Колен Фабрис. По вашему желанию

   Она с изумлением посмотрела на меня.
   — У меня был странный сон, — сказала горничная с дрожью в голосе.
   — Правда?
   — Да. Мне снилось, что наш дом — это замок, и что огры, одетые в черное, берут его приступом.
   — А-а-а.
   — И дракон, который сейчас сидит рядом с вами, тоже был там.
   — М-м-м.
   — Но он разговаривал.
   Пришлось позволить маленькой гномессе прислониться к моему плечу.
   — Он не только разговаривает, — сказал я, смотря прямо перед собой. — Но это сама Смерть.

Лучше в отель

   Мы сняли комнату в Варлок Хемсли, довольно дорогом отеле на берегу Монстра Тамсона. Наши окна с одной стороны выходили на плавный ленивый изгиб реки с грязной водой, а с другой — на огромное серое здание, украшенное зубчатыми башенками: Музей легенд.
   Денег со мной не было, но я рассчитывал как можно скорее сходить за ними домой.
   На данный момент не было и речи, чтобы возвращаться на Финнеган-роад. Я был прирожденным пессимистом, и перспектива столкнуться глухой ночью с двумя злющими мстительными вооруженными ограми совершенно меня не прельщала.
   Мы все втроем сидели на кровати. Пруди, похоже, приняла дракона. Она находила его «миленьким», а так как сама Смерть пряталась внутри, то это было практически незаметно.
   — Во-первых, — подвел итог Грифиус, — кто-то хотел тебя похитить, рассчитывая, что именно в тебе я и сижу. А пиво-то пил дракон, не ты, так что фокус с жидкостью провалился. Но потребуется не слишком много времени, чтобы они это поняли.
   — Они?
   — Не могу точно сказать, кто такие «они», — продолжил Грифиус. — Но вся эта история меня ужасно беспокоит. Надо иметь достаточно наглости, чтобы захотеть пленить Смерть, и довольно извращенный ум, чтобы выдумать такой нетривиальный план.
   Я задумчиво почесал кончик носа.
   — А что они предпримут, чтобы найти нас?
   — Джон Мун, — сказал дракон и расправил свои крылья, — тебе совершенно необходимо поднапрячься и вспомнить, кто подлил эту жидкость вам в пиво.
   — Это был мужчина, — ответил я. — С усами и… ну, остальное вспоминается очень расплывчато. После такого количества пива, которое мы выпили…
   — Представляю.
   Воцарилось задумчивое молчание.
   — Джон?
   — Да?
   — Ты сказал «мы»?
   — Я… Думаю, да.
   — А кто были эти остальные?
   — Ну, Ориель и Глоин.
   — Глоин Мак-Коугх, — уточнила Пруди.
   — Эльф и карлик, как я догадываюсь?
   — Можно сказать и так.
   — Очень интересно.
   — Это на ваш взгляд.
   — А можешь ты мне описать этих Ориеля и Клеина? — спросил Грифиус.
   — Глоина, — поправила Пруди.
   — Ну, в общем, — начал я, вставая и устремляя взгляд в пространство, — Ориель — студент школы Магии, совершенно неспособный к учебе, а Глоин…
   — А Глоин не может вырастить ни единой, даже сорной, травинки, — закончил вместо меня дракон.
   Я повернулся к нему.
   — Откуда вы знаете?
   Грифиус засунул голову под крыло, словно пытался там что-то найти, а потом вытащил ее наружу, и выражение на его мордочке было очень озабоченным.
   — Это подтверждает мои подозрения.
   — Вы можете мне что-нибудь объяснить?
   Объяснить дракон мог. Насколько он сам понимал, человек, который попытался пленить Смерть, решил то же самое сделать и с ее сестрами, Магией и Природой.
   Жидкость, подлитая в пиво, имела только одну цель: привлечь к себе жертв и захлопнуть ловушку, то есть нас. Мы трое были полными противоречиями к заветам Трех Матерей.
   Кто-то, кому не хотела помогать Мать Природа. Кто-то, кому не хотела помогать Мать Магия. И кто-то (это я), кого не хотела забирать Мать Смерть, то есть не хотела помогать.
   — Но с какой целью они это сделали? — спросила Пруди, которая еще не до конца оправилась.
   — Все очень просто. Как только мы окажемся пленниками этих тел, то больше не сможем из них выйти. Если личность нечувствительна к тем принципам, которые мы представляем, то это становится для нас как бы непреодолимой преградой, поскольку в этом случае нам очень трудно сделать то, что захочется. Мы не сможем управлять теми телами, в которых оказались.
   — Мы? — переспросила Пруди.
   — Это Три Матери, — пояснил я.
   Маленькая гномесса покачала головой. Все это уже слишком далеко заходит.
   Представить себе, что Три Матери оказались пленницами, значит понять, что они действительно существуют, понять то, что большинство наших жителей принимало на веру не задумываясь, не ища в этом смысла. Обитателей Ньюдона это устраивало как нельзя лучше. А теперь, когда мы получили полную уверенность в существовании Трех Матерей, теперь, когда мы получили все неоспоримые доказательства, у нас появилась другая головная боль. Это не считая того, что божества, о которых идет речь, оказались в полной беспомощности и находятся под угрозой.
   — Вас заманили в ловушку, — сказал я.
   — Вероятно.
   Мы заказали бутылку бренди. Я налил три стакана, один передал Пруди, а другой поставил перед драконом.
   — Вы же прекрасно знаете, что мои принципы не разрешают мне пить, — жеманно заметила маленькая гномесса.
   — Пейте, а то свихнетесь, — посоветовал я и одним глотком осушил свой стакан.
   Пруди поджала губки и сделала гримасу. Меня охватила приятная теплота.
   Учитывая льющий на улице дождь (снег теперь остался только в памяти), действие спиртного было необычайно приятно.
   Грифиус лакал свое бренди быстрыми движениями язычка. Мы продолжали беседовать. Обстоятельства начали проясняться. Бурная деятельность Парламента, решение в отношении Колумбинского леса — все это теперь предстало в новом свете.
   Дракон был твердо уверен, что все эти события являются частью единого общего плана.
   Королева, замешана ли она в этом? Если так, то Природа и Магия находятся в большой опасности. Остается только надеяться, что еще не поздно что-то предпринять.
   Пришлось налить себе еще один стакан бренди, чтобы более спокойно обдумать сложившееся положение вещей. Буль, буль, буль.
   — Дело дрянь, — констатировал я.
   — Джон, — сказал дракон и соскочил с кровати. — Ты должен найти своих друзей.
   Может быть, их тоже уже попытались похитить, как и тебя. Мы ни о чем не можем говорить с уверенностью, но риск существует.
   Я взял бутылку за горлышко и сделал большой глоток. Мне чертовски требовалось тепло. Чертовски требовалась забота.
   — Мсье Мун, — стеснительно попробовала протестовать гномесса.
   Поставив бутылку на пол, я сел рядом с ней на кровать.
   — Пруди, миленькая, — ситуация… э-э-э… очень плачевная. Но мы контролируем ее со всех концов.
   Она только покачала головой. Я обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Где-то в глубине моей души потихоньку начал раскачиваться какой-то механизм.
   — Джон, — настаивал дракон, сидя у моих ног, — что ты собираешься делать?
   Твоим друзьям нужна помощь.
   Я закрыл глаза, держа в руках уже наполовину пустую бутылку.
   — Ты… Ты — Смерть, так, черт тебя подери со всеми потрохами, почему бы тебе не попытаться что-нибудь предпринять, а?
   — Ты пьян, Джон Мун. Это никуда не годная идея.
   — Это точно, так и есть, — согласился я и склонил свое лицо почти вплотную к Пруди, — в конце концов, если она выйдет из дракона, то тут же всех поубивает и…
   — Джон. Мне не выйти из дракона.
   — Это очень печально, — сказал я задумчиво.
   — Ты должен нам помочь, Джон.
   — Нам?
   — Мне и моим сестрам.
   Я снова встал и, покачиваясь, подошел к окну. Эй! Все это просто великолепно, не так ли? Туман над рекой. Церкви, холмы, башни, дымки из труб, огоньки на фоне серого пейзажа, дремлющие монстры, трудолюбивая жизнь; этот скот, подземные существа; этот сложный механизм, огромная машина, движущая жизнь.
   — Я Джон Мун, — мои слова были произнесены таким тоном, словно ими сказано все, — и меня просят, именно меня просят, подготовить Огров Челси, освободить Смерть!
   Ого! Тип, который хочет умереть и не может этого сделать. Впрочем, это мелочь и даже несколько смешно, — вздохнул я и прижался лбом к холодному стеклу, бум.
   — Мсье Мун, — умоляюще потянула меня за пиджак Пруди. — Ваши друзья, может быть, испытывают великую опасность.
   Я посмотрел на нее и попытался улыбнуться.
   — Ну, ну. Моя маленькая влюбленная Пруди, а?
   Должно быть, мой вид был ужасен.
   — И… ик… знаю, но остановите меня, если я вас обману, хорошо? Потому что, в конце концов, все и без меня будет очень хорошо и… ну… во всяком случае, мы, ик, возмущены, помните это? Возмущены до смерти! — закричал я и вскинул руки к небу.
   Дракон что-то проворчал, но его никто не слушал. За окном, на другом берегу реки, возвышался огромный и импозантный Музей легенд. Мне надо было немного проветриться, подышать свежим воздухом. Наступил вполне подходящий для этого момент. Я неуверенным шагом направился к двери.
   — Пойду посмотреть, что там они натворили, — заявил я, — а вы оставайтесь здесь, так как, сами знаете, ситуация очень, гмм, э-э-э, очень серьезная, ну, тяжелая. И главное, ни о чем не беспокойтесь. Потому что, вы меня слышите? Все, кроме вас, настолько, ик, да, ага, с вами пока, ик, все нормально. Скоро вернусь.

Ну и ну

   Когда уже далеко за полдень в дверь квартиры постучали, Глоин Мак-Коугх не мог услышать ничего, кроме собственного стесненного дыхания. Он оказался в густом лесу.
   Его квартира превратилась в настоящие дебри. Деревья расположились в гостиной, их тяжелые корни обхватили потрескавшийся комод. Мхи и папоротники покрыли ванну; живой плющ украсил стены кухни. Прихожая была заполнена кустарником, в то время как сам этаж занимали ели, их там была целая дюжина. Кровати больше не существовало, ее разорвало на кусочки. Большая часть мебели потерпела поражение в битве с растительностью: она развалилась на мелкие кусочки под не воображаемым напором жизни, под напором соков, протекавших во всех этих растениях и деревьях, которые росли так быстро, что это было заметно невооруженным глазом. Везде, где Глоин прикоснулся рукой, появлялось новое растение. Пол оказался застлан гумусом и опавшими листьями, а семенам просто не терпелось прорасти.
   Карлик приподнял ветви небольшого дубка, которые в поисках света поднялись уже до самого потолка, и проскользнул под ними, как змея под водами озера. Он приложил руку к уху. Стук раздался вновь.
   — Черт вас подери, — пробормотал Глоин и вытер испачканные землей руки о свое пальто.
   В голове всплыло утреннее происшествие. Пережитое им за последние несколько часов было так необычно, что время потеряло для него всякое значение. Сколько часов прошло, пока он сажал цветы и смотрел, как они распускаются, прыгал от радости на одном месте и катался по свежевскопанной земле? Может быть, все дело в том черноземе, который он заказал и который ему привезли в больших мешках. Но самым чудесным является то, что растениям, похоже, вообще не требуется земля, они пускают свои корни в пол или, наконец, под пол, и он уж теперь совсем ничего не понимает. Перешагнув через гигантский корень, раздвинув кусты, которые загораживали ему дорогу, Глоин направился в прихожую, где снова раздался стук.
   — Да, да, иду, иду!
   Святая Троица, думал он, а если это семья того бедняги стекольщика, которого я случайно убил?
   Очередная загадка — карлик, который должен был умереть, но вместо этого выпил с ним две кружки пива в баре на углу. Они там очень хорошо провели время, словно два старых приятеля, и там же с интересом рассматривали объявление.

   Требуются уверенные в себе гоблины или огры для выполнения трудной миссии,
   оплата высокая
   Рекомендации обязательны
   Обращаться к служителю прилавка

   — Хе, хе, — сказал Болдур, чудом избежавший смерти, у него все еще немного текла из раны кровь.
   — Ты о чем?
   — Еще один бедняга, которого ждут удовольствия.
   — Бедняга?
   — «Трудная миссия» — скорее всего, насчет какого-то должника, который не заплатил свой долг. Но теперь, поверь мне, он по-другому посмотрит на этот вопрос. И переживет посещение очень забавных мыслей, когда его голова окажется в мешке.
   Сумасшедшие.
   — Хе, хе, — подтвердил Глоин в свою очередь.
   — Хе, хе, — подтвердил он и сейчас, когда открывал дверь. — Добрый день.
   Перед ним стоял огр, сопровождаемый угрожающего вида гоблином. Он был одет в длиннющее черное пальто, которое доходило ему до щиколоток, и в подкованные сапоги, к которым прицепился пучок корешков. Руки посетитель держал за спиной. Лицо Глоина озарилось радостью.
   — А я вас знаю, — сказал он.
   — Да?
   — Вы — Гораций Плум. Вы играете за команду Огры Челси.
   — Играл, — поправил его огр.
   — О, черт возьми! Знаете что?
   Вместо ответа громила достал из-за спины джутовый мешок и спокойно натянул его на карлика. Глоин пытался что-то сказать, но никто его не слушал. Гоблин с прыщавым лицом и нервными манерами, протянул Горацию Плуму веревку, которой тот быстренько завязал джутовый мешок, чтобы показать, что не склонен к каким-либо дебатам.
   — Хумм, бумм, пумм, — попытался что-то объяснить карлик, трепыхаясь в мешке.
   — Заткнись, — сказал огр и нанес сильный удар кулаком в то место, где по его расчетам должна была быть голова пленника.
   Для Глоина Мак-Коугха ситуация изменилась с головокружительной скоростью.
   Еще несколько мгновений до этого он был самым талантливым садоводом в Ньюдоне, а сейчас, вместо безумного радостного потока событий, он испытывает всего лишь презрение.
   — Я видел все ваши игры, — карлик нашел в себе силы выкрикнуть из мешка. — Вы мне очень нравитесь!
   Гораций Плум! Это просто невозможно. Глоин хотел еще что-то спросить, но свет у него в глазах внезапно потух, и на сцену упал занавес.

Не мешайте!

   Она состояла из томных изгибов форм молочного цвета. Она лежала, свернувшись на простыне, образуя закорючку в форме буквы S, ее духи издавали тяжелый аромат, серебристые волосы, разметавшиеся локоны обладали деликатным шармом.
   А он сидел на краю кровати, держа в руках высокую шляпу — спина согнута, в глазах светится триумф.
   Она приподнялась и начала ласкать ему шею.
   — Любимый…
   — Чего?
   — Любимый, не хочешь ли ты…
   — Чего?
   Она опустила руку.
   — Эй, милочка, — пробормотал Ориель, — ради святой крови всех волшебных штук, ох, я обнаружил, что на данный момент в данном регионе со мной не сравнится ни один эльф и…
   — М-м-м, но я не пойму о чем ты говоришь, — жеманно заметила его подружка и повернулась на бок.
   — Милочка, вот посмотри. Внимание! Раз, два…
   — Три, — пробормотала милочка.
   — Три! — объявил Ориель, поднимая свою мохнатую шапку из овчины. — Ну, приятель, выходи!
   Бросив шляпу на пол, он повернулся и преподнес своей подружке животное, или скорее оно упало на простыню, а точнее своей спиной на ее спину.
   — А-а-а-ах! — взвыла молодая эльфесса и рывком вскочила с постели. — Что это за ужас?
   — Это не ужас! Это ондатра из реки Змей, очень миленькая.
   — Убери ее.
   — Относится к грызунам. Делает себе гнезда в тростниках.
   — И ты вытащил животное из своей шляпы? — спросила эльфесса, поправляя волосы рукой, простыня с ее груди упала.
   — Именно, — ответил Ориель с улыбкой полной триумфа. — Каково, а?
   Его подружка снова упала на кровать и вздохнула. Он смотрел на нее, постоянно мигая глазами, не прекращая немного недоверчиво улыбаться.
   — И ты не хочешь поинтересоваться, как я это делаю?
   — Ну и как же ты это делаешь? — вежливо спросила эльфесса, слегка опуская веки.
   — Не скажу, — ответил Ориель и совершенно обнаженным встал во весь рост, — я прекрасно вижу, что тебя это нисколько не интересует.
   Она снова повернулась на бок.
   — Ориель, я уже второй день нахожусь у тебя в комнате. И сколько раз мы за это время занимались любовью?
   — Ну-у-у… два раза.
   — Один и еще немного.
   — Как это «и еще немного»?
   — Ты мне рассказываешь о магии в течение… Ох! — вздохнула молодая эльфесса и закрыла лицо согнутой рукой. — В конце концов, Ориель, ты…
   — Слышишь.
   — Что?
   Сняв рубашку со спинки ближайшего стула, Вауган прислушался.
   — Кто-то звонит в дверь.
   — Нет, я…
   Но звонок прозвучал снова, неприятно, настойчиво. Эльф подошел к окну и посмотрел на крыльцо.
   — Огр и гоблин, — сказал он, поспешно одеваясь. — Определенно какие-нибудь торговые агенты.
   — Скажи им, чтобы убирались, — простонала эльфесса.
   Ориель, натягивая трусы, бросил в ее сторону быстрый взгляд. Все равно в этом было что-то необычное. Сия болтушка делит кровать с одним из самых великих волшебников Ньюдона, а все, что она может сказать, так это то, что он занимался с ней любовью всего лишь один раз. Зато какой раз!
   — Пойду, спрошу чего им надо, — сказал Вауган, поправляя одежды и надевая шейный платок. — Черт подери, куда подевались мои брюки? Ты меня подожди, воспользовавшись пока этой мягкой кроватью и уютной комнатой. Я хочу сказать, это одна из пяти комнат в этом доме, которая достаточно просторна и хорошо обставлена.
   Думаю, все предшествующие маленькие подружки пользовались такими же. В дорогом и роскошном квартале.
   Молодая эльфесса что-то прошептала ему в ухо, но он уже этого не слышал. Ориель вышел босиком на парадную лестницу, покрытую темно-красным ковром и обрамленную перилами из дикой вишни. Спустившись, он открыл входную дверь.
   У стоящих перед ним гоблина и огра не оказалось с собой никакого товара на продажу. Оба были одеты в черные пальто и черные широкополые шляпы, физиономию огра украшала выразительная рыжая борода.
   — Что вы хотите? — спросил эльф.
   — Вы и есть Вауган Ориель?
   Он кивнул головой и улыбнулся. Так оно и есть. Кто-то же должен был им заинтересоваться. Им, последним настоящим иллюзионистом Ньюдона. Единственный, на кого они еще могут рассчитывать. Уникальный, лучший, с отличными рекомендациями.
   Я знаю, что ты хочешь сказать, думал Ориель, глядя огру прямо в глаза. Но это не беда, все равно, заходи. Мне это доставит удовольствие.
   — У вас развязались шнурки.
   Его взгляд медленно опустился на ноги. Шнурки? Но он же вышел босиком?!
   — Я… — начал было Вауган.
   Но больше он ничего не успел сказать: мир в его голове завращался, и эльф потерял сознание.

Легенды

   Я спустился на набережную. Воздух был холодным и дул легкий порывистый ветер.
   В тумане темнел силуэт пересекающего реку моста Томпкин. Меня слегка покачивало, голова совершенно опустела, вопросы кружили вокруг меня словно стая назойливых бесполезных насекомых. На другом берегу располагался Музей легенд: огромное серое здание с колоннами, со скрюченными горгулиями, на лицах которых застыли страшные гримасы. Возможно, они отправлялись по ночам в тяжелый полет, угрожая камням раскинувшегося под ними города.
   У меня было очень неприятное ощущение, что за мной кто-то следует, что за мной кто-то наблюдает. Я неоднократно с дрожью останавливался и оборачивался, но туман мешал мне что-либо разглядеть. К тому же я был слегка пьян. Когда передо мной оказался подъем на мост, два угрожающих силуэта в капюшонах не торопясь отделились от края моста и направились прямо мне навстречу. Возможно, гоблины. Я был не вооружен.
   — Так, значит, прогуливаемся, да?
   Две возможные жертвы, вооруженные рапирами. Они пошли за мной вслед, клинки, висящие у них по бокам, тускло сверкали в полумраке, но схватиться за оружие и броситься на меня преследователи пока не решались. Было явно видно, что опыта у гоблинов пока еще маловато.
   — У меня с собой ничего нет, — сказал я.
   — Да что ты говоришь!
   Один из громил преградил мне дорогу и натянул пониже свой капюшон. На их отвислых губах с обоих сторон были видны надрезы, в глазах плясали безумные огоньки.
   — Именно так, — подтвердил я.
   Он приставил клинок мне к животу.
   — А я тебя знаю, — неожиданно сказал гоблин.
   Его сообщник встал рядом с ним.
   — Тебя узнали.
   — Возможно, — ответил я, — перед вами бывший тренер Огров Челси.
   — Ага, так оно и есть, — согласился второй и почти вплотную подошел ко мне. — Только вот мы-то болеем за Демонов Колумбины.
   Я почувствовал легкое покалывание внизу живота и посмотрел вниз. Дурак гоблин воткнул в меня свой клинок. Он быстро его вытащил, и за лезвием последовала струйка крови. Я упал на колени, красноватый туман застил мне глаза.
   — Ты что наделал? — спросил другой гоблин.
   — Все в порядке, — ответил его товарищ, — мы же за демонов, правда?
   — Так что с того, дурак ты неотесанный! Это же еще не повод, чтобы убивать!
   Напавший на меня пожал плечами. Все это было очень странно. Я должен был уже умирать… однако происходящее казалось сценой из какой-то пьесы. Но где же зрители?
   Мой живот доставлял мне чертовское неудобство: кровь текла ручьем, пропитывая рубашку и брюки. Но я вовсе не собирался умирать.
   — Бежим, — посоветовал первый гоблин, нервно озираясь. — Бежим, пока никто не видит.
   Второй медлил, он наклонился, чтобы обшарить мне карманы.
   — Нет у меня ничего, — повторил я, держась обеими руками за живот. — Вы что, совсем идиоты?
   — Заткнись, — отрезал гоблин, прищурив глаза, затем выпрямился. — У него ничего нет.
   — Говорил же вам, — пробормотал я, сдерживая тошноту.
   — Что будем делать? — поинтересовался один из напавших на меня.
   — Заткнись, — ответил другой.
   — Но я ничего и не говорю, — запротестовал первый.
   — Тебе же уже сказано — заткнись.
   — Так я больше ничего и не говорю.
   — Заткнись!!! — снова рявкнул гоблин и пнул меня ногой.
   Я повалился на землю. Это оказалось намного приятней, лежа гораздо удобней умирать или, по крайней мере, попробовать это сделать. Шел дождик, мелкий, освежающий. Я начал приходить в себя.
   — Ну ладно, — сказал гоблин. — Делать здесь больше нечего. С ним все ясно.
   — Может, сначала кончим его? — предложил второй.
   Премного благодарен, подумал я.
   Новый удар рапиры проткнул мне бок. Я для проформы издал громкий стон, но к этому моменту уже все понял. Я не умру. Никто не умрет. Мне бы надо к этому моменту вообще сойти с ума, но на самом деле произошло все наоборот. Я никогда не испытывал такого спокойствия. Ко всему можно привыкнуть, подумалось мне. Но сейчас? Валяться грязным, как поросенок?
   Я слегка выпрямился и увидел, что мои грабители исчезают в тумане. На улице никого не было видно. Мимо проехал фиакр, но даже не подумал остановиться. Теперь дождь несколько усилился, он стучал по тротуару и наложил рябь на водную поверхность Монстра Тамсона, круги от капель расширялись и очень быстро исчезали. Ветерок играл ветвями деревьев. Я с трудом поднялся. Вся моя одежда пропитались кровью. Эта ситуация меня все еще занимала, но уже в меньшей степени. Однако рана так никуда и не исчезла. Но теперь уже было определенно понятно, что я не умру. Все происшествие приняло куда менее драматичный оборот.
   Покачиваясь, я направился к Музею легенд, где в небольшой нише можно было найти местечко потеплее, мне нужно было прийти в себя. По лестнице поднималось несколько посетителей. Они все несли зонтики. Я поднялся, волосы у меня были спутаны, на лице чувствовалось страдание. Мое пальто не слишком-то пострадало, и мне пришло в голову запахнуть его так, чтобы не видно было рубашки. Кровоточит ли еще моя рана? По всей видимости, нет. Во всяком случае, никто не обращал на меня внимания. Я подошел к билетному контролю.
   — Билет, пожалуйста.
   Передо мной был огромный зал, с деревьями в оранжерее, с монументальными лестницами, бронзовыми фигурами монархов и шепотом фонтанов, который заглушал шум дождя на улице.
   — Два с полтиной ливра.
   — Чего?
   Я подпрыгнул. У меня, конечно же, не было никаких денег.
   — Послушайте…
   — Так уж и быть, заплачу за него, — сказал кто-то у меня за спиной.
   Я повернулся.
   Это был мужчина в шляпе цвета спелой дыни из Колумбинского леса. Жино Кролик из Всеведущей Федерации.
   — Ага, — а что мне еще можно было сказать?
   Он подтолкнул меня вперед и нам вручили два билета. Мы пристроились на краю фонтана в виде каменной розы.

   Новая выставка

   Гласил плакат, вывешенный над главной лестницей.

   История наших властителей
   Великие имена Ньюдона
   Ошибки, о которых мы сожалеем

   — В сущности, воздух довольно прохладный, — заметил Жино Кролик, протягивая мне билет.
   — Прохладный, — согласился я. — Я вас узнал.
   — А-а-а.
   — Скажите, вы за мной шпионите?
   Шляпа цвета спелой дыни быстро отрицательно закачалась.
   — Нет?
   — Нет, нет.
   — Но вы за мной следовали.
   — Все следуют друг за другом, братец Котенок.
   Ответ, рассчитанный на дураков, подумал я и засунул руку под пальто.
   — Вы очень бледны, брат, — заметил Жино Кролик, окинув меня взглядом.
   — У меня анемия, — пояснил я.
   — А-а-а, — протянул он.
   Мы снова посмотрели на плакат.
   — Странная выставка, — сказал мужчина.
   — Странная?
   — Вы еще ее не видели?
   — Нет.
   — Тогда что мы здесь делаем?
   Он, казалось, был искренне удивлен.
   — Видите ли, я…
   — Вы ничего не знаете?
   Настала моя очередь отрицательно покачать головой.