Корчак Александр. Я, депутат... Всенародный избранник

   Оказавшись снаружи, Эльвира подала условный сигнал: «Срочно смываться», поправила правой рукой прядь волос за левым ухом. Нанятый ею человек тут же встал и моментально растворился среди людей, сидящих и стоящих в холле. И уже через пять минут он отъезжал на специально ждущей его машине в Москву. Еще через пять минут дверь базы Худинского резко распахнулась, и из нее вывалил хозяин во главе, по крайней мере, двадцати молодых здоровых парней. Обезумевший Худинский, как был, в халате, так и ринулся к месту, где он видел всего несколько минут назад своего убийцу.
   Подбежав к столику, у которого в кресле только что изволил сидеть этот человек, там он его не обнаружил. А на двух других сидели корреспонденты из Франции и Германии, о чем-то мирно беседующие.
   Схватив одного за грудки, он заорал:
   – Где твой дружок, где этот убийца?
   – Кес-ке-се, мусье? – недоуменно спросил его французский корреспондент.
   – Я тебе сейчас как дам по морде, – заорал Худинский, – будешь знать как «кес-ке-се», умоешься, мусье!
   Второй попытался вмешаться:
   – Простите, в чем дело?
   Возбужденный Худинский со всего маха хлопнул ладошкой того по голове:
   – Я сейчас тебе покажу, в чем дело, кес-ке-се, понимаешь. Я спрашиваю, где ваш дружок, – показывая на кресло, – где он?
   А затем уже заорал без всяких ограничений:
   – Они – агенты мирового сионизма, бейте их!
   Тут же навалились ребята из его охраны, началась потасовка. Люди Худинского отчаянно колотили защищавшихся корреспондентов. На помощь последним ринулись работники радио и телевидения, корреспонденты других издательств и газет. Похоже, потасовка грозила перерасти в грандиозную драку.
   Старуха, которая раньше призывала «дать ему в ухо», суетилась здесь же, рядом с дерущимися. При этом она кричала:
   – Бей его, я его знаю, это Худинский, опять надрался в дребедень!
   Все это Эльвира наблюдала, уже смотря из дверей номера Алексея Ивановича, периодически подпуская к дверной щели Марка Семеновича. А тут же присоединившийся к ним Алексей Иванович даже встал на стул, чтобы все хорошо рассмотреть. Он настолько был поражен происходящим, что от удивления даже открыл рот, да так с ним и остался. И только через несколько секунд он вновь заговорил:
   – Во дает, что это с ним, Эльвирочка?
   – Так запланировано. – коротко пояснила она.
   – Это же надо. Учись, Марк Семенович, как надо работать.
   В это время Худинский как раз тянул какую-то женщину за волосы, крича ей:
   – Сними парик, я тебя узнал.
   Сопровождавший ее мужчина яростно колотил его по спине. На него набросилось как минимум десять человек из команды Худинского, защищая своего шефа.
   Видя все происходящее, Алексей Иванович, нежно глядя на Эльвиру, с надеждой и лаской в голосе произнес:
   – Гляди, Эльвира, может быть, завтра и выиграем, и это все благодаря тебе, моя любимая, – на сей раз он абсолютно не стеснялся Марка Семеновича.
   Марк Семенович также был нежен и предупредителен с нею:
   – Эльвира Николаевна, может быть, поужинаете, ведь сегодня целый день на ногах?
   Увидев, что она как будто не возражает, он уже было, ринулся на кухню, со словами:
   – Я сейчас все организую, – но был остановлен Эльвирой. Она захлопнула дверь и объявила:
   – Сегодняшняя программа нами выполнена полностью. – А затем спросила Марка Семеновича: – А чем вы нас собираетесь сегодня угощать?
   – Я могу только деруны, мое любимое блюдо, мама меня научила.
   – Деруны – это прекрасно, – доставая толстую пачку долларов, улыбнулась Эльвира. – Но сегодня я бы хотела угостить вас сама.
   Она посмотрела на Алексея Ивановича:
   – И как вы думаете, на ком я заработала эти деньги?
   – Ну, это… – задумался Алексей Иванович.
   – Так я их заработала вот на том типе, который сейчас бегает по холлу и избивает последних своих избирателей.
   – Эльвира, ты чудо, – растроганно произнес Алексей Иванович.
   – Да, но вы не спрашиваете, как я заработала эти деньги?
   – Ну, это понятно, – без тени сомнения заявил тот.
   – И как? – не отставала Эльвира.
   – Ну… – потянул Алексей Иванович.
   – Да что вы нукаете, не запрягли ведь еще пока.
   Алексей Иванович нехорошо улыбнулся:
   – Я так полагаю, что ты, Эльвирочка, очень красивая женщина, и… – Он опять прильнул к двери и тут же радостно прокричал:
   – Все, конец Худинскому, милиция приехала, разнимает дерущихся.
   Он повернулся, радостно улыбаясь, но неожиданно получил ощутимый удар в солнечное сплетение. Это его тут же согнуло пополам.
   – Запомните, – жестко сказала Эльвира, – за красоту платят только в музее и на подиуме.
   Алексей Иванович схватился за живот, болезненная гримаса исказила его лицо.
   – Ну что ты, я ведь только… – пытался что-то сказать он.
   – Только пошутил? – иронически перепросила его Эльвира.
   – Нет, подумал.
   Сейчас ему было не до иронии Эльвиры, он даже не вспомнил недавно произошедший подобный же случай с его помощником.
   – Вот за это и получил, – резюмировала Эльвира.
   Все это Марк Семенович наблюдал с большим удовлетворением и улыбкой на губах.
   – Все, на этом все разборки закончены. Марк Семенович, делайте свои деруны и возьмите, кстати, эти деньги. – Она протянула пачку долларов, пояснив: – Неприлично простой секретарше держать такую сумму при себе, да и не безопасно к тому же. Оприходуйте, пожалуйста, по статье «Непредвиденные расходы», неизвестно еще, какие траты нам предстоят.
   – Ну что ты, Эльвирочка, – пропыхтел, кажется, уже отошедший от прямого хука в живот Алексей Иванович. – Они твои, это ты их заработала, тебе и распоряжаться ими.
   – Да, действительно я их заработала, но не так, как вы об этом только что поведали нам.
   Алексей Иванович засмущался:
   – Прошу тебя простить меня и забыть сказанную мною глупость.
   Да и так он сказал это жалостливо, что Эльвира тут же, без всяких раздумий приняла его извинения, она вздохнула:
   – Я уже давно все забыла, да и вы меня простите за мою… несдержанность и потрудитесь дать команду этим бездельникам – охранникам, чтобы кто-то из них сходил за шампанским… и там еще что-нибудь. Да, чуть не забыла, сегодня, очевидно, сюда прибудет директор французского информационного центра. Я договорилась с ним, что он возьмет у вас, глубокоуважаемый Алексей Иванович, интервью, что называется, в неформальной обстановке. Мне кажется, показываться вам сейчас на людях просто небезопасно, так что лучше, если все это произойдет здесь. А вы, Марк Семенович, пожалуй, отложите сейчас приготовление и моих любимых дерунчиков, а лучше продумайте все здесь для встречи. Позовите горничную, и обязательно, чтобы здесь были цветы, вспомнила, что у директора центра ими были уставлены все столы. А я по делам, буду через час. К моему приходу чтобы все здесь светилось. – Она встала, подошла к двери черного хода, повернулась к ним: – Надо еще забежать к себе в номер, переодеться во что-нибудь попроще, чтобы слиться с народом, дел еще куча не переделана. А вы, – она повернулась вновь к ним, – а вы здесь не шалите.
   Они оба вытянулись, встали по стойке смирно и в один голос произнесли:
   – Слушаемся!
   Эльвира улыбнулась, тихо заметив:
   – Вот так-то лучше.
   После чего исчезла за дверью черного хода.
   Через какое-то время Марк Семенович не поленился выглянуть через зрачок в холл, где и увидел ее в своем красивом костюме, а вовсе не переодетую во что-нибудь попроще. А когда он уже выглядывал во двор из окна, где был парадный вход в гостиницу, он успел увидеть Эльвиру, садящуюся в черную «Волгу» директора хозяйства. И хотя самого директора хозяйства не было видно ни в машине, ни рядом, вычислить, с кем предстоит вечерняя встреча Эльвиры, для умного и наблюдательного Марка Семеновича было совсем не сложно.
   Оставшись вдвоем, Марк Семенович как всегда уселся на свое привычное место в углу, а Алексей Иванович еще долго расхаживал по комнате с заложенными назад руками, негромко говоря:
   – Да, дела заварила наша Эльвирочка. И как это она умно расставила все по своим местам. – Затем посмотрел на Марка Семеновича, добавил: – А вы ее прошмандовкой, понимаете, обозвали, – вдруг вспомнил Алексей Иванович. Марк Семенович сник, щеки его залил густой румянец.
   – Да и я тоже хорош, нечего сказать, гусь лапчатый. – Далее он прошелся и по поводу своей персоны. Говорил он довольно в резких выражениях, так что привести их здесь не решаемся.
   Немного помолчав, Марк Семенович поднялся:
   – Я пошел к французским телевизионщикам, опять придется их поить, Эльвира Николаевна распорядилась, надоели, как не знаю кто.
   Поднялся и Алексей Иванович.
   – А я – к охране, Эльвирочка наказала.
   Разошлись они по своим делам, чуть недовольные друг другом, но оба вполне довольные Эльвирой.
   Она же вернулась далеко за полночь. Вошла очень тихо, никем не замеченная, через черный ход. Прежде чем войти в гостиную, Эльвира чуть приоткрыла входную дверь и увидела шикарно накрытый стол при свечах и с шампанским. В кресле, понуро вобрав голову в плечи, сидел Алексей Иванович, нервно постукивая костями пальцев по столу.
   В углу как всегда сидел Марк Семенович, перебирая бумаги. Свечи на столе догорали.
   «Значит, ждут уже давно», – подумала Эльвира. Она уже собиралась обнаружить себя, но услышала тревожный голос Алексея Ивановича:
   – Если с нею что-нибудь случилось, я этого себе никогда не прощу. – Затем, подняв голову и посмотрев на Марка Семеновича, произнес: – Да и вам тоже.
   Марк Семенович прекратил заниматься бумагами и виноватым голосом спросил:
   – Может, сходить в милицию или к ее подружкам – дояркам и колхозникам? Мне, знаете, это все тоже как-то не по душе.
   Алексей Иванович только махнул рукой в его сторону:
   – Да что толку от вашей милиции?
   Марк Семенович задумчиво продолжил:
   – Человек она обязательный, если сказала, что будет через час, значит, должна была быть, да к тому же этот председатель французского центра обещал явиться. Это мы только позднее узнали, что он еще не приехал, а так бы… Да, еще этот Худинский, от него можно ожидать любых штучек, на то он и Худинский. Нет, здесь что-то не так.
   Алексей Иванович опять махнул рукой в его сторону:
   – Да что вы, в самом деле, и так на душе кошки скребут. Так, ждем еще час, а там начинаем бить тревогу.
   По правде говоря, Эльвире все это слышать было до чертиков приятно. Давно о ней никто не переживал и никто не беспокоился, но продолжать их нервировать было уже как-то нехорошо. Она вышла из-за двери и, как уже не раз было ранее, дабы разрядить обстановку… громко мяукнув, произнесла:
   – А вот и не нужно нам ждать этого часа, я сама без вас соскучилась.
   – Эльвирочка! Эльвира Николаевна, – в один голос радостно воскликнули наши герои.
   – Ну, Эльвира, разве можно так, – с обидой в голосе добавил Алексей Иванович.
   – Можно, а главное, нужно, – без тени сомнения сказала она, обняла Алексея Ивановича, а потом и Марка Семеновича.
   – Наконец-то я вместе с вами, мои родные. Я так рада видеть вас, не поверите!
   Марк Семенович стал хлопотать у стола, а Алексей Иванович, как обычно, всех удивил, выдав очередной свой изыск:
   – Эльвира, от тебя пахнет вином.
   Только секунду длилась пауза, вызванная этим довольно странным его заключением. Ровно через секунду последовал ответный вопрос от Эльвиры:
   – А чем от меня должно пахнуть, керосином, что ли?
   Причем, как вы уже, наверное, почувствовали, этот вопрос был произнесен явно с вызовом.
   Марк Семенович со своей стороны, дабы снять напряженность, наметившуюся между шефом и Эльвирой, засуетился вокруг нее, отвлекая внимание Алексея Ивановича:
   – Эльвира Николаевна, переодевайтесь во что-нибудь домашнее, отдохните, вы так много работаете, а потом все вместе посидим за столом, он вас давно уже ждет.
   Однако Алексей Иванович, продолжая крутиться возле своей помощницы, активно принюхивался, что, естественно, не могло не вызвать удивление и Марка Семеновича, и Эльвиры:
   – В чем дело? Алексей Иванович, – подозрительно посмотрела она на него, – вы здоровы?
   – Нет, нет, ничего, – засмущался Алексей Иванович, – просто от тебя, Эльвирочка, пахнет чем-то совсем родным и знакомым, прямо запах из детства.
   Эльвира рассмеялась.
   – Это, очевидно, запах, дорогой мой господин депутат, коров и навоза. Забыли, наверно, такие ароматы?
   – Да, точно, – обрадовался Алексей Иванович, – именно так, мой дорогой помощничек, – он пытался в тон пошутить и при этом еще и обнять подругу.
   Однако его дорогой помощничек, как ни странно, воспротивился этому, причем самым категорическим образом.
   – Но-но, без телячьих нежностей и, пожалуйста, держитесь подальше от меня, а то вы все секреты вынюхаете. Опасный вы человек. Все, я под душ, и быстро к вам.
   Когда Алексей Иванович остался с Марком Семеновичем вдвоем, он с гордостью поделился с ним:
   – Ну, какова моя Эльвира, а? Огонь-баба. Да и главное, как она все по-умному закрутила, ничего не скажешь, молодец, да и только. Не то что моя старая калоша, – вдруг вспомнив про жену, – да еще, понимаешь, угрожает. Вон какие женщины влюбляются, не чета ей. Все; как приедем домой, оформлю наши отношения официально.
   Марк Семенович на это никак не отреагировал, а только улыбнулся, наблюдая за ним из своего угла, подумав про себя:
   «Какой же ты все-таки пентюх, коль ничего не понимаешь, карьеру она через тебя делает».
   Ну, а вслух он, конечно, произнес совсем другое:
   – Да, женщина что надо, здесь вам определенно повезло.
   – Здесь не везение, мой дорогой, – ответил нравоучительно Алексей Иванович, – а умение разбираться в людях. А это совершенно разные вещи. Я уже сколько раз вам говорил: учитесь разбираться в людях… а вы, понимаете, прошмандовка, – не преминул уколоть его шеф.
   «Нет, – опять подумал Марк Семенович, – в действительности она совсем не прошмандовка. Это тип современного человека, доведенного до крайности, когда он загнан в глухой угол. Вот и готов идти на все, лишь бы добиться своего».
   Вслух же он, конечно, как и полагается, сказал совсем другое:
   – Вот видите, а вы ее хотели спровадить, – Кто, я? – искренно возмутился Алексей Иванович. – Это не я, а вы. Кто говорил: парикмахерша, мат стеной стоит, понимаете ли?
   Похоже, что обстановка осложнилась. И требовалось незамедлительное ее разрешение. Ну, она и разрешилась.
   – Да за такую женщину, как она, я пучок отдам заместителей вроде вас, – так оригинально выступил Алексей Иванович.
   Но Марк Семенович даже не попытался как-то исправить положение, а тут же заявил:
   – А я и не претендую больше на роль вашего помощника. Все, хватит, надоело, как приедем в Москву, сразу подам заявление об уходе. Опять в школу пойду учительствовать. Это, наверное, моя стезя, а здесь все надоело.
   Алексей Иванович понял, что незаслуженно обидел своего помощника, и попытался исправить дело:
   – Ну, ты что, Марк, прекрати, и ты останешься со мною, еще поработаем, вместе поскрипим в одной упряжке. Я выбью место второго помощника, чего бы мне это ни стоило. Вон их сколько у Килькина.
   – То у Килькина, а вы еще даже не Рыбкин, – ехидно улыбнулся Марк Семенович.
   – Прекратите, и Килькин когда-то был просто Рыбкин. Оставайся, привык я к тебе, сгодишься и ты на что-нибудь.
   – Нет, – вздохнул Марк Семенович, – я все-таки подам заявление.
   – Прекратите сейчас же, – начальственным тоном произнес шеф, – вы мне нужны, вот и все, баста. Разговор окончен.
   Вошла Эльвира в голубом домашнем платье. Волосы она собрала в пучок. Весь ее вид излучал мягкость и домовитость, отчего наши поссорившиеся давно уже отвыкли. Марк Семенович посмотрел на Эльвиру и подумал:
   «Как же она хороша! А какая она разная в каждой отдельной ситуации. И как ей это удается? Не понимаю. И почему мне не повезло хоть раз в жизни, как этому бурдюку». Он с ненавистью посмотрел на Алексея Ивановича.
   – Вот и я, – Эльвира широко улыбнулась, – ничего, что я совсем по-домашнему?
   Алексей Иванович с Марком Семеновичем были полностью шокированы ее видом и поэтому вразнобой произнесли:
   – Да, нет.
   – Так что же, – засмеялась Эльвира, – да или всетаки нет?
   И опять они воскликнули вместе:
   – Нет, да.
   – Да ну вас, – улыбнулась Эльвира, – договорились бы вначале между собой. Садимся за стол. Давайте свои дерунчики, Марк Семенович, а вы – наливайте шампанское, а то совсем утеряете свою квалификацию виночерпия с этой предвыборной кампанией, будь она неладна совсем. Несмотря ни на что, по крайней мере, небольшой праздник мы сегодня заслужили. Она подняла бокал: – Знаете, за что я хочу выпить?
   Алексей Иванович развел руками.
   – Ну, конечно же, знаем, Эльвирочка. За успех нашего завтрашнего предприятия.
   Эльвира сделала кислую физиономию.
   – И не надоело вам все время об этом, Алексей Иванович? Лично мне уже надоело. Давайте лучше выпьем за простого русского человека. Я сегодня весь день провела среди простого люда, на природе, среди лесов и полей. Была и на ферме, и на огороде копала. И знаете, о чем подумала? Что более терпеливого человека, чем русский, нет на свете. За его переносимость всех невзгод и тяжестей, которые как из рога изобилия сыплются ему на голову.
   – Кто сыплет, Эльвирочка? – искренне поинтересовался Алексей Иванович.
   – Да кто ж? Вы и сыплете. Вы – сейчас, а раньше – другие.
   – Упаси вас Господи, о чем вы говорите, – позволил себе усомниться Алексей Иванович, причем искренне.
   Но продолжение спор не получил, благодаря настойчивости и принципиальности Эльвиры.
   – На этом дискуссию в партии прекратим, я больше не хочу об этом. Лучше перейдем к делу. Выпьем за простого русского человека.
   Все выпили.
   – Где ваши обещанные дерунчики, Марк Семенович?
   – Вот они, вас дожидаются.
   Среди тарелок с икрой, балыками, колбасами и другими деликатесами скромно желтели поджаристые блинчики – дерунчики. Эльвира взяла один, попробовала:
   – Какая вкуснятина, можно еще один?
   – Ну конечно, Эльвира Николаевна, это все мы для вас приготовили, – зарделся довольный Марк Семенович.
   Она с удовольствием управилась еще с двумя дерунами, а затем обратилась к внимательно смотревшим на нее мужчинам:
   – Вы думаете, что я просто прохлаждалась, когда не была с вами. Нет, ни в коем случае. Я провела большую работу. Вам, Алексей Иванович, завтра, может, придется поработать, проявив себя в качестве… как вы там говорили? Что-то насчет отела и обсеменения, или что-то в этом роде.
   – Да упаси вас Господи, что вы такое говорите, честное слово, – взорвался Алексей Иванович.
   – Да ладно, ладно, успокойтесь, я шучу, – улыбнулась Эльвира. – Однако не шучу в главном. Вам действительно завтра, возможно, придется продемонстрировать свои крестьянские навыки. Надеюсь, вы еще не забыли, как за соски-то дергать?
   – Ну что вы, Эльвира, – засмущался Алексей Иванович.
   Марк Семенович неприлично засмеялся:
   – Этим Алексей Иванович может заниматься с утра до вечера.
   – Да как вы… – пытался возмутиться Алексей Иванович.
   – Да я о дойке коров, – вмешалась тут же Эльвира, – не забыли еще?
   – И я о том же, – поспешил тут же добавить Марк Семенович.
   Шеф только злобно посмотрел в его сторону, ну а Эльвиру постарался успокоить:
   – Ну да, это… если надо, то вспомним. Не беспокойтесь, если нужно будет, покажем, за нами дело не станет, – уже спокойно закончил он.
   – Спасибо, вы меня успокоили. Не знаю, как завтра все сложится, но, возможно, действительно придется продемонстрировать перед всеми свое искусство. И имейте в виду, что все это будут снимать на пленку французы, я уже об этом договорилась. Да, похоже, не только они. Так что, будьте любезны, постарайтесь не огорчить зрителей, и помните, французы собираются сделать целый фильм.
   – Как это? Вы о чем это, Эльвира Николаевна? – опять вдвоем спросили наши герои.
   – Об этом чуть попозже. – Она взяла еще один дерунчик, внимательно посмотрела на них: – Как вы думаете, а Шпеерович знает, как доить корову?
   – Ха, – засмеялся Алексей Иванович, – пусть вначале попробует отличить корову от быка.
   – Ну, о Худинском я не спрашиваю, – продолжила Эльвира, – знаю, что не сможет.
   Слушающие рассмеялись. Так шутили они еще долго, в основном смеялись и незлобно подшучивали над своими противниками, просидев за столом в довольно приподнятом настроении до самого позднего вечера. И сидели бы еще, но неожиданно во дворе послышался какой-то шум.
   Алексей Иванович поднялся.
   – Простите, пойду, посмотрю, что там случилось. – Он подошел к окну, высунулся, долго смотрел вниз. Через минуту раздался его радостный крик: – Все, мы, кажется, победили! Худинский смывается.
   Эльвира и Марк Семенович тоже прильнули к окну, а для лучшего обозрения даже выключили свет в гостиной и открыли окно. Из соседнего окна за происходящим наблюдал Алексей Иванович.
   Внизу в позе Наполеона стоял Худинский, отдавая распоряжения. Его кольцом обступила охрана, ощетинившись напряженными цепкими взглядами на весь окружающий мир. Сам он был необычайно возбужден, кричал всевозможные глупости, заставляя помощников и охрану искать, как вы сами понимаете, несуществующее.
   – Вы проверьте, – кричал он, – все в машине, каждый винтик, и в моторе все тоже, днище, днище обшарьте, – командовал он, – не исключено, что она магнитная. Этот негодяй мог куда угодно ее засунуть. – Над каждой машиной трудилось примерно по 4-5 человек, отыскивая возможные взрывные устройства. Периодически он изрыгал ругательства в адрес своего исчезнувшего убийцы: – Это такой подлец, такой подлец, я его видел. Если я его найду, а найду я его точно, я ему… ноги повыдергиваю, но… сначала я ему так дам по… чтоб у него детей больше никогда не было. – Продолжал он в том же духе. Не забыл помянуть бранными словами и депутатов-конкурентов: – Этот малахольный от коммуняк – круглый болван. Это они всех пораспустили, да и все заодно поразворовали в государстве, да порасплодили убийц и бандитов. Вот теперь эти бандиты и убийцы бродят по свету, спать не дают приличным людям.
   – Это он про Шпееровича говорит, – заметил Марк Семенович.
   – А этот второй – алкоголик, так называемый демократ этот, этот…
   – А это уже он про вас, Алексей Иванович, – не без злорадства и большой доли радости в голосе сразу же заметил Марк Семенович.
   Но здесь, на этой фразе, удивительное дело, Худинского как током поразило, он как будто бы что-то вспомнил, икнул и напрочь замолчал.
   – А это – результат моей работы, – в свою очередь похвасталась Эльвира. – Как видите, он дальше не рискнул развивать своих оскорбительных мыслей против вас, Алексей Иванович. Я же вам говорила, что научу его вежливому обращению с уважаемыми людьми. Вот видите, мне это удалось.
   Между тем Худинскому уже трижды докладывали, что никаких взрывных устройств на машинах не обнаружено. Но он был неутомим, продолжая кричать:
   – Да что вы понимаете в этом деле? Если бы вы его только видели, то вы бы все разом уделались! Да не в специально отведенном для этого сортире, а тут же, на месте. Ищите, ищите, – опять заорал он, – эта скотина мог подложить куда угодно. У… – он погрозил кулаком и нецензурно выругался в адрес невидимого убийцы, – я тебе… – Наконец ему все это баловство надоело, и он скомандовал: – Все, заканчиваем, загружайтесь и сделайте контрольный выстрел. Тьфу ты, что я говорю, честное слово. Контрольный проезд, – исправился он, – вокруг гостиницы, на всякий случай, и по жребию, – добавил он.
   Всем все уже до чертиков надоело. Дома ждали их жены, дети, поэтому без повторного приглашения и тем более без какого-либо жребия машины одна за другой выехали за ворота.
   – А вы здесь смотрите, не подведите, – обратился он окружающим его людям. Подозвав своего помощника – молодого, чуть полноватого чернявого парня с сочным ярким ртом, он сказал ему: – Я на тебя надеюсь, Алеша, не дай им никакой, даже минимальной возможности.
   При этом он помахал кулаком на сей раз в сторону окон гостиницы, да так грозно, что Алексей Иванович, отпрянув от окна, опрокинулся вместе со стульчиком, на котором стоял, на пол.
   – Да что вы, Алексей Иванович, – искренне удивилась Эльвира, – ведь нас даже не видно.
   – Да его Алексей Иванович боится даже, когда по телевизору он говорит, а особенно когда руками машет, – съехидничал Марк Семенович.
   – Помолчали бы уж лучше, герой, – поднимаясь с пола, проворчал Алексей Иванович.
   – Тише, погодите, – замахала на них руками Эльвира и высунулась прямо по пояс из окна, – он что-то говорит своему помощнику. Подозреваю, что именно он завтра будет выступать вместо него на спарринг-встрече.
   Слышен голос Худинского:
   – Так что не дай им никакого шанса, Алеша, топи их, как котят. Я на тебя очень надеюсь.
   , – Не беспокойтесь, шеф, все будет о кей, не впервой замужем. Сначала слегка придушим, а потом уже и потопим. Да и с кем там воевать?
   Худинский обнял своего помощника, вскочил в подъехавшую машину и уже оттуда прокричал:
   – После того как с этими котятами разделаешься, сразу ко мне, в мои подмосковные апартаменты, там кое-что есть для тебя интересненькое…
   Они заулыбались, понимая, о чем идет речь. Эльвира захлопнула окно: