Страница:
– А что в этом необычного? – поинтересовался Алперт.
– Видите ли, как правило, план убийств формируется постепенно. За неимением лучшего определения я бы сказала – он совершенствуется. С каждой новой жертвой наш маньяк действует все более умело. Это следует из всех данных, которыми мы располагаем.
«Маньяк», – отметила про себя Рейчел. Стало быть, Кокс используют втемную, она и понятия не имеет, что ФБР-то знает его имя.
– Так, с этим разобрались, способ убийства один и тот же, – констатировал Алперт. – Что-нибудь еще?
– Только то, что послезавтра с раскопками мы скорее всего закончим. Разве что пробы почвы сюрприз подкинут.
– А вы что, все еще берете пробы?
– Ну да, когда есть время. Хотя вообще-то после вчерашних открытий мы углубились футов на шестьдесят – и ничего. Да, и не далее как вчера вечером мы получили сообщение из Неллиса, что термальная обработка тел ничего нового не показала. Так что, мне кажется, мы обладаем всей полнотой информации.
– Ну и слава Богу. Ваша очередь, Харви. Что скажете?
Ричардс откашлялся и подался вперед, поближе к микрофонам.
– Как сказала Грета, у нас сейчас в морге, в Неллисе, восемь трупов. Утечек пока нет. По-моему, тамошний люд считает, будто мы свозим туда из пустыни останки пришельцев с летающих тарелок. Вот так и рождаются мифы.
Только Алперт выжал из себя улыбку.
– Мы по полной проверили четыре трупа, – продолжал Ричардс, – остальных – пока предварительно. Могу лишь повторить слова Греты – один и тот же почерк. Этот малый похож на робота. Никаких отклонений. Похоже, убийство как таковое его не интересует. Тут скорее азарт охотника. Или, может, трупы – просто часть более обширного плана, который нам пока неизвестен.
Рейчел в упор посмотрела на Алперта. Она решительно не могла примириться с тем, что люди, принимающие столь важное участие в расследовании, работают вслепую. Но понимала и другое: стоит ей высказаться, как она тут же окажется в стороне от происходящего. А этого ей не хотелось.
– Что-нибудь хотите спросить, Рейчел?
Алперт застал ее врасплох. Она откашлялась.
– А почему вы свозите трупы в Неллис, а не сюда или в Лос-Анджелес?
Ответ она знала, но надо ведь было хоть что-нибудь сказать!
– Так легче держать кастрюлю закрытой, – пояснил Алперт. – Военные умеют хранить тайны.
«А вы?» – повисло в воздухе невысказанное.
– Продолжайте, доктор. – Он повернулся к Ричардсу.
«Доктор», – отметила Рейчел. Кокс он называет просто Гретой. Это означает, что Алперт либо неуверенно чувствует себя с умными и облеченными властью женщинами, либо не уважает науку антропологию. Скорее все же первое.
– Смерть, по нашему мнению, наступила в результате удушения, – продолжил Ричардс. – На это все указывает. Травм или повреждений мы не обнаружили, да и вряд ли обнаружим, свою работу мы фактически сделали. Выглядит все примерно так. Маньяк каким-то образом вырубает жертву, связывает ей руки и ноги, затем накидывает на голову пакет. Затяжка на шее, с нашей точки зрения, очень важна. Смерть наступает не сразу. Иначе говоря, маньяк не спешит. Он завязывает пакет клейкой лентой на шее и наблюдает за агонией.
– Позвольте, доктор! – прервала его Рейчел. – А лента завязана сзади или спереди?
– Концы – сзади. Скорее всего пакет накинули тоже сзади, возможно, когда жертва сидела.
– Стало быть, можно предположить, что он – э-э, маньяк – избегал или боялся смотреть своей жертве в глаза?
– Весьма вероятно.
– А как у нас с идентификацией? – спросил Алперт.
Ричардс перевел взгляд на Сандина.
– Пока опознаны только пятеро – все фигуранты лас-вегасского расследования. По нашим предположениям, шестой среди тех, чьи тела извлечены позже, в ходе двух последующих раскопок. Что касается остальных, по-прежнему туман. У нас нет сколько-нибудь ясных отпечатков пальцев. Одежду – то, что от нее осталось, – мы переправили в Квонтико, возможно, у Брасс есть что-то новое. Мы же пока…
– Ничего нового нет, – раздался голос с экрана телевизора.
– Ясно. Сегодня мы заводим в компьютер информацию по зубам, – продолжал Сандин. – Может, это что-нибудь даст. Иначе – остается ждать случая.
Он наклонил голову, давая понять, что закончил.
– Брасс я хочу послушать последней, – вновь взял бразды правления Алперт, – а пока послушаем, что нам скажут про почву.
Настал черед Мэри Понд.
– Мы взяли пробы во всех местах. Ничего интересного, все чисто, за одним исключением. На седьмом участке обнаружились остатки жевательной резинки. «Джуси фрут», судя по обертке. Она прилипла к стенке трехфутовой могилы на глубине от двадцати четырех до тридцати дюймов. На наш взгляд, это веревочка, за которую стоит потянуть.
– Надкусы есть? – спросил Алперт.
– Есть. Точнее сказать пока не могу, но похоже на три четких следа. Я запечатала все это хозяйство и отправила Брасс.
– Получено, – подтвердил голос с экрана. – Сегодня утром. Я пустила материал в дело, но результатов пока нет. Может, к вечеру будут. Но в принципе я согласна. Три надкуса видны даже невооруженным глазом. Может, даже ДНК установим.
– А больше нам ничего и не нужно! – обрадовался Алперт.
Рейчел хорошо помнила пристрастие Боба Бэкуса к «Джуси фрут», однако ничего из этого, по ее мнению, не следовало. Жвачка в могиле – это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ни за что в жизни Бэкус не позволил бы себе оставить такой четкий след. Для этого он слишком опытный убийца и слишком хороший сыщик. Увы, из-за договоренности с Алпертом не называть имени Бэкуса у Рейчел не было возможности внятно выразить свои сомнения.
– По-моему, это приманка, – сказала она.
Алперт задержал на ней взгляд, словно прикидывая, стоит ли рисковать.
– Приманка? С чего это вы решили, Рейчел?
– А с того, что я не могу понять, откуда у типа, который бог знает где закапывает труп, возможно, посреди ночи… откуда это у него возьмется время отставить лопату, вынуть изо рта резинку, обернуть ее фольгой, которую тоже надо достать из кармана, и аккуратно бросить вниз. Даже если он жевал резинку, то просто выплюнул бы ее. Но я сомневаюсь. Я думаю, он просто подобрал где-то чужие объедки, принес их с собой и бросил в могилу специально для нас. Для тех, кому указал путь с помощью навигатора.
Рейчел огляделась и, столкнувшись со взглядами присутствующих, лишний раз убедилась: для них она скорее курьез, нежели уважаемый коллега. Молчание нарушил голос с экрана.
– Думаю, Рейчел права, – сказала Доран. – Нами манипулируют с первого дня. И резинка – часть игры. Действительно, трудно поверить, чтобы человек, составивший такой план, совершил детскую ошибку.
– Одна резинка. Одна ошибка. Восемь могил, – вступил в разговор Ганнинг, агент из Квонтико. – Не вижу в этом ничего сверхъестественного. Все мы прекрасно знаем, что безупречных убийств не бывает. Да, случается, преступникам удается уйти, но прокалываются все.
– Ладно, – отмахнулся Алперт, – посмотрим, что из этого выйдет, выводы делать пока рано. Что-нибудь еще, Мэри?
– На данный момент все.
– Тогда послушаем агента Китса, что там у нас в местном отделении Бюро насчет идентификации трупов.
Китс открыл лежавшую на столе кожаную папку. В ней оказался блокнот, испещренный записями. То, что обычный канцелярский блокнот помещен в такую красивую и дорогую оправу, убедило Рейчел: этот человек гордится своей работой. Или ею гордится тот, от кого он получил эту папку. Так или иначе, Китс понравился Рейчел. И еще он заставил ее почувствовать, что ей многого не хватает. Не хватает такой вот гордости за Бюро и за свою работу.
– Ну что сказать? Мы начали принюхиваться к делу о пропавшей шестерке, которое ведет городская полиция Лас-Вегаса. Трудность в том, что мы действуем втемную. Просто так с улицы не ворвешься. В общем, мы связались с этими ребятами, интерес свой объяснили тем, что пропавшие – жители разных штатов, а один – гражданин другой страны. Это дает право задавать вопросы, но мы ведь не хотим, чтобы уши торчали слишком явно, так что приходится ходить вокруг да около. Сегодня, ближе к вечеру, мы с ними еще раз все перетрем. Как догребем до берега, так начнем отматывать ленту назад, пройдемся по биографиям пропавших, может, общий знаменатель и найдем. Не забывайте, ребята из городской уже которую неделю сидят на этом деле, а толку шиш.
– Запись, агент Китс, запись, – напомнил Алперт.
– Ах да, прощу прощения. Я хочу сказать, успеха они пока не добились.
– Ясно, агент Китс. Держите меня в курсе.
Наступило молчание. Алперт с мягкой улыбкой взирал на Китса, пока наконец тот не уловил намек.
– Э-э, вы хотите сказать, что я свободен?
– Я хочу, чтобы вы занялись исчезнувшими людьми, – поправил Алперт. – Стоит ли тратить время, наблюдая, как мы топчемся на месте?
– Ну что ж, как скажете.
Китс поднялся. Будь он белым, его выдала бы краска на щеках.
– Благодарю вас, агент Китс, – сказал Алперт ему в спину, проводив взглядом до дверей.
Затем вновь повернулся к присутствующим.
– Полагаю, нам нет нужды задерживать Мэри, Грету, Харви и Дуга. Вы, ребята, да простится мне такое выражение, нужны нам в окопах. – И он холодно улыбнулся.
– Вообще-то я предпочла бы остаться и послушать, что скажет Брасс. Это может пригодиться в работе, – начала было Грета.
Алперт перестал улыбаться.
– Нет, – жестко отчеканил он, – в этом нет нужды.
В кабинете повисло неловкое молчание, оборвавшееся дружным скрипом стульев – ученые поднимались с мест. Они вышли, не говоря ни слова. Рейчел не знала, куда глаза девать. Бюро есть Бюро. Начальство здесь всегда отличалось, отличается и будет отличаться крайней бесцеремонностью.
– Итак, на чем мы остановились? – проговорил Алперт, словно ничего не произошло. – Брасс, ваше слово. Я просил вас разобраться с лодкой, кассетой, мешками, одеждой и навигатором. Да, еще жевательная резинка появилась. Но этот след никуда не ведет, чрезвычайно вам признателен, агент Уоллинг.
Слово «агент» он произнес так, будто оно было синонимом «идиотки». Признавая поражение, Рейчел подняла руки:
– Прошу прощения, но я не знала, что половина участников расследования не осведомлены о подозреваемом. Странно, в мои времена, когда я работала в поведенческом, все было иначе. Мы собирали информацию и делились ею друг с другом, никому и в голову не приходило скрывать факты.
– Вы говорите о тех временах, когда были ассистентом того господина, которого мы сейчас ищем?
– Знаете что, агент Алперт, если вы хотите оскорбить меня, то…
– Это засекреченное расследование, агент Уоллинг, только это я и пытаюсь вам напомнить. Повторяю, о нем знают те, кому знать положено.
– Ясно.
Алперт отвернулся, словно никакой Рейчел Уоллинг для него больше не существовало, и посмотрел на экран:
– Итак, Брасс, мы слушаем вас.
Алперт нарочно встал между Рейчел и экраном, чтобы лишний раз подчеркнуть ее стороннее положение.
– Ну что сказать, – начала Доран, – у меня есть нечто существенное и одновременно… нечто странное. О лодке я вам говорила вчера. Первоначальный анализ отпечатков пальцев, насколько его можно было осуществить, дал нулевой результат. Ведь посудина бог знает сколько времени пробыла в песке, стихия поработала на славу. Тогда мы придумали любопытную штуку. Агент Алперт дал разрешение заняться вещественными доказательствами, что и было сделано в Неллисе вчера вечером, в ангаре. На лодке остались уключины. Когда-то это была спасательная лодка, из тех, что имелись на военных судах. Сделана в конце тридцатых и, наверное, продана после Второй мировой войны за ненадобностью.
Пока Доран говорила, Дей открыла папку, вытащила фотографию лодки и протянула Рейчел – та еще не видела ее, к тому времени, как она приехала на место раскопок, лодку уже транспортировали в Неллис. «Удивительно, – подумала она, – удивительно, но характерно для Бюро: так много сведений о лодке, засыпанной песком в пустыне, и так мало информации о преступлении, столь тесно с ней связанном».
– Поначалу мы не смогли исследовать внутреннюю поверхность уключин. Потом, когда нам разрешили снять их с лодки, нам сопутствовала удача. Они в хорошем состоянии.
– Ну и?.. – нетерпеливо прервал ее Алперт. Подробности путешествия его явно не волновали – интересовало место назначения.
– В носовой части обнаружилось два отпечатка. Сегодня утром мы прогнали их через базу данных, почти сразу получили результат. Вот в нем-то и странность. «Пальчики» принадлежат Терри Маккалебу.
– Как это возможно? – изумилась Дей.
Алперт не ответил. Он уперся взглядом в какую-то точку на столе прямо перед собой. Рейчел тоже сидела молча, стараясь переварить только что услышанное и понять, что к чему.
– Ну как, как? Наверное, сунул зачем-то руку в уключину, иначе не объяснишь, – сказала Доран.
– Но ведь он мертв, – возразил Алперт.
– Что?! – воскликнула Рейчел.
Все повернулись в ее сторону. Дей медленно кивнула:
– Он умер около месяца назад. От инфаркта. Наверное, эта новость еще не дошла до Южной Дакоты.
– Извини, Рейчел, – заговорила Брасс, – я должна была тебе сказать. Но, честно говоря, для меня эта смерть – как обухом по голове. Я сразу помчалась в Калифорнию. Но все равно мне следовало с тобой связаться. Извини!
Рейчел опустила голову. Терри Маккалеб был ее другом и коллегой. Он из эмпатов. Накатило ощущение тяжелой потери, личной потери, хоть она много лет не видела Терри. Общие дела связали их на всю жизнь, а теперь эта жизнь – для него – кончилась.
– Ладно, господа, сделаем пятнадцатиминутный перерыв, – сказал Алперт. – Брасс, вы сможете выйти на связь?
– Конечно. Я еще не закончила, есть и другие новости.
– Ладно, послушаем.
Все вышли из кабинета и разбрелись – кто в туалет, кто в кафетерий. Все, кроме Рейчел.
– Неважно себя чувствуете, агент Уоллинг? – спросил Алперт.
Она мрачно посмотрела на него. Уж в утешениях этого типа Рейчел нуждалась меньше всего.
– Нет, благодарю, все в порядке, – сказала она, переводя взгляд на мерцающий экран телевизора.
17
18
– Видите ли, как правило, план убийств формируется постепенно. За неимением лучшего определения я бы сказала – он совершенствуется. С каждой новой жертвой наш маньяк действует все более умело. Это следует из всех данных, которыми мы располагаем.
«Маньяк», – отметила про себя Рейчел. Стало быть, Кокс используют втемную, она и понятия не имеет, что ФБР-то знает его имя.
– Так, с этим разобрались, способ убийства один и тот же, – констатировал Алперт. – Что-нибудь еще?
– Только то, что послезавтра с раскопками мы скорее всего закончим. Разве что пробы почвы сюрприз подкинут.
– А вы что, все еще берете пробы?
– Ну да, когда есть время. Хотя вообще-то после вчерашних открытий мы углубились футов на шестьдесят – и ничего. Да, и не далее как вчера вечером мы получили сообщение из Неллиса, что термальная обработка тел ничего нового не показала. Так что, мне кажется, мы обладаем всей полнотой информации.
– Ну и слава Богу. Ваша очередь, Харви. Что скажете?
Ричардс откашлялся и подался вперед, поближе к микрофонам.
– Как сказала Грета, у нас сейчас в морге, в Неллисе, восемь трупов. Утечек пока нет. По-моему, тамошний люд считает, будто мы свозим туда из пустыни останки пришельцев с летающих тарелок. Вот так и рождаются мифы.
Только Алперт выжал из себя улыбку.
– Мы по полной проверили четыре трупа, – продолжал Ричардс, – остальных – пока предварительно. Могу лишь повторить слова Греты – один и тот же почерк. Этот малый похож на робота. Никаких отклонений. Похоже, убийство как таковое его не интересует. Тут скорее азарт охотника. Или, может, трупы – просто часть более обширного плана, который нам пока неизвестен.
Рейчел в упор посмотрела на Алперта. Она решительно не могла примириться с тем, что люди, принимающие столь важное участие в расследовании, работают вслепую. Но понимала и другое: стоит ей высказаться, как она тут же окажется в стороне от происходящего. А этого ей не хотелось.
– Что-нибудь хотите спросить, Рейчел?
Алперт застал ее врасплох. Она откашлялась.
– А почему вы свозите трупы в Неллис, а не сюда или в Лос-Анджелес?
Ответ она знала, но надо ведь было хоть что-нибудь сказать!
– Так легче держать кастрюлю закрытой, – пояснил Алперт. – Военные умеют хранить тайны.
«А вы?» – повисло в воздухе невысказанное.
– Продолжайте, доктор. – Он повернулся к Ричардсу.
«Доктор», – отметила Рейчел. Кокс он называет просто Гретой. Это означает, что Алперт либо неуверенно чувствует себя с умными и облеченными властью женщинами, либо не уважает науку антропологию. Скорее все же первое.
– Смерть, по нашему мнению, наступила в результате удушения, – продолжил Ричардс. – На это все указывает. Травм или повреждений мы не обнаружили, да и вряд ли обнаружим, свою работу мы фактически сделали. Выглядит все примерно так. Маньяк каким-то образом вырубает жертву, связывает ей руки и ноги, затем накидывает на голову пакет. Затяжка на шее, с нашей точки зрения, очень важна. Смерть наступает не сразу. Иначе говоря, маньяк не спешит. Он завязывает пакет клейкой лентой на шее и наблюдает за агонией.
– Позвольте, доктор! – прервала его Рейчел. – А лента завязана сзади или спереди?
– Концы – сзади. Скорее всего пакет накинули тоже сзади, возможно, когда жертва сидела.
– Стало быть, можно предположить, что он – э-э, маньяк – избегал или боялся смотреть своей жертве в глаза?
– Весьма вероятно.
– А как у нас с идентификацией? – спросил Алперт.
Ричардс перевел взгляд на Сандина.
– Пока опознаны только пятеро – все фигуранты лас-вегасского расследования. По нашим предположениям, шестой среди тех, чьи тела извлечены позже, в ходе двух последующих раскопок. Что касается остальных, по-прежнему туман. У нас нет сколько-нибудь ясных отпечатков пальцев. Одежду – то, что от нее осталось, – мы переправили в Квонтико, возможно, у Брасс есть что-то новое. Мы же пока…
– Ничего нового нет, – раздался голос с экрана телевизора.
– Ясно. Сегодня мы заводим в компьютер информацию по зубам, – продолжал Сандин. – Может, это что-нибудь даст. Иначе – остается ждать случая.
Он наклонил голову, давая понять, что закончил.
– Брасс я хочу послушать последней, – вновь взял бразды правления Алперт, – а пока послушаем, что нам скажут про почву.
Настал черед Мэри Понд.
– Мы взяли пробы во всех местах. Ничего интересного, все чисто, за одним исключением. На седьмом участке обнаружились остатки жевательной резинки. «Джуси фрут», судя по обертке. Она прилипла к стенке трехфутовой могилы на глубине от двадцати четырех до тридцати дюймов. На наш взгляд, это веревочка, за которую стоит потянуть.
– Надкусы есть? – спросил Алперт.
– Есть. Точнее сказать пока не могу, но похоже на три четких следа. Я запечатала все это хозяйство и отправила Брасс.
– Получено, – подтвердил голос с экрана. – Сегодня утром. Я пустила материал в дело, но результатов пока нет. Может, к вечеру будут. Но в принципе я согласна. Три надкуса видны даже невооруженным глазом. Может, даже ДНК установим.
– А больше нам ничего и не нужно! – обрадовался Алперт.
Рейчел хорошо помнила пристрастие Боба Бэкуса к «Джуси фрут», однако ничего из этого, по ее мнению, не следовало. Жвачка в могиле – это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ни за что в жизни Бэкус не позволил бы себе оставить такой четкий след. Для этого он слишком опытный убийца и слишком хороший сыщик. Увы, из-за договоренности с Алпертом не называть имени Бэкуса у Рейчел не было возможности внятно выразить свои сомнения.
– По-моему, это приманка, – сказала она.
Алперт задержал на ней взгляд, словно прикидывая, стоит ли рисковать.
– Приманка? С чего это вы решили, Рейчел?
– А с того, что я не могу понять, откуда у типа, который бог знает где закапывает труп, возможно, посреди ночи… откуда это у него возьмется время отставить лопату, вынуть изо рта резинку, обернуть ее фольгой, которую тоже надо достать из кармана, и аккуратно бросить вниз. Даже если он жевал резинку, то просто выплюнул бы ее. Но я сомневаюсь. Я думаю, он просто подобрал где-то чужие объедки, принес их с собой и бросил в могилу специально для нас. Для тех, кому указал путь с помощью навигатора.
Рейчел огляделась и, столкнувшись со взглядами присутствующих, лишний раз убедилась: для них она скорее курьез, нежели уважаемый коллега. Молчание нарушил голос с экрана.
– Думаю, Рейчел права, – сказала Доран. – Нами манипулируют с первого дня. И резинка – часть игры. Действительно, трудно поверить, чтобы человек, составивший такой план, совершил детскую ошибку.
– Одна резинка. Одна ошибка. Восемь могил, – вступил в разговор Ганнинг, агент из Квонтико. – Не вижу в этом ничего сверхъестественного. Все мы прекрасно знаем, что безупречных убийств не бывает. Да, случается, преступникам удается уйти, но прокалываются все.
– Ладно, – отмахнулся Алперт, – посмотрим, что из этого выйдет, выводы делать пока рано. Что-нибудь еще, Мэри?
– На данный момент все.
– Тогда послушаем агента Китса, что там у нас в местном отделении Бюро насчет идентификации трупов.
Китс открыл лежавшую на столе кожаную папку. В ней оказался блокнот, испещренный записями. То, что обычный канцелярский блокнот помещен в такую красивую и дорогую оправу, убедило Рейчел: этот человек гордится своей работой. Или ею гордится тот, от кого он получил эту папку. Так или иначе, Китс понравился Рейчел. И еще он заставил ее почувствовать, что ей многого не хватает. Не хватает такой вот гордости за Бюро и за свою работу.
– Ну что сказать? Мы начали принюхиваться к делу о пропавшей шестерке, которое ведет городская полиция Лас-Вегаса. Трудность в том, что мы действуем втемную. Просто так с улицы не ворвешься. В общем, мы связались с этими ребятами, интерес свой объяснили тем, что пропавшие – жители разных штатов, а один – гражданин другой страны. Это дает право задавать вопросы, но мы ведь не хотим, чтобы уши торчали слишком явно, так что приходится ходить вокруг да около. Сегодня, ближе к вечеру, мы с ними еще раз все перетрем. Как догребем до берега, так начнем отматывать ленту назад, пройдемся по биографиям пропавших, может, общий знаменатель и найдем. Не забывайте, ребята из городской уже которую неделю сидят на этом деле, а толку шиш.
– Запись, агент Китс, запись, – напомнил Алперт.
– Ах да, прощу прощения. Я хочу сказать, успеха они пока не добились.
– Ясно, агент Китс. Держите меня в курсе.
Наступило молчание. Алперт с мягкой улыбкой взирал на Китса, пока наконец тот не уловил намек.
– Э-э, вы хотите сказать, что я свободен?
– Я хочу, чтобы вы занялись исчезнувшими людьми, – поправил Алперт. – Стоит ли тратить время, наблюдая, как мы топчемся на месте?
– Ну что ж, как скажете.
Китс поднялся. Будь он белым, его выдала бы краска на щеках.
– Благодарю вас, агент Китс, – сказал Алперт ему в спину, проводив взглядом до дверей.
Затем вновь повернулся к присутствующим.
– Полагаю, нам нет нужды задерживать Мэри, Грету, Харви и Дуга. Вы, ребята, да простится мне такое выражение, нужны нам в окопах. – И он холодно улыбнулся.
– Вообще-то я предпочла бы остаться и послушать, что скажет Брасс. Это может пригодиться в работе, – начала было Грета.
Алперт перестал улыбаться.
– Нет, – жестко отчеканил он, – в этом нет нужды.
В кабинете повисло неловкое молчание, оборвавшееся дружным скрипом стульев – ученые поднимались с мест. Они вышли, не говоря ни слова. Рейчел не знала, куда глаза девать. Бюро есть Бюро. Начальство здесь всегда отличалось, отличается и будет отличаться крайней бесцеремонностью.
– Итак, на чем мы остановились? – проговорил Алперт, словно ничего не произошло. – Брасс, ваше слово. Я просил вас разобраться с лодкой, кассетой, мешками, одеждой и навигатором. Да, еще жевательная резинка появилась. Но этот след никуда не ведет, чрезвычайно вам признателен, агент Уоллинг.
Слово «агент» он произнес так, будто оно было синонимом «идиотки». Признавая поражение, Рейчел подняла руки:
– Прошу прощения, но я не знала, что половина участников расследования не осведомлены о подозреваемом. Странно, в мои времена, когда я работала в поведенческом, все было иначе. Мы собирали информацию и делились ею друг с другом, никому и в голову не приходило скрывать факты.
– Вы говорите о тех временах, когда были ассистентом того господина, которого мы сейчас ищем?
– Знаете что, агент Алперт, если вы хотите оскорбить меня, то…
– Это засекреченное расследование, агент Уоллинг, только это я и пытаюсь вам напомнить. Повторяю, о нем знают те, кому знать положено.
– Ясно.
Алперт отвернулся, словно никакой Рейчел Уоллинг для него больше не существовало, и посмотрел на экран:
– Итак, Брасс, мы слушаем вас.
Алперт нарочно встал между Рейчел и экраном, чтобы лишний раз подчеркнуть ее стороннее положение.
– Ну что сказать, – начала Доран, – у меня есть нечто существенное и одновременно… нечто странное. О лодке я вам говорила вчера. Первоначальный анализ отпечатков пальцев, насколько его можно было осуществить, дал нулевой результат. Ведь посудина бог знает сколько времени пробыла в песке, стихия поработала на славу. Тогда мы придумали любопытную штуку. Агент Алперт дал разрешение заняться вещественными доказательствами, что и было сделано в Неллисе вчера вечером, в ангаре. На лодке остались уключины. Когда-то это была спасательная лодка, из тех, что имелись на военных судах. Сделана в конце тридцатых и, наверное, продана после Второй мировой войны за ненадобностью.
Пока Доран говорила, Дей открыла папку, вытащила фотографию лодки и протянула Рейчел – та еще не видела ее, к тому времени, как она приехала на место раскопок, лодку уже транспортировали в Неллис. «Удивительно, – подумала она, – удивительно, но характерно для Бюро: так много сведений о лодке, засыпанной песком в пустыне, и так мало информации о преступлении, столь тесно с ней связанном».
– Поначалу мы не смогли исследовать внутреннюю поверхность уключин. Потом, когда нам разрешили снять их с лодки, нам сопутствовала удача. Они в хорошем состоянии.
– Ну и?.. – нетерпеливо прервал ее Алперт. Подробности путешествия его явно не волновали – интересовало место назначения.
– В носовой части обнаружилось два отпечатка. Сегодня утром мы прогнали их через базу данных, почти сразу получили результат. Вот в нем-то и странность. «Пальчики» принадлежат Терри Маккалебу.
– Как это возможно? – изумилась Дей.
Алперт не ответил. Он уперся взглядом в какую-то точку на столе прямо перед собой. Рейчел тоже сидела молча, стараясь переварить только что услышанное и понять, что к чему.
– Ну как, как? Наверное, сунул зачем-то руку в уключину, иначе не объяснишь, – сказала Доран.
– Но ведь он мертв, – возразил Алперт.
– Что?! – воскликнула Рейчел.
Все повернулись в ее сторону. Дей медленно кивнула:
– Он умер около месяца назад. От инфаркта. Наверное, эта новость еще не дошла до Южной Дакоты.
– Извини, Рейчел, – заговорила Брасс, – я должна была тебе сказать. Но, честно говоря, для меня эта смерть – как обухом по голове. Я сразу помчалась в Калифорнию. Но все равно мне следовало с тобой связаться. Извини!
Рейчел опустила голову. Терри Маккалеб был ее другом и коллегой. Он из эмпатов. Накатило ощущение тяжелой потери, личной потери, хоть она много лет не видела Терри. Общие дела связали их на всю жизнь, а теперь эта жизнь – для него – кончилась.
– Ладно, господа, сделаем пятнадцатиминутный перерыв, – сказал Алперт. – Брасс, вы сможете выйти на связь?
– Конечно. Я еще не закончила, есть и другие новости.
– Ладно, послушаем.
Все вышли из кабинета и разбрелись – кто в туалет, кто в кафетерий. Все, кроме Рейчел.
– Неважно себя чувствуете, агент Уоллинг? – спросил Алперт.
Она мрачно посмотрела на него. Уж в утешениях этого типа Рейчел нуждалась меньше всего.
– Нет, благодарю, все в порядке, – сказала она, переводя взгляд на мерцающий экран телевизора.
17
Рейчел сидела в зале заседаний одна. Первое потрясение уступило место чувству вины, накатывавшему на нее, словно морская волна. Все эти годы Терри Маккалеб пытался достучаться до нее, но она так и не откликнулась. Только послала ему записку, когда он лежал в больнице после операции. Когда это было? Пять лет назад? Шесть? Рейчел забыла. А вот то, что не написала на открытке обратного адреса, – помнила. Тогда она уверяла себя, что просто не собирается застревать в Миноте надолго. Но про себя-то знала – как знает и сейчас! – настоящая причина в том, что она решила порвать все прежние связи. Ей не хотелось отвечать на всякие вопросы. Так что пусть порвется и эта ниточка, связывающая ее с прошлым.
Теперь волноваться не о чем – порвалась. И навсегда.
Дверь открылась, на пороге показалась Черри Дей.
– Воды налить?
– Неплохо бы, спасибо.
– Салфетку?
– Нет-нет, не беспокойся, я не плачу.
– Ладно, сейчас вернусь.
– Я не плачу, – повторила Рейчел в пустоту.
Она уперлась локтями в стол и обхватила голову обеими руками.
Из темноты выплыло воспоминание. Они с Терри расследуют одно дело. Вообще-то напарниками они не были, но в данном случае их свел Бэкус. Мать с дочерью связали и бросили в воду. Девочка так вцепилась в крестик, что он отпечатался на ее ладони, и след сохранился, даже когда тела были обнаружены. Терри работал со снимками, а Рейчел вышла выпить кофе, и когда вернулась, поняла, что он плакал. Вот тогда-то она и осознала, что он – эмпат, что они – одного поля ягода.
Вернулась Дей с бутылкой минеральной воды и бумажным стаканом.
– Ну, как ты?
– Все в порядке, спасибо за воду.
– Нас тут всех тогда тряхануло. Я близко его не знала, но все равно, когда услышала, долго не могла прийти в себя.
Рейчел молча кивнула. Ей не хотелось говорить на эту тему. Раздался звонок, и, опережая Черри, Рейчел потянулась к микрофону. На кнопку нажимать не стала, подняла трубку – так можно поговорить с Доран напрямую, по крайней мере никто больше не услышит.
– Брасс?
– Я, Рейчел, еще раз извини, что…
– Забудем. В конце концов, ты не моя секретарша.
– Ясное дело, но тут случай особый.
– Наверное, некролог напечатали в газетах, а я пропустила. Странно как-то узнавать о смерти товарища таким образом.
– Отлично тебя понимаю. Извини.
– Ты была на похоронах?
– Ну да, то есть на отпевании. Оно проходило на острове, где он жил. На Каталине. Все было очень красиво и очень грустно.
– А наших много приехало?
– Да не особенно. Туда не слишком просто добраться. Только паромом. Но кое-кто все же решился – и наши, и друзья. И семья, конечно. Клинт Иствуд тоже был. По-моему, он прилетел на своем вертолете.
Открылась дверь, и вошел Алперт. Выглядел он посвежевшим, словно во время перерыва надышался чистого воздуха. Вслед за ним появились и заняли свои места Зиго и Ганнинг.
– Мы здесь готовы, – сказала Рейчел в трубку. – Сейчас включу монитор.
– Ладно, потом договорим.
Рейчел протянула трубку Алперту, тот ткнул в какую-то кнопку, и на экране высветилось лицо Доран.
– Ну что, продолжаем? – предложил Алперт. – Так что там с «пальчиками» на уключинах?
– А то, что теперь надо выяснять, зачем и когда именно Маккалеб направлялся в те края, – сказала Черри.
– А также что придется ехать в Лос-Анджелес и заниматься обстоятельствами его смерти, – добавил Ганнинг. – Хотя бы для того, чтобы убедиться: это был действительно инфаркт.
– Все верно, но есть проблема, – заметила Доран. – Тело кремировано.
– Вот это плохо, – вздохнул Ганнинг.
– А вскрытие делалось? – осведомился Алперт. – Анализ крови, тканей?
– Без понятия, – сказала Доран. – Знаю только про кремацию. Я была на отпевании. Семья развеяла его прах в море.
Алперт по очереди оглядел присутствующих и остановил взгляд на Ганнинге.
– Эд, возьмите это на себя. Отправляйтесь в Лос-Анджелес и разберитесь на месте. Как можно быстрее. Я позвоню в тамошнее отделение Бюро, людей вам дадут. И ради Бога – никакой прессы. После чертова фильма Маккалеб там сделался местной знаменитостью. Если пресса пронюхает, на нас накинется стая шакалов.
– Понял.
– Какие-нибудь еще идеи? Предложения?
Молчание. Рейчел откашлялась и проговорила:
– Возможно, вы не знаете, но Бэкус был инструктором Терри.
Снова повисла пауза, на сей раз ее нарушила Доран:
– Верно.
– Когда началась программа обучения, Бэкус сразу выбрал Терри, – продолжила Рейчел. – А следующей стала я.
– Ну и какое все это имеет значение? – спросил Алперт.
– Может, и никакого, – пожала плечами Рейчел. – Но Бэкус нашел меня с помощью «джипиэс». Не исключено, что до этого он вычислил и Терри.
Присутствующие задумались, прикидывая возможные варианты.
– Собственно, зачем я здесь? Каким образом? Почему он послал мне бандероль, зная, что в отделе я больше не работаю? Должна же быть какая-то причина! У Бэкуса есть план. Возможно, Терри – лишь первый пункт.
– Ну что ж, следует учитывать и эту точку зрения, – солидно кивнул Алперт.
– А может, он выслеживал Рейчел? – предположила Доран.
– Ладно, не будем забегать вперед, – отрезал Алперт. – Давайте придерживаться фактов. Естественно, агент Уоллинг, я прошу вас быть предельно осторожной. Но для начала надо отработать линию Маккалеба, а там посмотрим. Так, с этим ясно. Что-нибудь еще, Брасс?
Собравшиеся слышали, как Доран, исчезнув с монитора и, наверное, переключаясь с Маккалеба на иные обстоятельства дела, шуршит бумагами.
– Вообще-то есть кое-что, возможно, связанное с Маккалебом. Но все по порядку. Как раз сейчас у нас на очереди клейкая лента и пакеты. Дайте нам еще день, и я буду готова к докладу. Так, дальше одежда, но ее еще надо сушить не меньше недели. Так что тут пока говорить не о чем. К вечеру прогоним через базу данных зубы. Стало быть, остается навигатор.
Рейчел обратила внимание на то, как все буквально впились взглядом в экран. Ощущение такое, будто Доран здесь, рядом.
– Тут мы кой-чего накопали. Серийный номер привел нас в магазин спорттоваров в Лонг-Бич, Калифорния. Вчера там побывали сотрудники местного отделения Бюро, выяснили, что куплен он был человеком по имени Обри Сноу. Это владелец рыбацкой шхуны, он вывозит любителей на рыбную ловлю, как раз вчера был в море. По возвращении мистера Сноу подробно допросили. Он показал, что свой «Гулливер» сотой модели почти год назад проиграл в покер конкуренту. Ценность этой штуковины в том, что на ней отмечены его любимые, самые рыбные места вдоль побережья Южной Каролины и Мехико.
– А как зовут победителя, он не сказал? – быстро спросил Алперт.
– К сожалению, нет. Игроки подобрались случайные. Скверная погода, клиентов нет. На пристани собралось много рыбаков, почти каждый вечер они резались в покер. Состав все время менялся. Много пили. Мистер Сноу не смог вспомнить ни имени, ни примет человека, который его обыграл. На его взгляд, это не местный, потому что больше он его в тех краях не видел. Вроде бы в отделе должны были организовать встречу мистера Сноу и художника на предмет составления словесного фоторобота того парня. Но даже если портрет получится хорошим… ведь там не счесть бухт и заливов, где организуется фрахт. А мне уже сказали, что местное отделение Бюро выделит только двух сотрудников.
– Ну, это мы поправим, – сказал Алперт. – Когда буду просить, чтобы оказали помощь Эду, скажу, чтобы и вам людей подбросили. Прямо сейчас позвоню Расти Хевершо.
Это имя было знакомо Рейчел. Хевершо – специальный агент, возглавляющий Лос-Анджелесское отделение ФБР.
– Спасибо, это действительно было бы здорово.
– Вы вроде обмолвились, что вся эта история каким-то боком связана с Маккалебом? Так я вас понял?
– Вы фильм видели?
– Да нет, как-то не пришлось.
– Ну так вот, Маккалеб, когда жил на Каталине, тоже сдавал яхту. Не знаю уж, насколько он сблизился с местной публикой, но не исключено, что ему приходилось играть в покер с кем-нибудь из конкурентов.
– Ясно. Что ж, это, конечно, всего лишь предположение, но надо проверить. Эд, возьмите это на себя.
– Слушаю.
Раздался стук, но Алперт даже не повернулся в ту сторону. К двери подошла Черри, и Рейчел заметила в проеме агента Кейтс. Та прошептала что-то на ухо Дей.
– Что-нибудь еще, Брасс? – осведомился Алперт.
– Пока все. Полагаю, нам сейчас лучше сосредоточиться на Лос-Анджелесе и…
– Прощу прощения, – оборвала ее Черри, подталкивая Кейтс к середине зала. – Полагаю, это заслуживает внимания.
Кейтс небрежно махнула рукой, как бы давая понять: вряд ли, скорее всего яйца выеденного не стоит.
– Понимаете ли, мне только что позвонили с пропускного пункта на раскопках. Они там задержали какого-то малого. Он только что подъехал. Это частный детектив из Лос-Анджелеса, и зовут его Хиронимус Бош. Он…
– Вы хотите сказать, Иеронимус Босх? Как художника?
– Ну да, точно. Насчет художника не скажу, но звать его так. По крайней мере мне так сказали. Парня отвели в штабной трейлер, осмотрели потихоньку его машину. На переднем сиденье оказалась папка, в ней – бумаги с записями и все такое прочее, а еще – фотографии. На одной из них – лодка.
– Наша лодка? – спросил Алперт.
– Ну да, та, рядом с которой первое захоронение. Да, и еще в папке газетная вырезка – статья о шести пропавших мужчинах.
Алперт медленно оглядел присутствующих, потом заговорил:
– Черри и Том, свяжитесь с Неллисом, пусть подготовят вертолет. Сами отправляйтесь туда же, и немедленно. Агент Уоллинг – с вами.
Теперь волноваться не о чем – порвалась. И навсегда.
Дверь открылась, на пороге показалась Черри Дей.
– Воды налить?
– Неплохо бы, спасибо.
– Салфетку?
– Нет-нет, не беспокойся, я не плачу.
– Ладно, сейчас вернусь.
– Я не плачу, – повторила Рейчел в пустоту.
Она уперлась локтями в стол и обхватила голову обеими руками.
Из темноты выплыло воспоминание. Они с Терри расследуют одно дело. Вообще-то напарниками они не были, но в данном случае их свел Бэкус. Мать с дочерью связали и бросили в воду. Девочка так вцепилась в крестик, что он отпечатался на ее ладони, и след сохранился, даже когда тела были обнаружены. Терри работал со снимками, а Рейчел вышла выпить кофе, и когда вернулась, поняла, что он плакал. Вот тогда-то она и осознала, что он – эмпат, что они – одного поля ягода.
Вернулась Дей с бутылкой минеральной воды и бумажным стаканом.
– Ну, как ты?
– Все в порядке, спасибо за воду.
– Нас тут всех тогда тряхануло. Я близко его не знала, но все равно, когда услышала, долго не могла прийти в себя.
Рейчел молча кивнула. Ей не хотелось говорить на эту тему. Раздался звонок, и, опережая Черри, Рейчел потянулась к микрофону. На кнопку нажимать не стала, подняла трубку – так можно поговорить с Доран напрямую, по крайней мере никто больше не услышит.
– Брасс?
– Я, Рейчел, еще раз извини, что…
– Забудем. В конце концов, ты не моя секретарша.
– Ясное дело, но тут случай особый.
– Наверное, некролог напечатали в газетах, а я пропустила. Странно как-то узнавать о смерти товарища таким образом.
– Отлично тебя понимаю. Извини.
– Ты была на похоронах?
– Ну да, то есть на отпевании. Оно проходило на острове, где он жил. На Каталине. Все было очень красиво и очень грустно.
– А наших много приехало?
– Да не особенно. Туда не слишком просто добраться. Только паромом. Но кое-кто все же решился – и наши, и друзья. И семья, конечно. Клинт Иствуд тоже был. По-моему, он прилетел на своем вертолете.
Открылась дверь, и вошел Алперт. Выглядел он посвежевшим, словно во время перерыва надышался чистого воздуха. Вслед за ним появились и заняли свои места Зиго и Ганнинг.
– Мы здесь готовы, – сказала Рейчел в трубку. – Сейчас включу монитор.
– Ладно, потом договорим.
Рейчел протянула трубку Алперту, тот ткнул в какую-то кнопку, и на экране высветилось лицо Доран.
– Ну что, продолжаем? – предложил Алперт. – Так что там с «пальчиками» на уключинах?
– А то, что теперь надо выяснять, зачем и когда именно Маккалеб направлялся в те края, – сказала Черри.
– А также что придется ехать в Лос-Анджелес и заниматься обстоятельствами его смерти, – добавил Ганнинг. – Хотя бы для того, чтобы убедиться: это был действительно инфаркт.
– Все верно, но есть проблема, – заметила Доран. – Тело кремировано.
– Вот это плохо, – вздохнул Ганнинг.
– А вскрытие делалось? – осведомился Алперт. – Анализ крови, тканей?
– Без понятия, – сказала Доран. – Знаю только про кремацию. Я была на отпевании. Семья развеяла его прах в море.
Алперт по очереди оглядел присутствующих и остановил взгляд на Ганнинге.
– Эд, возьмите это на себя. Отправляйтесь в Лос-Анджелес и разберитесь на месте. Как можно быстрее. Я позвоню в тамошнее отделение Бюро, людей вам дадут. И ради Бога – никакой прессы. После чертова фильма Маккалеб там сделался местной знаменитостью. Если пресса пронюхает, на нас накинется стая шакалов.
– Понял.
– Какие-нибудь еще идеи? Предложения?
Молчание. Рейчел откашлялась и проговорила:
– Возможно, вы не знаете, но Бэкус был инструктором Терри.
Снова повисла пауза, на сей раз ее нарушила Доран:
– Верно.
– Когда началась программа обучения, Бэкус сразу выбрал Терри, – продолжила Рейчел. – А следующей стала я.
– Ну и какое все это имеет значение? – спросил Алперт.
– Может, и никакого, – пожала плечами Рейчел. – Но Бэкус нашел меня с помощью «джипиэс». Не исключено, что до этого он вычислил и Терри.
Присутствующие задумались, прикидывая возможные варианты.
– Собственно, зачем я здесь? Каким образом? Почему он послал мне бандероль, зная, что в отделе я больше не работаю? Должна же быть какая-то причина! У Бэкуса есть план. Возможно, Терри – лишь первый пункт.
– Ну что ж, следует учитывать и эту точку зрения, – солидно кивнул Алперт.
– А может, он выслеживал Рейчел? – предположила Доран.
– Ладно, не будем забегать вперед, – отрезал Алперт. – Давайте придерживаться фактов. Естественно, агент Уоллинг, я прошу вас быть предельно осторожной. Но для начала надо отработать линию Маккалеба, а там посмотрим. Так, с этим ясно. Что-нибудь еще, Брасс?
Собравшиеся слышали, как Доран, исчезнув с монитора и, наверное, переключаясь с Маккалеба на иные обстоятельства дела, шуршит бумагами.
– Вообще-то есть кое-что, возможно, связанное с Маккалебом. Но все по порядку. Как раз сейчас у нас на очереди клейкая лента и пакеты. Дайте нам еще день, и я буду готова к докладу. Так, дальше одежда, но ее еще надо сушить не меньше недели. Так что тут пока говорить не о чем. К вечеру прогоним через базу данных зубы. Стало быть, остается навигатор.
Рейчел обратила внимание на то, как все буквально впились взглядом в экран. Ощущение такое, будто Доран здесь, рядом.
– Тут мы кой-чего накопали. Серийный номер привел нас в магазин спорттоваров в Лонг-Бич, Калифорния. Вчера там побывали сотрудники местного отделения Бюро, выяснили, что куплен он был человеком по имени Обри Сноу. Это владелец рыбацкой шхуны, он вывозит любителей на рыбную ловлю, как раз вчера был в море. По возвращении мистера Сноу подробно допросили. Он показал, что свой «Гулливер» сотой модели почти год назад проиграл в покер конкуренту. Ценность этой штуковины в том, что на ней отмечены его любимые, самые рыбные места вдоль побережья Южной Каролины и Мехико.
– А как зовут победителя, он не сказал? – быстро спросил Алперт.
– К сожалению, нет. Игроки подобрались случайные. Скверная погода, клиентов нет. На пристани собралось много рыбаков, почти каждый вечер они резались в покер. Состав все время менялся. Много пили. Мистер Сноу не смог вспомнить ни имени, ни примет человека, который его обыграл. На его взгляд, это не местный, потому что больше он его в тех краях не видел. Вроде бы в отделе должны были организовать встречу мистера Сноу и художника на предмет составления словесного фоторобота того парня. Но даже если портрет получится хорошим… ведь там не счесть бухт и заливов, где организуется фрахт. А мне уже сказали, что местное отделение Бюро выделит только двух сотрудников.
– Ну, это мы поправим, – сказал Алперт. – Когда буду просить, чтобы оказали помощь Эду, скажу, чтобы и вам людей подбросили. Прямо сейчас позвоню Расти Хевершо.
Это имя было знакомо Рейчел. Хевершо – специальный агент, возглавляющий Лос-Анджелесское отделение ФБР.
– Спасибо, это действительно было бы здорово.
– Вы вроде обмолвились, что вся эта история каким-то боком связана с Маккалебом? Так я вас понял?
– Вы фильм видели?
– Да нет, как-то не пришлось.
– Ну так вот, Маккалеб, когда жил на Каталине, тоже сдавал яхту. Не знаю уж, насколько он сблизился с местной публикой, но не исключено, что ему приходилось играть в покер с кем-нибудь из конкурентов.
– Ясно. Что ж, это, конечно, всего лишь предположение, но надо проверить. Эд, возьмите это на себя.
– Слушаю.
Раздался стук, но Алперт даже не повернулся в ту сторону. К двери подошла Черри, и Рейчел заметила в проеме агента Кейтс. Та прошептала что-то на ухо Дей.
– Что-нибудь еще, Брасс? – осведомился Алперт.
– Пока все. Полагаю, нам сейчас лучше сосредоточиться на Лос-Анджелесе и…
– Прощу прощения, – оборвала ее Черри, подталкивая Кейтс к середине зала. – Полагаю, это заслуживает внимания.
Кейтс небрежно махнула рукой, как бы давая понять: вряд ли, скорее всего яйца выеденного не стоит.
– Понимаете ли, мне только что позвонили с пропускного пункта на раскопках. Они там задержали какого-то малого. Он только что подъехал. Это частный детектив из Лос-Анджелеса, и зовут его Хиронимус Бош. Он…
– Вы хотите сказать, Иеронимус Босх? Как художника?
– Ну да, точно. Насчет художника не скажу, но звать его так. По крайней мере мне так сказали. Парня отвели в штабной трейлер, осмотрели потихоньку его машину. На переднем сиденье оказалась папка, в ней – бумаги с записями и все такое прочее, а еще – фотографии. На одной из них – лодка.
– Наша лодка? – спросил Алперт.
– Ну да, та, рядом с которой первое захоронение. Да, и еще в папке газетная вырезка – статья о шести пропавших мужчинах.
Алперт медленно оглядел присутствующих, потом заговорил:
– Черри и Том, свяжитесь с Неллисом, пусть подготовят вертолет. Сами отправляйтесь туда же, и немедленно. Агент Уоллинг – с вами.
18
Меня провели в трейлер и предложили располагаться. Тут имелась кухня, стол и свободное пространство, где действительно можно было расположиться. Было и окно, правда, с видом на другой трейлер. Работал кондиционер, так что дышалось более или менее легко, запахи почти не ощущались. На мои вопросы никто не отвечал. Говорили, что скоро подойдут другие люди, вот они-то со мной и поговорят.
Прошел час – вполне достаточно, чтобы обдумать, во что же я вляпался. Нет никаких сомнений, что я попал туда, где обнаружены трупы, об этом свидетельствовала вонь, которую не развеешь никаким кондиционером. К тому же я успел заметить еще два трейлера без номерных знаков и без окон. Тут тоже все ясно. Труповозки. И труп явно не один!
Прошло еще полчаса. Я сидел на кушетке и читал обнаруженный на кофейном столике «Бюллетень ФБР» за прошлый месяц. Над нами пролетел вертолет, звук двигателей сделался тише, затем совсем умолк. Сел, стало быть. Пять минут спустя открылась дверь и в фургон вошли люди, которых я ожидал. Две женщины и мужчина. Одна мне была явно знакома, только где же я ее видел? Ей было около сорока, высокого роста, симпатичное лицо, брюнетка. В глазах таилась какая-то мертвенность, но и это было мне знакомо. Она следователь, а это значит, что дорожки наши могли пересечься в десятках мест.
Прошел час – вполне достаточно, чтобы обдумать, во что же я вляпался. Нет никаких сомнений, что я попал туда, где обнаружены трупы, об этом свидетельствовала вонь, которую не развеешь никаким кондиционером. К тому же я успел заметить еще два трейлера без номерных знаков и без окон. Тут тоже все ясно. Труповозки. И труп явно не один!
Прошло еще полчаса. Я сидел на кушетке и читал обнаруженный на кофейном столике «Бюллетень ФБР» за прошлый месяц. Над нами пролетел вертолет, звук двигателей сделался тише, затем совсем умолк. Сел, стало быть. Пять минут спустя открылась дверь и в фургон вошли люди, которых я ожидал. Две женщины и мужчина. Одна мне была явно знакома, только где же я ее видел? Ей было около сорока, высокого роста, симпатичное лицо, брюнетка. В глазах таилась какая-то мертвенность, но и это было мне знакомо. Она следователь, а это значит, что дорожки наши могли пересечься в десятках мест.