Кренц Джейн Энн. Дымка в зеркалах

   – Знаете, по-моему все это смахивает на театр, – задумчиво протянул Томас. – Черная одежда, желтые глаза. Словно этот парень играет роль. Странно, что здесь нет зеркал. Особенно над кроватью.
   – Вы относитесь к нему с таким предубеждением, потому что он встречался с Мередит? – спросила Леонора.
   – Мередит здесь абсолютно ни при чем!
   И это была правда. Но не вся. Он не вспоминал об Алексе Роудсе до того момента, пока не увидел, как тот идет в кафе с Леонорой. Уокер стоял в магазине на противоположной стороне улицы, смотрел на них через стекло витрины и чувствовал, как неприязнь к этому типу растет с космической скоростью. Но этого, пожалуй, говорить пока не стоило. Вряд ли Леонора поймет правильно… Да он и сам не мог толком разобраться в своих чувствах. Возможно, все дело в гормонах, но он полагал, что уже слишком взрослый и опытный, чтобы вспыхнуть вот так внезапно и ярко…
   Уокер закрыл шкаф и открыл тумбочку.
   – Вы только посмотрите, что у нас тут, – протянул он.
   – Что?
   – Здоровенная коробка презервативов. Должно быть, этот парень и правда спит со своими клиентками.
   Потом Томас прикинул количество недостающих пакетиков и присвистнул. Да уж, личная жизнь у парня насыщенная, куда оживленнее, чем его, Уокера. Леонора встала рядом и тоже заглянула к коробку.
   – Вот это да! Тут осталось всего ничего. Наверное, это бег держит его в такой прекрасной форме.
   – Говорил же, что бег вреден для коленей!
   – Ну, может, для этих занятий он коленями не пользуется!
   – Если это так, то у него небогатое воображение.
   Убрав коробку на место, Томас перешел к комоду. В верхнем ящике были аккуратно сложены черные футболки и трусы. В нижнем – столь же черные носки.
   – М-да, – произнес Томас, покончив с комодом, и обвел комнату задумчивым взглядом. – Было бы чудесно найти какие-нибудь финансовые документы, но мне это почему-то представляется маловероятным. Похоже, Роудс исключительно осторожный тип. Вряд ли у него где-нибудь на поверхности валяются компрометирующие документы.
   – И что теперь?
   – Осмотрите ванную. Ищите рецепты, лекарства и все, что может показаться необычным и интересным. А я займусь гостиной.
   – Хорошо. – Леонора скрылась за очередной дверью.
   Уокер вошел в гостиную. Комната утопала в тенях. Он стоял у порога и внимательно осматривался. Ничего интересного. Круглый ковер на полу. Диван. Журнальный столик, а на нем – закрытый ноутбук. Томас посмотрел на него с вожделением. Но что толку – он не Дэки; у него не хватит умения сломать защиту, если она есть.
   На ковре стоял низкий стол, покрытый, как ему сначала показалось, скатертью. Подойдя ближе, Томас понял, что это черный бархат. И под ним на столе что-то есть. Внутри шевельнулось неприятное ощущение – словно инстинкт, который предостерегает об опасности. Уокер стряхнул с себя тягостное чувство. Что-то он в последнее время превращается в сплошной атавизм. Чего стоит хотя бы то ощущение сексуального голода, которое охватило его, когда он увидел Леонору в кафе с Роудсом. Надо держать себя в руках. Он все же цивилизованный человек.
   – В ванной ничего интересного, – прозвучал голос у него за спиной. – Вы что-то нашли?
   – Может быть.
   Леонора быстро подошла и встала рядом.
   – Черный бархат? – удивленно протянула она. – А почему нет портрета Элвиса?
   – Чудно все это, – пробурчал Уокер. – Извращенец чертов.
   Он протянул руку и, взявшись за край, откинул ткань.
   На столе лежало круглое зеркальце в тяжелой потемневшей раме, покрытой искусной резьбой. Детективы-любители уставились на него, не веря своим глазам. Зеркальная поверхность, помутневшая от возраста, не была единым целым. Ее составляли несколько выпуклых зеркал в форме концентрических кругов, каждое из которых давало целостное, хоть и несколько искаженное отражение. Результат был потрясающий – отражения уходили в бесконечность и вызывали безотчетную тревогу.
   – А вот это, – сказала наконец Леонора, – действительно странно.
   – Я никогда не видел ничего подобного.
   – Я видела картинку в одной из книг, – вспомнила девушка. – В Зеркальном доме.
   Она наклонилась, желая получше разглядеть зеркало. В полутемной комнате было достаточно света, чтобы в кругах появились смутные отражения. В одних фигурка девушки была больше, в других – меньше, но они были там, в Зазеркалье, и Томасу вдруг показалось, что хрупкие и странно беззащитные фигурки пойманы в эти удивительные стеклянные ловушки. Прежде чем здравый смысл сумел подавить инстинкт, он протянул руку и дернул девушку в сторону. Леонора сделала шаг от стола – и ее изображения пропали из странного зеркала.
   – Что случилось? – испуганно прошептала она.
   – Ничего, – ответил он сквозь зубы, непонятно почему злясь на себя и на нее. – Просто хочу кое-что проверить.
   Томас осторожно приподнял зеркало – оно оказалось удивительно тяжелым – и взглянул на его обратную сторону. Так и есть – вот он, инвентарный номер, чуть выцветший от времени.
   – Это зеркало из коллекции Зеркального дома. – Он опустил его на место. – Должно быть, Роудс украл его.
   Он принялся расправлять бархат поверх зеркала, а Леонора наблюдала за ним. Потом сказала:
   – Каждый круг образован вогнутым или выпуклым зеркалом. Это и создает необычный эффект. За эти дни я прочла немало книг из коллекции Зеркального дома. Конечно, экспертом я себя считать не могу, но подобный шедевр можно довольно уверенно датировать началом XIX века. До конца XVIII столетия просто не существовало технологий, которые позволили бы изготовить подобное зеркало. Оно очень ценное.
   – Это уж наверняка, – отозвался Томас, с неудовольствием взирая на черный бархат, скрывший драгоценный экспонат. – Весь вопрос в том, для чего Роудс его украл и как использует?
   – Для развлечения клиентов, может статься.
   Уокер вдруг понял, что их время вышло. Словно кто-то шепнул ему, что опасность близка.
   – Пошли. – Он схватил Леонору за руку. – Пора сматываться. Мы и так видели достаточно.
   Она молча повиновалась. Судя по тому, как шустро она двигается, ей тоже не терпится покинуть это чудесное местечко, подумал он.
   Уокер открыл заднюю дверь дома, и в этот момент услышал шаги на парадном крыльце. Роудс вернулся с пробежки. Томас почувствовал, как Леонора застыла, охваченная страхом. Он вытолкнул ее за дверь и махнул в сторону деревьев. Она бросилась бежать и через несколько шагов исчезла в тумане, клубившемся по склону холма. Наверное, именно поэтому Роудс вернулся так быстро. Туман стал намного плотнее за то недолгое время, что они с Леонорой провели в доме. Еще немного – и невозможно будет разглядеть что-то на расстоянии вытянутой руки.
   Ключ повернулся в замке. Когда парадная дверь начала открываться, Уокер аккуратно закрыл дверь черного хода и, пригибаясь, бросился бежать.
   – Сюда, – услышал он голос девушки.
   Уловив движение слева от себя, он, не останавливаясь, схватил ее за руку и потянул за собой. Вскоре вокруг них сомкнулся наполненный клубами серого тумана сумрак. Это было надежное укрытие от чужих глаз. Но туман и темнота не менее опасны, чем преследование. Еще несколько шагов в глубь леса – и они потеряют направление. Ориентироваться в таком тумане невозможно. Если заблудиться, то можно часами бродить в холодном сыром сумраке, а то и получить по голове внезапно появившейся веткой. Переохладиться и обессилеть…
   Уокер остановился, и Леонора, которую он по-прежнему крепко держал за руку, встала рядом с ним.
   – Подождите. Нельзя далеко отходить от дома, иначе мы потеряемся в таком киселе.
   В этот момент в той стороне, где находился коттедж Роудса, появилось призрачное пятно света.
   – Спасибо, что зажег фонарь над крыльцом, – пробормотал Томас. – Это нам и нужно.
   Он повернул направо и стал обходить коттедж, держась на порядочном расстоянии, до тех пор, пока они не оказались на усыпанной гравием подъездной аллее. Отсюда уже можно было без проблем попасть на дорогу.
   – Ну, теперь нам не страшен туман, – бодро заявил Уокер. – Этот гравий замечательно хрустит под ногами, как будто идешь по хлопьям, – такие, для завтрака, тоже здорово хрумкают. Вот так будем идти и знать, что, пока слышен хруст, мы двигаемся в правильном направлении.
   – Я в жизни не видела такого густого тумана.
   – В городе говорят, что в Уинг-Коув такого не было уже много лет.
   Вскоре они вышли на дорогу. Здесь туман не был таким плотным, и они без труда нашли свою машину, припаркованную за чьим-то пустующим летним домиком, подальше от любопытных глаз.
   Томас взглянул на дом, который выглядел весьма запущенным, и заметил:
   – Я чуть было не купил его вместо того, в котором живете вы. Но я рад, что сделал правильный выбор.
   – Я тоже, – сказала девушка, садясь в машину. – Не хотела бы я жить рядом с человеком, который продает какое-то непонятное снадобье.
   – Умение правильно выбрать место – залог успеха на рынке недвижимости, – важно произнес Томас.
   Этот тип с желтыми глазами мог оказаться ее соседом – от этой мысли ей стало не по себе. И снадобье тут вовсе ни при чем.
   Томас включил фары и завел мотор. Разделительная линия видна, а значит, они могут ехать, пусть и не очень быстро. В машине было сыро. Леонора обхватила руками плечи, и он торопливо включил печку.
   – А ведь мы едва не попались, – сказал Уокер, внимательно глядя на дорогу.
   – Я знаю. – Леонора тоже смотрела вперед. – Но ведь мы с вами начинающие детективы. Опыт приходит со временем.

Глава 10

   Уокер плавно затормозил и выключил мотор автомобиля. Они сидели молча, и Леонора думала, каким удивительно дружеским получается их молчание. Оказалось, что она очень остро ощущает присутствие Уокера, и мысль, что рядом такой надежный, такой… настоящий мужчина, доставляла спокойную радость. Девушка вдруг поняла, что не хочет расставаться с ним. Осознав этот факт и не на шутку встревожившись, она поторопилась вернуться мыслями к их недавнему совместному приключению.
   – Поверить не могу, что мы это сделали, – сказала она.
   – Ну, для меня это тоже был первый взлом, – отозвался Томас. – Когда мне хочется острых ощущений, я обычно хожу в магазин и разглядываю инструменты. Отвертки всякие…
   – Нас могли арестовать.
   – Вряд ли.
   – Если бы Алекс застукал нас в доме, он имел бы полное право сдать нас полиции.
   – Это верно. Но ему пришлось бы объясняться по поводу украденного в Зеркальном доме зеркала. Что-то подсказывает мне, что он не жаждет дать Эду Стовалу возможность заглянуть в его шкаф и взять пару образцов на пробу.
   – Но вы же не думаете, что Алекс продает наркотики?
   – Кто знает, что за зелье варит этот парень? Но даже если это что-то безобидное – сахарный песок, например, он наверняка не захочет вмешательства полиции. Ведь тогда все узнают, что он мошенник.
   – Все равно. – Леонора никак не могла поверить в то, что рискнула на подобное безрассудство. – Это самый глупый поступок в моей жизни.
   – Если брать десять баллов за высшую оценку, то мы заработали двойку.
   – Двойку… Вы хотите сказать, что совершили когда-то еще большую глупость?
   – Да. Я женился. Это и был самый безумный, вернее, бездумный поступок. Впрочем, я был тогда существенно моложе. Безумства юности, так сказать. Теперь это оправдание уже не сработает. Я стал взрослым.
   – Что ж, вынуждена признаться, что не так давно я тоже совершила глупость, худшую, чем проникновение в чужой дом. Я обручилась с профессором Кайлом Деллингом.
   – И что же случилось с вашей помолвкой?
   – Однажды днем я пришла домой и обнаружила его в постели с Мередит.
   – Вот это да! – Томас поморщился.
   – Мередит все подстроила специально. Позвонила мне на работу и сказала, что случилось что-то ужасное и я должна немедленно бежать к себе. Когда я примчалась домой, они как раз кувыркались в постели.
   – Но зачем? Зачем ей понадобилось довести все до вашего сведения, да еще столь жестоко?
   – Самое забавное – Мередит была абсолютна уверена, что оказывает мне услугу. Она хотела убедить меня, что Кайл слаб и недостоин моего доверия. – Леонора обхватила себя за плечи. – Но я не уверена, что это был такой уж честный тест.
   – В каком смысле?
   – Я ни разу не встречала мужчину, который мог бы сопротивляться чарам Мередит.
   Леонора наконец открыла дверь. Когда она повернулась к Томасу, тот заметил, что, несмотря на улыбку, девушка очень бледна.
   – То ли я простудилась, то ли начинаю нервничать постфактум, но мне срочно нужна медицинская доза алкоголя, – сказала она. – Согреться и успокоиться. Вы будете?
   – Само собой!
   Как хорошо! Леонора почувствовала огромное облегчение. Было бы ужасно остаться одной теперь, когда ее нервы не на шутку расшалились. Все-таки здорово иметь такого партнера.
   – Туман опять опустился, – продолжала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Вы могли бы остаться на обед. – «Будем надеяться, что приглашение не выглядит слишком откровенным». – Ни к чему рисковать головой на такой ужасной дороге.
   – Спасибо, я с радостью пережду, пока туман немного поднимется.
   Леонора ждала, пока он обойдет машину и поднимется на крыльцо. Потом выбрала из связки нужный ключ и вставила его в замок, радуясь, что фонарь над крыльцом исправен. Иначе ей пришлось бы порядком повозиться – вокруг стало совсем темно.
   – Наконец-то! – воскликнула девушка, входя в дом и зажигая свет.
   Она быстро взглянула на себя в зеркало и чуть не застонала. Красавица, нечего сказать: волосы растрепались, и от узла на затылке остались лишь воспоминания, щеки словно осунулись за один вечер, а в глазах читалось явное напряжение, почти страх. Темный свитер грубой вязки не оживлял тоскливую картину.
   Томас сбросил куртку и подошел к Леоноре. Он встал сзади, и глаза их встретились в зеркале. Он выглядит потрясающе, подумала девушка. Спокойный, надежный. Ей вдруг захотелось повернуться и прижаться к его широкой груди. Спрятать лицо, и чтобы он держал ее крепко-крепко.
   Уокер осторожно положил большие, тяжелые ладони ей на плечи:
   – Не переживайте. Это просто реакция на недавнее волнение. Все пройдет.
   – Я знаю.
   Возможно, он рассчитывал, что его прикосновение будет иметь успокаивающий эффект, но Леонора почувствовала, как внутри возникает возбуждение. Словно в крови вдруг забурлили пузырьки шампанского. Нет, теперь ей недостаточно было бы просто уткнуться ему в плечо в поисках безопасности и спокойствия. О нет, теперь она желала большего. Ее взгляд остановился на его губах. Интересно, каково это – целовать Томаса Уокера? А если он поцелует ее в губы и не только? Накроет ладонями ее груди… А потом проведет руками ниже, по талии и бедрам.
   О чем он думает, глядя на нее в зеркало? Вдруг о том же?
   Нет, так нельзя. Это все нервы и проклятый адреналин. Нужно взять себя в руки.
   – Пойду налью вина, – поспешно сказала девушка. Она устремилась в кухню и развила бурную деятельность, разыскивая бутылку, выставляя бокалы… Потом принялась сражаться со штопором. Когда она наконец вернулась в гостиную, Томас уже развел огонь в камине.
   Принимая бокал вина, он ненароком коснулся ее руки. И тотчас новый разряд – не ток, но возбуждение – волной прокатился по телу девушки. Она торопливо отдернула руку и сделала шаг в сторону так резко, что едва не потеряла равновесие.
   – С вами все в порядке? – с тревогой спросил Уокер.
   – Да, просто еще немного нервничаю. – Леонора поспешно отпила вино и огляделась вокруг, ища какую-нибудь банальную и спокойную тему для разговора. – Вы купили этот дом вместе с обстановкой?
   – Нет, мебель я взял напрокат. Компания предлагала на выбор три варианта обстановки. Я выбрал тот, который приглянулся мне больше других. А что, вам не нравится?
   – Да нет, все очень мило. – Она долила себе еще вина. – Кое-что явно великовато для этого коттеджа. Кровать, например. – Ох, что-то она не то говорит. Пожалуй, не стоит упоминать кровать. – Но зато диван просто замечательный.
   – Да, кровать большая, это точно. Помню, когда ее привезли, я вообще усомнился, что она пройдет в комнату. Когда выбираешь мебель, как-то автоматически прикидываешь на себя, верно? А я люблю спать на большой кровати.
   Леонора не смогла придумать достойного и безобидного ответа, а потому решила промолчать. Некоторое время они созерцали огонь, пылающий в камине. Леонора пыталась заставить себя думать о всяких важных вещах: странном зеркале в доме у Алекса, его цветных линзах и множестве флаконов в шкафу. Когда девушка решила, что тема больших кроватей забыта окончательно, она задумчиво сказала:
   – Интересно, какое отношение Алекс имеет к нашему делу?
   – Трудно сказать, какую именно игру ведет этот парень, но он замешан в чем-то предосудительном, это сразу видно.
   После небольшого колебания Леонора заметила:
   – Он сказал, что переехал в Уинг-Коув более года назад. Это значит, что он уже был в городе, когда умерла Бетани.
   Томас задумчиво крутил в пальцах бокал.
   – Насколько я знаю, Роудс никогда не встречался с Бетани. Она не посещала его терапевтических сеансов и не принимала зелье, которым он торгует. В этом я уверен. Если бы что-то подобное имело место, Дэки был бы в курсе, ведь он присматривал за ней…
   – Что значит – присматривал за ней?
   – Бетани была немножко не от мира сего. Всегда так поглощена своей работой, что ей нужен был не муж, а скорее нянька и опекун.
   – Я таких встречала, – кивнула Леонора. – Они могут объяснить суть вещей и смысл жизни, но не в состоянии надеть одинаковые носки.
   – Точно, именно такой она и была. Дэки заботился обо всем: покупал ей одежду, записывал к зубному врачу и напоминал о визите, покупал продукты и вообще вел дом.
   – Может, в этом и заключается его нынешняя проблема?
   – В каком смысле?
   – Помните, я говорила, что частично его депрессия может объясняться какими-то нерешенными вопросами, которые супруги не успели выяснить?
   – И что?
   – Само собой, это всего лишь предположение, но подумайте, что получается. Допустим, Дэки женился на Бетани, потому что рыцарская часть его натуры стремилась именно к такой цели: опекать кого-то, заботиться… Но через несколько лет брака такое положение дел стало казаться ему менее привлекательным. У них могли возникнуть проблемы, непонимание. А потом она умерла – прежде чем они успели уладить свои разногласия.
   Томас долго смотрел в огонь, затем задумчиво сказал:
   – Мне нравилась Бетани, но я совершенно точно знаю, что не смог бы жить с ней. Она никогда и ничего не делала для брата. Она лишь позволяла ему заботиться о своей персоне и восхищаться ее одаренностью. Не знаю даже, любила ли она Дэки. Наверное, просто находила его полезным.
   – Могу я задать личный вопрос: а что случилось с вашим браком? – осторожно спросила Леонора.
   – Он закончился.
   – Простите, – пробормотала девушка. Такая краткость произвела на нее тяжелое впечатление.
   Томас усмехнулся, отпил вина и пояснил:
   – Мы были женаты четыре года, а потом она сбежала с моим партнером по бизнесу.
   – Ой…
   – Да, это отражает всю бурю пережитых мной эмоций: «ой». Но жизнь продолжается!
   – Вы правы.
   – Знаете, когда мои родители развелись, я решил, что никогда не женюсь. Но если все же рискну, то уж точно не стану заводить детей.
   – Чтобы они не пережили всех ужасов развода?
   – Именно. И я не раз ругал себя за то, что нарушил первую клятву, и хвалил за верность второй. По крайней мере, у нас не было детей, и они не пострадали от глупости родителей.
   Надо поменять тему, решила Леонора. Сил нет слушать, как он с притворной холодностью рассуждает о том, что никогда не женится больше и не станет отцом.
   – Давайте вернемся к Роудсу, – решительно сказала она. – У меня появилась идея.
   – Какая?
   – Мне не помешает несколько сеансов по снятию стресса.
   – Даже не думайте, – ровным голосом сказал Томас.
   – Вы не слишком-то логичны, – упрекнула его девушка.
   – Роудс не предлагал вам лечения от стресса. Он очень недвусмысленно дал понять, что мечтает увидеть вас в своей постели.
   – Вы не можете этого знать наверняка.
   – Все я прекрасно знаю!
   – Томас, ну будьте же разумны! Нам нужна хоть какая-то ниточка, и Алекс вполне может ее дать.
   – Возможно, но вы к нему не пойдете.
   Леонора рассердилась. Что он себе позволяет, в конце концов?
   – Что вы себе, черт возьми, позволяете? Вас никто не назначал командиром! Я лишь обсуждаю с вами наше общее расследование в котором мы – полноправные партнеры. Я вольна принимать решения и выполнять их.
   – А теперь послушайте меня. – Голос Томаса звучал хрипло от сдерживаемого гнева. – Вы уже забыли, что женщина, которая встречалась со мной, а потом и с Роудсом, умерла?
   – Мередит, – прошептала Леонора.
   – Да, Мередит. Не обижайтесь, но думаю, мы оба знаем, что она имела гораздо больше опыта в обращении с такими парнями, как Роудс.
   Должно быть, она уже была здорово взвинчена, и поэтому последнее замечание задело ее по-настоящему. Леонора обиделась. И самое ужасное, что в словах Уокера была правда – Мередит гораздо лучше умела справляться с опасными мужчинами. Леонора осознавала это, но обида как-то не становилась меньше.
   Она вскочила и пошла в кухню, бросив через плечо:
   – Думаю, пора подумать об обеде. Туман скоро поднимется, и вам нужно будет возвращаться домой. Ренч скучает.
   – Вот черт. – Он поплелся следом, но остановился на пороге. – Я вас здорово достал, да?
   – Я не хочу это обсуждать.
   – А еще говорят – мужчины владеют искусством налаживать контакты.
   Леонора распахнула морозилку и извлекла оттуда пачку замороженных бобов. Сказала с досадой:
   – Не нужно сводить все к шутке. Я понимаю, что в ваших словах не было ничего личного.
   – Вы ошибаетесь. Все, что я говорю, относится именно к вам. Вы не заметили, что все, что касается вас лично, довольно много для меня значит?
   – Нет.
   Неожиданно он оказался совсем близко: возвышался над ней, источая силу и тепло.
   – Томас?
   Его полупустой бокал с вином жалобно звякнул о стойку. Странно, что не разбился, растерянно подумала Леонора. В следующий миг он осторожно, словно хрупкую драгоценность, взял в ладони ее лицо. Леонора чувствовала шершавую, грубую от физической работы кожу его рук, и это волновало ее.
   – Вот что я называю личным отношением. – И Уокер поцеловал ее, прежде чем она успела что-то сказать или хоть перевести дыхание.
   Она вспыхнула сразу, волна жара прокатилась по телу. Где-то в глубине сознания мелькнула глупая мысль, что бобы, которые она только что достала из заморозки, наверное, уже изжарились – ведь она все еще держит их в руках. Потом Леонора подумала, что ей нравится такой личный подход. И что она не испытывала ничего столь восхитительного очень давно… а может, просто никогда прежде.
   Она даже не заметила, как оказалась прижатой спиной к стойке бара. Колено Томаса мягко, но решительно вклинивалось между ее ногами, а поцелуй становился все глубже, все жарче. И Леонора таяла от его прикосновений, удивляясь, как она так долго могла обходиться без этого тепла, которое волнами прокатывалось по ее телу. И теперь она жаждала большего, ибо точно знала, что тепло должно превратиться в жар и пламя поднимется высоко, отнимая разум и обостряя чувства.
   Что-то бамкнуло, и краем сознания девушка отметила, что бобы приземлились обратно в морозильник. Из дверцы немилосердно дуло, и она прижалась к Томасу, надеясь укрыться от холода, уповая на то, что жар его тела согреет ее.
   Губы его шевельнулись, должно быть, он что-то сказал. Потом пнул дверцу ногой, и холодильник захлопнулся. Но теперь это было не важно, они уже осознали, что вместе гораздо теплее, и Леонора обвила руками его шею, запустила пальцы в темные волосы. Одной рукой он обнял ее за талию, крепко прижав к себе, а другой придерживал затылок с узлом мягких, теплых волос. Губы его скользнули по нежной шее девушки, где бешено бился пульс.
   Руки Томаса сжались крепче, и Леонора почувствовала, что он поднял ее. Должно быть, отнесет в комнату. Но вместо этого попка ее приземлилась на стойку, а Томас устроился между ее колен и продолжал покрывать жадными поцелуями ее тело.
   Никто прежде не был так нетерпелив. Он собирается заняться с ней любовью прямо здесь, в кухне… При мысли о том, что его желание столь велико, она ощутила новый прилив возбуждения. Боже, ей тоже этого хочется, прямо здесь и сейчас! Ни когда еще Леонора не хотела мужчину столь страстно.
   Она сжала коленями его бедра и почувствовала, как его шершавые ладони забрались под свитер и накрыли ее груди… Как странно, вроде бы с утра она надевала бюстгальтер… Ну и черт с ним. Это восхитительно! Его руки – просто сокровище… Ласки Томаса делались все откровеннее, и Леонора чувствовала, как мышцы живота сводит от желания. Жар заливал ее тело, требуя, чтобы она приняла в себя мужчину. Ибо только он сможет утолить этот первобытный голод…
   И вдруг все прекратилось. Подождав несколько секунд и осознав, что ничего не происходит, Леонора открыла глаза и с изумлением воззрилась на Уокера, который мрачно таращился на нее.
   – У тебя есть что-нибудь подходящее к данному моменту? – хрипло спросил он.
   – Что? – Она моргала, не понимая.
   – Презервативы есть?