Страница:
— Твоя забота очень трогательна, Лавиния, и весьма неожиданна. Я понятия не имел, что тебя так волнует моя безопасность. У меня сложилось впечатление, что я, скорее, раздражаю тебя.
— Сейчас не до шуток. Мы имеем дело с человеком, убившим нескольких женщин.
— И вполне возможно, заказал убийство Беннета Рукланда, — тихо добавил Тобиас.
— Рукланда? Того, что был убит в Италии?
— Да.
— Но ты сказал, что это Карлайл подстроил его убийство.
— Невилл и Карлайл хорошо знали друг друга, поскольку состояли в «Голубой палате». Подозреваю, что Невилл заплатил ему большие деньги за то, чтобы Рукланд никогда не вернулся в Англию.
— Стремясь найти нужную тебе информацию, ты готов пойти на глупый риск. Почему бы тебе не взять с собой Энтони? Он будет тебе вместо телохранителя.
— Нет. Пусть Энтони отправится на бал к Колчестерам. Он поможет тебе присматривать за Джоан Доув.
— Я вполне способна сама присмотреть за ней и считаю, что Энтони должен пойти с тобой. Тобиас слегка улыбнулся:
— Очень мило с твоей стороны, Лавиния, что ты так тревожишься обо мне. Но утешайся мыслью о том, что если что-нибудь случится, то исключительно по моей вине. Как и всегда, с твоей точки зрения.
— Проклятие, ты снова пытаешься уклониться от ответа!
— Потому что не вижу никакой пользы в таком разговоре.
— Тобиас, прошу, перестань дразнить меня, иначе я за себя не ручаюсь.
Сжатые кулаки и гнев в глазах Лавинии свидетельствовали о том, что его неуклюжая попытка разрядить обстановку не удалась.
— Лавиния!
— Вопрос не в том, кто виноват. Речь только о благоразумии.
Тобиас обхватил ее лицо руками.
— Неужели ты не заметила, что, когда дело касается нас с тобой, благоразумие — чрезвычайно большая редкость?
Она нахмурилась:
— Пообещай мне, что будешь очень осторожен сегодня, Тобиас.
— Даю тебе слово.
— Обещай, что не войдешь в дом, если заподозришь, что Невилл там.
— Уверен, Невилл сегодня совершенно точно будет отсутствовать. Кстати, весьма вероятно, что он с супругой появится на балу у Колчестеров. Так что скорее его увидишь ты, а не я.
— Нет, этого мало. Пообещай, что не войдешь в дом, если в нем кто-то будет.
— Лавиния, я не могу этого сделать.
Она застонала:
— Я боялась, что ты это скажешь. Обещай мне…
— Хватит с меня обещаний. Я предпочел бы поцеловать тебя.
Ее глаза вспыхнули — то ли от ярости, то ли от страсти. Тобиас предпочел бы последнее.
— Я пытаюсь серьезно поговорить с тобой, — сказала Лавиния.
— Хочешь меня поцеловать?
— Речь не об этом. Мы говорим о том, что ты рискуешь жизнью.
Тобиас провел подушечкой большого пальца по линии ее скулы. Нежная, гладкая кожа завораживала его.
— Поцелуй меня, Лавиния.
Она положила руки на плечи Тобиаса, заставив его гадать, что же она намерена сделать — оттолкнуть или притянуть к себе.
— Пообещай, что будешь благоразумен, — попросила Лавиния.
— Нет. — Тобиас слегка прикоснулся губами к ее лбу, потом поцеловал в нос. — Не проси об этом. Не в моей власти давать такие обещания.
— Вздор! Ты можешь это сделать.
— Нет. — Тобиас покачал головой. — Я утратил способность быть благоразумным с тех пор, как повстречал тебя на одной из улиц Рима.
— Тобиас! — Она задохнулась. — Это безумие. Мы ведь даже не особенно нравимся друг другу.
— Говорите за себя, мадам. Что до меня, то я начинаю привыкать к вам.
— Привыкать? — Ее глаза расширились. — Вы начинаете привыкать ко мне?
Тобиас вспомнил, как Энтони отчитывал его за неучтивость.
— Возможно, слово «привыкать» не совсем подходит к данной ситуации.
— Так обычно называют свои чувства к другу, или к заботливой тетушке, или к домашней собачке.
— Ну тогда это точно неверное слово, — согласился Тобиас. — Потому что мои чувства к тебе ничуть не походят на мое отношение к друзьям, тетушкам или собакам.
— Тобиас…
Он прикоснулся к ее нежной шее, где несколько непокорных завитков высвободились из плена шпилек.
— Я хочу тебя, Лавиния. Не помню, чтобы я так сильно когда-нибудь желал женщину. У меня все внутри горит от этого желания.
— Прекрасно! Оказывается, я еще и вызываю у тебя жжение в желудке. — Лавиния прикрыла глаза, и дрожь пробежала по ее телу. — Я всегда мечтала о том, чтобы вот так воздействовать на мужчину.
— Энтони говорит, что я неумел в общении с женщинами. Может, все станет гораздо проще, если ты прекратишь разговаривать и поцелуешь меня?
— Нет, ты просто невозможен, Тобиас Марч!
— Ну тогда мы действительно подходим друг другу. Потому что ты самая невозможная женщина из всех, кого я встречал. Так ты поцелуешь меня?
Что-то сверкнуло в ее глазах — не то возмущение, не то возбуждение, не то страсть. Руки Лавинии обвились вокруг шеи Тобиаса, она привстала на цыпочки и поцеловала его.
Он приник к ее губам, надеясь, что она вновь выкажет такое же безудержное желание, как и тогда, в карете. Лавиния задрожала и крепче обвила его шею руками. Ее страсть зажгла безудержный огонь в его крови.
— Тобиас! — Лавиния зарылась пальцами в его волосы и горячо поцеловала.
— Что-то в тебе заставляет меня чувствовать себя так, словно я под воздействием сильнейшего наркотика, — прошептал он. — Боюсь, я уже не смогу обойтись без него.
— О Тобиас!
Его имя вырвалось из ее груди сдавленным стоном.
Он обнял Лавинию и слегка приподнял. Она издала мягкий, чувственный возглас, еще больше возбудивший его.
Держа Лавинию на весу, Тобиас пошел к столу. А она, обхватив плечи Тобиаса, осыпала его влажными, жаркими поцелуями.
Тобиас усадил ее на край стола. Одной рукой поддерживая ее, другой он начал расстегивать брюки. Едва его плоть вырвалась на свободу, как Лавиния потянулась и обхватила ее своими тонкими пальцами.
Тобиас закрыл глаза и стиснул зубы, подавляя желание, захлестывающее его. С трудом совладав с собой, он открыл глаза и увидел, что Лавиния раскраснелась от возбуждения и трепещет от предвкушения.
Тобиас раздвинул ей ноги и положил руки на шелковистую кожу бедер. Опустившись перед Лавинией на одно колено, он поцеловал внутреннюю поверхность бедра. Его губы скользили все выше, неотвратимо приближаясь к цели.
— Тобиас! — Она напряглась всем телом. — Что ты… Нет! Нет, ты не можешь поцеловать меня там. Тобиас, ты не должен…
Он не обратил внимания на ее смущение. Когда Тобиас прикоснулся кончиком языка к чувствительному бутону, Лавиния умолкла. Ее протесты сменились сдавленным возгласом. Его пальцы скользнули в лоно Лавинии, а поцелуй стал еще настойчивее. Освобождение пришло к Лавинии, но она не издала ни звука, словно у нее перехватило дыхание. Тобиас почувствовал, как пружина внутри ее разжалась, и по телу Лавинии прокатилась волна дрожи.
Когда она пришла в себя, он встал и крепко обнял ее. Лавиния бессильно прижалась к нему.
— Ты научился этому в Италии? — пробормотала она. — Говорят, ничто так не расширяет кругозор, как поездка по Европе.
Тобиас счел, что этот вопрос не требует ответа. Оно и к лучшему, потому что сейчас ему вряд ли удалось бы вести столь двусмысленный разговор.
Встав между ногами Лавинии, он обхватил руками ее округлые ягодицы. Она подняла голову и улыбнулась. Ее глаза были как бездонное море, теплое и манящее. Тобиас не смог бы отвести взгляд, даже если бы и попытался.
— Глаза, погружающие человека в гипноз, — прошептал он. — Ты действительно заворожила меня.
Лавиния коснулась пальцем мочки его уха, потом — уголка рта. Она снова улыбнулась, и Тобиас, охваченный неистовой страстью, приготовился войти в нее.
Звук открывающейся парадной двери и приглушенные голоса остановили его как раз в этот момент.
Лавиния замерла в его объятиях.
— О Боже! — встревоженно воскликнула она. — Тобиас…
— Гром и молнии! — Он прижался лбом к ее лбу. — Только не говори мне…
— Наверное, Эмелин вернулась домой несколько раньше. — Паника зазвучала в голосе Лавинии, и она безуспешно заколотила по груди Тобиаса кулачками. — Мы должны немедленно привести себя в порядок. Она может войти в любой момент.
Очарование было разрушено.
Тобиас отступил и застегнул брюки.
— Успокойся, Лавиния. Едва ли Эмелин заметит что-то необычное.
— Нам нужен свежий воздух.
Лавиния соскочила со стола, оправила юбки и, бросившись к окну, распахнула его. Холодный, сырой ветер ворвался в кабинет, и огонь в камине затрепетал.
Тобиасу стало смешно.
— На улице дождь, разве ты не заметила?
Она обернулась и осуждающе посмотрела на него:
— Я прекрасно это вижу.
Он улыбнулся и тут услышал знакомый голос, доносящийся из коридора.
— По-моему, часть лекции, посвященная мистером Халкоумом развалинам Помпеи, была довольна слаба, — сказал Энтони.
— Я согласна. И очень сомневаюсь, что он побывал где-нибудь, кроме Британского музея, чтобы собрать свои данные.
Лавиния насторожилась:
— Что эта они делают? Господи, если кто-нибудь из соседей видел, как они вместе вошли в пустой дом, Эмелин пропала. Ее репутация будет совершенно погублена.
— Гм, Лавиния…
— Сама разберусь. — Она решительно направилась к двери кабинета и распахнула ее. — Так, что здесь происходит?
Энтони и Эмелин остановились на полпути к ней.
— Добрый день, мистер Марч, — сказала Эмелин.
— Мисс Эмелин, — поклонился Тобиас. Энтони удивленно посмотрел на Лавинию:
— Что-то случилось, миссис Лейк?
— Вы что, совсем лишены благоразумия? — гневно воскликнула Лавиния. — Эмелин, конечно, ты права, позволяя мистеру Синклеру провожать тебя до парадных дверей, но приглашать его войти, когда никого нет дома! О чем ты только думаешь?
Эмелин растерялась:
— Но, Лавиния…
— А что, если соседи видели вас?
Энтони обменялся взглядом с Эмелин.
— Позвольте мне убедиться, что я правильно понял вас, — сказал он. — Вы обеспокоены тем, что кто-то мог видеть, как я провожаю мисс Эмелин в дом, когда в нем никого нет?
— Разумеется. Двое не состоящих в браке молодых людей входят в дом вместе. Что подумают соседи?
— Разреши мне указать на небольшой изъян в твоей логике, — возразила Эмелин. Лавиния вспыхнула:
— И что же это за изъян?
— Дом не пустой. Ведь здесь ты и мистер Марч.
Последовало напряженное молчание.
Тобиас подавил смех и взглянул на Лавинию, гадая, когда же она осознает, что слишком бурно отреагировала на невинный поступок Энтони и Эмелин.
«Хорошо, — подумал он, — если в последнюю секунду удастся избежать неловкой ситуации».
Лавиния ухватилась за последний аргумент.
— Все это прекрасно, но ты же не знала, что мы здесь, Эмелин.
— Мы знали, — почтительно ответил Энтони, — что вы дома. Лакей леди Уортхэм проводил мисс Эмелин до двери. Открыв ее своим ключом, она увидела шляпу и перчатки Тобиаса и вашу накидку. Мисс Эмелин заверила леди Уортхэм, что вы оба здесь, и с одобрения милой дамы я вошел в дом с мисс Эмелин.
Лавиния растерялась.
— Судя по всему, вы не слышали, как мы подъехали в карете леди Уортхэм. И того, как я сказала ей, что вы дома, — заметила Эмелин.
— Гм… — пробормотала Лавиния. — Мы ничего не слышали, поскольку были заняты в кабинете.
— Вы, вероятно, занимались чрезвычайно важным делом, — заметил Энтони, невинно улыбнувшись. — Мы ведь вошли довольно шумно, правда, мисс Эмелин?
— Да, и я даже не представляю, как можно было не услышать нас.
Лавиния залилась румянцем.
Озорные огоньки сверкнули в глазах Эмелин.
— Видимо, вы с мистером Марчем обсуждали что-то захватывающее, если не слышали, как мы приехали.
Лавиния вздохнула:
— Поэзию.
Глава 21
— Сейчас не до шуток. Мы имеем дело с человеком, убившим нескольких женщин.
— И вполне возможно, заказал убийство Беннета Рукланда, — тихо добавил Тобиас.
— Рукланда? Того, что был убит в Италии?
— Да.
— Но ты сказал, что это Карлайл подстроил его убийство.
— Невилл и Карлайл хорошо знали друг друга, поскольку состояли в «Голубой палате». Подозреваю, что Невилл заплатил ему большие деньги за то, чтобы Рукланд никогда не вернулся в Англию.
— Стремясь найти нужную тебе информацию, ты готов пойти на глупый риск. Почему бы тебе не взять с собой Энтони? Он будет тебе вместо телохранителя.
— Нет. Пусть Энтони отправится на бал к Колчестерам. Он поможет тебе присматривать за Джоан Доув.
— Я вполне способна сама присмотреть за ней и считаю, что Энтони должен пойти с тобой. Тобиас слегка улыбнулся:
— Очень мило с твоей стороны, Лавиния, что ты так тревожишься обо мне. Но утешайся мыслью о том, что если что-нибудь случится, то исключительно по моей вине. Как и всегда, с твоей точки зрения.
— Проклятие, ты снова пытаешься уклониться от ответа!
— Потому что не вижу никакой пользы в таком разговоре.
— Тобиас, прошу, перестань дразнить меня, иначе я за себя не ручаюсь.
Сжатые кулаки и гнев в глазах Лавинии свидетельствовали о том, что его неуклюжая попытка разрядить обстановку не удалась.
— Лавиния!
— Вопрос не в том, кто виноват. Речь только о благоразумии.
Тобиас обхватил ее лицо руками.
— Неужели ты не заметила, что, когда дело касается нас с тобой, благоразумие — чрезвычайно большая редкость?
Она нахмурилась:
— Пообещай мне, что будешь очень осторожен сегодня, Тобиас.
— Даю тебе слово.
— Обещай, что не войдешь в дом, если заподозришь, что Невилл там.
— Уверен, Невилл сегодня совершенно точно будет отсутствовать. Кстати, весьма вероятно, что он с супругой появится на балу у Колчестеров. Так что скорее его увидишь ты, а не я.
— Нет, этого мало. Пообещай, что не войдешь в дом, если в нем кто-то будет.
— Лавиния, я не могу этого сделать.
Она застонала:
— Я боялась, что ты это скажешь. Обещай мне…
— Хватит с меня обещаний. Я предпочел бы поцеловать тебя.
Ее глаза вспыхнули — то ли от ярости, то ли от страсти. Тобиас предпочел бы последнее.
— Я пытаюсь серьезно поговорить с тобой, — сказала Лавиния.
— Хочешь меня поцеловать?
— Речь не об этом. Мы говорим о том, что ты рискуешь жизнью.
Тобиас провел подушечкой большого пальца по линии ее скулы. Нежная, гладкая кожа завораживала его.
— Поцелуй меня, Лавиния.
Она положила руки на плечи Тобиаса, заставив его гадать, что же она намерена сделать — оттолкнуть или притянуть к себе.
— Пообещай, что будешь благоразумен, — попросила Лавиния.
— Нет. — Тобиас слегка прикоснулся губами к ее лбу, потом поцеловал в нос. — Не проси об этом. Не в моей власти давать такие обещания.
— Вздор! Ты можешь это сделать.
— Нет. — Тобиас покачал головой. — Я утратил способность быть благоразумным с тех пор, как повстречал тебя на одной из улиц Рима.
— Тобиас! — Она задохнулась. — Это безумие. Мы ведь даже не особенно нравимся друг другу.
— Говорите за себя, мадам. Что до меня, то я начинаю привыкать к вам.
— Привыкать? — Ее глаза расширились. — Вы начинаете привыкать ко мне?
Тобиас вспомнил, как Энтони отчитывал его за неучтивость.
— Возможно, слово «привыкать» не совсем подходит к данной ситуации.
— Так обычно называют свои чувства к другу, или к заботливой тетушке, или к домашней собачке.
— Ну тогда это точно неверное слово, — согласился Тобиас. — Потому что мои чувства к тебе ничуть не походят на мое отношение к друзьям, тетушкам или собакам.
— Тобиас…
Он прикоснулся к ее нежной шее, где несколько непокорных завитков высвободились из плена шпилек.
— Я хочу тебя, Лавиния. Не помню, чтобы я так сильно когда-нибудь желал женщину. У меня все внутри горит от этого желания.
— Прекрасно! Оказывается, я еще и вызываю у тебя жжение в желудке. — Лавиния прикрыла глаза, и дрожь пробежала по ее телу. — Я всегда мечтала о том, чтобы вот так воздействовать на мужчину.
— Энтони говорит, что я неумел в общении с женщинами. Может, все станет гораздо проще, если ты прекратишь разговаривать и поцелуешь меня?
— Нет, ты просто невозможен, Тобиас Марч!
— Ну тогда мы действительно подходим друг другу. Потому что ты самая невозможная женщина из всех, кого я встречал. Так ты поцелуешь меня?
Что-то сверкнуло в ее глазах — не то возмущение, не то возбуждение, не то страсть. Руки Лавинии обвились вокруг шеи Тобиаса, она привстала на цыпочки и поцеловала его.
Он приник к ее губам, надеясь, что она вновь выкажет такое же безудержное желание, как и тогда, в карете. Лавиния задрожала и крепче обвила его шею руками. Ее страсть зажгла безудержный огонь в его крови.
— Тобиас! — Лавиния зарылась пальцами в его волосы и горячо поцеловала.
— Что-то в тебе заставляет меня чувствовать себя так, словно я под воздействием сильнейшего наркотика, — прошептал он. — Боюсь, я уже не смогу обойтись без него.
— О Тобиас!
Его имя вырвалось из ее груди сдавленным стоном.
Он обнял Лавинию и слегка приподнял. Она издала мягкий, чувственный возглас, еще больше возбудивший его.
Держа Лавинию на весу, Тобиас пошел к столу. А она, обхватив плечи Тобиаса, осыпала его влажными, жаркими поцелуями.
Тобиас усадил ее на край стола. Одной рукой поддерживая ее, другой он начал расстегивать брюки. Едва его плоть вырвалась на свободу, как Лавиния потянулась и обхватила ее своими тонкими пальцами.
Тобиас закрыл глаза и стиснул зубы, подавляя желание, захлестывающее его. С трудом совладав с собой, он открыл глаза и увидел, что Лавиния раскраснелась от возбуждения и трепещет от предвкушения.
Тобиас раздвинул ей ноги и положил руки на шелковистую кожу бедер. Опустившись перед Лавинией на одно колено, он поцеловал внутреннюю поверхность бедра. Его губы скользили все выше, неотвратимо приближаясь к цели.
— Тобиас! — Она напряглась всем телом. — Что ты… Нет! Нет, ты не можешь поцеловать меня там. Тобиас, ты не должен…
Он не обратил внимания на ее смущение. Когда Тобиас прикоснулся кончиком языка к чувствительному бутону, Лавиния умолкла. Ее протесты сменились сдавленным возгласом. Его пальцы скользнули в лоно Лавинии, а поцелуй стал еще настойчивее. Освобождение пришло к Лавинии, но она не издала ни звука, словно у нее перехватило дыхание. Тобиас почувствовал, как пружина внутри ее разжалась, и по телу Лавинии прокатилась волна дрожи.
Когда она пришла в себя, он встал и крепко обнял ее. Лавиния бессильно прижалась к нему.
— Ты научился этому в Италии? — пробормотала она. — Говорят, ничто так не расширяет кругозор, как поездка по Европе.
Тобиас счел, что этот вопрос не требует ответа. Оно и к лучшему, потому что сейчас ему вряд ли удалось бы вести столь двусмысленный разговор.
Встав между ногами Лавинии, он обхватил руками ее округлые ягодицы. Она подняла голову и улыбнулась. Ее глаза были как бездонное море, теплое и манящее. Тобиас не смог бы отвести взгляд, даже если бы и попытался.
— Глаза, погружающие человека в гипноз, — прошептал он. — Ты действительно заворожила меня.
Лавиния коснулась пальцем мочки его уха, потом — уголка рта. Она снова улыбнулась, и Тобиас, охваченный неистовой страстью, приготовился войти в нее.
Звук открывающейся парадной двери и приглушенные голоса остановили его как раз в этот момент.
Лавиния замерла в его объятиях.
— О Боже! — встревоженно воскликнула она. — Тобиас…
— Гром и молнии! — Он прижался лбом к ее лбу. — Только не говори мне…
— Наверное, Эмелин вернулась домой несколько раньше. — Паника зазвучала в голосе Лавинии, и она безуспешно заколотила по груди Тобиаса кулачками. — Мы должны немедленно привести себя в порядок. Она может войти в любой момент.
Очарование было разрушено.
Тобиас отступил и застегнул брюки.
— Успокойся, Лавиния. Едва ли Эмелин заметит что-то необычное.
— Нам нужен свежий воздух.
Лавиния соскочила со стола, оправила юбки и, бросившись к окну, распахнула его. Холодный, сырой ветер ворвался в кабинет, и огонь в камине затрепетал.
Тобиасу стало смешно.
— На улице дождь, разве ты не заметила?
Она обернулась и осуждающе посмотрела на него:
— Я прекрасно это вижу.
Он улыбнулся и тут услышал знакомый голос, доносящийся из коридора.
— По-моему, часть лекции, посвященная мистером Халкоумом развалинам Помпеи, была довольна слаба, — сказал Энтони.
— Я согласна. И очень сомневаюсь, что он побывал где-нибудь, кроме Британского музея, чтобы собрать свои данные.
Лавиния насторожилась:
— Что эта они делают? Господи, если кто-нибудь из соседей видел, как они вместе вошли в пустой дом, Эмелин пропала. Ее репутация будет совершенно погублена.
— Гм, Лавиния…
— Сама разберусь. — Она решительно направилась к двери кабинета и распахнула ее. — Так, что здесь происходит?
Энтони и Эмелин остановились на полпути к ней.
— Добрый день, мистер Марч, — сказала Эмелин.
— Мисс Эмелин, — поклонился Тобиас. Энтони удивленно посмотрел на Лавинию:
— Что-то случилось, миссис Лейк?
— Вы что, совсем лишены благоразумия? — гневно воскликнула Лавиния. — Эмелин, конечно, ты права, позволяя мистеру Синклеру провожать тебя до парадных дверей, но приглашать его войти, когда никого нет дома! О чем ты только думаешь?
Эмелин растерялась:
— Но, Лавиния…
— А что, если соседи видели вас?
Энтони обменялся взглядом с Эмелин.
— Позвольте мне убедиться, что я правильно понял вас, — сказал он. — Вы обеспокоены тем, что кто-то мог видеть, как я провожаю мисс Эмелин в дом, когда в нем никого нет?
— Разумеется. Двое не состоящих в браке молодых людей входят в дом вместе. Что подумают соседи?
— Разреши мне указать на небольшой изъян в твоей логике, — возразила Эмелин. Лавиния вспыхнула:
— И что же это за изъян?
— Дом не пустой. Ведь здесь ты и мистер Марч.
Последовало напряженное молчание.
Тобиас подавил смех и взглянул на Лавинию, гадая, когда же она осознает, что слишком бурно отреагировала на невинный поступок Энтони и Эмелин.
«Хорошо, — подумал он, — если в последнюю секунду удастся избежать неловкой ситуации».
Лавиния ухватилась за последний аргумент.
— Все это прекрасно, но ты же не знала, что мы здесь, Эмелин.
— Мы знали, — почтительно ответил Энтони, — что вы дома. Лакей леди Уортхэм проводил мисс Эмелин до двери. Открыв ее своим ключом, она увидела шляпу и перчатки Тобиаса и вашу накидку. Мисс Эмелин заверила леди Уортхэм, что вы оба здесь, и с одобрения милой дамы я вошел в дом с мисс Эмелин.
Лавиния растерялась.
— Судя по всему, вы не слышали, как мы подъехали в карете леди Уортхэм. И того, как я сказала ей, что вы дома, — заметила Эмелин.
— Гм… — пробормотала Лавиния. — Мы ничего не слышали, поскольку были заняты в кабинете.
— Вы, вероятно, занимались чрезвычайно важным делом, — заметил Энтони, невинно улыбнувшись. — Мы ведь вошли довольно шумно, правда, мисс Эмелин?
— Да, и я даже не представляю, как можно было не услышать нас.
Лавиния залилась румянцем.
Озорные огоньки сверкнули в глазах Эмелин.
— Видимо, вы с мистером Марчем обсуждали что-то захватывающее, если не слышали, как мы приехали.
Лавиния вздохнула:
— Поэзию.
Глава 21
Лавиния стояла рядом с Джоан в относительной тишине алькова и разглядывала заполненный людьми бальный зал. Два чувства боролись в ней — тревога за Тобиаса и ощущение собственного триумфа. Не имея возможности повлиять на то, что происходило с Тобиасом, она наслаждалась своим успехом в обществе.
Нельзя было даже и мечтать о более удачной возможности представить Эмелин, нежели бал у Колчестеров. Зал был декорирован в китайском стиле с добавлением этрусских и индийских мотивов. Зеркала и позолота усиливали впечатление роскоши. Эмелин, в темно-бирюзовом платье от мадам Франчески, с искусно зачесанными наверх волосами, выглядела под стать элегантной и экзотичной обстановке.
— Поздравляю, Лавиния, — сказала Джоан. — Молодой человек, только что пригласивший Эмелин на танец, должен унаследовать титул.
— А как начет владений?
— Их несколько, как мне известно.
Лавиния улыбнулась:
— Он очарователен.
— Да. — Джоан посмотрела на танцующую пару. — К счастью, молодой Реджинальд не пошел по стопам отца. Но это и неудивительно, учитывая обстоятельства.
— О чем вы?
Джоан холодно улыбнулась:
— Реджинальд — третий сын Боллинга. Старшего сына нашли мертвым в переулке позади борделя. Предполагают, что его убил грабитель, которого так и не поймали.
— Кажется, вы не верите в эту версию?
Джоан повела изящными плечиками:
— Ни для кого не было тайной, что он увлекался очень молодыми девочками. Ходили слухи, что его зарезал родственник одной из малышек, совращенной им. Возможно, ее старший брат.
— Если это так, то я не испытываю сочувствия к первому наследнику Боллинга. А что случилось со вторым сыном?
— Напиваясь, он отправлялся в публичные дома за острыми ощущениями. Однажды его нашли в канаве около одного скандально известного борделя. Говорят, утонул, хотя в ней было лишь несколько дюймов воды.
— Не слишком удачливая семья.
— Никто и не предполагал, что молодой Регги унаследует титул, и менее всего леди Боллинг. Выполнив свой долг — подарив мужу наследника и еще одного сына, — она после рождения второго, занялась своей жизнью.
— Она завела любовника?
— Да.
— Вы хотите сказать, что он — отец Реджинальда?
— Вполне вероятно. У него каштановые волосы и темные глаза, как у матери, так что нельзя утверждать это с полной определенностью. Но у старших сыновей Боллинга были светлые волосы и глаза.
— Значит, титул перейдет не к отпрыску Боллинга, а другого мужчины?
«Такое случается весьма часто», — подумала Лавиния. В светском обществе, где браки заключаются по самым разным причинам, не имеющим никакого отношения к любви, многие «наследники» получают наследство отнюдь не по праву.
— По-моему, все это к лучшему, — промолвила Джоан. — В мужчинах рода Боллингов есть что-то нездоровое. Все они плохо кончали, и виной тому — их слабость. Сам Боллинг безнадежно увлекся маковым молочком. Удивительно, что до сих пор не умер от чрезмерной дозы.
Лавиния быстро взглянула на нее. Это была уже не первая сплетня, услышанная ею сегодня из уст Джоан. Возможно, скука и вынужденное общение побудили Джоан сообщить Лавинии кое-какие тайны гостей. За последний час Лавиния узнала о причудах и грехах представителей светского общества больше, чем за последние три месяца.
— Для дамы, не столь часто появляющейся в свете, — осторожно заметила она, — вы прекрасно информированы.
Джоан кивнула:
— Мой муж имел обыкновение узнавать обо всем, что могло повлиять на его финансовые дела. Например, он очень тщательно изучил родословную наследника Колчестеров, прежде чем согласился на его брак с Марианной.
— Понимаю. Я бы сделала то же самое, если бы молодой человек проявил интерес к моей племяннице.
— Лавиния…
— Да?
— Вы действительно считаете, что мой муж все эти годы скрывал от меня свою преступную деятельность?
Тоска, прозвучавшая в ее голосе, вызвала сочувствие у Лавинии.
— Наверное, он прилагал большие усилия, чтобы скрыть от вас свои тайны, поскольку любил вас, Джоан. Он не хотел, чтобы вы узнали правду. И вероятно, считал, что вы скорее избежите опасности, пребывая в полном неведении.
— То есть он хотел защитить меня?
— Да.
Джоан печально улыбнулась:
— Это так похоже на Филдинга. Он заботился прежде всего о жене и дочери.
В этот момент появился Энтони с двумя бокалами с шампанским:
— Кто это танцует с Эмелин?
— Наследник Боллинга. — Лавиния взяла у него бокал. — Вы знакомы с ним?
— Нет. — Энтони посмотрел на танцующих. — Надеюсь, он был представлен надлежащим образом?
— Конечно. — Лавиния сжалилась над ним. — Не огорчайтесь. Эмелин никому не обещала следующий танец. Уверена, она с удовольствием потанцует с вами.
Энтони просиял:
— Вы так думаете?
— Почти уверена.
— Благодарю вас, миссис Лейк. — Энтони снова устремил взгляд на танцующих.
Джоан понизила голос так, чтобы только Лавиния могла слышать ее.
— Кажется, Эмелин обещала следующий танец мистеру Праудфуту.
— Я извинюсь перед ним. Скажу, что ошиблась, записывая танцы для Эмелин.
Джоан посмотрела на Энтони:
— Прошу прощения, но осмелюсь указать вам, Лавиния, что, если вы считаете мистера Синклера неподходящей парой для Эмелин, не стоит поощрять его.
— Да, у него нет ни денег, ни титула, ни владений, но он мне нравится. К тому же я вижу, как они с Эмелин счастливы вместе. Пусть племянница проведет один-два сезона в обществе и познакомится с достойными молодыми людьми. Но принимать решение она будет сама.
— А если она выберет мистера Синклера?
— Видите ли, они оба чрезвычайно умны. Полагаю, объединив усилия, они не будут голодать.
Большой дом был погружен в темноту, лишь кое-где виднелись отсветы небольшого очага, горевшего на кухне. Тобиас стоял в затемненном главном холле и прислушивался. Издали до него доносились приглушенный смех и пьяный мужской хохот. Двое слуг явно нашли себе более увлекательное занятие, чем шатание по улицам.
«То, что они внизу, не помешает, — решил Тобиас. — В этой части дома мне нечего искать. Человек с положением Невилла не посещает часть дома, предназначенную для слуг. Он никогда не подумал бы прятать свои секреты там, где почти не появляется».
Тобиас прошел через погруженный во мрак холл. Зачем Невиллу вообще утруждать себя и прятать что-то в этом доме? Ведь он здесь господин и хозяин.
— Черт побери! — воскликнула Лавиния, взглянув на Джоан. — Я только что видела Невилла и его жену в толпе.
— Неудивительно. Я же говорила вам: каждый мало-мальски известный человек непременно появится здесь. Иначе он рискует навлечь на себя гнев леди Колчестер.
— Мне по-прежнему не верится, что милая старая леди, которая встречала нас у дверей, может внушать кому-то страх.
— Она правит железной рукой. — Джоан улыбнулась. — Но ей, похоже, очень нравится моя дочь. И я бы хотела, чтобы так было и впредь.
Лавиния подумала, что леди Колчестер не преминет воспользоваться большим состоянием Марианны. Однако она решила не упоминать об очевидном. Чем заметнее положение в обществе, тем выше брачные ставки. Тогда как она собирает гроши, чтобы дать Эмелин возможность появиться в обществе и привлечь внимание молодого человека, который обеспечил бы ей достойную жизнь, планы Джоан напоминают государственную стратегию.
Вновь мельком увидев Невилла, Лавиния расценила это как добрый знак. Значит, его нет в особняке, и Тобиас не наткнется на него в процессе обыска.
Лавиния размышляла, что в Невилле когда-то привлекло к нему Джоан.
Словно угадав ее мысли, Джоан сказала:
— Сейчас у Невилла отталкивающий вид, как у всякого закоренелого распутника, но уверяю вас, когда я впервые познакомилась с ним, он был очарователен.
— Возможно.
— Оглядываясь назад, я вижу, что должна была распознать алчность и эгоизм за привлекательной внешностью. Вообще-то я горжусь своим умом, но, увы, когда я поняла истинную сущность Невилла, было уже слишком поздно. Даже сейчас мне трудно представить, что он убивал женщин.
— Почему?
— Невилл не из тех, кто станет пачкать руки.
— В молодости очень трудно понять душу другого человека. — Лавиния смешалась. — Позволите задать вам очень личный вопрос?
— О чем?
— Я знаю, вы не часто появляетесь в свете, но, безусловно, иногда вам приходится встречаться с Невиллом на публике. Что вы чувствуете в такие моменты?
Джоан улыбнулась. Видимо, вопрос позабавил ее.
— Сейчас вы узнаете ответ на этот вопрос. Лорд и леди Невилл направляются к нам. Вас представить?
Ничего!
Расстроенный Тобиас закрыл книгу домашних расходов и положил на место, в ящик стола. Отступив, он поднял свечу повыше, чтобы она осветила затемненные углы кабинета. Тобиас обыскал в комнате каждый дюйм, но не нашел и намека на заговор или убийство.
Однако у Невилла есть тайны. И ключ к ним где-то в этом доме.
Лавиния не знала, как себя вести, когда ее представляют убийце, и, решив взять пример с Джоан, холодно улыбнулась и обменялась с Невиллами несколькими ничего не значащими фразами. Однако она заметила, что Невилл избегает взгляда Джоан.
Констанс, явно не подозревавшая о прошлом мужа, сразу же завела с Джоан непринужденную беседу.
— Поздравляю вас с помолвкой дочери, — тепло сказала она Джоан. — Отличная партия.
— Мы с мужем были очень рады, — ответила Джоан. — Мне так жаль, что Филдингу не суждено потанцевать на ее свадьбе.
— Конечно. — Глаза Констанс выразили сочувствие. — К счастью, он успел узнать, что будущее Марианны обеспечено.
Лавиния вглядывалась в Невилла, прислушиваясь к разговору Джоан и леди Невилл. Она поняла, что он смотрит на кого-то. В его глазах появилось неприятное выражение. Лавиния проследила за его взглядом.
Ужас сковал ее, когда она увидела, что Невилл уставился на Эмелин, стоявшую неподалеку с Энтони и несколькими молодыми людьми. Словно почувствовав опасность, Энтони посмотрел на Лавинию. Его глаза сузились при виде Невилла.
— Какое прелестное платье, миссис Лейк, — улыбнулась Констанс. — Напоминает одно из творений мадам Франчески. Право, ее работа уникальна, не так ли?
— Конечно, — ответила Лавиния. — Вы тоже одеваетесь у нее?
— Да, и очень давно. — Констанс посмотрела на нее с вежливым интересом. — Так вы приехали из Бата?
— Да.
— Я много раз ездила туда на воды. Очаровательный городок, не правда ли?
Лавиния подумала, что сойдет с ума, если и дальше придется продолжать этот бессмысленный разговор. Где же Тобиас? Ему уже пора появиться на балу.
Смех не доносился наверх, где располагалась спальня Невилла. Поставив свечу на туалетный столик, Тобиас стал методично открывать ящики шкафов и комодов.
Через десять минут он нашел письмо в небольшом ящике, встроенном в шкаф. Вынув его, Тобиас подошел поближе к столику, где стояла свеча.
Письмо было адресовано Невиллу и подписано Карлайлом. В нем перечислялись расходы и гонорар за работу, выполненную в Риме.
Тобиас понял, что перед ним деловое соглашение, ставшее приговором Беннету Рукланду.
Невилл взял жену под руку.
— Прошу прощения, дамы, но я только что заметил Беннингтона у лестницы. Я хочу поговорить с ним.
— Конечно, — пробормотала Джоан.
Невилл мгновенно исчез в толпе.
Лавиния проводила его взглядом, пытаясь не потерять из виду. Вскоре она поняла, что Невилл направился вовсе не к лестнице. Оставив Констанс с какими-то дамами, он пошел в дальний угол зала.
— Простите, — промолвила Лавиния, — но меня все время преследует одна мысль. Неужели вы пригласили Невилла и его жену на бал в честь помолвки вашей дочери?
К ее удивлению, Джоан рассмеялась:
— Филдинг сказал мне, что необязательно направлять приглашение лорду и леди Невилл. И я испытала большое удовольствие, не внеся их в список.
— Вот оно что.
— Итак, теперь вы видите, как следует вести себя в обществе с бывшим любовником, который, возможно, еще и убийца.
— Нужно держаться так, словно ничего никогда не было.
— Вот именно.
Тобиас засунул письмо в карман сюртука, погасил свечу, подошел к двери и внимательно прислушался. Не уловив ни единого звука в холле, он осторожно покинул спальню.
Узкая лестница для слуг находилась в конце коридора. Найдя ее, Тобиас начал спускаться в кромешную тьму.
На первом этаже он вновь остановился. Вокруг стояла тишина. Два человека, смех которых он слышал ранее, либо заснули, либо занялись чем-то иным, не располагающим к смеху. Тобиас заподозрил последнее.
Едва он открыл дверь в оранжерею, как от стены отделилась тень. В свете луны Тобиас заметил, как в руке мужчины блеснул пистолет.
— Стой, вор!
Тобиас бросился на пол, перекатился через порог и сильно ударился о каменную колонну. Боль пронзила его левое бедро, но он не обратил на это внимания.
— Не зря мне послышались шаги на задней лестнице.
Пистолет выстрелил, разнеся вдребезги глиняный горшок, и Тобиас поднял руку, чтобы защитить глаза от осколков.
Мужчина отшвырнул пистолет и устремился к дверному проему. Тобиас едва успел уклониться от него, поднялся, но больная левая нога внезапно подогнулась, и он снова упал.
Огромные руки нападавшего уже тянулись к Тобиасу, как когти.
— Ну, теперь ты никуда не денешься!
Тобиас ухватился за край скамейки, и его рука коснулась большого горшка с пышным папоротником. Он потянул к себе тяжелый горшок.
Нельзя было даже и мечтать о более удачной возможности представить Эмелин, нежели бал у Колчестеров. Зал был декорирован в китайском стиле с добавлением этрусских и индийских мотивов. Зеркала и позолота усиливали впечатление роскоши. Эмелин, в темно-бирюзовом платье от мадам Франчески, с искусно зачесанными наверх волосами, выглядела под стать элегантной и экзотичной обстановке.
— Поздравляю, Лавиния, — сказала Джоан. — Молодой человек, только что пригласивший Эмелин на танец, должен унаследовать титул.
— А как начет владений?
— Их несколько, как мне известно.
Лавиния улыбнулась:
— Он очарователен.
— Да. — Джоан посмотрела на танцующую пару. — К счастью, молодой Реджинальд не пошел по стопам отца. Но это и неудивительно, учитывая обстоятельства.
— О чем вы?
Джоан холодно улыбнулась:
— Реджинальд — третий сын Боллинга. Старшего сына нашли мертвым в переулке позади борделя. Предполагают, что его убил грабитель, которого так и не поймали.
— Кажется, вы не верите в эту версию?
Джоан повела изящными плечиками:
— Ни для кого не было тайной, что он увлекался очень молодыми девочками. Ходили слухи, что его зарезал родственник одной из малышек, совращенной им. Возможно, ее старший брат.
— Если это так, то я не испытываю сочувствия к первому наследнику Боллинга. А что случилось со вторым сыном?
— Напиваясь, он отправлялся в публичные дома за острыми ощущениями. Однажды его нашли в канаве около одного скандально известного борделя. Говорят, утонул, хотя в ней было лишь несколько дюймов воды.
— Не слишком удачливая семья.
— Никто и не предполагал, что молодой Регги унаследует титул, и менее всего леди Боллинг. Выполнив свой долг — подарив мужу наследника и еще одного сына, — она после рождения второго, занялась своей жизнью.
— Она завела любовника?
— Да.
— Вы хотите сказать, что он — отец Реджинальда?
— Вполне вероятно. У него каштановые волосы и темные глаза, как у матери, так что нельзя утверждать это с полной определенностью. Но у старших сыновей Боллинга были светлые волосы и глаза.
— Значит, титул перейдет не к отпрыску Боллинга, а другого мужчины?
«Такое случается весьма часто», — подумала Лавиния. В светском обществе, где браки заключаются по самым разным причинам, не имеющим никакого отношения к любви, многие «наследники» получают наследство отнюдь не по праву.
— По-моему, все это к лучшему, — промолвила Джоан. — В мужчинах рода Боллингов есть что-то нездоровое. Все они плохо кончали, и виной тому — их слабость. Сам Боллинг безнадежно увлекся маковым молочком. Удивительно, что до сих пор не умер от чрезмерной дозы.
Лавиния быстро взглянула на нее. Это была уже не первая сплетня, услышанная ею сегодня из уст Джоан. Возможно, скука и вынужденное общение побудили Джоан сообщить Лавинии кое-какие тайны гостей. За последний час Лавиния узнала о причудах и грехах представителей светского общества больше, чем за последние три месяца.
— Для дамы, не столь часто появляющейся в свете, — осторожно заметила она, — вы прекрасно информированы.
Джоан кивнула:
— Мой муж имел обыкновение узнавать обо всем, что могло повлиять на его финансовые дела. Например, он очень тщательно изучил родословную наследника Колчестеров, прежде чем согласился на его брак с Марианной.
— Понимаю. Я бы сделала то же самое, если бы молодой человек проявил интерес к моей племяннице.
— Лавиния…
— Да?
— Вы действительно считаете, что мой муж все эти годы скрывал от меня свою преступную деятельность?
Тоска, прозвучавшая в ее голосе, вызвала сочувствие у Лавинии.
— Наверное, он прилагал большие усилия, чтобы скрыть от вас свои тайны, поскольку любил вас, Джоан. Он не хотел, чтобы вы узнали правду. И вероятно, считал, что вы скорее избежите опасности, пребывая в полном неведении.
— То есть он хотел защитить меня?
— Да.
Джоан печально улыбнулась:
— Это так похоже на Филдинга. Он заботился прежде всего о жене и дочери.
В этот момент появился Энтони с двумя бокалами с шампанским:
— Кто это танцует с Эмелин?
— Наследник Боллинга. — Лавиния взяла у него бокал. — Вы знакомы с ним?
— Нет. — Энтони посмотрел на танцующих. — Надеюсь, он был представлен надлежащим образом?
— Конечно. — Лавиния сжалилась над ним. — Не огорчайтесь. Эмелин никому не обещала следующий танец. Уверена, она с удовольствием потанцует с вами.
Энтони просиял:
— Вы так думаете?
— Почти уверена.
— Благодарю вас, миссис Лейк. — Энтони снова устремил взгляд на танцующих.
Джоан понизила голос так, чтобы только Лавиния могла слышать ее.
— Кажется, Эмелин обещала следующий танец мистеру Праудфуту.
— Я извинюсь перед ним. Скажу, что ошиблась, записывая танцы для Эмелин.
Джоан посмотрела на Энтони:
— Прошу прощения, но осмелюсь указать вам, Лавиния, что, если вы считаете мистера Синклера неподходящей парой для Эмелин, не стоит поощрять его.
— Да, у него нет ни денег, ни титула, ни владений, но он мне нравится. К тому же я вижу, как они с Эмелин счастливы вместе. Пусть племянница проведет один-два сезона в обществе и познакомится с достойными молодыми людьми. Но принимать решение она будет сама.
— А если она выберет мистера Синклера?
— Видите ли, они оба чрезвычайно умны. Полагаю, объединив усилия, они не будут голодать.
Большой дом был погружен в темноту, лишь кое-где виднелись отсветы небольшого очага, горевшего на кухне. Тобиас стоял в затемненном главном холле и прислушивался. Издали до него доносились приглушенный смех и пьяный мужской хохот. Двое слуг явно нашли себе более увлекательное занятие, чем шатание по улицам.
«То, что они внизу, не помешает, — решил Тобиас. — В этой части дома мне нечего искать. Человек с положением Невилла не посещает часть дома, предназначенную для слуг. Он никогда не подумал бы прятать свои секреты там, где почти не появляется».
Тобиас прошел через погруженный во мрак холл. Зачем Невиллу вообще утруждать себя и прятать что-то в этом доме? Ведь он здесь господин и хозяин.
— Черт побери! — воскликнула Лавиния, взглянув на Джоан. — Я только что видела Невилла и его жену в толпе.
— Неудивительно. Я же говорила вам: каждый мало-мальски известный человек непременно появится здесь. Иначе он рискует навлечь на себя гнев леди Колчестер.
— Мне по-прежнему не верится, что милая старая леди, которая встречала нас у дверей, может внушать кому-то страх.
— Она правит железной рукой. — Джоан улыбнулась. — Но ей, похоже, очень нравится моя дочь. И я бы хотела, чтобы так было и впредь.
Лавиния подумала, что леди Колчестер не преминет воспользоваться большим состоянием Марианны. Однако она решила не упоминать об очевидном. Чем заметнее положение в обществе, тем выше брачные ставки. Тогда как она собирает гроши, чтобы дать Эмелин возможность появиться в обществе и привлечь внимание молодого человека, который обеспечил бы ей достойную жизнь, планы Джоан напоминают государственную стратегию.
Вновь мельком увидев Невилла, Лавиния расценила это как добрый знак. Значит, его нет в особняке, и Тобиас не наткнется на него в процессе обыска.
Лавиния размышляла, что в Невилле когда-то привлекло к нему Джоан.
Словно угадав ее мысли, Джоан сказала:
— Сейчас у Невилла отталкивающий вид, как у всякого закоренелого распутника, но уверяю вас, когда я впервые познакомилась с ним, он был очарователен.
— Возможно.
— Оглядываясь назад, я вижу, что должна была распознать алчность и эгоизм за привлекательной внешностью. Вообще-то я горжусь своим умом, но, увы, когда я поняла истинную сущность Невилла, было уже слишком поздно. Даже сейчас мне трудно представить, что он убивал женщин.
— Почему?
— Невилл не из тех, кто станет пачкать руки.
— В молодости очень трудно понять душу другого человека. — Лавиния смешалась. — Позволите задать вам очень личный вопрос?
— О чем?
— Я знаю, вы не часто появляетесь в свете, но, безусловно, иногда вам приходится встречаться с Невиллом на публике. Что вы чувствуете в такие моменты?
Джоан улыбнулась. Видимо, вопрос позабавил ее.
— Сейчас вы узнаете ответ на этот вопрос. Лорд и леди Невилл направляются к нам. Вас представить?
Ничего!
Расстроенный Тобиас закрыл книгу домашних расходов и положил на место, в ящик стола. Отступив, он поднял свечу повыше, чтобы она осветила затемненные углы кабинета. Тобиас обыскал в комнате каждый дюйм, но не нашел и намека на заговор или убийство.
Однако у Невилла есть тайны. И ключ к ним где-то в этом доме.
Лавиния не знала, как себя вести, когда ее представляют убийце, и, решив взять пример с Джоан, холодно улыбнулась и обменялась с Невиллами несколькими ничего не значащими фразами. Однако она заметила, что Невилл избегает взгляда Джоан.
Констанс, явно не подозревавшая о прошлом мужа, сразу же завела с Джоан непринужденную беседу.
— Поздравляю вас с помолвкой дочери, — тепло сказала она Джоан. — Отличная партия.
— Мы с мужем были очень рады, — ответила Джоан. — Мне так жаль, что Филдингу не суждено потанцевать на ее свадьбе.
— Конечно. — Глаза Констанс выразили сочувствие. — К счастью, он успел узнать, что будущее Марианны обеспечено.
Лавиния вглядывалась в Невилла, прислушиваясь к разговору Джоан и леди Невилл. Она поняла, что он смотрит на кого-то. В его глазах появилось неприятное выражение. Лавиния проследила за его взглядом.
Ужас сковал ее, когда она увидела, что Невилл уставился на Эмелин, стоявшую неподалеку с Энтони и несколькими молодыми людьми. Словно почувствовав опасность, Энтони посмотрел на Лавинию. Его глаза сузились при виде Невилла.
— Какое прелестное платье, миссис Лейк, — улыбнулась Констанс. — Напоминает одно из творений мадам Франчески. Право, ее работа уникальна, не так ли?
— Конечно, — ответила Лавиния. — Вы тоже одеваетесь у нее?
— Да, и очень давно. — Констанс посмотрела на нее с вежливым интересом. — Так вы приехали из Бата?
— Да.
— Я много раз ездила туда на воды. Очаровательный городок, не правда ли?
Лавиния подумала, что сойдет с ума, если и дальше придется продолжать этот бессмысленный разговор. Где же Тобиас? Ему уже пора появиться на балу.
Смех не доносился наверх, где располагалась спальня Невилла. Поставив свечу на туалетный столик, Тобиас стал методично открывать ящики шкафов и комодов.
Через десять минут он нашел письмо в небольшом ящике, встроенном в шкаф. Вынув его, Тобиас подошел поближе к столику, где стояла свеча.
Письмо было адресовано Невиллу и подписано Карлайлом. В нем перечислялись расходы и гонорар за работу, выполненную в Риме.
Тобиас понял, что перед ним деловое соглашение, ставшее приговором Беннету Рукланду.
Невилл взял жену под руку.
— Прошу прощения, дамы, но я только что заметил Беннингтона у лестницы. Я хочу поговорить с ним.
— Конечно, — пробормотала Джоан.
Невилл мгновенно исчез в толпе.
Лавиния проводила его взглядом, пытаясь не потерять из виду. Вскоре она поняла, что Невилл направился вовсе не к лестнице. Оставив Констанс с какими-то дамами, он пошел в дальний угол зала.
— Простите, — промолвила Лавиния, — но меня все время преследует одна мысль. Неужели вы пригласили Невилла и его жену на бал в честь помолвки вашей дочери?
К ее удивлению, Джоан рассмеялась:
— Филдинг сказал мне, что необязательно направлять приглашение лорду и леди Невилл. И я испытала большое удовольствие, не внеся их в список.
— Вот оно что.
— Итак, теперь вы видите, как следует вести себя в обществе с бывшим любовником, который, возможно, еще и убийца.
— Нужно держаться так, словно ничего никогда не было.
— Вот именно.
Тобиас засунул письмо в карман сюртука, погасил свечу, подошел к двери и внимательно прислушался. Не уловив ни единого звука в холле, он осторожно покинул спальню.
Узкая лестница для слуг находилась в конце коридора. Найдя ее, Тобиас начал спускаться в кромешную тьму.
На первом этаже он вновь остановился. Вокруг стояла тишина. Два человека, смех которых он слышал ранее, либо заснули, либо занялись чем-то иным, не располагающим к смеху. Тобиас заподозрил последнее.
Едва он открыл дверь в оранжерею, как от стены отделилась тень. В свете луны Тобиас заметил, как в руке мужчины блеснул пистолет.
— Стой, вор!
Тобиас бросился на пол, перекатился через порог и сильно ударился о каменную колонну. Боль пронзила его левое бедро, но он не обратил на это внимания.
— Не зря мне послышались шаги на задней лестнице.
Пистолет выстрелил, разнеся вдребезги глиняный горшок, и Тобиас поднял руку, чтобы защитить глаза от осколков.
Мужчина отшвырнул пистолет и устремился к дверному проему. Тобиас едва успел уклониться от него, поднялся, но больная левая нога внезапно подогнулась, и он снова упал.
Огромные руки нападавшего уже тянулись к Тобиасу, как когти.
— Ну, теперь ты никуда не денешься!
Тобиас ухватился за край скамейки, и его рука коснулась большого горшка с пышным папоротником. Он потянул к себе тяжелый горшок.