Страница:
— Где он? Ни черта не вижу.
— Тихо! Эй ты, дурак чертов, слушай.
Однако карета в конце улицы уже начала двигаться. Стук колес и цокот копыт по мостовой звучали очень громко в ночи. Тобиас воспользовался шумом, чтобы заглушить свои движения.
Сбросив с плеч потрепанную накидку, он обернул ее вокруг ближайшего железного столба.
— Проклятие, чертов мусорщик едет сюда! — прорычал один из грабителей.
«Только бы не повозка мусорщика, — подумал Тобиас, стремясь перехватить приближающуюся карету. — Пожалуйста, пусть это будет не повозка мусорщика. Все, что угодно, только не она».
Покачивающийся фонарь был уже почти рядом. Сидевший на козлах человек крикнул и хлопнул поводьями по крупу лошади, понукая ее. Когда повозка поравнялась с Тобиасом, он ухватился за ручку.
Отвратительный запах в повозке ударил ему в нос. Мусорщик явно потрудился, опустошая уборные и собирая мусор у домов.
Тобиас задержал дыхание, взбираясь на козлы.
— Неужели не мог найти другой экипаж? — сердито сказал он, опускаясь на сиденье.
— Извини. — Энтони еще раз огрел лошадь, поторапливая ее. — Когда я получил твою записку, уже почти не оставалось времени. Мне не удалось найти наемную карету. В такую ночь они все заняты.
— Вот он! — услышал Тобиас крик одного из разбойников. — Вон там, у перил! Я вижу его накидку.
— Пришлось сначала идти пешком, — объяснил Энтони. — Потом наткнулся на мусорщика и предложил ему денег за его повозку. Я обещал ему вернуть ее через час.
— Теперь мы поймали тебя! — послышался крик разбойников, а потом шаги по мостовой.
— Какого черта? Он сбежал, наверное, на той чертовой повозке мусорщика.
Раздался грохот выстрела. Тобиас нахмурился.
— Не переживай, — сказал Энтони. — Уверен, ты найдешь еще одну столь же немодную накидку.
Второй выстрел прогрохотал в тумане, и терпение лошади, очевидно, лопнуло. Она, прижав уши, рванулась вперед и перешла на галоп.
— Он сейчас смоется, говорю же тебе! Нам не заплатят за работу, если мы не поймаем его.
Когда слова разбойников затихли вдали, Тобиас сказал:
— Мне казалось, что мой план прост и разумен. Я всего лишь попросил тебя найти экипаж и подождать на улице у «Грифона», если вдруг у меня возникнет необходимость поспешно ретироваться.
— Отличная предосторожность, учитывая особенности этого района. — Энтони дернул поводья, с энтузиазмом играя роль кучера. — Только подумай, что произошло бы, если бы ты не попросил меня встретить тебя здесь.
— Мне почему-то даже в голову не приходило, что для этого ты выберешь повозку мусорщика.
— Иногда приходится работать с тем, что под руками. Ты сам учил меня этому, — ухмыльнулся Энтони. — Поскольку я не достал экипаж, пришлось довольствоваться тем, что попалось по пути. Я считал, что проявил инициативу.
— Инициативу?
— Да. Куда мы сейчас?
— Прежде всего вернем эту восхитительную карету ее законному владельцу и заплатим за пользование ею. А потом направимся домой.
— Еще не так поздно. Разве ты не хочешь поехать в свой клуб?
— Швейцар ни за что не впустит меня. Неужели не ясно, что нам обоим необходимо принять ванну.
— Пожалуй, ты прав.
Через час Тобиас поднялся из лохани, вытерся перед огнем полотенцем и надел халат. Спустившись вниз, он увидел Энтони, уже вымывшегося и одетого в сорочку и брюки, которые он держал в своей старой комнате наверху.
— Итак? — Энтони развалился в кресле, вытянув ноги к камину. Он даже не повернул головы, когда Тобиас вошел в комнату. — Рассказывай. По-твоему, это были настоящие разбойники?
— Нет. Они упомянули о том, будто им заплатили за то, чтобы доставить послание. — Тобиас засунул руки в карманы халата.
— Предупреждение?
— Очевидно.
Энтони слегка склонил голову набок.
— От того, кто не хочет, чтобы ты продолжал расследование?
— Я не успел поинтересоваться. Вполне возможно, что их послал тот, кто не желает, чтобы я продолжал расследование. Но есть и другой подозреваемый.
Энтони понимающе посмотрел на него:
— Помфри?
— Я не придал особого значения предостережению Крекенберна насчет него. Но Крекенберн, возможно, был прав, сказав, что Помфри попытается отомстить мне за стычку в театре.
— Разумно. Помфри не из тех, кто поступает достойно. — Энтони помолчал. — А миссис Лейк ты расскажешь о том, что произошло сегодня?
— Черт побери, за кого ты меня принимаешь? За идиота? Конечно, я не собираюсь информировать ее о сегодняшних приключениях.
Энтони кивнул:
— Я так и предполагал. Конечно, ты оставишь ее в неведении, поскольку не желаешь, чтобы она слишком тревожилась за тебя.
— Это не имеет никакого отношения к делу. Я не расскажу ей о встрече с этими двумя мужчинами, так как уверен, что она, воспользовавшись возможностью, прочитает мне утомительную нотацию.
Энтони позабавили слова Тобиаса.
— В духе той, что ты прочитал ей, когда обнаружил, что она отправилась к Хаггету, вырядившись уборщицей, и попала в переделку?
— Именно. Мне не хотелось бы, чтобы теперь она отчитывала меня.
Лавиния сидела за завтраком, когда услышала голос Тобиаса в холле:
— Не трудитесь, миссис Чилтон. Я знаю дорогу, и нет необходимости представлять меня.
Эмелин улыбнулась:
— Похоже, у нас ранний посетитель.
— Он явно чувствует себя здесь как дома. — Лавиния подхватила вилкой кусочек яичницы. — Какого дьявола ему нужно в такой час? Если Тобиас намерен заставить меня выслушать еще одну нотацию о том, что я не должна и шагу ступить, не сообщив ему об этом, пусть как следует подумает.
— Успокойся.
— Как сохранить спокойствие, когда речь идет о мистере Марче? У него талант будоражить всех. — Лавиния застыла с вилкой в руке, ибо внезапная мысль осенила ее — Боже, неужели случилось что-то ужасное?
— Вздор! Мистер Марч, похоже, вполне здоров и бодр.
— Я имела в виду что-то ужасное в связи с нашим расследованием.
— Уверена, он сообщил бы, если бы дело было в этом.
— Напрасно ты так уверена, — мрачно заметила Лавиния. — Как я говорила еще в Италии, мистер Марч любит темнить.
Дверь открылась, и Тобиас вошел в столовую, внеся с собой в маленькую, уютную комнату атмосферу энергии, силы и бодрости. Лавиния поспешно проглотила яичницу, стараясь не задумываться о причинах легкого возбуждения, которое охватило ее при виде Тобиаса.
Что же в нем вызывает в ней такой трепет? Он не высок, и никто бы не назвал его красивым. Тобиас крайне редко бывает учтив, как подобает джентльмену, и ему определенно пора сменить портного.
Хотя Лавиния, похоже, физически привлекала его, но она вовсе не была уверена, что нравится ему. В их отношениях не было ничего поэтического; напротив, их соединяли деловые отношения и вместе с тем невероятно чувственные. «По крайней мере с моей стороны», — подумала Лавиния. Она сомневалась, что для Тобиаса в них было что-то особенное.
Может, странное ощущение, возникающее у нее при виде Тобиаса, только нервная реакция? В этом нет ничего удивительного, поскольку последние дни были для нее очень напряженными.
Раздраженная таким выводом, она ожесточенно скомкала салфетку на коленях и сердито посмотрела на Тобиаса:
— Что привело вас сюда в столь ранний час, мистер Марч?
Он насмешливо поднял брови:
— И тебе добрый день, Лавиния.
— Не обращайте на нее внимания, мистер Марч, — смутилась Эмелин. — Тетя плохо спала этой ночью. Не хотите ли кофе?
— Благодарю вас, мисс Эмелин. Чашка кофе была бы весьма кстати.
Лавиния проследила за тем, как осторожно Тобиас опускается в кресло, и нахмурилась:
— Вы опять перетрудили ногу, сэр?
— Слишком много движений пришлось сделать прошлой ночью. — Он улыбнулся Эмелин и принял у нее чашку кофе. — Не тревожьтесь.
— Я вовсе не тревожусь, — надменно заверила его Лавиния. — Просто полюбопытствовала. Меня совершенно не касается состояние вашей ноги.
— Вы совершенно правы, мадам.
Внезапно Лавиния вспомнила о том, как его ноги устроились между ее ногами в ту ночь в карете. Она встретилась с Тобиасом взглядом и тут же поняла, что он тоже думает о той пылкой встрече.
Опасаясь, что краска зальет ее лицо, Лавиния поспешно занялась яичницей.
Эмелин, пребывающая в полном неведении, мило поинтересовалась:
— Вы танцевали прошлой ночью, сэр?
— Нет, — ответил Тобиас. — Моя нога плохо реагирует на танцы. Я занимался другим родом деятельности.
Лавиния сжала вилку так, что побелели костяшки пальцев. Уж не был ли он с другой женщиной этой ночью?
— У меня сегодня насыщенный день, — отрывисто сказала она. — Не объясните ли, что привело вас сюда?
— У меня, кстати, тоже много планов на сегодня. Возможно, нам стоит их сверить.
— Что касается меня, то я намерена спросить миссис Воэн, не выскажет ли она свое мнение по поводу восковых фигур в верхней галерее Хаггета, — сообщила Лавиния.
Тобиас одарил ее учтивой улыбкой:
— И как же вы собираетесь провести ее в ту комнату, если даже она согласится? Вы что, нарядите ее уборщицей?
Его снисходительный тон разозлил Лавинию:
— Нет, я придумала другой способ попасть в галерею. Полагаю, можно подкупить юношу, продающего внизу билеты.
— Вы настроены серьезно?
— Конечно, сэр. — Она лучезарно улыбнулась ему. Тобиас поставил чашку на блюдце.
— Проклятие, Лавиния, ты прекрасно знаешь: я не желаю, чтобы ты шла в галерею одна.
— Я пойду туда не одна, а с миссис Воэн. — Она помолчала. — Приглашаю и вас, если пожелаете.
— Принимаю приглашение.
Последовала короткая пауза. Тобиас взял себе тост.
— Вы так и не сказали, зачем пришли, — напомнила ему Лавиния.
— Заехал узнать, не согласитесь ли вы сопровождать меня в поисках некоей Салли Джонсон.
— Что это за Салли Джонсон?
— Последняя любовница Невилла. Исчезла позавчера.
— Не понимаю. — Лавиния заинтересовалась. — Считаешь, это связано с нашим расследованием?
— Пока не могу сказать, однако боюсь, что такая связь существует.
— Что ж. — Лавиния слегка оттаяла. — Очень хорошо, что ты заехал и проинформировал меня о своих планах.
— Да, мое поведение отличается от той таинственности, которой ты обставила вчера свой визит к Хаггету. Возможно, я ближе к сердцу принимаю наше сотрудничество.
— Чертовски маловероятно! — Лавиния постучала вилкой по тарелке. — Так в чем дело, Тобиас? Почему вы просите меня присоединиться к вам сегодня?
Съев еще один тост, он посмотрел на нее:
— Потому что если мне повезет и я найду Салли, то захочу поговорить с ней. И не сомневаюсь, она будет более откровенна с женщиной, нежели с мужчиной.
— Я так и знала, — заметила Лавиния с мрачным удовлетворением. — Тебя привели сюда вовсе не партнерские обязательства. Просто я нужна тебе для проведения твоих собственных расследований. Чего ты от меня ожидаешь? Что я погружу Салли в гипнотический транс и заставлю говорить откровенно?
— Почему ты всегда сомневаешься в моих мотивах?
— Там, где дело касается вас, сэр, я предпочитаю действовать с крайней осторожностью.
Тобиас слегка улыбнулся, глаза его блестели.
— Не всегда, Лавиния. Несколько раз вы нарушали это правило.
Глава 18
— Тихо! Эй ты, дурак чертов, слушай.
Однако карета в конце улицы уже начала двигаться. Стук колес и цокот копыт по мостовой звучали очень громко в ночи. Тобиас воспользовался шумом, чтобы заглушить свои движения.
Сбросив с плеч потрепанную накидку, он обернул ее вокруг ближайшего железного столба.
— Проклятие, чертов мусорщик едет сюда! — прорычал один из грабителей.
«Только бы не повозка мусорщика, — подумал Тобиас, стремясь перехватить приближающуюся карету. — Пожалуйста, пусть это будет не повозка мусорщика. Все, что угодно, только не она».
Покачивающийся фонарь был уже почти рядом. Сидевший на козлах человек крикнул и хлопнул поводьями по крупу лошади, понукая ее. Когда повозка поравнялась с Тобиасом, он ухватился за ручку.
Отвратительный запах в повозке ударил ему в нос. Мусорщик явно потрудился, опустошая уборные и собирая мусор у домов.
Тобиас задержал дыхание, взбираясь на козлы.
— Неужели не мог найти другой экипаж? — сердито сказал он, опускаясь на сиденье.
— Извини. — Энтони еще раз огрел лошадь, поторапливая ее. — Когда я получил твою записку, уже почти не оставалось времени. Мне не удалось найти наемную карету. В такую ночь они все заняты.
— Вот он! — услышал Тобиас крик одного из разбойников. — Вон там, у перил! Я вижу его накидку.
— Пришлось сначала идти пешком, — объяснил Энтони. — Потом наткнулся на мусорщика и предложил ему денег за его повозку. Я обещал ему вернуть ее через час.
— Теперь мы поймали тебя! — послышался крик разбойников, а потом шаги по мостовой.
— Какого черта? Он сбежал, наверное, на той чертовой повозке мусорщика.
Раздался грохот выстрела. Тобиас нахмурился.
— Не переживай, — сказал Энтони. — Уверен, ты найдешь еще одну столь же немодную накидку.
Второй выстрел прогрохотал в тумане, и терпение лошади, очевидно, лопнуло. Она, прижав уши, рванулась вперед и перешла на галоп.
— Он сейчас смоется, говорю же тебе! Нам не заплатят за работу, если мы не поймаем его.
Когда слова разбойников затихли вдали, Тобиас сказал:
— Мне казалось, что мой план прост и разумен. Я всего лишь попросил тебя найти экипаж и подождать на улице у «Грифона», если вдруг у меня возникнет необходимость поспешно ретироваться.
— Отличная предосторожность, учитывая особенности этого района. — Энтони дернул поводья, с энтузиазмом играя роль кучера. — Только подумай, что произошло бы, если бы ты не попросил меня встретить тебя здесь.
— Мне почему-то даже в голову не приходило, что для этого ты выберешь повозку мусорщика.
— Иногда приходится работать с тем, что под руками. Ты сам учил меня этому, — ухмыльнулся Энтони. — Поскольку я не достал экипаж, пришлось довольствоваться тем, что попалось по пути. Я считал, что проявил инициативу.
— Инициативу?
— Да. Куда мы сейчас?
— Прежде всего вернем эту восхитительную карету ее законному владельцу и заплатим за пользование ею. А потом направимся домой.
— Еще не так поздно. Разве ты не хочешь поехать в свой клуб?
— Швейцар ни за что не впустит меня. Неужели не ясно, что нам обоим необходимо принять ванну.
— Пожалуй, ты прав.
Через час Тобиас поднялся из лохани, вытерся перед огнем полотенцем и надел халат. Спустившись вниз, он увидел Энтони, уже вымывшегося и одетого в сорочку и брюки, которые он держал в своей старой комнате наверху.
— Итак? — Энтони развалился в кресле, вытянув ноги к камину. Он даже не повернул головы, когда Тобиас вошел в комнату. — Рассказывай. По-твоему, это были настоящие разбойники?
— Нет. Они упомянули о том, будто им заплатили за то, чтобы доставить послание. — Тобиас засунул руки в карманы халата.
— Предупреждение?
— Очевидно.
Энтони слегка склонил голову набок.
— От того, кто не хочет, чтобы ты продолжал расследование?
— Я не успел поинтересоваться. Вполне возможно, что их послал тот, кто не желает, чтобы я продолжал расследование. Но есть и другой подозреваемый.
Энтони понимающе посмотрел на него:
— Помфри?
— Я не придал особого значения предостережению Крекенберна насчет него. Но Крекенберн, возможно, был прав, сказав, что Помфри попытается отомстить мне за стычку в театре.
— Разумно. Помфри не из тех, кто поступает достойно. — Энтони помолчал. — А миссис Лейк ты расскажешь о том, что произошло сегодня?
— Черт побери, за кого ты меня принимаешь? За идиота? Конечно, я не собираюсь информировать ее о сегодняшних приключениях.
Энтони кивнул:
— Я так и предполагал. Конечно, ты оставишь ее в неведении, поскольку не желаешь, чтобы она слишком тревожилась за тебя.
— Это не имеет никакого отношения к делу. Я не расскажу ей о встрече с этими двумя мужчинами, так как уверен, что она, воспользовавшись возможностью, прочитает мне утомительную нотацию.
Энтони позабавили слова Тобиаса.
— В духе той, что ты прочитал ей, когда обнаружил, что она отправилась к Хаггету, вырядившись уборщицей, и попала в переделку?
— Именно. Мне не хотелось бы, чтобы теперь она отчитывала меня.
Лавиния сидела за завтраком, когда услышала голос Тобиаса в холле:
— Не трудитесь, миссис Чилтон. Я знаю дорогу, и нет необходимости представлять меня.
Эмелин улыбнулась:
— Похоже, у нас ранний посетитель.
— Он явно чувствует себя здесь как дома. — Лавиния подхватила вилкой кусочек яичницы. — Какого дьявола ему нужно в такой час? Если Тобиас намерен заставить меня выслушать еще одну нотацию о том, что я не должна и шагу ступить, не сообщив ему об этом, пусть как следует подумает.
— Успокойся.
— Как сохранить спокойствие, когда речь идет о мистере Марче? У него талант будоражить всех. — Лавиния застыла с вилкой в руке, ибо внезапная мысль осенила ее — Боже, неужели случилось что-то ужасное?
— Вздор! Мистер Марч, похоже, вполне здоров и бодр.
— Я имела в виду что-то ужасное в связи с нашим расследованием.
— Уверена, он сообщил бы, если бы дело было в этом.
— Напрасно ты так уверена, — мрачно заметила Лавиния. — Как я говорила еще в Италии, мистер Марч любит темнить.
Дверь открылась, и Тобиас вошел в столовую, внеся с собой в маленькую, уютную комнату атмосферу энергии, силы и бодрости. Лавиния поспешно проглотила яичницу, стараясь не задумываться о причинах легкого возбуждения, которое охватило ее при виде Тобиаса.
Что же в нем вызывает в ней такой трепет? Он не высок, и никто бы не назвал его красивым. Тобиас крайне редко бывает учтив, как подобает джентльмену, и ему определенно пора сменить портного.
Хотя Лавиния, похоже, физически привлекала его, но она вовсе не была уверена, что нравится ему. В их отношениях не было ничего поэтического; напротив, их соединяли деловые отношения и вместе с тем невероятно чувственные. «По крайней мере с моей стороны», — подумала Лавиния. Она сомневалась, что для Тобиаса в них было что-то особенное.
Может, странное ощущение, возникающее у нее при виде Тобиаса, только нервная реакция? В этом нет ничего удивительного, поскольку последние дни были для нее очень напряженными.
Раздраженная таким выводом, она ожесточенно скомкала салфетку на коленях и сердито посмотрела на Тобиаса:
— Что привело вас сюда в столь ранний час, мистер Марч?
Он насмешливо поднял брови:
— И тебе добрый день, Лавиния.
— Не обращайте на нее внимания, мистер Марч, — смутилась Эмелин. — Тетя плохо спала этой ночью. Не хотите ли кофе?
— Благодарю вас, мисс Эмелин. Чашка кофе была бы весьма кстати.
Лавиния проследила за тем, как осторожно Тобиас опускается в кресло, и нахмурилась:
— Вы опять перетрудили ногу, сэр?
— Слишком много движений пришлось сделать прошлой ночью. — Он улыбнулся Эмелин и принял у нее чашку кофе. — Не тревожьтесь.
— Я вовсе не тревожусь, — надменно заверила его Лавиния. — Просто полюбопытствовала. Меня совершенно не касается состояние вашей ноги.
— Вы совершенно правы, мадам.
Внезапно Лавиния вспомнила о том, как его ноги устроились между ее ногами в ту ночь в карете. Она встретилась с Тобиасом взглядом и тут же поняла, что он тоже думает о той пылкой встрече.
Опасаясь, что краска зальет ее лицо, Лавиния поспешно занялась яичницей.
Эмелин, пребывающая в полном неведении, мило поинтересовалась:
— Вы танцевали прошлой ночью, сэр?
— Нет, — ответил Тобиас. — Моя нога плохо реагирует на танцы. Я занимался другим родом деятельности.
Лавиния сжала вилку так, что побелели костяшки пальцев. Уж не был ли он с другой женщиной этой ночью?
— У меня сегодня насыщенный день, — отрывисто сказала она. — Не объясните ли, что привело вас сюда?
— У меня, кстати, тоже много планов на сегодня. Возможно, нам стоит их сверить.
— Что касается меня, то я намерена спросить миссис Воэн, не выскажет ли она свое мнение по поводу восковых фигур в верхней галерее Хаггета, — сообщила Лавиния.
Тобиас одарил ее учтивой улыбкой:
— И как же вы собираетесь провести ее в ту комнату, если даже она согласится? Вы что, нарядите ее уборщицей?
Его снисходительный тон разозлил Лавинию:
— Нет, я придумала другой способ попасть в галерею. Полагаю, можно подкупить юношу, продающего внизу билеты.
— Вы настроены серьезно?
— Конечно, сэр. — Она лучезарно улыбнулась ему. Тобиас поставил чашку на блюдце.
— Проклятие, Лавиния, ты прекрасно знаешь: я не желаю, чтобы ты шла в галерею одна.
— Я пойду туда не одна, а с миссис Воэн. — Она помолчала. — Приглашаю и вас, если пожелаете.
— Принимаю приглашение.
Последовала короткая пауза. Тобиас взял себе тост.
— Вы так и не сказали, зачем пришли, — напомнила ему Лавиния.
— Заехал узнать, не согласитесь ли вы сопровождать меня в поисках некоей Салли Джонсон.
— Что это за Салли Джонсон?
— Последняя любовница Невилла. Исчезла позавчера.
— Не понимаю. — Лавиния заинтересовалась. — Считаешь, это связано с нашим расследованием?
— Пока не могу сказать, однако боюсь, что такая связь существует.
— Что ж. — Лавиния слегка оттаяла. — Очень хорошо, что ты заехал и проинформировал меня о своих планах.
— Да, мое поведение отличается от той таинственности, которой ты обставила вчера свой визит к Хаггету. Возможно, я ближе к сердцу принимаю наше сотрудничество.
— Чертовски маловероятно! — Лавиния постучала вилкой по тарелке. — Так в чем дело, Тобиас? Почему вы просите меня присоединиться к вам сегодня?
Съев еще один тост, он посмотрел на нее:
— Потому что если мне повезет и я найду Салли, то захочу поговорить с ней. И не сомневаюсь, она будет более откровенна с женщиной, нежели с мужчиной.
— Я так и знала, — заметила Лавиния с мрачным удовлетворением. — Тебя привели сюда вовсе не партнерские обязательства. Просто я нужна тебе для проведения твоих собственных расследований. Чего ты от меня ожидаешь? Что я погружу Салли в гипнотический транс и заставлю говорить откровенно?
— Почему ты всегда сомневаешься в моих мотивах?
— Там, где дело касается вас, сэр, я предпочитаю действовать с крайней осторожностью.
Тобиас слегка улыбнулся, глаза его блестели.
— Не всегда, Лавиния. Несколько раз вы нарушали это правило.
Глава 18
Дом оказался узким двухэтажным строением с кухней в подвале. «Район не из лучших, — подумала Лавиния, — но все же не тот, где находятся публичные дома».
Вскоре выяснилось, что Салли Джонсон дома нет, но Тобиас, судя по всему, ожидал этого.
Лавиния стояла рядом с ним на крошечном пятачке, у крыльца кухни, и наблюдала, как он вставляет узкую полоску металла между дверью и притолокой.
— Невилл, похоже, не проявлял особой щедрости к Салли, — заметила она. — Это явно не самый роскошный дом.
Дерево и железо заскрипели, когда Тобиас изо всех сил нажал на прут.
— Поскольку Невилл забрал ее из борделя, этот дом наверняка показался ей особняком, — заметил он.
— Вероятно. Дверь открылась.
Лавиния, поплотнее запахнув накидку, вгляделась в темный коридор.
— Очень надеюсь, что мы не натолкнемся на еще одно тело. С меня уже вполне достаточно трупов.
Тобиас первым вошел в дом.
— Если Салли постигла та же участь, что и двух ее предшественниц, то ее тело скорее всего найдут в реке, а не здесь.
Лавиния, вздрогнув, последовала за ним.
— Это как-то бессмысленно. Зачем твоему клиенту убивать своих любовниц?
— Этому не может быть разумного объяснения.
— Даже если он разделался с этими женщинами, какое это имеет отношение к угрозе, полученной миссис Доув, или к «Голубой палате»?
— Пока не знаю. Возможно, никакого. Но не исключено, что имеет, и очень большое.
Лавиния остановилась в центре кухни и поморщилась от запаха гниющего мяса.
— Ты полагаешь, что твой клиент может быть лжецом и убийцей?
— Я же говорил тебе, что все клиенты лгут. — Тобиас открыл корзинку для овощей и заглянул в нее. — Это одна из тех причин, по которым так важно получать аванс, когда берешься за какое-то дело.
— Я учту это. — Лавиния открыла буфет и заглянула туда. — Но у тебя, наверное, есть какая-то гипотеза, объясняющая, почему Невилл убивает своих любовниц.
— Можно предположить, что он совершенно безумен.
Лавиния вздрогнула:
— Да.
— Но есть еще один возможный мотив. — Тобиас опустил крышку корзинки и посмотрел на Лавинию. — Мужчина, поселив женщину в таком домике, явно делает это потому, что хочет проводить много времени в ее обществе.
— И уж конечно, гораздо больше времени, чем в обществе своей жены.
— Верно. — Тобиас бросил на нее странный взгляд. — Поскольку большинство браков в высшем свете заключается ради денег и связей, мужчина вдруг обнаруживает, что у него гораздо более близкие отношения с любовницей, чем с женой.
Лавиния нахмурилась:
— Значит, ты полагаешь, будто Невилл, устав от любовниц, убивает их из опасений, что они слишком много знают о нем? Какие же тайны вынудили его убить трех женщин?
— Буду с тобой откровенен. — Тобиас стал подниматься по лестнице, ведущей из подвала на первый этаж. — Я пока не знаю, что и думать. Мне лишь известно, что по меньшей мере две, а то и три женщины, с которыми Невилл имел очень близкие отношения в последние два года, мертвы. И якобы они сами наложили на себя руки.
— Самоубийство? — Лавиния настороженно оглядела кухню и поспешила за Тобиасом. — Но ведь пока неясно, постигла ли та же участь и Салли Джонсон.
Тобиас, дойдя до холла, скрылся в гостиной.
— Боюсь, в сложившихся обстоятельствах следует предположить самое плохое.
Оставив его на первом этаже, Лавиния начала подниматься выше. Оказавшись в небольшом холле, она заглянула в спальню Салли и тут же поняла: в одном Тобиас не прав. Она бросилась к лестнице.
— Тобиас!
Появившись в холле внизу, он посмотрел на нее.
— Что такое?
— Понятия не имею, что случилось с Салли, но уверена: она упаковала свои вещи, прежде чем исчезла. Шкаф пуст, и под кроватью нет сундуков.
Тобиас поднялся по лестнице, подошел к дверям спальни и осмотрел пустой шкаф.
— Вполне вероятно, что человек, знавший Салли и осведомленный о том, что она исчезла, пришел сюда и украл ее вещи, — заметил он. — Я бы не удивился, узнав, что друзья Салли нечисты на руку.
Лавиния покачала головой:
— Если бы здесь были воры, они бы оставили спальню в беспорядке. Все слишком аккуратно. Тот, кто упаковывал вещи Салли, часто посещал комнату.
Тобиас задумчиво разглядывал мебель.
— Невилл отлично знал эту комнату. Возможно, он хочет скрыть свидетельства убийства.
Лавиния подошла к умывальнику и заглянула в большой кувшин.
— Но если бы дело обстояло так, он, несомненно, избавился бы от окровавленной ткани и воды.
— Какого черта? — В три шага Тобиас пересек комнату и посмотрел на темные пятна и красновато-коричневую воду. — А может, он убил ее здесь и пытался смыть кровь с рук?
— Больше нигде в комнате нет следов крови. Все очень чисто и аккуратно. — Лавиния задумалась. — Есть еще один вариант, Тобиас.
— Какой?
— Возможно, кто-то попытался убить Салли. Но что, если она выжила? Она могла вернуться домой, промыть рану, сложить вещи и исчезнуть.
— Спрятаться?
— Да.
Тобиас обвел взглядом комнату:
— Ты права в одном. В этой комнате нет никаких признаков борьбы.
— Значит, на Салли напали где-то в другом месте. — Эта гипотеза все больше нравилась Лавинии. Она быстро прошла к двери. — Мы должны поговорить с соседями. Вдруг кто-то из них видел, как Салли вернулась домой, а потом снова ушла.
Тобиас покачал головой:
— Напрасная трата времени. Мой источник заверил меня, что никто не видел Салли с тех пор, как она исчезла.
— А что, если твой источник не опросил всех по соседству? В таких делах очень важна тщательность.
— Джек работает очень тщательно.
Лавиния направилась к лестнице.
— Едва ли ты согласишься с этим, но мужчины не всегда все учитывают.
К ее удивлению, Тобиас не стал с этим спорить, а последовал за ней, и они покинули дом через дверь кухни.
Лавиния остановилась на улице и посмотрела на два ряда небольших домиков.
Сейчас в округе было тихо. На улице оказалась лишь старуха в накидке. В руках у нее была корзина с цветами. Проходя мимо, она даже не взглянула на Лавинию и Тобиаса. Ее внимание было сосредоточено на разговоре, который старуха вела с невидимым собеседником.
— Розы слишком красные, — бормотала она. — Говорю тебе, розы просто чертовски красные. Красные, как кровь, да, как кровь. Чертовски красные. Не могу продать такие красные розы. Люди пугаются. Не могу продать их, говорю тебе…
«Бедная женщина совсем безумна, — подумала Лавиния. — Таких много на улицах Лондона».
— Кандидатка в Бедлам, — тихо сказал Тобиас, когда женщина удалилась.
— Пожалуй. Однако она вряд ли убивает людей, как твой клиент.
— Прекрасная мысль! Интересно, как это характеризует состояние ума Невилла?
— Это свидетельствует лишь о том, что он скрывает свое безумие лучше, чем эта бедная женщина.
— Признаться, Невилл всегда казался мне вполне нормальным.
— Что делает его еще более опасным, не так ли?
— Возможно. Однако мы говорим о нем так, словно абсолютно уверены в том, что именно он убивает женщин. На самом деле мы этого еще не знаем.
— Ты прав. Мы слишком забегаем вперед. — Лавиния разглядывала дома. — Домоправительницы и служанки — вот самый надежный источник информации. Надеюсь, ты захватил с собой приличную сумму.
— Почему это всегда мне приходится платить, когда мы ведем расследование?
Лавиния решительно подошла к первой двери.
— Мы можем включить это в счет твоего клиента.
— Однако все больше возрастает вероятность того, что мой клиент — один из преступников. В таком случае мне будет трудно получить от него гонорар. Так что лучше включить непредвиденные расходы в счет твоей клиентки.
— Пожалуйста, перестань ворчать, Тобиас. — Лавиния спустилась по ступенькам. — Это отвлекает меня. Он стоял на тротуаре, наблюдая за ней.
— Выслушай меня, прежде чем постучишь. Постарайся не показать, что готова заплатить за информацию. Иначе деньги у нас кончатся раньше, чем мы доберемся до конца квартала, так ничего и не узнав.
— У меня есть кое-какой опыт торга, если вы помните, сэр. — Лавиния подняла молоток и решительно постучала.
Появившаяся служанка была расположена посплетничать о женщине, развлекавшей джентльмена по ночам. Однако она не видела ее уже два дня.
Тот же результат ожидал Лавинию у следующей двери, потом еще у одной.
— Безнадежно! — заявила она через сорок минут, поговорив со служанкой в последнем на улице доме. — Никто не видел Салли, и тем не менее я убеждена: она вернулась, чтобы заняться раной и собрать вещи.
— Это мог быть другой человек. — Тобиас взял Лавинию под руку и повел к домику Салли. — Возможно, Невилл собрал ее вещи, чтобы казалось, будто она отправилась в путешествие.
— Вздор! Если бы Невилл хотел представить все так, будто она покинула страну, он выбросил бы остатки еды на кухне. Ни одна женщина, покидая дом на продолжительное время, не оставила бы мясо и овощи.
— Невилл — человек со средствами. Его хозяйством всегда занимались слуги и домоправительницы. Он, наверное, лет двадцать не бывал на кухне.
— Полагаю, ты прав. Но я все равно подозреваю, что это Салли приходила домой той ночью.
Тобиас крепче сжал ее руку:
— Ты придумала эту версию потому, что не хочешь поверить в смерть Салли?
— Конечно.
— Но ты даже не знаешь эту женщину! Она проститутка, которая, судя по слухам, зарабатывала на жизнь в борделе, прежде чем привлекла внимание Невилла.
— При чем здесь это?
Уголок его рта слегка дрогнул.
— Ни при чем, Лавиния. Совершенно ни при чем.
Лавиния рассеянно смотрела на безумную торговку цветами. Старуха остановилась перед домом Салли. Ее разговор с невидимым собеседником становился все более оживленным.
— Не могу продать такие красные розы, говорю тебе. Нельзя же продать кровавые розы. Никому они не нужны, понимаешь…
Лавиния внезапно остановилась, вынуждая остановиться и Тобиаса.
— Торговка цветами, — прошептала она. Он взглянул на старуху.
— И что в ней такого?
— Никому не нужны кровавые розы.
— Посмотри на ее накидку, — прошептала Лавиния. — Она очень дорогая, правда? А женщина явно очень бедная.
Тобиас пожал плечами:
— Кто-то, несомненно, пожалел ее и отдал накидку.
— Подожди здесь. Я хочу поговорить с ней. — Лавиния высвободила руку.
— Что это даст? Она безумна.
Лавиния пропустила слова Тобиаса мимо ушей и очень медленно подошла к старухе, стараясь не напугать ее.
— Добрый день, — мягко сказала она. Торговка цветами вздрогнула и сердито посмотрела на Лавинию, словно возмущаясь тем, что та перебила ее.
— Сегодня продаю только кровавые розы, — заявила она. — Никому не нужны кроваво-красные розы.
— Вы продавали розы женщине, жившей в этом доме? — спросила Лавиния.
— Никому не нужны кровавые розы.
«Как говорить с сумасшедшей цветочницей?»— подумала Лавиния. Однако безумная старуха все же не оказалась в сумасшедшем доме. Значит, она способна зарабатывать на жизнь, продавая цветы. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что она обладает элементарными навыками торга.
Лавиния позвенела монетами Тобиаса.
— Я хотела бы купить ваши кровавые розы, — сказала она.
— Нет. — Женщина судорожно вцепилась в корзинку. — Никому они не нужны.
— Мне нужны.
— Никому не нужны кровавые розы. — Хитрый блеск появился в глазах женщины. — Я знаю, что тебе нужно.
— Вот как?
— Тебе нужна моя новая накидка, а не красные розы. Никому не нужны кровавые розы. Тебе нужна моя кровавая накидка.
— Ваша новая накидка очень красивая.
— Почти нет крови. — Цветочница гордо улыбнулась, обнажив щербатый рот. — Только немного на капюшоне.
Боже милостивый! Только спокойнее. Не следует пугать ее слишком большим количеством вопросов. Нужно забрать у нее накидку.
— На моей накидке совсем нет крови, — очень тихо промолвила Лавиния. — Не хотите ли поменяться со мной?
— Ага, ты предлагаешь меняться, да? Что ж, это очень даже интересно. Знаешь, а вот ей она была не нужна из-за крови. И кровавые розы никому не нужны.
— Мне нужны.
— Она раньше покупала у меня розы. — Цветочница посмотрела в свою корзинку. — Но в ту ночь они ей были не нужны. Она была в крови. Сказала, что едва выжила.
Сердце Лавинии бешено забилось.
— Она жива?
— Ага. — Цветочница ухмыльнулась. — Но теперь она боится и прячется. Попросила у меня мою старую накидку. Она совсем без крови.
Лавиния расстегнула свою накидку, сбросила ее с плеч и протянула женщине вместе с монетами:
— Я отдам вам эту отличную накидку и еще монеты за вашу накидку.
Цветочница настороженно рассматривала предложенную Лавинией накидку.
— Она старая.
— Уверяю вас, она еще долго будет носиться.
Безумная склонила голову набок, а потом выхватила накидку из рук Лавинии:
— Давай-ка посмотрим, чего ты предлагаешь, дорогуша.
— На ней нет крови, — спокойно объяснила Лавиния. — Ни капли.
— Может, и так. — Старуха встряхнула накидку и повернула ее, чтобы посмотреть подкладку. — Ага. Вот тут какое-то пятно. — Она всмотрелась пристальнее. — Похоже, его пытались оттереть.
Лавиния услышала за спиной сдавленный звук. Это Тобиас едва сдержал смех. Она отвела глаза.
— Почта незаметно, — твердо сказала Лавиния.
— А я заметила.
— Это небольшое пятно на моей накидке не вызывает никаких подозрений, в отличие от пятен крови на вашей. Так будете меняться или нет?
Морщинистое лицо цветочницы презрительно скривилось.
— Ты чего, дорогуша, думаешь, я окончательно спятила? Моя отличная накидка намного дороже той, что ты предлагаешь, и это факт.
Лавиния глубоко вздохнула, пытаясь не выказать отчаяния:
— Чего еще вы хотите?
Цветочница захихикала:
— Твою накидку, красивые сапожки и монеты.
— Мои сапожки? Но в чем же я пойду домой?
— Не бойся, дорогуша. Я отдам тебе свои старые ботинки. Никакой крови, ни пятнышка. Не то что на розах. — Искра разума исчезла из глаз сумасшедшей. Они снова стали бессмысленными. — Никто не хочет покупать кровавые розы.
Вскоре выяснилось, что Салли Джонсон дома нет, но Тобиас, судя по всему, ожидал этого.
Лавиния стояла рядом с ним на крошечном пятачке, у крыльца кухни, и наблюдала, как он вставляет узкую полоску металла между дверью и притолокой.
— Невилл, похоже, не проявлял особой щедрости к Салли, — заметила она. — Это явно не самый роскошный дом.
Дерево и железо заскрипели, когда Тобиас изо всех сил нажал на прут.
— Поскольку Невилл забрал ее из борделя, этот дом наверняка показался ей особняком, — заметил он.
— Вероятно. Дверь открылась.
Лавиния, поплотнее запахнув накидку, вгляделась в темный коридор.
— Очень надеюсь, что мы не натолкнемся на еще одно тело. С меня уже вполне достаточно трупов.
Тобиас первым вошел в дом.
— Если Салли постигла та же участь, что и двух ее предшественниц, то ее тело скорее всего найдут в реке, а не здесь.
Лавиния, вздрогнув, последовала за ним.
— Это как-то бессмысленно. Зачем твоему клиенту убивать своих любовниц?
— Этому не может быть разумного объяснения.
— Даже если он разделался с этими женщинами, какое это имеет отношение к угрозе, полученной миссис Доув, или к «Голубой палате»?
— Пока не знаю. Возможно, никакого. Но не исключено, что имеет, и очень большое.
Лавиния остановилась в центре кухни и поморщилась от запаха гниющего мяса.
— Ты полагаешь, что твой клиент может быть лжецом и убийцей?
— Я же говорил тебе, что все клиенты лгут. — Тобиас открыл корзинку для овощей и заглянул в нее. — Это одна из тех причин, по которым так важно получать аванс, когда берешься за какое-то дело.
— Я учту это. — Лавиния открыла буфет и заглянула туда. — Но у тебя, наверное, есть какая-то гипотеза, объясняющая, почему Невилл убивает своих любовниц.
— Можно предположить, что он совершенно безумен.
Лавиния вздрогнула:
— Да.
— Но есть еще один возможный мотив. — Тобиас опустил крышку корзинки и посмотрел на Лавинию. — Мужчина, поселив женщину в таком домике, явно делает это потому, что хочет проводить много времени в ее обществе.
— И уж конечно, гораздо больше времени, чем в обществе своей жены.
— Верно. — Тобиас бросил на нее странный взгляд. — Поскольку большинство браков в высшем свете заключается ради денег и связей, мужчина вдруг обнаруживает, что у него гораздо более близкие отношения с любовницей, чем с женой.
Лавиния нахмурилась:
— Значит, ты полагаешь, будто Невилл, устав от любовниц, убивает их из опасений, что они слишком много знают о нем? Какие же тайны вынудили его убить трех женщин?
— Буду с тобой откровенен. — Тобиас стал подниматься по лестнице, ведущей из подвала на первый этаж. — Я пока не знаю, что и думать. Мне лишь известно, что по меньшей мере две, а то и три женщины, с которыми Невилл имел очень близкие отношения в последние два года, мертвы. И якобы они сами наложили на себя руки.
— Самоубийство? — Лавиния настороженно оглядела кухню и поспешила за Тобиасом. — Но ведь пока неясно, постигла ли та же участь и Салли Джонсон.
Тобиас, дойдя до холла, скрылся в гостиной.
— Боюсь, в сложившихся обстоятельствах следует предположить самое плохое.
Оставив его на первом этаже, Лавиния начала подниматься выше. Оказавшись в небольшом холле, она заглянула в спальню Салли и тут же поняла: в одном Тобиас не прав. Она бросилась к лестнице.
— Тобиас!
Появившись в холле внизу, он посмотрел на нее.
— Что такое?
— Понятия не имею, что случилось с Салли, но уверена: она упаковала свои вещи, прежде чем исчезла. Шкаф пуст, и под кроватью нет сундуков.
Тобиас поднялся по лестнице, подошел к дверям спальни и осмотрел пустой шкаф.
— Вполне вероятно, что человек, знавший Салли и осведомленный о том, что она исчезла, пришел сюда и украл ее вещи, — заметил он. — Я бы не удивился, узнав, что друзья Салли нечисты на руку.
Лавиния покачала головой:
— Если бы здесь были воры, они бы оставили спальню в беспорядке. Все слишком аккуратно. Тот, кто упаковывал вещи Салли, часто посещал комнату.
Тобиас задумчиво разглядывал мебель.
— Невилл отлично знал эту комнату. Возможно, он хочет скрыть свидетельства убийства.
Лавиния подошла к умывальнику и заглянула в большой кувшин.
— Но если бы дело обстояло так, он, несомненно, избавился бы от окровавленной ткани и воды.
— Какого черта? — В три шага Тобиас пересек комнату и посмотрел на темные пятна и красновато-коричневую воду. — А может, он убил ее здесь и пытался смыть кровь с рук?
— Больше нигде в комнате нет следов крови. Все очень чисто и аккуратно. — Лавиния задумалась. — Есть еще один вариант, Тобиас.
— Какой?
— Возможно, кто-то попытался убить Салли. Но что, если она выжила? Она могла вернуться домой, промыть рану, сложить вещи и исчезнуть.
— Спрятаться?
— Да.
Тобиас обвел взглядом комнату:
— Ты права в одном. В этой комнате нет никаких признаков борьбы.
— Значит, на Салли напали где-то в другом месте. — Эта гипотеза все больше нравилась Лавинии. Она быстро прошла к двери. — Мы должны поговорить с соседями. Вдруг кто-то из них видел, как Салли вернулась домой, а потом снова ушла.
Тобиас покачал головой:
— Напрасная трата времени. Мой источник заверил меня, что никто не видел Салли с тех пор, как она исчезла.
— А что, если твой источник не опросил всех по соседству? В таких делах очень важна тщательность.
— Джек работает очень тщательно.
Лавиния направилась к лестнице.
— Едва ли ты согласишься с этим, но мужчины не всегда все учитывают.
К ее удивлению, Тобиас не стал с этим спорить, а последовал за ней, и они покинули дом через дверь кухни.
Лавиния остановилась на улице и посмотрела на два ряда небольших домиков.
Сейчас в округе было тихо. На улице оказалась лишь старуха в накидке. В руках у нее была корзина с цветами. Проходя мимо, она даже не взглянула на Лавинию и Тобиаса. Ее внимание было сосредоточено на разговоре, который старуха вела с невидимым собеседником.
— Розы слишком красные, — бормотала она. — Говорю тебе, розы просто чертовски красные. Красные, как кровь, да, как кровь. Чертовски красные. Не могу продать такие красные розы. Люди пугаются. Не могу продать их, говорю тебе…
«Бедная женщина совсем безумна, — подумала Лавиния. — Таких много на улицах Лондона».
— Кандидатка в Бедлам, — тихо сказал Тобиас, когда женщина удалилась.
— Пожалуй. Однако она вряд ли убивает людей, как твой клиент.
— Прекрасная мысль! Интересно, как это характеризует состояние ума Невилла?
— Это свидетельствует лишь о том, что он скрывает свое безумие лучше, чем эта бедная женщина.
— Признаться, Невилл всегда казался мне вполне нормальным.
— Что делает его еще более опасным, не так ли?
— Возможно. Однако мы говорим о нем так, словно абсолютно уверены в том, что именно он убивает женщин. На самом деле мы этого еще не знаем.
— Ты прав. Мы слишком забегаем вперед. — Лавиния разглядывала дома. — Домоправительницы и служанки — вот самый надежный источник информации. Надеюсь, ты захватил с собой приличную сумму.
— Почему это всегда мне приходится платить, когда мы ведем расследование?
Лавиния решительно подошла к первой двери.
— Мы можем включить это в счет твоего клиента.
— Однако все больше возрастает вероятность того, что мой клиент — один из преступников. В таком случае мне будет трудно получить от него гонорар. Так что лучше включить непредвиденные расходы в счет твоей клиентки.
— Пожалуйста, перестань ворчать, Тобиас. — Лавиния спустилась по ступенькам. — Это отвлекает меня. Он стоял на тротуаре, наблюдая за ней.
— Выслушай меня, прежде чем постучишь. Постарайся не показать, что готова заплатить за информацию. Иначе деньги у нас кончатся раньше, чем мы доберемся до конца квартала, так ничего и не узнав.
— У меня есть кое-какой опыт торга, если вы помните, сэр. — Лавиния подняла молоток и решительно постучала.
Появившаяся служанка была расположена посплетничать о женщине, развлекавшей джентльмена по ночам. Однако она не видела ее уже два дня.
Тот же результат ожидал Лавинию у следующей двери, потом еще у одной.
— Безнадежно! — заявила она через сорок минут, поговорив со служанкой в последнем на улице доме. — Никто не видел Салли, и тем не менее я убеждена: она вернулась, чтобы заняться раной и собрать вещи.
— Это мог быть другой человек. — Тобиас взял Лавинию под руку и повел к домику Салли. — Возможно, Невилл собрал ее вещи, чтобы казалось, будто она отправилась в путешествие.
— Вздор! Если бы Невилл хотел представить все так, будто она покинула страну, он выбросил бы остатки еды на кухне. Ни одна женщина, покидая дом на продолжительное время, не оставила бы мясо и овощи.
— Невилл — человек со средствами. Его хозяйством всегда занимались слуги и домоправительницы. Он, наверное, лет двадцать не бывал на кухне.
— Полагаю, ты прав. Но я все равно подозреваю, что это Салли приходила домой той ночью.
Тобиас крепче сжал ее руку:
— Ты придумала эту версию потому, что не хочешь поверить в смерть Салли?
— Конечно.
— Но ты даже не знаешь эту женщину! Она проститутка, которая, судя по слухам, зарабатывала на жизнь в борделе, прежде чем привлекла внимание Невилла.
— При чем здесь это?
Уголок его рта слегка дрогнул.
— Ни при чем, Лавиния. Совершенно ни при чем.
Лавиния рассеянно смотрела на безумную торговку цветами. Старуха остановилась перед домом Салли. Ее разговор с невидимым собеседником становился все более оживленным.
— Не могу продать такие красные розы, говорю тебе. Нельзя же продать кровавые розы. Никому они не нужны, понимаешь…
Лавиния внезапно остановилась, вынуждая остановиться и Тобиаса.
— Торговка цветами, — прошептала она. Он взглянул на старуху.
— И что в ней такого?
— Никому не нужны кровавые розы.
— Посмотри на ее накидку, — прошептала Лавиния. — Она очень дорогая, правда? А женщина явно очень бедная.
Тобиас пожал плечами:
— Кто-то, несомненно, пожалел ее и отдал накидку.
— Подожди здесь. Я хочу поговорить с ней. — Лавиния высвободила руку.
— Что это даст? Она безумна.
Лавиния пропустила слова Тобиаса мимо ушей и очень медленно подошла к старухе, стараясь не напугать ее.
— Добрый день, — мягко сказала она. Торговка цветами вздрогнула и сердито посмотрела на Лавинию, словно возмущаясь тем, что та перебила ее.
— Сегодня продаю только кровавые розы, — заявила она. — Никому не нужны кроваво-красные розы.
— Вы продавали розы женщине, жившей в этом доме? — спросила Лавиния.
— Никому не нужны кровавые розы.
«Как говорить с сумасшедшей цветочницей?»— подумала Лавиния. Однако безумная старуха все же не оказалась в сумасшедшем доме. Значит, она способна зарабатывать на жизнь, продавая цветы. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что она обладает элементарными навыками торга.
Лавиния позвенела монетами Тобиаса.
— Я хотела бы купить ваши кровавые розы, — сказала она.
— Нет. — Женщина судорожно вцепилась в корзинку. — Никому они не нужны.
— Мне нужны.
— Никому не нужны кровавые розы. — Хитрый блеск появился в глазах женщины. — Я знаю, что тебе нужно.
— Вот как?
— Тебе нужна моя новая накидка, а не красные розы. Никому не нужны кровавые розы. Тебе нужна моя кровавая накидка.
— Ваша новая накидка очень красивая.
— Почти нет крови. — Цветочница гордо улыбнулась, обнажив щербатый рот. — Только немного на капюшоне.
Боже милостивый! Только спокойнее. Не следует пугать ее слишком большим количеством вопросов. Нужно забрать у нее накидку.
— На моей накидке совсем нет крови, — очень тихо промолвила Лавиния. — Не хотите ли поменяться со мной?
— Ага, ты предлагаешь меняться, да? Что ж, это очень даже интересно. Знаешь, а вот ей она была не нужна из-за крови. И кровавые розы никому не нужны.
— Мне нужны.
— Она раньше покупала у меня розы. — Цветочница посмотрела в свою корзинку. — Но в ту ночь они ей были не нужны. Она была в крови. Сказала, что едва выжила.
Сердце Лавинии бешено забилось.
— Она жива?
— Ага. — Цветочница ухмыльнулась. — Но теперь она боится и прячется. Попросила у меня мою старую накидку. Она совсем без крови.
Лавиния расстегнула свою накидку, сбросила ее с плеч и протянула женщине вместе с монетами:
— Я отдам вам эту отличную накидку и еще монеты за вашу накидку.
Цветочница настороженно рассматривала предложенную Лавинией накидку.
— Она старая.
— Уверяю вас, она еще долго будет носиться.
Безумная склонила голову набок, а потом выхватила накидку из рук Лавинии:
— Давай-ка посмотрим, чего ты предлагаешь, дорогуша.
— На ней нет крови, — спокойно объяснила Лавиния. — Ни капли.
— Может, и так. — Старуха встряхнула накидку и повернула ее, чтобы посмотреть подкладку. — Ага. Вот тут какое-то пятно. — Она всмотрелась пристальнее. — Похоже, его пытались оттереть.
Лавиния услышала за спиной сдавленный звук. Это Тобиас едва сдержал смех. Она отвела глаза.
— Почта незаметно, — твердо сказала Лавиния.
— А я заметила.
— Это небольшое пятно на моей накидке не вызывает никаких подозрений, в отличие от пятен крови на вашей. Так будете меняться или нет?
Морщинистое лицо цветочницы презрительно скривилось.
— Ты чего, дорогуша, думаешь, я окончательно спятила? Моя отличная накидка намного дороже той, что ты предлагаешь, и это факт.
Лавиния глубоко вздохнула, пытаясь не выказать отчаяния:
— Чего еще вы хотите?
Цветочница захихикала:
— Твою накидку, красивые сапожки и монеты.
— Мои сапожки? Но в чем же я пойду домой?
— Не бойся, дорогуша. Я отдам тебе свои старые ботинки. Никакой крови, ни пятнышка. Не то что на розах. — Искра разума исчезла из глаз сумасшедшей. Они снова стали бессмысленными. — Никто не хочет покупать кровавые розы.