Страница:
Косвенным подтверждением установки авторов на публикацию своих дневников свидетельствует и композиционная завершенность некоторых дневниковых записей (воспоминания М.Пришвина, К.Чуковского). _ После подготовки к изданию подобные произведения представляют собой композиционное целое ("Ни дня без строчки" Ю.Олеши). Отметим, что размышляя над формой книги О.Олеши "Ни дня без строчки" исследователи замечают, что ее можно скорее отнести "к обычным мемуарам, она содержит много автобиографического и биографического материала". _.
Справедливо и замечание исследователей о том, что отношение к дневникам характеризует представителей той или иной литературной школы. Так, для некоторых авторов дневник становится своеобразным поверенным в фиксации ежедневных событий, в нем автор проходит долгий и сложный путь самопознания, конструирования собственного психологического состояния как части общественного сознания.
Чаще всего к дневнику обращались представители символистских кругов, для которых главным было исследование внутреннего мира личности и, следовательно, дневник становился первой ступенькой подобного познания. В большинстве случаев подобные тексты становились известными ждо публикации : отрывки из "Дневника" М.Кузмин впервые прочел на "Башне" Вячеслава Иванова. Позже последний отразил свои впечатления в собственном дневнике. _
Как отмечает Н.Богомолов, представители постсимволистских течений, отрицали необходимость подневных записей, хотя можно вспомнить о том, что Маяковскому, например, дневник заменяли его письма. Но и акмеисты, и футуристы предпочитали дневнику воспоминания, как более обобщающей и синтетической форме. _
Исследователи выделяют два основных типа, "в которые естественно отливаются все подобные живые документы человеческой личности. Если главный интерес человека заключен в нем самом, его дневник будет или хроникой личной жизни, или, при интересе главным образом к внутренней работе духа, интимной исповедью. При менее эксцентричном складе личности, в дневнике более или менее широко отразится жизнь других людей, окружающий мир, личная жизнь отойдет на второй план и дневник даст нечто вроде повседневных мемуаров современника или собственной личности. Разумеется, редкий дневник представляет собой какой-либо из этих типов в чистом виде, но преобладание тех или иных черт остается". _
В качестве примера авторами приводится дневник Л.Толстого, разнообразный по содержанию, где главным является "история его внутреннего роста, непрерывно сменяющихся в нем стремлений и достижений, словом динамика сильного творческого духа. Дневник Амиэля - всецело статическая картина души, сложной и чуткой, но содержательно пассивной. Дневник Короленко весь проникнут активностью, движением и борьбой, но это динамика не столько самой личности, сколько ее общественного сознания". _
На первый взгляд задача автора достаточно ограничена - фиксация происходящего внутри и вне его, отображение как внешних событий, так и изменений его внутреннего состояния, а иногда и становления личности. "Дневник это и летопись, и схваченное мгновение, и документ", - отметил, например, один из его авторов. _ Но на самом деле дневник это прежде всего автодокумент, автопортрет творческой личности.
В ХХ веке нередко писатели рассматриват дневник как универсальную форму. В дневниковых записях Блока, относящихся к 1918 году, встречаются биографические события, соответствующие раннему периоду жизни поэта. Правда, при этом преследуется реконструкция именно событийного ряда, анализ психологического состояния занимает второстепенное место. Приведем пример одной из подобных реплик. Блок выделяет лето 1900 года следующей репликой: "Начинается чтение книг; история философии. Мистика начинается." _ Одновременно дневник выполняет функцию черновика, в нем проводится предварительная работа, необходимая перед публикацией новых изданий произведений поэта. + Самойлов
Дневниковая форма становится удобным средством организации сюжета, основанного на воссоздании событий прошлого. Так, К.Симонов использует ее, чтобы систематизировать накопившийся у него огромный фактический материал. +Показательно, что публикуя во время войны фрагменты из своих фронтовых дневников, он рассматривал их как материал для будущей работы. Через много лет после войны он возвращается к своим дневникам. Он не только дописывает их используя сархивные и другие матеиалы, но и проводит перегруппировку материала. Из нескольких сходных записей он делает одну картину. Так возникает книга "Разные дни войны". Она помогает понять и творческую лаюбораторию писателя, становясь своеобразным автокомментарием к его эпопее "Живые и мертвые".
+ссылка на мою статью
Естественно, что восстанавливая утраченные во время войны дневниковые записи, Е.Шварц наряду с описанием повседневных, сегодняшних наблюдений дополняет их интересными и разнообразными по содержанию воспоминаниями о ранних эпизодах своей жизни. Соединяя разновременные воспоминания, приводя факты и из общественной жизни, писатель воссоздает собственную жизнь. Рассказ ведется искренне, с неизменно строгим отношением к самому себе. Основным условием ведения дневниковых записей было писать только правду, "не врать, неперегруппировать события". "Я пишу не для печати, не для близких, не для потомства - и все же рассказываю кому-то и стараюсь, чтобы меня поняли эти неведомые читатели. Проще говоря, стараюсь, чтоб было похоже, хотя никто этого с меня не требует". Шварц, с.104.
При подобной эпизации меняется уже сама форма дневника, в котором отдельные отрывки строятся по модели мемуарного повествования: "К этому времени стала развиваться моя замкнутость, очень мало заметная постороним да и самым близким людям." "В тот год я стал еще больше бояться темноты, и при этом по-новому. Темнота теперь населилась существами враждебными и таинственными. ... Все представления мои об этом призраке были тоже призрачны, но я ужасно боялся лошади с мешком". Шварц, с. 80, 810.
Очевидно, что в ХХ веке дневник проходит значительный путь саморазвития от частного документа до разновидности мемуарной прозы. Соответственно меняется и его поэтика. На смену простой констатации фактиов пришел их отбор, а затем и направленная типизация. В отличие от хроник, существующих как самостоятельные образования в строго определенный временной отрезок и обычно выступающих как часть повествовательной структуры воспоминаний, и также ориентированных на однолинейное развитие событий, дневник является более независимым образованием, даже если он входит в состав дневниковой книги или собственно мемуарного повествования. Его легко вычленить.
Следующей значимой мемуарной формой следует признать путешествие. Как жанр они начали формироваться еще в период вхождения восточных славян в европейский христианский мир. Исследователь справедливо замечает: "В отличие от разнообразной по своим маршрутам западно-европейской литературы путешествий, древнерусские хождения раннего периода отвечали исключительно паломническим интересам путешественников, направлявшихся в центры христианского Востока - Царьград, Палестину, а также в Египет и на Синай". _
В России подобные записи о путешествиях складываются в особый жанр хождений (хожений). Как показывает Н.Прокофьев, этот процесс начался уже в X -XI веках и завершился, видимо в XII веке. _ Самые ранние из известных нам произведений этого жанра - "Хожение игумена Даниила", ставшее своеобразным путеводителем по святым местам Палестины, и "Паломник" Добрыни Ядрейковича, побывавшего в Константинополе в 1200-1204 годах. _
В "Хождении игумена Даниила" автор уже определяет особенности жанра: "Писать надо о том, что видел и слышал сам: не хитро, но просто". Хожения состоят из отдельных новелл-очерков, написанных простым, лаконичным, порой ярким и образным языком" и объединены образом главного героя повествователя-христианина. Поэтому и основной упор в них делался на описание святынь, увиденных паломником и наиболее удобных путей сообщения.
Однако, особенности жанра путешествий сформировались гораздо позже. Для этого они должны были лишиться черт нормативности. Ведь в основном путешествия создавались паломниками с целью спасения собственной души и относились скорее к духовной, чем к светской литературе. С появлением хождений светского характера: записок первопроходцев, купцов, дипломатов и начинают постепенно складываться элементы нового жанра - путешествия. Название же "хождение" (от древрнеруского ходити - перемещаться. путешествовать) сохраняется, но начинает обозначать совершенно иное содержание.
Наиболее значительным образцом подобных хождений следует считать "Хожение за три моря" Афанасия Никитина (1453), где имеет значение прежде всего авторское отношение к происходящему. К элементам автобиографического жанра, проявляющимся в этом произведении, можно также отнести эмоциональную приподнятость, лирический тон повествования, личностное видение событий.
Круг авторов хождений постепенно расширяется, да и видят они гораздо больше. Свои впечатления они записывали в виде живых рассказов о путешествиях, где фиксировали самые разнообразные сведения исторического, этнографического, географического характера, нередко соединяя подлинные факты с вымыслом. Так в "Путешествии" Иоанна Лукьянова сочетаются традиции средневековой паломнической прозы и стилевые приемы новой литературы, развивавшейся под европейским влиянием. Примечательно, что свое произведение Лукьянов создает на основе более ранних записей, представляющих нечто среднее между дневником и статейным списков. Не случайно исследователь считает их первыми путевыми записками, принадлежащими писателю. _
Конечно, большинство авторов XVIII века сохраняют традиционную схему изложения фактов, по формеприближенной к статейному списку. Ведь даже сами названия свидетельствуют о том, что в центре находятся записи о путешествии ("Путевые записки" (1697-1699) П.Толстого, "Путевые записки" (1697-1699) Б.Шереметева, "Путевые записки" (1705-1708) Б.Куракина. Только теперь совершается не паломничество для поклонения святыням, а путешествие с целью осмотра европейских достопримечательностей. В некоторых сочинениях ярко проявляется личность пишущего, нередко рассказ ведется от первого лица, и автор непосредственно обращается к читателю.
Усиление интереса русских людей к Западу в петровскую эпоху в связи с расширением контактов, культурных и экономических связей приводит к изменению формы путешествий и их содержания: появляются элементы нового исторического мышления, увеличивается роль автора в повествовании. Самым значительным произведением подобного типа можно считать "Путешествие стольника П.А.Толстого по Европе 1697-1699 годов" (1697-1699). В нем впервые выявляются черты собственно мемуарного повествования последовательность авторской позиции и единство интонации повествователя. _
По справедливому замечанию исследователей, "Путевые записки Толстого стали итоговым явлением в литературе древнерусских "хождений". Сам же жанр путевых записок становился "своеобразной творческой лабораторией, в которой на практике проверялись новые принципы изображения человека и окружающего его мира"_.
Поскольку путевые записки часто составлялись на основе предварительно сделанных подневных записей, форма дневника, становившаяся сюжетной основой повествования, позволяла "позволяла донести до читателя сложность общественно-политических, философских, этических и эстетических исканий эпохи, сочетать документально точные, подчас натуралистические описания с литературно обобщенными зарисовками увиденного путешественником. _
Автор работы считает путешествие контаминационным жанром, где взаимодействовали русская и европейская традиции. К XVIII веку жанр путешествий был достаточно развит в ряде европейских литератур. Так, в английской литературе в этом жанре создавались многие произведения собственно художественной литературы (например, сочинения Свифта).
Особое влияние на поэтику жанра оказал Стерн, который ввел свободный переход от одной темы к другой, стилистическую обособленность отдельных частей и в ряде случаев их композиционную завершенность.
Однако, наряду с традицией, идущей от Стерна, существовала и другая, с которой и начинается история собственно русских литературных путешествий. Она связана с "Письмами русского путешественника" Н.Карамзина, где автор четко дистанцирован от своего героя. "Русский путешественник" впервые наделен внешними признаками, имитирующими автобиографического героя, проявляющегося в виде повествователя, автобиографического героя и читателя-собеседника. Внешнее путешествие по Европе развивается параллельно внутреннему - "странствию по лабиринту собственной души" - , отмечает Ю.Лотман. _ Герой Карамзина совершает как реальное, так и мысленное (воображаемое) путешествие, передавая свои впечатления и наблюдения в форме писем.
К XIX веку было известно множество произведений, где использовалась структура путешествия. Основными разновидностями стали документальные описания, записки о морских и сухопутных путешествиях, а также "путевые очерки", в которых изложение впечатлений дополнялось различными рассуждениями авторов. Об особенностях данного жанра можно судить по произведению М.Погодина "Год в чужих краях. 1839 год. Дорожный дневник" (1844). Книге предпослано обширное предисловие, в котором автор приводит подробную схему для создания подобного произведения.
Погодин пишет, что автор должен сохранять непосредственность впечатлений. Поэтому автор не должен дополнять или вообще изменять текст перед публикацией. Необходимо оставить "все что было замечено на ночлегах, в дилижансах, отражено в письмах". Вместе с тем, Погодин считает допустимым и даже необходимым вставлять авторские размышления и комментария к записанному в дороге. Он отмечает и неизбежно возникающее различие между непосредственным восприятием и ретроспективным видением событий: "... То, что прежде удивляло меня, нахожу теперь совсем обыкновенным". _
Следовательно, к середине XIX века можно провести различие между двумя разновидностями мемуарного жанра, которые можно обозначить как "путешествия" и "путевые записки (записи)" . Нередко у них бывает весьма сходное содержание. Однако, в путевых записках элемент обобщения выражен слабо или вовсе отсутствует. Они статичны, главным в них является перечисление фактов, поэтому чаще всего они представляют собой цепь законченных эпизодов. В ряде случаев (прежде всего на раннем этапе развития) они близки к статейным спискам.
Подобным образом построены, в частности, книги С.Максимова "Год на севере" (1859) и "Сибирь и каторга" (1868-1869). Они состоят из ряда глав, каждая из которых посвящена пребыванию автора в определенном месте или встрече с определенным лицом. Динамизм путешествия обусловлен тем, что автор подробно фиксирует сам процесс передвижения героя. Главное для автора - достоверность каждой картины, а неих внутренняя связь.
Но, поскольку книга была написана после самого путешествия, автор невольно создает типизированное изображение, обобщая свои впечатления разных лет. Об этом качестве Максимова пишет первый рецензент книги А.Дружинин: "Без всякого старания со стороны автора, без всяких стремлений его к погоне за поэзиею поэтическая сторона книги сказывается сама собою". _
Форма путешествия использована Максимовым и как своего рода оболочка для введения в нее обширного этнографического материала. Рассказ о собственном путешествии придавал описываемому дополнительную достоверность и привлекал внимание читателей.
Практически по этому же пути обобщения собственных впечатлений пошел уже в ХХ веке В.К.Арсеньев в своих книгах "В дебрях Уссурийского края" (1921) и "Сквозь тайгу" (1923). В отличие от Максимова он обобщает не столько этнографические, сколько научные наблюдения. Беллетризованная форма придает изложению динамизм и позволяет возбудить интерес читателя.
Нередко перед глазами читателя проходит не только процесс познания героем окружающего его мира, но и определяется его отношение к самому себе, к окружающему. Таким образом, беллетризацию повествования можно считать органическим качеством жанра путевых записок.
В ХХ веке организация собственных наблюдений в виде последовательных записей встречается в произведениях М.Пришвина и И.Соколова - Микитова, которые, правда, в ряде случаев соединяют элементы поэтики путешествий и путевых очерков, в которых четко проявляется мемуарное начало.
Ярко выраженное авторское начало проявилось и в произведениях, созданных в конце двадцатых - начале тридцатых годов писателями, совершими многочисленные путешествия по стране и за ее пределами (М.Кольцовым, М.Шагинян, И.Эренбургом). В них повествование ведется от первого лица в виде рассказа об увиденном. Писатели используют форму путешествий или путевого дневника (причем иногда даже поэтического) для передачи своих впечатлений. Однако, отсутствие временной перспективы, разделения функций авторского "я" не позволяют отнести подобные произведения к мемуарам.
Традиционно форма путешествия предполагает наличие вводной части, где обосновывается цель, с которой было предпринято путешествие. За ней следует непосредственный рассказ о путешествии, включающий и комментарий автора, если описание путешествия составлялось спустя какой-то временной промежуток, скажем на основе дневниковых записей. Так в "Старом Валааме" (1937). Шмелев объединяет два путешествия - совершенное много лет назад и недавно. Он последовательно рассказывает о своем путешествии и одновременно вспоминает наиболее примечательные происшествия, связанные с монастырем. Даже эпизоды из жития святого Иоанна Дамаскина (глава десятая - "Строитель Валаама - Николай Смиренный. - Странник) не пересказываются автором, а как бы припоминаются. Повествование строится на сочетании двух планов повествователя и реконструируемого в его памяти прошлого.
Подобная отстраненность, организация плана повествователя и плана биографического героя позволяют говорить о тщательной организации автором мемуарного начала. Все отступления связаны с основной темой и подчинены движению авторской мысли. Для организации повествования в единое целое используется форма путешествия.
Путешествие может быть использовано и как стилевой прием. Однако, в данном случае предполагается путешествие совершается не столько в реальном времени и пространстве, сколько внутри сознания самого повествователя. Оно строится на основе воспоминаний о детстве, рассуждений о творческом пути, его истоках. Практически здесь писатель рассуждает на самые разные темы, а форма путешествия используется для организации столь разнородного материала.
Расширение содержания приводит к трансформации формы. Так путевые записи Белого "Африканский дневник" можно рассматривать и как своеобразную творческую лабораторию, предшествовавшую созданию его автобиографических произведений второй половины десятых - двадцатых годов. В них сочетаются самые разные сведения: и исторические справки о странах, где побывал автор, и краткая характеристика встреченных им людей, и описание собственных впечатлений.
Перед нами яркий, образный мир, увиденный глазами путешественника: "Вечером после обеда мы с Асею подошли уже к темнеющим окнам; полнеба блистало коричневым отсветом сумерок, и угасло зеленой, отчетливо стеклянеющей высью; и пурпур густой, бархатеющий - ярко раскинул огромные крылья огней, - состоящих из многого множества перистых тучек, чернеющих пурпурных, красных и розовых; воздух еще там пылал; и врезался туда четкий холм черным контуром, черная кралась фигурка по линии черного контура в яростной красени неба; и черная лопасть одежды за ней билась в ветре, легко проносящемся; толпы больших минаретов слагали отчетливый строй, розовеющий в вечере нежными колоритами фламинговых крылий. Белый, 1, с.140. Цепочки эпитетов (в том числе и авторские) и яркие цветовые метафоры придают картине некоторую театральность.
Воображаемое путешествие обычно организуется в виде одного из повествовательных лейтмотивов. Нередко оно реконструируется и в форме сна или видения.
Путешествие может использоваться и как один из мотивов, входящих в повествование. В этом случае основными приемами его реализации становятся различные эпитеты и ассоциативные (синонимические) ряды - встревоженная и перемещающаяся Русь как во время потопа, переселения народов (библейские ассоциации и символы), а также образную систему (путника, странника, дороги) (автобиографическая повесть А.Приставкина "Ночевала тучка золотая", эссеистическое "Путешествие в Армению" М.Шагинян).
На внесюжетном уровне, например, в мемуарно-биографическом романе, путешествие реализуется в виде документальных отступлений, чаще всего посвященных путешествию в прошлое (на родину предков, в места своего детства или молодости). Таковы "путешествия" В.Кетлинской, М.Шагинян, В.Шефнера.
Встречается и так называемый гибридный тип, где соединяются вместе реальное путешествие, строго выдерживаемое в эпистолярном стиле, и линия воображаемого путешествия, а также воспоминания и мысли по поводу совершаемого или возможного путешествия. Такие сложные образования обычно встречаются в составе мемуарно-биографических повестей или романов. Содержание построено на основе множества тем со свободным переходом от одной к другой. Ввод оценок, внесюжетных элементов строго "дозируется" и старательно мотивируется.
Соединение реального путешествия с воображаемым служит основой для своеобразной игры с читателем, где сюжетные связи условны, а главным является именно тематическое разнообразие и возможность автора свободно и открыто высказываться по разным поводам и вопросам. Обычно подобное двуплановое построение подчеркивается их хронологическим несовпадением. Повествование разворачивается традиционно, как рассказ, воспоминание о произошедшем, за которым может последовать неожиданный переход, нарушающий последовательность событий.
При этом возникает определенный стилевой разнобой, который сознательно усиливается автором при введении разных дополнительных материалов, от цитат из собственных сочинений и до фрагментов из произведений современников. Подобная цитация связана и с включением разнообразного фактического материала, оценок описываемого, разнообразных размышлений уже связанных с основной проблематикой произведения - данным путешествием. Естественно, что в подобном повествовании повышается роль ассоциаций, эпитетов, сравнений. Наряду с контрастами они позволяют неожиданно переходить от одной темы к другой, влияя и на внутреннюю динамику действия.
Так, И.Шмелев вставляет в описание Соловецкого монастыря фрагменты из учительного сочинения "Вертоград многогоцветный", из жития Зосимы ми Савватия Соловецких. При этом цитата никак не обозначается и только по изменению лексического строя ее можно выделить из остального текста: "Солнце ярко горит, плющится на волнах слепит. Скалы на той стороне пролива не так угрюмы, лес на них в солнце, повеселел. Видно, как бредет там берегом монашек с берестяной корзинкой, красная лодочка с монахами плывет к островку в Проливе. А вправо - вольная Ладога, спокойная." _
Следует также сказать об особой роли образа читателя. В ряде случаев он персонифицируется в собеседника, близкого автору по позиции, взглядам, эмоциональному восприятия описываемого. Через обращения к нему осуществляется диалогизация авторской речи.
Повесть А.Битова "Уроки Армении. Путешествие в небольшую страну" открывается прямым обращением автора к объекту повествования: "Да простит мне Армения, небу ее идет самолет!" Битов, с. 263.
Действие разворачивается сразу, нет никаких предварительных объяснений, да и само повествование часто строится на диалоге, где автор беседует с друзьями, встреченными людьми, читателем. Иногда следует запись непосредственно увиденного, пережитого, вошедшего в память.
Интересно использование формы путешествия в романе В.Лихоносова "Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж". Автор как бы соединяет все показанные выше приемы. В результате своеобразного синтеза возникает любопытный эффект. Путешествие становится формой существования главного героя. В постоянных переездах с места на место перед нами проходит вся его жизнь - юность в казачьей станице, служба в казачьих частях в Петербурге, гражданская война, исход с отступающими частями Добровольческой армии, нелегкая жизнь в эмиграции. Уехав и своего родного Хуторка, герой добирается до Парижа и вновь возвращается туда уже глубоким стариком. Соответственно его мысль "путешествует" и во времени - от начала Запорожья до наших дней. Поэтому главным героем романа является не столько сам герой, сколько его Память.
Справедливо и замечание исследователей о том, что отношение к дневникам характеризует представителей той или иной литературной школы. Так, для некоторых авторов дневник становится своеобразным поверенным в фиксации ежедневных событий, в нем автор проходит долгий и сложный путь самопознания, конструирования собственного психологического состояния как части общественного сознания.
Чаще всего к дневнику обращались представители символистских кругов, для которых главным было исследование внутреннего мира личности и, следовательно, дневник становился первой ступенькой подобного познания. В большинстве случаев подобные тексты становились известными ждо публикации : отрывки из "Дневника" М.Кузмин впервые прочел на "Башне" Вячеслава Иванова. Позже последний отразил свои впечатления в собственном дневнике. _
Как отмечает Н.Богомолов, представители постсимволистских течений, отрицали необходимость подневных записей, хотя можно вспомнить о том, что Маяковскому, например, дневник заменяли его письма. Но и акмеисты, и футуристы предпочитали дневнику воспоминания, как более обобщающей и синтетической форме. _
Исследователи выделяют два основных типа, "в которые естественно отливаются все подобные живые документы человеческой личности. Если главный интерес человека заключен в нем самом, его дневник будет или хроникой личной жизни, или, при интересе главным образом к внутренней работе духа, интимной исповедью. При менее эксцентричном складе личности, в дневнике более или менее широко отразится жизнь других людей, окружающий мир, личная жизнь отойдет на второй план и дневник даст нечто вроде повседневных мемуаров современника или собственной личности. Разумеется, редкий дневник представляет собой какой-либо из этих типов в чистом виде, но преобладание тех или иных черт остается". _
В качестве примера авторами приводится дневник Л.Толстого, разнообразный по содержанию, где главным является "история его внутреннего роста, непрерывно сменяющихся в нем стремлений и достижений, словом динамика сильного творческого духа. Дневник Амиэля - всецело статическая картина души, сложной и чуткой, но содержательно пассивной. Дневник Короленко весь проникнут активностью, движением и борьбой, но это динамика не столько самой личности, сколько ее общественного сознания". _
На первый взгляд задача автора достаточно ограничена - фиксация происходящего внутри и вне его, отображение как внешних событий, так и изменений его внутреннего состояния, а иногда и становления личности. "Дневник это и летопись, и схваченное мгновение, и документ", - отметил, например, один из его авторов. _ Но на самом деле дневник это прежде всего автодокумент, автопортрет творческой личности.
В ХХ веке нередко писатели рассматриват дневник как универсальную форму. В дневниковых записях Блока, относящихся к 1918 году, встречаются биографические события, соответствующие раннему периоду жизни поэта. Правда, при этом преследуется реконструкция именно событийного ряда, анализ психологического состояния занимает второстепенное место. Приведем пример одной из подобных реплик. Блок выделяет лето 1900 года следующей репликой: "Начинается чтение книг; история философии. Мистика начинается." _ Одновременно дневник выполняет функцию черновика, в нем проводится предварительная работа, необходимая перед публикацией новых изданий произведений поэта. + Самойлов
Дневниковая форма становится удобным средством организации сюжета, основанного на воссоздании событий прошлого. Так, К.Симонов использует ее, чтобы систематизировать накопившийся у него огромный фактический материал. +Показательно, что публикуя во время войны фрагменты из своих фронтовых дневников, он рассматривал их как материал для будущей работы. Через много лет после войны он возвращается к своим дневникам. Он не только дописывает их используя сархивные и другие матеиалы, но и проводит перегруппировку материала. Из нескольких сходных записей он делает одну картину. Так возникает книга "Разные дни войны". Она помогает понять и творческую лаюбораторию писателя, становясь своеобразным автокомментарием к его эпопее "Живые и мертвые".
+ссылка на мою статью
Естественно, что восстанавливая утраченные во время войны дневниковые записи, Е.Шварц наряду с описанием повседневных, сегодняшних наблюдений дополняет их интересными и разнообразными по содержанию воспоминаниями о ранних эпизодах своей жизни. Соединяя разновременные воспоминания, приводя факты и из общественной жизни, писатель воссоздает собственную жизнь. Рассказ ведется искренне, с неизменно строгим отношением к самому себе. Основным условием ведения дневниковых записей было писать только правду, "не врать, неперегруппировать события". "Я пишу не для печати, не для близких, не для потомства - и все же рассказываю кому-то и стараюсь, чтобы меня поняли эти неведомые читатели. Проще говоря, стараюсь, чтоб было похоже, хотя никто этого с меня не требует". Шварц, с.104.
При подобной эпизации меняется уже сама форма дневника, в котором отдельные отрывки строятся по модели мемуарного повествования: "К этому времени стала развиваться моя замкнутость, очень мало заметная постороним да и самым близким людям." "В тот год я стал еще больше бояться темноты, и при этом по-новому. Темнота теперь населилась существами враждебными и таинственными. ... Все представления мои об этом призраке были тоже призрачны, но я ужасно боялся лошади с мешком". Шварц, с. 80, 810.
Очевидно, что в ХХ веке дневник проходит значительный путь саморазвития от частного документа до разновидности мемуарной прозы. Соответственно меняется и его поэтика. На смену простой констатации фактиов пришел их отбор, а затем и направленная типизация. В отличие от хроник, существующих как самостоятельные образования в строго определенный временной отрезок и обычно выступающих как часть повествовательной структуры воспоминаний, и также ориентированных на однолинейное развитие событий, дневник является более независимым образованием, даже если он входит в состав дневниковой книги или собственно мемуарного повествования. Его легко вычленить.
Следующей значимой мемуарной формой следует признать путешествие. Как жанр они начали формироваться еще в период вхождения восточных славян в европейский христианский мир. Исследователь справедливо замечает: "В отличие от разнообразной по своим маршрутам западно-европейской литературы путешествий, древнерусские хождения раннего периода отвечали исключительно паломническим интересам путешественников, направлявшихся в центры христианского Востока - Царьград, Палестину, а также в Египет и на Синай". _
В России подобные записи о путешествиях складываются в особый жанр хождений (хожений). Как показывает Н.Прокофьев, этот процесс начался уже в X -XI веках и завершился, видимо в XII веке. _ Самые ранние из известных нам произведений этого жанра - "Хожение игумена Даниила", ставшее своеобразным путеводителем по святым местам Палестины, и "Паломник" Добрыни Ядрейковича, побывавшего в Константинополе в 1200-1204 годах. _
В "Хождении игумена Даниила" автор уже определяет особенности жанра: "Писать надо о том, что видел и слышал сам: не хитро, но просто". Хожения состоят из отдельных новелл-очерков, написанных простым, лаконичным, порой ярким и образным языком" и объединены образом главного героя повествователя-христианина. Поэтому и основной упор в них делался на описание святынь, увиденных паломником и наиболее удобных путей сообщения.
Однако, особенности жанра путешествий сформировались гораздо позже. Для этого они должны были лишиться черт нормативности. Ведь в основном путешествия создавались паломниками с целью спасения собственной души и относились скорее к духовной, чем к светской литературе. С появлением хождений светского характера: записок первопроходцев, купцов, дипломатов и начинают постепенно складываться элементы нового жанра - путешествия. Название же "хождение" (от древрнеруского ходити - перемещаться. путешествовать) сохраняется, но начинает обозначать совершенно иное содержание.
Наиболее значительным образцом подобных хождений следует считать "Хожение за три моря" Афанасия Никитина (1453), где имеет значение прежде всего авторское отношение к происходящему. К элементам автобиографического жанра, проявляющимся в этом произведении, можно также отнести эмоциональную приподнятость, лирический тон повествования, личностное видение событий.
Круг авторов хождений постепенно расширяется, да и видят они гораздо больше. Свои впечатления они записывали в виде живых рассказов о путешествиях, где фиксировали самые разнообразные сведения исторического, этнографического, географического характера, нередко соединяя подлинные факты с вымыслом. Так в "Путешествии" Иоанна Лукьянова сочетаются традиции средневековой паломнической прозы и стилевые приемы новой литературы, развивавшейся под европейским влиянием. Примечательно, что свое произведение Лукьянов создает на основе более ранних записей, представляющих нечто среднее между дневником и статейным списков. Не случайно исследователь считает их первыми путевыми записками, принадлежащими писателю. _
Конечно, большинство авторов XVIII века сохраняют традиционную схему изложения фактов, по формеприближенной к статейному списку. Ведь даже сами названия свидетельствуют о том, что в центре находятся записи о путешествии ("Путевые записки" (1697-1699) П.Толстого, "Путевые записки" (1697-1699) Б.Шереметева, "Путевые записки" (1705-1708) Б.Куракина. Только теперь совершается не паломничество для поклонения святыням, а путешествие с целью осмотра европейских достопримечательностей. В некоторых сочинениях ярко проявляется личность пишущего, нередко рассказ ведется от первого лица, и автор непосредственно обращается к читателю.
Усиление интереса русских людей к Западу в петровскую эпоху в связи с расширением контактов, культурных и экономических связей приводит к изменению формы путешествий и их содержания: появляются элементы нового исторического мышления, увеличивается роль автора в повествовании. Самым значительным произведением подобного типа можно считать "Путешествие стольника П.А.Толстого по Европе 1697-1699 годов" (1697-1699). В нем впервые выявляются черты собственно мемуарного повествования последовательность авторской позиции и единство интонации повествователя. _
По справедливому замечанию исследователей, "Путевые записки Толстого стали итоговым явлением в литературе древнерусских "хождений". Сам же жанр путевых записок становился "своеобразной творческой лабораторией, в которой на практике проверялись новые принципы изображения человека и окружающего его мира"_.
Поскольку путевые записки часто составлялись на основе предварительно сделанных подневных записей, форма дневника, становившаяся сюжетной основой повествования, позволяла "позволяла донести до читателя сложность общественно-политических, философских, этических и эстетических исканий эпохи, сочетать документально точные, подчас натуралистические описания с литературно обобщенными зарисовками увиденного путешественником. _
Автор работы считает путешествие контаминационным жанром, где взаимодействовали русская и европейская традиции. К XVIII веку жанр путешествий был достаточно развит в ряде европейских литератур. Так, в английской литературе в этом жанре создавались многие произведения собственно художественной литературы (например, сочинения Свифта).
Особое влияние на поэтику жанра оказал Стерн, который ввел свободный переход от одной темы к другой, стилистическую обособленность отдельных частей и в ряде случаев их композиционную завершенность.
Однако, наряду с традицией, идущей от Стерна, существовала и другая, с которой и начинается история собственно русских литературных путешествий. Она связана с "Письмами русского путешественника" Н.Карамзина, где автор четко дистанцирован от своего героя. "Русский путешественник" впервые наделен внешними признаками, имитирующими автобиографического героя, проявляющегося в виде повествователя, автобиографического героя и читателя-собеседника. Внешнее путешествие по Европе развивается параллельно внутреннему - "странствию по лабиринту собственной души" - , отмечает Ю.Лотман. _ Герой Карамзина совершает как реальное, так и мысленное (воображаемое) путешествие, передавая свои впечатления и наблюдения в форме писем.
К XIX веку было известно множество произведений, где использовалась структура путешествия. Основными разновидностями стали документальные описания, записки о морских и сухопутных путешествиях, а также "путевые очерки", в которых изложение впечатлений дополнялось различными рассуждениями авторов. Об особенностях данного жанра можно судить по произведению М.Погодина "Год в чужих краях. 1839 год. Дорожный дневник" (1844). Книге предпослано обширное предисловие, в котором автор приводит подробную схему для создания подобного произведения.
Погодин пишет, что автор должен сохранять непосредственность впечатлений. Поэтому автор не должен дополнять или вообще изменять текст перед публикацией. Необходимо оставить "все что было замечено на ночлегах, в дилижансах, отражено в письмах". Вместе с тем, Погодин считает допустимым и даже необходимым вставлять авторские размышления и комментария к записанному в дороге. Он отмечает и неизбежно возникающее различие между непосредственным восприятием и ретроспективным видением событий: "... То, что прежде удивляло меня, нахожу теперь совсем обыкновенным". _
Следовательно, к середине XIX века можно провести различие между двумя разновидностями мемуарного жанра, которые можно обозначить как "путешествия" и "путевые записки (записи)" . Нередко у них бывает весьма сходное содержание. Однако, в путевых записках элемент обобщения выражен слабо или вовсе отсутствует. Они статичны, главным в них является перечисление фактов, поэтому чаще всего они представляют собой цепь законченных эпизодов. В ряде случаев (прежде всего на раннем этапе развития) они близки к статейным спискам.
Подобным образом построены, в частности, книги С.Максимова "Год на севере" (1859) и "Сибирь и каторга" (1868-1869). Они состоят из ряда глав, каждая из которых посвящена пребыванию автора в определенном месте или встрече с определенным лицом. Динамизм путешествия обусловлен тем, что автор подробно фиксирует сам процесс передвижения героя. Главное для автора - достоверность каждой картины, а неих внутренняя связь.
Но, поскольку книга была написана после самого путешествия, автор невольно создает типизированное изображение, обобщая свои впечатления разных лет. Об этом качестве Максимова пишет первый рецензент книги А.Дружинин: "Без всякого старания со стороны автора, без всяких стремлений его к погоне за поэзиею поэтическая сторона книги сказывается сама собою". _
Форма путешествия использована Максимовым и как своего рода оболочка для введения в нее обширного этнографического материала. Рассказ о собственном путешествии придавал описываемому дополнительную достоверность и привлекал внимание читателей.
Практически по этому же пути обобщения собственных впечатлений пошел уже в ХХ веке В.К.Арсеньев в своих книгах "В дебрях Уссурийского края" (1921) и "Сквозь тайгу" (1923). В отличие от Максимова он обобщает не столько этнографические, сколько научные наблюдения. Беллетризованная форма придает изложению динамизм и позволяет возбудить интерес читателя.
Нередко перед глазами читателя проходит не только процесс познания героем окружающего его мира, но и определяется его отношение к самому себе, к окружающему. Таким образом, беллетризацию повествования можно считать органическим качеством жанра путевых записок.
В ХХ веке организация собственных наблюдений в виде последовательных записей встречается в произведениях М.Пришвина и И.Соколова - Микитова, которые, правда, в ряде случаев соединяют элементы поэтики путешествий и путевых очерков, в которых четко проявляется мемуарное начало.
Ярко выраженное авторское начало проявилось и в произведениях, созданных в конце двадцатых - начале тридцатых годов писателями, совершими многочисленные путешествия по стране и за ее пределами (М.Кольцовым, М.Шагинян, И.Эренбургом). В них повествование ведется от первого лица в виде рассказа об увиденном. Писатели используют форму путешествий или путевого дневника (причем иногда даже поэтического) для передачи своих впечатлений. Однако, отсутствие временной перспективы, разделения функций авторского "я" не позволяют отнести подобные произведения к мемуарам.
Традиционно форма путешествия предполагает наличие вводной части, где обосновывается цель, с которой было предпринято путешествие. За ней следует непосредственный рассказ о путешествии, включающий и комментарий автора, если описание путешествия составлялось спустя какой-то временной промежуток, скажем на основе дневниковых записей. Так в "Старом Валааме" (1937). Шмелев объединяет два путешествия - совершенное много лет назад и недавно. Он последовательно рассказывает о своем путешествии и одновременно вспоминает наиболее примечательные происшествия, связанные с монастырем. Даже эпизоды из жития святого Иоанна Дамаскина (глава десятая - "Строитель Валаама - Николай Смиренный. - Странник) не пересказываются автором, а как бы припоминаются. Повествование строится на сочетании двух планов повествователя и реконструируемого в его памяти прошлого.
Подобная отстраненность, организация плана повествователя и плана биографического героя позволяют говорить о тщательной организации автором мемуарного начала. Все отступления связаны с основной темой и подчинены движению авторской мысли. Для организации повествования в единое целое используется форма путешествия.
Путешествие может быть использовано и как стилевой прием. Однако, в данном случае предполагается путешествие совершается не столько в реальном времени и пространстве, сколько внутри сознания самого повествователя. Оно строится на основе воспоминаний о детстве, рассуждений о творческом пути, его истоках. Практически здесь писатель рассуждает на самые разные темы, а форма путешествия используется для организации столь разнородного материала.
Расширение содержания приводит к трансформации формы. Так путевые записи Белого "Африканский дневник" можно рассматривать и как своеобразную творческую лабораторию, предшествовавшую созданию его автобиографических произведений второй половины десятых - двадцатых годов. В них сочетаются самые разные сведения: и исторические справки о странах, где побывал автор, и краткая характеристика встреченных им людей, и описание собственных впечатлений.
Перед нами яркий, образный мир, увиденный глазами путешественника: "Вечером после обеда мы с Асею подошли уже к темнеющим окнам; полнеба блистало коричневым отсветом сумерок, и угасло зеленой, отчетливо стеклянеющей высью; и пурпур густой, бархатеющий - ярко раскинул огромные крылья огней, - состоящих из многого множества перистых тучек, чернеющих пурпурных, красных и розовых; воздух еще там пылал; и врезался туда четкий холм черным контуром, черная кралась фигурка по линии черного контура в яростной красени неба; и черная лопасть одежды за ней билась в ветре, легко проносящемся; толпы больших минаретов слагали отчетливый строй, розовеющий в вечере нежными колоритами фламинговых крылий. Белый, 1, с.140. Цепочки эпитетов (в том числе и авторские) и яркие цветовые метафоры придают картине некоторую театральность.
Воображаемое путешествие обычно организуется в виде одного из повествовательных лейтмотивов. Нередко оно реконструируется и в форме сна или видения.
Путешествие может использоваться и как один из мотивов, входящих в повествование. В этом случае основными приемами его реализации становятся различные эпитеты и ассоциативные (синонимические) ряды - встревоженная и перемещающаяся Русь как во время потопа, переселения народов (библейские ассоциации и символы), а также образную систему (путника, странника, дороги) (автобиографическая повесть А.Приставкина "Ночевала тучка золотая", эссеистическое "Путешествие в Армению" М.Шагинян).
На внесюжетном уровне, например, в мемуарно-биографическом романе, путешествие реализуется в виде документальных отступлений, чаще всего посвященных путешествию в прошлое (на родину предков, в места своего детства или молодости). Таковы "путешествия" В.Кетлинской, М.Шагинян, В.Шефнера.
Встречается и так называемый гибридный тип, где соединяются вместе реальное путешествие, строго выдерживаемое в эпистолярном стиле, и линия воображаемого путешествия, а также воспоминания и мысли по поводу совершаемого или возможного путешествия. Такие сложные образования обычно встречаются в составе мемуарно-биографических повестей или романов. Содержание построено на основе множества тем со свободным переходом от одной к другой. Ввод оценок, внесюжетных элементов строго "дозируется" и старательно мотивируется.
Соединение реального путешествия с воображаемым служит основой для своеобразной игры с читателем, где сюжетные связи условны, а главным является именно тематическое разнообразие и возможность автора свободно и открыто высказываться по разным поводам и вопросам. Обычно подобное двуплановое построение подчеркивается их хронологическим несовпадением. Повествование разворачивается традиционно, как рассказ, воспоминание о произошедшем, за которым может последовать неожиданный переход, нарушающий последовательность событий.
При этом возникает определенный стилевой разнобой, который сознательно усиливается автором при введении разных дополнительных материалов, от цитат из собственных сочинений и до фрагментов из произведений современников. Подобная цитация связана и с включением разнообразного фактического материала, оценок описываемого, разнообразных размышлений уже связанных с основной проблематикой произведения - данным путешествием. Естественно, что в подобном повествовании повышается роль ассоциаций, эпитетов, сравнений. Наряду с контрастами они позволяют неожиданно переходить от одной темы к другой, влияя и на внутреннюю динамику действия.
Так, И.Шмелев вставляет в описание Соловецкого монастыря фрагменты из учительного сочинения "Вертоград многогоцветный", из жития Зосимы ми Савватия Соловецких. При этом цитата никак не обозначается и только по изменению лексического строя ее можно выделить из остального текста: "Солнце ярко горит, плющится на волнах слепит. Скалы на той стороне пролива не так угрюмы, лес на них в солнце, повеселел. Видно, как бредет там берегом монашек с берестяной корзинкой, красная лодочка с монахами плывет к островку в Проливе. А вправо - вольная Ладога, спокойная." _
Следует также сказать об особой роли образа читателя. В ряде случаев он персонифицируется в собеседника, близкого автору по позиции, взглядам, эмоциональному восприятия описываемого. Через обращения к нему осуществляется диалогизация авторской речи.
Повесть А.Битова "Уроки Армении. Путешествие в небольшую страну" открывается прямым обращением автора к объекту повествования: "Да простит мне Армения, небу ее идет самолет!" Битов, с. 263.
Действие разворачивается сразу, нет никаких предварительных объяснений, да и само повествование часто строится на диалоге, где автор беседует с друзьями, встреченными людьми, читателем. Иногда следует запись непосредственно увиденного, пережитого, вошедшего в память.
Интересно использование формы путешествия в романе В.Лихоносова "Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж". Автор как бы соединяет все показанные выше приемы. В результате своеобразного синтеза возникает любопытный эффект. Путешествие становится формой существования главного героя. В постоянных переездах с места на место перед нами проходит вся его жизнь - юность в казачьей станице, служба в казачьих частях в Петербурге, гражданская война, исход с отступающими частями Добровольческой армии, нелегкая жизнь в эмиграции. Уехав и своего родного Хуторка, герой добирается до Парижа и вновь возвращается туда уже глубоким стариком. Соответственно его мысль "путешествует" и во времени - от начала Запорожья до наших дней. Поэтому главным героем романа является не столько сам герой, сколько его Память.