Колен Фабрис. По вашему желанию

   — Выполняй! — крикнул мне в спину маленький дракон.
   — Как пожелаете, — не оборачиваясь, ответил я.

Бруггс Оакрун

   Очень миленькое дельце, подумал я, изучая заднюю часть усадьбы. И с чего прикажете начинать?
   Передо мной находилось окно с цветными стеклами, которые наполовину были разбиты, а рядом с ним расположились буйные заросли пышных растений. Какая-то закрытая небольшая пристройка. Не слишком прочная у нее дверь, стоило ли запирать? А дальше ряд окон, с балконами, балюстрадами и уткнувшими в пустоту носы изогнутыми горгулиями, оскалившимися угрожающими клыками. Ужасные каменные гримасы. А далее еще один ряд освещенных маленьких окошечек, уже на втором этаже. На их бортиках скопился снег. И, наконец, третий этаж. С покосившимися башенками, бельведерами, крутыми балконами и несуразными печными трубами.
   Насколько я знал, здесь должен еще быть и подвал, раскинувший под землей свою обширную сеть до самого сада и уж, наверное, до старых кипарисов на кладбище. А под такой изогнутой неправильной крышей, над которой возвышаются турели, определенно должен находиться обширный чердак. Но как узнать, где находятся Ориель и Глоин, если, конечно, они еще тут. Вдруг мы прибыли сюда слишком поздно или ошиблись с самого начала?
   Ядовитой змеей в потаенных уголках моей души начали шевелиться неприятные сомнения. Я понял, что даже не вооружен. А Грифиус остался там, вместе со своей свитой из живых мертвецов… Отсюда наше положение казалось не таким уж и благоприятным.
   Отложив дебаты на более позднее время, я направился к маленькой пристройке.
   Дверь, как и предполагалось, закрыта. Здесь все двери оказываются закрытыми. Вздохнув, я прошелся вдоль окна с цветными стеклами. Было слышно только слабое похрустывание снега у меня под ногами. Я прижался лбом к окну и, прищурив глаза, начал вглядываться в темноту. У меня не получилось разглядеть ничего особенного. Но зато обнаружилось, что можно забраться на балкон, который нависал над окном. Кто-то подготовил мне легкий доступ?
   — Во всяком случае, — громко сказал я, чтобы несколько себя успокоить, — для этого не потребуется больших усилий…
   Я встал на подоконник одного из окон, ухватился за водосточный желоб и изо всех сил оттолкнулся ногой. Хе, хе. Крыша была скользкой, но если действовать осторожно, то на нее вполне можно взобраться.
   Однако при попытке влезть туда моя нога скользнула в сторону. Осколки стекла со звоном упали на землю и разлетелись на тысячи кусочков. Ты очень осторожен, Джон, браво! Затаив дыхание, я на некоторое время застыл и прислушался. Нигде ничего не зашевелилось.
   — Проклятье, — прошептал я, вытаскивая ногу из дыры, в которую она попала. Еще один упущенный шанс. Может, стоило подумать о том, чтобы сразу попробовать закинуть ногу на крышу, заметил я сам себе. Но как раз в этот момент окно под тяжестью моего веса рухнуло. А вот теперь провал был полный. Я почувствовал, что падаю назад, очень медленно, мой путь освещало облако звезд. Такое плавное падение, словно во сне, может длиться целую вечность, еще, еще, еще… только вот в конце сна ты врезаешься в ветви совершенно черного дерева. И никто во сне не барахтается настолько забавным образом.
   — О, проклятье, чтоб тебе пусто было! — выругался я, стараясь выбраться из зарослей.
   Ветви цеплялись мне за одежду. С большим трудом мне удалось высвободиться и, наконец, отчаянно и бессмысленно жестикулируя, рухнуть на землю. В результате я оказался сидящим, прислонясь к толстому стволу дерева, мое пальто было покрыто мелкими блестящими осколками и продолговатыми листьями, которые, в отличие от стеклянной крошки, выглядели почти черными.
   Я повернулся к дереву:
   — Большое спасибо.
   И тут дверь около окна с разноцветными стеклами открылась и ко мне приблизилась огромная тень с факелом в руке.
   — Так, так, так, — сказал голос, который никак не ассоциировался с чем-то приятным. — Прямо в волчью пасть.
   Ко мне приближался здоровенный тип, одетый во все черное, на ходу натягивающий перчатки. Хотя у него теперь не было ни шляпы, ни усов, я его немедленно узнал. Барон Мордайкен.
   Великолепно сыграно, подумал я. Лучше не придумаешь.
   Барона окружали трое слуг, насколько можно судить по их росту, два гоблина и огр.
   У огра была внушительная борода, и он старался все время держаться в тени. Я поднялся и прижался спиной к дереву.
   — Пожалуй, мне пора домой.
   — Так, так, — покачал головой барон. — Наш дорогой Джон Мун. Очень мило с вашей стороны зайти навестить меня. Мы сбились с ног, пытаясь отыскать вас. Собачье ремесло. Уверен, что вы это проделали нарочно.
   — Послушайте, — сказал я, пощипывая переносицу и прищуривая глаза, — полагаю, что вы ошиблись в выборе нужного вам объекта, вам… э-э-э… так не кажется?
   — Мой милый Джон, здесь никакая ошибка просто невозможна.
   — И все равно, мы практически не знакомы, — заметил я. — Ладно, вы тренер, но меня уволили, вы должны быть в курсе дела. И значит, э-э-э…
   — Но если, — улыбнулся барон, — но если все же мы знакомы?! Вспомните недавний вечер в «Мулигане». Смертельное пойло, а? Такое, такие вечеринки, не забываются, правда? У вас тогда был такой вид, будто вы знакомы со всеми вокруг.
   — А, припоминаю ту вечеринку, — кивнул я и вдруг почувствовал жуткую усталость.
   — Уведите его, — рявкнул, поворачиваясь, барон. — И проверьте, чтобы все было готово для того, чтобы сегодня вечером провести ритуал. Хозяин будет доволен. Ха, ха, ха!
   Эхо его смеха рассеялось в разбитом окне, как выбежавшие после занятий из школы дети.
   — Пустите, — сказал огр. — Я им займусь.
   Его голос мне о чем-то говорил. Это…
   Он поднял меня с земли и, как вульгарный мешок с зерном, взвалил себе на спину.
   Двое гоблинов обменялись удовлетворенными взглядами и пустились вслед за бароном.
   — Все идет как надо, — прошептал огр, когда те удалились на достаточное расстояние.
   — Нет, — сказал я, провожая взглядом барона и его слуг, — все идет совсем не так, как надо.
   — Патрон, эй, патрон. Это же я.
   — Ты?
   Мы начали подниматься по небольшой каменной винтовой лестнице. Огр на мгновение остановился и посмотрел мне прямо в глаза.
   — Пришлось с рекордной скоростью отрастить бороду, — объяснил он. — Спасибо волшебному капиллярному бальзаму профессора Фитцгибона.
   — Гораций! Гораций Плум!
   Огр тут же приложил палец к губам.
   — Они не знают, кто я такой. Меня наняли несколько дней назад, но я и понятия не имел, в чем будет заключаться моя работа. Мне пришлось похитить одного из ваших друзей.
   — Карлика?
   — Нет, другого, который придурок.
   — А! Ориеля.
   — Эй, — послышался очень громкий голос, — у тебя там какие-то трудности, Бруггс?
   — Уже иду! — заорал в ответ огр.
   — Бруггс? — повторил я.
   — Бруггс Оакрун. Не стоило говорить им мое настоящее имя!
   — Ты просто молодец! — воскликнул я и крепко обнял его. — Ты уж извини, что я сразу не узнал тебя…
   — Слишком поздно, — оборвал огр и снова поднял меня. — Мне очень жаль, патрон, но сейчас вам никак нельзя будет убежать. Надо выждать соответствующий момент.
   — Соответствующий момент?
   — Вы все потом поймете.
   Он снова закинул меня на спину и продолжил подъем. Вскоре мы оказались в огромном зале с широкой мраморной лестницей. Хозяин этого места не отличался вкусом в украшении. На стенах висело несколько старых намалеванных картин, не обладавших никакой художественной ценностью; жалкие кресла и прочая мебель были накрыты чехлами черного цвета; на потолке висела люстра со свечами в стиле барокко, но без всякого хрусталя. Огромный, довольно банальный по форме, холодный камин безо всякого огня.
   — И все остальное в этом роде? — спросил я.
   Гораций ничего не ответил.
   Мы поднялись по широкой мраморной лестнице, Мордайкен и его слуги шествовали во главе колонны. Затем перед нами возник широкий коридор, в котором находился подъемник. Барон открыл дверцу кабины.
   — Для всех здесь места не хватит, — объявил он, в то время как два гоблина удивленно на него уставились. — Найдете меня на чердаке.
   С удовлетворенной улыбкой Мордайкен закрыл дверь.
   Этого и следовало ожидать. Мы сделали разворот, я так и продолжал трястись на плечах у Горация. Шедшие впереди два удивленных гоблина обменивались тумаками и прочими сомнительными комплиментами.
   — И так, сам Хозяин потребовал к себе мальчика. А скажи-ка мне, Зоетрек, что сделал твой папаша?
   — Охотился на крыс, мсье, — ответил другой. — М-м-м, интересно, что на это скажет Хозяин. А твой, Глоедун?
   — Грабил могилу, которую сделал мальчишка. Хозяин это одобрил. Теперь все хорошо, Гоертель, сказал он. Но маленький Гоертель был готов расплакаться, ну, сам знаешь, хнык, хнык. И тогда Хозяин нагнулся к нему и сказал: что случилось, Гоертель? А мальчишка говорит: мой папа умер. О, сказал Хозяин, вот оно как. Но тут уж ничего не поделаешь. А что он делал, прежде чем умереть? А мальчишка говорит: он сделал а-а-а-а-г-г-г-р-р-р.
   — Чего?
   — Он сделал а-а-а-а-г-г-г-р-р-р. Прежде чем умереть. Врубаешься?
   — Нет.
   — Значит придурок.
   — Да ты знаешь, кому это говоришь?
   — …
   — Твои коллеги? — шепнул я на ухо огру.
   Но тот в ответ только устало вздохнул.

Полночь в саду зла

   Смерть взгромоздилась на самую высокую стелу на кладбище.
   Смерть — это маленький золотистый дракон, замерзший на снегу и сверливший глазами окружающих.
   Повсюду вокруг нее собрались верные живые мертвецы. Молчаливые, полные внимания.
   — Должна вас поздравить, — начала Смерть. — Вы не попали в ту ловушку, в которую угодили остальные. Вы не бросились в погоню за иллюзорными миражами.
   Живые мертвецы мрачно закивали головами. Рассевшись в высокой траве на могилах, взгромоздившись на старые высохшие деревья, они, оставаясь во мраке, хранили молчание, наслаждаясь полным и безмятежным покоем.
   Смерть напомнила им: зомби — ее посланники. Они должны понимать то, что не понимают другие, они являются ее вестниками на земле и в один прекрасный день они все к ней вернутся. В общем, обычная агитация.
   — Вы все моим солдаты, — пробормотала она. — Вы все мои слуги. И ни в ком случае не должны… Слушайте меня!
   Дракон изрыгнул струю розоватого пламени, затем надолго закрыл глаза.
   — Хе, хе, хе, — сказал он наконец.
   — Что такое, Ваше Величие? — поинтересовался кто-то.
   — Невероятно.
   — Все в порядке, Ваше Величие?
   — Фантастика, — проворчал дракон. — Мне вот-вот удастся выйти из этого тела.
   Животное закатило глаза.
   — Вот так-то! — воскликнул зверек и захлопал крыльями. — Вот так-то! Я могу выйти из этого тела. Я могу… выйти… раз уж у меня получается изрыгать пламя.
   — Но драконы не изрыгают пламени! — заметила одна молодая зомби.
   — Только когда у них насморк, — возразил монстр с черной шапочкой в руках. — А когда у них насморк, они…
   — Слушайте меня!
   Дракон снова изрыгнул струю розоватого пламени, на это раз еще более мощную.
   Он аккуратно сложил крылья и задрал морду к небу.
   — Мне надо простудиться, — сказал Грифиус. — Мне надо по-настоящему простудиться, и тогда я смогу наконец покинуть это тело. Вы должны мне помочь, — заявил он, обводя собравшихся взглядом. — И сделать это следует как можно быстрее.
   — Быстрее! — воскликнул зомби с черной шапочкой в руках. — Кто-нибудь сбегайте, найдите ледяную воду.
   — Я сейчас схожу.
   Живые мертвецы тут же приступили к действию, стараясь продемонстрировать свою полезность. Дракон слез со своей стелы и уселся в снег. Прибежала молодая зомби и принесла глиняный кувшин, до краев наполненный ледяной водой.
   — Поливай! — приказал Селифан.
   На маленького дракона вылили все содержимое кувшина.
   — У-у-у-у! — взвыл он. — Черт бы вас всех побрал! Холодно!
   — Очень сожалею, Ваше Величие.
   — А-а-а-а-а…
   Зомби поспешно расступились и выбросили кувшин в снег.
   — Апчхи!
   Дракон вновь изрыгнул пламя, подчеркивая свой насморк постоянным шмыганьем носом.
   — Ага, разрази меня гром! Вроде получается!
   Живые мертвецы смотрели на все это со смесью удивления и благоговейного страха.
   Несколько темных облачков какой-то момент парили над золотистым драконом, прежде чем подобно фантомам раствориться в холодном вечернем воздухе.
   — Великолепно! — воскликнул зверек и огляделся вокруг. — Продолжайте, продолжайте. Чтобы я как можно быстрее вышла из этого тела.
   Живые мертвецы принесли еще несколько кувшинов с ледяной водой и одновременно опорожнили их на дракончика. Маленький зверек не прекращал чихать, и чем больше он чихал, тем больше Смерти казалось, что она выходит их тела, распыляясь туманным облачком под кипарисами, медленно скапливаясь и собираясь в одном месте.
   Внезапно она почувствовала, что вышла из тела дракона настолько же, насколько и осталась в нем. Это было очень странное ощущение даже для такого старого существа, как Смерть, при каждом чихании маленькие капельки тумана отделялись от дракона, и, пока вокруг продолжал идти снег, укрывая всю окрестность ложащимися друг на друга хлопьями, образующими толстое пушистое одеяло, эти частички души цеплялись за ночь.
   В предвкушении нового рождения присутствовало даже особое торжественное ликование, кусочек за кусочком она объединялась в единое целое под пораженными взглядами самых верных своих слуг. Смерть ощущала уверенность, что через несколько мгновений естественный порядок снова вступит в свои права, и она сможет парить над Ньюдоном, распахнув полы черного одеяния, сможет заключать в крепкие объятия беззащитные души людей, гоблинов, эльфов, карликов и огров, сможет одним дуновением гасить их трепещущий огонь, как гасят на ночь свечу.
   Но внезапно все прекратилось. Смерть что-то почувствовала. Угрозу. Ужасную угрозу, надвигающуюся на нее.
   Котел!
   Мордайкен открыл котел, который только он и мог открыть, и она сразу же заметила изменение в дыхании. Неумолимую близость западни. Потому что внутри, смерть уже это чувствовала, теперь действовала не просто сильная жидкость, а нечто более могущественное. Эликсир Дьявола. Настой забродивших звезд, непреодолимый вкус которого медленно спускался к ней… И вот сейчас она ощутила это в непосредственной близости! Надо срочно что-то предпринять.
   — Слушайте меня!
   Теперь живые мертвецы смотрели на дракона с неким восхищением. Сейчас их Госпожа освободится. И, без всякого сомнения, она щедро наградит их за столь верную службу, разрешит им вернуться вместе с ней в свое королевство.
   — Все идет как положено, Ваше Величие?
   — Унесите меня подальше отсюда, — сказал дракон, чувствуя, что у него в душе зарождается паника. — А еще лучше, закройте где-нибудь. Где-нибудь в таком месте, откуда я не смогла бы выйти. Быстрее!
   Зомби вопросительно уставились на нее. Такой резкий поворот означал явные непредвиденные осложнения. Движимые инстинктом, свойственным только мертвецам, они начали медленно поворачиваться. До них постепенно доходил смысл происходящего.
   Наверху в усадьбе должно было что-то произойти. Что-то ужасное.
   — Не давайте мне двигаться! — простонала Смерть, и тело маленького животного начало извиваться со скоростью молнии. — Закройте меня куда-нибудь! Бы-ы-ы-ы-стро!
   Живые мертвецы молча наблюдали за ней.
   А потом все вместе набросились на дракона.

Ну наконец-то!

   Мы поднялись на чердак по маленькой потайной лестнице, которая безжалостно скрипела, после чего оказались в огромном помещении. Я широко открыл глаза. Паркет, настеленный на опилки, сверкал под лучами установленных полукругом масляных светильников. Потолок был наклонным с несколькими небольшими окошечками, через которые просачивался или отфильтровывался бледный лунный свет.
   Барон Мордайкен уже поджидал нас. Он стоял в углу чердака, сложив на груди руки, а на его возбужденном лице было написано довольство. Гораций поставил меня на пол.
   Здесь же лежал связанный, как колбаса, полураздетый Вауган Ориель. Как только он увидел меня, его взгляд оживился.
   — Ну, наконец-то! Вот и наша старая каракатица Джон Мун!
   — Молчать! — рявкнул Мордайкен.
   Я незаметно сделал Ориелю знак рукой.
   В центре комнаты, там, где был подметен пол, сияла недавно нарисованная огромная кроваво-красная пентаграмма. Исходящее от нее влияние казалось почти осязаемым. Я сразу же понял, что это не имеет никакого отношения к обычной магии. Возможно, перед нами очень древнее колдовство, откопанное в каком-нибудь зловещем фолианте, какими наверняка изобиловала семейная библиотека Мордайкенов.
   Гораций отыскал где-то в углу веревку и начал связывать мне за спиной руки. Судя по тому, как он завязывал узлы, я понял, что это является частью его плана. Но в чем заключается план? Что именно потребуется от меня? Надо ли мне следить и ждать какой-то сигнал? Надо ли подстерегать удобный момент для побега? Положиться… хм… положиться на мои инстинкты?
   Найти ответы на все эти вопросы оказалось совсем непросто. И только я собрался предаться размышлениям над ответами, как до нас долетел звук падения и громкие крики.
   Я мог поклясться, что на лестнице происходила какая-то борьба! Мордайкен опустил сложенные на груди руки и пересек чердак, чтобы пойти и посмотреть, что там происходит. Шум приближался. Кого-то протолкнули вперед. Маленького роста, с кляпом во рту…
   Удивляться тут было нечему.
   Это был отважный Глоин.
   — О-го-го! — протрубил Ориель. — А вот и старый пеликан.
   За ним следовали три гоблина в цилиндрах и вооруженные рапирами. Карлика поставили на колени прямо в опилки. Когда он увидел, что и я здесь нахожусь, то в его глазах блеснул луч надежды. Вид у Глоина был не из лучших. Мордайкен подошел к нему и попытался со всей силы нанести удар ногой в грудь Мак-Коугха. Когда его нога оказалась в наивысшей точке, он закачался, потерял равновесие и рухнул на спину. Придя в ярость, барон вскочил на ноги и просто залепил карлику пощечину.
   — Эй, — запротестовал Ориель. — Он тебе ничего не сделал.
   — Ничего? — удивился Мордайкен и, потирая ягодицы, уставился на лестницу.
   Мы все тоже повернули головы в эту сторону.
   По лестнице вели кого-то еще, и теперь этот кто-то стоял уже на самом пороге. И держал в руках собственную голову. Глаза головы были широко открыты.
   — Пруди, — прошептал я.
   Скажите мне, что все это не правда, а сон. У меня сжались кулаки и вселенная начала вращаться вокруг меня.
   Глоин, продолжая стоять на коленях, смотрел прямо перед собой.
   — Клянусь кровью святых Трех Матерей, — пробормотал эльф.
   — А вы говорите, — проворчал Мордайкен и повернулся к пентаграмме.
   Жестом он приказал гоблинам отвести в сторону мою горничную. Святые угодники, подумал я, глядя на стучащую зубами голову, какой кошмар!
   — Друг Мак-Коугх хотел нарушить нашу компанию, — сообщил барон, выходя на середину комнаты. — И вот вам очень странная форма благодарности, которой он заплатил мне за мое радушное гостеприимство. Какого дьявола вы вдруг решили нас покинуть, мэтр карлик? Что надеялись найти в городе?
   Крепко стиснув челюсти, допрашиваемый оставался неподвижным.
   — Не хотите нам отвечать? Ну и не надо, — продолжал Мордайкен. — Главное заключается в том, что вы наконец-то соединились вместе, все трое. Ах, но можно сказать, что вы задали нам работенку. Особенно мсье Мун.
   — Мордайкен, — заметил я, — вы попросту теряете время.
   — Полагаете? На вашем месте я бы не был так уверен.
   Мне хотелось еще что-то добавить, но на это не оказалось времени. Кто-то поднимался по лестнице. Определенно, представление еще не закончено.
   Я кинул быстрый взгляд в сторону Ваугана. Он опустил голову и казался слегка подавленным. Да, то, что мы увидели, нас еще будет не раз преследовать в жизни. Ха!
   Достаточно уже того, что мы знали — у нас за спиной, где-то в полумраке, находится Пруди, держащая в руках свою бедную голову…
   На площадке лестницы показались еще двое слуг-гоблинов. Они несли огромный чугунный котел с крышкой. От усилий все их мышцы вздулись буграми. Ориель закрыл глаза и начал тихо постанывать. Глоин уткнулся лицом в пол. Ради Трех Матерей, что здесь происходит?
   — Ага! — воскликнул Мордайкен и зашевелил пальцами, — наконец-то!
   Гоблины поставили котел в центре пентаграммы. Форма и размеры котла были прекрасно рассчитаны. У меня по позвоночнику, словно голодное насекомое, пробежал панический озноб.
   — Что вы собираетесь делать? — спросил я.
   Мои два товарища были готовы от отчаяния извиваться на паркете. У нас за спиной голова Пруди издала громкий протяжный стон.
   Я бы многое отдал за то, чтобы оказаться сейчас в другом месте.
   Гоблины удалились, и Мордайкен остался около котла один.
   — Эликсир Дьявола, — с ликованием сообщил он. — Никогда не слышали про такой бульон?
   — Вы совсем сошли с ума, — сказал я. — Я не знаю, что вы там собираетесь делать, но смею уверить, у вас ничего не выйдет.
   Барон положил руку на крышку котла, а мы, Глоин, Ориель и я, в это время по очереди посмотрели друг на друга. Мои приятели, похоже, страдали, как приговоренные.
   Мало-помалу, я начал кое-что понимать: несомненно, в них кто-то обитал. И этот кто-то сейчас очень хотел выбраться наружу.
   — Наконец-то все в сборе, — с триумфом объявил барон.
   Я краешком глаза взглянул на Горация. Потом подумал о Грифиусе. Чем он в данный момент занят? Все эти зомби на кладбище…
   Барон приложил ухо к котлу.
   — Хе, хе! Знаете, что там внутри? — спросил он.
   — Ага, — ответил Ориель в промежутке между двумя гримасами, — кипящая вода с овощами. Вы собираетесь нас сварить.
   — Эликсир! — возразил Мордайкен. — И не просто эликсир! Это эликсир Дьявола!
   — Ну и что дальше? — поинтересовался я, зевая так, словно за всю свою жизнь так ни разу и не выспался.
   — Вы все поймете, — пообещал барон, медленно поднимая крышку. — Очень скоро вы все поймете.
   Он одним движением откинул крышку в сторону.
   Голова Пруди издала вопль.
   Глоин и Ориель упали на пол так, словно их толкнула туда сильная невидимая рука.
   Они тоже, широко раскрыв рты, начали подвывать, глаза у них вылезали из орбит. Я решил, что, пожалуй, разумно будет подражать им, и начал извиваться и изо всех сил сучить ногами, одновременно уставившись совершенно безумными глазами на Мордайкена, который плясал вокруг котла словно сумасшедший.
   Улучшив момент, я прекратил этот спектакль и повернулся в сторону моих товарищей. Они прекратили кричать и теперь молча боролись с неуловимым противником. И тут внезапно показались две сверхъестественные фигуры, слегка голубоватого или просто какого-то загадочного оттенка, а может, это вообще было всего лишь мерцание, вырывающееся из ушей, рта, носа и прочих отверстий моих друзей.
   Процесс, похоже, оказался очень болезненным для эльфа и карлика. Но все произошло достаточно быстро. Высвободившись из тел, в которых они находились пленниками, эти существа поспешно образовали два высоких воздушных призрака, напоминающих бесконечные мерцающие пальцы. Они в едином порыве метнулись к котлу и тут же скрылись в нем.
   Возбужденный, со сверкающими глазами, Мордайкен быстро закрыл крышку и, размахивая руками в воздухе, начал приплясывать вокруг своей пентаграммы.
   — Вот оно чудо! Вот оно чудо! Просто фантастика! — восклицал он, но через несколько секунд неподвижно замер.
   Ориель и Глоин, лежа на боку, медленно восстанавливали свое дыхание. Я же в свою очередь валялся совершенно неподвижно. Барон уставился на меня.
   — Минуточку, — заявил он теперь уже убийственно серьезно, — а что не так?
   Почему с вами ничего не произошло?
   — Ничего не произошло? — переспросил я. — Ну нет, что-то все же произошло! Ой, как же оно произошло! А-а-а-а! А-а-а-а! — Я принялся орать и извиваться на полу, — Ну вот. Теперь довольны?
   Лицо Мордайкена мгновенно приобрело фиолетовый оттенок.
   — Вы что, издеваетесь надо мной?
   Ориель нашел в себе силы, чтобы приподняться и поаплодировать мне.
   — Браво! Старый дровосек! Очень убедительно!
   Барон резко развернулся к нему. Вауган сделал жест головой, который явно означал то, что Мордайкен тоже получил свое.
   И вот именно этот момент выбрал Бругсс Оакрун, то бишь Гораций Плум, чтобы перейти к действию. Он схватил двух гоблинов, которые стояли у него по бокам, и ударил их друг о друга, как две музыкальные тарелки, после чего какое-то время стоял оглушенный. Оба гоблина выхватили свои рапиры и с угрожающим видом повернулись в его сторону.
   — Что вы там затеяли? — задыхаясь, спросил Мордайкен, поспешно отступая, так как Плум надвигался на него, изображая воинственную мельницу.
   Я воспользовался моментом для того, чтобы избавиться от своих пут, и был настолько взвинчен, настолько шокирован всем происходящим, что очень быстро справился с этой задачей. Вскочив на ноги, я повернулся к своим друзьям. О, уже было поздно. Другие слуги Мордайкена начали реагировать на происходящее. Два гоблина, которые несли котел, направились прямиком к Глоину и Ориелю. Огр, не сразу замеченный мной, широким шагом приближался, а барон оказался так сильно взволнован, что не мог членораздельно отдавать разумные приказы.