Страница:
Леди Дэнбери откашлялась. Элизабет испустила протяжный вздох, ожидая нотации, которая за этим последует. Леди Дэнбери имела собственное мнение по всем вопросам, и события прошлого вечера не являлись исключением. Поскольку Джеймс — ее племянник, она наверняка примет его сторону, и Элизабет приготовилась выслушать длинный перечень его достоинств, вкупе с упоминанием положительных качеств самой леди Дэнбери.
— Вчера вечером, — драматическим тоном произнесла графиня, направив на Элизабет указующий перст, — тебя не было на маскараде.
Элизабет удивилась:
— Так вы об этом хотели поговорить?
— Я крайне недовольна. Вас, — ткнула она пальцем в Кэролайн, — я видела. Тыква, не так ли? На редкость варварский фрукт!
— Вообще-то овощ, — пролепетала Кэролайн.
— Какая чушь! Если в мякоти имеются семена, значит, это фрукт. Полагаю, вы изучали биологию, милочка?
— Так или иначе, но это тыква, — заметила Элизабет. — Не могли бы мы остановиться на этом?
Леди Дэнбери небрежно махнула рукой:
— Что бы это ни было, оно не растет в Англии. А следовательно, не заслуживает моего внимания.
Элизабет почувствовала, что сутулится. Общение с леди Дэнбери могло утомить кого угодно.
Бдительная графиня тут же повернулась к ней:
— Я еще не закончила с тобой, Элизабет.
И прежде чем та успела застонать, добавила:
— И сиди прямо.
Элизабет выпрямилась.
— Так вот, — продолжила леди Дэнбери. — Я приложила массу усилий, чтобы убедить тебя пойти на бал. Я достала тебе костюм — прелестный костюм, могу добавить, — и как же ты отблагодарила меня? Даже встречать гостей мне пришлось одной. Я оскорблена до глубины души. Я…
— Мя-я-яу!
Леди Дэнбери вскинула голову как раз вовремя, чтобы увидеть Лукаса и Джейн, которые с воплями пронеслись по коридору.
— Что они делают с моим котом? — осведомилась она. Элизабет вытянула шею.
— Я не совсем уверена, но то ли они гоняются за Малкольмом, то ли он — за ними.
Кэролайн встрепенулась:
— Я с удовольствием пойду и посмотрю.
Рука Элизабет вцепилась в ее плечо.
— Прошу вас, — произнесла она приторным тоном, — останьтесь.
— Элизабет, — гаркнула леди Дэнбери, — ты собираешься мне отвечать?
Элизабет растерянно заморгала.
— А разве вы что-нибудь спросили?
— Где ты была? Почему не появилась на маскараде?
— Я… я… — Элизабет тщетно подыскивала слова. Не может же она сказать правду — что позволила соблазнить себя ее же племяннику.
— Ну?
Тук-тук-тук.
Элизабет пулей вылетела из комнаты.
— Нужно открыть дверь! — бросила она через плечо.
— Тебе не удастся улизнуть от меня, Лиззи Хочкис! — донесся до нее зычный окрик леди Дэнбери. Ей также показалось, что она слышала, как Кэролайн буркнула себе под нос: «Предательница», — однако к этому моменту Элизабет целиком поглотило тревожное предчувствие, что по ту сторону тяжелой двери стоит Джеймс.
Она сделала глубокий вздох. Что ж, если и так, ничего не поделаешь. И распахнула дверь.
— О, мистер Рейвенскрофт. Добрый день… — Почему она чувствует себя такой разочарованной?
— Мисс Хочкис. — Он кивнул. — Моя жена здесь?
— Да, в гостиной с леди Дэнбери.
Блейк вздрогнул:
— Полагаю, мне лучше зайти позже.
— Блейк? — услышали они голос Кэролайн, в котором сквозило отчаяние. — Это ты?
Элизабет подтолкнула Блейка.
— Слишком поздно.
Шаркая ногами, Блейк нехотя поплелся в гостиную. Он напоминал восьмилетнего мальчугана, ожидающего взбучки за проделку с лягушкой, которую он запустил в наволочку.
— Блейк! — чуть ли не пропела Кэролайн с нескрываемым облегчением.
— Леди Дэнбери, — промямлил тот.
— Блейк Рейвенскрофт! — воскликнула леди Дэнбери. — Я не видела тебя с восьмилетнего возраста.
— Я прятался.
— Хм!.. Что-то вы все стали чересчур дерзкими. Никакого почтения к преклонным летам.
— Как поживаете, леди Дэнбери? — осведомился Блейк.
— Не пытайся сменить тему! — отрезала графиня. Кэролайн повернулась к Элизабет и прошептала:
— А какая была тема?
Леди Дэнбери прищурилась и погрозила Блейку пальцем:
— Ты так и не объяснил мне, как тебя угораздило сунуть лягушку в наволочку подушки мисс Бауотер.
— Она была кошмарной гувернанткой, — ответил Блейк, оправдываясь, — и потом, идея принадлежала Джеймсу, а не мне.
— Не сомневаюсь, но тебе следовало проявить принципиальность и… — Леди Дэнбери внезапно осеклась, метнув несвойственный ей испуганный взгляд в сторону Элизабет, которая тут же сообразила, что ее хозяйка даже не подозревает, что инкогнито Джеймса раскрыто.
Поскольку Элизабет меньше всего хотела затрагивать эту тему, она потупилась и принялась усиленно изучать свои ногти. Спустя секунду она подняла глаза, моргнула и с притворным удивлением спросила:
— Вы говорили обо мне?
— Нет, — ответила графиня с озадаченным видом. — Я даже не упоминала твоего имени.
— О, — вымолвила Элизабет, решив, что нужно изобразить рассеянность, — просто я увидела, что вы смотрите на меня, и решила…
— Пустяки! — поспешно бросила леди Дэнбери. Она повернулась к Блейку, открыла рот, видимо, собираясь дать ему нагоняй, но не произнесла ни слова.
Элизабет прикусила губу, сдерживая смех. Бедная леди Дэнбери отчаянно желала отчитать Блейка за проказы двадцатилетней давности, но не решалась из опасения, что всплывет имя Джеймса, поскольку думала, что Элизабет не знает правды.
— Не хотите ли чаю? — В гостиную ввалилась Сьюзен, согнувшись под тяжестью перегруженного подноса.
— Очень кстати! — У леди Дэнбери был такой вид, словно она сейчас выпрыгнет из кресла, так она спешила сменить тему разговора.
На сей раз Элизабет не выдержала и прыснула. Милосердный Боже, когда только она успела развить такое чувство юмора, что ее забавляет собственное фиаско?
— Элизабет! — шепнула Кэролайн. — Вы что, смеетесь?
— Нет. — Она кашлянула. — Я кашляю.
Кэролайн пробормотала что-то себе под нос, не слишком лестное для Элизабет.
Сьюзен с грохотом поставила поднос на стол, но ее оттеснила леди Дэнбери, которая, придвинувшись к столу, объявила:
— Я разолью.
Сьюзен попятилась, налетев на Блейка, который рухнул на диван рядом с женой и прошептал:
— Для полноты картины не хватает только Джеймса.
— Прикусите язык, — буркнула Элизабет, даже не подумав извиниться.
— Леди Дэнбери не знает, что Элизабет в курсе, — сообщила ему шепотом Кэролайн.
— О чем это вы там шепчетесь? — гаркнула графиня.
— Ни о чем! — воскликнули все хором. Трудно было сказать, кто из троицы отрицал громче.
На короткое время, пока леди Дэнбери наливала чай Сьюзен, воцарилось молчание, затем Блейк склонился ниже и шепотом спросил:
— Кажется, стучат?
— Перестань дразнить! — шикнула на него Кэролайн.
— Это кот, — твердо сказала Элизабет.
— У вас есть кот? — поинтересовался Блейк.
— Это кот леди Дэнбери.
— Где мой кот? — спросила графиня.
— Надо же, все слышит, — пробормотала Элизабет.
— И это тоже!
Элизабет закатила глаза.
— У вас, кажется, неплохое настроение, — заметил Блейк.
— Сколько можно пребывать в расстроенных чувствах? Это слишком утомительно. Я решила извлечь максимум удовольствия из своих неприятностей, что, собственно, всегда и делала.
— Рад слышать, — вкрадчиво произнес Блейк, — потому что я видел, как подъехал Джеймс.
— Что? — Элизабет стремительно повернулась к окну. — Я никого не вижу.
— Он уже проехал.
— О чем это вы говорите? — осведомилась леди Дэнбери.
— А вы говорили, что у нее отличный слух, — вставила Кэролайн.
Леди Дэнбери повернулась к Сьюзен и сказала:
— У твоей сестры такой вид, словно ее сейчас хватит удар.
— Она так выглядит со вчерашнего вечера, — сообщила Сьюзен.
Графиня расхохоталась:
— Мне нравится твоя сестра, Элизабет. Если ты когда-нибудь выйдешь замуж, я хотела бы, чтобы она стала моей компаньонкой.
— Я не собираюсь замуж, — отозвалась Элизабет скорее по привычке, чем по какой-либо иной причине.
Оба Рейвенскрофта дружно и с явным сомнением уставились на нее.
— Не собираюсь!
В этот момент кто-то забарабанил в дверь.
Блейк вскинул бровь.
— Значит, не собираетесь? — проворковал он.
— Элизабет! — рявкнула леди Дэнбери. — Ты не считаешь, что следует открыть дверь?
— Пожалуй, не стоит, — промямлила Элизабет. Лукас и Джейн не могли выбрать лучшего момента, чтобы появиться на пороге.
— Хочешь, я открою? — предложила Джейн.
— А мы потеряли кота, — добавил Лукас. Графиня выронила чашку.
— Где мой бедный Малкольм?
— Ну, он побежал на кухню, а оттуда в сад, потом в огород мимо грядок с репой, а…
— Я могу провальсировать аж до дверной ручки, — сообщила Джейн. — Мне нужно практиковаться.
— Малкольм! — протрубила леди Дэнбери. — Иди сюда, кис-кис!
Элизабет наградила сердитым взглядом Блейка и Кэролайн, сотрясавшихся от беззвучного хохота.
Лукас со знанием дела произнес:
— Бесполезно, леди Дэнбери. Он вас отсюда не услышит.
Стук в дверь стал громче. Очевидно, Джейн решила покружиться в холле, прежде чем повернуть к двери.
Джеймс принялся выкрикивать имя Элизабет, за которым последовало раздраженное:
— Сейчас же откройте дверь!
Элизабет беспомощно осела на мягком сиденье, борясь с абсурдным желанием рассмеяться. Будь температура в комнате чуть выше, она могла бы поклясться, что попала прямиком в ад.
Он хотел отправиться к ней сразу же поутру, но Кэролайн и Блейк в один голос заявили, что нужно дать ей время. «Девушка перенервничала, — уверяли они, — и лучше подождать, пока она успокоится».
Поэтому Джеймс ждал. Ждал вопреки собственному мнению и, что гораздо важнее, интуиции. А когда наконец явился к Рейвенскрофтам, чтобы узнать, сколько же еще ждать, обнаружил записку Кэролайн к Блейку, в которой говорилось, что она отправилась к Хочкисам.
Затем он нашел адресованную ему записку Блейка аналогичного содержания.
И в довершение ко всему в холле Дэнбери-Хауса его перехватил дворецкий и сообщил, что графиня также отбыла в коттедж Хочкисов.
Судя по всему, из всех домочадцев только чертов котище избежал повальной тяги к путешествиям.
— Элизабет! — заорал Джеймс, молотя кулаком по добротной и на редкость прочной двери. — Сейчас же впустите меня, иначе…
Дверь внезапно распахнулась. Джеймс никого не увидел, пока не перевел взгляд ниже. На пороге стояла малышка Джейн Хочкис и лучезарно улыбалась.
— Добрый день, мистер Сидонс, — прощебетала она, протягивая руку. — Я учусь вальсировать.
Джеймс неохотно смирился с тем фактом, что нельзя проскочить мимо девятилетней девочки и жить дальше в согласии со своей совестью.
— Мисс Джейн, — отозвался он. — Приятно видеть вас снова.
Она пошевелила пальчиками. Джеймс растерянно моргнул. Джейн снова пошевелила пальцами.
— Ах да! — поспешно сказал он и нагнулся, чтобы поцеловать ей ручку. Очевидно, раз уж ты имел глупость поцеловать руку девятилетней девочке, тебе придется делать это, пока она не выйдет из детского возраста.
— Прекрасная погода, не правда ли? — произнесла Джейн, подражая взрослым интонациям.
— Да, я… — Он умолк и заглянул ей через плечо, пытаясь понять, что вызвало такой переполох в гостиной. Тетка что-то громогласно вещала, Лукас вопил, а затем через холл стремглав пронеслась Сьюзен и скрылась в кухне.
— Вот он! — раздался ее крик.
И тут, к несказанному удивлению Джеймса, из кухни выскочил пушистый комок и, протрусив по холлу, прошествовал в гостиную.
Дьявол! Даже проклятый кот умудрился его опередить!
— Джейн, — сказал он, проявив, как ему казалось, чудеса выдержки, — мне очень нужно поговорить с твоей сестрой.
— Со Сьюзен?
— Нет, с Элизабет, — четко проговорил он.
— А… Она в гостиной. Но должна вас предупредить… — Джейн игриво склонила головку набок, — что она очень занята. У нас сегодня полно гостей.
— Знаю, — буркнул Джеймс, ожидая, пока она посторонится и освободит путь в гостиную.
— Мяу!
— До чего же невоспитанный кот, — чопорно заметила Джейн, даже и не думая сходить с места теперь, когда она нашла тему для разговора. — Представляете, вот так и промяукал весь день.
Джеймс заметил, что его руки сжались в кулаки от нетерпения.
— Неужели? — поинтересовался он, проявив всю учтивость, на которую был способен. Позволь он своим чувствам проявиться в голосе, малышка бы с воплем умчалась прочь.
Только вряд ли он найдет путь к сердцу Элизабет, если доведет до слез ее сестру.
Джейн важно кивнула:
— Ужасный кот.
— Джейн, — сказал он, присев на корточки, — могу я поговорить с Элизабет прямо сейчас?
Девочка шагнула в сторону.
— Конечно. Что же вы сразу не сказали?
Джеймс воздержался от комментариев. Вместо этого он поблагодарил Джейн, еще раз поцеловал ей ручку и вошел в гостиную, где, к величайшему своему изумлению, обнаружил Элизабет на четвереньках.
— Малкольм, — прошипела Элизабет, — сейчас же вылезай из-под шкафа!
Малкольм фыркнул.
— Вылезай, зверюга ты несчастная!
— Не смей называть моего кота несчастной зверюгой! — гаркнула леди Дэнбери.
Элизабет вытянула руку, пытаясь схватить непокорный комочек меха. В ответ кот махнул лапой с выпущенными когтями.
— Леди Дэнбери, — объявила Элизабет, не поднимая головы, — ваш кот — чудовище.
— Не будь смешной! Малкольм — добрейшее животное, и ты это прекрасно знаешь.
— Малкольм, — проворчала Элизабет, — это порождение дьявола.
— Элизабет Хочкис!
— Это правда.
— На прошлой неделе ты говорила, что он замечательный кот.
— На прошлой неделе он вел себя прилично по отношению ко мне. Насколько я помню, вы даже назвали его предателем.
Леди Дэнбери презрительно фыркнула, наблюдая за попытками Элизабет вытащить кота.
— Представляю, в каком он состоянии после того, как эти гадкие дети гоняли его по всему дому.
Вот, значит, как! Элизабет вскочила на ноги и устремила убийственный взгляд на графиню.
— Никто, кроме меня, не имеет права называть Лукаса и Джейн гадкими детьми!
Молчание, последовавшее за этим, не было абсолютным. Блейк сдавленно хихикал, прикрываясь ладонью, а леди Дэнбери издавала нечленораздельные звуки, хлопая глазами так усердно, что Элизабет могла поклясться, что слышит стук ее ресниц.
Но чего она не ожидала, так это приветливых аплодисментов, раздавшихся за ее спиной. Элизабет медленно повернулась лицом к двери.
Джеймс. Он стоял на пороге с приклеенной к губам полуулыбкой, приподняв бровь. Склонив набок голову, он обратился к тетке:
— Не припомню, чтобы кто-нибудь говорил с вами в подобном тоне, дорогая тетушка.
— Кроме тебя! — огрызнулась графиня. Сообразив, что он только что назвал ее «тетушкой», она снова разразилась нечленораздельным бормотанием, дергая головой в сторону Элизабет.
— Все нормально, — сказал Джеймс. — Она все знает.
— С каких это пор?
— Со вчерашнего дня.
Леди Дэнбери повернулась к Элизабет и рявкнула:
— Почему ты ничего мне не сказала?
— Вы не спрашивали! — Элизабет взглянула на Джеймса и прошипела:
— И давно вы здесь стоите?
— Я видел, как вы ползали под шкафом, если вас это интересует.
Элизабет подавила всхлип. Ей удалось перехватить Джейн и попросить ее задержать Джеймса. Она надеялась, что он пробудет в холле достаточно долго, чтобы она успела вернуть леди Дэнбери ее осатаневшего кота.
Ей вовсе не хотелось, чтобы первым, что увидит Джеймс после вчерашней катастрофы, был ее вихляющийся зад.
Когда она доберется до этого кота…
— Почему, — взвизгнула леди Дэнбери, — никто не сообщил мне, что Джеймс отказался от инкогнито?
— Блейк, — сказала Кэролайн, дергая мужа за руку, — мне кажется, нам пора уходить.
Он замотал головой:
— Я не пропущу этого ни за что на свете.
— Тебе придется! — свирепо сказал Джеймс. Он пересек комнату и схватил Элизабет за руку. — Можете оставаться и пить чай, но мы с Элизабет уходим.
— Постойте! — запротестовала она, безуспешно пытаясь вырваться. — Вы не можете этого сделать.
Он тупо уставился на нее:
— Чего?
— Этого! — выпалила она. — У вас нет никаких прав на меня.
— Они у меня будут, — заявил он, сверкнув самоуверенной, очень мужской улыбкой.
— Крайне неудачный ход с его стороны, — шепнула Кэролайн мужу.
Элизабет сжала пальцы, всеми силами сдерживая гнев.
— Это мой дом! — проскрежетала она. — И предлагать что-либо моим гостям могу только я.
— Ну так предложите, — ввернул Джеймс.
— Вы не имеете права командовать мной.
— А я и не командую. Я всего лишь сказал вашим избранным гостям — которые все до единого явились без приглашения, — что мы уходим.
— Он все испортит, — тихо сказала Кэролайн Блейку. Элизабет скрестила руки на груди.
— Я никуда не пойду.
Лицо Джеймса приобрело зловещее выражение.
— Если бы он вежливо ее попросил… — начала Кэролайн.
— Блейк, — процедил Джеймс, — уйми свою жену!
Блейк засмеялся и тут же получил довольно сильный шлепок по руке от жены.
— Что же касается вас, — обратился Джеймс к Элизабет, — мое терпение иссякло. Нам нужно поговорить. Либо мы сделаем это "а улице, либо здесь, перед моей теткой, вашими младшенькими и, — он дернул головой в сторону Кэролайн и Блейка, — этой парочкой.
Элизабет нервно сглотнула, застыв в нерешительности.
Джеймс придвинулся ближе.
— Решайте, Элизабет.
Она никак не отреагировала, не в состоянии заставить себя произнести хоть слово.
— Отлично! — рявкнул Джеймс. — Тогда я сам решу за вас. — И без лишних слов схватил Элизабет за талию, перекинул через плечо и вышел из комнаты.
Блейк, с нескрываемым весельем наблюдавший за разворачивающейся драмой, повернулся к жене:
— Вообще-то, дорогая, я с тобой не согласен. Учитывая все, вместе взятое, он неплохо справился.
Глава 21
— Вчера вечером, — драматическим тоном произнесла графиня, направив на Элизабет указующий перст, — тебя не было на маскараде.
Элизабет удивилась:
— Так вы об этом хотели поговорить?
— Я крайне недовольна. Вас, — ткнула она пальцем в Кэролайн, — я видела. Тыква, не так ли? На редкость варварский фрукт!
— Вообще-то овощ, — пролепетала Кэролайн.
— Какая чушь! Если в мякоти имеются семена, значит, это фрукт. Полагаю, вы изучали биологию, милочка?
— Так или иначе, но это тыква, — заметила Элизабет. — Не могли бы мы остановиться на этом?
Леди Дэнбери небрежно махнула рукой:
— Что бы это ни было, оно не растет в Англии. А следовательно, не заслуживает моего внимания.
Элизабет почувствовала, что сутулится. Общение с леди Дэнбери могло утомить кого угодно.
Бдительная графиня тут же повернулась к ней:
— Я еще не закончила с тобой, Элизабет.
И прежде чем та успела застонать, добавила:
— И сиди прямо.
Элизабет выпрямилась.
— Так вот, — продолжила леди Дэнбери. — Я приложила массу усилий, чтобы убедить тебя пойти на бал. Я достала тебе костюм — прелестный костюм, могу добавить, — и как же ты отблагодарила меня? Даже встречать гостей мне пришлось одной. Я оскорблена до глубины души. Я…
— Мя-я-яу!
Леди Дэнбери вскинула голову как раз вовремя, чтобы увидеть Лукаса и Джейн, которые с воплями пронеслись по коридору.
— Что они делают с моим котом? — осведомилась она. Элизабет вытянула шею.
— Я не совсем уверена, но то ли они гоняются за Малкольмом, то ли он — за ними.
Кэролайн встрепенулась:
— Я с удовольствием пойду и посмотрю.
Рука Элизабет вцепилась в ее плечо.
— Прошу вас, — произнесла она приторным тоном, — останьтесь.
— Элизабет, — гаркнула леди Дэнбери, — ты собираешься мне отвечать?
Элизабет растерянно заморгала.
— А разве вы что-нибудь спросили?
— Где ты была? Почему не появилась на маскараде?
— Я… я… — Элизабет тщетно подыскивала слова. Не может же она сказать правду — что позволила соблазнить себя ее же племяннику.
— Ну?
Тук-тук-тук.
Элизабет пулей вылетела из комнаты.
— Нужно открыть дверь! — бросила она через плечо.
— Тебе не удастся улизнуть от меня, Лиззи Хочкис! — донесся до нее зычный окрик леди Дэнбери. Ей также показалось, что она слышала, как Кэролайн буркнула себе под нос: «Предательница», — однако к этому моменту Элизабет целиком поглотило тревожное предчувствие, что по ту сторону тяжелой двери стоит Джеймс.
Она сделала глубокий вздох. Что ж, если и так, ничего не поделаешь. И распахнула дверь.
— О, мистер Рейвенскрофт. Добрый день… — Почему она чувствует себя такой разочарованной?
— Мисс Хочкис. — Он кивнул. — Моя жена здесь?
— Да, в гостиной с леди Дэнбери.
Блейк вздрогнул:
— Полагаю, мне лучше зайти позже.
— Блейк? — услышали они голос Кэролайн, в котором сквозило отчаяние. — Это ты?
Элизабет подтолкнула Блейка.
— Слишком поздно.
Шаркая ногами, Блейк нехотя поплелся в гостиную. Он напоминал восьмилетнего мальчугана, ожидающего взбучки за проделку с лягушкой, которую он запустил в наволочку.
— Блейк! — чуть ли не пропела Кэролайн с нескрываемым облегчением.
— Леди Дэнбери, — промямлил тот.
— Блейк Рейвенскрофт! — воскликнула леди Дэнбери. — Я не видела тебя с восьмилетнего возраста.
— Я прятался.
— Хм!.. Что-то вы все стали чересчур дерзкими. Никакого почтения к преклонным летам.
— Как поживаете, леди Дэнбери? — осведомился Блейк.
— Не пытайся сменить тему! — отрезала графиня. Кэролайн повернулась к Элизабет и прошептала:
— А какая была тема?
Леди Дэнбери прищурилась и погрозила Блейку пальцем:
— Ты так и не объяснил мне, как тебя угораздило сунуть лягушку в наволочку подушки мисс Бауотер.
— Она была кошмарной гувернанткой, — ответил Блейк, оправдываясь, — и потом, идея принадлежала Джеймсу, а не мне.
— Не сомневаюсь, но тебе следовало проявить принципиальность и… — Леди Дэнбери внезапно осеклась, метнув несвойственный ей испуганный взгляд в сторону Элизабет, которая тут же сообразила, что ее хозяйка даже не подозревает, что инкогнито Джеймса раскрыто.
Поскольку Элизабет меньше всего хотела затрагивать эту тему, она потупилась и принялась усиленно изучать свои ногти. Спустя секунду она подняла глаза, моргнула и с притворным удивлением спросила:
— Вы говорили обо мне?
— Нет, — ответила графиня с озадаченным видом. — Я даже не упоминала твоего имени.
— О, — вымолвила Элизабет, решив, что нужно изобразить рассеянность, — просто я увидела, что вы смотрите на меня, и решила…
— Пустяки! — поспешно бросила леди Дэнбери. Она повернулась к Блейку, открыла рот, видимо, собираясь дать ему нагоняй, но не произнесла ни слова.
Элизабет прикусила губу, сдерживая смех. Бедная леди Дэнбери отчаянно желала отчитать Блейка за проказы двадцатилетней давности, но не решалась из опасения, что всплывет имя Джеймса, поскольку думала, что Элизабет не знает правды.
— Не хотите ли чаю? — В гостиную ввалилась Сьюзен, согнувшись под тяжестью перегруженного подноса.
— Очень кстати! — У леди Дэнбери был такой вид, словно она сейчас выпрыгнет из кресла, так она спешила сменить тему разговора.
На сей раз Элизабет не выдержала и прыснула. Милосердный Боже, когда только она успела развить такое чувство юмора, что ее забавляет собственное фиаско?
— Элизабет! — шепнула Кэролайн. — Вы что, смеетесь?
— Нет. — Она кашлянула. — Я кашляю.
Кэролайн пробормотала что-то себе под нос, не слишком лестное для Элизабет.
Сьюзен с грохотом поставила поднос на стол, но ее оттеснила леди Дэнбери, которая, придвинувшись к столу, объявила:
— Я разолью.
Сьюзен попятилась, налетев на Блейка, который рухнул на диван рядом с женой и прошептал:
— Для полноты картины не хватает только Джеймса.
— Прикусите язык, — буркнула Элизабет, даже не подумав извиниться.
— Леди Дэнбери не знает, что Элизабет в курсе, — сообщила ему шепотом Кэролайн.
— О чем это вы там шепчетесь? — гаркнула графиня.
— Ни о чем! — воскликнули все хором. Трудно было сказать, кто из троицы отрицал громче.
На короткое время, пока леди Дэнбери наливала чай Сьюзен, воцарилось молчание, затем Блейк склонился ниже и шепотом спросил:
— Кажется, стучат?
— Перестань дразнить! — шикнула на него Кэролайн.
— Это кот, — твердо сказала Элизабет.
— У вас есть кот? — поинтересовался Блейк.
— Это кот леди Дэнбери.
— Где мой кот? — спросила графиня.
— Надо же, все слышит, — пробормотала Элизабет.
— И это тоже!
Элизабет закатила глаза.
— У вас, кажется, неплохое настроение, — заметил Блейк.
— Сколько можно пребывать в расстроенных чувствах? Это слишком утомительно. Я решила извлечь максимум удовольствия из своих неприятностей, что, собственно, всегда и делала.
— Рад слышать, — вкрадчиво произнес Блейк, — потому что я видел, как подъехал Джеймс.
— Что? — Элизабет стремительно повернулась к окну. — Я никого не вижу.
— Он уже проехал.
— О чем это вы говорите? — осведомилась леди Дэнбери.
— А вы говорили, что у нее отличный слух, — вставила Кэролайн.
Леди Дэнбери повернулась к Сьюзен и сказала:
— У твоей сестры такой вид, словно ее сейчас хватит удар.
— Она так выглядит со вчерашнего вечера, — сообщила Сьюзен.
Графиня расхохоталась:
— Мне нравится твоя сестра, Элизабет. Если ты когда-нибудь выйдешь замуж, я хотела бы, чтобы она стала моей компаньонкой.
— Я не собираюсь замуж, — отозвалась Элизабет скорее по привычке, чем по какой-либо иной причине.
Оба Рейвенскрофта дружно и с явным сомнением уставились на нее.
— Не собираюсь!
В этот момент кто-то забарабанил в дверь.
Блейк вскинул бровь.
— Значит, не собираетесь? — проворковал он.
— Элизабет! — рявкнула леди Дэнбери. — Ты не считаешь, что следует открыть дверь?
— Пожалуй, не стоит, — промямлила Элизабет. Лукас и Джейн не могли выбрать лучшего момента, чтобы появиться на пороге.
— Хочешь, я открою? — предложила Джейн.
— А мы потеряли кота, — добавил Лукас. Графиня выронила чашку.
— Где мой бедный Малкольм?
— Ну, он побежал на кухню, а оттуда в сад, потом в огород мимо грядок с репой, а…
— Я могу провальсировать аж до дверной ручки, — сообщила Джейн. — Мне нужно практиковаться.
— Малкольм! — протрубила леди Дэнбери. — Иди сюда, кис-кис!
Элизабет наградила сердитым взглядом Блейка и Кэролайн, сотрясавшихся от беззвучного хохота.
Лукас со знанием дела произнес:
— Бесполезно, леди Дэнбери. Он вас отсюда не услышит.
Стук в дверь стал громче. Очевидно, Джейн решила покружиться в холле, прежде чем повернуть к двери.
Джеймс принялся выкрикивать имя Элизабет, за которым последовало раздраженное:
— Сейчас же откройте дверь!
Элизабет беспомощно осела на мягком сиденье, борясь с абсурдным желанием рассмеяться. Будь температура в комнате чуть выше, она могла бы поклясться, что попала прямиком в ад.
* * *
Джеймс Сидуэл, маркиз Ривердейл, пребывал не в лучшем настроении. Даже вежливость давалась ему с трудом. Все утро он лез на стенку и буквально приковал себя к кровати, чтобы удержаться от похода к Элизабет.Он хотел отправиться к ней сразу же поутру, но Кэролайн и Блейк в один голос заявили, что нужно дать ей время. «Девушка перенервничала, — уверяли они, — и лучше подождать, пока она успокоится».
Поэтому Джеймс ждал. Ждал вопреки собственному мнению и, что гораздо важнее, интуиции. А когда наконец явился к Рейвенскрофтам, чтобы узнать, сколько же еще ждать, обнаружил записку Кэролайн к Блейку, в которой говорилось, что она отправилась к Хочкисам.
Затем он нашел адресованную ему записку Блейка аналогичного содержания.
И в довершение ко всему в холле Дэнбери-Хауса его перехватил дворецкий и сообщил, что графиня также отбыла в коттедж Хочкисов.
Судя по всему, из всех домочадцев только чертов котище избежал повальной тяги к путешествиям.
— Элизабет! — заорал Джеймс, молотя кулаком по добротной и на редкость прочной двери. — Сейчас же впустите меня, иначе…
Дверь внезапно распахнулась. Джеймс никого не увидел, пока не перевел взгляд ниже. На пороге стояла малышка Джейн Хочкис и лучезарно улыбалась.
— Добрый день, мистер Сидонс, — прощебетала она, протягивая руку. — Я учусь вальсировать.
Джеймс неохотно смирился с тем фактом, что нельзя проскочить мимо девятилетней девочки и жить дальше в согласии со своей совестью.
— Мисс Джейн, — отозвался он. — Приятно видеть вас снова.
Она пошевелила пальчиками. Джеймс растерянно моргнул. Джейн снова пошевелила пальцами.
— Ах да! — поспешно сказал он и нагнулся, чтобы поцеловать ей ручку. Очевидно, раз уж ты имел глупость поцеловать руку девятилетней девочке, тебе придется делать это, пока она не выйдет из детского возраста.
— Прекрасная погода, не правда ли? — произнесла Джейн, подражая взрослым интонациям.
— Да, я… — Он умолк и заглянул ей через плечо, пытаясь понять, что вызвало такой переполох в гостиной. Тетка что-то громогласно вещала, Лукас вопил, а затем через холл стремглав пронеслась Сьюзен и скрылась в кухне.
— Вот он! — раздался ее крик.
И тут, к несказанному удивлению Джеймса, из кухни выскочил пушистый комок и, протрусив по холлу, прошествовал в гостиную.
Дьявол! Даже проклятый кот умудрился его опередить!
— Джейн, — сказал он, проявив, как ему казалось, чудеса выдержки, — мне очень нужно поговорить с твоей сестрой.
— Со Сьюзен?
— Нет, с Элизабет, — четко проговорил он.
— А… Она в гостиной. Но должна вас предупредить… — Джейн игриво склонила головку набок, — что она очень занята. У нас сегодня полно гостей.
— Знаю, — буркнул Джеймс, ожидая, пока она посторонится и освободит путь в гостиную.
— Мяу!
— До чего же невоспитанный кот, — чопорно заметила Джейн, даже и не думая сходить с места теперь, когда она нашла тему для разговора. — Представляете, вот так и промяукал весь день.
Джеймс заметил, что его руки сжались в кулаки от нетерпения.
— Неужели? — поинтересовался он, проявив всю учтивость, на которую был способен. Позволь он своим чувствам проявиться в голосе, малышка бы с воплем умчалась прочь.
Только вряд ли он найдет путь к сердцу Элизабет, если доведет до слез ее сестру.
Джейн важно кивнула:
— Ужасный кот.
— Джейн, — сказал он, присев на корточки, — могу я поговорить с Элизабет прямо сейчас?
Девочка шагнула в сторону.
— Конечно. Что же вы сразу не сказали?
Джеймс воздержался от комментариев. Вместо этого он поблагодарил Джейн, еще раз поцеловал ей ручку и вошел в гостиную, где, к величайшему своему изумлению, обнаружил Элизабет на четвереньках.
— Малкольм, — прошипела Элизабет, — сейчас же вылезай из-под шкафа!
Малкольм фыркнул.
— Вылезай, зверюга ты несчастная!
— Не смей называть моего кота несчастной зверюгой! — гаркнула леди Дэнбери.
Элизабет вытянула руку, пытаясь схватить непокорный комочек меха. В ответ кот махнул лапой с выпущенными когтями.
— Леди Дэнбери, — объявила Элизабет, не поднимая головы, — ваш кот — чудовище.
— Не будь смешной! Малкольм — добрейшее животное, и ты это прекрасно знаешь.
— Малкольм, — проворчала Элизабет, — это порождение дьявола.
— Элизабет Хочкис!
— Это правда.
— На прошлой неделе ты говорила, что он замечательный кот.
— На прошлой неделе он вел себя прилично по отношению ко мне. Насколько я помню, вы даже назвали его предателем.
Леди Дэнбери презрительно фыркнула, наблюдая за попытками Элизабет вытащить кота.
— Представляю, в каком он состоянии после того, как эти гадкие дети гоняли его по всему дому.
Вот, значит, как! Элизабет вскочила на ноги и устремила убийственный взгляд на графиню.
— Никто, кроме меня, не имеет права называть Лукаса и Джейн гадкими детьми!
Молчание, последовавшее за этим, не было абсолютным. Блейк сдавленно хихикал, прикрываясь ладонью, а леди Дэнбери издавала нечленораздельные звуки, хлопая глазами так усердно, что Элизабет могла поклясться, что слышит стук ее ресниц.
Но чего она не ожидала, так это приветливых аплодисментов, раздавшихся за ее спиной. Элизабет медленно повернулась лицом к двери.
Джеймс. Он стоял на пороге с приклеенной к губам полуулыбкой, приподняв бровь. Склонив набок голову, он обратился к тетке:
— Не припомню, чтобы кто-нибудь говорил с вами в подобном тоне, дорогая тетушка.
— Кроме тебя! — огрызнулась графиня. Сообразив, что он только что назвал ее «тетушкой», она снова разразилась нечленораздельным бормотанием, дергая головой в сторону Элизабет.
— Все нормально, — сказал Джеймс. — Она все знает.
— С каких это пор?
— Со вчерашнего дня.
Леди Дэнбери повернулась к Элизабет и рявкнула:
— Почему ты ничего мне не сказала?
— Вы не спрашивали! — Элизабет взглянула на Джеймса и прошипела:
— И давно вы здесь стоите?
— Я видел, как вы ползали под шкафом, если вас это интересует.
Элизабет подавила всхлип. Ей удалось перехватить Джейн и попросить ее задержать Джеймса. Она надеялась, что он пробудет в холле достаточно долго, чтобы она успела вернуть леди Дэнбери ее осатаневшего кота.
Ей вовсе не хотелось, чтобы первым, что увидит Джеймс после вчерашней катастрофы, был ее вихляющийся зад.
Когда она доберется до этого кота…
— Почему, — взвизгнула леди Дэнбери, — никто не сообщил мне, что Джеймс отказался от инкогнито?
— Блейк, — сказала Кэролайн, дергая мужа за руку, — мне кажется, нам пора уходить.
Он замотал головой:
— Я не пропущу этого ни за что на свете.
— Тебе придется! — свирепо сказал Джеймс. Он пересек комнату и схватил Элизабет за руку. — Можете оставаться и пить чай, но мы с Элизабет уходим.
— Постойте! — запротестовала она, безуспешно пытаясь вырваться. — Вы не можете этого сделать.
Он тупо уставился на нее:
— Чего?
— Этого! — выпалила она. — У вас нет никаких прав на меня.
— Они у меня будут, — заявил он, сверкнув самоуверенной, очень мужской улыбкой.
— Крайне неудачный ход с его стороны, — шепнула Кэролайн мужу.
Элизабет сжала пальцы, всеми силами сдерживая гнев.
— Это мой дом! — проскрежетала она. — И предлагать что-либо моим гостям могу только я.
— Ну так предложите, — ввернул Джеймс.
— Вы не имеете права командовать мной.
— А я и не командую. Я всего лишь сказал вашим избранным гостям — которые все до единого явились без приглашения, — что мы уходим.
— Он все испортит, — тихо сказала Кэролайн Блейку. Элизабет скрестила руки на груди.
— Я никуда не пойду.
Лицо Джеймса приобрело зловещее выражение.
— Если бы он вежливо ее попросил… — начала Кэролайн.
— Блейк, — процедил Джеймс, — уйми свою жену!
Блейк засмеялся и тут же получил довольно сильный шлепок по руке от жены.
— Что же касается вас, — обратился Джеймс к Элизабет, — мое терпение иссякло. Нам нужно поговорить. Либо мы сделаем это "а улице, либо здесь, перед моей теткой, вашими младшенькими и, — он дернул головой в сторону Кэролайн и Блейка, — этой парочкой.
Элизабет нервно сглотнула, застыв в нерешительности.
Джеймс придвинулся ближе.
— Решайте, Элизабет.
Она никак не отреагировала, не в состоянии заставить себя произнести хоть слово.
— Отлично! — рявкнул Джеймс. — Тогда я сам решу за вас. — И без лишних слов схватил Элизабет за талию, перекинул через плечо и вышел из комнаты.
Блейк, с нескрываемым весельем наблюдавший за разворачивающейся драмой, повернулся к жене:
— Вообще-то, дорогая, я с тобой не согласен. Учитывая все, вместе взятое, он неплохо справился.
Глава 21
Когда Джеймс выносил ее из дома, Элизабет извивалась, как угорь. Причем не на шутку разъяренный. Но и Джеймс проявил скромность, описывая свои достижения на поприще бокса. У него был немалый опыт, который он приобрел отнюдь не за «несколько уроков». Будучи в Лондоне, он ежедневно посещал заведение Джексона, "предназначенное для джентльменов, желающих поразмяться, отделывая друг друга по всем правилам бокса. А вне Лондона часто приводил в смятение прислугу, грациозно перескакивая с ноги на ногу и дубася мешок с сеном. В результате руки его были сильными, тело крепким, так что Элизабет, несмотря на все ее потуги, ничего не добилась.
— Поставьте меня на землю! — потребовала она. Он не счел нужным ответить.
— Милорд! — возмущенно воскликнула девушка.
— Джеймс! — огрызнулся он, решительными шагами удаляясь от коттеджа. — Вы достаточно долго обращались ко мне по имени, чтобы отказываться теперь от этой привычки.
— Но тогда я считала вас мистером Сидонсом, — парировала Элизабет. — Поставьте меня на ноги.
Джеймс продолжал шагать, сжимая рукой ее талию как тисками.
— Джеймс!
Он хмыкнул:
— Так-то лучше.
Элизабет лягнулась сильнее, вынудив его обхватить ее второй рукой. Она тут же затихла.
— Поняли наконец, что вырваться невозможно? — поинтересовался он довольно мягким тоном. Она одарила его сердитым взглядом.
— Видимо, это означает «да».
Наконец, прошагав в молчании еще несколько минут, он поставил ее на землю рядом с громадным деревом. Спина ее упиралась в ствол, а ноги покоились на толстых узловатых корнях. Джеймс вытянулся перед ней, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.
Свирепо уставившись на него, Элизабет, в свою очередь, скрестила руки. И поскольку она стояла на некотором возвышении, разница в их росте была не слишком заметна.
Джеймс слегка пошевелился, перераспределяя свой вес, однако воздержался от замечаний.
Элизабет выставила вперед подбородок и стиснула зубы. Джеймс вскинул бровь.
— О, ради Бога! — взорвалась Элизабет. — Да говорите же наконец, что собирались.
— Вчера, — сказал он, — я попросил вас выйти за меня замуж.
Она нервно сглотнула.
— Вчера я вам отказала.
— А сегодня?
На кончике языка у Элизабет вертелось: «Сегодня вы не просили!» — однако она не решилась произнести этого вслух. Такого рода реплику можно было бросить человеку, которого она знала как Джеймса Сидонса. Но стоявший перед ней маркиз был кем-то совершенно другим, и она не знала, как с ним обращаться. И совсем не потому, что не имела опыта общения с аристократами. Недаром же она провела столько лет в обществе леди Дэнбери.
У Элизабет было такое чувство, словно она попала в нелепый фарс, правил которого не знает. Всю жизнь ее учили, как себя вести, как и всех англичанок благородного происхождения. Но никто не говорил, что делать, если влюбишься в человека, который меняет свою личность с легкостью, с которой другие меняют перчатки.
После затянувшейся паузы она сказала:
— Вам не следовало присылать нам банковский чек.
Джеймс вздрогнул.
— Вы его получили?
— Вчера вечером.
Он выругался себе под нос, пробормотав что-то вроде: «Крайне неудачный момент».
Глаза Элизабет увлажнились, и она усиленно заморгала.
— Зачем вы это сделали? Неужели вы думали, что мне нужна благотворительность? Как будто я жалкая, беспомощная…
— Я думал, — с нажимом произнес Джеймс, — что преступно позволять вам выходить замуж за развратного подагрика, чтобы обеспечить брата и сестер. Более того, мое сердце просто разрывалось, когда я видел, как вы буквально лезете из собственной кожи, стараясь соответствовать представлению миссис Ситон о том, какой должна быть женщина.
— Мне не нужна ваша жалость, — тихо вымолвила она.
— Жалость здесь ни при чем, Элизабет. Вы не нуждаетесь ни в каких эдиктах. Единственное, на что они способны, так это подавить ваш дух. — Он усталым жестом взъерошил волосы. — Я не вынесу, если вы лишитесь огня, который делает вас совершенно особенной. Задорных искорок в ваших глазах и загадочной улыбки, когда вам весело.
Элизабет нервно сглотнула, чувствуя себя неловко от его слов.
Джеймс шагнул вперед, вполовину уменьшив расстояние между ними.
— Все, что я делал — я делал из дружбы.
— К чему тогда вся эта секретность? — прошептала она. Он приподнял брови, с сомнением глядя на девушку.
— Вы хотите сказать, что приняли бы чек? — Выждав не более секунды, он добавил:
— Не думаю. Кроме того, я должен был изображать Джеймса Сидонса. Откуда у управляющего такие деньги?
— Джеймс, вы хоть понимаете, какое унижение я испытала вчера вечером, когда пришла домой после всего, что случилось, и обнаружила анонимный чек из банка?
— А что бы вы почувствовали, — парировал он, — если бы он прибыл двумя днями раньше? До того как узнали, кто я такой? Прежде чем у вас появились основания заподозрить, что он от меня?
Элизабет прикусила губу. По всей видимости, отнеслась бы подозрительно, но в целом пришла бы в восторг. И безусловно, приняла бы дар. Гордость гордостью, но детям нужно есть. Да и Лукасу пора в школу. А если бы она приняла предложение Джеймса…
— Вы хоть представляете себе, какая вы эгоистка? — осведомился он, прервав, к счастью, ее мысли, устремившиеся в опасном направлении.
— Как вы смеете? — воскликнула она дрогнувшим от негодования голосом. — Не смейте называть меня так! Я готова смириться с любыми оскорблениями, но не с этим.
— Потому что последние пять лет трудились на благо семьи? Потому что отдаете детям все без остатка, не думая о себе?
Насмешливые нотки, звучавшие в его голосе, привели Элизабет в такую ярость, что она была не в состоянии ответить.
— Да, вы делали все это, — заявил он с обидным высокомерием, — и тем не менее не задумываясь отказались от единственного шанса улучшить положение, единственной возможности покончить со всеми тревогами и обеспечить детям жизнь, которую они, с вашей точки зрения, заслуживают.
— У меня тоже есть гордость, — проскрежетала она. Джеймс хрипло рассмеялся:
— О да! И совершенно очевидно, что вы ставите ее выше, чем благополучие своей семьи.
Элизабет занесла руку, собираясь дать ему пощечину, но он легко перехватил ее.
— Даже если вы не выйдете за меня замуж, — сказал он, стараясь не обращать внимания на резкую боль в груди, которую вызвала одна мысль о подобной возможности, — даже если вы не выйдете за меня замуж, вы можете взять эти деньги и вычеркнуть меня из своей жизни.
Она покачала головой:
— Тогда вы приобретете надо мной слишком большую власть.
— Каким это образом? Деньги ваши. Это же банковский чек. Я не могу забрать его назад.
— Вы нашли бы способ наказать меня, — прошептала девушка, — если бы я взяла чек, но не вышла за вас замуж.
Сердце Джеймса обдало холодом.
— Вот, значит, за кого вы меня принимаете?
— Поставьте меня на землю! — потребовала она. Он не счел нужным ответить.
— Милорд! — возмущенно воскликнула девушка.
— Джеймс! — огрызнулся он, решительными шагами удаляясь от коттеджа. — Вы достаточно долго обращались ко мне по имени, чтобы отказываться теперь от этой привычки.
— Но тогда я считала вас мистером Сидонсом, — парировала Элизабет. — Поставьте меня на ноги.
Джеймс продолжал шагать, сжимая рукой ее талию как тисками.
— Джеймс!
Он хмыкнул:
— Так-то лучше.
Элизабет лягнулась сильнее, вынудив его обхватить ее второй рукой. Она тут же затихла.
— Поняли наконец, что вырваться невозможно? — поинтересовался он довольно мягким тоном. Она одарила его сердитым взглядом.
— Видимо, это означает «да».
Наконец, прошагав в молчании еще несколько минут, он поставил ее на землю рядом с громадным деревом. Спина ее упиралась в ствол, а ноги покоились на толстых узловатых корнях. Джеймс вытянулся перед ней, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.
Свирепо уставившись на него, Элизабет, в свою очередь, скрестила руки. И поскольку она стояла на некотором возвышении, разница в их росте была не слишком заметна.
Джеймс слегка пошевелился, перераспределяя свой вес, однако воздержался от замечаний.
Элизабет выставила вперед подбородок и стиснула зубы. Джеймс вскинул бровь.
— О, ради Бога! — взорвалась Элизабет. — Да говорите же наконец, что собирались.
— Вчера, — сказал он, — я попросил вас выйти за меня замуж.
Она нервно сглотнула.
— Вчера я вам отказала.
— А сегодня?
На кончике языка у Элизабет вертелось: «Сегодня вы не просили!» — однако она не решилась произнести этого вслух. Такого рода реплику можно было бросить человеку, которого она знала как Джеймса Сидонса. Но стоявший перед ней маркиз был кем-то совершенно другим, и она не знала, как с ним обращаться. И совсем не потому, что не имела опыта общения с аристократами. Недаром же она провела столько лет в обществе леди Дэнбери.
У Элизабет было такое чувство, словно она попала в нелепый фарс, правил которого не знает. Всю жизнь ее учили, как себя вести, как и всех англичанок благородного происхождения. Но никто не говорил, что делать, если влюбишься в человека, который меняет свою личность с легкостью, с которой другие меняют перчатки.
После затянувшейся паузы она сказала:
— Вам не следовало присылать нам банковский чек.
Джеймс вздрогнул.
— Вы его получили?
— Вчера вечером.
Он выругался себе под нос, пробормотав что-то вроде: «Крайне неудачный момент».
Глаза Элизабет увлажнились, и она усиленно заморгала.
— Зачем вы это сделали? Неужели вы думали, что мне нужна благотворительность? Как будто я жалкая, беспомощная…
— Я думал, — с нажимом произнес Джеймс, — что преступно позволять вам выходить замуж за развратного подагрика, чтобы обеспечить брата и сестер. Более того, мое сердце просто разрывалось, когда я видел, как вы буквально лезете из собственной кожи, стараясь соответствовать представлению миссис Ситон о том, какой должна быть женщина.
— Мне не нужна ваша жалость, — тихо вымолвила она.
— Жалость здесь ни при чем, Элизабет. Вы не нуждаетесь ни в каких эдиктах. Единственное, на что они способны, так это подавить ваш дух. — Он усталым жестом взъерошил волосы. — Я не вынесу, если вы лишитесь огня, который делает вас совершенно особенной. Задорных искорок в ваших глазах и загадочной улыбки, когда вам весело.
Элизабет нервно сглотнула, чувствуя себя неловко от его слов.
Джеймс шагнул вперед, вполовину уменьшив расстояние между ними.
— Все, что я делал — я делал из дружбы.
— К чему тогда вся эта секретность? — прошептала она. Он приподнял брови, с сомнением глядя на девушку.
— Вы хотите сказать, что приняли бы чек? — Выждав не более секунды, он добавил:
— Не думаю. Кроме того, я должен был изображать Джеймса Сидонса. Откуда у управляющего такие деньги?
— Джеймс, вы хоть понимаете, какое унижение я испытала вчера вечером, когда пришла домой после всего, что случилось, и обнаружила анонимный чек из банка?
— А что бы вы почувствовали, — парировал он, — если бы он прибыл двумя днями раньше? До того как узнали, кто я такой? Прежде чем у вас появились основания заподозрить, что он от меня?
Элизабет прикусила губу. По всей видимости, отнеслась бы подозрительно, но в целом пришла бы в восторг. И безусловно, приняла бы дар. Гордость гордостью, но детям нужно есть. Да и Лукасу пора в школу. А если бы она приняла предложение Джеймса…
— Вы хоть представляете себе, какая вы эгоистка? — осведомился он, прервав, к счастью, ее мысли, устремившиеся в опасном направлении.
— Как вы смеете? — воскликнула она дрогнувшим от негодования голосом. — Не смейте называть меня так! Я готова смириться с любыми оскорблениями, но не с этим.
— Потому что последние пять лет трудились на благо семьи? Потому что отдаете детям все без остатка, не думая о себе?
Насмешливые нотки, звучавшие в его голосе, привели Элизабет в такую ярость, что она была не в состоянии ответить.
— Да, вы делали все это, — заявил он с обидным высокомерием, — и тем не менее не задумываясь отказались от единственного шанса улучшить положение, единственной возможности покончить со всеми тревогами и обеспечить детям жизнь, которую они, с вашей точки зрения, заслуживают.
— У меня тоже есть гордость, — проскрежетала она. Джеймс хрипло рассмеялся:
— О да! И совершенно очевидно, что вы ставите ее выше, чем благополучие своей семьи.
Элизабет занесла руку, собираясь дать ему пощечину, но он легко перехватил ее.
— Даже если вы не выйдете за меня замуж, — сказал он, стараясь не обращать внимания на резкую боль в груди, которую вызвала одна мысль о подобной возможности, — даже если вы не выйдете за меня замуж, вы можете взять эти деньги и вычеркнуть меня из своей жизни.
Она покачала головой:
— Тогда вы приобретете надо мной слишком большую власть.
— Каким это образом? Деньги ваши. Это же банковский чек. Я не могу забрать его назад.
— Вы нашли бы способ наказать меня, — прошептала девушка, — если бы я взяла чек, но не вышла за вас замуж.
Сердце Джеймса обдало холодом.
— Вот, значит, за кого вы меня принимаете?