Кренц Джейн Энн. Дымка в зеркалах

   – Ах вот как! – Леонора даже закашлялась. – То есть он решит, что я настолько потеряла голову, что уж сама и рассуждать не могу?
   – Он просто использует любой предлог, чтобы не возвращаться к этому делу. Решит, что я свихнулся, как мой братец. – Томас нахмурился и сделал попытку встать.
   – Сиди спокойно, – одернула его Леонора. Она взяла мазь отвинтила крышечку. – Я еще не закончила.
 
   Когда Леонора обработала раны своего героя, она отвела го в кухню и усадила за стол. Взгляд Уокера немного смягчился, но временами в нем вспыхивала ярость, так напугавшая ее сначала, когда он только появился на пороге. Девушка разыскала обезболивающие таблетки и налила стакан молока, чтобы запить лекарство.
   Томас взглянул на молоко с нескрываемым отвращением спросил:
   – А виски есть?
   – Нет, извини. – Она виновато улыбнулась.
   – А как насчет коньяка, которым вы пропитывали яблочный пирог?
   – Ах да. Это есть.
   Она достала из шкафчика бутылку и щедро плеснула в стакан.
   – Спасибо, – буркнул он и взял таблетки.
   – Томас, что нам делать? – спросила Леонора, когда он запил лекарство и поставил на стол пустой стакан.
   – Не знаю. Надо поразмыслить.
   – А Роудс? Как ты думаешь, предпримет ли он что-нибудь еще?
   Некоторое время Уокер честно обдумывал этот вопрос. Потом вздохнул и ответил:
   – Думаю, он не станет слишком беспокоиться. Даже если моя догадка верна и за нападением стоит именно он – что я могу сделать? Весь город, включая шефа полиции, считает Дэки одержимым и знает, что я поддерживаю брата. Никто не воспримет всерьез мои слова.
   – Но не можем же мы ничего не делать! Нельзя просто проигнорировать тот факт, что тебя чуть не убили!
   – Ну, он все же немного нервничает, обдумывая возможные шаги с моей стороны. Пусть понервничает. Люди в таком состоянии часто делают ошибки. А мы тем временем навестим Маргарет Льюис и поболтаем с ней. Вдруг да что выплывет новенькое. Тогда мы сможем разработать стратегию наших действий.
   – Стратегию?
   – План. Прежде чем строить дом, всегда делают чертеж. Прежде чем браться за какое-то дело, нужно составить план. Так гораздо проще.
   – Ну, не знаю… – Она нахмурилась.
   – Можно я у тебя переночую?
   Леонора растерялась. Еще недавно она жалела, что не согласилась оставить его ночевать, и все же доводов против было слишком много. Но в тот раз он хоть намекал, а теперь – вопрос в лоб.
   – Это уж слишком, Уокер! – выпалила она. – Как насчет небольшого налета романтики? Или нежности? Я не достойна чего-то более тонкого?
   – Ты уж прости, но сегодня у меня что-то туго с романтикой. Если не хочешь, чтобы я спал здесь, можем пойти ко мне.
   Это было сказано совершенно деловым тоном и окончательно выбило Леонору из колеи. Некоторое время она растерянно моргала, потом спросила жалобно:
   – Что-то мне подсказывает, что ты не ищешь уютное местечко для занятий сексом. Тогда почему бы нам просто не попрощаться? Зачем мне куда-то идти?
   – Если мое предположение о том, что за нападением стоит Роудс, правильно, у него есть причины опасаться меня.
   – И что?
   – Полгорода уже в курсе, что мы с тобой спим вместе. Он не может не предположить, что мы вместе участвуем в этом деле. Тогда, милая, у него появляются причины опасаться и тебя тоже.
   – Опасаться меня? – Леонора вдруг поняла, что ей не хватает воздуха. – Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.
   – Нужно трезво оценивать ситуацию. Если он пытался избавиться от меня, то вряд ли он отнесется к тебе по-другому. Если ему представится случай.
   – Несмотря на то, что моя попка произвела на него большое впечатление?
   – Твоя попка, радость моя, выше всяких похвал, но, боюсь, мы не можем рассчитывать на то, что это отвлечет Роудса от его злобных планов. – Уокер бросил на нее быстрый взгляд и добавил: – И вообще, такой тип, как Алекс Роудс, просто не способен оценить тебя – и твою попку – по достоинству.
   – Боже, еще одно разочарование… Но я поняла твою мысль. Нам придется некоторое время держаться вместе, чтобы прикрывать друг друга, да?
   – Точно.
   – Можешь переночевать у меня.
   – Спасибо. Уж прости, что получилось не слишком романтично.
   – Да ладно. Я где-то читала, что длительные и прочные отношения не могут основываться лишь на возвышенных и романтических чувствах, потому что они, эти чувства, очень недолговечны.
   – Да, я тоже слыхал такое.
   – Правда, здорово, что у нас есть нечто гораздо более прочное и надежное и мы всегда можем этим воспользоваться…
   – Ты о чем?
   – О твоем инструменте.
 
   Когда Леонора, кутаясь в халат, вышла из ванной, Томас уже лежал в кровати. Он устроился со всем возможным комфортом, закинул руки за голову и лениво разглядывал ее. Леонора с досадой подумала, что, хоть кровать и велика, он занял больше половины. Она выключила свет и легла на свободное место.
   – Хочу исправить неблагоприятное впечатление, которое у тебя сложилось, – донеслось из темноты.
   – Какое впечатление?
   – Ну, когда я спросил, нельзя ли мне тут переночевать. То есть я действительно хочу быть уверенным в том, что тебе не угрожает опасность. Но если быть честным, то у меня были и более низменные мотивы.
   – Правда? – с живым интересом спросила Леонора. – Какие же?
   – Я рассчитывал заполучить уютное местечко для занятий сексом.
   – Какая жалость, что ты сегодня не в форме!
   – Не говори глупостей. Просто будь со мной нежной.
   Секс, обезболивающие таблетки и сознание, что Леонора рядом с ним, а значит, в безопасности, позволили ему заснуть. Но счастье не бывает полным. Ему приснился сон.
   Он стоял в ванной Леоноры перед зеркалом и пытался побриться. Зеркало запотело, стало туманным, и он никак не мог разглядеть свое лицо. Томас взял полотенце и протер матовую поверхность. Теперь он отчетливо видел лицо. Из зеркала на него смотрел Роудс, и его желтые глаза горели недобрым огнем.

Глава 15

   На следующее утро он не стал бриться. И не потому, что боялся взглянуть в желтые глаза Роудса. Чушь, конечно. Просто бритва осталась дома. Выйдя из душа и обернув бедра полотенцем, Уокер с досадой рассматривал в зеркале свою заросшую физиономию. Вид еще тот, особенно в сочетании со ссадиной. Но вряд ли Леонора будет в восторге, если он воспользуется ее маленьким розовым станочком. Томас уже начал мысленно составлять список необходимых вещей, которые нужно принести в этот дом. Добавил туда бритву. Так, чтобы не забыть: презервативы, зубная щетка, носки, свежая рубашка, белье и бритва.
   Пожалуй, придется собирать сумку. Получается багаж. И ведь есть еще Ренч. Он представил себе, как каждый вечер пакует сумку и отправляется ночевать к Леоноре. А предварительно надо выгулять пса. М-да, как все непросто. Геморрой, так сказать. Само собой, проще было бы, если б девушка переехала к нему. Но почему-то Томасу казалось, что она будет не в восторге от такой перспективы. Ведь тогда ей придется каждый вечер паковать сумку, а женщины всегда таскают с собой столько барахла.
   Кроме того, он может привыкнуть к этой женщине. К тому, что она поселится в его доме. А когда все закончится, она возьмет и уедет обратно. Просто вернется в свою собственную жизнь. И что с ним тогда будет? Та-ак, не хватало только подобно братцу Дэки впасть в депрессию.
   Уокер мрачно разглядывал свое отражение в зеркале. Выглядел он так, словно попал под поезд. На ребрах здоровенный синяк. Щетина отросла, но не скрывает ссадину на щеке. Под глазом фонарь, который по мере созревания будет украшаться новыми цветами радуги. Костяшки пальцев содраны и покрылись симпатичными такими корочками.
   Томас взял рубашку и поморщился – несвежая. Да уж, вчера пришлось попотеть. Пожалуй, лучше совсем без рубашки. Он вытерся, натянул брюки и пальцами расчесал волосы. Сойдет. Теперь кофе, обезболивающее, а потом завтрак. После секса всегда хочется есть, а после секса с Леонорой – очень хочется есть, а потом опять заниматься с ней сексом.
   От этих приятных мыслей его отвлек мужской голос. В кухне находился посторонний мужчина.
   – Это просто безумие, Лео. Если ты всерьез веришь, что Мередит была убита, и ищешь того, кто это сделал, то ты не в ладах с реальностью. Возможно, хороший психиатр…
   – Не думаю, что моя страховка покроет расходы на дорогого психиатра, – мягко перебила гостя Леонора. – Хочешь кофе?
   Уокер мгновенно забыл об обезболивающем и сексе, подобрался и в несколько бесшумных шагов пересек гостиную. Он неслышно возник на пороге кухни и успел рассмотреть сцену в подробностях. Леонора наливала кофе и выглядела в отличие от него самого потрясающе. На ней были свободные черные брючки, длинный красный свитер и пара пушистых тапочек. Волосы, как обычно, собраны в низкий узел.
   За столом сидел темноволосый мужчина с резкими чертами лица, одетый в неглаженую голубую рубашку, брюки цвета хаки и мягкие мокасины. На спинке стула висел потертый твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях. Зато небольшой портфель был дорогой – натуральная, хорошей выделки кожа. По мнению Томаса, размером портфель скорее смахивал на дамскую сумочку, но о вкусах не спорят.
   С этим типом все было ясно. Он словно носил на груди табличку с надписью: «Я намерен получить должность штатного преподавателя и звание».
   Леонора подняла голову и заметила молчаливую фигуру в дверях.
   – Вот и ты наконец, – улыбнулась она. Но взгляд был внимательный и встревоженный. – Ты как себя чувствуешь?
   – Жить буду.
   Она, казалось, готова была усомниться, но потом передумала и спорить не стала.
   – Познакомься, это Кайл Деллинг… мой… э-э… бывший коллега. Я, кажется, тебе о нем рассказывала.
   Ах вот оно что! Это же ее бывший жених. Ну, как раз вовремя, только бывших им тут не хватало. К тому же он тоже спал с Мередит. Томас мрачно принялся размышлять, не заготовила ли Леонора для них таблички «Бывший дружок Мередит».
   Кайл таращился на него с нескрываемым изумлением. Уокер решил, что он растерялся, увидев в кухне своей бывшей невесты полуголого мужчину. Что ж, это неудивительно. Если ему придется когда-нибудь оказаться на месте Кайла после того, что у них с Леонорой было… Томас нахмурился. Эта мысль оказалась удивительно болезненной, Да что там болезненной – удар получился посильнее того, который едва не убил его вчера. Томас со всей очевидностью понял, что в этот раз он попал. После развода у него были женщины, но душа всегда оставалась спокойной, не реагируя на перипетии сексуальной жизни. А теперь при мысли о возможном расставании ему стало нехорошо. Похоже, дело серьезно.
   Кайл открыл рот, словно собирался что-то сказать, и Уокер слегка воспрянул духом. Если этот тип скажет какую-нибудь гадость, то у него появится повод подраться. А может, он первый начнет – тогда совсем хорошо. Нет лучшего способа отвлечься от грустных и тяжелых мыслей, чем хорошая потасовка. Так сказать, физическая активность.
   Потом Томас вспомнил, что Леонора отзывалась о своем бывшем, как о человеке современных взглядов, и решил, что Кайл пребывает в шоке не потому, что увидел незнакомого мужчину в доме невесты, а потому, что мужчина этот выглядит как гангстер после разборки с конкурентами: кровоподтеки на ребрах, ссадина на скуле и разбитые кулаки.
   Будущий профессор сумел-таки вернуть на место отвисшую челюсть и выдавить:
   – Вы кто такой?
   Леонора, которая во время немой сцены спокойно пила чай, ответила за Томаса:
   – Это мистер Томас Уокер. Он мой друг. – Последнее слово было сказано с явным ударением.
   Томас кивнул в знак приветствия и небрежно сказал:
   – Рад встрече, Деллинг.
   Пусть не думают, что он несовременный.
   Кайл опять вытаращился на него, словно не ожидал, что этот помятый тип умеет разговаривать. Тем временем к Томасу вернулись ощущения, и он поискал глазами пузырек с обезболивающими таблетками. Они стояли на краю стола. Проследив за его взглядом, Леонора мягко сказала:
   – Не стоит принимать это на пустой желудок.
   Она отставила кружку с чаем, извлекла из тостера теплый подрумяненный хлеб, ловко намазала его маслом и протянула Томасу. Он быстро сжевал тост, а потом запил таблетки соком. Несколько секунд раздумывал, что бы такое сказать Кайлу. Не придумав ничего подходящего – то есть вежливого, – он опять принялся за тосты.
   – Пока ты был в душе, звонила Кэсси, – сказала Леонора. – Маргарет Льюис согласилась пообщаться с нами сегодня утром. Дэки и Кэсси заедут сюда в десять.
   – Хорошо. – Он бросил взгляд на часы. Полвосьмого. – У меня полно времени. Пойду домой, переоденусь, погуляю с Ренчем…
   – Что с вами случилось? – перебил его Кайл. Он обрел наконец способность разговаривать и теперь не мог сдержать любопытства. – Въехали в кирпичную стену?
   – Несчастный случай на пешеходном мостике. – Томас продолжал есть. – Опасное место – беговая дорожка.
   – Да? – Кайл с сомнением смотрел на его синяк под глазом. – Похоже, вы побывали в хорошей драке или что-то вроде.
   – Что-то вроде. – Томас встал. – Вы уж простите, но мне пора. Дела. Увидимся в десять, Леонора.
   – Хорошо. – Она улыбнулась.
   Томас подошел к ней, наклонился и поцеловал. Может, чуть крепче, чем стоило на глазах у бывшего жениха. Леонора не отстранилась, но по ее глазам Уокер видел: она прекрасно поняла, что это был способ застолбить территорию, чтобы на нее не посягал другой самец. И ее это позабавило. Томас, заметив смешинки в глазах Леоноры, уже начал было расстраиваться, что проявил себя как юнец, поддавшись инстинктам. Но в этот момент заметил, что челюсть у Кайла опять отвисла и он выглядит ошарашенным. Настроение Уокера моментально улучшилось; похоже, избранная тактика вполне себя оправдала.
   – Увидимся, – бросил он Кайлу. Тот молча вытаращился в ответ.
   Томас забрал пиджак и открыл дверь. Леонора вышла за ним на крыльцо.
   – Это было не слишком романтично, – мягко попеняла она.
   – Мне нравится думать, что наши отношения прогрессируют.
   – Что ты называешь прогрессом? Эту демонстрацию, которой ты только что перепугал беднягу Кайла?
   – Понятия не имею, о чем ты говоришь. Только какой-нибудь незрелый юнец стал бы устраивать демонстрации. – Довольный собой, Томас подставил разбитое лицо холодному ветру. Сначала стало больно, а потом кожа потеряла чувствительность. Он не удержался и спросил, стараясь скрыть тревогу: – А зачем этот бывший приехал? Надеется, что ты вернешься?
   – О нет, ему нужно нечто гораздо более важное, чем наши отношения, которые, честно сказать, были далеки от совершенства.
   – И что же это?
   – Штатная должность в университете.
   – Ага. – Уокер понимающе кивнул и пояснил: – Я весь последний год общался с подобной публикой и знаю, что это для них что-то вроде Святого Грааля. Но почему он приехал за этим к тебе?
   – Глава кафедры, от которой зависит эпохальное решение, – моя подруга. В прошлом году она близко к сердцу приняла наш разрыв, а когда узнала, что Кайл изменил мне с Мередит, заимела на него огромный зуб.
   Томас ухмыльнулся:
   – Ты насладишься своей властью? Говорят, нет ничего слаще мести.
   – Только какой-нибудь незрелый юнец мог подумать, что я опущусь до подобных действий.
   – Я так и думал. Ты не откажешь себе в этом удовольствии. Похоже, у нас есть еще кое-что общее – некая юношеская незрелость.
   Уокер спустился по ступенькам и двинулся к своему коттеджу. Ему хотелось просвистеть какую-нибудь веселенькую мелодию, но челюсть болела нестерпимо, поэтому он решил обойтись внутренним ликованием.
 
   За дверью дома его ждал Ренч, морда которого выражала упрек.
   – Ну ладно, признаю, старина, ты был прав. Вчера мне стоило взять тебя с собой.
   Они быстро помирились, и пес приветствовал хозяина, как обычно, но Томасу все же показалось, что приятель разочарован. Похоже, он ждал Леонору.
   – В следующий раз постараюсь привести ее с собой, – пообещал ему Томас.
 
   Когда Леонора вернулась в кухню, Кайл с деланной небрежностью заметил:
   – Не думал, что у тебя может быть что-то общее с таким громилой. Решила разыграть леди Чаттерлей перед провинциалом?
   – Я вернулась к стадии юношеской незрелости.
   Кайл не слушал ее. Теперь он озабоченно хмурился:
   – Эти ужасные синяки… Не представляю, как можно было так удариться. Он что, такой неловкий?
   Леонора налила себе еще чашку чая и села за стол.
   – Вообще-то он не падал, – спокойно сказала она. – На Томаса напал тип, перебравший дозу. Он сейчас в больнице.
   – Черт. – Кайл таращился на нее, не веря своим ушам. – Ты шутишь?
   – С того дня как я застала тебя в постели с Мередит, все наши разговоры могут быть исключительно деловыми по сути и серьезными по форме.
   – Ты просто зациклилась на этом эпизоде, а ведь он ровным счетом ничего не значил! Нельзя жить прошлым, Леонора, ты должна взять себя в руки, двигаться дальше…
   – Но я двигаюсь! И мне кажется, что именно благодаря тому, что я прошла через отношения с тобой, я сумела по достоинству оценить такого человека, как Томас. Так что я даже благодарна тебе.
   – Сарказм нельзя назвать конструктивной формой общения.
   – Да? – Леонора задумалась на мгновение, а потом не без удивления спросила: – Ты принял мои слова за злую шутку? Зря – я сказала это совершенно искренне.
 
   Дом престарелых «Коув вью» состоял из трех современной постройки кирпичных зданий, расположенных треугольником на большом участке земли. Леонора плавно затормозила у ворот и, оглянувшись на заднее сиденье, спросила Томаса:
   – Ты уверен, что мы можем оставить Ренча в машине одного?
   Тот потрепал приятеля по ушам:
   – Ничего с ним не будет. Сам напросился.
   – Не волнуйся, – сказал Дэки. – Мы оставим окно открытым.
   – К тому же мы ненадолго, – добавила Кэсси. – У Маргарет сегодня еще занятия живописью.
   Они вошли в просторное фойе ближайшего здания. Посреди помещения на столике стоял большой букет свежих цветов. На доске мелом записаны запланированные на сегодняшний день мероприятия: «Аквааэробика, лекция о текущих политических событиях, занятия живописью, запись на экскурсию в музей. Вечером в кинозале состоится показ фильма с участием Кэри Гранта».
   Вежливая и улыбчивая девушка за стойкой подтвердила, что Маргарет Льюис ждет их, и объяснила, как добраться до ее квартиры. Квартирка была крошечной, и все четверо с трудом разместились в комнате. Томас казался себе великаном, забравшимся в домик феи. Он с опаской опустился на небольшой стульчик, ожидая, что тот развалится под его весом. Дэки столь же осторожно устраивался на диванчике. В углу на небольшом столе лежал ноутбук. Все стены комнаты были плотно увешаны фотографиями в рамках. В большинстве своем это были снимки Маргарет Льюис и различных знаменитостей и представителей администрации, с которыми ей довелось столкнуться за время своей работы на математическом факультете.
   На одной из стен висел большой календарь. Томас заметил, что он весь испещрен записями. Глаза его охватили несколько строк. Бридж. Йога. Бридж. Аквааэробика. Бридж. Лекция о политике. Бридж. Доктор. Бридж. Музей. Бридж. Томас перевел взгляд на леди, которая вела столь насыщенную жизнь. Она выглядела очень подвижной, хоть и опиралась при ходьбе на палку. Синий брючный костюм прекрасно сидел на подтянутой фигуре, подчеркивая темную кожу и массу седых локонов.
   Указав на фото темнокожего молодого человека, улыбающегося в камеру, Маргарет гордо пояснила:
   – Мой сын. Он учится в Вашингтоне.
   Она устроилась в обитом веселеньким ситцем кресле и вежливо кивала, пока Кэсси представляла всю компанию. Когда с формальностями было покончено, Маргарет обратилась к Томасу, с интересом разглядывая отметины на его лице:
   – Что с вами случилось? Побывали в потасовке?
   – Столкнулся с бегуном на пешеходном мостике, – сдержанно ответил тот.
   Маргарет поцокала языком и заявила:
   – Никогда не понимала этого дурацкого увлечения бегом. Люди совершенно не думают о своих коленях, а ведь они страдают от подобной нагрузки.
   – Многие разделяют ваши мысли, – заметил Томас с симпатией.
   – Артрит – бич нашего времени. Да у нас на занятиях в бассейне восемьдесят процентов мучаются от этого бедствия. Как вы думаете, почему я с палкой? Нельзя пока нагружать ногу – недавно мне заменили второй коленный сустав.
   – Я нахожу ваш подход весьма разумным, – заметил Томас.
   – Так приятно, когда молодой человек не считает зазорным прислушаться к советам старших. – Улыбаясь, Маргарет благосклонно взглянула на него.
   «Так приятно, когда тебя называют молодым человеком», – подумал Томас. А Маргарет уже разглядывала Дэки:
   – Неужели теперь на факультете модно носить бороду? – спросила она.
   Кэсси спрятала усмешку. Дэки покраснел, как девица.
   – Я в академическом отпуске, – пробормотал он.
   – Понятно. Позвольте дать вам совет ветерана Юбенкса. Если хотите продвинуться по карьерной лестнице, лучше сбрейте бороду. Члены ученого совета, деканы и все остальные удивительно консервативны. По крайней мере так было раньше.
   – Спасибо, я учту, – отозвался Дэки.
   – К тому же она вам не идет, – продолжала Маргарет. – Выглядите на несколько лет старше. Попробуйте печенье.
   Томас и Дэки с готовностью взялись за печенье. Маргарет была довольна их аппетитом и тем, что ее выпечка понравилась молодым людям. Кэсси ограничилась кофе. Леонора тоже пригубила из своей чашки, но Томас заметил, что она сделала лишь пару малюсеньких глоточков.
   Наконец Кэсси решила перейти к делу.
   – С вашей стороны было очень мило уделить нам время, – начала она. – Мы хотели бы поговорить с вами об убийстве, случившемся в Юбенксе много лет назад. Мы проявляем к этому делу интерес, потому что двое наших друзей, пытавшихся расследовать то старое дело, внезапно скончались.
   – И мы начали подозревать, что тут есть некая связь, – подхватила Леонора. – Само собой, мы прочли в газетах отчеты об этом деле, но не нашли ничего нового.
   – И не найдете, – фыркнула Маргарет. – Администрация колледжа до сих пор имеет влияние на власти Уинг-Коув, а тридцать лет назад ее воля была законом. Люди, распоряжавшиеся деньгами колледжа, фактически управляли городом. Они могли уволить шефа полиции или настоять на отставке мэра. И они не хотели, чтобы дело об убийстве получило огласку, а потому все освещалось очень сдержанно, чтобы не сказать скудно.
   – Но слухов, должно быть, было предостаточно, – подал голос Дэки.
   – А как вы хотели? Чего только не болтали! Официальное заключение гласило, что Юбенкс спугнул грабителя и тот застрелил его. Такая версия вполне устраивала администрацию, а потому она и превалировала везде, где только можно.
   – А что вы можете нам рассказать? – спросила Леонора.
   – Ну, рассказать можно многое, а вот с чего начать… – Маргарет поудобнее устроилась в кресле. – Себастьян Юбенкс был очень необычным человеком. Эксцентричным. И считайте, что это мягко сказано. Чем дальше, тем его странности все больше усугублялись. Он унаследовал паранойю своего отца и под конец жил почти полным затворником.
   – А какого рода были странности? – поинтересовался Томас.
   – Он перестал видеться с друзьями. Никогда не покидал дом. Говорят, он был одержим своими исследованиями. Многие считают, что он был весьма талантливым математиком, возможно, даже гением. Но мы так и не узнали этого наверняка, так как он умер, не успев внести сколько-нибудь весомый вклад в науку.
   – А какие слухи ходили после его смерти? – спросил Дэки.
   – В свое время декан предупредил каждого, чтобы мы не смели болтать об этом деле и порочить доброе имя нашего колледжа, – торжественно сказала Маргарет.
   Лицо Томаса вытянулось. Он обменялся взглядами с Леонорой, Кэсси и братом. Потом все же решился:
   – Но ведь прошло уже тридцать лет! Неужели вы не можете ничего нам рассказать?
   Маргарет рассмеялась.
   – Я на пенсии, ребята, а потому могу делать все, что душе угодно. А тот декан умер десять лет назад. Да и декан-то он был так себе.
   – Не томите нас, Маргарет, – попросила Кэсси.
   – В то время многие на факультете думали, что Себастьяна застрелил не случайный грабитель, а его любовник.
   – В газетах ни слова об этом не было, – сказал Дэки.
   – Возможно, потому, что речь шла об однополой любви, – пожала плечами Маргарет. – Его звали Эндрю Грейсон, он был очень хорош собой и работал на кафедре программирования. После смерти Юбенкса его заставили подать в отставку. И говорите что хотите, а я почти уверена, что администрация позаботилась о том, чтобы он не смог получить место ни в одном другом колледже этого штата.
   – Но почему администрация так боялась огласки? – с недоумением спросила Леонора.
   – В то время один из основных спонсоров был воинствующим гетеросексуалом. Ненавидел геев. Он как раз собирался строить новое крыло для библиотеки, и администрация боялась, что денежки уплывут, если эта история получит огласку.
   – То есть администрация колледжа опасалась, что спонсор, который ненавидит геев, может забрать свои деньги и начать поддерживать другой университет, если узнает, что у Себастьяна Юбенкса связь с мужчиной? – переспросила Леонора.
   – Так и было, – подтвердила Маргарет. Она немного поколебалась, но все же продолжила: – До меня дошли слухи, что шеф полиции допрашивал Грейсона. Насколько я поняла, у него было железное алиби на момент убийства. Но многие все же полагали, что очередная ссора любовников закончилась убийством.