Милосердный Боже, она и раньше думала, что жизнь обошлась с ней несправедливо, но теперь… теперь она представлялась ей настоящим мучением.
   — Оглянитесь, Элизабет.
   Она решительно зашагала вперед. Никогда в жизни ей не было так тяжело.
* * *
   Поздним вечером троица юных Хочкисов сгрудилась на холодном полу коридора перед спальней старшей сестры.
   — По-моему, она плачет, — прошептал Лукас.
   — Конечно, плачет, — прошипела Джейн. — Любой дурак скажет, что она плачет.
   — Вопрос в том, — включилась Сьюзен, — почему она плачет?
   Ни один из них не знал ответа.
   Они поморщились, услышав особенно душераздирающее рыдание, и дружно сглотнули, когда за ним последовали громкие всхлипы.
   — Последнее время она очень переживала из-за денег, — нерешительно заметил Лукас.
   — Она всегда беспокоится из-за них, — возразила Джейн.
   — Это вполне естественно, — добавила Сьюзен. — Люди, у которых нет денег, только и делают, что беспокоятся о них.
   Двое младших Хочкисов согласно кивнули.
   — У нас и вправду ничего нет? — спросила шепотом Джейн.
   — Боюсь, что так, — вздохнула Сьюзен. Глаза Лукаса подозрительно заблестели.
   — Выходит, я не поеду в Итон?
   — Ну что ты, — поспешно сказала Сьюзен, — конечно, поедешь. Просто нам придется экономить.
   — Как же мы сможем экономить, если у нас ничего нет? — спросил он.
   Сьюзен не ответила.
   Джейн ткнула ее локтем в ребро.
   — Мне кажется, один из нас должен ее утешить.
   Прежде чем Сьюзен успела кивнуть, они услышали грохот, за которым последовал вопль их благовоспитанной сестры, изумивший всю троицу до глубины души:
   — Проклятие! Катись к дьяволу!
   Джейн ахнула.
   Сьюзен разинула рот.
   — Я не верю своим ушам! — благоговейно выдохнул Лукас. — Интересно, кого это она так проклинает?
   — Здесь нечем гордиться, — одернула брата Джейн, ткнув его пальцем в ямку над ключицей.
   — Ой!
   — Только попробуй чертыхнуться, — добавила Сьюзен.
   — Очень даже есть чем гордиться. Я сам не сказанул бы такого.
   Джейн закатила глаза:
   — Ох уж эти мужчины!
   — Перестаньте препираться, — рассеянно произнесла Сьюзен. — Думаю, мне лучше войти и выяснить, что с ней.
   — Правильно, — отозвалась Джейн, — я же говорила…
   — Почему все, что бы ни происходило, должно быть твоей идеей? — с угрюмым видом поинтересовался Лукас. — Вечно ты…
   — Это была моя идея!
   — Тише! — прикрикнула на них Сьюзен. — Марш вниз, оба. И если я узнаю, что кто-нибудь из вас не послушался, то целый месяц буду перекрахмаливать ваше нижнее белье.
   Малыши кивнули и скатились с лестницы. Сьюзен набрала в грудь воздуха и постучала в дверь Элизабет.
   Никакого ответа.
   Сьюзен постучала снова.
   — Я знаю, что ты там.
   Послышался звук шагов, и дверь резко распахнулась.
   — Еще бы тебе не знать, что я здесь! — огрызнулась Элизабет. — Наверное, все слышали, как я примчалась из Дэнбери-Хауса.
   Сьюзен открыла рот, закрыла его и снова открыла.
   — Я хотела спросить, не случилось ли чего-нибудь, но потом поняла, насколько глупо это звучит. Поэтому я лучше спрошу: что случилось?
   Элизабет не нашла нужным облекать свой ответ в слова. Вместо этого она повернула голову и свирепо воззрилась на красный предмет, лежавший в углу.
   — О Господи! — воскликнула Сьюзен, ринувшись через комнату. — Так вот что так грохнуло?
   Элизабет бросила презрительный взгляд на труд миссис Сидонс, который сестра бережно подняла с пола.
   — Эта книга, между прочим, принадлежит леди Дэнбери, — заметила Сьюзен. — Ты сама требовала, чтобы я не перегибала переплет. А теперь швыряешь ее через всю комнату.
   — Мои приоритеты изменились. Мне плевать, даже если эта книжонка сгорит. Даже если сама миссис Ситон сгорит в аду!
   — Так это ее ты посылала к дьяволу?
   — Возможно, — заявила Элизабет вызывающим тоном. Пораженная Сьюзен прижала ладонь к щеке.
   — Элизабет, это на тебя не похоже.
   — Я сама на себя не похожа.
   — Ты должна рассказать, что тебя так расстроило.
   Элизабет издала короткий невеселый смешок:
   — Эта книга погубила мою жизнь.
   Сьюзен рассудительно заметила:
   — Не припомню, чтобы ты устраивала мелодрамы.
   — Может, я изменилась.
   — Может, — сказала Сьюзен, все более раздражаясь от уклончивых ответов сестры, — ты объяснишь мне, каким образом эта книга погубила твою жизнь?
   Элизабет отвернулась, чтобы Сьюзен не видела, как дрожат ее губы.
   — Я никогда не стала бы кокетничать с ним. Я бы даже не приблизилась к нему, если бы не вбила себе в голову…
   — Господи милосердный! — воскликнула Сьюзен. — Да что он с тобой сделал? Он что, обесчестил тебя?
   — Нет! — выкрикнула Элизабет. — И никогда не обесчестит.
   — Что же тогда случилось?
   — О, Сьюзен, — ответила Элизабет, заливаясь слезами, — я могла бы полюбить его. По-настоящему.
   — Ну и что в этом плохого? — ласково прошептала Сьюзен.
   — Сьюзен, у него и пары монет не найдется в кармане. Он управляющий.
   — А тебя не удовлетворит простая жизнь?
   — Конечно, удовлетворит! — вскинулась Элизабет. — Но как быть с образованием Лукаса? А твой дебют? Где взять акварельные краски для Джейн? Можно подумать, ты ни слова не слышала из того, что я говорила на прошлой неделе. По-твоему, я ищу мужа забавы ради? Нам нужны деньги, Сьюзен. Деньги!
   Сьюзен не могла заставить себя посмотреть сестре в глаза.
   — Мне очень жаль, что ты решила пожертвовать собой.
   — Самое забавное, что я не считала это такой уж жертвой. Большинство женщин выходят замуж без любви. Но теперь… — Она умолкла и вытерла глаза. — Теперь мне тяжело. Вот в чем дело. Ужасно тяжело.
   Проглотив ком в горле, Сьюзен сказала:
   — Наверное, тебе следует вернуть книгу. Элизабет кивнула:
   — Обязательно. Завтра же.
   — Нам надо бы… надо решить, как действовать дальше. Я уверена, что ты можешь найти мужа и без того, чтобы практиковаться на…
   Элизабет подняла руку:
   — Давай больше не будем говорить об этом.
   Сьюзен кивнула и, слабо улыбнувшись, подняла книгу.
   — Пойду сотру с нее пыль. Вернешь ее завтра.
   Элизабет не двинулась с места, пока сестра не вышла из комнаты. Затем забралась в постель и принялась плакать. Но на сей раз она засунула голову под подушку, чтобы заглушить рыдания.
   Последнее, в чем она нуждалась, так это в очередной порции сочувствия.

Глава 8

   На следующее утро Элизабет появилась в Дэнбери-Хаусе раньше, чем обычно, в надежде незаметно проскользнуть в библиотеку и вернуть книгу на место, прежде чем леди Дэнбери закончит завтрак. Единственное, о чем она мечтала, так это навсегда избавиться от зловредной вещицы.
   Она в сотый раз проиграла всю сцену в уме. Она поставит «Как выйти замуж за маркиза» на полку и решительно закроет за собой дверь библиотеки. И дело с концом.
   — Ты ничего не принесла мне, кроме горя, — прошептала она, обращаясь к сумочке, в которой лежала книга.
   Господь милосердный, да она превратилась в законченную идиотку! Разговаривает с книгой. С книгой! Которая не обладает никакой магией, не может изменить ее жизнь и, уж точно, не способна ответить, даже если у нее хватает глупости разговаривать с ней.
   Это всего лишь книга. Неодушевленный предмет. Она сама наделила ее властью. И позволила влиять на свою жизнь, придавая ей чрезмерное значение.
   Правда, это не объясняет того факта, почему она светится в темноте каждый раз, когда Элизабет заглядывает в сумку.
   Она пересекла на цыпочках холл, первый раз в жизни благословляя приверженность леди Дэнберн рутине. Графиня, должно быть, на три четверти продвинулась с завтраком, а значит, в распоряжении Элизабет как минимум двадцать минут до того, как хозяйка появится в гостиной.
   Две минуты, чтобы вернуть книгу в библиотеку, и восемнадцать, чтобы успокоиться.
   Элизабет сунула руку в сумочку и, вцепившись в книгу, свернула за угол. Дверь в библиотеку была распахнута. Лучше не придумаешь. Чем меньше шума, тем больше шансов ни с кем не столкнуться. Не то чтобы в этой части дома наблюдалась особая активность во время завтрака графини, но лишняя предосторожность не помешает.
   Элизабет бочком проскользнула в открытую дверь, неотрывно глядя на полку, где в начале недели обнаружила книгу. Все, что от нее требуется, так это пересечь комнату, положить книгу и уйти. Без промедления и неоправданных остановок.
   Не сводя с полки взгляда, она достала из сумки книгу. Еще пара шагов и…
   — Доброе утро, Элизабет.
   Элизабет вскрикнула от неожиданности.
   Джеймс отпрянул с удивленным видом.
   — Кажется, я испугал вас. Примите мои глубочайшие извинения.
   — Что вы тут делаете? — спросила она.
   — Вы дрожите, — участливо заметил он. — Неужели так испугались?
   — Нет, — чересчур громко осветила она, — Просто не ожидала кого-нибудь здесь застать. В библиотеке обычно пусто по утрам.
   Он пожал плечами:
   — Я люблю читать. Леди Дэнбери разрешила мне свободно пользоваться ее библиотекой. Послушайте, а что это у вас?
   Элизабет проследила за его взглядом и ахнула. Боже правый, она все еще держит книгу в руке.
   — Ничего! — выпалила она, пытаясь засунуть книгу назад в сумочку. — Абсолютно ничего. — Но от растерянности она стала неловкой, и книга, выскользнув, грохнулась на пол.
   — А, та самая книга, которую вы прятали от меня позавчера! — заявил он с торжествующим блеском в глазах.
   — Не та! — чуть ли не завопила она, рухнув на колени в надежде прикрыть злополучную книжонку. — Это глупый роман, который я взяла почитать и…
   — Ну и как, ничего? — протянул Джеймс. — Пожалуй, мне тоже следует его прочитать.
   — Вам не понравится, — отрезала Элизабет. — Романтическая чепуха.
   — Как раз в моем вкусе.
   — Конечно, все обожают романы, — затараторила она, — но неужели вы станете читать такую чушь? Право, не стоит. Дешевая мелодрама. Вы умрете со скуки.
   — Вы думаете? — вкрадчиво произнес он, изогнув уголок рта в лукавой улыбке.
   Она энергично закивала:
   — Я бы даже сказала, что эта книга предназначена исключительно для женщин.
   — Вы не усматриваете в этом некоторую дискриминацию?
   — Я лишь пытаюсь сберечь ваше время.
   Джеймс опустился на корточки.
   — Какая трогательная забота!
   Элизабет переместилась по полу, практически усевшись на книгу.
   — Кто-то же должен заботиться о вас.
   Он придвинулся ближе.
   — Эта черта мне больше всего в вас нравится, Элизабет.
   — Какая? — пискнула она.
   — Заботливость.
   — С чего бы это? — огрызнулась она, буквально подпрыгнув от его слов. — Еще вчера вы полагали, что я шантажирую леди Дэнбери. Или, по-вашему, это тоже проявление заботы?
   — Не пытайтесь уйти от темы, — раздраженно бросил он, — но замечу для протокола, что не считаю вас шантажисткой. Не отрицаю, вы были на подозрении. В конце концов, вы единственная, у кого есть свободный доступ к личным вещам леди Дэнбери. Но я употребил все силы, чтобы составить о вас мнение, и пришел к выводу, что это не в вашем характере.
   — Какая трогательная забота, — кисло произнесла она.
   — Покажите мне книгу, Элизабет! — скомандовал он.
   — Ни за что!
   — Покажите, вам говорят.
   Элизабет застонала вслух. Невероятно, что это происходит с ней. Слово «унижение» даже приблизительно не описывало ее состояния, а «свекольный» — цвета ее щек.
   — Вы делаете себе же хуже. — Джеймс протянул руку и как-то умудрился ухватиться за кончик книги. Она присела еще ниже.
   — Я не сдвинусь с места.
   Плотоядно покосившись на нее, он пошевелил пальцами.
   — Развратник, — выдохнула она. — Лезете даме под юбку.
   Он придвинулся еще ближе.
   — Если бы я залез к вам под юбку, у вас было бы совсем другое выражение лица.
   Элизабет толкнула его в плечо. Наверное, он заслуживает подобного обращения, решил Джеймс, но будь он проклят, если уйдет из библиотеки, не рассмотрев наконец загадочную книжку в красном переплете.
   — Можете оскорблять меня, как вам угодно, — высокомерно заявила девушка, — но ничего этим не добьетесь. Я не сдвинусь с места!
   — Элизабет, вы ведете себя как наседка, которая пытается высидеть книгу.
   — Будь вы истинным джентльменом…
   — Ах, оставьте! Едва ли джентльменское поведение уместно в данной ситуации. — Он просунул пальцы дальше, продвинувшись на несколько дюймов вперед. Еще один рывок, чтобы зацепить большим пальцем за краешек переплета, и книга будет его!
   — Сейчас же уберите из-под меня свою руку, — процедила она.
   Он поступил с точностью до наоборот, просунув пальцы еще на полдюйма вперед.
   — Как вам удается членораздельно изъясняться, не разжимая зубов? Поистине редкий дар.
   — Джеймс!
   Он поднял вверх свободную руку успокаивающим жестом.
   — Еще минуту, с вашего позволения. Мне нужно сосредоточиться.
   Под ее разъяренным взглядом он обхватил большим пальцем край книги и расплылся в беспощадной улыбке.
   — Вам конец, мисс Хочкис.
   — Что вы… А-а-ах!
   Одним мощным движением он вырвал из-под нее книгу. Взмахнув руками, Элизабет распростерлась на полу.
   — Не-е-ет! — завопила она таким голосом, словно судьба всего мира зависела от ее способности вернуть книгу.
   Джеймс понесся по комнате, с триумфом размахивая над головой своим трофеем. Элизабет, будучи ниже его на целый фут, не имела ни единого шанса до нее дотянуться.
   — Джеймс, пожалуйста, — взмолилась она.
   Он покачал головой, сожалея, что чувствует себя таким подлецом при виде отчаянного выражения ее лица. Но книга не один день будоражила его любопытство, и он находился слишком близко от цели, чтобы отступить. Задрав вверх голову, Джеймс перевернул книгу и прочитал название.
   «Как выйти замуж за маркиза».
   Он моргнул. Не может быть, чтобы она знала… нет, она наверняка не догадывается, кто он на самом деле.
   — Зачем вы это сделали? — произнесла Элизабет сдавленным тоном. — Зачем вам это понадобилось?
   Он склонился к ней.
   — Что это такое?
   — А на что это, по-вашему, похоже? — огрызнулась она.
   — Я… э-э… я не знаю. — Продолжая держать книгу над головой, он раскрыл ее и пролистал несколько страниц. — Вообще-то похоже на руководство.
   — Значит, так оно и есть, — бросила она в ответ. — А теперь, прошу вас, отдайте ее мне. Я должна вернуть ее леди Дэнбери.
   — Это принадлежит моей… леди Дэнбери? — недоверчиво спросил он.
   — Да! Отдайте ее мне.
   Джеймс покачал головой, посмотрел на книгу, а затем снова перевел взгляд на Элизабет.
   — Но зачем ей понадобилась подобная книга?
   — Не знаю! — чуть не плача, выкрикнула она. — Книга старая. Может, она купила ее еще до того, как вышла замуж за лорда Дэнбери. Пожалуйста, позвольте мне вернуть ее на полку, пока она завтракает.
   — Одну минуту. — Он перевернул страницу и прочитал:
   Улыбайтесь, не разжимая губ. Улыбка со сжатыми губами беспредельно таинственна и отвечает вашей задаче поразить воображение маркиза.
   — Так вот почему они это делают, — пробормотал он, покосившись на Элизабет. — Эдикт номер двенадцать многое объясняет.
   — Отдайте книгу! — потребовала она, протянув руку.
   — На тот случай, если вам интересно, — сказал Джеймс, широко поведя рукой, — лично я предпочитаю женщин, которые умеют улыбаться. А так, — он растянул губы, изображая улыбку со сжатыми губами, — крайне непривлекательно.
   — Вряд ли миссис Ситон имела в виду вашу гримасу. — Элизабет передразнила его застывшее лицо с вытянутыми в ниточку губами. — Думаю, это полагается делать так. — На сей раз она изогнула губы в изящной полуулыбке, от которой его охватила дрожь.
   — Пожалуй, — произнес он, кашлянув, — так намного эффектнее.
   — В голове не умещается, что я обсуждаю это с вами, — сказала она скорее себе, чем ему. — Почему бы нам просто не положить книгу на место?
   — У нас не меньше десяти минут, прежде чем леди Дэнбери закончит завтрак. Не волнуйтесь. — Он снова обратился к красной книжке. — Я нахожу это все более увлекательным.
   — А я нет! — бросила она.
   Джеймс взглянул на Элизабет. Она стояла прямая как доска, сжав руки в кулаки. На щеках горели два красных пятна.
   — Похоже, вы сердитесь, — заметил он.
   — Ваша проницательность поражает
   — Но я пытался вас рассмешить. Я и представить себе не мог, что вы обидитесь.
   Ее взгляд стал жестче.
   — Так, по-вашему, я смеюсь?
   — Элизабет, — сказал он примиряюще, — мы же просто развлекаемся. Не может быть, чтобы вы серьезно относились к этой чепухе.
   Она не ответила. Молчание тяжело повисло в воздухе, и Джеймс заметил искорку боли в сапфировых глазах девушки. Уголки ее губ дрогнули, затем плотно сжались, и она отвела взгляд.
   — Господи! — выдохнул он, ощутив крошечные уколы вины, вонзившиеся в солнечное сплетение. — Простите меня.
   Элизабет вздернула подбородок, но он видел, как ее лицо дрогнуло от сдерживаемых эмоций, когда она сказала:
   — Теперь мы можем это прекратить?
   Джеймс молча опустил руки и вручил ей книгу. Не поблагодарив, она взяла ее и прижала к груди.
   — Я не знал, что вы ищете мужа, — сказал он, оправдываясь.
   — Вы вообще ничего не знаете обо мне.
   Неловким жестом он указал на книгу:
   — Она оказалась полезной?
   — Нет.
   Ее безжизненный голос подействовал на него как удар под дых. Джеймс вдруг понял, что обязан что-то сделать. Он должен вернуть блеск ее глазам и теплые интонации голосу. Ему необходимо слышать ее смех и смеяться самому над ее невинными шутками.
   Джеймс не смог бы объяснить, на чем основано его убеждение. Просто чувствовал, что обязан это сделать.
   Он откашлялся и спросил:
   — Не могу ли я как-нибудь содействовать вам?
   — Простите, что вы сказали?
   — Могу я вам помочь?
   Элизабет бросила на него подозрительный взгляд:
   — Что вы имеете в виду?
   Рот Джеймса слегка приоткрылся, пока он пытался сообразить, что, черт побери, ему ответить.
   — Дело в том… мне кое-что известно насчет того, как найти мужа — или, как в моем случае, жену.
   Она вытаращила глаза:
   — Вы женаты?!
   — Нет! — воскликнул он, поразившись горячности, с которой опроверг ее предположение. Она явно успокоилась.
   — О, слава Богу. Потому что вы… вы…
   — Потому что я поцеловал вас?
   — Да, — пробормотала она, щеки ее заметно порозовели вокруг красных пятен в центре.
   Джеймс протянул руку и взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя.
   — Если бы я был женат, Элизабет, то, будьте уверены, не стал бы ухаживать за другой женщиной.
   — Как… благородно с вашей стороны.
   — Я хочу сказать, что если вы действительно ищете мужа, я был бы счастлив оказать вам содействие.
   Элизабет уставилась на него, не в силах поверить в парадоксальность происходящего. Вот она стоит перед человеком, из-за которого проплакала всю ночь напролет, а он предлагает ей свою помощь в поисках другого мужчины, за которого она могла бы выйти замуж.
   — Этого не может быть, — сказала она. — Просто не может быть.
   — Не понимаю, почему, — невозмутимо заметил Джеймс. — Я считаю вас своим другом и…
   — Каким образом, скажите на милость, вы могли бы мне помочь? — осведомилась Элизабет, недоумевая, какого дьявола она вообще обсуждает с ним эту тему. — Вы новичок в наших краях. А следовательно, даже не можете представить меня подходящим кандидатам. К тому же, — добавила она, небрежно указав на него, — вы ничего не смыслите в том, как следует одеваться.
   Он возмутился:
   — Ну, знаете!
   — Ваша одежда, конечно, недурно сшита, но видала виды и давно вышла из моды.
   — Как и ваша, — ответствовал он с насмешливой ухмылкой.
   — Знаю! — бросила она. — Именно поэтому я нуждаюсь в помощи того, кто знает, о чем говорит.
   Джеймс склонил голову, а затем запрокинул ее назад, стараясь удержаться от резкого ответа. Нахальной девчонке следовало бы взглянуть на его лондонский гардероб. Завал одежды, и все по последней моде — без всяких там пошлых полос и рюшей.
   — С чего это вам так захотелось выйти замуж? — поинтересовался он, решив, что важнее разобраться в сложившейся ситуации, чем отстаивать свое умение одеваться со вкусом.
   — Не ваше дело.
   — Позвольте с вами не согласиться. Чтобы помочь, я должен быть в курсе дела.
   — Я пока не приняла вашего предложения о помощи, — возразила Элизабет.
   Его взгляд упал на книгу.
   — Вам непременно нужен маркиз?
   Она моргнула, не понимая.
   — Простите?
   — Это должен быть маркиз? — повторил он. — Вам нужен титул? Это так важно?
   Она невольно попятилась от его резкого тона.
   — Нет.
   Джеймс ощутил, как расслабились мышцы. Он не отдавал себе отчета, в каком напряжении находится, как важен для него ее ответ. Всю свою жизнь он с болью сознавал, что его общественное положение важнее, чем он сам. Отец никогда не называл его сыном, только наследником. Предыдущий маркиз не знал, как относиться к ребенку. Он обращался с Джеймсом как с миниатюрной копией взрослого. Детские шалости воспринимались как оскорбление титула, и Джеймс быстро научился скрывать свою живую натуру под маской серьезности и послушания — по крайней мере когда находился в обществе отца.
   В школе он пользовался популярностью — как и все атлетически развитые мальчишки, обладавшие общительным нравом, — но ему понадобилось некоторое время, чтобы выделить настоящих друзей среди тех, кто видел в нем средство достигнуть лучшей жизни и высокого общественного положения.
   А потом в Лондоне — Боже правый! Дамам было все равно, окажись у него две головы или телосложение слона. «Маркиз, маркиз, — сопровождал его шепот. — Богат. Живет во дворце». В качестве преимуществ упоминались также приятная внешность и молодость, но ни слова об уме, чувстве юмора или, скажем, улыбке.
   Если уж на то пошло, Элизабет Хочкис — первая женщина, которой он понравился, представившись управляющим.
   Он перевел на нее взгляд.
   — Значит, не маркиз? — вкрадчиво спросил он. — А как же книга?
   Ее сжатые в кулаки руки затряслись. У нее был такой вид, словно она сейчас топнет ногой.
   — Да потому, что так написано на обложке! Потому что она не называется «Как выйти замуж за нетитулованного джентльмена, обладающего некоторым состоянием и умеренным чувством юмора». Не знаю, какие еще объяснения вам нужны.
   Джеймс не удержался от улыбки.
* * *
   — Вообще-то я сомневаюсь, что могла бы привлечь титулованного господина, — уныло добавила Элизабет. — У меня нет приданого, и меня не назовешь бриллиантом чистой воды.
   Здесь они расходились во мнениях, но он сомневался, что ему удастся ее переубедить.
   — У вас есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался он.
   Элизабет выдержала красноречивую паузу, прежде чем ответить.
   — Нет.
   — Как я понимаю, кандидат в мужья все же существует, — усмехнулся Джеймс.
   Она снова помолчала, прежде чем отозваться тоном, из которого следовало, что он рискует жизнью, если не оставит эту тему:
   — Он меня не устраивает.
   — А какими качествами должен обладать претендент, чтобы вас устроить?
   Она устало вздохнула:
   — Хорошо бы, чтобы он колотил меня не чаще чем раз в неделю, не бегал за каждой юбкой…
   — Ну и ну! Оказывается, у вас высокие требования.
   — Забудьте, что я сказала! — вскинулась она. — Не понимаю, зачем я вообще с вами разговариваю? Вы не имеете понятия, что такое отчаяние, какое испытывает человек, у которого нет выбора. Каково сознавать, что как бы ты ни старалась…
   — Элизабет, — мягко произнес Джеймс и, протянув руку, сжал ее пальцы. — Простите.
   — У него должны быть деньги, — тупо сказала она, уставившись на свою руку в его ладони. — Мне нужны деньги.
   — Понимаю.
   — Сомневаюсь, но думаю, этого достаточно, чтобы вы поняли: я бедствую.
   — Вам не хватает того, что платит леди Дэнбери? Чтобы обеспечить себя? — тихо спросил он.
   — Мне-то хватает, но этого недостаточно, чтобы обеспечить моих младшеньких. К тому же Лукаса просто необходимо отправить в Итон.
   — Да, — рассеянно согласился он, — совершенно необходимо. Вы сказали, он баронет?
   — Ничего я вам не говорила, но он действительно баронет.
   — Наверное, я слышал это от леди Дэнбери.
   Элизабет пожала плечами и издала нечто среднее между вздохом и невеселым смешком.
   — Это ни для кого не секрет. В здешних краях мы являем собой классический образец обедневшего дворянства. Как видите, у меня не много шансов выйти замуж. Единственное, что я могу предложить, так это благородное происхождение. Но даже оно не слишком впечатляет. Я ведь не отпрыск аристократического семейства.
   — Пожалуй, — задумчиво произнес он, — но найдется немало мужчин, готовых связать себя браком с мелкопоместным дворянством, особенно титулованным. К тому же в вашу пользу говорит то, что вы красивы.
   Элизабет бросила на него сердитый взгляд.
   — Пожалуйста, избавьте меня от своей снисходительности.
   Джеймс недоверчиво улыбнулся. Она даже не представляет себе, насколько привлекательна.
   — Мне говорили, что я довольно хорошенькая, — начала она.
   Какое-то представление все же имеет.
   — …но «красивая» — это явное преувеличение.
   Он махнул рукой, отметая ее протесты:
   — Поверьте, я разбираюсь в таких вещах. Как я уже сказал, в округе наверняка найдется не один мужчина, который захочет жениться на вас.