Страница:
Но это была уже неправда.
— Понятно.
— А как они схватили вас, патрон?
— Ха! Это было не слишком-то трудно. Они просто приехали ко мне домой. Но закончи свою историю.
— Так я все и рассказал, — ответил огр, махнув безнадежно рукой. — Они меня привезли сюда, а потом пришел какой-то тип и допрашивал меня по поводу дракона. Они пообещали, что если я не буду говорить, то будут меня пытать. Но пока этого делать еще не пытались. Во всяком случае, сюда могут вернуться в любой момент.
— Они ничего не станут делать, — заверил его я. — Потому как уже и так знают все, что хотели узнать. Теперь мы для них не представляем никакого интереса.
Гораций встал и, подойдя ко мне, сел рядом.
Послышался треск, и под нашим весом скамейка развалилась на части.
— Да, бывают в жизни черные дни вроде этого, — посетовал я.
Мы, так и не меняя позы, даже не сделав попытки подняться, задрав ноги продолжали разговаривать. Мои ноги задрались, навалившись на брюхо огра.
— А почему нас посадили в одну камеру? — спросил я.
— Потому что тюрьма переполнена.
— Правда?
Гораций подобрал доску от скамейки и внимательно ее осмотрел.
— Вместе со мной сюда привезли уйму народа. Каких-то типов с масками животных. Во время дневной прогулки я поинтересовался у них, кто они такие, но те не захотели мне ничего отвечать. Ну и услышали от меня примерно следующее: эй, вам не нужны больше маски; раз уж вы оказались в тюрьме, так чего вам еще бояться?
— Театраломаны, — вздохнул я. — Мир тесен.
— Чего?
— Нет, ничего, это просто так. Ну, а что было дальше?
— Тогда я спросил, за что они оказались здесь. И один из них ответил мне, что это тайная политика. Я и политика, в сумме трое, — подсчитал Гораций.
— Двое, — пришлось мне поправить его.
Огр нахмурил брови и начал считать на пальцах.
— Вы правы, — наконец признал он. — Как всегда.
Все не так плохо!
Нежная ночь
— Понятно.
— А как они схватили вас, патрон?
— Ха! Это было не слишком-то трудно. Они просто приехали ко мне домой. Но закончи свою историю.
— Так я все и рассказал, — ответил огр, махнув безнадежно рукой. — Они меня привезли сюда, а потом пришел какой-то тип и допрашивал меня по поводу дракона. Они пообещали, что если я не буду говорить, то будут меня пытать. Но пока этого делать еще не пытались. Во всяком случае, сюда могут вернуться в любой момент.
— Они ничего не станут делать, — заверил его я. — Потому как уже и так знают все, что хотели узнать. Теперь мы для них не представляем никакого интереса.
Гораций встал и, подойдя ко мне, сел рядом.
Послышался треск, и под нашим весом скамейка развалилась на части.
— Да, бывают в жизни черные дни вроде этого, — посетовал я.
Мы, так и не меняя позы, даже не сделав попытки подняться, задрав ноги продолжали разговаривать. Мои ноги задрались, навалившись на брюхо огра.
— А почему нас посадили в одну камеру? — спросил я.
— Потому что тюрьма переполнена.
— Правда?
Гораций подобрал доску от скамейки и внимательно ее осмотрел.
— Вместе со мной сюда привезли уйму народа. Каких-то типов с масками животных. Во время дневной прогулки я поинтересовался у них, кто они такие, но те не захотели мне ничего отвечать. Ну и услышали от меня примерно следующее: эй, вам не нужны больше маски; раз уж вы оказались в тюрьме, так чего вам еще бояться?
— Театраломаны, — вздохнул я. — Мир тесен.
— Чего?
— Нет, ничего, это просто так. Ну, а что было дальше?
— Тогда я спросил, за что они оказались здесь. И один из них ответил мне, что это тайная политика. Я и политика, в сумме трое, — подсчитал Гораций.
— Двое, — пришлось мне поправить его.
Огр нахмурил брови и начал считать на пальцах.
— Вы правы, — наконец признал он. — Как всегда.
Все не так плохо!
Мордайкен вернулся к себе только рано утром.
Пешком.
Барону потребовалось целых три часа, для того чтобы забраться на холм и дойти до своей усадьбы, и еще десять минут, чтобы решиться самому открыть себе калитку.
Несколько слуг, которые все еще хранили ему верность, очевидно, решили не затруднять себя встречей хозяина.
Мордайкен вздохнул и пошел через укрытый снегом сад. Пять или шесть воронов, которые клевали какие-то крошки, подняли головы и проводили его взглядом. Он остановился, вытер на крыльце ноги и толкнул большую входную дверь, которую кто-то так и оставил незапертой. Теперь здесь кругом был беспорядок.
Барон вошел в пустынный зал.
— Э-ге-гей! — крикнул Мордайкен и осмотрелся вокруг. — Есть тут кто-нибудь?
Устал.
Как же он устал.
Его слуги и их непонятные требования, глупые и совершенно бесполезные пленники, Дьявол со своими абсурдными приемами и безапелляционными приказами, и даже стены, через которые просачивается тоска и скука, — все это отнюдь не способствовало поднятию настроения.
Ни одной живой души.
Барон снял накидку и бросил ее на пол. Все несчастья мира одновременно навалились на его плечи. Он медленно поднялся на второй этаж и постучал в одну из дверей. Тишина. И так повторилось несколько раз.
— Войдите, — наконец ответил ему чей-то голос.
Мордайкен уже не чувствовал себя здесь хозяином.
Он открыл дверь. Это была комната для гостей, вся отделанная в черном цвете — подсвечники в форме человеческих черепов, темные портьеры, горгулии с огромными крыльями и кровать под балдахином.
Кругом чернота.
Пленники со связанными за спиной руками сидели на кровати, перед ними рубашками вверх лежали карты. Напротив них расположились гоблин и зомби. Эти держали свои карты в руках.
Все повернули головы в сторону вошедшего. Живые мертвецы возложили свои чешуйчатые ноги на подушки и при виде хозяина неохотно попытались принять достойный вид.
— Здравствуйте, хозяин, — поприветствовал его, широко улыбаясь, гоблин.
— Здравствуй. Что нового?
— Ничего, хозяин.
— Великолепно, — ответил барон, потирая лоб. — Надеюсь, у вас есть достаточно веские причины, чтобы находиться в этой комнате.
— Мы охраняем пленников, хозяин.
— Карты, — потребовал Ориель достаточно властным тоном.
Гоблин сдал ему еще три новые карты.
— Спасибо, старый кальмар.
Эльф начал извиваться, чтобы ухватить карты зубами.
— Что это еще за игра? — поинтересовался барон.
— Игра четырех магов, — ответил гоблин. — Мы сами ее придумали.
— Это чьи? — поинтересовался Глоин довольно любезным голосом.
— Думаю, что мои, — наклонился вперед зомби.
Барон все еще продолжал стоять в дверном проеме, но остальные, похоже, совсем про него забыли.
— Ноздрев?
— Что, хозяин? — ответил живой мертвец, изучая свои карты.
— Ты меня огорчаешь. Ты меня очень огорчаешь.
— Объявляю трио, — заявил зомби, не обращая на него ни малейшего внимания. — Мак-Коугх, вы как?
Карлик, расплываясь в улыбке, медленно покачал головой.
— Иду на трио, — объявил он.
— Ноздрев, ты меня слышишь?
Никакого ответа.
— Я встречался с Дьяволом, — в отчаянии сообщил Мордайкен.
— Хе, хе, хе, — захихикал Ориель. — Давайте посмотрим, я…
Одну за другой он открыл свои карты кончиком носа, практически сгибаясь при этом пополам.
— Ладно, — наконец заявил эльф и выпрямился, — я проиграл.
— Он занят тем, что хочет вернуть Смерть, — продолжал барон. — Вы меня слышите?
— Ноздрев, почеши мне нос, — приказал Глоин тоном, не терпящим возражения.
Зомби немедленно повиновался.
— Тебе нельзя такое позволять, — заметил карлик. — Определенно нельзя.
— Ох-хо-хо! — театрально воскликнул Ориель. — Нельзя такое позволять! Ты слышал это, друг гоблин?
— Ага, — добродушно улыбнулся тот. — Только посмотри на меня, я весь дрожу от страха.
— Ад открылся, — объявил Мордайкен. — Для города наступила новая эра. Эра, где демоны…
— Постойте-ка, — заметил Ориель. — Мы действительно говорили про трио?
— Говорили, — подтвердил зомби.
— Тогда нам и раздумывать нечего! — воскликнул эльф. — Эх вы, банда старых ослов! Я сейчас вам покажу, где раки зимуют!
— Скажите, меня кто-нибудь слушает или нет? — устало поинтересовался Мордайкен.
— Карты, — потребовал карлик. — До какого счета играем?
— Сколько?
— Две.
— Вижу.
— Видишь ты, глазки ясные, — возразил карлик. — Да ты никогда ничего не видишь.
— Дьявол обещал меня сделать своим… — медленно говорил барон, взор его при этом терялся где-то вдали.
— Ого, ходи, старая плохо облизанная цесарка!
— Я хорошо облизанная цесарка, — возмутился карлик, пытаясь одновременно рассмотреть карты, которые ему сдал гоблин. — И если говорю, что ты ничего не видишь, значит, именно так и есть.
— Ну, и кто играет? — поинтересовался Ноздрев.
— Вы надо мной просто издеваетесь, да? — спросил Мордайкен.
— Торгуюсь на ставку, — сообщил карлик.
Живой мертвец нервно заерзал и почесал то, что у него осталось от носа.
— Ага! — триумфально заорал Ориель. — Значит, я ничего не вижу?!
— Ах, да умолкни ты, — попросил Глоин, качая головой.
— Э-э-э, — сказал барон.
— Так кто играет? — спросил гоблин.
— Э-э-э… Я хочу наконец сказать, что… вы свободны, — добавил Мордайкен, обращаясь к двум пленникам.
— Гениально! — сказал гоблин. — Это мне, да?
Остальные закивали головами.
— Вообще-то, — пробормотал барон, — я… э-э-э… с пленниками разговариваю.
— М-м-м. Дайте мне… тоже две карты.
Зомби схватил лежащую рядом с ним колоду и выдал две карты.
— Я разговариваю с мсье Мак-Коугхом и мсье Ориелем, — настаивал Мордайкен, слегка повысив голос. — Мсье Мак-Коугхом и мсье Ориелем, которые отныне свободны.
Гоблин посмотрел в свои карты и с силой зажмурил глаза.
— Дерьмо, — выругался он.
Глоин окинул взглядом своих партнеров.
— Совершенно смешная попытка блефовать.
— Они могут, если захотят, хоть сейчас покинуть усадьбу.
— Ты смеешься? — спросил Ноздрев.
— Пока я не передумал, — настаивал барон.
— Нет, вполне серьезно, — возразил гоблин. — Именно это и называют гнилой сдачей. Мне ясно одно, что надо пасовать.
— И ПОКА Я НЕ ПРИКАЗАЛ ВАС НАЧАТЬ ПЫТАТЬ! — заорал изо всех сил Мордайкен.
Все четверо игроков повернули к нему головы.
— Тс-с-с, — сказал гоблин и приложил палец к губам.
— Ситуация очень деликатная, — уточнил Ориель. — Так что я бы вас попросил.
Совершенно деморализованный барон все же нашел в себе силы для новой атаки.
— Или вы сейчас же уберетесь отсюда, или я с вами немного позабавлюсь. В комнате для пыток. С гильотиной.
— Гильотиной? — повторил Глоин. — А что это такое?
— Это такой механизм с лезвием, который… у-у-уп!
Эльф замер на месте.
— Я ничего не говорил.
Он положил руку на плечо Глоина.
— Пойдем.
— Гильотина, — повторил карлик, становясь багровым.
— Это всего лишь один из примеров, — уточнил Мордайкен.
— Ладно, так мы играем или нет? — поинтересовался гоблин.
— Гильотина.
— Да, ладно, успокойся же, — вздохнул Ориель.
— Вот оно как, — вмешался Ноздрев. — Как проигрывать, так сразу бежать.
— ГИЛЬОТИНА! — продолжал повторять Глоин, приходя все в большую ярость. — ГИЛЬОТИНА! ГИЛЬОТИНА!
Мак-Коугх попробовал изобразить что-то вроде очень опасного прыжка. Он упал на спину и начал сучить ногами, как новорожденный, не прекращая при этом орать:
— ГИЛЬОТИНА! ПРУДИ! НЕТ! НЕТ!
Карты, которые держал гоблин, выпали и рассыпались по покрывалу. Четыре короля и один туз. На какое-то мгновение показалось, что время остановилось. Гоблин посмотрел на Ориеля и выдавил улыбку.
— Ты же говорил про гнилую сдачу, — засопел эльф.
— Гильотина, — выплюнул карлик и повернулся на живот лицом к Мордайкену. — Да ты монстр! Монстр! Все это твоя вина. Клянусь, что в ту же секунду, как я получу свободу…
— Он шутит, — заверил Ориель, стараясь сделать приятное лицо. — Это мой близкий друг. Он и мухи не обидит.
— Ну нет, обижать я никого не буду, — с пеной на губах корчил рожи карлик, — просто выпотрошу тебя. Собственными зубами.
— Вижу, — согласился барон, отступая на несколько шагов, — вижу, вижу, вижу.
— И БЕЗ КАКИХ-ТО ТАМ ЛЕЗВИЙ! — снова взвыл Мак-Коугх.
— Хозяин, — спросил зомби, вставая с кровати, — какие будут распоряжения?
Мордайкен только пожал плечами.
— Вам нужна какая-нибудь помощь, хозяин?
— Ничего особенного, — ответил тот и аккуратно прикрыл дверь. — Просто освободите… пленников. И сделайте так, чтобы они меня больше не тревожили. Но что я говорю? Во всяком случае, здесь больше никого нет.
— А переигрывать? — взвыл гоблин и потянулся. — С развязанными руками это будет намного проще, правда?
Но к этому времени барон уже соизволил удалиться.
— ГИЛЬОТИНА! — завывал приглушенный голос.
Мордайкен прошел по коридору и вернулся в большой зал. Цветок фамильного наследия. Усадьба, где сама Смерть испытала свою порочную любовь. Но это было так давно. Священные предки. В те времена они умели развлекаться. С грустным сердцем барон остановился около широкой мраморной лестницы. Затем он по ступенькам сошел вниз и направился к задней двери, которая выходила на кладбище. Мордайкен открыл ее и застыл на пороге.
Перед ним открылся прекрасный вид заснеженных статуй.
В глубине около наполовину разрушенного мавзолея в тени склепов собралась группа зомби.
Верные среди верных, подумал барон. Но верные кому? Во всяком случае, только не ему. Кто заботится о последнем Мордайкене?
Ледяной ветер привел его в чувство. Хозяин усадьбы предался своим мыслям.
Дьявол определенно издевается над ним. Князь Тьмы почти никак не отплатил за все его усилия! Все происходящее — просто гигантское мошенничество. Да… Теперь это становится ясно. Как только двери ада открылись, у его господина не было и мысли взять барона к себе на службу. Дьявол заботился о нем не больше, чем о своих носках. На заслуги Мордайкена даже не обратили внимания.
Барон повернулся и задержал свой взгляд на вывешенной на стене картине, оказавшейся перед ним. Мои предки, подумал он. Мои славные предки. Что они думают обо мне в данный момент? Усадьба превращается в развалины. Все, что можно сказать, так это то, что мной теперь никто не интересуется. По крайней мере, подумал Мордайкен, пока королева была королевой, у меня было хоть какое-то влияние. Я служил ее астрологом, черт подери. Ее личным астрологом. Барон, вы считаете, что я могу надеть это платье? О, нет, Ваше Величество. Астральная ситуация совершенно не годится. Барон, скажите, можно ли мне сейчас завести любовника? Учитывая нынешнее положение звезд, могу только настоятельно рекомендовать вам сделать это, Ваше Величество. А-а-а-ах!
Королевский астролог.
Мордайкен закрыл глаза и внезапно подпрыгнул.
— Я должен обратиться к Смерти, — громко заявил он. — Я должен…
Он остановился и ударил себя по лбу.
Да.
Да, конечно, это будет гораздо лучше.
— Черт подери!
Каким же он был дураком, что не подумал об этом раньше? Ради всех демонов ада!
Сжав кулаки и сделав потолку торжественный победный знак, барон поспешил на верхний этаж, открыл маленькую дверцу, ведущую на чердак, и начал подниматься по старой лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки. Здесь царила еще более глубокая тишина. Ему даже показалось, что он находится в стране своего детства. Горгулии на качелях. Игра в Цирк Приведений с маленькими фигурками. Собака с двумя набитыми соломой головами и распоротым животом.
И котелок все на том же месте.
Мордайкен медленно шел по комнате.
На стоящей в глубине комнаты этажерке лежит старый половник из почерневшего железа. Он взял его в руки и пошел еще медленнее. Ему казалось, что все это происходит во сне, и он никак не может проснуться. А, может быть, именно так оно и есть, а? Барон медленно поднял круглый котелок и заглянул в него. Там, как ни странно, еще сохранилось какое-то варево.
Мордайкен опустил в котелок половник и, зачерпнув варево, вытащил его в полумрак. Он был совершенно один, словно в далеком детстве, когда задумывал сделать какую-нибудь большую глупость.
— Карты поменяли руки, — пробормотал барон и поднес половник к губам.
В последний момент его охватили сомнения.
Что ты делаешь, Мордайкен? Ты… собираешься проглотить двух из Трех Матерей?
Ты уверен в себе? Не пожалеешь ли потом об этом?
Ему показалось, что он чуть ли не слышит голос деда. Пора с этим кончать. Надо чтобы голос умолк. Давно следовало прекратить то, чтобы последнему Мордайкену кто-то советовал, что делать, а что нет. Надо…
Закрыв глаза, он сделал первый глоток.
Вкус оказался довольно странным. Приятным его нельзя было назвать.
Но это еще не самое плохое.
Пешком.
Барону потребовалось целых три часа, для того чтобы забраться на холм и дойти до своей усадьбы, и еще десять минут, чтобы решиться самому открыть себе калитку.
Несколько слуг, которые все еще хранили ему верность, очевидно, решили не затруднять себя встречей хозяина.
Мордайкен вздохнул и пошел через укрытый снегом сад. Пять или шесть воронов, которые клевали какие-то крошки, подняли головы и проводили его взглядом. Он остановился, вытер на крыльце ноги и толкнул большую входную дверь, которую кто-то так и оставил незапертой. Теперь здесь кругом был беспорядок.
Барон вошел в пустынный зал.
— Э-ге-гей! — крикнул Мордайкен и осмотрелся вокруг. — Есть тут кто-нибудь?
Устал.
Как же он устал.
Его слуги и их непонятные требования, глупые и совершенно бесполезные пленники, Дьявол со своими абсурдными приемами и безапелляционными приказами, и даже стены, через которые просачивается тоска и скука, — все это отнюдь не способствовало поднятию настроения.
Ни одной живой души.
Барон снял накидку и бросил ее на пол. Все несчастья мира одновременно навалились на его плечи. Он медленно поднялся на второй этаж и постучал в одну из дверей. Тишина. И так повторилось несколько раз.
— Войдите, — наконец ответил ему чей-то голос.
Мордайкен уже не чувствовал себя здесь хозяином.
Он открыл дверь. Это была комната для гостей, вся отделанная в черном цвете — подсвечники в форме человеческих черепов, темные портьеры, горгулии с огромными крыльями и кровать под балдахином.
Кругом чернота.
Пленники со связанными за спиной руками сидели на кровати, перед ними рубашками вверх лежали карты. Напротив них расположились гоблин и зомби. Эти держали свои карты в руках.
Все повернули головы в сторону вошедшего. Живые мертвецы возложили свои чешуйчатые ноги на подушки и при виде хозяина неохотно попытались принять достойный вид.
— Здравствуйте, хозяин, — поприветствовал его, широко улыбаясь, гоблин.
— Здравствуй. Что нового?
— Ничего, хозяин.
— Великолепно, — ответил барон, потирая лоб. — Надеюсь, у вас есть достаточно веские причины, чтобы находиться в этой комнате.
— Мы охраняем пленников, хозяин.
— Карты, — потребовал Ориель достаточно властным тоном.
Гоблин сдал ему еще три новые карты.
— Спасибо, старый кальмар.
Эльф начал извиваться, чтобы ухватить карты зубами.
— Что это еще за игра? — поинтересовался барон.
— Игра четырех магов, — ответил гоблин. — Мы сами ее придумали.
— Это чьи? — поинтересовался Глоин довольно любезным голосом.
— Думаю, что мои, — наклонился вперед зомби.
Барон все еще продолжал стоять в дверном проеме, но остальные, похоже, совсем про него забыли.
— Ноздрев?
— Что, хозяин? — ответил живой мертвец, изучая свои карты.
— Ты меня огорчаешь. Ты меня очень огорчаешь.
— Объявляю трио, — заявил зомби, не обращая на него ни малейшего внимания. — Мак-Коугх, вы как?
Карлик, расплываясь в улыбке, медленно покачал головой.
— Иду на трио, — объявил он.
— Ноздрев, ты меня слышишь?
Никакого ответа.
— Я встречался с Дьяволом, — в отчаянии сообщил Мордайкен.
— Хе, хе, хе, — захихикал Ориель. — Давайте посмотрим, я…
Одну за другой он открыл свои карты кончиком носа, практически сгибаясь при этом пополам.
— Ладно, — наконец заявил эльф и выпрямился, — я проиграл.
— Он занят тем, что хочет вернуть Смерть, — продолжал барон. — Вы меня слышите?
— Ноздрев, почеши мне нос, — приказал Глоин тоном, не терпящим возражения.
Зомби немедленно повиновался.
— Тебе нельзя такое позволять, — заметил карлик. — Определенно нельзя.
— Ох-хо-хо! — театрально воскликнул Ориель. — Нельзя такое позволять! Ты слышал это, друг гоблин?
— Ага, — добродушно улыбнулся тот. — Только посмотри на меня, я весь дрожу от страха.
— Ад открылся, — объявил Мордайкен. — Для города наступила новая эра. Эра, где демоны…
— Постойте-ка, — заметил Ориель. — Мы действительно говорили про трио?
— Говорили, — подтвердил зомби.
— Тогда нам и раздумывать нечего! — воскликнул эльф. — Эх вы, банда старых ослов! Я сейчас вам покажу, где раки зимуют!
— Скажите, меня кто-нибудь слушает или нет? — устало поинтересовался Мордайкен.
— Карты, — потребовал карлик. — До какого счета играем?
— Сколько?
— Две.
— Вижу.
— Видишь ты, глазки ясные, — возразил карлик. — Да ты никогда ничего не видишь.
— Дьявол обещал меня сделать своим… — медленно говорил барон, взор его при этом терялся где-то вдали.
— Ого, ходи, старая плохо облизанная цесарка!
— Я хорошо облизанная цесарка, — возмутился карлик, пытаясь одновременно рассмотреть карты, которые ему сдал гоблин. — И если говорю, что ты ничего не видишь, значит, именно так и есть.
— Ну, и кто играет? — поинтересовался Ноздрев.
— Вы надо мной просто издеваетесь, да? — спросил Мордайкен.
— Торгуюсь на ставку, — сообщил карлик.
Живой мертвец нервно заерзал и почесал то, что у него осталось от носа.
— Ага! — триумфально заорал Ориель. — Значит, я ничего не вижу?!
— Ах, да умолкни ты, — попросил Глоин, качая головой.
— Э-э-э, — сказал барон.
— Так кто играет? — спросил гоблин.
— Э-э-э… Я хочу наконец сказать, что… вы свободны, — добавил Мордайкен, обращаясь к двум пленникам.
— Гениально! — сказал гоблин. — Это мне, да?
Остальные закивали головами.
— Вообще-то, — пробормотал барон, — я… э-э-э… с пленниками разговариваю.
— М-м-м. Дайте мне… тоже две карты.
Зомби схватил лежащую рядом с ним колоду и выдал две карты.
— Я разговариваю с мсье Мак-Коугхом и мсье Ориелем, — настаивал Мордайкен, слегка повысив голос. — Мсье Мак-Коугхом и мсье Ориелем, которые отныне свободны.
Гоблин посмотрел в свои карты и с силой зажмурил глаза.
— Дерьмо, — выругался он.
Глоин окинул взглядом своих партнеров.
— Совершенно смешная попытка блефовать.
— Они могут, если захотят, хоть сейчас покинуть усадьбу.
— Ты смеешься? — спросил Ноздрев.
— Пока я не передумал, — настаивал барон.
— Нет, вполне серьезно, — возразил гоблин. — Именно это и называют гнилой сдачей. Мне ясно одно, что надо пасовать.
— И ПОКА Я НЕ ПРИКАЗАЛ ВАС НАЧАТЬ ПЫТАТЬ! — заорал изо всех сил Мордайкен.
Все четверо игроков повернули к нему головы.
— Тс-с-с, — сказал гоблин и приложил палец к губам.
— Ситуация очень деликатная, — уточнил Ориель. — Так что я бы вас попросил.
Совершенно деморализованный барон все же нашел в себе силы для новой атаки.
— Или вы сейчас же уберетесь отсюда, или я с вами немного позабавлюсь. В комнате для пыток. С гильотиной.
— Гильотиной? — повторил Глоин. — А что это такое?
— Это такой механизм с лезвием, который… у-у-уп!
Эльф замер на месте.
— Я ничего не говорил.
Он положил руку на плечо Глоина.
— Пойдем.
— Гильотина, — повторил карлик, становясь багровым.
— Это всего лишь один из примеров, — уточнил Мордайкен.
— Ладно, так мы играем или нет? — поинтересовался гоблин.
— Гильотина.
— Да, ладно, успокойся же, — вздохнул Ориель.
— Вот оно как, — вмешался Ноздрев. — Как проигрывать, так сразу бежать.
— ГИЛЬОТИНА! — продолжал повторять Глоин, приходя все в большую ярость. — ГИЛЬОТИНА! ГИЛЬОТИНА!
Мак-Коугх попробовал изобразить что-то вроде очень опасного прыжка. Он упал на спину и начал сучить ногами, как новорожденный, не прекращая при этом орать:
— ГИЛЬОТИНА! ПРУДИ! НЕТ! НЕТ!
Карты, которые держал гоблин, выпали и рассыпались по покрывалу. Четыре короля и один туз. На какое-то мгновение показалось, что время остановилось. Гоблин посмотрел на Ориеля и выдавил улыбку.
— Ты же говорил про гнилую сдачу, — засопел эльф.
— Гильотина, — выплюнул карлик и повернулся на живот лицом к Мордайкену. — Да ты монстр! Монстр! Все это твоя вина. Клянусь, что в ту же секунду, как я получу свободу…
— Он шутит, — заверил Ориель, стараясь сделать приятное лицо. — Это мой близкий друг. Он и мухи не обидит.
— Ну нет, обижать я никого не буду, — с пеной на губах корчил рожи карлик, — просто выпотрошу тебя. Собственными зубами.
— Вижу, — согласился барон, отступая на несколько шагов, — вижу, вижу, вижу.
— И БЕЗ КАКИХ-ТО ТАМ ЛЕЗВИЙ! — снова взвыл Мак-Коугх.
— Хозяин, — спросил зомби, вставая с кровати, — какие будут распоряжения?
Мордайкен только пожал плечами.
— Вам нужна какая-нибудь помощь, хозяин?
— Ничего особенного, — ответил тот и аккуратно прикрыл дверь. — Просто освободите… пленников. И сделайте так, чтобы они меня больше не тревожили. Но что я говорю? Во всяком случае, здесь больше никого нет.
— А переигрывать? — взвыл гоблин и потянулся. — С развязанными руками это будет намного проще, правда?
Но к этому времени барон уже соизволил удалиться.
— ГИЛЬОТИНА! — завывал приглушенный голос.
Мордайкен прошел по коридору и вернулся в большой зал. Цветок фамильного наследия. Усадьба, где сама Смерть испытала свою порочную любовь. Но это было так давно. Священные предки. В те времена они умели развлекаться. С грустным сердцем барон остановился около широкой мраморной лестницы. Затем он по ступенькам сошел вниз и направился к задней двери, которая выходила на кладбище. Мордайкен открыл ее и застыл на пороге.
Перед ним открылся прекрасный вид заснеженных статуй.
В глубине около наполовину разрушенного мавзолея в тени склепов собралась группа зомби.
Верные среди верных, подумал барон. Но верные кому? Во всяком случае, только не ему. Кто заботится о последнем Мордайкене?
Ледяной ветер привел его в чувство. Хозяин усадьбы предался своим мыслям.
Дьявол определенно издевается над ним. Князь Тьмы почти никак не отплатил за все его усилия! Все происходящее — просто гигантское мошенничество. Да… Теперь это становится ясно. Как только двери ада открылись, у его господина не было и мысли взять барона к себе на службу. Дьявол заботился о нем не больше, чем о своих носках. На заслуги Мордайкена даже не обратили внимания.
Барон повернулся и задержал свой взгляд на вывешенной на стене картине, оказавшейся перед ним. Мои предки, подумал он. Мои славные предки. Что они думают обо мне в данный момент? Усадьба превращается в развалины. Все, что можно сказать, так это то, что мной теперь никто не интересуется. По крайней мере, подумал Мордайкен, пока королева была королевой, у меня было хоть какое-то влияние. Я служил ее астрологом, черт подери. Ее личным астрологом. Барон, вы считаете, что я могу надеть это платье? О, нет, Ваше Величество. Астральная ситуация совершенно не годится. Барон, скажите, можно ли мне сейчас завести любовника? Учитывая нынешнее положение звезд, могу только настоятельно рекомендовать вам сделать это, Ваше Величество. А-а-а-ах!
Королевский астролог.
Мордайкен закрыл глаза и внезапно подпрыгнул.
— Я должен обратиться к Смерти, — громко заявил он. — Я должен…
Он остановился и ударил себя по лбу.
Да.
Да, конечно, это будет гораздо лучше.
— Черт подери!
Каким же он был дураком, что не подумал об этом раньше? Ради всех демонов ада!
Сжав кулаки и сделав потолку торжественный победный знак, барон поспешил на верхний этаж, открыл маленькую дверцу, ведущую на чердак, и начал подниматься по старой лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки. Здесь царила еще более глубокая тишина. Ему даже показалось, что он находится в стране своего детства. Горгулии на качелях. Игра в Цирк Приведений с маленькими фигурками. Собака с двумя набитыми соломой головами и распоротым животом.
И котелок все на том же месте.
Мордайкен медленно шел по комнате.
На стоящей в глубине комнаты этажерке лежит старый половник из почерневшего железа. Он взял его в руки и пошел еще медленнее. Ему казалось, что все это происходит во сне, и он никак не может проснуться. А, может быть, именно так оно и есть, а? Барон медленно поднял круглый котелок и заглянул в него. Там, как ни странно, еще сохранилось какое-то варево.
Мордайкен опустил в котелок половник и, зачерпнув варево, вытащил его в полумрак. Он был совершенно один, словно в далеком детстве, когда задумывал сделать какую-нибудь большую глупость.
— Карты поменяли руки, — пробормотал барон и поднес половник к губам.
В последний момент его охватили сомнения.
Что ты делаешь, Мордайкен? Ты… собираешься проглотить двух из Трех Матерей?
Ты уверен в себе? Не пожалеешь ли потом об этом?
Ему показалось, что он чуть ли не слышит голос деда. Пора с этим кончать. Надо чтобы голос умолк. Давно следовало прекратить то, чтобы последнему Мордайкену кто-то советовал, что делать, а что нет. Надо…
Закрыв глаза, он сделал первый глоток.
Вкус оказался довольно странным. Приятным его нельзя было назвать.
Но это еще не самое плохое.
Нежная ночь
Около полуночи королева покинула дворец.
Она внезапно проснулась и странным стеснительным движением прикрыла свои груди покрывалом. Широко открытыми глазами Ее Величество всматривалась в темноту, потом встала, босиком пересекла комнату и подошла к двери. Наступил финальный момент. Смерть снова была на свободе. Она это чувствовала еще днем, но теперь была в этом уверена. Наступило время для торговли.
Королева вышла из своих апартаментов. Если бы кто-нибудь оказался в этот час в коридорах дворца Броад-ин-Гхам, то он мог бы увидеть, как она, обнажившись, словно сомнамбула спускается по широким мраморным лестницам, как ее тень скользит по стенам, а Астория настойчиво продолжает продвигаться вперед к известной только ей цели.
Она вышла на главный двор. Увидев ее, королевские гвардейцы, эльфы, занятые игрой в кости, встали и подготовились к приветствию.
— Ваше Величество!
Королева внимательно посмотрела на них.
— Мне нужен фиакр, — сказала она.
Астория знала, где находится Смерть.
— Фиакр? Но, может быть, Ваше Величество найдет время, чтобы одеться, или…
— Фиакр.
Комендант гвардейцев повернулся к своим подчиненным и подал им знак исполнить приказание. Эльф снял длинную голубую накидку и набросил ее на плечи королеве. Она позволила это сделать, выказав легким знаком свою признательность.
Почти тут же подали фиакр, запряженный парой белых лошадей. Открылась дверца, и Ее Величество уселась в карету.
— В Колумбинский лес! — приказала она кучеру.
Без рассуждений возница хлестнул лошадей, и экипаж тронулся.
Путь был не слишком долгим. Им предстояло ехать не более четверти часа.
Несколько раз кучер поворачивался и смотрел на свою владычицу.
— Секретная миссия, а?
— Замолчи и занимайся своим делом.
— Хорошо, Ваше Величество.
В конце концов, экипаж остановился перед главным входом в парк: две огромные створки из кованого железа, за которыми можно было разглядеть застывшую в бронзе фигуру покойного мужа королевы. Дальше, в глубине мрака из клубов тумана поднимались в мертвом величии другие металлические монстры. Астория повела плечами.
— Парк в этот час закрыт, — заметил кучер.
— Закрыт?
— Я хочу сказать, что по расписанию парк открывается, э-э-э-э…
— Да.
— Хе, хе. Очень хорошо, Ваше Величество.
Возница снял шляпу, чтобы привести в порядок свои волосы. Королева совершенно неподвижно стояла перед воротами.
— Мне э-э-э-э… подождать, Ваше Величество?
— Нет, — не поворачиваясь ответила королева. — Поезжай.
— Ваше Величество хочет остаться одна. Понимаю.
Кучер развернул лошадей, и экипаж медленно тронулся с места. Он не знал, хорошо ли сделал, оставив королеву одну в полураздетом виде, но, в конце концов, приказ есть приказ, а он достаточно начитался газет, чтобы понимать, что в последнее время все идет не так, как обычно. Ее Величество хочет собраться с мыслями, подумал кучер. Наедине со статуей своего мужа. Ну и ладно, это ее проблемы. И все равно очень удивительно. Я знал, что она всегда была непредсказуема.
Как только экипаж пропал из виду, королева подошла к решетке и положила руку на замок. Через несколько секунд тот начал мерцать красным светом и плавиться как воск.
Медленно закапали тяжелые струи железной жидкости. Ее Величество, казалось, так ничего и не почувствовала. Когда весь замок превратился в лужицу, она нажала на калитку двумя сжатыми кулаками, и та со скрипом открылась.
Королева вошла внутрь и начала рассматривать статую.
Профан Гайоскин.
Он был установлен в изящно отделанном портике, у подножья которого изобразили весело резвящихся бронзовых маленьких зверьков: кроликов, белок и ежиков.
Освещенное поставленными рядом фонарями лицо статуи имело совершенно идиотское выражение. Астория попробовала припомнить, кто распорядился поставить это ужасное изваяние. Может быть, это сделала и она сама. В конце концов, она и есть Величество.
Но было здесь и нечто большее, чем простая сельская статуя, напоминающая о давно забытых деяниях. Если приглядеться пристальней, то можно заметить, что портик выкован совсем из другого металла, чем все остальное. Это не бронза. И никакое не железо. Нечто более древнее, такое, что излучает пагубную энергию и вызывает в памяти наиболее болезненные воспоминания.
Дверь! Дверь в Ад.
Королева положила руку на голову кролика и повернула ее. С боку портика был замок. Маленький зловредный запор.
Ее Величество сжала кулаки. Как эти три замарашки осмелились конфисковать ключ? Ключ от Нижних миров. Теперь постоянные призывы стали слышней, чем обычно.
Настало вполне подходящее время для…
— Вы что-то потеряли? — послышался голос.
Королева испуганно подпрыгнула.
Ее муж, точнее, его статуя, сделала жест. Что-то слегка сверкало у памятника в руках. Астория на шаг отступила.
Вот оно, подумала королева. Это все проделки Смерти.
— Покажись, — сказала Ее Величество.
— Но я же здесь, — ответил голос. — Вот он я. Разве ты меня не видишь?
Статуя Профана Гайоскина слегка поклонилась.
— Твой обожаемый супруг.
— Вот оно как.
— Твой супруг, — продолжала статуя. — Погибший в результате несчастного случая на охоте. Ах, ах, когда я думаю об этом, то верю, что ты действительно хороша: посмотри на того, кого убила.
— Сейчас не это главное, — ответила королева.
— А мне все равно хочется об этом поговорить, — возразила статуя. — Я мертв. Но это, в конце концов, не так уж и важно. Во всяком случае, я очень доволен, что ты не слишком-то изменилась со времени нашей последней встречи. Все тот же неумеренный вкус к беспорядку и самоуничтожению.
— Правда? — ответила Ее Величество. — Но вы меня держали под замком!
— А ты поищи получше, — ответила статуя. — Хочешь открыть ту дверь в наш мир?
Бронзовый Профан Гайоскин указал на портик, к которому прислонялся.
— Твой ад не имеет никакого смысла, — сказал памятник, — это всего лишь декорация и только. Бесполезное место, заселенное кривляющимися демонами, в которое никто никогда не пойдет. Вот поэтому-то тебе и приспичило открыть эту дверь.
— Ты… ты и есть ключ? — спросила королева.
Статуя покрутила какими-то двумя металлическими предметами вокруг указательного пальца. Отсвет от фонарей, отражающийся от бронзового лица, придавал памятнику зловещее выражение.
— Не думаешь же ты, что я тебе их дам?
Ее Величество продолжала стоять перед огромной статуей. Даже если у нее найдутся силы для прыжка, она все равно не подпрыгнет выше ног своего бывшего мужа.
— Вот такие дела, — сказала Смерть, — должна признать, что на этот раз изобретательности тебе было не занимать. Но, хе, хе, — добавила она, зажимая в кулаке связку с драгоценными ключами, — изобретательность не заменит таланта.
Королева закрыла глаза. Ее лицо стало багрово-красным. Что-то происходило с телом Астории. Плечи вздрагивали. Кожа повсюду стала твердеть. На спине начали прорезаться крылья, а на вершине черепа появились рога. Лицо тоже изменилось, волосы совершенно исчезли, живот втянулся. Все это заняло всего лишь несколько секунд. Как только метаморфоза закончилась, накидка упала с королевы на землю, словно саван. И перед статуей стояла уже совсем не Астория, а Дьявол, Дьявол собственной персоной: черный демон высотой в шесть футов, с перепончатыми крыльями, полной ненависти ухмылкой, кривыми рогами и…
— Боже мой, ну и вид, — удивилась статуя.
— Иди посношайся, — огрызнулся Дьявол.
— Я это уже делала, — ответила Смерть, — но настолько давно, что не помню деталей.
— Раз ты об этом говоришь, то помнишь, — возразил Дьявол. — То были лучшие моменты твоего существования.
— Лучшие моменты? По правде говоря, это по крайней мере так же утомительно, как провести пять тысяч лет на поле Квартека.
— Правда? — удивился Дьявол.
— Правда, — подтвердила статуя.
Какое-то время соперники измеряли друг друга взглядами. За оградой, со стороны улицы, застыл в удивлении какой-то ночной зевака. Князь Тьмы повернулся к нему.
— Вам чем-нибудь помочь?
Бедняга изобразил из себя нечто наподобие горгулии и убежал, размахивая руками.
Дьявол снова повернулся к статуе.
— Кстати, — сказал он, — как там поживают ваши сестрички?
— Очень весело. Но подожди немного, я еще с тобой о них поговорю.
Князь Тьмы вытаращил глаза. От статуи отделилось что-то очень напоминающее тень, но более плотное. Высокая шляпка с острым верхом, куртка из парчи с большим декольте, корсаж из китового уса, пышная юбка с бантом сзади и все какое-то эфирное, раскрашенное в серых тонах… только надеты эти наряды были не на создание из плоти и крови, а на скелет.
— Что это ты делаешь? — поинтересовался Дьявол, когда преображение закончилось. — Ты все равно не…
Скелет протянул руку к статуе, взял у нее связку ключей и опустил их себе под одежду, они исчезли с легким металлическим звоном.
— Не-е-е-ет, — простонал Князь Тьмы.
Смерть посмотрела на него с удовлетворенной улыбкой и сошла со своего пьедестала. Стоя на земле, она была того же роста, что и ее соперник.
— Ключи еще не потеряны, — заверила Смерть, — но у меня нет никакого желания снова играть с тобой в выкручивание рук.
— Играть в выкручивание рук? Я…
— Поговорим о моих сестрах, — оборвал его скелет. — Ты прекрасно понимаешь, что не можешь держать их у себя до скончания времен.
— Нет? А кто мне помешает?
— А где ключики? — поинтересовалась Смерть и подняла костлявые руки. Она задумчиво постояла в такой позе. — Ах да, я их слышу: они мне говорят динь-дон, динь-дон из моей грудной клетки. Это меня успокаивает.
Дьявол довольно долго стоял, поглаживая себе подбородок.
— Послушай, — наконец сказал он, — я хочу предложить тебе сделку.
— Это уже интересно, — ответил скелет. — Я хотела тебе предложить то же самое.
— Ты открываешь эту дверь…
— …а ты выпускаешь моих сестер.
Дьявол кивнул и улыбнулся.
— И мы честно разрешим это дело.
— Бросаешь мне вызов?
Князь Тьмы кивнул головой.
— Если я выигрываю, то мои демоны придут сюда. Ты об этом подумала или нет?
Она внезапно проснулась и странным стеснительным движением прикрыла свои груди покрывалом. Широко открытыми глазами Ее Величество всматривалась в темноту, потом встала, босиком пересекла комнату и подошла к двери. Наступил финальный момент. Смерть снова была на свободе. Она это чувствовала еще днем, но теперь была в этом уверена. Наступило время для торговли.
Королева вышла из своих апартаментов. Если бы кто-нибудь оказался в этот час в коридорах дворца Броад-ин-Гхам, то он мог бы увидеть, как она, обнажившись, словно сомнамбула спускается по широким мраморным лестницам, как ее тень скользит по стенам, а Астория настойчиво продолжает продвигаться вперед к известной только ей цели.
Она вышла на главный двор. Увидев ее, королевские гвардейцы, эльфы, занятые игрой в кости, встали и подготовились к приветствию.
— Ваше Величество!
Королева внимательно посмотрела на них.
— Мне нужен фиакр, — сказала она.
Астория знала, где находится Смерть.
— Фиакр? Но, может быть, Ваше Величество найдет время, чтобы одеться, или…
— Фиакр.
Комендант гвардейцев повернулся к своим подчиненным и подал им знак исполнить приказание. Эльф снял длинную голубую накидку и набросил ее на плечи королеве. Она позволила это сделать, выказав легким знаком свою признательность.
Почти тут же подали фиакр, запряженный парой белых лошадей. Открылась дверца, и Ее Величество уселась в карету.
— В Колумбинский лес! — приказала она кучеру.
Без рассуждений возница хлестнул лошадей, и экипаж тронулся.
Путь был не слишком долгим. Им предстояло ехать не более четверти часа.
Несколько раз кучер поворачивался и смотрел на свою владычицу.
— Секретная миссия, а?
— Замолчи и занимайся своим делом.
— Хорошо, Ваше Величество.
В конце концов, экипаж остановился перед главным входом в парк: две огромные створки из кованого железа, за которыми можно было разглядеть застывшую в бронзе фигуру покойного мужа королевы. Дальше, в глубине мрака из клубов тумана поднимались в мертвом величии другие металлические монстры. Астория повела плечами.
— Парк в этот час закрыт, — заметил кучер.
— Закрыт?
— Я хочу сказать, что по расписанию парк открывается, э-э-э-э…
— Да.
— Хе, хе. Очень хорошо, Ваше Величество.
Возница снял шляпу, чтобы привести в порядок свои волосы. Королева совершенно неподвижно стояла перед воротами.
— Мне э-э-э-э… подождать, Ваше Величество?
— Нет, — не поворачиваясь ответила королева. — Поезжай.
— Ваше Величество хочет остаться одна. Понимаю.
Кучер развернул лошадей, и экипаж медленно тронулся с места. Он не знал, хорошо ли сделал, оставив королеву одну в полураздетом виде, но, в конце концов, приказ есть приказ, а он достаточно начитался газет, чтобы понимать, что в последнее время все идет не так, как обычно. Ее Величество хочет собраться с мыслями, подумал кучер. Наедине со статуей своего мужа. Ну и ладно, это ее проблемы. И все равно очень удивительно. Я знал, что она всегда была непредсказуема.
Как только экипаж пропал из виду, королева подошла к решетке и положила руку на замок. Через несколько секунд тот начал мерцать красным светом и плавиться как воск.
Медленно закапали тяжелые струи железной жидкости. Ее Величество, казалось, так ничего и не почувствовала. Когда весь замок превратился в лужицу, она нажала на калитку двумя сжатыми кулаками, и та со скрипом открылась.
Королева вошла внутрь и начала рассматривать статую.
Профан Гайоскин.
Он был установлен в изящно отделанном портике, у подножья которого изобразили весело резвящихся бронзовых маленьких зверьков: кроликов, белок и ежиков.
Освещенное поставленными рядом фонарями лицо статуи имело совершенно идиотское выражение. Астория попробовала припомнить, кто распорядился поставить это ужасное изваяние. Может быть, это сделала и она сама. В конце концов, она и есть Величество.
Но было здесь и нечто большее, чем простая сельская статуя, напоминающая о давно забытых деяниях. Если приглядеться пристальней, то можно заметить, что портик выкован совсем из другого металла, чем все остальное. Это не бронза. И никакое не железо. Нечто более древнее, такое, что излучает пагубную энергию и вызывает в памяти наиболее болезненные воспоминания.
Дверь! Дверь в Ад.
Королева положила руку на голову кролика и повернула ее. С боку портика был замок. Маленький зловредный запор.
Ее Величество сжала кулаки. Как эти три замарашки осмелились конфисковать ключ? Ключ от Нижних миров. Теперь постоянные призывы стали слышней, чем обычно.
Настало вполне подходящее время для…
— Вы что-то потеряли? — послышался голос.
Королева испуганно подпрыгнула.
Ее муж, точнее, его статуя, сделала жест. Что-то слегка сверкало у памятника в руках. Астория на шаг отступила.
Вот оно, подумала королева. Это все проделки Смерти.
— Покажись, — сказала Ее Величество.
— Но я же здесь, — ответил голос. — Вот он я. Разве ты меня не видишь?
Статуя Профана Гайоскина слегка поклонилась.
— Твой обожаемый супруг.
— Вот оно как.
— Твой супруг, — продолжала статуя. — Погибший в результате несчастного случая на охоте. Ах, ах, когда я думаю об этом, то верю, что ты действительно хороша: посмотри на того, кого убила.
— Сейчас не это главное, — ответила королева.
— А мне все равно хочется об этом поговорить, — возразила статуя. — Я мертв. Но это, в конце концов, не так уж и важно. Во всяком случае, я очень доволен, что ты не слишком-то изменилась со времени нашей последней встречи. Все тот же неумеренный вкус к беспорядку и самоуничтожению.
— Правда? — ответила Ее Величество. — Но вы меня держали под замком!
— А ты поищи получше, — ответила статуя. — Хочешь открыть ту дверь в наш мир?
Бронзовый Профан Гайоскин указал на портик, к которому прислонялся.
— Твой ад не имеет никакого смысла, — сказал памятник, — это всего лишь декорация и только. Бесполезное место, заселенное кривляющимися демонами, в которое никто никогда не пойдет. Вот поэтому-то тебе и приспичило открыть эту дверь.
— Ты… ты и есть ключ? — спросила королева.
Статуя покрутила какими-то двумя металлическими предметами вокруг указательного пальца. Отсвет от фонарей, отражающийся от бронзового лица, придавал памятнику зловещее выражение.
— Не думаешь же ты, что я тебе их дам?
Ее Величество продолжала стоять перед огромной статуей. Даже если у нее найдутся силы для прыжка, она все равно не подпрыгнет выше ног своего бывшего мужа.
— Вот такие дела, — сказала Смерть, — должна признать, что на этот раз изобретательности тебе было не занимать. Но, хе, хе, — добавила она, зажимая в кулаке связку с драгоценными ключами, — изобретательность не заменит таланта.
Королева закрыла глаза. Ее лицо стало багрово-красным. Что-то происходило с телом Астории. Плечи вздрагивали. Кожа повсюду стала твердеть. На спине начали прорезаться крылья, а на вершине черепа появились рога. Лицо тоже изменилось, волосы совершенно исчезли, живот втянулся. Все это заняло всего лишь несколько секунд. Как только метаморфоза закончилась, накидка упала с королевы на землю, словно саван. И перед статуей стояла уже совсем не Астория, а Дьявол, Дьявол собственной персоной: черный демон высотой в шесть футов, с перепончатыми крыльями, полной ненависти ухмылкой, кривыми рогами и…
— Боже мой, ну и вид, — удивилась статуя.
— Иди посношайся, — огрызнулся Дьявол.
— Я это уже делала, — ответила Смерть, — но настолько давно, что не помню деталей.
— Раз ты об этом говоришь, то помнишь, — возразил Дьявол. — То были лучшие моменты твоего существования.
— Лучшие моменты? По правде говоря, это по крайней мере так же утомительно, как провести пять тысяч лет на поле Квартека.
— Правда? — удивился Дьявол.
— Правда, — подтвердила статуя.
Какое-то время соперники измеряли друг друга взглядами. За оградой, со стороны улицы, застыл в удивлении какой-то ночной зевака. Князь Тьмы повернулся к нему.
— Вам чем-нибудь помочь?
Бедняга изобразил из себя нечто наподобие горгулии и убежал, размахивая руками.
Дьявол снова повернулся к статуе.
— Кстати, — сказал он, — как там поживают ваши сестрички?
— Очень весело. Но подожди немного, я еще с тобой о них поговорю.
Князь Тьмы вытаращил глаза. От статуи отделилось что-то очень напоминающее тень, но более плотное. Высокая шляпка с острым верхом, куртка из парчи с большим декольте, корсаж из китового уса, пышная юбка с бантом сзади и все какое-то эфирное, раскрашенное в серых тонах… только надеты эти наряды были не на создание из плоти и крови, а на скелет.
— Что это ты делаешь? — поинтересовался Дьявол, когда преображение закончилось. — Ты все равно не…
Скелет протянул руку к статуе, взял у нее связку ключей и опустил их себе под одежду, они исчезли с легким металлическим звоном.
— Не-е-е-ет, — простонал Князь Тьмы.
Смерть посмотрела на него с удовлетворенной улыбкой и сошла со своего пьедестала. Стоя на земле, она была того же роста, что и ее соперник.
— Ключи еще не потеряны, — заверила Смерть, — но у меня нет никакого желания снова играть с тобой в выкручивание рук.
— Играть в выкручивание рук? Я…
— Поговорим о моих сестрах, — оборвал его скелет. — Ты прекрасно понимаешь, что не можешь держать их у себя до скончания времен.
— Нет? А кто мне помешает?
— А где ключики? — поинтересовалась Смерть и подняла костлявые руки. Она задумчиво постояла в такой позе. — Ах да, я их слышу: они мне говорят динь-дон, динь-дон из моей грудной клетки. Это меня успокаивает.
Дьявол довольно долго стоял, поглаживая себе подбородок.
— Послушай, — наконец сказал он, — я хочу предложить тебе сделку.
— Это уже интересно, — ответил скелет. — Я хотела тебе предложить то же самое.
— Ты открываешь эту дверь…
— …а ты выпускаешь моих сестер.
Дьявол кивнул и улыбнулся.
— И мы честно разрешим это дело.
— Бросаешь мне вызов?
Князь Тьмы кивнул головой.
— Если я выигрываю, то мои демоны придут сюда. Ты об этом подумала или нет?