Страница:
Ей до смерти не хотелось перезванивать Элисон, потому что если она это сделает, то весьма вероятно окажется с кучей акций компании, которая собирается выпускать обезжиренное масло.
Телефон снова зазвонил, и теперь Джесси услышала через автоответчик голос Лилиан Бенедикт. Теплый, приятный голос матери показался Джесси бальзамом для ее израненных нервов.
– Джесси? Это Лилиан. Просто хотела узнать, не было ли у тебя возможности поговорить с Винсентом насчет ссуды нашей фирме. Да, кстати, желаю тебе сегодня вечером хорошенько развлечься, дорогая. Надень маленькое черное платье с вырезом на спине. Ты в нем выглядишь потрясающе. Передай привет Хэтчу и Галвэям. Попозже перезвоню.
Еще щелчок – и тишина. Джесси знала, что даже ее собственная мать хочет толкнуть ее в объятия Сэма Хэтчарда.
Ситуация выходила из-под контроля. Джесси встала и принялась расхаживать по офису. До сих пор никто еще ни разу не произнес слово «брак» в ее присутствии, но не требовалось сверхъестественных способностей миссис Валентайн, чтобы понять, о чем думают все, включая Хэтча.
Месяц назад, сообразив, что происходит, Джесси едва не рассмеялась. Была твердо уверена, что справится с этой дурацкой ситуацией. Но сейчас она начинала пугаться. Вне сомнения, ее мягко, упорно и настойчиво толкали к союзу, который сто лет назад назвали бы своим настоящим именем, а именно: браком по расчету.
Если она не поостережется, то попадет в большую беду. Люди, играющие с огнем, часто оказываются в приемном покое с обожженными пальцами.
Джесси взглянула на часы и с огорчением увидела, что уже почти шесть. Придется поспешить, если она собирается вернуться домой и переодеться до того, как Хэтчард возникнет на ее пороге.
Хэтчард никогда не опаздывал.
Хэтчард пододвинул стопку компьютерных распечаток через стол поближе к Винсенту.
– Взгляни. Думаю, останешься доволен. Винсент, нетерпеливо хмурясь, посмотрел на бумаги.
– Разумеется. В таких делах ты просто волшебник. Никто лучше тебя не умеет составлять контракты.
'– Спасибо, – пробормотал Хэтч. И то верно, он прекрасно умел разрабатывать всякие проекты, такие, как, например, недавно завершенная сделка между «Бенедикт фастенерз» и «Галвэй инжиниринг»", но всегда приятно, когда тебя хвалят. Особенно Винсент Бенедикт.
Бенедикт все еще продолжал хмуро смотреть через широкий стол. Хэтчу пришло в голову, что глаза Джесси унаследовала от отца. Удивительно покошачьи зеленые, ясные и умные. Но во взгляде Джесси мелькала уязвимость, абсолютно отсутствующая у ее отца.
Винсент приближался к шестидесяти. Подвижный, грубо сколоченный, с широкими плечами, доставшимися ему в наследство от долгой работы на стройках. Волосы седые, слегка редеющие. Вне сомнения, черты лица за годы несколько смягчились, но ястребиный нос и сильная, квадратная челюсть все еще напоминали о человеке, который всего добился сам, причем нелегко. Этот человек сам устанавливал свои жизненные правила, но он сам же их и придерживался. Если вы честны с Винсентом Бенедиктом, он будет честен с вами. Если вы его обманули, вы заплатите. И дорого.
Хэтчарду был понятен такой кодекс, потому что он и сам его придерживался. Он осознал, что это единственный путь, задолго до того, как вошел в мир бизнеса, понял это еще в трудном отрочестве и юности, когда настоящей работой считалось то, что ты делал собственными руками. Например, обрабатывал землю, строил дома или водил грузовик.
Эти законы внушили ему не только во время работы, но и после нее, в прокуренных ресторанчиках, где мужчина пьет пиво, а не белое вино, и где он учится разбираться в чувствах, слушая слова песен в стиле кантри.
Хэтчарду Бенедикт понравился сразу. Они мгновенно нашли общий язык, возможно, потому, что одинаково трудно пробивались в жизни. Винсент Бенедикт был одним из немногих знакомых Хэтчу людей, которых он уважал. Он также был одним из еще меньшего числа, чьего уважения Хэтчард хотел добиться.
– Ты ждешь, что Галвэй может сегодня передумать? – спросил Хэтч, когда заметил, что Винсента цифры на распечатках не интересуют.
– Нет. – Винсент побарабанил пальцами по столу – несвойственный ему беспокойный жест – и нахмурился.
– У тебя есть вопросы? – рискнул спросить Хэтч, недоумевая, что случилось. Бенедикт всегда говорил прямо.
– Нет, все выглядит нормально.
Хэтчард пожал плечами и открыл вторую папку, чтобы просмотреть в ней цифры. Он разглядел в фирме скрытый потенциал сразу же, когда Бенедикт воспользовался услугами его консультативной фирмы для подтверждения целесообразности сотрудничества с японской фирмой. Эта фирма недавно открыла завод в Вашингтоне, и ей требовались местные поставщики. Большинство не могли соответствовать высоким требованиям, предъявляемым японцами к качеству. У Винсента Бенедикта хватило ума сообразить, что будущее может принести большой доход, если он сумеет удовлетворить эти требования.
Хэтчард подсказал ему, как этого можно добиться, поскольку понял, что «Бенедикт фастенерз» – это как раз та зрелая и располагающая наличностью компания, какая нужна была ему в качестве фундамента для создания империи. Винсент продать компанию решительно отказался, но намекнул, что есть возможность сделки.
Винсент подписал с Хэтчардом контракт на год, назначив его исполнительным директором, и оба решили, что за это время сумеют оценить и ситуацию, и друг друга, а также перспективы на будущее.
Еще не успели высохнуть чернила на подписи под контрактом, как Бенедикт принялся сватать за него свою дочь.
Вскоре для Хэтча стало очевидно, что часть дела ему уступят лишь при условии, что она останется в семье. Альтернативы не имелось, но к тому времени Хэтчард познакомился с Джесси Бенедикт и решил, что цена не слишком высока. Более того, вся сделка представлялась удовлетворительной, с какой стороны ни погляди.
Разумеется, контракт с Галвэем был уже заключен. Сегодняшний ужин – чисто светское мероприятие. Оно закрепит отношения и покажет Галвэю, что с настоящего времени ему придется иметь дело с Сэмом Хэтчардом, новым исполнительным директором компании. Присутствие Джесси подтвердит, что передача власти состоялась с благословения Винсента.
– Она говорит, ты заставляешь ее нервничать, – внезапно проворчал Винсент.
Хэтчард поднял голову, все еще раздумывая о цифрах.
– Прости, что ты сказал?
– Джесси говорит, что ты заставляешь ее нервничать.
– Да. – Хэтчард снова вернулся к цифрам.
– Черт возьми, тебя это что, не беспокоит?
– У нее это пройдет.
– А почему она из-за тебя нервничает? – настойчиво спросил Винсент.
Хэтчард удивленно поднял голову.
– В чем дело? Ни с того ни с сего ты начал беспокоиться о своей дочери. Ей двадцать семь лет. Она вполне может позаботиться о себе.
– Не уверен, – пробормотал Винсент. – Двадцать семь лет, и до сих пор нет постоянной работы.
Хэтч слегка улыбнулся:
– Она находила разную работу, как мне известно. Только ни на одной не могла долго удержаться.
– Слишком уж умна, черт побери. – Винсент продолжал хмуриться. – Всегда была умной. Но она так часто меняет работу, что я уже и счет потерял. Нет цели. Поверить не могу, что она сейчас работает на эту чертову гадалку. Должен признаться, это последняя капля.
Хэтч снова пожал плечами:
– Не обращай внимания. Через пару месяцев она бросит и эту работу и пойдет трудиться в зоопарк.
– Хоть бы так. А то она чересчур уж серьезно относится к этой своей службе. Она там уже месяц, а энтузиазма прибавилось. Ее до сих пор не уволили, и это дурной знак. Обычно люди сразу начинают подумывать о том, чтобы ее уволить. На той работе с поющими телеграммами она едва продержалась две недели. Столько им понадобилось, чтобы понять, что она не может петь.
– Дай ей время.
Винсент подозрительно посмотрел на Хэтча.
– А тебя не беспокоит, что она скачет с места на место? Разве это не говорит о ее непостоянстве?
– Она остановится, когда выйдет замуж.
– Откуда ты знаешь? – взорвался Винсент. – Что вообще ты знаешь о женщинах и браке, чтобы выступать?
– Я был однажды женат. У Винсента отвисла челюсть.
– В самом деле? Что случилось? Развелся?
– Моя жена умерла.
Винсент был явно потрясен тем, что Хэтч, кого он считал другом или даже сыном, о котором всегда мечтал, ни разу не упоминал, что был раньше женат.
– О Господи… Мне очень жаль, Хэтч. Сэм посмотрел Винсенту прямо в глаза:
– Это было очень давно.
– Все равно. Мне очень жаль.
– Спасибо. – Хэтчард снова занялся распечатками. – Перестань беспокоиться о своей дочери. Я сам о ней позабочусь.
– Именно это я и хочу тебе внушить. Мне показалось, что она не хочет, чтобы ты о ней заботился, Хэтч. Она ведь не слишком тебя поощряет, верно?
– Тут ты ошибаешься, она по-своему очень даже меня поощряет.
Винсент тупо посмотрел на него:
– Разве?
– Да. – Хэтчард снова углубился в распечатки.
– Черт возьми, с чего ты это взял?
– Она нервничает в моем присутствии, – терпеливо пояснил Хэтчард.
– Я знаю, черт побери, именно это я и пытаюсь тебе внушить. Какого лешего?… – Винсент замолчал и недоверчиво посмотрел на Хэтча. – Ты считаешь это хорошим знаком?
– Очень хорошим.
– Ты уверен? У меня было две жены, и ни Конни, ни Лилиан никогда не нервничали в моем присутствии, – сказал Винсент. – У них обеих стальные нервы.
– Джесси другая.
– Тут ты прав. Никогда не понимал эту девчонку.
– Любопытное замечание, если учесть, что ты собираешься оставить ей свою фирму.
– Да, правильно, она единственная в семье, которой я доверяю достаточно, чтобы оставить ей компанию. – Винсент снова фыркнул. – Как бы там ни было, Джесси всегда будет делать только то, что пойдет на пользу фирме и семье. Это самое главное.
– Но она явно не испытывает к фирме интереса, да у нее и нет способностей, чтобы ею управлять, – заметил Хэтч.
– Именно поэтому я и ввел тебя в правление. Ты – идеальное решение проблемы. – Винсент внимательно посмотрел на него. – Так ведь?
– Да.
Без пяти семь Хэтчард осторожно поставил новый серебристо-серый «мерседес» на свободное место у здания на Капитолийском холме, где находилась квартира Джесси.
Он вылез из машины и машинально взглянул вниз, на свои начищенные до зеркального блеска ботинки. Затем поправил узел на скромном полосатом галстуке и одернул пиджак. Довольный своей внешностью, он направился к входной двери.
Хэтчард прекрасно сознавал, что одет строго и элегантно. Он всегда обращал внимание на такие детали, как ширина и цвет полосок на галстуке и форма воротничка сшитых на заказ рубашек. Делал он это не потому, что интересовался модой. Просто не хотел нечаянно ошибиться в таких важных вещах. В деловом мире многих встречали по одежке.
Хэтчард вырос в джинсах, сапогах и рабочих рубашках. Хотя он уже довольно долгое время вращался в деловом мире, он все еще не доверял собственным суждениям по поводу подходящего костюма, потому всегда старался быть осторожным.
Жена его, Оливия, научила его почти всему, что он теперь знал о респектабельной манере одеваться, предпочтительной среди американских крупных бизнесменов. За это он всегда будет ей благодарен. Тем более что больше ему ее благодарить не за что после всех этих лет.
Хэтчард взглянул на часы из стали и золота и нажал кнопку звонка у входа в старое кирпичное здание.
Когда он купил эти часы, его беспокоила их чрезмерная броскость. То же самое он чувствовал и в отношении «мерседеса». Но ему нравилось и то, и другое, и не только потому, что вещи эти были прекрасно выполнены и хороши в деле, но и потому, что свидетельствовали об успехе, которого Хэтчарду удалось добиться, хотя его отец-неудачник утверждал, что сыну никогда не суждено добиться ничего в жизни.
Когда Хэтчард бывал в философском настроении, что случалось крайне редко, он задумывался, а не стремился ли он к успеху главным образом потому, что хотел опровергнуть отцовское предсказание.
Золотые стрелки часов показали, что Хэтчард явился как раз вовремя. Хотя вряд ли стоило так стараться. Джесси имела привычку опаздывать, в чем Хэтч мог неоднократно убедиться, заезжая за ней. Он знал, что она сейчас носится по квартире, собирая ключи, проверяя, выключена ли плита, и включая автоответчик. «Все, что угодно, только бы отсрочить неизбежное», – хмуро подумал Хэтчард.
Услышав задыхающийся голос Джесси в домофоне, он снял палец с кнопки звонка.
– Кто это?
– Хэтч.
– О!
– Ты ждала кого-то другого? – вежливо поинтересовался он.
– Конечно, нет. Заходи.
Дверь зашипела, открываясь, и Хэтч вошел в холл. Он поднялся по лестнице на второй этаж и прошел через холл к двери Джесси. Легонько постучал, и она открыла, взглянув на него с легким раздражением.
– Ты минута ъ минуту, – пробормотала она Хэтчард игнорировал укол в ее тоне. Он удовлетворенно улыбнулся, одобрительно разглядывая ее обтягивающее черное вечернее платье, подчеркивающее талию и спускающееся чуть ниже колен.
– Привет, Джесси. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Как обычно.
И это было действительно так. Ему всегда нравилось, как выглядела Джесси. Чувствовалось в ней что-то трепещущее, женское и таинственное. Глядя на нее, он почему-то думал о ведьмах, кошках, древнеегипетских принцессах.
Несмотря на всю экзотичность, в лице Джесси четко ощущались и ум, и глубокая женская уязвимость. И то, и другое нравилось Хэтчу. Он всегда предпочитал умных женщин. Глупые его раздражали. Но его удивляла своя реакция на уязвимость Джесси. Давно прошли те времена, когда ему хотелось защитить женщину, и это чувство со временем все слабело, даже в дни его брака с Оливией. Он не мог сам себе удовлетворительно объяснить, почему так реагирует на Джесси. Ведь она разительно отличалась от Оливии, была во многом полной противоположностью его покойной жены.
Джесси – живая и изменчивая, Оливия же – вдегда спокойная и очаровательная. Старшая дочь Бенедикта оказалась вспыльчивой и взбалмошной. Оливия же всегда сохраняла хорошие манеры и изысканность. Джесси из тех женщин, которые сами ставят себе преграды на пути к мужчине, даже если и неравнодушны к нему. Оливия же нутром знала, как потрафить мужскому самолюбию.
Хэтчард был уверен, что сегодня Джесси заставит его ждать, поскольку злилась, что ее принуждали к этому свиданию. Еще больше она злилась на себя за то, что так и не удалось увернуться.
Оливию ему никогда не приходилось ждать больше двух минут, да и то лишь из-за того, что той хотелось надлежащим образом обставить свой выход. Она прежде всего понимала бы важность предстоящей встречи и всячески помогала бы Хэтчарду. Она очень заботилась о его карьере.
Джесси же на карьеру Хэтчарда было глубоко наплевать.
Хэтчард внутренне вздохнул, шагая через порог. Джесси отступила, придерживая дверь. Тут же она споткнулась о железную лошадку, которая не давала двери удариться о стену. Хэтчард успел протянуть руку и поддержать Джесси. Кожа ее показалась ему шелковой, и он почувствовал нежный дурманящий запах ее духов.
– Черт! – сказала она, глядя вниз. – Ты только посмотри, порвала колготки. Придется сменить.
– Никаких проблем. – Хэтчард сделал вид, что не слышит раздражения в ее голосе, и осторожно закрыл за собой дверь. – Я нарочно оставил в запасе несколько минут. Нас ждут в ресторане без четверти восемь.
Направляясь в спальню, она оглянулась на него через плечо:
– Ты же сказал в половине восьмого.
– Соврал.
Дверь спальни с грохотом захлопнулась, но не раньше, чем Хэтчард успел заметить глубокий вырез сзади на ее черном платье, который давал возможность полюбоваться довольно обширным участком ровной матовой кожи.
Хэтчард улыбнулся и оглядел уютную маленькую комнату. К его большому сожалению, ему не довелось проводить много времени в квартире Джесси, но, когда ему удавалось попасть к ней, он всегда любовался изящным, разноцветным убранством комнат.
Интерьер хорошо отражал переменчивость характера Джесси и ее порой странные пристрастия. Мебель в основном современная: стекло, черный металл, вычурные формы. На стенах – плакаты в рамках, поскольку у Джесси так часто менялись вкусы, что она не рисковала вкладывать деньги в дорогую живопись. «Плакат всегда можно выбросить, если надоест», – объяснила она Хэтчарду, когда он поинтересовался. Около окна – низкий стеклянный столик с коллекцией миниатюрных кактусов. Колючие, растения выглядели несколько странно в этом сыром краю, на северо-западном побережье Тихого океана. Когда Хэтч последний раз был у Джесси, на столе стояли папоротники. За диваном вся стена уставлена полками с книгами. Их диапазон простирался от работ по магии до самоучителя деловой женщины. Ни одной дешевой и широко распространенной среди женщин книги о том, как найти и удержать мужчину, – это Хэтчард отметил. Среди художественной литературы имелись книги всех жанров – от сентиментальных романов и научной фантастики до триллеров и детективов.
Единственное, что в мире Джесси было постоянным, так это ее безграничная преданность семье. Как заметил за эти два месяца Хэтчард, она во многих отношениях была душой и сердцем всего клана Бенедиктов.
Хэтчард высоко ценил в женщине преданность, вероятнее всего, потому, что сам в детстве так мало ее видел. Ему стало ясно, что если он войдет в семью Бенедиктов, то тоже сможет рассчитывать на преданность Джесси. Вся его тактика ухаживания основывалась на этом наблюдении.
Телефон на стеклянном столике зазвонил как раз тогда, когда Хэтчард собрался полистать книгу под названием «К новой философии в экологии». Он обратил внимание, что книга подарена Джесси на день рождения ее двоюродным братом Дэвидом.
– Сними трубку, Хэтч, – попросила Джесси из другой комнаты.
Хэтч снял трубку:
– Слушаю.
– Привет, – раздался жизнерадостный торопливый голосок. – Это Элисон из «Кейн, Картер и Пит». Мне нужна Джесси Бенедикт.
– Одну минуту. – Хэтчард положил трубку на стол, прошел через комнату и постучал в закрытую дверь спальни.
– Кто это, Хэтч?
– Похоже на брокера.
– О Господи, Элисон. И прямо сейчас. Я пряталась от нее весь день. – Джесси открыла дверь и расстроенно посмотрела на Хэтча. – Надеялась, что она меня до завтрашнего утра не поймает. Она пытается продать мне акции какой-то компании по производству обезжиренного масла. Ты что-нибудь о таком знаешь?
– Только то, что звучит совершенно неправдоподобно.
– Я тоже так думаю. Что мне ей сказать?
– Почему бы не сказать «нет»? – Хэтч вдохнул аромат, исходящий из спальни. Через приоткрытую дверь он видел угол кровати с белым покрывалом. На белом ковре валялись небрежно брошенные колготки.
– Ты не понимаешь, – в изнеможении произнесла Джесси. – Я не могу отказать Элисон. Она моя подруга, в этом деле еще только начинает, ей надо пополнять свой список клиентов. Она так старается, мне кажется, я должна ей помочь.
Хэтчард поднял брови, вернулся в гостиную и взял трубку.
– Джесси не интересуют акции компании по производству обезжиренного масла, – отчеканил он. Не обратив внимания на протестующее щебетание на другом конце провода, он спокойно повесил трубку.
Затем повернулся к Джесси, оторопело глядящей на него из холла, и мило ей улыбнулся.
– Нет ничего проще, чем говорить «нет».
– Уж я вижу. Надо будет запомнить твои приемы, – фыркнула она.
Глава 2
Телефон снова зазвонил, и теперь Джесси услышала через автоответчик голос Лилиан Бенедикт. Теплый, приятный голос матери показался Джесси бальзамом для ее израненных нервов.
– Джесси? Это Лилиан. Просто хотела узнать, не было ли у тебя возможности поговорить с Винсентом насчет ссуды нашей фирме. Да, кстати, желаю тебе сегодня вечером хорошенько развлечься, дорогая. Надень маленькое черное платье с вырезом на спине. Ты в нем выглядишь потрясающе. Передай привет Хэтчу и Галвэям. Попозже перезвоню.
Еще щелчок – и тишина. Джесси знала, что даже ее собственная мать хочет толкнуть ее в объятия Сэма Хэтчарда.
Ситуация выходила из-под контроля. Джесси встала и принялась расхаживать по офису. До сих пор никто еще ни разу не произнес слово «брак» в ее присутствии, но не требовалось сверхъестественных способностей миссис Валентайн, чтобы понять, о чем думают все, включая Хэтча.
Месяц назад, сообразив, что происходит, Джесси едва не рассмеялась. Была твердо уверена, что справится с этой дурацкой ситуацией. Но сейчас она начинала пугаться. Вне сомнения, ее мягко, упорно и настойчиво толкали к союзу, который сто лет назад назвали бы своим настоящим именем, а именно: браком по расчету.
Если она не поостережется, то попадет в большую беду. Люди, играющие с огнем, часто оказываются в приемном покое с обожженными пальцами.
Джесси взглянула на часы и с огорчением увидела, что уже почти шесть. Придется поспешить, если она собирается вернуться домой и переодеться до того, как Хэтчард возникнет на ее пороге.
Хэтчард никогда не опаздывал.
Хэтчард пододвинул стопку компьютерных распечаток через стол поближе к Винсенту.
– Взгляни. Думаю, останешься доволен. Винсент, нетерпеливо хмурясь, посмотрел на бумаги.
– Разумеется. В таких делах ты просто волшебник. Никто лучше тебя не умеет составлять контракты.
'– Спасибо, – пробормотал Хэтч. И то верно, он прекрасно умел разрабатывать всякие проекты, такие, как, например, недавно завершенная сделка между «Бенедикт фастенерз» и «Галвэй инжиниринг»", но всегда приятно, когда тебя хвалят. Особенно Винсент Бенедикт.
Бенедикт все еще продолжал хмуро смотреть через широкий стол. Хэтчу пришло в голову, что глаза Джесси унаследовала от отца. Удивительно покошачьи зеленые, ясные и умные. Но во взгляде Джесси мелькала уязвимость, абсолютно отсутствующая у ее отца.
Винсент приближался к шестидесяти. Подвижный, грубо сколоченный, с широкими плечами, доставшимися ему в наследство от долгой работы на стройках. Волосы седые, слегка редеющие. Вне сомнения, черты лица за годы несколько смягчились, но ястребиный нос и сильная, квадратная челюсть все еще напоминали о человеке, который всего добился сам, причем нелегко. Этот человек сам устанавливал свои жизненные правила, но он сам же их и придерживался. Если вы честны с Винсентом Бенедиктом, он будет честен с вами. Если вы его обманули, вы заплатите. И дорого.
Хэтчарду был понятен такой кодекс, потому что он и сам его придерживался. Он осознал, что это единственный путь, задолго до того, как вошел в мир бизнеса, понял это еще в трудном отрочестве и юности, когда настоящей работой считалось то, что ты делал собственными руками. Например, обрабатывал землю, строил дома или водил грузовик.
Эти законы внушили ему не только во время работы, но и после нее, в прокуренных ресторанчиках, где мужчина пьет пиво, а не белое вино, и где он учится разбираться в чувствах, слушая слова песен в стиле кантри.
Хэтчарду Бенедикт понравился сразу. Они мгновенно нашли общий язык, возможно, потому, что одинаково трудно пробивались в жизни. Винсент Бенедикт был одним из немногих знакомых Хэтчу людей, которых он уважал. Он также был одним из еще меньшего числа, чьего уважения Хэтчард хотел добиться.
– Ты ждешь, что Галвэй может сегодня передумать? – спросил Хэтч, когда заметил, что Винсента цифры на распечатках не интересуют.
– Нет. – Винсент побарабанил пальцами по столу – несвойственный ему беспокойный жест – и нахмурился.
– У тебя есть вопросы? – рискнул спросить Хэтч, недоумевая, что случилось. Бенедикт всегда говорил прямо.
– Нет, все выглядит нормально.
Хэтчард пожал плечами и открыл вторую папку, чтобы просмотреть в ней цифры. Он разглядел в фирме скрытый потенциал сразу же, когда Бенедикт воспользовался услугами его консультативной фирмы для подтверждения целесообразности сотрудничества с японской фирмой. Эта фирма недавно открыла завод в Вашингтоне, и ей требовались местные поставщики. Большинство не могли соответствовать высоким требованиям, предъявляемым японцами к качеству. У Винсента Бенедикта хватило ума сообразить, что будущее может принести большой доход, если он сумеет удовлетворить эти требования.
Хэтчард подсказал ему, как этого можно добиться, поскольку понял, что «Бенедикт фастенерз» – это как раз та зрелая и располагающая наличностью компания, какая нужна была ему в качестве фундамента для создания империи. Винсент продать компанию решительно отказался, но намекнул, что есть возможность сделки.
Винсент подписал с Хэтчардом контракт на год, назначив его исполнительным директором, и оба решили, что за это время сумеют оценить и ситуацию, и друг друга, а также перспективы на будущее.
Еще не успели высохнуть чернила на подписи под контрактом, как Бенедикт принялся сватать за него свою дочь.
Вскоре для Хэтча стало очевидно, что часть дела ему уступят лишь при условии, что она останется в семье. Альтернативы не имелось, но к тому времени Хэтчард познакомился с Джесси Бенедикт и решил, что цена не слишком высока. Более того, вся сделка представлялась удовлетворительной, с какой стороны ни погляди.
Разумеется, контракт с Галвэем был уже заключен. Сегодняшний ужин – чисто светское мероприятие. Оно закрепит отношения и покажет Галвэю, что с настоящего времени ему придется иметь дело с Сэмом Хэтчардом, новым исполнительным директором компании. Присутствие Джесси подтвердит, что передача власти состоялась с благословения Винсента.
– Она говорит, ты заставляешь ее нервничать, – внезапно проворчал Винсент.
Хэтчард поднял голову, все еще раздумывая о цифрах.
– Прости, что ты сказал?
– Джесси говорит, что ты заставляешь ее нервничать.
– Да. – Хэтчард снова вернулся к цифрам.
– Черт возьми, тебя это что, не беспокоит?
– У нее это пройдет.
– А почему она из-за тебя нервничает? – настойчиво спросил Винсент.
Хэтчард удивленно поднял голову.
– В чем дело? Ни с того ни с сего ты начал беспокоиться о своей дочери. Ей двадцать семь лет. Она вполне может позаботиться о себе.
– Не уверен, – пробормотал Винсент. – Двадцать семь лет, и до сих пор нет постоянной работы.
Хэтч слегка улыбнулся:
– Она находила разную работу, как мне известно. Только ни на одной не могла долго удержаться.
– Слишком уж умна, черт побери. – Винсент продолжал хмуриться. – Всегда была умной. Но она так часто меняет работу, что я уже и счет потерял. Нет цели. Поверить не могу, что она сейчас работает на эту чертову гадалку. Должен признаться, это последняя капля.
Хэтч снова пожал плечами:
– Не обращай внимания. Через пару месяцев она бросит и эту работу и пойдет трудиться в зоопарк.
– Хоть бы так. А то она чересчур уж серьезно относится к этой своей службе. Она там уже месяц, а энтузиазма прибавилось. Ее до сих пор не уволили, и это дурной знак. Обычно люди сразу начинают подумывать о том, чтобы ее уволить. На той работе с поющими телеграммами она едва продержалась две недели. Столько им понадобилось, чтобы понять, что она не может петь.
– Дай ей время.
Винсент подозрительно посмотрел на Хэтча.
– А тебя не беспокоит, что она скачет с места на место? Разве это не говорит о ее непостоянстве?
– Она остановится, когда выйдет замуж.
– Откуда ты знаешь? – взорвался Винсент. – Что вообще ты знаешь о женщинах и браке, чтобы выступать?
– Я был однажды женат. У Винсента отвисла челюсть.
– В самом деле? Что случилось? Развелся?
– Моя жена умерла.
Винсент был явно потрясен тем, что Хэтч, кого он считал другом или даже сыном, о котором всегда мечтал, ни разу не упоминал, что был раньше женат.
– О Господи… Мне очень жаль, Хэтч. Сэм посмотрел Винсенту прямо в глаза:
– Это было очень давно.
– Все равно. Мне очень жаль.
– Спасибо. – Хэтчард снова занялся распечатками. – Перестань беспокоиться о своей дочери. Я сам о ней позабочусь.
– Именно это я и хочу тебе внушить. Мне показалось, что она не хочет, чтобы ты о ней заботился, Хэтч. Она ведь не слишком тебя поощряет, верно?
– Тут ты ошибаешься, она по-своему очень даже меня поощряет.
Винсент тупо посмотрел на него:
– Разве?
– Да. – Хэтчард снова углубился в распечатки.
– Черт возьми, с чего ты это взял?
– Она нервничает в моем присутствии, – терпеливо пояснил Хэтчард.
– Я знаю, черт побери, именно это я и пытаюсь тебе внушить. Какого лешего?… – Винсент замолчал и недоверчиво посмотрел на Хэтча. – Ты считаешь это хорошим знаком?
– Очень хорошим.
– Ты уверен? У меня было две жены, и ни Конни, ни Лилиан никогда не нервничали в моем присутствии, – сказал Винсент. – У них обеих стальные нервы.
– Джесси другая.
– Тут ты прав. Никогда не понимал эту девчонку.
– Любопытное замечание, если учесть, что ты собираешься оставить ей свою фирму.
– Да, правильно, она единственная в семье, которой я доверяю достаточно, чтобы оставить ей компанию. – Винсент снова фыркнул. – Как бы там ни было, Джесси всегда будет делать только то, что пойдет на пользу фирме и семье. Это самое главное.
– Но она явно не испытывает к фирме интереса, да у нее и нет способностей, чтобы ею управлять, – заметил Хэтч.
– Именно поэтому я и ввел тебя в правление. Ты – идеальное решение проблемы. – Винсент внимательно посмотрел на него. – Так ведь?
– Да.
Без пяти семь Хэтчард осторожно поставил новый серебристо-серый «мерседес» на свободное место у здания на Капитолийском холме, где находилась квартира Джесси.
Он вылез из машины и машинально взглянул вниз, на свои начищенные до зеркального блеска ботинки. Затем поправил узел на скромном полосатом галстуке и одернул пиджак. Довольный своей внешностью, он направился к входной двери.
Хэтчард прекрасно сознавал, что одет строго и элегантно. Он всегда обращал внимание на такие детали, как ширина и цвет полосок на галстуке и форма воротничка сшитых на заказ рубашек. Делал он это не потому, что интересовался модой. Просто не хотел нечаянно ошибиться в таких важных вещах. В деловом мире многих встречали по одежке.
Хэтчард вырос в джинсах, сапогах и рабочих рубашках. Хотя он уже довольно долгое время вращался в деловом мире, он все еще не доверял собственным суждениям по поводу подходящего костюма, потому всегда старался быть осторожным.
Жена его, Оливия, научила его почти всему, что он теперь знал о респектабельной манере одеваться, предпочтительной среди американских крупных бизнесменов. За это он всегда будет ей благодарен. Тем более что больше ему ее благодарить не за что после всех этих лет.
Хэтчард взглянул на часы из стали и золота и нажал кнопку звонка у входа в старое кирпичное здание.
Когда он купил эти часы, его беспокоила их чрезмерная броскость. То же самое он чувствовал и в отношении «мерседеса». Но ему нравилось и то, и другое, и не только потому, что вещи эти были прекрасно выполнены и хороши в деле, но и потому, что свидетельствовали об успехе, которого Хэтчарду удалось добиться, хотя его отец-неудачник утверждал, что сыну никогда не суждено добиться ничего в жизни.
Когда Хэтчард бывал в философском настроении, что случалось крайне редко, он задумывался, а не стремился ли он к успеху главным образом потому, что хотел опровергнуть отцовское предсказание.
Золотые стрелки часов показали, что Хэтчард явился как раз вовремя. Хотя вряд ли стоило так стараться. Джесси имела привычку опаздывать, в чем Хэтч мог неоднократно убедиться, заезжая за ней. Он знал, что она сейчас носится по квартире, собирая ключи, проверяя, выключена ли плита, и включая автоответчик. «Все, что угодно, только бы отсрочить неизбежное», – хмуро подумал Хэтчард.
Услышав задыхающийся голос Джесси в домофоне, он снял палец с кнопки звонка.
– Кто это?
– Хэтч.
– О!
– Ты ждала кого-то другого? – вежливо поинтересовался он.
– Конечно, нет. Заходи.
Дверь зашипела, открываясь, и Хэтч вошел в холл. Он поднялся по лестнице на второй этаж и прошел через холл к двери Джесси. Легонько постучал, и она открыла, взглянув на него с легким раздражением.
– Ты минута ъ минуту, – пробормотала она Хэтчард игнорировал укол в ее тоне. Он удовлетворенно улыбнулся, одобрительно разглядывая ее обтягивающее черное вечернее платье, подчеркивающее талию и спускающееся чуть ниже колен.
– Привет, Джесси. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Как обычно.
И это было действительно так. Ему всегда нравилось, как выглядела Джесси. Чувствовалось в ней что-то трепещущее, женское и таинственное. Глядя на нее, он почему-то думал о ведьмах, кошках, древнеегипетских принцессах.
Несмотря на всю экзотичность, в лице Джесси четко ощущались и ум, и глубокая женская уязвимость. И то, и другое нравилось Хэтчу. Он всегда предпочитал умных женщин. Глупые его раздражали. Но его удивляла своя реакция на уязвимость Джесси. Давно прошли те времена, когда ему хотелось защитить женщину, и это чувство со временем все слабело, даже в дни его брака с Оливией. Он не мог сам себе удовлетворительно объяснить, почему так реагирует на Джесси. Ведь она разительно отличалась от Оливии, была во многом полной противоположностью его покойной жены.
Джесси – живая и изменчивая, Оливия же – вдегда спокойная и очаровательная. Старшая дочь Бенедикта оказалась вспыльчивой и взбалмошной. Оливия же всегда сохраняла хорошие манеры и изысканность. Джесси из тех женщин, которые сами ставят себе преграды на пути к мужчине, даже если и неравнодушны к нему. Оливия же нутром знала, как потрафить мужскому самолюбию.
Хэтчард был уверен, что сегодня Джесси заставит его ждать, поскольку злилась, что ее принуждали к этому свиданию. Еще больше она злилась на себя за то, что так и не удалось увернуться.
Оливию ему никогда не приходилось ждать больше двух минут, да и то лишь из-за того, что той хотелось надлежащим образом обставить свой выход. Она прежде всего понимала бы важность предстоящей встречи и всячески помогала бы Хэтчарду. Она очень заботилась о его карьере.
Джесси же на карьеру Хэтчарда было глубоко наплевать.
Хэтчард внутренне вздохнул, шагая через порог. Джесси отступила, придерживая дверь. Тут же она споткнулась о железную лошадку, которая не давала двери удариться о стену. Хэтчард успел протянуть руку и поддержать Джесси. Кожа ее показалась ему шелковой, и он почувствовал нежный дурманящий запах ее духов.
– Черт! – сказала она, глядя вниз. – Ты только посмотри, порвала колготки. Придется сменить.
– Никаких проблем. – Хэтчард сделал вид, что не слышит раздражения в ее голосе, и осторожно закрыл за собой дверь. – Я нарочно оставил в запасе несколько минут. Нас ждут в ресторане без четверти восемь.
Направляясь в спальню, она оглянулась на него через плечо:
– Ты же сказал в половине восьмого.
– Соврал.
Дверь спальни с грохотом захлопнулась, но не раньше, чем Хэтчард успел заметить глубокий вырез сзади на ее черном платье, который давал возможность полюбоваться довольно обширным участком ровной матовой кожи.
Хэтчард улыбнулся и оглядел уютную маленькую комнату. К его большому сожалению, ему не довелось проводить много времени в квартире Джесси, но, когда ему удавалось попасть к ней, он всегда любовался изящным, разноцветным убранством комнат.
Интерьер хорошо отражал переменчивость характера Джесси и ее порой странные пристрастия. Мебель в основном современная: стекло, черный металл, вычурные формы. На стенах – плакаты в рамках, поскольку у Джесси так часто менялись вкусы, что она не рисковала вкладывать деньги в дорогую живопись. «Плакат всегда можно выбросить, если надоест», – объяснила она Хэтчарду, когда он поинтересовался. Около окна – низкий стеклянный столик с коллекцией миниатюрных кактусов. Колючие, растения выглядели несколько странно в этом сыром краю, на северо-западном побережье Тихого океана. Когда Хэтч последний раз был у Джесси, на столе стояли папоротники. За диваном вся стена уставлена полками с книгами. Их диапазон простирался от работ по магии до самоучителя деловой женщины. Ни одной дешевой и широко распространенной среди женщин книги о том, как найти и удержать мужчину, – это Хэтчард отметил. Среди художественной литературы имелись книги всех жанров – от сентиментальных романов и научной фантастики до триллеров и детективов.
Единственное, что в мире Джесси было постоянным, так это ее безграничная преданность семье. Как заметил за эти два месяца Хэтчард, она во многих отношениях была душой и сердцем всего клана Бенедиктов.
Хэтчард высоко ценил в женщине преданность, вероятнее всего, потому, что сам в детстве так мало ее видел. Ему стало ясно, что если он войдет в семью Бенедиктов, то тоже сможет рассчитывать на преданность Джесси. Вся его тактика ухаживания основывалась на этом наблюдении.
Телефон на стеклянном столике зазвонил как раз тогда, когда Хэтчард собрался полистать книгу под названием «К новой философии в экологии». Он обратил внимание, что книга подарена Джесси на день рождения ее двоюродным братом Дэвидом.
– Сними трубку, Хэтч, – попросила Джесси из другой комнаты.
Хэтч снял трубку:
– Слушаю.
– Привет, – раздался жизнерадостный торопливый голосок. – Это Элисон из «Кейн, Картер и Пит». Мне нужна Джесси Бенедикт.
– Одну минуту. – Хэтчард положил трубку на стол, прошел через комнату и постучал в закрытую дверь спальни.
– Кто это, Хэтч?
– Похоже на брокера.
– О Господи, Элисон. И прямо сейчас. Я пряталась от нее весь день. – Джесси открыла дверь и расстроенно посмотрела на Хэтча. – Надеялась, что она меня до завтрашнего утра не поймает. Она пытается продать мне акции какой-то компании по производству обезжиренного масла. Ты что-нибудь о таком знаешь?
– Только то, что звучит совершенно неправдоподобно.
– Я тоже так думаю. Что мне ей сказать?
– Почему бы не сказать «нет»? – Хэтч вдохнул аромат, исходящий из спальни. Через приоткрытую дверь он видел угол кровати с белым покрывалом. На белом ковре валялись небрежно брошенные колготки.
– Ты не понимаешь, – в изнеможении произнесла Джесси. – Я не могу отказать Элисон. Она моя подруга, в этом деле еще только начинает, ей надо пополнять свой список клиентов. Она так старается, мне кажется, я должна ей помочь.
Хэтчард поднял брови, вернулся в гостиную и взял трубку.
– Джесси не интересуют акции компании по производству обезжиренного масла, – отчеканил он. Не обратив внимания на протестующее щебетание на другом конце провода, он спокойно повесил трубку.
Затем повернулся к Джесси, оторопело глядящей на него из холла, и мило ей улыбнулся.
– Нет ничего проще, чем говорить «нет».
– Уж я вижу. Надо будет запомнить твои приемы, – фыркнула она.
Глава 2
«Разумеется, таким людям, как Сэм Хэтчард, сказать «нет» проще простого», – думала все еще возмущенная Джесси, открывая меню в переполненном ресторане в деловой части города. Всех этих сэмов хэтчардов нисколько не волнуют чувства других людей.
Хэтчу совершенно безразлично, что бедняжка Элисон еще новичок в торговле акциями и облигациями, что она тщетно пытается пробиться в этом равнодушном мире, где властвуют мужчины. Ему наплевать, что для Элисон удержаться на работе в своей фирме – вопрос жизни и ей просто необходимо увеличить свои комиссионные. И ему нет дела до того, что Элисон – ее близкая подруга.
Джесси подняла голову, почувствовав на себе спокойный взгляд топазовых глаз Хэтчарда. Он сидел напротив нее за маленьким столиком, вежливо отвечая на вопросы сияющего Галвэя. Но даже когда он говорил что-то необыкновенно умное насчет долгосрочных перспектив, Джесси знала, что часть его мозга работает над тем, как справиться с Джесси Бенедикт. На данном этапе она стояла первой в списке его первоочередных задач и была почти такой же важной, как вопрос о процентных ставках.
Джесси поежилась, отдавая себе отчет, что частью охватившего ее возбуждения является страх. Все остальное – чисто женское предвкушение. Она нахмурилась, чувствуя себя идиоткой, и постаралась сосредоточиться на меню. Джордж Галвэй был человеком старомодным, и потому Хэтч выбрал этот ресторан, где в меню имелось много блюд из говядины. Джесси предпочитала рыбу.
– Скажи мне, Джесси, дорогая, – с воодушевлением спросила Этель Галвэй, – как поживает твоя мама? Я целую вечность не видела Лилиан.
Джесси оторвалась от короткого списка рыбных блюд в меню и подняла голову. Этель было под шестьдесят. Полненькая, с приятным лицом, настоящая бабушка, она прекрасно смотрелась рядом со своим резким и приземистым мужем. Джесси знала их уже много лет.
– С мамой все в порядке, – улыбнулась она. – Они с Конни сейчас с большим энтузиазмом расширяют свою фирму. Дело процветает.
Этель хмыкнула:
– Ах да! Они ведь обе занимаются дизайном. Надо же, как спелись эти бывшие жены Винсента.
Джесси печально усмехнулась:
– Верно. Они всегда утверждают, что у них больше общего между собой, чем когда-то было у каждой с отцом. Папа тоже так считает.
– А как твоя сводная сестра? – продолжала Этель, – Малышка Элизабет? Так же прекрасно учится?
На этот раз Джесси улыбнулась от всей души. При упоминании об Элизабет она всегда ощущала прилив гордости.
– Безусловно. Она собирается заняться какими-то научными исследованиями. Только что закончила удивительный проект по химическому анализу токсичных отходов для школьной научной олимпиады. Можете себе представить? Химия токсичных отходов, а ей всего двенадцать лет.
Этель многозначительно взглянула на Хэтчарда.
– Она говорит скорее как гордая мамаша, а не старшая сестра, правда? Вы должны понять, что Джесси сыграла огромную роль в воспитании Элизабет. Конни и Лилиан занимались своим дизайном несколько последних лет, так что, мне кажется, девочка проводила больше времени с Джесси, чем с собственной матерью.
– Понятно. – Хэтчард посмотрел на Джесси. – Я думаю, из Джесси получится хорошая мать.
Джесси почувствовала, как краска заливает ее лицо, но Галвэям это замечание, похоже, вовсе не показалось неуместным.
– Ну-ну… – заметил Галвэй со смешком, одаривая Джесси понимающим взглядом. – Дело тут, кажется, принимает серьезный оборот. И отец намекал на это в нашем последнем разговоре. Уже можно поздравлять?
– Нет, – выдавила Джесси, хватая бокал с вином. Отпив глоток, она едва не задохнулась – вино попало не в то горло. От сдерживаемого кашля у нее потекли слезы. Она с укоризной взглянула на Хэтча. Тот улыбался задумчиво и таинственно. Отлично понимал, как он на нее действует. Ей страшно захотелось протянуть руку через стол и задушить его.
– На Джесси в эти дни многие давят, – мягко объяснил Хэтчард своим гостям. – Не секрет, что все члены семьи занимаются сватовством.
– Да что вы? – Этель ласково поглядела на Хэтчарда. – Вот значит оно как!
Джесси больше всего на свете захотелось исчезнуть.
– Совершенно ясно, отчего всем хочется, чтобы вы поженились, – радостно заметил Джордж. – Ваш брак определенно упростит многое, верно? Фирма останется в семье, и в то же время у Винсента будет человек, способный поднять компанию до новых высот.
– Джордж, перестань. – Этель с укоризной посмотрела на мужа. – Ты смущаешь бедняжку Джесси.
– Чепуха! – Джордж с отеческой улыбкой повернулся к Джесси. – Знаю ее с детства, верно, Джесси?
– Да, – со вздохом согласилась Джесси.
– И, разумеется, нам известно, что Винсент собирается оставить компанию тебе, – закончил Джордж.
– К сожалению, мне не слишком этого хочется, – пробормотала Джесси.
– Но ты примешь это наследство, – заметил Хэтчард спокойно, – потому что, если ты откажешься, Винсент либо продаст фирму, либо будет продолжать ею заниматься, пока не свалится за своим письменным столом. Так или иначе, будущий потенциал компании будет для семьи потерян, а он огромен. Через пять лет компания может стоить в пять раз больше, чем сегодня.
– Если ею будешь управлять ты, ведь так? – Джордж пристально посмотрел на Хэтчарда.
Тот пожал плечами.
– У меня действительно имеется несколько свеженьких идей.
– И он легко заинтересовал ими и папу, и всю семью. Теперь все уверены, что, если Сэм останется исполнительным директором, у нас денег будет некуда девать, – с чувством произнесла Джесси.
Никто, похоже, не уловил в ее словах сарказма, кроме Хэтчарда, который лишь сдержанно улыбнулся.
– И все правы, – подытожил он.
«Акула, – занервничала Джесси. – Этот человек – хладнокровная акула». Он ее завораживал. Так волк горящими глазами приковывает к себе взгляд оленя.
Хэтчу совершенно безразлично, что бедняжка Элисон еще новичок в торговле акциями и облигациями, что она тщетно пытается пробиться в этом равнодушном мире, где властвуют мужчины. Ему наплевать, что для Элисон удержаться на работе в своей фирме – вопрос жизни и ей просто необходимо увеличить свои комиссионные. И ему нет дела до того, что Элисон – ее близкая подруга.
Джесси подняла голову, почувствовав на себе спокойный взгляд топазовых глаз Хэтчарда. Он сидел напротив нее за маленьким столиком, вежливо отвечая на вопросы сияющего Галвэя. Но даже когда он говорил что-то необыкновенно умное насчет долгосрочных перспектив, Джесси знала, что часть его мозга работает над тем, как справиться с Джесси Бенедикт. На данном этапе она стояла первой в списке его первоочередных задач и была почти такой же важной, как вопрос о процентных ставках.
Джесси поежилась, отдавая себе отчет, что частью охватившего ее возбуждения является страх. Все остальное – чисто женское предвкушение. Она нахмурилась, чувствуя себя идиоткой, и постаралась сосредоточиться на меню. Джордж Галвэй был человеком старомодным, и потому Хэтч выбрал этот ресторан, где в меню имелось много блюд из говядины. Джесси предпочитала рыбу.
– Скажи мне, Джесси, дорогая, – с воодушевлением спросила Этель Галвэй, – как поживает твоя мама? Я целую вечность не видела Лилиан.
Джесси оторвалась от короткого списка рыбных блюд в меню и подняла голову. Этель было под шестьдесят. Полненькая, с приятным лицом, настоящая бабушка, она прекрасно смотрелась рядом со своим резким и приземистым мужем. Джесси знала их уже много лет.
– С мамой все в порядке, – улыбнулась она. – Они с Конни сейчас с большим энтузиазмом расширяют свою фирму. Дело процветает.
Этель хмыкнула:
– Ах да! Они ведь обе занимаются дизайном. Надо же, как спелись эти бывшие жены Винсента.
Джесси печально усмехнулась:
– Верно. Они всегда утверждают, что у них больше общего между собой, чем когда-то было у каждой с отцом. Папа тоже так считает.
– А как твоя сводная сестра? – продолжала Этель, – Малышка Элизабет? Так же прекрасно учится?
На этот раз Джесси улыбнулась от всей души. При упоминании об Элизабет она всегда ощущала прилив гордости.
– Безусловно. Она собирается заняться какими-то научными исследованиями. Только что закончила удивительный проект по химическому анализу токсичных отходов для школьной научной олимпиады. Можете себе представить? Химия токсичных отходов, а ей всего двенадцать лет.
Этель многозначительно взглянула на Хэтчарда.
– Она говорит скорее как гордая мамаша, а не старшая сестра, правда? Вы должны понять, что Джесси сыграла огромную роль в воспитании Элизабет. Конни и Лилиан занимались своим дизайном несколько последних лет, так что, мне кажется, девочка проводила больше времени с Джесси, чем с собственной матерью.
– Понятно. – Хэтчард посмотрел на Джесси. – Я думаю, из Джесси получится хорошая мать.
Джесси почувствовала, как краска заливает ее лицо, но Галвэям это замечание, похоже, вовсе не показалось неуместным.
– Ну-ну… – заметил Галвэй со смешком, одаривая Джесси понимающим взглядом. – Дело тут, кажется, принимает серьезный оборот. И отец намекал на это в нашем последнем разговоре. Уже можно поздравлять?
– Нет, – выдавила Джесси, хватая бокал с вином. Отпив глоток, она едва не задохнулась – вино попало не в то горло. От сдерживаемого кашля у нее потекли слезы. Она с укоризной взглянула на Хэтча. Тот улыбался задумчиво и таинственно. Отлично понимал, как он на нее действует. Ей страшно захотелось протянуть руку через стол и задушить его.
– На Джесси в эти дни многие давят, – мягко объяснил Хэтчард своим гостям. – Не секрет, что все члены семьи занимаются сватовством.
– Да что вы? – Этель ласково поглядела на Хэтчарда. – Вот значит оно как!
Джесси больше всего на свете захотелось исчезнуть.
– Совершенно ясно, отчего всем хочется, чтобы вы поженились, – радостно заметил Джордж. – Ваш брак определенно упростит многое, верно? Фирма останется в семье, и в то же время у Винсента будет человек, способный поднять компанию до новых высот.
– Джордж, перестань. – Этель с укоризной посмотрела на мужа. – Ты смущаешь бедняжку Джесси.
– Чепуха! – Джордж с отеческой улыбкой повернулся к Джесси. – Знаю ее с детства, верно, Джесси?
– Да, – со вздохом согласилась Джесси.
– И, разумеется, нам известно, что Винсент собирается оставить компанию тебе, – закончил Джордж.
– К сожалению, мне не слишком этого хочется, – пробормотала Джесси.
– Но ты примешь это наследство, – заметил Хэтчард спокойно, – потому что, если ты откажешься, Винсент либо продаст фирму, либо будет продолжать ею заниматься, пока не свалится за своим письменным столом. Так или иначе, будущий потенциал компании будет для семьи потерян, а он огромен. Через пять лет компания может стоить в пять раз больше, чем сегодня.
– Если ею будешь управлять ты, ведь так? – Джордж пристально посмотрел на Хэтчарда.
Тот пожал плечами.
– У меня действительно имеется несколько свеженьких идей.
– И он легко заинтересовал ими и папу, и всю семью. Теперь все уверены, что, если Сэм останется исполнительным директором, у нас денег будет некуда девать, – с чувством произнесла Джесси.
Никто, похоже, не уловил в ее словах сарказма, кроме Хэтчарда, который лишь сдержанно улыбнулся.
– И все правы, – подытожил он.
«Акула, – занервничала Джесси. – Этот человек – хладнокровная акула». Он ее завораживал. Так волк горящими глазами приковывает к себе взгляд оленя.