Страница:
– Значит, это и есть та самая комната, в которой встречаются специалисты «Нортона», чтобы проанализировать причины аварий.
Кейси кивнула.
– И вы принимаете участие в этой работе.
– Да.
– Вы – вице-президент компании «Нортон», возглавляете отдел гарантии качества.
– Да.
– Вы работаете в компании пять лет.
– Да.
– Кажется, эту комнату называют боевой рубкой?
– Да, кое-кто называет ее именно так.
– Почему?
Кейси замялась. Она не знала, какими словами рассказать о спорах, которые вспыхивали в этой комнате, о гневных восклицаниях, которыми сопровождалась каждая попытка выяснить причину того или иного происшествия, и при этом не сказать ничего, что можно было выдернуть из контекста.
– Так уж повелось, – ответила она.
– Боевая рубка… – произнес Рирдон. – Карты, схемы, планы битв, невыносимое напряжение. Осадное положение. Можно сказать, что ваша компания, «Нортон Эйркрафт», оказалась в осадном положении. Не так ли?
– Что вы имеете в виду? – спросила Кейси.
Рирдон вскинул брови.
– ОАВП, Объединенная европейская администрация воздушных перевозок, отказывается выдать сертификат одному из ваших самолетов, N-22, утверждая, что он ненадежен.
– На самом деле самолет уже получил сертификат, однако…
– И вы собирались продать пятьдесят N-22 Китаю. Но ходят слухи, будто бы теперь и китайцы озабочены вопросами надежности вашей продукции.
Кейси пропустила выпад мимо ушей. Она заставила себя сосредоточить внимание на Рирдоне. Окружающее словно перестало для нее существовать.
– Я ничего не знаю об озабоченности китайской стороны, – сказала она.
– Но знаете о причинах, которые эту озабоченность вызывают, – подхватил Рирдон. – В начале нынешней недели произошел серьезный инцидент с N-22.
– Да.
– Самолет компании «Транс-Пасифик», рейс номер пятьсот сорок пять. Инцидент произошел во время полета над Тихим океаном.
– Да.
– Три человека погибли. А сколько людей получили ранения?
– Кажется, пятьдесят шесть. – Кейси понимала, что ее ответ ужаснет публику, каким бы тоном она ни произнесла эти слова.
– Пятьдесят шесть пострадавших, – с нажимом произнес Рирдон. – Сломанные шеи. Сломанные конечности. Сотрясения мозга. Черепные травмы. Два человека останутся парализованными на всю жизнь…
Он умолк, глядя на Кейси.
– Что вы об этом думаете?
– Наша компания делает все возможное, чтобы повышать безопасность воздушных перевозок. Мы испытываем машины в течение утроенного срока службы…
– Звучит впечатляюще. Но убеждены ли вы в адекватности этих мер?
Кейси замялась. К чему он клонит?
– Прошу прощения, – сказала она. – Боюсь, я не вполне улавливаю вашу мысль.
– Компания обязана строить надежные машины, не правда ли?
– Разумеется. Мы так и делаем.
– С этим не все согласны, – возразил Рирдон. – Например, ОАВП. У китайской стороны тоже могут появиться сомнения… Скажите, обязана ли компания исправлять просчеты в конструкции самолетов, зная о том, что они ненадежны?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду следующее, – ответил Рирдон. – То, что произошло с Пятьсот сорок пятым, случалось и прежде. И не раз. На других экземплярах N-22. Это правда?
– Нет, – сказала Кейси.
– Нет? – переспросил Рирдон, вскидывая брови.
– Нет, – твердым голосом повторила Кейси. Вот он, решительный момент. Кейси балансировала на краю пропасти.
– Значит, это произошло впервые?
– Да.
– Тогда, быть может, вы прокомментируете вот этот список? – Рирдон вынул лист бумаги и предъявил его на всеобщее обозрение. Даже на расстоянии Кейси видела, что это такое. – Это список происшествий с самолетами марки N-22, вызванных выпуском предкрылков. Первый инцидент возник в 1992 году, сразу после ввода самолета в эксплуатацию. Всего восемь случаев. Восемь не связанных друг с другом эпизодов. Авария на борту Пятьсот сорок пятого – девятая.
– Это не совсем так.
– Объясните, почему.
Стараясь говорить как можно короче, Кейси рассказала о механизме действия директив о годности к полетам, объяснила, какие дефекты в конструкции N-22 потребовали вмешательства ФАВП. Она рассказала, каким образом были устранены недостатки, если не считать самолетов зарубежных авиакомпаний, которые не подчинились директивам. После 1992 года на самолетах американских компаний подобных инцидентов не случалось.
Рирдон внимал ее рассказу, вскинув брови с таким видом, будто строптивость зарубежных компаний оказалась для него откровением.
– Давайте посмотрим, верно ли я вас понял, – произнес он. – Вы утверждаете, что компания «Нортон» строго следовала правилам, выпуская директивы, которые должны были способствовать устранению дефекта.
– Нет, – возразила Кейси. – Компания действительно устранила этот дефект.
– Вот как? Но нам сказали, что гибель пассажиров Пятьсот сорок пятого вызвана выпуском предкрылков.
– Это не правда. – Кейси знала, что она идет по лезвию бритвы, манипулируя тонкостями языка и техническими терминами. Если Рирдон спросит, были ли выпущены предкрылки, она окажется в трудном положении. Затаив дыхание, Кейси ждала следующего вопроса.
– Значит, те люди, которые утверждали, что на Пятьсот сорок пятом были выпущены предкрылки, ошибаются?
– Понятия не имею, откуда они это взяли. – Кейси решила пойти дальше. – Да, они ошибаются.
– Ошибается Баркер, бывший сотрудник ФАВП.
– Да.
– Ошибается ОАВП.
– Видите ли, на самом деле ОАВП отложила выдачу сертификата из-за повышенного уровня шумов…
– Давайте не будем отвлекаться, – перебил Рирдон.
Кейси вспомнила слова Гершон: «Его не интересует информация».
– Итак, ОАВП ошибается, – повторил Рирдон.
Вопрос предполагал сложные объяснения. Как же ответить покороче?
– Они ошибаются, утверждая, будто бы самолет ненадежен.
– Значит, по-вашему, их критика в адрес N-22 необоснованна? – спросил Рирдон.
– Совершенно верно. Это превосходный самолет.
– Грамотно сконструированный.
– Да.
– Надежный.
– Да.
– Вы бы полетели на N-22?
– Если есть выбор, летаю только на нем.
– Ваши родные, друзья…
– И они тоже.
– Никаких сомнений, колебаний?
– Никаких.
– Какова была ваша реакция, когда вы увидели по телевизору запись, сделанную на борту Пятьсот сорок пятого?
Он заставит вас вновь и вновь говорить «да», а потом ошеломит неожиданным вопросом.
Но Кейси была готова к такому повороту.
– Мы считаем это происшествие в высшей мере трагическим. Когда я смотрела запись, меня переполняли жалость и сочувствие к пострадавшим.
– Вы чувствовали жалость.
– Да.
– Неужели это не поколебало вашей веры в N-22? Вы не задались вопросом – а так ли уж он надежен?
– Нет.
– Почему?
– Потому что у N-22 блестящая репутация. Это один из лучших современных самолетов.
– Один из лучших… – Рирдон язвительно улыбнулся.
– Да, мистер Рирдон, – сказала Кейси. – Позвольте задать вам вопрос. В прошлом году сорок три тысячи американцев погибли в дорожных катастрофах, четыре тысячи утонули, две тысячи умерли от отравления недоброкачественными продуктами. Известно ли вам, сколько человек погибло на коммерческих воздушных линиях?
Рирдон выдержал паузу.
– Откровенно говоря, вы застали меня врасплох, – признался он, хмыкнув.
– Это честный вопрос, мистер Рирдон. Сколько авиапассажиров погибло в прошлом году?
Рирдон нахмурился:
– Думаю… что-то около тысячи?
– Пятьдесят, – сказала Кейси. – Всего пятьдесят человек. А в позапрошлом году – шестьдесят. Меньше, чем погибших мотоциклистов.
– Сколько из них погибли на борту N-22? – Рирдон сузил глаза, собираясь дать сдачи.
– Ни одного, – сказала Кейси.
– Вы имеете в виду…
– В нашей стране дорожные происшествия уносят ежегодно жизни сорока трех тысяч человек, и это никого не тревожит. Люди садятся за руль в состоянии опьянения, переутомления – и делают это без малейших колебаний. Но те же самые люди впадают в панику при одной мысли о том, что придется лететь на самолете. Все дело в том, – продолжала Кейси, – что телевидение постоянно преувеличивает опасность. Запись, которую вы собираетесь показать, заставит людей бояться полетов. Причем понапрасну.
– Вы считаете, что эту запись не следует показывать?
– Я этого не говорила.
– Но вы утверждали, что она напугает людей, причем понапрасну.
– Совершенно верно.
– Стало быть, вы считаете, что подобные записи показывать нельзя?
На что он намекает? К чему клонит?
– Я этого не говорила, – ответила Кейси.
– Я задал вопрос.
– Я сказала, – произнесла Кейси, – что подобные записи создают неверное представление об опасности воздушных путешествий.
– В том числе и об опасности полетов на N-22?
– Я уже говорила, что считаю N-22 надежной машиной.
– Значит, вы полагаете, что такие записи нельзя показывать публике.
К чему он клонит? Кейси до сих пор не могла разгадать его замысел. Она не ответила, лихорадочно размышляя, пытаясь понять, чего хочет Рирдон. У нее возникло тягостное ощущение, что она догадывается.
– Итак, мисс Синглтон, вы считаете, что подобные записи следует скрывать.
– Нет.
– Значит, их нельзя скрывать?
– Нельзя.
– Случалось ли вашей компании скрывать какие-либо видеозаписи?
Ага, подумала Кейси. Она попыталась подсчитать, сколько людей видели пленку. Довольно много, сообразила она. Эллен Фонг, Зейглер, сотрудники видеоцентра… Десяток человек, может быть, больше.
– Мисс Синглтон, – продолжал Рирдон, – известно ли вам, лично вам, о каких-либо других записях, сделанных во время аварии?
«Ври напропалую», – советовал Амос.
– Да, – ответила она. – Я знаю о такой пленке.
– Вы ее просматривали?
– Да.
– Это ужасные, пугающие кадры, – сказал Рирдон. – Вы со мной согласны?
Пленка у них, сообразила Кейси. Они ее получили. Начиная с этого момента следовало соблюдать крайнюю осторожность.
– Очень трагичные кадры, – подтвердила она. – Происшествие с Пятьсот сорок пятым – настоящая трагедия.
Она чувствовала себя усталой. От напряжения у нее заныли плечи.
– Мисс Синглтон, позвольте спросить прямо: ваша компания скрывает эту запись?
– Нет.
Брови Рирдона изумленно поползли вверх:
– Но вы ее не опубликовали.
– Нет.
– Но почему?
– Мы нашли кассету в салоне самолета, – ответила Кейси, – и используем ее в ходе текущего расследования. Мы не видели причин публиковать ее до окончания следствия.
– И вы утверждаете, что не скрывали хорошо известные дефекты N-22?
– Нет, не скрывали.
– Многие с вами не согласятся, мисс Синглтон. «Ньюслайн» получил копию этой записи от сотрудника «Нортона». Этот человек полагает, что компании есть что скрывать. Угрызения совести вынудили его опубликовать эту пленку.
Кейси напряглась всем телом. Она даже не шелохнулась.
– Вы удивлены? – осведомился Рирдон, кривя губы.
Кейси не ответила. В ее голове образовалась сумятица. Она обдумывала свой следующий шаг.
Рирдон снисходительно улыбался, явно наслаждаясь происходящим.
Пора.
– Вы видели эту запись, мистер Рирдон? – Кейси задала вопрос таким тоном, словно подразумевала, что никакой пленки не было и Рирдон все придумал.
– Да, – с печалью в голосе отозвался тот. – Я видел эту запись. Смотреть ее было истинным мучением. Это ужасное, страшное свидетельство того, что происходило на борту N-22.
– Вы просмотрели ее целиком?
– Разумеется. И мои нью-йоркские коллеги тоже.
«Значит, ее уже переправили в Нью-Йорк», – подумала Кейси.
Осторожно.
Держи ухо востро!
– Мисс Синглтон, ваша компания намеревалась когда-нибудь опубликовать эту запись?
– Она не наша, мы не вправе ее обнародовать. После завершения расследования мы вернем ее хозяину. Он сам решит, что с ней делать.
– После завершения расследования… – Рирдон покачал головой. – Прошу меня извинить, но не слишком ли много тайн и секретов у компании, которая, по вашим словам, так заботливо печется о безопасности полетов?
– Тайн и секретов?
– Мисс Синглтон. Если бы в конструкции N-22 были серьезные дефекты, о которых компания знала уже долгие годы, вы бы рассказали нам о них?
– Таких дефектов нет.
– Неужели? – Рирдон смотрел на бумаги, разложенные перед ним на столе. – Если ваши слова о надежности N-22 – правда, то как вы объясните вот это?
Он протянул Кейси лист бумаги.
Она взяла лист и посмотрела на него.
– Господи боже мой! – воскликнула она.
Рирдон получил свой «момент истины». Он застал Кейси врасплох, выбил ее из равновесия. Кейси понимала, что она потеряла лицо. Назад возврата нет, как бы она ни оправдывалась, что бы ни говорила. Но в этот миг Кейси всецело занимал лежащий перед ней документ. Она никак не ожидала увидеть его сейчас.
Это была ксерокопия титульной страницы отчета трехлетней давности.
Кейси знала, что в этом исследовании, равно как и в его результатах, нет ничего неприглядного. Однако сам факт его проведения и даже тема – «Неустойчивость летных характеристик» – выглядели устрашающе.
Рирдона не интересует информация.
«Но ведь это внутренний отчет, – подумала Кейси. – Его не собирались публиковать. Он был составлен три года назад – много ли людей помнят о нем? Где его раздобыл Рирдон?»
Отчет прислали из ее конторы.
Кто это сделал?
«Ричман», – со злостью подумала она.
Ричман сунул его в пакет с документами для прессы, пока тот лежал на ее столе. С документами, которые Норма по ее просьбе отправила факсом в «Ньюслайн».
Откуда Ричман узнал об отчете?
От Мардера.
Мардер возглавлял разработку N-22, он-то и заказал это исследование. И сделал так, чтобы его результаты выплыли наружу в тот самый миг, когда Кейси выступает по телевидению, потому что…
– Мисс Синглтон? – подал голос Рирдон.
Кейси подняла лицо. Свет юпитеров ударил ей в глаза.
– Да?
– Вы узнаете этот документ?
– Да, узнаю, – ответила она.
– Это ваша подпись в нижнем углу?
– Да.
Рирдон протянул ей три оставшиеся страницы отчета:
– Иными словами, вы возглавляли секретную комиссию, которая исследовала неустойчивость летных характеристик N-22. Я правильно понял?
Что теперь делать, как выпутываться?
Его не интересует информация.
– Тут нет никакого секрета, – заговорила Кейси. – Это было лишь одно из множества испытаний, которым мы подвергаем наши самолеты, находящиеся в эксплуатации.
– Но вы сами признали, что речь идет о неустойчивости летных характеристик.
– Послушайте, – заговорила Кейси. – Подобные исследования служат интересам дела…
– Вот как? – Рирдон недоверчиво вскинул брови.
– Да, – сказала Кейси. – После первого инцидента с предкрылками, который случился четыре года назад, у нас возник вопрос, гарантирована ли устойчивость управления самолетом при некоторых конфигурациях. Мы не оставили этот вопрос без внимания, мы отнеслись к нему со всей серьезностью. Мы создали особую комиссию, поручили ей испытать машину в разнообразных условиях и выяснить, верны ли наши подозрения. Комиссия пришла к выводу о том, что…
– Я приведу выдержку из вашего доклада, – перебил Рирдон. – «Устойчивость управления обеспечивается компьютерами», – прочел он.
– Совершенно верно, – сказала Кейси. – Ни один современный самолет не обходится без…
– «Отмечена повышенная чувствительность ручного управления при изменении эшелона», – прочел Рирдон.
Кейси внимательно вглядывалась в страницы отчета, следя за цитатами Рирдона.
– Совершенно верно, но если вы прочтете фразу до конца…
– Пилоты утверждают, что самолет неуправляем, – перебил Рирдон.
– Вы вырвали их показания из контекста.
– Вот как? – Брови вновь поползли кверху. – Я лишь привел выдержку из вашего отчета. Из отчета секретной комиссии компании «Нортон».
– Мне казалось, вы хотите узнать мое мнение. – Кейси начинала давать волю гневу. Она понимала, что ее раздражение не укрылось от собеседника, но ей было все равно.
Рирдон откинулся на спинку кресла и развел руками. В каждом его жесте читались здравомыслие и невозмутимость.
– Это и есть наша главная задача, мисс Синглтон.
– Коли так, позвольте мне объяснить. Целью данного исследования было выяснить, возможно ли проявление неустойчивости в управлении N-22. Мы пришли к выводу, что самолет устойчив, и…
– Это вы так считаете.
– Позвольте мне закончить.
– Разумеется.
– Я вновь приведу ваши выдержки, но уже в контексте документа, – сказала Кейси. – В отчете написано, что N-22 управляется компьютерами. Все современные самолеты нуждаются в компьютерах для стабилизации в полете – и не потому, что ими не могут управлять пилоты. Пилоты могут водить их, тут нет никаких сложностей. Однако авиакомпании желают иметь экономичные машины. Максимальная экономия топлива достигается при минимальной тяге.
Рирдон пренебрежительно взмахнул рукой:
– Прошу меня извинить, но мы говорим о других вещах…
– Чтобы минимизировать тягу, – продолжала Кейси, – самолет должен очень точно выдерживать определенное положение в воздухе. Самое эффективное положение – легкий наклон носом вверх. При крейсерском полете самолет удерживается в этом положении при помощи компьютеров. Это самое обычное дело.
– Неустойчивость – самое обычное дело?
Рирдон постоянно уводил беседу в сторону, не давал Кейси перехватить инициативу.
– Я перехожу к этому.
– Ждем с нетерпением. – В голосе Рирдона звучал неприкрытый сарказм.
Кейси попыталась взять себя в руки. Как бы плохо ни складывались обстоятельства, будет еще хуже, если она утратит выдержку.
– Вы процитировали фразу из отчета, – сказала она. – Позвольте мне ее закончить, «При изменении эшелона отмечена повышенная чувствительность ручного управления, которая тем не менее лежит в пределах расчетных параметров и не представляет никаких трудностей для квалифицированных пилотов». Вот так завершается это предложение.
– Но вы признали, что у N-22 чувствительное управление. Разве это не означает, что он неустойчив?
– Нет, – ответила Кейси. – Чувствительный – это не значит неустойчивый.
– Самолетом нельзя управлять… – Рирдон покачал головой.
– Можно.
– Вы предприняли это исследование, потому что у вас были причины для беспокойства.
– Мы предприняли его, поскольку наша работа в том и состоит, чтобы обеспечивать надежность самолетов, – возразила Кейси. – И мы уверены: самолет надежен.
– Секретное исследование.
– Оно не было секретным.
– Вы скрыли его результаты. Они остались неопубликованными.
– Это был внутренний отчет.
– Значит, вам нечего скрывать?
– Нечего, – ответила Кейси.
– Почему же вы не сказали нам правду о происшествии с Пятьсот сорок пятым?
– Правду?
– Нам сообщили, что следственная комиссия сделала предварительные выводы о причинах инцидента. Это так?
– Работа близка к завершению.
– Близка к завершению… Мисс Синглтон, вы обнаружили причину или нет?
Кейси смотрела на Рирдона. Вопрос повис в воздухе.
– Мне очень жаль, – произнес оператор за ее спиной, – но нам пора перезаряжать камеры.
– Перезарядка!
На лице Рирдона появилось такое выражение, как будто ему закатили оплеуху. Но он быстро пришел в себя.
– Продолжение следует, – сказал он, улыбаясь Кейси. Он выглядел расслабленным; он понимал, что одержал верх. Он поднялся из кресла и повернулся к Кейси спиной. Лампы погасли; казалось, в комнате внезапно воцарился мрак. Кто-то включил кондиционер.
Кейси тоже поднялась на ноги и отцепила от пояса радиомикрофон. Подошла Барбара с пуховкой. Кейси отвела ее руку.
– Я вернусь через минуту, – сказала она.
Теперь, когда юпитеры были выключены, она заметила Ричмана, который шагал к двери.
Кейси метнулась следом.
– Сукин сын!
– Эй, – сказал Ричман. – Успокойтесь. – Кивком головы он указал за спину Кейси. Она оглянулась и увидела техника и оператора, которые выходили в коридор.
Взбешенная, Кейси затолкала Ричмана в дамскую комнату. Он рассмеялся:
– Господи, я и не знал, что вы принимаете все так близко к сердцу…
Кейси затащила его в туалет и прижала спиной к раковинам, протянувшимся вдоль стены.
– Жалкий подонок, – прошипела она. – Не знаю, зачем тебе это потребовалось, но ты разгласил результаты исследования, и я…
– Ничего вы не сделаете. – Голос Ричмана внезапно стал ледяным. Он оттолкнул руки Кейси. – Неужели вы до сих пор не сообразили? Все кончено, Кейси. Вы только что сорвали сделку с Китаем. Вам конец.
Кейси смотрела на него непонимающим взглядом. Ричман казался собранным, уверенным в себе – совершенно другим человеком.
– Эдгартону конец. Китайской сделке конец. И вам тоже конец. – Ричман улыбнулся. – Все получилось именно так, как задумал Мардер.
«Мардер, – подумала Кейси. – За всем этим стоял Мардер».
– Если китайский контракт сорвется, Мардеру придется несладко. Эдгартон лично позаботится об этом.
Ричман с жалостью покачал головой.
– Ничего подобного. Эдгартон торчит в Гонконге, он даже не поймет, что с ним произошло. К полудню воскресенья Мардер станет новым президентом «Нортон Эйркрафт». Чтобы уломать совет директоров, ему хватит десяти минут, потому что мы заключили куда более масштабную сделку с Кореей. Заказ на сто десять самолетов и намерение приобрести еще тридцать пять. Шестнадцать миллиардов долларов. Члены совета будут потрясены.
– Корея… – Кейси пыталась уяснить смысл происходящего. Крупнейший заказ в истории компании. – Но зачем…
– Затем, что мы отдаем им крыло, – объяснил Ричман. – А они в ответ будут только рады приобрести сто десять машин. Их не интересует мнение падкой на сенсации американской прессы. Они отлично знают, что самолет надежен.
– Мардер отдает им крыло?
– Разумеется. Это решение положило конец всем колебаниям.
– Да, – сказала Кейси. – А заодно и компании.
– Наша программа послужит укреплению мировой экономики, – возразил Ричман.
– И удушит компанию.
– Шестнадцать миллиардов долларов, – напомнил Ричман. – Как только об этом станет известно, акции «Нортона» подскочат до небес. Всем будет хорошо.
«Всем, кроме работников „Нортона“», – подумала Кейси.
– Сделка уже заключена, – продолжал Ричман. – Нам нужно было лишь, чтобы кто-нибудь похоронил N-22 в глазах общества. Мы только что сделали это вашими руками.
Кейси вздохнула. Ее плечи обвисли.
Посмотрев мимо Ричмана, она заглянула в зеркало. Грим на ее шее превратился в сухую корку и растрескался. Ее глаза налились кровью. Она выглядела измученной и усталой. Загнанной в угол.
– Поэтому я предлагаю, – заговорил Ричман, – вежливо спросить меня, что вам делать дальше. Вам остается одно – подчиняться приказам. Сделайте, что велено, будьте паинькой, и, глядишь, Мардер даст вам выходное пособие. Скажем, в размере трехмесячного жалованья. Иначе вылетите на улицу с пустым карманом.
Он подался к Кейси:
– Вы поняли, что я сказал?
– Да, – ответила Кейси.
– Я жду. Спрашивайте. Вежливо.
Кейси задумалась, перебирая варианты, пытаясь найти выход из тупика. Но выхода не было. Она потерпела поражение. Ее переиграли с самого начала – с того самого дня, когда в ее конторе появился Ричман.
– Я жду, – напомнил Ричман.
Кейси посмотрела в его гладко выбритое лицо, вдохнула запах его одеколона. Этот подонок упивается своим превосходством. В приступе яростного гнева она вдруг увидела иное решение.
С самого начала она трудилась не покладая рук, поставив себе целью разобраться в причинах аварии. Она действовала честно и открыто, но теперь ей придется об этом пожалеть.
А может быть, нет?
– Посмотрите в лицо фактам, – произнес Ричман. – Все кончено. Вы бессильны что-либо изменить.
Кейси оттолкнулась от раковины.
– Что ж, посмотрим, – сказала она и вышла из комнаты.
– Скажите несколько слов, – попросил он. – Мне нужно установить уровень записи.
– Проверка, проверка, – сказала Кейси. – Я ужасно устала.
– Достаточно. Спасибо.
Кейси увидела Ричмана, который проскользнул в комнату и привалился спиной к дальней стене. На его губах играла чуть заметная улыбка, лицо казалось безмятежным. Он был совершенно уверен в том, что Кейси в его руках, Мардер заключил колоссальную сделку, отдал на сторону производство крыла, накинул удавку на шею компании, и в этом ему помогла она, Кейси.
Рирдон уселся в кресло напротив, повел плечами, поправил галстук и улыбнулся.
Кейси кивнула.
– И вы принимаете участие в этой работе.
– Да.
– Вы – вице-президент компании «Нортон», возглавляете отдел гарантии качества.
– Да.
– Вы работаете в компании пять лет.
– Да.
– Кажется, эту комнату называют боевой рубкой?
– Да, кое-кто называет ее именно так.
– Почему?
Кейси замялась. Она не знала, какими словами рассказать о спорах, которые вспыхивали в этой комнате, о гневных восклицаниях, которыми сопровождалась каждая попытка выяснить причину того или иного происшествия, и при этом не сказать ничего, что можно было выдернуть из контекста.
– Так уж повелось, – ответила она.
– Боевая рубка… – произнес Рирдон. – Карты, схемы, планы битв, невыносимое напряжение. Осадное положение. Можно сказать, что ваша компания, «Нортон Эйркрафт», оказалась в осадном положении. Не так ли?
– Что вы имеете в виду? – спросила Кейси.
Рирдон вскинул брови.
– ОАВП, Объединенная европейская администрация воздушных перевозок, отказывается выдать сертификат одному из ваших самолетов, N-22, утверждая, что он ненадежен.
– На самом деле самолет уже получил сертификат, однако…
– И вы собирались продать пятьдесят N-22 Китаю. Но ходят слухи, будто бы теперь и китайцы озабочены вопросами надежности вашей продукции.
Кейси пропустила выпад мимо ушей. Она заставила себя сосредоточить внимание на Рирдоне. Окружающее словно перестало для нее существовать.
– Я ничего не знаю об озабоченности китайской стороны, – сказала она.
– Но знаете о причинах, которые эту озабоченность вызывают, – подхватил Рирдон. – В начале нынешней недели произошел серьезный инцидент с N-22.
– Да.
– Самолет компании «Транс-Пасифик», рейс номер пятьсот сорок пять. Инцидент произошел во время полета над Тихим океаном.
– Да.
– Три человека погибли. А сколько людей получили ранения?
– Кажется, пятьдесят шесть. – Кейси понимала, что ее ответ ужаснет публику, каким бы тоном она ни произнесла эти слова.
– Пятьдесят шесть пострадавших, – с нажимом произнес Рирдон. – Сломанные шеи. Сломанные конечности. Сотрясения мозга. Черепные травмы. Два человека останутся парализованными на всю жизнь…
Он умолк, глядя на Кейси.
– Что вы об этом думаете?
– Наша компания делает все возможное, чтобы повышать безопасность воздушных перевозок. Мы испытываем машины в течение утроенного срока службы…
– Звучит впечатляюще. Но убеждены ли вы в адекватности этих мер?
Кейси замялась. К чему он клонит?
– Прошу прощения, – сказала она. – Боюсь, я не вполне улавливаю вашу мысль.
– Компания обязана строить надежные машины, не правда ли?
– Разумеется. Мы так и делаем.
– С этим не все согласны, – возразил Рирдон. – Например, ОАВП. У китайской стороны тоже могут появиться сомнения… Скажите, обязана ли компания исправлять просчеты в конструкции самолетов, зная о том, что они ненадежны?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду следующее, – ответил Рирдон. – То, что произошло с Пятьсот сорок пятым, случалось и прежде. И не раз. На других экземплярах N-22. Это правда?
– Нет, – сказала Кейси.
– Нет? – переспросил Рирдон, вскидывая брови.
– Нет, – твердым голосом повторила Кейси. Вот он, решительный момент. Кейси балансировала на краю пропасти.
– Значит, это произошло впервые?
– Да.
– Тогда, быть может, вы прокомментируете вот этот список? – Рирдон вынул лист бумаги и предъявил его на всеобщее обозрение. Даже на расстоянии Кейси видела, что это такое. – Это список происшествий с самолетами марки N-22, вызванных выпуском предкрылков. Первый инцидент возник в 1992 году, сразу после ввода самолета в эксплуатацию. Всего восемь случаев. Восемь не связанных друг с другом эпизодов. Авария на борту Пятьсот сорок пятого – девятая.
– Это не совсем так.
– Объясните, почему.
Стараясь говорить как можно короче, Кейси рассказала о механизме действия директив о годности к полетам, объяснила, какие дефекты в конструкции N-22 потребовали вмешательства ФАВП. Она рассказала, каким образом были устранены недостатки, если не считать самолетов зарубежных авиакомпаний, которые не подчинились директивам. После 1992 года на самолетах американских компаний подобных инцидентов не случалось.
Рирдон внимал ее рассказу, вскинув брови с таким видом, будто строптивость зарубежных компаний оказалась для него откровением.
– Давайте посмотрим, верно ли я вас понял, – произнес он. – Вы утверждаете, что компания «Нортон» строго следовала правилам, выпуская директивы, которые должны были способствовать устранению дефекта.
– Нет, – возразила Кейси. – Компания действительно устранила этот дефект.
– Вот как? Но нам сказали, что гибель пассажиров Пятьсот сорок пятого вызвана выпуском предкрылков.
– Это не правда. – Кейси знала, что она идет по лезвию бритвы, манипулируя тонкостями языка и техническими терминами. Если Рирдон спросит, были ли выпущены предкрылки, она окажется в трудном положении. Затаив дыхание, Кейси ждала следующего вопроса.
– Значит, те люди, которые утверждали, что на Пятьсот сорок пятом были выпущены предкрылки, ошибаются?
– Понятия не имею, откуда они это взяли. – Кейси решила пойти дальше. – Да, они ошибаются.
– Ошибается Баркер, бывший сотрудник ФАВП.
– Да.
– Ошибается ОАВП.
– Видите ли, на самом деле ОАВП отложила выдачу сертификата из-за повышенного уровня шумов…
– Давайте не будем отвлекаться, – перебил Рирдон.
Кейси вспомнила слова Гершон: «Его не интересует информация».
– Итак, ОАВП ошибается, – повторил Рирдон.
Вопрос предполагал сложные объяснения. Как же ответить покороче?
– Они ошибаются, утверждая, будто бы самолет ненадежен.
– Значит, по-вашему, их критика в адрес N-22 необоснованна? – спросил Рирдон.
– Совершенно верно. Это превосходный самолет.
– Грамотно сконструированный.
– Да.
– Надежный.
– Да.
– Вы бы полетели на N-22?
– Если есть выбор, летаю только на нем.
– Ваши родные, друзья…
– И они тоже.
– Никаких сомнений, колебаний?
– Никаких.
– Какова была ваша реакция, когда вы увидели по телевизору запись, сделанную на борту Пятьсот сорок пятого?
Он заставит вас вновь и вновь говорить «да», а потом ошеломит неожиданным вопросом.
Но Кейси была готова к такому повороту.
– Мы считаем это происшествие в высшей мере трагическим. Когда я смотрела запись, меня переполняли жалость и сочувствие к пострадавшим.
– Вы чувствовали жалость.
– Да.
– Неужели это не поколебало вашей веры в N-22? Вы не задались вопросом – а так ли уж он надежен?
– Нет.
– Почему?
– Потому что у N-22 блестящая репутация. Это один из лучших современных самолетов.
– Один из лучших… – Рирдон язвительно улыбнулся.
– Да, мистер Рирдон, – сказала Кейси. – Позвольте задать вам вопрос. В прошлом году сорок три тысячи американцев погибли в дорожных катастрофах, четыре тысячи утонули, две тысячи умерли от отравления недоброкачественными продуктами. Известно ли вам, сколько человек погибло на коммерческих воздушных линиях?
Рирдон выдержал паузу.
– Откровенно говоря, вы застали меня врасплох, – признался он, хмыкнув.
– Это честный вопрос, мистер Рирдон. Сколько авиапассажиров погибло в прошлом году?
Рирдон нахмурился:
– Думаю… что-то около тысячи?
– Пятьдесят, – сказала Кейси. – Всего пятьдесят человек. А в позапрошлом году – шестьдесят. Меньше, чем погибших мотоциклистов.
– Сколько из них погибли на борту N-22? – Рирдон сузил глаза, собираясь дать сдачи.
– Ни одного, – сказала Кейси.
– Вы имеете в виду…
– В нашей стране дорожные происшествия уносят ежегодно жизни сорока трех тысяч человек, и это никого не тревожит. Люди садятся за руль в состоянии опьянения, переутомления – и делают это без малейших колебаний. Но те же самые люди впадают в панику при одной мысли о том, что придется лететь на самолете. Все дело в том, – продолжала Кейси, – что телевидение постоянно преувеличивает опасность. Запись, которую вы собираетесь показать, заставит людей бояться полетов. Причем понапрасну.
– Вы считаете, что эту запись не следует показывать?
– Я этого не говорила.
– Но вы утверждали, что она напугает людей, причем понапрасну.
– Совершенно верно.
– Стало быть, вы считаете, что подобные записи показывать нельзя?
На что он намекает? К чему клонит?
– Я этого не говорила, – ответила Кейси.
– Я задал вопрос.
– Я сказала, – произнесла Кейси, – что подобные записи создают неверное представление об опасности воздушных путешествий.
– В том числе и об опасности полетов на N-22?
– Я уже говорила, что считаю N-22 надежной машиной.
– Значит, вы полагаете, что такие записи нельзя показывать публике.
К чему он клонит? Кейси до сих пор не могла разгадать его замысел. Она не ответила, лихорадочно размышляя, пытаясь понять, чего хочет Рирдон. У нее возникло тягостное ощущение, что она догадывается.
– Итак, мисс Синглтон, вы считаете, что подобные записи следует скрывать.
– Нет.
– Значит, их нельзя скрывать?
– Нельзя.
– Случалось ли вашей компании скрывать какие-либо видеозаписи?
Ага, подумала Кейси. Она попыталась подсчитать, сколько людей видели пленку. Довольно много, сообразила она. Эллен Фонг, Зейглер, сотрудники видеоцентра… Десяток человек, может быть, больше.
– Мисс Синглтон, – продолжал Рирдон, – известно ли вам, лично вам, о каких-либо других записях, сделанных во время аварии?
«Ври напропалую», – советовал Амос.
– Да, – ответила она. – Я знаю о такой пленке.
– Вы ее просматривали?
– Да.
– Это ужасные, пугающие кадры, – сказал Рирдон. – Вы со мной согласны?
Пленка у них, сообразила Кейси. Они ее получили. Начиная с этого момента следовало соблюдать крайнюю осторожность.
– Очень трагичные кадры, – подтвердила она. – Происшествие с Пятьсот сорок пятым – настоящая трагедия.
Она чувствовала себя усталой. От напряжения у нее заныли плечи.
– Мисс Синглтон, позвольте спросить прямо: ваша компания скрывает эту запись?
– Нет.
Брови Рирдона изумленно поползли вверх:
– Но вы ее не опубликовали.
– Нет.
– Но почему?
– Мы нашли кассету в салоне самолета, – ответила Кейси, – и используем ее в ходе текущего расследования. Мы не видели причин публиковать ее до окончания следствия.
– И вы утверждаете, что не скрывали хорошо известные дефекты N-22?
– Нет, не скрывали.
– Многие с вами не согласятся, мисс Синглтон. «Ньюслайн» получил копию этой записи от сотрудника «Нортона». Этот человек полагает, что компании есть что скрывать. Угрызения совести вынудили его опубликовать эту пленку.
Кейси напряглась всем телом. Она даже не шелохнулась.
– Вы удивлены? – осведомился Рирдон, кривя губы.
Кейси не ответила. В ее голове образовалась сумятица. Она обдумывала свой следующий шаг.
Рирдон снисходительно улыбался, явно наслаждаясь происходящим.
Пора.
– Вы видели эту запись, мистер Рирдон? – Кейси задала вопрос таким тоном, словно подразумевала, что никакой пленки не было и Рирдон все придумал.
– Да, – с печалью в голосе отозвался тот. – Я видел эту запись. Смотреть ее было истинным мучением. Это ужасное, страшное свидетельство того, что происходило на борту N-22.
– Вы просмотрели ее целиком?
– Разумеется. И мои нью-йоркские коллеги тоже.
«Значит, ее уже переправили в Нью-Йорк», – подумала Кейси.
Осторожно.
Держи ухо востро!
– Мисс Синглтон, ваша компания намеревалась когда-нибудь опубликовать эту запись?
– Она не наша, мы не вправе ее обнародовать. После завершения расследования мы вернем ее хозяину. Он сам решит, что с ней делать.
– После завершения расследования… – Рирдон покачал головой. – Прошу меня извинить, но не слишком ли много тайн и секретов у компании, которая, по вашим словам, так заботливо печется о безопасности полетов?
– Тайн и секретов?
– Мисс Синглтон. Если бы в конструкции N-22 были серьезные дефекты, о которых компания знала уже долгие годы, вы бы рассказали нам о них?
– Таких дефектов нет.
– Неужели? – Рирдон смотрел на бумаги, разложенные перед ним на столе. – Если ваши слова о надежности N-22 – правда, то как вы объясните вот это?
Он протянул Кейси лист бумаги.
Она взяла лист и посмотрела на него.
– Господи боже мой! – воскликнула она.
Рирдон получил свой «момент истины». Он застал Кейси врасплох, выбил ее из равновесия. Кейси понимала, что она потеряла лицо. Назад возврата нет, как бы она ни оправдывалась, что бы ни говорила. Но в этот миг Кейси всецело занимал лежащий перед ней документ. Она никак не ожидала увидеть его сейчас.
Это была ксерокопия титульной страницы отчета трехлетней давности.
ЗАКРЫТАЯ ИНФОРМАЦИЯ – ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯНиже были указаны фамилии членов комиссии. Кейси значилась первой, поскольку комиссию возглавляла именно она.
«НОРТОН ЭЙРКРАФТ»
ИТОГОВЫЙ ОТЧЕТ
НЕУСТОЙЧИВОСТЬ ЛЕТНЫХ ХАРАКТЕРИСТИК N-22
Кейси знала, что в этом исследовании, равно как и в его результатах, нет ничего неприглядного. Однако сам факт его проведения и даже тема – «Неустойчивость летных характеристик» – выглядели устрашающе.
Рирдона не интересует информация.
«Но ведь это внутренний отчет, – подумала Кейси. – Его не собирались публиковать. Он был составлен три года назад – много ли людей помнят о нем? Где его раздобыл Рирдон?»
Отчет прислали из ее конторы.
Кто это сделал?
«Ричман», – со злостью подумала она.
Ричман сунул его в пакет с документами для прессы, пока тот лежал на ее столе. С документами, которые Норма по ее просьбе отправила факсом в «Ньюслайн».
Откуда Ричман узнал об отчете?
От Мардера.
Мардер возглавлял разработку N-22, он-то и заказал это исследование. И сделал так, чтобы его результаты выплыли наружу в тот самый миг, когда Кейси выступает по телевидению, потому что…
– Мисс Синглтон? – подал голос Рирдон.
Кейси подняла лицо. Свет юпитеров ударил ей в глаза.
– Да?
– Вы узнаете этот документ?
– Да, узнаю, – ответила она.
– Это ваша подпись в нижнем углу?
– Да.
Рирдон протянул ей три оставшиеся страницы отчета:
– Иными словами, вы возглавляли секретную комиссию, которая исследовала неустойчивость летных характеристик N-22. Я правильно понял?
Что теперь делать, как выпутываться?
Его не интересует информация.
– Тут нет никакого секрета, – заговорила Кейси. – Это было лишь одно из множества испытаний, которым мы подвергаем наши самолеты, находящиеся в эксплуатации.
– Но вы сами признали, что речь идет о неустойчивости летных характеристик.
– Послушайте, – заговорила Кейси. – Подобные исследования служат интересам дела…
– Вот как? – Рирдон недоверчиво вскинул брови.
– Да, – сказала Кейси. – После первого инцидента с предкрылками, который случился четыре года назад, у нас возник вопрос, гарантирована ли устойчивость управления самолетом при некоторых конфигурациях. Мы не оставили этот вопрос без внимания, мы отнеслись к нему со всей серьезностью. Мы создали особую комиссию, поручили ей испытать машину в разнообразных условиях и выяснить, верны ли наши подозрения. Комиссия пришла к выводу о том, что…
– Я приведу выдержку из вашего доклада, – перебил Рирдон. – «Устойчивость управления обеспечивается компьютерами», – прочел он.
– Совершенно верно, – сказала Кейси. – Ни один современный самолет не обходится без…
– «Отмечена повышенная чувствительность ручного управления при изменении эшелона», – прочел Рирдон.
Кейси внимательно вглядывалась в страницы отчета, следя за цитатами Рирдона.
– Совершенно верно, но если вы прочтете фразу до конца…
– Пилоты утверждают, что самолет неуправляем, – перебил Рирдон.
– Вы вырвали их показания из контекста.
– Вот как? – Брови вновь поползли кверху. – Я лишь привел выдержку из вашего отчета. Из отчета секретной комиссии компании «Нортон».
– Мне казалось, вы хотите узнать мое мнение. – Кейси начинала давать волю гневу. Она понимала, что ее раздражение не укрылось от собеседника, но ей было все равно.
Рирдон откинулся на спинку кресла и развел руками. В каждом его жесте читались здравомыслие и невозмутимость.
– Это и есть наша главная задача, мисс Синглтон.
– Коли так, позвольте мне объяснить. Целью данного исследования было выяснить, возможно ли проявление неустойчивости в управлении N-22. Мы пришли к выводу, что самолет устойчив, и…
– Это вы так считаете.
– Позвольте мне закончить.
– Разумеется.
– Я вновь приведу ваши выдержки, но уже в контексте документа, – сказала Кейси. – В отчете написано, что N-22 управляется компьютерами. Все современные самолеты нуждаются в компьютерах для стабилизации в полете – и не потому, что ими не могут управлять пилоты. Пилоты могут водить их, тут нет никаких сложностей. Однако авиакомпании желают иметь экономичные машины. Максимальная экономия топлива достигается при минимальной тяге.
Рирдон пренебрежительно взмахнул рукой:
– Прошу меня извинить, но мы говорим о других вещах…
– Чтобы минимизировать тягу, – продолжала Кейси, – самолет должен очень точно выдерживать определенное положение в воздухе. Самое эффективное положение – легкий наклон носом вверх. При крейсерском полете самолет удерживается в этом положении при помощи компьютеров. Это самое обычное дело.
– Неустойчивость – самое обычное дело?
Рирдон постоянно уводил беседу в сторону, не давал Кейси перехватить инициативу.
– Я перехожу к этому.
– Ждем с нетерпением. – В голосе Рирдона звучал неприкрытый сарказм.
Кейси попыталась взять себя в руки. Как бы плохо ни складывались обстоятельства, будет еще хуже, если она утратит выдержку.
– Вы процитировали фразу из отчета, – сказала она. – Позвольте мне ее закончить, «При изменении эшелона отмечена повышенная чувствительность ручного управления, которая тем не менее лежит в пределах расчетных параметров и не представляет никаких трудностей для квалифицированных пилотов». Вот так завершается это предложение.
– Но вы признали, что у N-22 чувствительное управление. Разве это не означает, что он неустойчив?
– Нет, – ответила Кейси. – Чувствительный – это не значит неустойчивый.
– Самолетом нельзя управлять… – Рирдон покачал головой.
– Можно.
– Вы предприняли это исследование, потому что у вас были причины для беспокойства.
– Мы предприняли его, поскольку наша работа в том и состоит, чтобы обеспечивать надежность самолетов, – возразила Кейси. – И мы уверены: самолет надежен.
– Секретное исследование.
– Оно не было секретным.
– Вы скрыли его результаты. Они остались неопубликованными.
– Это был внутренний отчет.
– Значит, вам нечего скрывать?
– Нечего, – ответила Кейси.
– Почему же вы не сказали нам правду о происшествии с Пятьсот сорок пятым?
– Правду?
– Нам сообщили, что следственная комиссия сделала предварительные выводы о причинах инцидента. Это так?
– Работа близка к завершению.
– Близка к завершению… Мисс Синглтон, вы обнаружили причину или нет?
Кейси смотрела на Рирдона. Вопрос повис в воздухе.
– Мне очень жаль, – произнес оператор за ее спиной, – но нам пора перезаряжать камеры.
– Перезарядка!
На лице Рирдона появилось такое выражение, как будто ему закатили оплеуху. Но он быстро пришел в себя.
– Продолжение следует, – сказал он, улыбаясь Кейси. Он выглядел расслабленным; он понимал, что одержал верх. Он поднялся из кресла и повернулся к Кейси спиной. Лампы погасли; казалось, в комнате внезапно воцарился мрак. Кто-то включил кондиционер.
Кейси тоже поднялась на ноги и отцепила от пояса радиомикрофон. Подошла Барбара с пуховкой. Кейси отвела ее руку.
– Я вернусь через минуту, – сказала она.
Теперь, когда юпитеры были выключены, она заметила Ричмана, который шагал к двери.
Кейси метнулась следом.
Здание номер 64 15:01
Она догнала его в коридоре, схватила за руку и развернула к себе лицом.– Сукин сын!
– Эй, – сказал Ричман. – Успокойтесь. – Кивком головы он указал за спину Кейси. Она оглянулась и увидела техника и оператора, которые выходили в коридор.
Взбешенная, Кейси затолкала Ричмана в дамскую комнату. Он рассмеялся:
– Господи, я и не знал, что вы принимаете все так близко к сердцу…
Кейси затащила его в туалет и прижала спиной к раковинам, протянувшимся вдоль стены.
– Жалкий подонок, – прошипела она. – Не знаю, зачем тебе это потребовалось, но ты разгласил результаты исследования, и я…
– Ничего вы не сделаете. – Голос Ричмана внезапно стал ледяным. Он оттолкнул руки Кейси. – Неужели вы до сих пор не сообразили? Все кончено, Кейси. Вы только что сорвали сделку с Китаем. Вам конец.
Кейси смотрела на него непонимающим взглядом. Ричман казался собранным, уверенным в себе – совершенно другим человеком.
– Эдгартону конец. Китайской сделке конец. И вам тоже конец. – Ричман улыбнулся. – Все получилось именно так, как задумал Мардер.
«Мардер, – подумала Кейси. – За всем этим стоял Мардер».
– Если китайский контракт сорвется, Мардеру придется несладко. Эдгартон лично позаботится об этом.
Ричман с жалостью покачал головой.
– Ничего подобного. Эдгартон торчит в Гонконге, он даже не поймет, что с ним произошло. К полудню воскресенья Мардер станет новым президентом «Нортон Эйркрафт». Чтобы уломать совет директоров, ему хватит десяти минут, потому что мы заключили куда более масштабную сделку с Кореей. Заказ на сто десять самолетов и намерение приобрести еще тридцать пять. Шестнадцать миллиардов долларов. Члены совета будут потрясены.
– Корея… – Кейси пыталась уяснить смысл происходящего. Крупнейший заказ в истории компании. – Но зачем…
– Затем, что мы отдаем им крыло, – объяснил Ричман. – А они в ответ будут только рады приобрести сто десять машин. Их не интересует мнение падкой на сенсации американской прессы. Они отлично знают, что самолет надежен.
– Мардер отдает им крыло?
– Разумеется. Это решение положило конец всем колебаниям.
– Да, – сказала Кейси. – А заодно и компании.
– Наша программа послужит укреплению мировой экономики, – возразил Ричман.
– И удушит компанию.
– Шестнадцать миллиардов долларов, – напомнил Ричман. – Как только об этом станет известно, акции «Нортона» подскочат до небес. Всем будет хорошо.
«Всем, кроме работников „Нортона“», – подумала Кейси.
– Сделка уже заключена, – продолжал Ричман. – Нам нужно было лишь, чтобы кто-нибудь похоронил N-22 в глазах общества. Мы только что сделали это вашими руками.
Кейси вздохнула. Ее плечи обвисли.
Посмотрев мимо Ричмана, она заглянула в зеркало. Грим на ее шее превратился в сухую корку и растрескался. Ее глаза налились кровью. Она выглядела измученной и усталой. Загнанной в угол.
– Поэтому я предлагаю, – заговорил Ричман, – вежливо спросить меня, что вам делать дальше. Вам остается одно – подчиняться приказам. Сделайте, что велено, будьте паинькой, и, глядишь, Мардер даст вам выходное пособие. Скажем, в размере трехмесячного жалованья. Иначе вылетите на улицу с пустым карманом.
Он подался к Кейси:
– Вы поняли, что я сказал?
– Да, – ответила Кейси.
– Я жду. Спрашивайте. Вежливо.
Кейси задумалась, перебирая варианты, пытаясь найти выход из тупика. Но выхода не было. Она потерпела поражение. Ее переиграли с самого начала – с того самого дня, когда в ее конторе появился Ричман.
– Я жду, – напомнил Ричман.
Кейси посмотрела в его гладко выбритое лицо, вдохнула запах его одеколона. Этот подонок упивается своим превосходством. В приступе яростного гнева она вдруг увидела иное решение.
С самого начала она трудилась не покладая рук, поставив себе целью разобраться в причинах аварии. Она действовала честно и открыто, но теперь ей придется об этом пожалеть.
А может быть, нет?
– Посмотрите в лицо фактам, – произнес Ричман. – Все кончено. Вы бессильны что-либо изменить.
Кейси оттолкнулась от раковины.
– Что ж, посмотрим, – сказала она и вышла из комнаты.
Боевая рубка 15:15
Кейси заняла свое кресло. К ней подошел звукооператор и укрепил радиомикрофон на поясе ее юбки.– Скажите несколько слов, – попросил он. – Мне нужно установить уровень записи.
– Проверка, проверка, – сказала Кейси. – Я ужасно устала.
– Достаточно. Спасибо.
Кейси увидела Ричмана, который проскользнул в комнату и привалился спиной к дальней стене. На его губах играла чуть заметная улыбка, лицо казалось безмятежным. Он был совершенно уверен в том, что Кейси в его руках, Мардер заключил колоссальную сделку, отдал на сторону производство крыла, накинул удавку на шею компании, и в этом ему помогла она, Кейси.
Рирдон уселся в кресло напротив, повел плечами, поправил галстук и улыбнулся.