Колен Фабрис. По вашему желанию

   — На этот счет у меня есть одна идея, — ответил Грифиус.
   Ого! Очень хорошо. В таком случае, мне больше нечего сказать: у мадам Смерти есть идея. Ве-е-е-еликолепно.
   Для начала мы наняли фиакр.
   — Куда едем? — спросил я, когда мы устраивались в тепле фиакра.
   — Откуда же мне знать, куда вам надо, — заметил, поворачиваясь к нам, возница.
   — Я разговариваю с драконом.
   — В деловую часть города, — объявил Грифиус.
   Возница повернул свой экипаж, и мы затряслись по мостовой.
   Через двадцать минут фиакр уже въезжал в деловую часть города: квартал, заполненный высокими серыми зданиями, которые под покровом ночи казались еще более мрачными; а в самом сердце этих строений располагалось импозантное величие Вампир-Стейт-билдинг с грозными горгулиями и необъятным стеклянным фасадом. С того места, куда мы подъехали, можно было разглядеть только вершину здания и маленькую нежную кисточку фонаря, подметающую окрестности. В большинстве окон горел свет. Вампиры работают только по ночам.
   — Всё, выходим, — сказал я.
   И в очередной раз взяв Грифиуса на руки, спустил его на землю, после чего расплатился с возницей теми немногими деньгами, которые еще не успел потратить.
   Фиакр описал полукруг, и мы остались в одиночестве под дождем. Желтоватые огни фонарей отражались в темных лужах на тротуарах. Наше появление тут казалось странным, даже почти неуместным. Я себя чувствовал очень неловко. Все вокруг было каким-то холодным, отчужденным.
   Рядом со мной хранил молчание Грифиус. Он что-то высматривал. Я медленно поднял голову.
   Два золотистых огромных дракона, охранявшие деловую часть города, замерли в абсолютной неподвижности под моросящим дождем. Своими золотистыми чешуйками, черными силуэтами и грозными огоньками, плясавшими у них в глазах, эти существа казались монстрообразными, ужасными. Статуи, но такие, которые могут в один прекрасный день ожить и испепелить весь город.
   — Грифиус?
   Дракон посмотрел на меня.
   — Что мы здесь делаем? — спросил я.
   — Молчи, — ответило маленькое животное.
   Медленно, под проливным дождем, среди стен высотных зданий, подвесных мостов и стеклянных фасадов, мы двинулись вперед, подавляя уважительный страх, и остановились у ног одного из двух золотистых драконов. Я хочу сказать, что мы действительно стояли у его ног. Каждый коготь стража был длиннее и острее двуручного меча. Этот монстр напоминал нам об эпохе смут и переворотов. О той эпохе, когда все проблемы решались грохотом стали и языками пламени.
   Грифиус поднял голову, чтобы посмотреть на гигантскую неподвижную фигуру, и я понял, что дракон тоже видит нас, так как он вытянул свою длинную шею, и ее золотистые кольца медленно растянулись, а ужасная морда зверя застыла прямо перед нашими лицами. Огромное создание рассматривало нас полузакрытыми глазами. Его зрачки в ожидании испускали золото.
   Я напряженно замер, шепнув Грифусу:
   — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
   Легким движением крыльев тот дал мне знак успокоиться.
   Прошло некоторое время, показавшееся мне вечностью, проливной дождь, клянусь Тремя Матерями, так и не ослабевал, и вот огромный дракон широко раскрыл глаза. В какое-то мгновение наши взгляды встретились, и у меня внутри что-то зажглось, словно там родилась новая звезда. Наконец голова огромного монстра снова величественно поднялась. Его огромные бока наводили на мысль о металлической шкуре. А под этой броней билось огненное сердце. Мне даже послышалось это биение.
   — И что теперь? — спросил я.
   Но так и не дождался ответа. Гигантский дракон-стражник покинул свой каменный пьедестал и отошел от него на несколько шагов. Земля сотрясалась под его ногами.
   Я наклонился, чтобы взять Грифиуса на руки, но так и застыл на полпути. Мы до нитки промокли. Разрази меня гром, какое зрелище! Этот гигантский металлический титан осторожно, словно предлагая нам занять место у него на спине, опустился на землю, прямо посреди улицы, заняв всю ее длину, а в нем была, возможно, добрая сотня футов! И вы только подумайте, что мы оказались единственными, кто видел все это! Может, нам просто снится сон?
   В конце улицы в сумраке показался какой-то силуэт и тут же пустился наутек. Мы услышали только громкий крик и больше ничего. Шум драконьего дыхания напоминал работу паровой машины. Мне очень живо представилось, как заработал сложный механизм шестеренок, безостановочно пришли в движение поршни, клапана и пистоны, вороты и рычаги, и от этого из ноздрей зверя вырывались клубы пара. Я мог бы оставаться на месте, стоя с болтающимися руками, и смотреть на дракона до скончания времен, если бы не почувствовал легкое покалывание в икрах. Грифиус, пытаясь привлечь мое внимание, вцепился мне в брюки.
   — Эй! — сказал он.
   — Что эй?
   — Долго мы еще будем так стоять?
   — А что нам надо делать? — поинтересовался я.
   — Садиться.
   Я подошел к дракону и дотронулся рукой до его чешуек. За них вполне можно было уцепиться и, конечно же, забраться наверх, но… а почему бы и нет? Взяв Грифиуса на руки, я начал карабкаться на спину монстра. Огромное существо не выказало никакого недовольства. Естественно, мне пришлось испытать легкое головокружение. Все же все это было довольно странно: взгромоздиться на спину дракона, а он такой огромный, да еще и живой, живой! Я, который всегда считал стражей неподвижными и смотрел на них, как на обычные статуи, теперь чувствовал под этой мокрой от дождя металлической шкурой течение бессмертной холодной крови.
   Неоднократно ваш покорный слуга чуть было не соскальзывал вниз, но каждый раз находилась чешуйка, за которую получалось удержаться. И с каждым мгновением я поднимался чуточку выше, пока, в конце концов, не оказался сидящим на самой вершине с бьющимся сердцем, испытывая победное чувство. Мне удалось усесться, мои ноги лежали на золоченой шкуре, руки из всех сил вцепились в металлического монстра.
   Дракон медленно поднялся, его огромные крылья, задевая соседние здания, пришли в движение, и все огни делового квартала слились в один, так как он побежал. Фонари превратились в искорки, тротуары изогнулись, а деревья, попадавшиеся нам на пути, клонились. Все окружающее нас стало просто одним воздушным порывом, и когда я до боли в руках вцепился в драгоценные чешуйки, то почувствовал, что мы оторвались от земли в одном мощном порыве. Оторвались от домов, садов и от всех жалких, мирных душ, и мое сердце ушло в пятки, а легкие наполнились воздухом священной ночи.
   Дрожащее небо рассекли голубоватые молнии и облака оказались совсем близко. Наш экипаж из чистого золота и леденящего страха вырвался из нижнего мира, и когда луна, пролетающая мимо, улыбнулась мне, перед моими глазами внезапно, как при дневном свете, встало лицо Леонор Паллбрук. И я понял, что до сих пор жил только для этого момента, и впервые почувствовал себя самим собой.

Под громом

   Когда я открыл глаза, стояла глубокая ночь, но мою душу еще бередили картины нашего полета. Я лежал, растянувшись на тротуаре, а хлопья снега, нерешительные, как молодые белые бабочки, медленно парили рядом со мной, словно проявляя сожаление.
   Грифиус сидел под боком у меня. Моя голова раскалывалась от сильной боли.
   — Что произошло? Где дракон?
   Я приподнялся на одном локте и начал массировать ноющие плечи. Мы находились на холме, на одном из его склонов. За спиной у нас стояли старые заброшенные каменные постройки. Одиночество, снег, который начал укрывать округу и оседать на ветках мертвых деревьев, неподвижные вороны — все это обрушилось на нас. Перед нами было огромное поместье, серая масса с башенками по бокам, стоящее позади заросшего сада.
   Серые статуи, казалось, вылезали прямо из земли. Ограда поместья относилась к неопределенному времени.
   Putrefactio Vita est, гласила вывеска. Мне стало ясно, что мы добрались до цели. Но как? На спине дракона?
   — Это усадьба барона Мордайкена, не так ли? — спросил я, поднимаясь на ноги.
   Грифиус кивнул.
   Я поплотнее запахнул пальто, мое старое, грязное и изодранное пальто, которое совершенно не подходило к этому месту, и засунул руки в карманы. Стоял собачий холод, пробиравший до костей.
   Маленький дракон поднялся ко мне, и мы вместе посмотрели на усадьбу. Странный сад у Мордайкенов — чернеющие ветви деревьев и обледеневшие измученные стволы, медленно покрывающиеся снегом. Вот уж действительно загадочное место.
   Еще ниже располагалось кладбище: в безумном беспорядке рассеянные замшелые стелы, засохшие кустарники, кривые деревья, забытые памятники, надгробья, обвалившиеся склепы, мавзолеи и надписи — дань уважения и сожаления. Вечность, вечность, вечность.
   — Можно задать вам несколько вопросов?
   — Слушаю тебя.
   — Как мы сюда попали?
   Грифиус ничего не ответил. Он, не мигая, уставился в невидимую точку, находящуюся где-то за усадьбой, там, где холм резко опускался и где раскинулся в необъятном мраке, пронзенном огоньками, покинутый нами город.
   — Надо попробовать проникнуть в поместье, — пробормотал маленький дракон. — Мои сестры находятся там, внутри. Сейчас я как никогда чувствую их присутствие.
   Он демонстративно мне показал, что настаивать на ответе бессмысленно.
   — Прекрасно, — вздохнул я, — каковы будут наши действия?
   И закрыл глаза, закрыл очень крепко, так, что увидел только светящиеся точки.
   Зрачок, зрачок с золотыми искорками. Нам ведь не приходилось забираться на спину дракона, не так ли? Или мы все же летали? Летали верхом на огромном металлическом звере над облаками? Согнувшись на его хребте, поднимались к изгибам небес?
   — Так что ты говоришь?
   Мои глаза вновь открылись.
   — Вы что-то сказали?
   — Да. Повторяю, что надо проникнуть вниз. Вон там есть дерево, видишь?
   Я знаком ответил, что вижу.
   — Ты умеешь лазить по деревьям?
   — …
   — Мы зайдем с другой стороны, а потом найдем потайной вход. Всегда и везде должен быть потайной вход.
   — И?
   — И заберем Глоина и Ориеля.
   — Все так просто, да?
   — Ты можешь предложить что-то получше?
   — У меня, Грифиус, по этому поводу нет ни малейшей идеи. Я замерз, я хочу есть, у меня болит голова, и я совершенно не представляю себе, как сюда попал. Сначала надо…
   Ноги сами несли меня в обход стены мрачной усадьбы. Грифиус, подпрыгивая, следовал за мной.
   — Ты уверен, что это пройдет?
   — А вы сомневаетесь?
   — Куда ты идешь?
   — На кладбище.
   От этого ответа мне стало даже забавно. Думал ли я когда-нибудь, что попытаюсь таким образом попасть на кладбище!
   Мы продолжали обходить ограду. Некрополь примыкал к усадьбе. Он хаотично спускался к долине, усеянный холмиками и впадинами, над заржавевшей входной калиткой висела кованая металлическая вывеска с гербом: одна рука что-то выпустила (что именно непонятно, поскольку оно упало), а другая все еще сжимала лопату. Калитка оказалась закрыта. Внутри ничего не было видно, это место, очевидно, не освещалось.
   Только похожие на черных часовых кипарисы да нагромождение стел и холмиков.
   — Ты рассчитываешь проникнуть туда через кладбище? — спросил Грифиус.
   Я повернулся к нему со зловещей улыбкой.
   — Ну нет! Мне слишком страшно, мадам Смерть! — Но затем ответил серьезно: — Да, у меня твердое намерение проникнуть туда таким образом. Совершенно не умею лазать по деревьям. У вас есть возражения?
   Дракон отрицательно покачал головой.
   — Но калитка закрыта.
   — Да что вы говорите? — удивился я и начал взбираться на решетку.
   — Эй, — запротестовал дракон, следя за моими действиями. — А как же я-то туда попаду?
   — Разве вы не можете летать? А почему?
   Животное беспомощно зашевелило крыльями.
   — Мне не очень-то хорошо это удается…
   Добравшись до вершины, я одним движением перекинул ногу через калитку.
   Грифиус сделал несколько шагов по тротуару и начал отчаянно работать крыльями, но так ни на дюйм и не оторвался от земли. Тогда он попытался взлететь с разбега. Результат был столь же плачевен. А я уже стоял на земле с другой стороны ограды.
   — Ждите меня здесь. Кроме всего прочего, мне просто трудно представить, какую помощь вы можете оказать в поместье.
   — Но…
   — Постараюсь надолго не задерживаться, — продолжил я. — А вы остаетесь здесь и караулите, понятно?
   Мне не хотелось ждать ответа. Узкая дорожка змеей извивалась между деревьями и поднималась к усадьбе. Она уже была покрыта пушистым ковром снега. Я пустился в путь.
   — Джон Мун, — прошептал голос у меня за спиной, — Джон Мун! Вернись сейчас же. Приказываю тебе…
   Остальное потерялось где-то в полумраке.
   За кого она себя принимает!? Подумаешь, Смерть, если это действительно она. Я считал, что и один вполне могу во всем разобраться. О чем тут речь? Пробраться в усадьбу и освободить двух пленников? Два раза плюнуть.

В борьбе с фантомом

   Я засунул руки в карманы пальто. Б-р-р-р. Было отнюдь не тепло, да и место никак не назовешь приветливым. Могилы справа, могилы слева, большинство из них заброшены или открыты, ветви ив спадают до самых корней, земля ровная, буйно заросшая травой, темные закоулки. У меня возникло такое чувство, будто за мной наблюдают, следят за каждым шагом, и мой великолепный дебют начался с опасного головокружения. Все вокруг было вполне реальным. Пришло пробуждение, и сны закончились. Я шествовал по кладбищу, и это место, именно это, обладало очень, очень дурной репутацией.
   Мне захотелось прибавить шаг, но недалеко во мраке замерли какие-то кусты, и я остановился. В темноте что-то шевельнулось. Казалось, что мое сердце стучит так сильно, словно собирается выскочить из груди. Шорох усилился и из мрака показался силуэт: прямо передо мной, посередине дороги.
   Это был зомби. Зомби старого образца, одетый в лохмотья. Половина челюсти отсутствовала, да и вторая была не в лучшем состоянии. Я уже встречался с подобными существами на площадках Кватрека, но от появления живого мертвеца в нынешних условиях у меня буквально застыла кровь. Создание сделало несколько шагов в мою сторону и остановилось на почтительном расстоянии.
   — Ты кто такой?
   — Э-э-э, хе, хе. Так, просто посетитель.
   — Просто посетитель?
   — Ну…
   Я совершенно не представлял, что можно сказать еще в подобной ситуации.
   Хорошая погода, для этого времени года, да? Вряд ли такой ответ удовлетворит зомби.
   Или: я, Джон Мун, тренер огров, вы меня не узнаете? Определенно не пойдет.
   — Я просто вами восхищаюсь, всеми живыми мертвецами.
   — Я чуштвую жапах твоего можга.
   — Правда?
   Он протянул ко мне дрожащие руки и начал раскачиваться взад-вперед.
   — Я голоден. Сильно голоден.
   — У меня с собой ничего нет, — заявил я и похлопал себя по карманам. — Очень жаль. И все же я вами восхищен. Вашей борьбой с парламентом. Браво!
   Продолжая все это говорить, я медленно начал отступать. Вот только это животное следовало за моими движениями. Я делаю шаг назад, он — шаг вперед. У меня не было возможности просто отойди на заранее подготовленные позиции.
   — Больба с палламентом!
   Во всяком случае, складывалось впечатление, что он не прочь поговорить.
   — Ага! — заявил я и захлопал в ладоши. — Просто фантастика!
   — Больба с палламентом, говолишь?
   Чушь. Не та тема.
   — Может быть, — продолжил я, не прекращая отступать, — мне кажется, что поведение вам подобных довольно безответственно.
   Мысленно я прикидывал, сколько времени мне надо протянуть до того, как припустить бегом к калитке. Но сначала стоит выяснить, способна ли бегать эта развалина на лапах.
   Я уже готов был проверить это на деле, а он — броситься на меня, но тут из ближайших кустов раздался голос. Который можно было бы назвать и ангельским.
   — Оставь его, Селифан.
   Из сумрака появился молодой прозрачный силуэт. Его длинное белое платье казалось сшитым из тюля с шелковой вышивкой, что выглядело довольно странным для данного времени года. Оно как легкий и воздушный саван развевалось за спиной моего нежданного спасителя. Силуэт повернулся ко мне лицом.
   Леонор.
   — Вы! — пробормотал я. — Что вы… что вы здесь делаете?
   — Тс-с-с.
   Она приложила палец к губам. И подошла совсем близко к зомби. На ее лице не было видно и тени страха.
   — Селифан…
   Старая развалина поклонилась и изобразила подобие улыбки.
   Я был сражен наповал.
   — Это — друг. Очень хороший друг. Он не желает вам никакого зла.
   Зомби посмотрел на меня. Теперь в его глазах я мог прочитать свой шанс. Леонор склонилась над ним и что-то прошептала ему в ухо. На лице монстра появилось выражение удивления, которое постепенно сменилось успокоением. Селифан медленно повернулся в сторону усадьбы. И тут же превратился в тень, ничем не отличимую от других. Я остался один с Леонор.
   Она приблизилась, скорее скользя по воздуху, чем шагая по земле, круговорот снежинок образовал вокруг ее головы некое подобие нимба.
   Прекрасное видение остановилось совсем рядом со мной.
   Мне хотелось ее обнять, но мои руки прошли сквозь призрачное тело. Я одновременно испытывал холод и нежность.
   Меня охватила глубокая грусть.
   — Ты…
   Она кивнула. Леонор не прекращала улыбаться, но в ее улыбке присутствовала какая-то странная тень.
   — Ты мертвая.
   Она вскинула голову, встряхнув волосами, и при этом почти рассмеялась. В ее глазах светилась тихая нежность.
   — Да, Джон, на вещи можно посмотреть и так.
   Я почувствовал легкое головокружение и попытался взглядом найти что-то такое, за что можно было бы зацепиться. Но ничего не нашлось. Там были только мы.
   — И все же я… притронусь к тебе, обниму тебя.
   Мои руки тянулись к ней, но она слегка отодвинулась от меня.
   — Леонор.
   — Доверься своим чувствам, Джон Мун. Ты для НЕГО особенно дорог. Он не может сделать ничего плохого. Ты слишком важен для НЕГО.
   — НЕГО?
   Когда я двинулся в ее сторону, она резко отступила. Теперь Леонор летела в добрых трех футах над землей под ветвями кипарисов и была красива, как никогда. Я почти ощущал ее аромат: тонкий аромат, которым обладала только она.
   — Мне это известно лучше, чем кому-либо, — заверил прекраснейший из призраков.
   — Ведь именно ОН сделал меня такой.
   — ОН? — переспросил я, словно во сне.
   — ОН всем нам угрожает, Джон. Если ты, конечно, помнишь мой сон.
   — Леонор? О каком сне ты говоришь?
   Ее висящий в воздухе силуэт начал бледнеть и вскоре исчез вовсе.
   Я так ничего и не понял. Этот дракон, который на спине принес нас сюда. А теперь еще и Леонор! Леонор со своими снами. Эй, но сам-то я, у меня тоже были сны! Ну ладно, а дальше? Кто понимает что происходит? А потом мне на память пришли те редкие моменты, которые мы провели с ней вместе. «Я совершенно не понимаю, чего он хочет добиться, каков его замысел». Это она говорила не про мужа, нет. Тут речь шла про кого-то другого. Про кого же? Черт подери, кто же этот «ОН», упоминание о ком так режет мои уши?
   Мне определенно надо будет сходить на это тайное собрание, которое должно состояться завтра ночью на Греймерси-сквер, если, конечно, я к этому времени еще буду живым. Что-то мне говорило, что эти люди отстоят еще дальше, чем я, от происходящего.
   С другой стороны, не в этом заключается главная трудность.
   Стоило мне погрузиться в свои околонаучные размышления, как на мое плечо легла на этот раз вполне реальная рука. Я подпрыгнул словно сумасшедший.
   Это снова оказался зомби. Чем-то похожий на камнеломку. На самом деле он никуда не уходил.
   — Эй, Корешкообразный! — сказал я, поворачиваясь. — Какой приятный сюрприз!
   Я быстренько отступил назад, споткнулся о булыжник, потерял равновесие и рухнул на спину, задрав верх все четыре конечности.
   — Подожди, — сказал мне зомби.
   Он склонился надо мной, его лохмотья развевались на ветру. Ну прямо пугало на снегу.
   — Вам чем-то можно помочь? — спросил я, делая попытку подняться.
   — Нам надо кое-што шделать.
   — Нам?
   — Ждешь кломе наш никого нет.
   — Согласен.
   У меня не было ни малейшего представления о том, что он хочет сказать. И вот, Джон Мун, настало время тебе блефануть. И я, ну…
   — Она шов'ем лядом, да?
   — Каким лядом?
   — Шовшем лядом, — с трудом выговорил он.
   — А! Ты это о ком?
   — Вы и шами плекласно жнаете.
   Он поднял голову и засопел, к чему-то прислушиваясь.
   — Я это чувствую, — сказал зомби.
   В его взгляде мне показалась какая-то грусть. У меня не вызывало никакого восторга мысль провести эту ночь в прогулке по кладбищу. Особенно вместе с существом, совершенно не подходившим по виду на задушевного дружка.
   — Прекрасно, — сказал я и поднялся.
   Он повернулся ко мне в профиль, если, конечно, это можно назвать профилем, его глаза уставились на решетку калитки у входа на кладбище. Снег падал все сильнее и сильнее, целая армия белых хлопьев в полном хаосе спускалась на землю, поглощая облака, а в особенности луну, при этом за всем наблюдая и все понимая.
   Пальто у меня было в комьях мокрой земли. Я отряхнул его.
   — Там у входа остался мой приятель, — сказал я.
   — Приятель?
   — Да, ручной дракон.
   Зомби покачал головой.
   — Мы ей нужны.
   — Да скажи же, кому, в конце концов.
   Он поднял то, что осталось от его бровей.
   — Шмерти! — воскликнул живой мертвец, возведя к луне свои лишенные плоти руки. — Шмерти!
   Спокойно, приказал я сам себе.
   Внезапно повсюду вокруг нас зашевелились кусты. Костлявые руки раздвинули в стороны ветки. Несколько силуэтов возникло из сумрака и начало зигзагами приближаться к нам. Еще зомби! Прекрасный набор полуразложившихся трупов. В полумраке мне показалось, что я узнал несколько игроков из Потрошителей, акробата и некоторых других, но из-за густого снегопада я в этом не был полностью уверен: уж больно они все походили друг на друга. У одного из них в руках была черная шапочка.
   — Шмерть, — уже спокойней повторил Селифан.
   Остальные, похоже, не обращали особого внимания на мое присутствие.
   — Смерть, в этом можно не сомневаться, — согласился кто-то еще.
   — Вы уверены?
   — А ты что, сам-то, не чувствуешь?
   — Смерть!
   Один за другим они начали спускаться по узенькой кладбищенской тропинке.
   Калитка была закрыта, Грифиус ничем особенно не рисковал. Но я все же боялся оставить его одного, не представляя, что хотят живые мертвецы. Я даже не хотел задумываться о том, на что они способны. И внезапно мне стало очень любопытно узнать, как зомби собираются поступить с ней, со Смертью.
   Я на приличном расстоянии последовал за ними.
   Они шли ровным рядом, с ленцой, сложив уважительно перед собой руки, покачиваясь и что-то бормоча, но что именно — я не мог расслышать. Ну прямо похоронная процессия, только без могильщика и гроба.
   Когда подошли к калитке, первый зомби, Селифан, или как там его, вынул откуда-то из своих лохмотьев ключ и вставил его в замок. Калитка кладбища открылась. Маленький дракон оказался тут, перед ними, и рассматривал прибывших без всякого страха, так, словно давно ожидал их прибытия. Я хотел что-то крикнуть. Но бесполезно.
   Один за другим живые мертвецы застыли в священном ступоре и опустились на колени перед крохотным силуэтом маленького зверька. Они уткнулись лбами в землю.
   Грифиус бесстрастно наблюдал за ними. Какой-то зомби осторожно поднял голову, ровно настолько, насколько это требовалось.
   — Ваше Величие, — трепетно произнес он.
   Судя по его виду, монстр прекрасно знал, что делает.
   — Поднимитесь, — сказал дракон, потом повернул голову в мою сторону: — А ты что здесь выжидаешь?
   — Но я…
   — Не бойся, — оборвал меня маленький зверек голосом, который я от него еще не слышал: более важным и более низким. — Я уж слишком стара, чтобы пускаться одной в рискованные мероприятия.
   — Может быть, но…
   — Иди, освободи моих сестер, — приказала Смерть, так как, черт подери, на данный момент в драконе находилась именно она, уж зомби-то это прекрасно чувствовали. — Иди, пока еще не поздно, вырви их из когтей Мордайкена. Ты же сам решил, что сделаешь это один. А я, я останусь с ними.
   Живые мертвецы теперь составляли ее свиту. Стоя полукругом на коленях, они источали в сторону Смерти безграничное обожание. Смотреть на это было очень забавно, особенно мне, так как я, в принципе, был знаком с зомби, но такими их, конечно же, еще не видел.
   Усадьба мрачно возвышалась передо мной.
   В словах Смерти был смысл. Мне нужно туда. И впервые за долгое время я почувствовал себя на своем месте. Не знаю, существовала ли на самом деле Леонор, и не понимаю, кем именно она была в действительности, но это не играет особой роли. Она говорила со мной, верила в меня. Фантом, ну и что с того? Своего рода предзнаменование.
   Туманное послание, которое, вполне возможно, и исходило-то именно от меня. Леонор пыталась мне что-то сказать. Доверься своим чувствам. Значит, кроме меня, этого никому не понять.
   Я провел рукой по лицу. Святые угодники, какая странная ночь!
   Вот она, настоящая жизнь.
   — Хорошо! — воскликнул я и улыбнулся так, как еще ни разу не улыбался. — Уже иду.