлен? - спросил Рив, когда дисколет уже завис над Дебигом.
   – Город ликвидирован?
   – Война практически ничего не оставила от него. А мы возрождали только те города, где что-то сохранилось. Но в случае Дебига первое впечатление очень обманчиво. Это один из влиятельнейших центров на планете. В подземных сооружениях здесь смонтирован самый крупный на Лате вычислительный комплекс, услугами которого пользуется вся планета.