Крайтон Майкл. Крылья

   Ей нужен президент.
   Пока все идет по плану.
   – Объясните ей, Кейси, – велел Мардер.

* * *

   Выходка Мардера потрясла Кейси. Мардер всегда славился своим дурным характером, но терять самообладание в присутствии журналиста – грубейшая тактическая ошибка. И вот теперь, негодующе пыхтя за своим столом и продолжая багроветь лицом, Мардер говорит:
   – Объясните ей, Кейси.
   – Мисс Мэлоун, – сказала Кейси, – мы все очень озабочены безопасностью полетов. – Она надеялась, что эти слова объяснят несдержанность Мардера. – Мы придаем огромное значение надежности нашей продукции, и у N-22 великолепный послужной список. И если с нашими самолетами происходит какая-либо неприятность…
   – С вашим самолетом случилась очень серьезная неприятность, – заметила Мэлоун, не спуская глаз с Кейси.
   – Да, – ответила Кейси. – В настоящий момент мы ведем расследование этого происшествия. Я вхожу в состав следственной группы, мы работаем круглые сутки, пытаясь разобраться в том, что случилось.
   – Вы имеете в виду – почему были выпущены предкрылки? Вы должны об этом знать. Такое уже бывало раньше.
   – В данный момент… – заговорила Кейси.
   – Послушайте, – вмешался Мардер. – Чертовы предкрылки здесь ни при чем. Фредерик Баркер – безнадежный алкоголик и платный лгун. Его хозяин – нечистый на руку стряпчий. Ни один человек в здравом уме не станет его слушать.
   Кейси закусила губу. Она не хотела спорить с Мардером в присутствии репортера, и все же…
   – Но если дело не в предкрылках… – сказала Мэлоун.
   – Предкрылки здесь ни при чем, – твердым голосом заявил Мардер. – Через двадцать четыре часа мы опубликуем предварительный отчет, который подтвердит это со всей очевидностью.
   «Что? – подумала Кейси. – Что он несет? Ни о каких предварительных отчетах и речи быть не может!»
   – Вот как? – негромко произнесла Мэлоун.
   – Именно, – подтвердил Мардер. – Представители прессы могут связаться со следственной группой через Кейси Синглтон. Мы вас оповестим, мисс Мэлоун.
   По-видимому, Мэлоун сообразила, что Мардер намерен завершить интервью. Поэтому она сказала:
   – Но нам нужно обсудить еще несколько вопросов – взрыв турбины в Майами, выступления профсоюзов против сделки с Китаем…
   – Что за чепуха! – отозвался Мардер.
   – Учитывая тяжесть предъявленных обвинений, – продолжала Мэлоун, – вас, вероятно, заинтересует наше предложение дать мистеру Эдгартону, президенту «Нортона», возможность оправдаться.
   – Даже не надейтесь, – отрезал Мардер.
   – Это в ваших собственных интересах, – сказала Мэлоун. – Если нам придется сообщить, что президент отказался дать объяснения, это может прозвучать…
   – Хватит городить чепуху, – ответил Мардер. – Без инцидента с «Транс-Пасифик» ваш репортаж не стоит выеденного яйца. Завтра мы намерены опубликовать предварительный отчет о причинах происшествия. Вам сообщат, когда именно. Нам не о чем больше говорить, мисс Мэлоун. Спасибо, что заглянули к нам на огонек.
   Беседа подошла к концу.

Администрация компании «Нортон» 12:43

   – Откуда только такие берутся? – заговорил Мардер, когда Мэлоун ушла – Ее не интересуют факты. Ей плевать на ФАВН, на то, как мы строим самолеты. Ее занимают только интриги и склоки. Может быть, она работает на «Аэробус»? Вот что я хотел бы знать.
   – Джон… – произнесла Кейси. – По поводу предварительных результатов…
   – Забудь об этом, – отрывисто бросил Мардер. – Я сам займусь. Возвращайся к своим обязанностям. Я свяжусь с десятым этажом, провентилирую обстановку и приму кое-какие меры. Поговорим потом.
   – Но, Джон, – настаивала Кейси, – ты сказал ей, что предкрылки здесь ни при чем.
   – Это не твоя забота, – ответил Мардер. – Иди работай.

* * *

   Кейси ушла, и Мардер позвонил Эдгартону.
   – Через час я вылетаю в Гонконг с личным визитом к семьям пострадавших, – сказал президент. – Переговорю с руководством авиакомпании, выражу соболезнование родным погибших.
   – Хорошая мысль, Гэл, – похвалил Мардер.
   – Как дела с прессой?
   – Все, как я подозревал, – ответил Мардер. – «Ньюслайн» готовит острый критический репортаж об N-22.
   – Ты можешь их остановить?
   – Еще бы. Проще пареной репы, – отозвался Мардер.
   – Каким образом? – спросил Эдгартон.
   – Мы опубликуем предварительные данные о том, что предкрылки не выдвигались, но расследование показало, что причиной аварии стала поддельная решетка реверса.
   – На самолете действительно была поддельная решетка?
   – Да. Но инцидент произошел не из-за нее.
   – Отлично, – сказал Эдгартон. – Дефектная деталь – то, что нужно. Это снимает вину с «Нортона».
   – Совершенно верно, – согласился Мардер.
   – Девчонка готова выступить с заявлением?
   – Да.
   – Пусть вызубрит свою роль назубок, – велел Эдгартон. – Общаться с этими болтунами – рискованное дело.
   – Ей предстоит встреча с Марти Рирдоном, – сказал Мардер.
   – Неважно, с кем именно. Она знает, что следует говорить?
   – Да.
   – Ты накачал ее?
   – Да. Чуть позже мы еще раз пробежимся по всем вопросам.
   – Отлично, – сказал Эдгартон. – Пусть с ней позанимается та женщина, которая тренирует наших перед публичными выступлениями.
   – Ну, не знаю, Гэл, неужели ты и впрямь опасаешься…
   – Да, опасаюсь, – перебил Эдгартон. – А значит, и ты тоже. Синглтон должна быть готова к любым неожиданностям.
   – Хорошо, – ответил Мардер.
   – И не забывай, Джон, – произнес Эдгартон. – Провалишь дело – пеняй на себя. С этими словами он дал отбой.

У здания администрации компании «Нортон» 13:04

   Выйдя из здания администрации, Дженнифер уселась в свою машину, куда более встревоженная, чем была готова признаться самой себе. Возникало впечатление, что ее не собираются пускать к президенту. Дженнифер начинала бояться – у нее появилось такое предчувствие, – что от имени «Нортона» выступит Кейси Синглтон.
   Это грозило в корне изменить эмоциональный настрой репортажа. Зрители жаждут увидеть тучных невежественных промышленников, которых настигла справедливая кара. Интеллигентная, внимательная, миловидная женщина не годится на такую роль. Неужели Мардер и Синглтон настолько хитры, что понимают это?
   И, разумеется, Марти не преминет потрепать ей нервы.
   В этом тоже не было ничего хорошего.
   Стоило Дженнифер представить их вместе, и ее пронзала нервная дрожь. Синглтон – умная, привлекательная, открытая женщина, а Марти готов охаять даже многодетную мать и ее яблочный пирог. Его невозможно остановить. Он вцепится бедняжке в горло.
   К тому же Дженнифер начинала тревожить слабость самого сюжета. Когда она брала интервью у Баркера, тот говорил столь убедительно, что в ее душе поднялось ликование. Но если эти директивы действительно существуют, значит, компания твердо стоит на ногах. Еще ее беспокоила репутация Баркера. Если у ФАВП есть против него компрометирующие сведения, на Баркера нельзя полагаться. «Ньюслайн» попадет впросак, пустив его в эфир.
   Репортер, Джек как-бишь-его-там, оставил у Дженнифер одно лишь чувство разочарования. Он плохо держался перед камерой, его материалу не хватало остроты. В конце концов, кому какое дело до наркотиков в заводском цеху? Все американские компании сталкиваются с этой проблемой. Тут нет ничего нового. Даже если рабочие принимают наркотики, это еще не значит, что самолет ненадежен, а Дженнифер стремилась доказать именно это. Ей нужны живые убедительные кадры, подтверждающие, что N-22 – летающий гроб.
   Таких кадров у нее не было.
   До сих пор Дженнифер располагала записью «Си-Эн-Эн», уже потерявшей новизну, и кадрами о взрыве турбины в Майами, которые вряд ли можно было назвать впечатляющими. Из-под крыла валит дым.
   Мелочь, ничего интересного.
   И, что хуже всего, компания намерена опубликовать предварительные данные, которые опровергнут утверждения Баркера…
   Зазвонил сотовый телефон.
   – Что скажешь? – послышался в трубке голос Шенка.
   – Здравствуй, Дик, – отозвалась Дженнифер.
   – Итак, какие у нас успехи? – осведомился Шенк. – В эту минуту у меня перед глазами расписание. Марти закончит с Биллом Гейтсом через два часа.
   «Давай оставим это, – хотела сказать Дженнифер. – Сюжет разваливается на части, концы не сходятся с концами, и было бы глупо надеяться, что я сумею поправить положение за двое суток».
   – Дженнифер? Присылать к тебе Марти или не стоит?
   Дженнифер не нашла в себе сил сказать «нет». Она не могла сознаться в своей ошибке. Если она сейчас откажется снимать репортаж, Шенк ее убьет. Слова, в которые она облекла свое предложение, холодная уверенность, с которой она покидала его кабинет, – все это подстегивало ее, не давало опустить руки. На вопрос Шенка существовал лишь один ответ.
   – Да, Дик. Присылай.
   – Ты успеешь к субботе?
   – Да, Дик.
   – Надеюсь, это не будет репортаж о ржавых железках?
   – Нет, Дик.
   – Я бы не хотел, чтобы передача вылилась в жалкую пародию на «Шестьдесят минут». Не вздумай сделать репортаж о дефектных деталях.
   – Все в порядке, Дик.
   – Не слышу уверенности в твоем голосе.
   – Я уверена, Дик. Просто устала.
   – Хорошо. Марти вылетает из Сиэтла в четыре. К восьми он приедет в отель. Подготовь к его приезду расписание и отправь мне домой копию по факсу.
   – Ладно, Дик.
   – Прижми им хвосты, крошка, – сказал Шенк и положил трубку.
   Дженнифер сложила аппарат и вздохнула.
   Она повернула ключ в замке зажигания и включила заднюю скорость.

* * *

   Кейси увидела машину Мэлоун, которая пятилась по автостоянке. Мэлоун ездила на черном «Лексусе» – таком же, как у Дика. Кейси порадовалась тому, что Мэлоун ее не видит. Ей о многом надо было подумать.
   Она продолжала гадать, что на уме у Мардера. Он устроил истерику перед журналисткой, сказал ей, что предкрылки не виноваты, и велел дожидаться предварительных результатов расследования. Как у него повернулся язык? Мардер всегда отличался безудержной бравадой, но на сей раз он дал маху. На взгляд Кейси, его выходка не сулила ничего, кроме неприятностей для компании и самого Мардера.
   А Мардер был не из тех, кто действует себе во вред.

ГК 14:10

   Несколько минут Норма слушала Кейси, не перебивая.
   Наконец она произнесла:
   – Так в чем вопрос?
   – Кажется, Мардер хочет, чтобы я выступила от имени «Нортона».
   – Это обычная мера предосторожности, – ответила Норма. – Большие шишки предпочитают прятаться в ветвях. Эдгартон нипочем не пойдет на контакт с журналистами. И Мардер тоже. Ты осуществляешь связь между прессой и ГРП. Вдобавок ты – вице-президент компании. Эти сведения пойдут внизу экрана бегущей строкой.
   Кейси промолчала.
   Норма посмотрела на нее.
   – Так в чем вопрос? – повторила она.
   – Мардер сообщил журналистке, что инцидент с Пятьсот сорок пятым не имеет ничего общего с предкрылками. Еще он сказал, что завтра будет опубликован предварительный отчет о расследовании.
   – Хм-мм…
   – Но это не правда.
   – Хм-мм…
   – Зачем это Мардеру? – спросила Кейси. – Зачем он подставляет меня?
   – Спасает свою шкуру, – ответила Норма. – Вероятно, пытается скрыть некие обстоятельства, о которых он знает, а ты – нет.
   – Какие обстоятельства?
   Норма покачала головой:
   – Могу лишь догадываться, что речь идет о дефекте в конструкции самолета. Мардер возглавлял разработку N-22. Он знает об этой машине больше, чем кто-либо в компании. Вероятно, существует какой-то нюанс, который он хочет сохранить в тайне.
   – И поэтому высосал причину аварии из пальца?
   – Могу лишь догадываться.
   – А я должна таскать за него каштаны?
   – Похоже на то.
   Кейси помолчала.
   – Что же мне делать? – спросила она.
   – Выясни истинную причину, – сказала Норма, щурясь от дыма сигареты.
   – Слишком мало времени…
   Норма пожала плечами:
   – Выясни, что произошло с самолетом. Мардер повел дело таким образом, что все шишки достанутся тебе.

* * *

   В коридоре Кейси столкнулась с Ричманом.
   – Э-ээ… здравствуйте, – заговорил он.
   – Потом, – отмахнулась Кейси. Она вошла в свой кабинет и заперла дверь, потом взяла фотографию дочери и принялась ее рассматривать. На снимке Эллисон только что выбралась из соседского бассейна. Рядом стояла другая девочка, ее ровесница. Обе были в мокрых купальниках. Угловатые детские фигуры, щербатые улыбки, беззаботные и невинные.
   Кейси отодвинула фотографию в сторону, распечатала большую коробку, стоявшую на ее столе, и вынула оттуда черный проигрыватель компакт-дисков с поясом из неопренового каучука. К аппарату был подключен кабель, ведущий к странным на вид очкам. Они были велики по размеру и походили на защитные, но не охватывали все лицо целиком. Их стекла были покрыты изнутри каким-то необычным слоем, мерцавшим на свету. Кейси сообразила, что это очки виртуальной реальности, предназначенные для бригад наземного обслуживания. Из коробки выпала карточка, подписанная рукой Тома Кернелла: «Первое испытание ОВР. Желаю тебе получить удовольствие!»
   Удовольствие.
   Кейси отложила очки и просмотрела бумаги на своем столе. Наконец-то прислали расшифровку переговоров в кабине. Еще она заметила журнал «Транс-Пасифик Флайтлайнз». Одна из его страниц была заложена бумажной полоской.
   Кейси открыла журнал на странице с фотографией Джона Чанга, объявленного «служащим месяца». Снимок разительно отличался от факса, который она видела прежде. В свои сорок пять Джон Чанг выглядел подтянутым, спортивным. Рядом стояла его жена, более грузная, улыбчивая. Дети, присевшие на корточки у ног отца, были совсем взрослые – девочка-тинейджер и парень лет двадцати трех. Сын был копией отца с поправкой на современную моду: он очень коротко стригся и носил в ухе маленькую золотую серьгу.
   Кейси прочла подпись: «Капитан Чанг отдыхает на пляже острова Лантан-Айленд с женой Сунь и детьми Эрикой и Томом».
   На переднем плане виднелось голубое полотенце, расстеленное на песке. Рядом стояла плетеная корзина для пикников, из которой торчала синяя в клетку тряпка. Заурядная, ничем не примечательная сцена.
   Зачем кому-то потребовалось посылать этот снимок по факсу?
   Кейси взглянула на дату выпуска журнала. Январь, три месяца назад.
   И тем не менее кто-то отыскал старый журнал и отправил ей факс. Но кто? Служащий «Транс-Пасифик»? Пассажир? Кто?
   И зачем?
   Что он хотел сообщить Кейси?

* * *

   Фотография в журнале напомнила ей о версиях, которые до сих пор оставались нерасследованными. Кейси предстояло немало потрудиться – что ж, пора браться задело.
   Норма права.
   Кейси не знала, какую каверзу замыслил Мардер. Но, может быть, это не так уж важно: ее ждала привычная задача – выяснить, что произошло на борту Пятьсот сорок пятого.

* * *

   Кейси выглянула из кабинета:
   – Где Ричман? Норма улыбнулась:
   – Я отправила его в отдел по связям с общественностью, к Бенсону. Велела попросить обычный набор документов для прессы – на тот случай, если они нам понадобятся.
   – Вряд ли это придется Бенсону по вкусу, – заметила Кейси.
   – Ага, – отозвалась Норма. – Пожалуй, он задаст мистеру Ричману хорошую трепку. – Она еще раз улыбнулась и бросила взгляд на запястье. – На все про все у тебя около часа. Действуй.

Акустическая лаборатория 15:05

   – Так. Синглтон. – Зейглер жестом велел Кейси садиться. Чтобы попасть в лабораторию, ей пришлось минут пять молотить кулаками в звуконепроницаемую дверь. – Кажется, нам удалось обнаружить то, что ты искала.
   На экране монитора напротив Кейси застыл кадр с улыбающимся ребенком, сидящим на коленях матери.
   – Ты просила проанализировать отрезок, предшествующий инциденту, – сказал Зейглер. – Сейчас мы находимся примерно за восемнадцать секунд до начала отрезка. Сперва я дам полный звук, потом – запись, пропущенную через фильтры. Ты готова?
   – Да, – ответила Кейси.
   Зейглер включил воспроизведение. Звук был таким громким, что слюнявое чмоканье девочки казалось чем-то вроде шума пенистого потока воды. Гудение турбин превратилось в надсадный рев. «Что, вкусно?» – загрохотал мужской голос.
   – Включаю фильтры, – сказал Зейглер. – Обрезаю высокие частоты.
   Запись зазвучала глуше.
   – Отсеиваю нормальные звуки салона.
   На фоне возникшей тишины чмоканье вновь показалось очень громким. Рев турбин исчез.
   – Вырезаю среднечастотный участок спектра.
   Чмоканье утихло. Теперь Кейси слышала только звон столовых приборов и шорох одежды.
   «Э… и… ее… твой… автрак… ара?» – произнес мужчина. Его голос то исчезал, то прорезался вновь.
   – К сожалению, полностью устранить человеческие голоса не удается, – заметил Зейглер. – Но ведь тебе это и не нужно?
   – Нет, – отозвалась Кейси.
   «На… ело… ать с… дессу?» – спросил мужчина. Как только он умолк, в динамиках воцарилась почти полная тишина, нарушаемая лишь отдаленными звуками.
   – Ага, – сказал Зейглер. – Начинается.
   На экране появились показания таймера, ведущего прямой отсчет времени. Быстро мелькали красные цифры, отмеряя десятые и сотые доли секунды.
   Женщина рывком повернула голову:
   «Ш… о? Ш… о э… было»?
   – Проклятие, – выругалась Кейси.
   Теперь она ясно слышала этот низкий рокот, отчетливый басовый звук.
   – Фильтры повышают его частоту, – объяснил Зейглер. – Но на самом деле это сильный низкочастотный рокот, спектр которого простирается до двух-пяти герц. Почти вибрация.
   «Все ясно», – подумала Кейси. Теперь, когда действовали фильтры, она прекрасно различала этот звук. Он присутствовал в записи, и от него нельзя было отмахнуться.
   Вновь загрохотал мужской голос:
   «У… койся, Эм».
   Девочка вновь зашевелила губами, издавая пронзительный режущий ухо звук.
   «Мы… очти… ома… илая», – сообщил мужчина.
   – Стоп! – воскликнула Кейси.
   На экране застыли большие красные цифры – 11:59:32.
   «Почти двенадцать секунд, – подумала Кейси. – Двенадцать секунд – именно столько требуется, чтобы полностью выпустить предкрылки».
   Итак, на Пятьсот сорок пятом действительно были выдвинуты предкрылки.

* * *

   На экране замелькали кадры, снятые во время крутого пике: девочка скользит по коленям матери, женщина подхватывает ребенка, потом камера показывает ее испуганное лицо. На заднем плане – встревоженные пассажиры. Фильтры преобразуют их крики в загадочные прерывистые звуки, мало чем отличающиеся от помех.
   Зейглер остановил воспроизведение:
   – Вот твоя улика, Синглтон. Неопровержимая, я бы сказал.
   – Выпуск предкрылков.
   – Да, весьма характерный звук. Ошибиться невозможно.
   – Но зачем их выпустили? – Лайнер находился в крейсерском полете. Зачем было выпускать предкрылки? Может быть, они выдвинулись самопроизвольно? Или пилот все же нажал рычаг? Кейси вновь пожалела, что у нее нет записи РПД. Окажись она под рукой, можно было в считанные минуты получить ответы на все вопросы. Однако восстановление синхронизации продвигалось очень медленно.
   – Ты просмотрел кассету до конца?
   – Следующий интересный эпизод – там, где включаются аварийные сигналы и системы оповещения, – сказал Зейглер. – Как только камера застревает под дверью, я начинаю различать звуки и могу воссоздать последовательность сигналов, которые машина подавала пилоту. Но для этого потребуются еще сутки.
   – Займись, – велела Кейси. – Мне пригодятся любые сведения, какие ты сможешь получить.
   Запищал пейджер. Кейси отстегнула его от пояса и посмотрела на дисплей.

   Дж. М. Админ. НОИП.

   Джон Мардер вызывал ее к себе в кабинет. Немедленно.

Здание администрации компании «Нортон» 17:00

   Джон Мардер был спокоен и невозмутим – это не предвещало ничего хорошего.
   – Короткое интервью, – сказал он, – от силы десять-двадцать минут. У тебя не будет времени вдаваться в подробности. Ты руководишь ГРП, стало быть, именно тебе надлежит продемонстрировать, насколько серьезно компания относится к вопросам безопасности полетов. Ты расскажешь о том, как тщательно мы расследуем происшествия, какое внимание уделяем сервисному обслуживанию. Потом ты объявишь, будто бы предварительное расследование показало, что причиной инцидента стала поддельная решетка реверса, установленная зарубежной ремонтной бригадой, а значит, предкрылки здесь ни при чем. Это выбьет почву из-под ног Баркера, и «Ньюслайн» останется с носом.
   – Джон, – заговорила Кейси, – я только что побывала в акустической лаборатории. Нет никаких сомнений – предкрылки были выпущены.
   – Результаты акустического анализа могут рассматриваться в лучшем случае как косвенные данные, – возразил Мардер. – А Зейглер – псих. Чтобы точно выяснить, что произошло во время полета, мы вынуждены дожидаться восстановления записи РПД. А тем временем ГРП опубликует предварительные результаты, которые исключают выпуск предкрылков.
   – Джон, мне это не нравится. – Кейси казалось, что ее голос доносится откуда-то издалека.
   – Речь идет о нашем будущем, Кейси.
   – Я понимаю, но…
   – Сделка с Китаем спасет компанию. Инвестиции, перспективные разработки, новые машины. Вот о чем мы говорим, Кейси. О тысячах рабочих мест.
   – Джон, я понимаю, но…
   – Позволь кое-что спросить, Кейси. Неужели ты думаешь, будто бы с N-22 что-то не в порядке?
   – Нет, конечно.
   – Ты считаешь его летающим гробом?
   – Нет.
   – А «Нортон»? Как по-твоему, это солидная компания?
   – Разумеется.
   Мардер смотрел на Кейси, покачивая головой. Наконец он сказал:
   – Я хочу, чтобы ты встретилась с одним человеком.

* * *

   Эдвард Фуллер возглавлял юридический отдел «Нортона». Это был худощавый нескладный мужчина лет сорока. Он сидел в кабинете Мардера, беспокойно шевелясь в кресле.
   – Эдвард, – заговорил Мардер, – у нас неприятности. «Ньюслайн» намерена дать репортаж об N-22. Передача состоится в ближайшие выходные, в самые популярные часы, и будет выдержана в самом неблагоприятном для нас ключе.
   – Насколько неблагоприятном?
   – Они называют N-22 летающим гробом.
   – О господи, – отозвался Фуллер. – Только этого нам не хватало.
   – Совершенно верно, – сказал Мардер. – Я пригласил тебя, чтобы спросить, что мы можем с этим сделать.
   – Сделать? – Фуллер нахмурился.
   – Да, – ответил Мардер. – «Ньюслайн» – передача, падкая на сенсации. Мы считаем их взгляды на нашу продукцию безосновательными и предвзятыми. По нашему мнению, они дискредитируют нас – намеренно и безответственно.
   – Понимаю.
   – Итак, что мы можем сделать? – спросил Мардер. – Нельзя ли помешать им выпустить репортаж?
   – Нет.
   – Может быть, остановить их по решению суда?
   – Нет, это означало бы добиваться предварительного запрета, а с точки зрения общественности такой шаг выглядит подозрительно.
   – Иными словами, ты не советуешь так поступать.
   – Пытаться заткнуть рот прессе? Нарушить первую поправку? Это создаст впечатление, будто бы нам есть что скрывать.
   – То есть они вольны выпустить репортаж, а мы не в силах им помешать? – спросил Мардер.
   – Да.
   – Хорошо. Но я считаю, что «Ньюслайн» пользуется искаженными сведениями, которые не соответствуют действительности. Можем ли мы потребовать, чтобы нам предоставили равное количество времени для опровержения?
   – Нет, – ответил Фуллер. – Доктрина равноправия, частью которой было требование о предоставлении одинакового количества эфирного времени, была отменена в период правления Рейгана. Теперь информационные программы не обязаны обеспечивать сторонам равные возможности для выражения своих взглядов.
   – Стало быть, они могут заявлять все, что хотят? Сколь бы односторонними ни были их утверждения?
   – Совершенно верно.
   – Но это несправедливо.
   – Таков закон, – ответил Фуллер, пожимая плечами.
   – Хорошо, – сказал Мардер. – Эта передача выйдет в эфир в очень ответственный для нашей компании момент. Негативная подача событий может стоить нам китайской сделки.
   – Вполне.
   – Допустим, это приведет к разрыву контракта. Если мы сумеем доказать ошибочность взглядов «Ньюслайн» – а мы уже заявили их представителю, что они заблуждаются, – то нельзя ли подать на них в суд за причинение убытков?
   – С точки зрения практики – нет. Возможно, нам удастся продемонстрировать, что они игнорируют и искажают известные им факты, но, судя по прецедентам, доказать это весьма трудно.
   – Стало быть, мы не можем судиться с ними из-за убытков?
   – Нет.
   – Они могут утверждать все, что захотят, и если в результате компания разорится, нам останется лишь проклинать жестокую судьбу?
   – Именно так.
   – Есть ли на них хоть какая-нибудь управа?
   – Видите ли… – Фуллер заерзал в кресле. – Если они выставят компанию в ложном свете, их можно будет привлечь к ответственности. Однако в данном случае все обстоит иначе. Один из пассажиров Пятьсот сорок пятого подал на нас в суд. Журналисты всегда могут заявить, будто бы они лишь освещают факты – мол, адвокат пострадавшего выдвинул против нас такие-то обвинения.