Страница:
Около колодца всего через дом, прислонившись к сырому срубу, сидел Троль, прижимая к щеке полотенце. Его волосы и борода были опалены и висели неровными клоками, а одежда покрылась сажей.
– Тро-о-о-оль! – не своим голосом завопила я, подбегая к нему и едва сдерживаясь, чтобы не начать его трясти. – Где Эрин?!
– В доме… Я не смог… – Он посмотрел на меня, и я увидела, что он действительно искренне сожалеет. – Я пытался…
Дальше я уже не слушала. Я набросила на голову капюшон длинного плаща и, подбежав к полыхающему дому, от крыши которого во все стороны летели искры, пинком распахнула покосившуюся дверь. Фэй что-то неуверенно вякнул, но потом от браслета по всему телу растеклось нечто вроде прохладного тумана, который защищал от огня гораздо лучше, чем могла бы защитить намокшая одежда.
На первом этаже все было в дыму, но горели только потолок и несколько упавших вниз балок. Мне казалось, что тут можно передвигаться, – неизвестно, как бы я себя ощущала, если бы не Фэй.
Найди Эрин, немедленно!
«Уже. Она под кроватью в комнате за горницей».
Жива?
«Не знаю…»
Я побежала туда. Потолок уже прогорал, и то и дело вниз сыпались горящие доски, когда я споткнулась обо что-то, лежащее на полу у самого входа в комнату. Машинально наклонилась, чтобы рассмотреть.
Карие глаза знахарки Крупенички бездумно смотрели в потолок, объятый пламенем. Я успела заметить небольшой черный дротик, торчавший из ее горла, и выдернула его, спрятав в один из карманов. Если я опоздала… то буду хотя бы знать…
«Здесь!»
Сама знаю.
Пришлось лезть под кровать, чтобы нашарить там маленькую, чуть теплую детскую руку. Пальцы, сжавшиеся на безвольном тонком запястье, нащупали едва уловимый пульс.
Жива! Все остальное уже не так важно, главное, что она жива!
«Лесс, быстрее, сейчас…»
Фэй опоздал. Или просто потолок слишком сильно прогорел. Так или иначе, но единственное, что я успела сделать, когда на нас обрушились полыхающие жаром доски и кусок балки, – это скользнуть под кровать, которая защитила меня и Эрин. В узком проеме между полом и кроватной рамой мне в лицо пылала огнем толстая балка, когда-то шедшая поперек потолка. Уже не вылезти…
«Лесс, быстрее, тут рядом с кроватью подпол».
А люк где?!
«Под упавшей балкой, но ты не дергайся, сдвинуть я ее сумею, не вопрос. Приготовься, сейчас придется действовать очень быстро».
Давай, не тяни!!!
Я прижала к себе Эрин, все еще находящуюся без сознания, и тотчас из браслета ударила силовая волна, отбросившая балку на сажень в сторону. Рывок вперед, прижимая к себе девочку, успеть отдернуть горящую плетеную дорожку, обжигая незащищенные пальцы, схватиться за кольцо люка, молясь, чтобы тот не был заперт, и только после этого понять, что оно не просто горячее – почти раскаленное…
Промелькнула мысль о том, что меч будет сложновато удерживать, но дверца люка все же поддалась, и я нырнула в подпол. Крышка со стуком захлопнулась, и я, все еще стоя на небольшой лесенке, ведущей вниз, услышала, как на люк сверху падают горящие обломки. Сквозь щели были видны языки пламени, дым медленно просачивался вниз, растекаясь по влажным доскам. Я покрепче прижала к себе Эрин и оглянулась.
«Не волнуйся, в этом подвале вы в безопасности. Доски слишком толстые, не прогорят. Только придется подождать какое-то время, пока вас откопают. Или я потом помогу выбраться, когда пожар наверху утихнет».
Успокоил, спасибо, – подумала я, садясь на холодный земляной пол и осторожно касаясь прохладного лба Эрин непострадавшей ладонью. Девочка дышала еле-еле и все еще была без сознания.
«Я сейчас проверю, не волнуйся. – Из Фэя к шее Эрин потянулось сразу несколько тонких серебристых нитей, которые впились в кожу девочки, отчего рубиновый глаз замерцал чуть ярче. – Она отравлена. На угарный газ не сильно похоже, хотя и это присутствует. Тут яд, рассчитанный на человека, но Эрин полукровка и благодаря этому до сих пор жива».
Фэй, делай что угодно, только спаси ее, ты меня понял?!
«Тогда я еще нескоро смогу заняться твоей рукой, а у тебя сильный ожог… я виноват, не уследил… слишком на силовой волне сконцентрировался», – сокрушенно пробормотал браслет.
Потерплю, бывало и хуже. Гораздо, гораздо хуже…
Я поудобнее переложила Эрин у себя на коленях и плотнее укутала ее своим плащом. Рубиновый глаз Фэя мерцал в полумраке, серебристых нитей, протягивавшихся от него к девочке, становилось все больше, но самое главное, что моей дочери становилось лучше – ее запястье лежало в моей ладони, и я ощущала, как пульс под тонкой кожей бьется все сильнее и увереннее.
Будет жить. Непременно будет.
А тех тварей, которые посмели поднять на нее руку, – уже нет. Они мертвы, просто еще не знают об этом.
И Тираэль пока не знает, что уже одной ногой стоит в могиле. Пока не знает. Ничего, в ближайшую нашу встречу, которая, я просто уверена, состоится очень скоро, я сама сообщу ему это пренеприятнейшее известие.
Я прислонилась к прохладной стене подвала и прикрыла глаза…
Алессьер умчалась даже чересчур шустро… И я ее понимаю. У нее с ее наймаром шансы если и не успеть вовремя, то опоздать не слишком сильно есть. У меня же нет и тени такой возможности, а значит, моя задача – разделаться с птенцом… простите, разделаться с Танцующим. Впрочем, невелика разница. Все равно он пока что совершенно беспо… Упс.
Что-то быстро он оклемался, особенно с учетом того, чем мог шандарахнуть его браслетик. Сколь я помню, у него меньше чем на полчаса болезненного паралича ничего не было, а тут… Не больше десяти минут прошло, а эта тварь уже сжала своими лапищами оба ковыряльника и надеется навертеть во мне несколько лишних дырок. Хотя нет, похоже, что без глупого выпендрежа они теперь не могут.
– Ее мне велено было оставить живой, все равно она не сможет никуда успеть! Твоя же награда, презренный, – смерть!
Зря он так сказал. По крайней мере, колечко на моей руке чуть вытянулось, плотнее прижимаясь к коже и болезненно в нее впиваясь, прокалывая один из мелких кровеносных сосудов. Вместе с тем родилась стойкая уверенность, что Белая Невеста придет сегодня не за мной, а за этим наглым юнцом, причем довольно скоро.
Он сделал несколько широких выпадов, стремясь достать меня прежде, чем я достану оружие, я же не торопился это делать, ибо это бы помешало моему противнику вещать. А послушать однозначно стоило…
– Мне повелели разнести в пыль презренного падальщика, дерзнувшего посягнуть на Танцующего! Червя, из земли пришедшего и в землю стремящегося! Чьи помыслы смердят так же, как и его пища! Ты сдохнешь, мразь, и, когда Хозяин придет, он наградит за верную службу своего пса, позволив ему получать кости со своего стола!
Похоже, у парня сдвиг по фазе, хотя эти речи про Хозяина… Кто-то очень хорошо промыл ему мозги. Видимо, за этим и послали против нас с Лесс такого юного Танцующего. Как показал на собственном примере Дрейк, защита от менталки у таких детей ну просто отвратительная. Если, конечно, сам стоишь достаточно многого в этой области. Тот, кто работал с этим Танцующим, – стоил. Тираэль? Возможно, возможно…
Или кто-то, кто стоит за ушастеньким и кому выгодны как мои действия, так и зачем-то нужно было наблюдать за беспокойной Танцующей, изгнанной из Столицы… Или даже так – кому было выгодно устроить так, чтобы Танцующая была изгнана из Столицы и совершила «снаружи» определенный набор действий. Параноидальные мысли, да, но… Обстановка располагает.
Даже моей ловкости и контроля за телом хватало с очень большим трудом – Танцующий разошелся подобно вихрю, тесня меня к кустарнику, в котором я бы точно завяз, а следовательно – и превратился в большое количество маленьких кровавых ленточек. Все. Эту игру пора кончать. Уворачиваясь от очередного его выпада, я упал на землю и откатился на лишних пару шагов, успевая достать свой эсси.
Эсси уже не является клинком в том смысле, в каком им является эсси'д'шарме. У него нет ни постоянной формы, ни даже лезвия. С другой стороны, эсси – это уже не инструмент, а оружие… или нечто большее. Им не слишком удобно открывать бутылки с вином в отсутствие штопора или точить ногти (причем фокус с ногтями, скорее всего, не удастся), зато… Это квинтэссенция оружейного мастерства д'эссайнов.
Для того чтобы эсси'д'шарме во что-нибудь превратилось, необходимо убить им одного или нескольких противников. Точное число зависит от конкретного оружия и от наличных материалов, и от него в свою очередь зависит, превратится во что-нибудь эсси'д'шарме или нет. Естественно, что превратившихся клинков значительно меньше, чем число клинков, которым хватает похищенных душ, чтобы это сделать. Кроме того, из эсси'д'шарме может развиться как эсси, так и д'шарме.
Первое оружие использует силу заключенных в нем душ как для того, чтобы создавать клинок себе под стать, так и для того, чтобы увеличивать мастерство своего хозяина.
Второе же… Уже не оружие, а… Как бы это назвать… Концентрированный хаос. Нельзя предугадать, ни какую форму оно примет, ни каким разрушительным эффектом будет обладать…
Для полного счастья что эсси, что д'шарме являются симбиотами для д'эссайна-хозяина. Убей д'эссайна – сломаешь клинок. Сломаешь клинок – убьешь д'эссайна.
Впрочем, минусы этого оружия под стать его плюсам. Так, эсси, к примеру, может случайно основательно покорежить душу хозяина или получить над ним контроль, а то и вовсе восстать против него – если заключенные души окажутся хоть в чем-то сильнее. Кроме того, создавать клинок у эсси можно только для убийства – иначе придется платить по году жизни за такое… расточительство. Ну и, так как клинок обладает зачатками собственной воли, он может и не послушаться хозяина, а связь разорвать достаточно… сложно.
Минус же у д'шарме только один – доставая его из ножен, ты никогда не будешь уверен, ты ли вложишь его в ножны или это будет нечто… новое. Впрочем, времени обдумывать особенности оружейных технологий у меня уже не осталось – Танцующий пер в атаку.
Руки – на рукояти, вызываем способности нашего «потомка фаэри». Никакого клинка не появилось, но… Кто вам сказал, что, для того чтобы убить, нужен клинок? Отбив пробы ради несуществующим клинком удары быстро теряющего уверенность сидхе, я пошел в атаку. Удар. Еще один. Гул воздуха, рассекаемого квэлями, – и мягкие шлепки на грани слышимости в те моменты, когда наше оружие сталкивалось. Я играл с ним как кошка с мышкой, выгоняя его на центр поляны, не позволяя коснуться себя – и не касаясь его, а затем… За это я и ненавидел фаэри. Потому что… это была одна из любимых их… «шуточек».
Когда невидимый клинок прошел по пальцам молодого Танцующего, поначалу казалось, что ничего не произошло, а потом кожа, плоть и сухожилия просто испарились. Исчезли. Костяные пальцы, лишенные всякой опоры, еще удерживали клинок, но… скорее благодаря тому, что кто-то не пожалел на парня хорошего регенерационного заклинания. Даже кровь не выливалась толчками, а пузырилась на обрубках сосудов, стремясь перетечь в непострадавшие.
Видимо, степень обезболивания была столь сильной, что Танцующий даже не показал виду, что с его рукой что-то не так, а отведя мой клинок в сторону, попытался достать меня в глубоком выпаде. Надо сказать, это ему почти удалось. Почти – потому что в тот момент, когда клинок его таки дотянулся до меня, оставляя на груди глубокий порез, квэли все же выскочил из костяной кисти и улетел куда-то в сторону. Благодаря этому я смог завершить свою атаку, подрубая ему ноги и рабочую руку. Еще живой Танцующий повалился в траву, пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы причинить мне вред… Но я не дал ему такого шанса, переключая лезвие эсси на обычное и вбивая его в основание шеи.
Да. Поработали с этим Танцующим хорошо, создав полноценную личность, долженствующую замещать оригинальную при определенных условиях. Да и сила самого «танцора» никуда не делась. И она теперь моя. Конечно, с одного Танцующего много не поимеешь, но и того, что достается, достаточно, чтобы чувствовать себя увереннее в бою. Жалко лишь, что эти задохлики на редкость невкусные – траву они не ту едят, что ли? Или курят… Никогда не интересовался.
Без разницы. Из-за этого мерзавца я и так потерял достаточно времени, чтобы безнадежно отстать от Лесс. Придется нагонять… Крайн! За это время с ней уже могло д'арра знает что случиться! Пусть даже браслет не подает сигнала тревоги, но вдруг она вышла из радиуса действия или его чем-либо специально либо же случайно заглушили? Бегом… Стоп. Лучше не бегом, а верхом. Прости, коняшка…
Как я ни гнал коня, в деревню я приехал как минимум на полчаса позже Лесс. Нет, когда я увидел столб дыма, я чуть не загнал своего коня, но он просто не мог скакать быстрее, ибо и так мчался на пределе сил. Единственным обещанием, которое я успел не только дать себе, но и озвучить, было: «Если эти горе-поджигатели хоть пальцем тронули Лесс или ее дочку, я их достану даже с того света. И устрою им такую гибель, чтобы, умирая, они завидовали мертвым». Оставалось лишь убедиться, что мне не придется исполнять эту… клятву.
Ворота нараспашку меня совершенно не удивили, так же как и селяне, цепочкой выстроившиеся к пруду. Но все же… То, что в толпе не было видно ни суетливой Эрин, ни невозмутимой сидхе, настораживало. Хотя… Фэй все еще молчит. Тварь.
Троля я чуть не принял за второго на ближайшую тысячу верст черного орка из-за слоя сажи, покрывшего его с головы до ног, отчего меня чуть удар не хватил, ибо подобная встреча была бы совсем… удивительной и неуместной. Примерно настолько же, как столкновение на улице большого города с живым крайном. Так вот, Троль пытался оттащить бешено ржущего наймара от полыхающего дома местной знахарки. Потенциальная колбаса упирался, бил копытом и все порывался протаранить грудью объятую языками пламени дверь. Неужели Лесс – там?!
Он почти вырвался из цепких лапищ Троля, как вдруг крыша затрещала и с грохотом провалилась внутрь добротно сложенного деревянного сруба, подняв в воздух ворох искр. Из распахнутых окон брызнули горящие угольки, селяне попятились в сторону от невыносимого жара, а наймар вдруг перестал вырываться и застыл, низко опустив голову.
– И что все это значит?.. – делано спокойным голосом уточнил я, подъезжая поближе.
Мой скакун хрипло дышал, совершенно обессиленный после бешеной скачки. Фэй молчал…
Троль только головой покачал, не убирая ладони с загривка наймара. Посмотрел в сторону горящего дома.
– Алекса там осталась… вместе с Эрин и Крупеничкой. Я не успел ее остановить – скакнула в огонь. – Он отвернулся, виновато поглаживая Флайма по спине, не решаясь трогать перетяжку с вещами сидхе, оставшимися поперек крупа.
Спокойно, спокойно. Постараюсь не волноваться. С Фэем и не из таких передряг выбраться можно… Я же выбирался? Правда, в каком виде… И девочка… Но дать носителю погибнуть так легко он не в состоянии… Вот растянуть мучения… Спокойно. Если с сидхе или с девочкой что-нибудь случится по его вине… Нет, о наличии разума у себя он пожалеет. И о наличии рецепторов – тоже. Правда… я не чувствую тут ничего, что могло бы заблокировать его сигналы, а значит… Все просто должно быть в порядке.
– Она в воде не тонет, а в огне не горит. Не знаю, что там с медными трубами, но думаю, что сейчас они тут ни при чем. Как думаешь, возможно ли как-нибудь пламя потушить?.. – Надеюсь, мой голос был достаточно уверенным.
Троль посмотрел на меня, как на свихнувшегося, а потом вздохнул.
– Как? Тут даже подойти нельзя – вон как полыхает. Придется ждать… пока все внутри не прогорит. Тогда уже можно будет пробовать потушить то, что останется… – Корчмарь тяжело уселся на землю неподалеку от понурившегося наймара, отрешенно наблюдая за тем, как селяне носятся мимо него с ведрами. Сам он подключиться к беготне явно не мог – на ноге багровел солидный ожог, заработанный, по-видимому, во время попытки пробраться в дом.
Эх… Мне бы сюда что-нибудь с хорошей силовой волной… Или… О, кстати, а огненный амулет зарядить – самое оно. Силу пламени чуть поумерит. А там и тушение поможет… Да и захватами поработать немного можно, чтобы ничего по сторонам особенно не разлеталось. Не расплавятся, чай, – нечему. Заодно и проверю пару… нововведений. Приступаю. Успокаиваюсь.
– Вопрос не в том как, вопрос – надо или нет?
– Боюсь, им уже ничто не поможет… – Корчмарь покачал головой.
– Я бы не был столь пессимистичен. Они ведь могли укрыться в погребе? Или… Нет, в печке сейчас не спрячешься, изжаришься мигом… Так что хотя бы на подпол у нас есть надежда. – Кстати, это действительно разумная мысль.
Амулет отправился в огонь, чуть снизив интенсивность пламени. Вот разве что захваты применить уже не удавалось – при более тщательном рассмотрении выяснилось, что стены были слишком… капитальными. То есть – или прогорят, или рушить их так, что всех, кто еще мог перекантовываться внутри, может и задеть… Немного. Но насмерть. Кстати… Колечко-колечко, успокой старика – они ведь живы… Живы?! Живы… Похоже, что да. Надеюсь, что продержатся…
За то время, которое прошло до того момента, когда наконец-то стало возможным потушить пепелище и начать разбирать угли, почти ничего не произошло – селяне честно не дали пожару перейти на другие дома, перевязали ожог Троля, угостив его для анестезии его же настойкой, да чуть не собрались поминать Алексу. Уж этого допустить я не смог – чуть до мордобоя дело не дошло… Но не дошло.
И хорошо. Потому что я, как особенно упрямый, все же полез на пепелище. Селяне, переглянувшись, последовали за мной. Минут пять работы захватами – и там, где раньше были сени, обнаружился сгоревший труп. Если судить по черепу, явно не сидхе. Значит, знахарка…
Я двинулся дальше, аккуратно разбирая с помощью захватов обломки, стараясь не особенно разбрасываться, когда пол подо мной треснул и провалился, обнаружив сильно обгоревший и немного заваленный всяким мусором люк в подпол. Освободить его было делом пары минут. Затем… Вниз я пошел первым.
Лесс с девочкой были внизу, причем девочка все еще была без сознания, а сидхе… мягко говоря, была очень зла. Присмотревшись, я увидел, что от Фэя к шее Эрин тянутся серебристые паутинки, а левая рука Лесс наспех замотана обрывком рубашки, и там, где ткань сползла, видны опухшие, покрытые фиолетовой коркой пальцы. Завидев меня, Алессьер едва заметно кивнула, с трудом поднимаясь на ноги и прижимая дочку к себе, как величайшую драгоценность.
По шаткой, поскрипывающей лестнице она поднималась медленно и почти торжественно, а уж наверху ее в четыре руки вытащили селяне, суетившиеся на пепелище…
Через час я уже находился у двери той комнаты на Тролевом постоялом дворе, в которой Алессьер уложила свою дочку в кровать. После лечения Фэем девочка погрузилась в глубокий сон, да и выглядела она уже получше – как выздоравливающая после болезни, но не умирающая. Я как раз думал постучать, когда дверь тихо приоткрылась и в коридор выскользнула сидхе.
Каюсь, узнал я ее не сразу.
Правую половину лица Алессьер теперь покрывал тонкий узор из переплетенных побегов и чего-то вроде языков пламени – не то краска, не то татуировка, но на узком лице сидхе это смотрелось немного… жутковато. Как будто сквозь кожу проглядывало переплетение кровеносных сосудов. Я опустил взгляд и увидел подобный рисунок у нее на левом запястье. Вопросительно посмотрел в глаза.
– Кровная месть, – негромко выдохнула она, протягивая мне нечто вроде дротика, острие которого было немного темнее основания. – Яд на острие рассчитан на людей. На полукровок вроде Эрин – тоже, только действует не так быстро. Нас сдал Тираэль.
Замечательный эльфик. Сразу его полюбил.
– Причем не только тебя, а именно нас. Ты хочешь, чтобы я оставил его тебе?..
Она немного нервно провела рукой по щеке, там, где сейчас расцветал немного жутковатыми побегами черный узор.
– Этот рисунок означает, что у меня есть враг, которого я буду преследовать до смерти. Моей или его. И этот враг не принадлежит к сидхийскому народу. Если бы не Фэй, моя дочь погибла бы. Я его предупреждала. – Она отвернулась и медленно прошлась по коридору туда-сюда. – Есть только одно место, где он может попытаться найти убежище, потому что знает, что туда я не сунусь. Не сунулась бы. Но…
– Но? – уточнил я. – Что это за место?
Она подняла на меня глаза, и взгляд оказался тяжелым, как могильная плита.
– Сидхийская Столица. Где меня убьют сразу же, как только увидят, а лишь потом станут задавать вопросы. Если вообще станут… Пусть. Но его я с собой прихвачу, чего бы мне это ни стоило, и Тир это знает. Если он… попросил убежища… за то, что сдал Алессьер-отступницу… то ему это убежище предоставят. – Лесс сжала пальцы в кулак, а потом медленно, словно с трудом, разжала. Погнувшийся дротик со стуком упал на выскобленные доски пола. – Так что… можешь радоваться, последний из д'эссайнов… Я не только доведу тебя до Столицы, но и проведу в самое ее сердце. Хоть к Опаленному трону. Если только меня не убьют по дороге…
– Не убьют. Это я могу тебе… если и не гарантировать, то очень убедительно пообещать. Хотя, конечно… странная ситуация с убежищем… – Что-то мне тут не нравится… Совсем. Больше похоже на подобие ловушки. Другое дело… Ладно, чему быть, того не миновать…
– Ничего не обещай мне больше. – Она чуточку горько усмехнулась. – Я и так совершила ошибку. Доверилась… Меня больше не волнуют твои деньги, меня не волнует твой заказ… да и ты меня больше не волнуешь. Я чуть не потеряла дочь из-за того, что имела глупость подпустить к себе кого-то слишком… близко. Во второй раз я такого делать не стану. В Столицу я пойду по своим делам. Ты, если захочешь, можешь присоединиться, но будешь путаться под ногами – пойдешь один. Я спрячу дочь подальше отсюда… а потом мне уже все равно. Полагаю, для Эрин будет лучше, если она станет думать, что мама больше не вернется… – Голос у нее все-таки дрогнул, но сидхе быстро обрела прежнее спокойствие.
Вот что меня действительно нервирует, так это такие моменты, когда разумные, хитрые и мудрые теряют все эти качества, поддавшись чувствам. Причем теряют их в ущерб себе.
– Лесс… – Я коснулся ее плеча, обхватывая так, что, хотела бы… на самом деле, вырвалась бы. – Я не позволю такой замечательной девочке внезапно оказаться без матери. Так что если ты… примешь мою помощь, мне лишь немногого сейчас не хватит, чтобы с абсолютной уверенностью гарантировать, что ты вернешься. Живой. Также могу обещать, что не буду помехой твоим делам… в вашей Столице. У меня своя вендетта.
– Ключ? Или что-то еще? – Она не вырывалась, словно бы не заметив моего прикосновения. – Неважно… завтра я отправлю Эрин подальше отсюда. Поэтому у меня к тебе есть просьба. Будь уверен, что последняя. Сможешь сделать для моей дочери амулет, который изменит ее внешность?
– Алессьер. Успокойся. И не зарекайся от просьб. Хорошо? – Хех… Амулет, который изменит внешность… Для маленькой девочки. Я даже и не знаю, делать новый или просто отдать свой. Тем более что в Столице… Хотя… – Лесс, я могу как сделать новый, так и отдать свой. Сомневаюсь, что он мне настолько пригодится… в вашей Столице. – Нервирует меня ее холодность и… Ладно, впереди еще долгий путь. – Лесс, можно я выскажу предложение, над которым ты могла бы подумать, если у тебя будет свободное время?..
– Разумеется. – Плечи напряглись, спина – как до звона натянутая струна. Еще немного, и к оружию потянется.
Надеюсь, что меня сейчас не попытаются убить. Очень надеюсь.
– Когда… когда все закончится… я предлагаю тебе подумать… готова ли ты считать своими мою руку и сердце?
У нее задрожали плечи, а секунду спустя с ее губ сорвался резкий, неприятный смешок, который грозил перерасти в истерический хохот, что, собственно, и случилось. Сидхе буквально сползла по стенке, смеясь до слез, вот только смех этот был совсем невеселый. Скорее так смеются на пороге отчаяния, когда терять-то уже нечего, а впереди – преотвратнейшие перспективы.
Я встал рядом с ней на колени, обнимая ее, прижимая к себе и гладя по голове:
– Лесс… Все будет хорошо… Правда-правда.
Смех оборвался так резко, что я поневоле вздрогнул. Сидхе медленно подняла на меня глаза, в которых не было ни следа веселья.
– Надеюсь, это последняя шутка подобного рода.
– Пора бы уж привыкнуть. Я такими вещами не шучу. Никогда. Тем более что у меня-то как раз времени меньше, чем у тебя. Если, конечно, не надеяться на невозможное.
– Тогда я отвечу тебе то же самое, что и Даррьену когда-то. – Она вздохнула, и вдруг вся ярость куда-то ушла, оставив после себя лишь безмерную усталость в глазах. Так смотрят матерые, но бесконечно уставшие от погони звери. Взгляд старый и почти больной… – Я не могу стать единственной ни для кого.
– Поэтому я и предлагаю тебе… подумать об этом, когда все закончится. Что бы ни случилось, многое изменится.
Слабая улыбка. Хоть что-то.
– Если я доживу до этого светлого момента, то обещаю подумать.
– Сделать так, чтобы ты дожила, это уже мои проблемы. – Если уже улыбается, то надежда есть… – Все просто должно быть хорошо. Вот только… Не хочешь выйти на улицу… просто подышать воздухом? Дымом ты и так надышалась.
Она пожала плечами:
– Сейчас подойдет жена Троля, она посидит с Эрин, пока я все улажу.
Долго ждать не пришлось – невысокая темноволосая женщина уже поднималась вверх по лестнице, держа в руках поднос, накрытый полотенцем. Они с Лесс о чем-то тихонько пошептались у двери, после чего сидхе пропустила жену Троля в комнату, а сама подошла ко мне:
– Можно идти.
Мы вышли на улицу. Промозглый осенний ветер уже унес все запахи пожарища, принося с собой ароматы медленно засыпающей природы. Несмотря на то что солнце еще грело – ключевым тут было именно «еще». Мы с Лесс просто стояли, приобнявшись. И крайн с тем, что впереди у нас, мягко говоря, неприятное путешествие, во время которого за наши головы нельзя дать и ломаного гроша. Плюс свои проблемы, а количество, пусть даже и потенциальных, врагов зашкаливает за шестизначные числа…
А с запада надвигался хороший такой грозовой фронт… Вот только тучи в нем… странные. Точнее не так – какой-то подозрительной… подозрительно знакомой… формы. Да?! Или я ошибаюсь, или…
– Лесс, я был прав. Все будет хорошо! Мы – прорвемся!!!
Июнь 2006 – июнь 2007
– Тро-о-о-оль! – не своим голосом завопила я, подбегая к нему и едва сдерживаясь, чтобы не начать его трясти. – Где Эрин?!
– В доме… Я не смог… – Он посмотрел на меня, и я увидела, что он действительно искренне сожалеет. – Я пытался…
Дальше я уже не слушала. Я набросила на голову капюшон длинного плаща и, подбежав к полыхающему дому, от крыши которого во все стороны летели искры, пинком распахнула покосившуюся дверь. Фэй что-то неуверенно вякнул, но потом от браслета по всему телу растеклось нечто вроде прохладного тумана, который защищал от огня гораздо лучше, чем могла бы защитить намокшая одежда.
На первом этаже все было в дыму, но горели только потолок и несколько упавших вниз балок. Мне казалось, что тут можно передвигаться, – неизвестно, как бы я себя ощущала, если бы не Фэй.
Найди Эрин, немедленно!
«Уже. Она под кроватью в комнате за горницей».
Жива?
«Не знаю…»
Я побежала туда. Потолок уже прогорал, и то и дело вниз сыпались горящие доски, когда я споткнулась обо что-то, лежащее на полу у самого входа в комнату. Машинально наклонилась, чтобы рассмотреть.
Карие глаза знахарки Крупенички бездумно смотрели в потолок, объятый пламенем. Я успела заметить небольшой черный дротик, торчавший из ее горла, и выдернула его, спрятав в один из карманов. Если я опоздала… то буду хотя бы знать…
«Здесь!»
Сама знаю.
Пришлось лезть под кровать, чтобы нашарить там маленькую, чуть теплую детскую руку. Пальцы, сжавшиеся на безвольном тонком запястье, нащупали едва уловимый пульс.
Жива! Все остальное уже не так важно, главное, что она жива!
«Лесс, быстрее, сейчас…»
Фэй опоздал. Или просто потолок слишком сильно прогорел. Так или иначе, но единственное, что я успела сделать, когда на нас обрушились полыхающие жаром доски и кусок балки, – это скользнуть под кровать, которая защитила меня и Эрин. В узком проеме между полом и кроватной рамой мне в лицо пылала огнем толстая балка, когда-то шедшая поперек потолка. Уже не вылезти…
«Лесс, быстрее, тут рядом с кроватью подпол».
А люк где?!
«Под упавшей балкой, но ты не дергайся, сдвинуть я ее сумею, не вопрос. Приготовься, сейчас придется действовать очень быстро».
Давай, не тяни!!!
Я прижала к себе Эрин, все еще находящуюся без сознания, и тотчас из браслета ударила силовая волна, отбросившая балку на сажень в сторону. Рывок вперед, прижимая к себе девочку, успеть отдернуть горящую плетеную дорожку, обжигая незащищенные пальцы, схватиться за кольцо люка, молясь, чтобы тот не был заперт, и только после этого понять, что оно не просто горячее – почти раскаленное…
Промелькнула мысль о том, что меч будет сложновато удерживать, но дверца люка все же поддалась, и я нырнула в подпол. Крышка со стуком захлопнулась, и я, все еще стоя на небольшой лесенке, ведущей вниз, услышала, как на люк сверху падают горящие обломки. Сквозь щели были видны языки пламени, дым медленно просачивался вниз, растекаясь по влажным доскам. Я покрепче прижала к себе Эрин и оглянулась.
«Не волнуйся, в этом подвале вы в безопасности. Доски слишком толстые, не прогорят. Только придется подождать какое-то время, пока вас откопают. Или я потом помогу выбраться, когда пожар наверху утихнет».
Успокоил, спасибо, – подумала я, садясь на холодный земляной пол и осторожно касаясь прохладного лба Эрин непострадавшей ладонью. Девочка дышала еле-еле и все еще была без сознания.
«Я сейчас проверю, не волнуйся. – Из Фэя к шее Эрин потянулось сразу несколько тонких серебристых нитей, которые впились в кожу девочки, отчего рубиновый глаз замерцал чуть ярче. – Она отравлена. На угарный газ не сильно похоже, хотя и это присутствует. Тут яд, рассчитанный на человека, но Эрин полукровка и благодаря этому до сих пор жива».
Фэй, делай что угодно, только спаси ее, ты меня понял?!
«Тогда я еще нескоро смогу заняться твоей рукой, а у тебя сильный ожог… я виноват, не уследил… слишком на силовой волне сконцентрировался», – сокрушенно пробормотал браслет.
Потерплю, бывало и хуже. Гораздо, гораздо хуже…
Я поудобнее переложила Эрин у себя на коленях и плотнее укутала ее своим плащом. Рубиновый глаз Фэя мерцал в полумраке, серебристых нитей, протягивавшихся от него к девочке, становилось все больше, но самое главное, что моей дочери становилось лучше – ее запястье лежало в моей ладони, и я ощущала, как пульс под тонкой кожей бьется все сильнее и увереннее.
Будет жить. Непременно будет.
А тех тварей, которые посмели поднять на нее руку, – уже нет. Они мертвы, просто еще не знают об этом.
И Тираэль пока не знает, что уже одной ногой стоит в могиле. Пока не знает. Ничего, в ближайшую нашу встречу, которая, я просто уверена, состоится очень скоро, я сама сообщу ему это пренеприятнейшее известие.
Я прислонилась к прохладной стене подвала и прикрыла глаза…
Джерайн Тень
Все только начинается!
Эпитафия
Алессьер умчалась даже чересчур шустро… И я ее понимаю. У нее с ее наймаром шансы если и не успеть вовремя, то опоздать не слишком сильно есть. У меня же нет и тени такой возможности, а значит, моя задача – разделаться с птенцом… простите, разделаться с Танцующим. Впрочем, невелика разница. Все равно он пока что совершенно беспо… Упс.
Что-то быстро он оклемался, особенно с учетом того, чем мог шандарахнуть его браслетик. Сколь я помню, у него меньше чем на полчаса болезненного паралича ничего не было, а тут… Не больше десяти минут прошло, а эта тварь уже сжала своими лапищами оба ковыряльника и надеется навертеть во мне несколько лишних дырок. Хотя нет, похоже, что без глупого выпендрежа они теперь не могут.
– Ее мне велено было оставить живой, все равно она не сможет никуда успеть! Твоя же награда, презренный, – смерть!
Зря он так сказал. По крайней мере, колечко на моей руке чуть вытянулось, плотнее прижимаясь к коже и болезненно в нее впиваясь, прокалывая один из мелких кровеносных сосудов. Вместе с тем родилась стойкая уверенность, что Белая Невеста придет сегодня не за мной, а за этим наглым юнцом, причем довольно скоро.
Он сделал несколько широких выпадов, стремясь достать меня прежде, чем я достану оружие, я же не торопился это делать, ибо это бы помешало моему противнику вещать. А послушать однозначно стоило…
– Мне повелели разнести в пыль презренного падальщика, дерзнувшего посягнуть на Танцующего! Червя, из земли пришедшего и в землю стремящегося! Чьи помыслы смердят так же, как и его пища! Ты сдохнешь, мразь, и, когда Хозяин придет, он наградит за верную службу своего пса, позволив ему получать кости со своего стола!
Похоже, у парня сдвиг по фазе, хотя эти речи про Хозяина… Кто-то очень хорошо промыл ему мозги. Видимо, за этим и послали против нас с Лесс такого юного Танцующего. Как показал на собственном примере Дрейк, защита от менталки у таких детей ну просто отвратительная. Если, конечно, сам стоишь достаточно многого в этой области. Тот, кто работал с этим Танцующим, – стоил. Тираэль? Возможно, возможно…
Или кто-то, кто стоит за ушастеньким и кому выгодны как мои действия, так и зачем-то нужно было наблюдать за беспокойной Танцующей, изгнанной из Столицы… Или даже так – кому было выгодно устроить так, чтобы Танцующая была изгнана из Столицы и совершила «снаружи» определенный набор действий. Параноидальные мысли, да, но… Обстановка располагает.
Даже моей ловкости и контроля за телом хватало с очень большим трудом – Танцующий разошелся подобно вихрю, тесня меня к кустарнику, в котором я бы точно завяз, а следовательно – и превратился в большое количество маленьких кровавых ленточек. Все. Эту игру пора кончать. Уворачиваясь от очередного его выпада, я упал на землю и откатился на лишних пару шагов, успевая достать свой эсси.
Эсси уже не является клинком в том смысле, в каком им является эсси'д'шарме. У него нет ни постоянной формы, ни даже лезвия. С другой стороны, эсси – это уже не инструмент, а оружие… или нечто большее. Им не слишком удобно открывать бутылки с вином в отсутствие штопора или точить ногти (причем фокус с ногтями, скорее всего, не удастся), зато… Это квинтэссенция оружейного мастерства д'эссайнов.
Для того чтобы эсси'д'шарме во что-нибудь превратилось, необходимо убить им одного или нескольких противников. Точное число зависит от конкретного оружия и от наличных материалов, и от него в свою очередь зависит, превратится во что-нибудь эсси'д'шарме или нет. Естественно, что превратившихся клинков значительно меньше, чем число клинков, которым хватает похищенных душ, чтобы это сделать. Кроме того, из эсси'д'шарме может развиться как эсси, так и д'шарме.
Первое оружие использует силу заключенных в нем душ как для того, чтобы создавать клинок себе под стать, так и для того, чтобы увеличивать мастерство своего хозяина.
Второе же… Уже не оружие, а… Как бы это назвать… Концентрированный хаос. Нельзя предугадать, ни какую форму оно примет, ни каким разрушительным эффектом будет обладать…
Для полного счастья что эсси, что д'шарме являются симбиотами для д'эссайна-хозяина. Убей д'эссайна – сломаешь клинок. Сломаешь клинок – убьешь д'эссайна.
Впрочем, минусы этого оружия под стать его плюсам. Так, эсси, к примеру, может случайно основательно покорежить душу хозяина или получить над ним контроль, а то и вовсе восстать против него – если заключенные души окажутся хоть в чем-то сильнее. Кроме того, создавать клинок у эсси можно только для убийства – иначе придется платить по году жизни за такое… расточительство. Ну и, так как клинок обладает зачатками собственной воли, он может и не послушаться хозяина, а связь разорвать достаточно… сложно.
Минус же у д'шарме только один – доставая его из ножен, ты никогда не будешь уверен, ты ли вложишь его в ножны или это будет нечто… новое. Впрочем, времени обдумывать особенности оружейных технологий у меня уже не осталось – Танцующий пер в атаку.
Руки – на рукояти, вызываем способности нашего «потомка фаэри». Никакого клинка не появилось, но… Кто вам сказал, что, для того чтобы убить, нужен клинок? Отбив пробы ради несуществующим клинком удары быстро теряющего уверенность сидхе, я пошел в атаку. Удар. Еще один. Гул воздуха, рассекаемого квэлями, – и мягкие шлепки на грани слышимости в те моменты, когда наше оружие сталкивалось. Я играл с ним как кошка с мышкой, выгоняя его на центр поляны, не позволяя коснуться себя – и не касаясь его, а затем… За это я и ненавидел фаэри. Потому что… это была одна из любимых их… «шуточек».
Когда невидимый клинок прошел по пальцам молодого Танцующего, поначалу казалось, что ничего не произошло, а потом кожа, плоть и сухожилия просто испарились. Исчезли. Костяные пальцы, лишенные всякой опоры, еще удерживали клинок, но… скорее благодаря тому, что кто-то не пожалел на парня хорошего регенерационного заклинания. Даже кровь не выливалась толчками, а пузырилась на обрубках сосудов, стремясь перетечь в непострадавшие.
Видимо, степень обезболивания была столь сильной, что Танцующий даже не показал виду, что с его рукой что-то не так, а отведя мой клинок в сторону, попытался достать меня в глубоком выпаде. Надо сказать, это ему почти удалось. Почти – потому что в тот момент, когда клинок его таки дотянулся до меня, оставляя на груди глубокий порез, квэли все же выскочил из костяной кисти и улетел куда-то в сторону. Благодаря этому я смог завершить свою атаку, подрубая ему ноги и рабочую руку. Еще живой Танцующий повалился в траву, пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы причинить мне вред… Но я не дал ему такого шанса, переключая лезвие эсси на обычное и вбивая его в основание шеи.
Да. Поработали с этим Танцующим хорошо, создав полноценную личность, долженствующую замещать оригинальную при определенных условиях. Да и сила самого «танцора» никуда не делась. И она теперь моя. Конечно, с одного Танцующего много не поимеешь, но и того, что достается, достаточно, чтобы чувствовать себя увереннее в бою. Жалко лишь, что эти задохлики на редкость невкусные – траву они не ту едят, что ли? Или курят… Никогда не интересовался.
Без разницы. Из-за этого мерзавца я и так потерял достаточно времени, чтобы безнадежно отстать от Лесс. Придется нагонять… Крайн! За это время с ней уже могло д'арра знает что случиться! Пусть даже браслет не подает сигнала тревоги, но вдруг она вышла из радиуса действия или его чем-либо специально либо же случайно заглушили? Бегом… Стоп. Лучше не бегом, а верхом. Прости, коняшка…
Как я ни гнал коня, в деревню я приехал как минимум на полчаса позже Лесс. Нет, когда я увидел столб дыма, я чуть не загнал своего коня, но он просто не мог скакать быстрее, ибо и так мчался на пределе сил. Единственным обещанием, которое я успел не только дать себе, но и озвучить, было: «Если эти горе-поджигатели хоть пальцем тронули Лесс или ее дочку, я их достану даже с того света. И устрою им такую гибель, чтобы, умирая, они завидовали мертвым». Оставалось лишь убедиться, что мне не придется исполнять эту… клятву.
Ворота нараспашку меня совершенно не удивили, так же как и селяне, цепочкой выстроившиеся к пруду. Но все же… То, что в толпе не было видно ни суетливой Эрин, ни невозмутимой сидхе, настораживало. Хотя… Фэй все еще молчит. Тварь.
Троля я чуть не принял за второго на ближайшую тысячу верст черного орка из-за слоя сажи, покрывшего его с головы до ног, отчего меня чуть удар не хватил, ибо подобная встреча была бы совсем… удивительной и неуместной. Примерно настолько же, как столкновение на улице большого города с живым крайном. Так вот, Троль пытался оттащить бешено ржущего наймара от полыхающего дома местной знахарки. Потенциальная колбаса упирался, бил копытом и все порывался протаранить грудью объятую языками пламени дверь. Неужели Лесс – там?!
Он почти вырвался из цепких лапищ Троля, как вдруг крыша затрещала и с грохотом провалилась внутрь добротно сложенного деревянного сруба, подняв в воздух ворох искр. Из распахнутых окон брызнули горящие угольки, селяне попятились в сторону от невыносимого жара, а наймар вдруг перестал вырываться и застыл, низко опустив голову.
– И что все это значит?.. – делано спокойным голосом уточнил я, подъезжая поближе.
Мой скакун хрипло дышал, совершенно обессиленный после бешеной скачки. Фэй молчал…
Троль только головой покачал, не убирая ладони с загривка наймара. Посмотрел в сторону горящего дома.
– Алекса там осталась… вместе с Эрин и Крупеничкой. Я не успел ее остановить – скакнула в огонь. – Он отвернулся, виновато поглаживая Флайма по спине, не решаясь трогать перетяжку с вещами сидхе, оставшимися поперек крупа.
Спокойно, спокойно. Постараюсь не волноваться. С Фэем и не из таких передряг выбраться можно… Я же выбирался? Правда, в каком виде… И девочка… Но дать носителю погибнуть так легко он не в состоянии… Вот растянуть мучения… Спокойно. Если с сидхе или с девочкой что-нибудь случится по его вине… Нет, о наличии разума у себя он пожалеет. И о наличии рецепторов – тоже. Правда… я не чувствую тут ничего, что могло бы заблокировать его сигналы, а значит… Все просто должно быть в порядке.
– Она в воде не тонет, а в огне не горит. Не знаю, что там с медными трубами, но думаю, что сейчас они тут ни при чем. Как думаешь, возможно ли как-нибудь пламя потушить?.. – Надеюсь, мой голос был достаточно уверенным.
Троль посмотрел на меня, как на свихнувшегося, а потом вздохнул.
– Как? Тут даже подойти нельзя – вон как полыхает. Придется ждать… пока все внутри не прогорит. Тогда уже можно будет пробовать потушить то, что останется… – Корчмарь тяжело уселся на землю неподалеку от понурившегося наймара, отрешенно наблюдая за тем, как селяне носятся мимо него с ведрами. Сам он подключиться к беготне явно не мог – на ноге багровел солидный ожог, заработанный, по-видимому, во время попытки пробраться в дом.
Эх… Мне бы сюда что-нибудь с хорошей силовой волной… Или… О, кстати, а огненный амулет зарядить – самое оно. Силу пламени чуть поумерит. А там и тушение поможет… Да и захватами поработать немного можно, чтобы ничего по сторонам особенно не разлеталось. Не расплавятся, чай, – нечему. Заодно и проверю пару… нововведений. Приступаю. Успокаиваюсь.
– Вопрос не в том как, вопрос – надо или нет?
– Боюсь, им уже ничто не поможет… – Корчмарь покачал головой.
– Я бы не был столь пессимистичен. Они ведь могли укрыться в погребе? Или… Нет, в печке сейчас не спрячешься, изжаришься мигом… Так что хотя бы на подпол у нас есть надежда. – Кстати, это действительно разумная мысль.
Амулет отправился в огонь, чуть снизив интенсивность пламени. Вот разве что захваты применить уже не удавалось – при более тщательном рассмотрении выяснилось, что стены были слишком… капитальными. То есть – или прогорят, или рушить их так, что всех, кто еще мог перекантовываться внутри, может и задеть… Немного. Но насмерть. Кстати… Колечко-колечко, успокой старика – они ведь живы… Живы?! Живы… Похоже, что да. Надеюсь, что продержатся…
За то время, которое прошло до того момента, когда наконец-то стало возможным потушить пепелище и начать разбирать угли, почти ничего не произошло – селяне честно не дали пожару перейти на другие дома, перевязали ожог Троля, угостив его для анестезии его же настойкой, да чуть не собрались поминать Алексу. Уж этого допустить я не смог – чуть до мордобоя дело не дошло… Но не дошло.
И хорошо. Потому что я, как особенно упрямый, все же полез на пепелище. Селяне, переглянувшись, последовали за мной. Минут пять работы захватами – и там, где раньше были сени, обнаружился сгоревший труп. Если судить по черепу, явно не сидхе. Значит, знахарка…
Я двинулся дальше, аккуратно разбирая с помощью захватов обломки, стараясь не особенно разбрасываться, когда пол подо мной треснул и провалился, обнаружив сильно обгоревший и немного заваленный всяким мусором люк в подпол. Освободить его было делом пары минут. Затем… Вниз я пошел первым.
Лесс с девочкой были внизу, причем девочка все еще была без сознания, а сидхе… мягко говоря, была очень зла. Присмотревшись, я увидел, что от Фэя к шее Эрин тянутся серебристые паутинки, а левая рука Лесс наспех замотана обрывком рубашки, и там, где ткань сползла, видны опухшие, покрытые фиолетовой коркой пальцы. Завидев меня, Алессьер едва заметно кивнула, с трудом поднимаясь на ноги и прижимая дочку к себе, как величайшую драгоценность.
По шаткой, поскрипывающей лестнице она поднималась медленно и почти торжественно, а уж наверху ее в четыре руки вытащили селяне, суетившиеся на пепелище…
Через час я уже находился у двери той комнаты на Тролевом постоялом дворе, в которой Алессьер уложила свою дочку в кровать. После лечения Фэем девочка погрузилась в глубокий сон, да и выглядела она уже получше – как выздоравливающая после болезни, но не умирающая. Я как раз думал постучать, когда дверь тихо приоткрылась и в коридор выскользнула сидхе.
Каюсь, узнал я ее не сразу.
Правую половину лица Алессьер теперь покрывал тонкий узор из переплетенных побегов и чего-то вроде языков пламени – не то краска, не то татуировка, но на узком лице сидхе это смотрелось немного… жутковато. Как будто сквозь кожу проглядывало переплетение кровеносных сосудов. Я опустил взгляд и увидел подобный рисунок у нее на левом запястье. Вопросительно посмотрел в глаза.
– Кровная месть, – негромко выдохнула она, протягивая мне нечто вроде дротика, острие которого было немного темнее основания. – Яд на острие рассчитан на людей. На полукровок вроде Эрин – тоже, только действует не так быстро. Нас сдал Тираэль.
Замечательный эльфик. Сразу его полюбил.
– Причем не только тебя, а именно нас. Ты хочешь, чтобы я оставил его тебе?..
Она немного нервно провела рукой по щеке, там, где сейчас расцветал немного жутковатыми побегами черный узор.
– Этот рисунок означает, что у меня есть враг, которого я буду преследовать до смерти. Моей или его. И этот враг не принадлежит к сидхийскому народу. Если бы не Фэй, моя дочь погибла бы. Я его предупреждала. – Она отвернулась и медленно прошлась по коридору туда-сюда. – Есть только одно место, где он может попытаться найти убежище, потому что знает, что туда я не сунусь. Не сунулась бы. Но…
– Но? – уточнил я. – Что это за место?
Она подняла на меня глаза, и взгляд оказался тяжелым, как могильная плита.
– Сидхийская Столица. Где меня убьют сразу же, как только увидят, а лишь потом станут задавать вопросы. Если вообще станут… Пусть. Но его я с собой прихвачу, чего бы мне это ни стоило, и Тир это знает. Если он… попросил убежища… за то, что сдал Алессьер-отступницу… то ему это убежище предоставят. – Лесс сжала пальцы в кулак, а потом медленно, словно с трудом, разжала. Погнувшийся дротик со стуком упал на выскобленные доски пола. – Так что… можешь радоваться, последний из д'эссайнов… Я не только доведу тебя до Столицы, но и проведу в самое ее сердце. Хоть к Опаленному трону. Если только меня не убьют по дороге…
– Не убьют. Это я могу тебе… если и не гарантировать, то очень убедительно пообещать. Хотя, конечно… странная ситуация с убежищем… – Что-то мне тут не нравится… Совсем. Больше похоже на подобие ловушки. Другое дело… Ладно, чему быть, того не миновать…
– Ничего не обещай мне больше. – Она чуточку горько усмехнулась. – Я и так совершила ошибку. Доверилась… Меня больше не волнуют твои деньги, меня не волнует твой заказ… да и ты меня больше не волнуешь. Я чуть не потеряла дочь из-за того, что имела глупость подпустить к себе кого-то слишком… близко. Во второй раз я такого делать не стану. В Столицу я пойду по своим делам. Ты, если захочешь, можешь присоединиться, но будешь путаться под ногами – пойдешь один. Я спрячу дочь подальше отсюда… а потом мне уже все равно. Полагаю, для Эрин будет лучше, если она станет думать, что мама больше не вернется… – Голос у нее все-таки дрогнул, но сидхе быстро обрела прежнее спокойствие.
Вот что меня действительно нервирует, так это такие моменты, когда разумные, хитрые и мудрые теряют все эти качества, поддавшись чувствам. Причем теряют их в ущерб себе.
– Лесс… – Я коснулся ее плеча, обхватывая так, что, хотела бы… на самом деле, вырвалась бы. – Я не позволю такой замечательной девочке внезапно оказаться без матери. Так что если ты… примешь мою помощь, мне лишь немногого сейчас не хватит, чтобы с абсолютной уверенностью гарантировать, что ты вернешься. Живой. Также могу обещать, что не буду помехой твоим делам… в вашей Столице. У меня своя вендетта.
– Ключ? Или что-то еще? – Она не вырывалась, словно бы не заметив моего прикосновения. – Неважно… завтра я отправлю Эрин подальше отсюда. Поэтому у меня к тебе есть просьба. Будь уверен, что последняя. Сможешь сделать для моей дочери амулет, который изменит ее внешность?
– Алессьер. Успокойся. И не зарекайся от просьб. Хорошо? – Хех… Амулет, который изменит внешность… Для маленькой девочки. Я даже и не знаю, делать новый или просто отдать свой. Тем более что в Столице… Хотя… – Лесс, я могу как сделать новый, так и отдать свой. Сомневаюсь, что он мне настолько пригодится… в вашей Столице. – Нервирует меня ее холодность и… Ладно, впереди еще долгий путь. – Лесс, можно я выскажу предложение, над которым ты могла бы подумать, если у тебя будет свободное время?..
– Разумеется. – Плечи напряглись, спина – как до звона натянутая струна. Еще немного, и к оружию потянется.
Надеюсь, что меня сейчас не попытаются убить. Очень надеюсь.
– Когда… когда все закончится… я предлагаю тебе подумать… готова ли ты считать своими мою руку и сердце?
У нее задрожали плечи, а секунду спустя с ее губ сорвался резкий, неприятный смешок, который грозил перерасти в истерический хохот, что, собственно, и случилось. Сидхе буквально сползла по стенке, смеясь до слез, вот только смех этот был совсем невеселый. Скорее так смеются на пороге отчаяния, когда терять-то уже нечего, а впереди – преотвратнейшие перспективы.
Я встал рядом с ней на колени, обнимая ее, прижимая к себе и гладя по голове:
– Лесс… Все будет хорошо… Правда-правда.
Смех оборвался так резко, что я поневоле вздрогнул. Сидхе медленно подняла на меня глаза, в которых не было ни следа веселья.
– Надеюсь, это последняя шутка подобного рода.
– Пора бы уж привыкнуть. Я такими вещами не шучу. Никогда. Тем более что у меня-то как раз времени меньше, чем у тебя. Если, конечно, не надеяться на невозможное.
– Тогда я отвечу тебе то же самое, что и Даррьену когда-то. – Она вздохнула, и вдруг вся ярость куда-то ушла, оставив после себя лишь безмерную усталость в глазах. Так смотрят матерые, но бесконечно уставшие от погони звери. Взгляд старый и почти больной… – Я не могу стать единственной ни для кого.
– Поэтому я и предлагаю тебе… подумать об этом, когда все закончится. Что бы ни случилось, многое изменится.
Слабая улыбка. Хоть что-то.
– Если я доживу до этого светлого момента, то обещаю подумать.
– Сделать так, чтобы ты дожила, это уже мои проблемы. – Если уже улыбается, то надежда есть… – Все просто должно быть хорошо. Вот только… Не хочешь выйти на улицу… просто подышать воздухом? Дымом ты и так надышалась.
Она пожала плечами:
– Сейчас подойдет жена Троля, она посидит с Эрин, пока я все улажу.
Долго ждать не пришлось – невысокая темноволосая женщина уже поднималась вверх по лестнице, держа в руках поднос, накрытый полотенцем. Они с Лесс о чем-то тихонько пошептались у двери, после чего сидхе пропустила жену Троля в комнату, а сама подошла ко мне:
– Можно идти.
Мы вышли на улицу. Промозглый осенний ветер уже унес все запахи пожарища, принося с собой ароматы медленно засыпающей природы. Несмотря на то что солнце еще грело – ключевым тут было именно «еще». Мы с Лесс просто стояли, приобнявшись. И крайн с тем, что впереди у нас, мягко говоря, неприятное путешествие, во время которого за наши головы нельзя дать и ломаного гроша. Плюс свои проблемы, а количество, пусть даже и потенциальных, врагов зашкаливает за шестизначные числа…
А с запада надвигался хороший такой грозовой фронт… Вот только тучи в нем… странные. Точнее не так – какой-то подозрительной… подозрительно знакомой… формы. Да?! Или я ошибаюсь, или…
– Лесс, я был прав. Все будет хорошо! Мы – прорвемся!!!
Июнь 2006 – июнь 2007