Кренц Джейн Энн. Глубокие воды

   — Вы помните человека по имени Остин Уинтерс? — тихо спросил Илиас.
   — Остин Уинтерс? — В глазах Гаррика мелькнуло удивление, сменившееся глубокой настороженностью. — Да, я знавал когда-то некоего Остина Уинтерса. Это было лет двадцать назад, на далеких островах в океане. — Его взгляд твердел по мере осмысления сказанного. — Только не говорите мне, что вы имеете к нему какое-то отношение. Этого просто не может быть.
   — Я его сын.
   — Повторяю: это невозможно. У Остина Уинтерса даже не было жены.
   — Мои родители развелись за два года до переезда отца на остров Нихили.
   — Но он никогда даже не упоминал о своем сыне!
   То обстоятельство, что его отец ни словом не обмолвился о нем своим друзьям и знакомым, больно ранило Илиаса. Только сильная воля помогла ему выдержать этот непреднамеренный удар Гаррика и скрыть переполнявшую его горькую обиду.
   — И тем не менее я его сын. Мне было шестнадцать, когда вы повредили самолет моего отца. Я прибыл на Нихили через день после его гибели. К тому времени вы уже покинули остров. Мне понадобились годы, чтобы докопаться до истинной причины роковой аварии.
   — Вы не можете обвинять меня в смерти Остина Уинтерса. — Гаррик уже взял себя в руки, и его лицо покраснело от гнева. — Я не имею никакого отношения к этой катастрофе.
   — Ну как же, ведь это вы перепилили топливные магистрали, зная, что на получение запасных частей с материка для ремонта самолета потребуется не один месяц. Вы совершенно точно рассчитали, что у моего отца только один самолет, и если машина не сможет летать, то и отец не сможет выполнить свои обязательства по контрактам на перевозки. Вы также учли и то обстоятельство, что его бизнес рухнет, если сообщение прекратится на несколько недель.
   — Какая чудовищная ложь! — Толстые щеки Гаррика побагровели. — Вы не сможете ничего доказать.
   — А я и не собираюсь ничего доказывать, — ска — .зал Илиас. — Я просто не должен ничего доказывать, поскольку факты говорят сами за себя. Так, например, я знаю, что старый механик отца видел вас выходящим из ангара в то утро, когда он обнаружил повреждение топливных магистралей. Только вы были заинтересованы в получении новых контрактов на перевозки. Для того чтобы отобрать их у моего отца, вам было необходимо сорвать установленные сроки поставки товаров.
   — Остин не должен был взлетать в тот день. — Гаррик сжал свои огромные кулачищи. — Его собственный механик сообщил ему, что самолет неисправен и на нем нельзя подниматься в воздух.
   — Отец кое-как соединил топливную магистраль и все-таки попытался взлететь, потому что эти контракты были нужны ему как воздух. Он знал, что если сорвет поставки, то его бизнес рухнет, как карточный домик. Но заплатка лопнула, когда «Сессна» была над морем, в сотне миль от земли. У моего отца просто не было никаких шансов выжить при этом.
   — Это не моя вина, Уинтерс. Никто не держал на прицеле Остина и не заставлял его взлетать в тот день на старой развалюхе «Сессне».
   — Вы когда-нибудь наблюдали за водными потоками, Кейворт?
   — Какое отношение имеет вода к нашему разговору?
   — Вода — это очень необычная субстанция. Иногда она настолько прозрачна, что сквозь нее можно рассмотреть любой предмет, причем в увеличенном виде. Я сейчас рассматриваю все именно сквозь такую воду и вижу, что вы сидите в пирамиде, построенной на обломках «Сессны» моего отца, посреди моря лжи.
   Глаза Гаррика округлились.
   — Да вы, наверное, сумасшедший.
   — Итак, части разбитого самолета уже начинают распадаться, не правда ли? А скоро все основание в конечном счете распадется под вами. И когда это произойдет, ваша пирамида обрушится и вы так же окажетесь на морском дне, как и мой отец.
   — Хорошая шутка. Вы, наверное, возомнили себя Богом, не так ли?
   — Просто я теперь понял, что нет никакой необходимости ускорять естественный процесс разрушения, Всему свое время. Я только удивляюсь, почему сам не мог понять этого раньше.
   Гаррик смотрел на Илиаса то с яростью, то с недоверием.
   — Я не желаю больше слушать весь этот вздор. Убирайтесь вон из моего офиса, Уинтерс!
   — Когда прочтете бумаги, которые у вас в руках, Кейворт, то поймете, насколько вы были близки к разорению. Но я решил пока не вредить вашим торговым операциям тем же способом, которым вы вывели из строя самолет моего отца. Мне даже будет интересно увидеть, как вы сумеете воспользоваться предоставленной вам отсрочкой. Решите, что я оказался слаб или у меня недостаточно мужества, чтобы осуществить свои планы? А может быть, вам удастся увидеть сквозь водную толщу труху, на которой построили свою империю?
   — Прочь отсюда, или я позову охрану!
   Илиас неторопливо покинул роскошный кабинет, бесшумно затворив за собой дверь.
   Он спустился в вестибюль на лифте, вышел из здания и очутился на проспекте. Была последняя неделя июля, и в Сиэтле шел дождь.
   Илиас повернулся и двинулся вниз по тротуару, отражаясь в зеркальных витринах уличных магазинов.
   Он легко мог вспомнить свое прошлое, находившееся за слоем идеально прозрачной воды. Но будущее было спрятано от его взгляда за серыми морями, воды которых были мутны и мрачны. Вполне возможно, что в этом неизвестном океане не осталось ничего стоящего.
   И все же он должен начать свои поиски, другого выбора у него просто не было. Сегодня Илиас наконец понял, что забвение, а не месть принесет ему желанное удовлетворение.
   Дойдя до угла, он машинально повернул и пошел вниз по Мэдисон-етрит в направлении порта. Пристально всматриваясь в пространство над Элиотской бухтой, Илиас принял окончательное решение.
   Илиас решил начать новую жизнь и принять наследство, оставленное ему Хейденом Стоуном. Это наследство состояло из пристани, которую местные жители прозвали пристанью Чокнутого Отиса, и небольшого антикварного магазина под вывеской «Обаяние и достоинство»в северной части штата, в небольшом городке под названием Бухта Шепчущих Вод.

Глава 1

   Только самый проницательный наблюдатель может почувствовать глубины, спрятанные в морях жизни других людей. И только наивный или отчаянно смелый отважится заглянуть в эти тайные глубины.
   Из дневника Хейдена Стоуна.
   Задумавшись, Илиас неподвижно стоял в глубине слабо освещенного помещения. Своей неподвижностью он напоминал паука, караулящего добычу. Его непринужденная поза заставила Чарити поверить, что Илиас будет ждать ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы жертва осмелилась к нему приблизиться.
   — Мистер Уинтерс? — с легким сомнением в голосе спросила Чарити, открывая дверь и стараясь что-нибудь разглядеть в полумраке, царившем внутри. Под мышкой она держала папку с бумагами.
   — О мисс Трут! — Тихий голос Илиаса Уинтерса доносился со стороны неосвещенного пространства. — Пожалуйста, входите. У меня почему-то было предчувствие, что вы рано или поздно здесь появитесь.
   Он находился в самом дальнем конце приспособленного под магазин старого склада, но тем не менее Чарити отчетливо слышала каждое его слово. Ее начало слегка знобить от смешанного чувства интереса и тревоги. Голос Илиаса был глубоким, как море, и притягивал ее, словно опасная приманка. Она нерешительно вошла в дверь, пытаясь избавиться от чувства робости и возбуждения, охватившего ее. Чтобы успокоиться, Чарити напомнила себе, что ее привели сюда дела.
   — Извините, что помешала вам, — проговорила она быстро.
   — Ничего страшного.
   — Видите ли, мой книжный магазин «Шепот» находится на другом конце пристани.
   — Я знаю об этом.
   Необычность происходящего, как всегда, скрывалась за самыми обычными словами. У Чарити было такое ощущение, что она дает показания в суде. Не зная, как сразу перейти к делу, ради которого пришла сюда, Чарити помолчала.
   Несмотря на обуревавшие ее сомнения, она все-таки сумела взять себя в руки. Оставив мир большого бизнеса с его бешеной конкуренцией год назад, Чарити при необходимости все еще могла применять свои старые навыки. Она набрала в легкие побольше воздуха и храбро начала:
   — Как президент ассоциации лавочников пристани Чокнутого Отиса, я хочу предложить вам присоединиться к нашей небольшой группе.
   — Благодарю вас.
   По голосу Уинтерса было понятно, что это предложение не произвело на него большого впечатления. С другой стороны, можно было заметить, что оно и не осталось совсем без внимания. В этом низком, вкрадчивом голосе чувствовалось присутствие какого-то неестественного спокойствия. Чарити сначала даже удивилась, подумав про себя, что Уинтерс, должно быть, принял транквилизатор, но тут же отбросила эту мысль. Под действием успокоительного никому бы не удалось вложить столько скрытой силы в несколько слов.
   Она осторожно шагнула вперед по дощатому полу. Звук ее шага затерялся в торжественной тишине магазина, которую нарушал лишь мягкий шелест волн под старой пристанью. Зато следующий ее шаг вызвал резкий, высокий стон протестующей древесины, и сразу тысячи легких пылинок взмыли в воздух и закружились в своем танце.
   Всякий раз, когда Чарити входила в магазинчик Уинтерса, она задумывалась о таинственных домах с привидениями и старых кладбищах. Однажды, когда выдался подходящий случай, она заметила прежнему владельцу магазина Хейдену Стоуну, что немного пыли и тусклый свет рождают удивительные впечатления у посетителей.
   Илиас продолжал неподвижно стоять в тени за прилавком, где разглядеть его было довольно трудно, поскольку туда не доходил тусклый свет лампочек под потолком, а подслеповатые оконца не впускали день. Из-за этого Чарити никак не могла рассмотреть в этом полумраке лицо Уинтерса и с большим трудом различала его силуэт на фоне старинной машины для предсказаний, расположенной за прилавком.
   Уинтерс открыл двери своего магазина три дня назад, в понедельник, первого августа. До сих пор Чарити лишь изредка перехватывала его мимолетные взгляды, когда он шел на работу и возвращался домой по центральному проходу между магазинами пристани. От этих взглядов в памяти оставались какие-то смутные образы, дразнящие ее и разжигающие любопытство.
   Кроме того, ей почему-то нравилось, что Уинтерс был не очень высокого роста, чуть меньше одного метра восьмидесяти сантиметров. По мнению Чарити, такой рост был вполне достаточен для мужчины. Поджарое, изящное тело Уинтерса выглядело сильным и упругим. У него была стремительная походка: он не просто шел, а казалось, отрывался от земли.
   Уинтерс предпочитал темный пуловер с длинными рукавами и туго обтягивающие джинсы. Его темные волосы были чуть длиннее, чем у большинства мужчин за тридцать.
   Вчера Чарити поручила своему помощнику Ньюлину Оделу навязать препротивного попугая — Чокнутого Отиса, доставшегося ей от Хейдена Стоуна, — новому владельцу магазина «Обаяние и достоинство». При этом она посоветовала Ньюлину отдать попугая ничего не подозревающему Уинтерсу под предлогом, что птица тоскует по своей привычной обстановке. Этот предлог, мягко говоря, был весьма далек от истины. Отис тосковал по прежнему хозяину Хейдену, не вернувшемуся из своей последней поездки в Сиэтл, и Чарити буквально вынянчила неблагодарную птицу.
   Затаив дыхание, она смотрела, как Ньюлин вразвалку шел вниз по пристани, чтобы вручить Уинтерсу попугая в клетке. Чарити была твердо уверена, что Илиас откажется взять на себя заботу о пернатом. Словно камень упал у нее с души, когда она увидела Ньюлина, возвратившегося в магазин с пустыми руками.
   Замкнутый и немногословный, Ньюлин продавал книги и журналы в магазине у Чарити. На вопрос о том, как ему удалось всучить птицу новому хозяину, он умудрился лаконично ответить, что мистер Уинтерс «весьма странный» человек.
   — Я заодно хотела бы поговорить с вами и о некоторых сторонах бизнеса, беспокоящих всех лавочников на пристани, — храбро продолжила Чарити.
   — Не выпить ли нам по чашечке чаю?
   — Чаю?
   — Да, я его только что заварил. — Илиас поставил две круглые пиалы на темную поверхность прилавка. — Прекрасный сорт китайского чая с очень тонким ароматом. Мистер Абервик, владелец магазина «Чай и специи»в Сиэтле, закупает этот сорт специально для меня.
   — Да, я чувствую его аромат, — Чарити не знала ни одного мужчины, который бы сам заваривал и пил чай. Все ее знакомые в Сиэтле посещали экспресс-кафе или бары. Здесь же, в Бухте Шепчущих Вод, мужчины предпочитали кофе. По крайней мере все они готовили его сами, пока Беатрисса Хэтфилд не установила три месяца назад у себя в кафе первый автомат для быстрого приготовления кофе. Ее кафе располагалось через несколько лавочек от магазинчика Чарити, если идти по пристани вниз. — Спасибо, я с удовольствием выпью чашечку.
   — Тогда, пожалуйста, присоединяйтесь. — Низкий голос Илиаса эхом отражался от пещероподобных стен магазина.
   Мысленно сравнивая себя с маленькой и крайне безрассудной мухой, Чарити стала пробираться через царящий вокруг нее беспорядок. Казалось, что, кроме Илиаса, в магазине никого не было. Она даже огляделась вокруг, чтобы удостовериться в этом, и действительно не увидела ни одного покупателя. Ничто не могло нарушить могильную тишину магазина. Чарити нахмурилась, заметив, что все здесь было сохранено в неприкосновенности с того времени, когда делами в «Обаянии и достоинстве» еще заправлял Хейден Стоун.
   Магазин редкостей был закрыт после его смерти два месяца назад. С Хейденом случился инфаркт, когда он по делам находился в Сиэтле. Скромные похороны были устроены каким-то неизвестным его коллегой там же в городе. Все это произошло еще прежде, чем Чарити и другие торговцы с пристани узнали о весьма странном завещании Стоуна по поводу своего наследства.
   Хейден по непонятным причинам всегда старался держаться особняком от других торговцев с пристани, был немного странным, хотя и не лишенным обаяния человеком.
   Никто из лавочников и не стремился узнать его ближе, поэтому со стороны казалось, что он жил в своем собственном мире, удалившись от всех окружающих. Все считали Хейдена добродушным чудаком, который никогда не бывал ни с кем ни грубым, ни злым.
   Однако его смерть поставила всех мелких бизнесменов с пристани на грань финансовой катастрофы. Угроза опасности разбудила деловую хватку у Чарити, дремавшую до поры до времени. Теперь, подобно бабочке, освободившейся от кокона, она взмахивала своими крылышками, стараясь просушить их на солнце. Чарити собиралась предотвратить эту беду, пока она не постучалась к ее новым друзьям.
   С этой целью Чарити пришло в голову объединить всех владельцев магазинчиков в некое подобие профессионального союза, чтобы вместе было легче бороться с надвигавшейся угрозой. Согласно ее планам, новый владелец «Обаяния и достоинства» тоже должен был ознакомиться с программой союза.
   Итак, она пробиралась между полками магазина, беспорядочно забитыми всякой всячиной. Лучи летнего солнечного света с трудом пробивались в помещение сквозь высоко расположенные узкие окна, с которых годами не смывался налет сажи.
   Чарити невольно сморщила носик при виде толстого слоя пыли, покрывавшей причудливые товары. Ее охватило смятение при мысли о том, что новый владелец магазина и пальцем не пошевелил, чтобы навести здесь мало-мальский порядок.
   Товары на полках и стеллажах были свалены грудами, как Бог на душу положит. Множество небольших деревянных резных изделий было навалено высокой кучей в одном углу, связки медных украшений переполняли стоявший по соседству ящик. Небольшие, затейливо наряженные куклы с экзотическими лицами, обезображенными до невозможности жуткими гримасами, смотрели на Чарити из другого ящика, пластиковые же маски со злобным вожделением бросали косые взгляды со стен. Нижняя полка была завалена лежавшими вперемежку друг с другом ручками с невидимыми чернилами, миниатюрными волшебными трубочками, выпускающими при раскуривании цветной дым, и головоломками из металлических колец.
   Примерно так же выглядели и остальные стеллажи магазина. Редкости и диковинки далеких земель заполняли также и все полки над стеллажами. Плетеные соломенные корзины с Филиппин красовались рядом с набором игрушечных механических насекомых, сделанных в Гонконге. Миниатюрные пластиковые динозавры, изготовленные на юго-востоке Азии, соседствовали с резиновыми червями из Мехико. Дешевые браслеты, музыкальные шкатулки, копии военных медалей и искусственные цветы громоздились на полках с противоположной стороны прохода. С первого взгляда не оставалось сомнений, что товар в основном был явно лежалый.
   Чарити смогла подобрать только одно слово, чтобы определить всякую всячину, продаваемую в этом пыльном магазине. Иначе как рухлядью назвать все эти груды никчемных вещей было просто невозможно. Новый владелец должен был приложить немало энергии и энтузиазма, чтобы привести в порядок доставшееся ему наследство. Чарити также решила в следующий раз обязательно подарить Илиасу швабру по случаю их знакомства в надежде, что он правильно истолкует прозрачный намек.
   Невозможно было представить, каким образом Хейден Стоун умудрялся зарабатывать себе на жизнь и при этом еще вносить арендную плату за счет дохода от «Обаяния и достоинства». Правда, как можно было заметить, жил он весьма скромно, но ведь и любой чудак наравне со всеми должен платить налоги на недвижимость и покупать себе еду. Наконец Чарити решила, что, кроме этого магазина, Хейден наверняка имел еще какой-нибудь источник дохода.
   — Извините, но у меня нет молока и сахара, — сказал Илиас.
   — Это даже хорошо, — поспешно сказала Чарити. — Я не выношу ничего лишнего в чае.
   — Согласен с вами: хороший чай должен быть чистым, как родниковая вода.
   — Хейден Стоун говорил так же, — вспомнила Чарити.
   — Как, и он тоже?
   — Да, он всегда цитировал странные буддийские изречения относительно воды.
   — Буддийские?
   — Или похожие на буддийские. Однажды Хейден рассказал мне, как в свои студенческие годы занимался какой-то древней философией, которую сейчас почти все уже позабыли. Он говорил, что знает только еще одного человека, кроме себя самого, который тоже стремится овладеть этим учением.
   — Хейден не просто изучил эту науку, он посвятил ей всю свою жизнь.
   — Вы знали его?
   — Да.
   — Правда, я и сама могла бы об этом догадаться, — Чарити заговорила более уверенно. Держа перед собой, словно талисман, свою папку с бумагами, она постаралась красиво улыбнуться. — Что ж, перейдем к делу. Я понимаю, что вы еще не обосновались по-настоящему здесь, на пристани, но, к сожалению, вопрос об аренде нельзя отложить на будущее.
   — А какие затруднения возникли с арендой?
   — Видите ли, все, кто торгует на пристани, решили объединиться в союз, чтобы сообща отстаивать свои интересы перед новым ее хозяином — корпорацией «Дальние моря». В связи с этим мы просим и вас присоединиться к нашему союзу. Если мы объединим наши общие усилия, то сможем вести переговоры на более выгодных условиях.
   Илиас поднял простой коричневый чайник на редкость точным и плавным движением.
   — И о чем вы собираетесь договариваться с «Дальними морями»?
   — О возобновлении наших арендных договоров. — Чарити с любопытством наблюдала, как Илиас разливает чай. — Вы, разумеется, знаете, что вся пристань была собственностью Хейдена Стоуна, прежнего владельца этого магазина.
   — Да, я знаю об этом. — Слабый луч солнечного света упал из окна в потолке и на мгновение осветил правую сторону лица Илиаса, и Чарити успела разглядеть его орлиный нос и твердые скулы.
   Глубоко вздохнув, она крепче сжала руками свою папку.
   — Как мы смогли установить, после смерти Хейдена права собственности на пристань были автоматически переданы корпорации под названием «Дальние моря».
   Тихий знакомый свист прервал Чарити на полуслове. Она мельком взглянула на большого попугая с блестящими перьями, который высокомерно уселся на искусственный сучок, приделанный к стойке позади прилавка.
   — Привет, Отис, — поздоровалась с ним Чарити. Чокнутый Отис переступал с одной когтистой лапы на другую и угрожающе наклонял свою голову; его глаза-бусинки блестели злобой.
   — Кхе-кхе-кхе…
   Илиас посмотрел с интересом на птицу.
   — О, да ты никак злишься?
   — Он всегда вел себя подобным образом. — Чарити передразнила попугая. — Наверное, знает, что его кудахтанье раздражает меня. И это после всего, что я для него сделала. Как, по-вашему, может птица проявлять хоть какую-нибудь благодарность?
   Отис, словно в ответ на ее слова, закудахтал снова.
   — Я взяла его после смерти Хейдена к себе, — стала объяснять Чарити. — Он был очень слаб, ничего не ел, постоянно хандрил, перья у него выпадали. Словом, попугаю было так худо, что я боялась оставить его одного даже на короткое время. Днем Отис сидел на вешалке для пальто в служебном помещении моего магазина, а вечером я брала его клетку к себе в спальню.
   — Я уверен, что он очень вам благодарен, — сказал Илиас.
   — Как бы не так! — Чарити сердито посмотрела на птицу. — Мне кажется, этот попугай совсем не знает, что такое благодарность.
   Чокнутый Отис в это время бочком пробирался вдоль сучка, что-то бормоча и зло кудахтая.
   — Отис, ты даже не знаешь, как тебе повезло, — сказала Чарити. — Ведь никто на пристани не захотел взять тебя. Несколько человек предлагали продать тебя какому-нибудь заезжему туристу. Кто-то даже предложил позвонить птицелову, чтобы тот забрал тебя отсюда. И только я оказалась слишком мягкосердечна. Именно у меня ты нашел защиту, пищу и возможность кататься на карусели. А что я получила взамен? Только твои противные жалобы.
   — Кхе-кхе-кхе, — Отис горделиво расправил свои изящные крылья.
   — Брать всегда очень легко, Отис. — Илиас протянул руку и начал пальцами почесывать затылок птицы. — Поэтому ты будешь обязан мисс Трут до тех пор, пока не сможешь расплатиться с нею.
   Чокнутый Отис все еще продолжал ворчать, но кудахтать все-таки перестал. Полуприкрыв круглые глаза, он оцепенел от удовольствия, когда Илиас поглаживал его перья.
   — Я поражена, — сказала Чарити. — Единственным человеком, кого признавала эта птица, был Хейден Стоун. Все остальные для Чокнутого Отиса значили не больше, чем старая газета под его грязными когтями.
   — Мы долго говорили с Отисом, после того как Ньюлин принес его сюда вчера, — объяснил Илиас. — И мы пришли к заключению, что сможем мирно сосуществовать в этом магазине.
   — Это меня очень радует. Признаться, я сама побоялась сообщить вам всю правду об этой противной птице, поэтому и послала Ньюлина. Я почему-то была уверена, что вы наверняка откажетесь ее взять. Вы совсем не обязаны заботиться о Чокнутом Отисе. Если вам достался в наследство магазин, это еще не значит, что вы становитесь обладателем попугая.
   Илиас пристально посмотрел на нее:
   — Вы тоже не были обязаны заботиться об Отисе. Тем не менее вы взяли его к себе домой и ухаживали за ним целых два месяца.
   — Это лишь то немногое, что я смогла сделать для Хейдена. Этот человек очень любил Отиса и нравился мне, даже несмотря на то что все считали его немного… чудаковатым.
   — То, что вам нравился Хейден, еще не значит, что вы должны были заботиться об Отисе.
   — К сожалению, вы правы, — вздохнула Чарити. — Не знаю почему, но я всегда считала этого попугая членом нашего семейства здесь, на пристани. И мне было бы очень неприятно, если бы Отиса, как бедного родственника, прятали с глаз долой где-нибудь на чердаке. Знаете, как говорят о родственных отношениях: родственников не выбирают — их принимают такими, какие они есть.
   — Я вас понимаю. — Илиас перестал гладить голову Отиса и снова поднял чайник.
   — Но вы все-таки не должны держать пернатого у себя, — сказала Чарити в порыве внезапной откровенности. — Отис не такая уж милая птица.
   — Однако теперь член моей семьи.
   — Такие попугаи, как Отис, живут очень долго, так что учтите: вы связываете себя с ним на многие годы.
   — Мне это известно.
   — Хорошо, — сказала Чарити, вдохновленная тем, что Илиас не изменил своего решения относительно попугая. — Вопрос с Отисом решен. Теперь перейдем к «Дальним морям».
   — И в чем же суть дела?
   — Вопрос о новой арендной плате за место на пристани должен быть решен до конца сентября. Сегодня уже четвертое августа, поэтому мы не можем медлить ни дня.
   — Каковы же ваши намерения? — Илиас поставил чайник.
   — Как я уже говорила, мы хотим начать переговоры с корпорацией, объединившись в союз, и вести их от имени союза, — повторила Чарити, не отрывая глаз от мускулистых рук Илиаса, поразивших ее настоящей мужской красотой.
   — Неужели объединение в союз сможет нам помочь? — Илиас наблюдал, как она поспешно перевела пристальный взгляд с его рук на лицо.
   — Несомненно. — Чарити обратила внимание, что его глаза имели точно такой же темно-серый цвет, как и море во время шторма. Ее пальцы по-прежнему сжимали папку. — Мы хотим начать переговоры с «Дальними морями» немедленно и заключить договор долгосрочной аренды на разумных условиях, прежде чем корпорация узнает, что должно случиться здесь, в Бухте Шепчущих Вод.
   — А что может здесь случиться, — улыбнувшись, спросил Илиас, — кроме предстоящего прибытия гостей из космоса?
   — Вы, наверное, уже встречали кого-нибудь из секты вояджеров в городе?