Страница:
Милосердный Боже, она и раньше думала, что жизнь обошлась с ней несправедливо, но теперь… теперь она представлялась ей настоящим мучением.
— Оглянитесь, Элизабет.
Она решительно зашагала вперед. Никогда в жизни ей не было так тяжело.
— По-моему, она плачет, — прошептал Лукас.
— Конечно, плачет, — прошипела Джейн. — Любой дурак скажет, что она плачет.
— Вопрос в том, — включилась Сьюзен, — почему она плачет?
Ни один из них не знал ответа.
Они поморщились, услышав особенно душераздирающее рыдание, и дружно сглотнули, когда за ним последовали громкие всхлипы.
— Последнее время она очень переживала из-за денег, — нерешительно заметил Лукас.
— Она всегда беспокоится из-за них, — возразила Джейн.
— Это вполне естественно, — добавила Сьюзен. — Люди, у которых нет денег, только и делают, что беспокоятся о них.
Двое младших Хочкисов согласно кивнули.
— У нас и вправду ничего нет? — спросила шепотом Джейн.
— Боюсь, что так, — вздохнула Сьюзен. Глаза Лукаса подозрительно заблестели.
— Выходит, я не поеду в Итон?
— Ну что ты, — поспешно сказала Сьюзен, — конечно, поедешь. Просто нам придется экономить.
— Как же мы сможем экономить, если у нас ничего нет? — спросил он.
Сьюзен не ответила.
Джейн ткнула ее локтем в ребро.
— Мне кажется, один из нас должен ее утешить.
Прежде чем Сьюзен успела кивнуть, они услышали грохот, за которым последовал вопль их благовоспитанной сестры, изумивший всю троицу до глубины души:
— Проклятие! Катись к дьяволу!
Джейн ахнула.
Сьюзен разинула рот.
— Я не верю своим ушам! — благоговейно выдохнул Лукас. — Интересно, кого это она так проклинает?
— Здесь нечем гордиться, — одернула брата Джейн, ткнув его пальцем в ямку над ключицей.
— Ой!
— Только попробуй чертыхнуться, — добавила Сьюзен.
— Очень даже есть чем гордиться. Я сам не сказанул бы такого.
Джейн закатила глаза:
— Ох уж эти мужчины!
— Перестаньте препираться, — рассеянно произнесла Сьюзен. — Думаю, мне лучше войти и выяснить, что с ней.
— Правильно, — отозвалась Джейн, — я же говорила…
— Почему все, что бы ни происходило, должно быть твоей идеей? — с угрюмым видом поинтересовался Лукас. — Вечно ты…
— Это была моя идея!
— Тише! — прикрикнула на них Сьюзен. — Марш вниз, оба. И если я узнаю, что кто-нибудь из вас не послушался, то целый месяц буду перекрахмаливать ваше нижнее белье.
Малыши кивнули и скатились с лестницы. Сьюзен набрала в грудь воздуха и постучала в дверь Элизабет.
Никакого ответа.
Сьюзен постучала снова.
— Я знаю, что ты там.
Послышался звук шагов, и дверь резко распахнулась.
— Еще бы тебе не знать, что я здесь! — огрызнулась Элизабет. — Наверное, все слышали, как я примчалась из Дэнбери-Хауса.
Сьюзен открыла рот, закрыла его и снова открыла.
— Я хотела спросить, не случилось ли чего-нибудь, но потом поняла, насколько глупо это звучит. Поэтому я лучше спрошу: что случилось?
Элизабет не нашла нужным облекать свой ответ в слова. Вместо этого она повернула голову и свирепо воззрилась на красный предмет, лежавший в углу.
— О Господи! — воскликнула Сьюзен, ринувшись через комнату. — Так вот что так грохнуло?
Элизабет бросила презрительный взгляд на труд миссис Сидонс, который сестра бережно подняла с пола.
— Эта книга, между прочим, принадлежит леди Дэнбери, — заметила Сьюзен. — Ты сама требовала, чтобы я не перегибала переплет. А теперь швыряешь ее через всю комнату.
— Мои приоритеты изменились. Мне плевать, даже если эта книжонка сгорит. Даже если сама миссис Ситон сгорит в аду!
— Так это ее ты посылала к дьяволу?
— Возможно, — заявила Элизабет вызывающим тоном. Пораженная Сьюзен прижала ладонь к щеке.
— Элизабет, это на тебя не похоже.
— Я сама на себя не похожа.
— Ты должна рассказать, что тебя так расстроило.
Элизабет издала короткий невеселый смешок:
— Эта книга погубила мою жизнь.
Сьюзен рассудительно заметила:
— Не припомню, чтобы ты устраивала мелодрамы.
— Может, я изменилась.
— Может, — сказала Сьюзен, все более раздражаясь от уклончивых ответов сестры, — ты объяснишь мне, каким образом эта книга погубила твою жизнь?
Элизабет отвернулась, чтобы Сьюзен не видела, как дрожат ее губы.
— Я никогда не стала бы кокетничать с ним. Я бы даже не приблизилась к нему, если бы не вбила себе в голову…
— Господи милосердный! — воскликнула Сьюзен. — Да что он с тобой сделал? Он что, обесчестил тебя?
— Нет! — выкрикнула Элизабет. — И никогда не обесчестит.
— Что же тогда случилось?
— О, Сьюзен, — ответила Элизабет, заливаясь слезами, — я могла бы полюбить его. По-настоящему.
— Ну и что в этом плохого? — ласково прошептала Сьюзен.
— Сьюзен, у него и пары монет не найдется в кармане. Он управляющий.
— А тебя не удовлетворит простая жизнь?
— Конечно, удовлетворит! — вскинулась Элизабет. — Но как быть с образованием Лукаса? А твой дебют? Где взять акварельные краски для Джейн? Можно подумать, ты ни слова не слышала из того, что я говорила на прошлой неделе. По-твоему, я ищу мужа забавы ради? Нам нужны деньги, Сьюзен. Деньги!
Сьюзен не могла заставить себя посмотреть сестре в глаза.
— Мне очень жаль, что ты решила пожертвовать собой.
— Самое забавное, что я не считала это такой уж жертвой. Большинство женщин выходят замуж без любви. Но теперь… — Она умолкла и вытерла глаза. — Теперь мне тяжело. Вот в чем дело. Ужасно тяжело.
Проглотив ком в горле, Сьюзен сказала:
— Наверное, тебе следует вернуть книгу. Элизабет кивнула:
— Обязательно. Завтра же.
— Нам надо бы… надо решить, как действовать дальше. Я уверена, что ты можешь найти мужа и без того, чтобы практиковаться на…
Элизабет подняла руку:
— Давай больше не будем говорить об этом.
Сьюзен кивнула и, слабо улыбнувшись, подняла книгу.
— Пойду сотру с нее пыль. Вернешь ее завтра.
Элизабет не двинулась с места, пока сестра не вышла из комнаты. Затем забралась в постель и принялась плакать. Но на сей раз она засунула голову под подушку, чтобы заглушить рыдания.
Последнее, в чем она нуждалась, так это в очередной порции сочувствия.
Глава 8
— Оглянитесь, Элизабет.
Она решительно зашагала вперед. Никогда в жизни ей не было так тяжело.
* * *
Поздним вечером троица юных Хочкисов сгрудилась на холодном полу коридора перед спальней старшей сестры.— По-моему, она плачет, — прошептал Лукас.
— Конечно, плачет, — прошипела Джейн. — Любой дурак скажет, что она плачет.
— Вопрос в том, — включилась Сьюзен, — почему она плачет?
Ни один из них не знал ответа.
Они поморщились, услышав особенно душераздирающее рыдание, и дружно сглотнули, когда за ним последовали громкие всхлипы.
— Последнее время она очень переживала из-за денег, — нерешительно заметил Лукас.
— Она всегда беспокоится из-за них, — возразила Джейн.
— Это вполне естественно, — добавила Сьюзен. — Люди, у которых нет денег, только и делают, что беспокоятся о них.
Двое младших Хочкисов согласно кивнули.
— У нас и вправду ничего нет? — спросила шепотом Джейн.
— Боюсь, что так, — вздохнула Сьюзен. Глаза Лукаса подозрительно заблестели.
— Выходит, я не поеду в Итон?
— Ну что ты, — поспешно сказала Сьюзен, — конечно, поедешь. Просто нам придется экономить.
— Как же мы сможем экономить, если у нас ничего нет? — спросил он.
Сьюзен не ответила.
Джейн ткнула ее локтем в ребро.
— Мне кажется, один из нас должен ее утешить.
Прежде чем Сьюзен успела кивнуть, они услышали грохот, за которым последовал вопль их благовоспитанной сестры, изумивший всю троицу до глубины души:
— Проклятие! Катись к дьяволу!
Джейн ахнула.
Сьюзен разинула рот.
— Я не верю своим ушам! — благоговейно выдохнул Лукас. — Интересно, кого это она так проклинает?
— Здесь нечем гордиться, — одернула брата Джейн, ткнув его пальцем в ямку над ключицей.
— Ой!
— Только попробуй чертыхнуться, — добавила Сьюзен.
— Очень даже есть чем гордиться. Я сам не сказанул бы такого.
Джейн закатила глаза:
— Ох уж эти мужчины!
— Перестаньте препираться, — рассеянно произнесла Сьюзен. — Думаю, мне лучше войти и выяснить, что с ней.
— Правильно, — отозвалась Джейн, — я же говорила…
— Почему все, что бы ни происходило, должно быть твоей идеей? — с угрюмым видом поинтересовался Лукас. — Вечно ты…
— Это была моя идея!
— Тише! — прикрикнула на них Сьюзен. — Марш вниз, оба. И если я узнаю, что кто-нибудь из вас не послушался, то целый месяц буду перекрахмаливать ваше нижнее белье.
Малыши кивнули и скатились с лестницы. Сьюзен набрала в грудь воздуха и постучала в дверь Элизабет.
Никакого ответа.
Сьюзен постучала снова.
— Я знаю, что ты там.
Послышался звук шагов, и дверь резко распахнулась.
— Еще бы тебе не знать, что я здесь! — огрызнулась Элизабет. — Наверное, все слышали, как я примчалась из Дэнбери-Хауса.
Сьюзен открыла рот, закрыла его и снова открыла.
— Я хотела спросить, не случилось ли чего-нибудь, но потом поняла, насколько глупо это звучит. Поэтому я лучше спрошу: что случилось?
Элизабет не нашла нужным облекать свой ответ в слова. Вместо этого она повернула голову и свирепо воззрилась на красный предмет, лежавший в углу.
— О Господи! — воскликнула Сьюзен, ринувшись через комнату. — Так вот что так грохнуло?
Элизабет бросила презрительный взгляд на труд миссис Сидонс, который сестра бережно подняла с пола.
— Эта книга, между прочим, принадлежит леди Дэнбери, — заметила Сьюзен. — Ты сама требовала, чтобы я не перегибала переплет. А теперь швыряешь ее через всю комнату.
— Мои приоритеты изменились. Мне плевать, даже если эта книжонка сгорит. Даже если сама миссис Ситон сгорит в аду!
— Так это ее ты посылала к дьяволу?
— Возможно, — заявила Элизабет вызывающим тоном. Пораженная Сьюзен прижала ладонь к щеке.
— Элизабет, это на тебя не похоже.
— Я сама на себя не похожа.
— Ты должна рассказать, что тебя так расстроило.
Элизабет издала короткий невеселый смешок:
— Эта книга погубила мою жизнь.
Сьюзен рассудительно заметила:
— Не припомню, чтобы ты устраивала мелодрамы.
— Может, я изменилась.
— Может, — сказала Сьюзен, все более раздражаясь от уклончивых ответов сестры, — ты объяснишь мне, каким образом эта книга погубила твою жизнь?
Элизабет отвернулась, чтобы Сьюзен не видела, как дрожат ее губы.
— Я никогда не стала бы кокетничать с ним. Я бы даже не приблизилась к нему, если бы не вбила себе в голову…
— Господи милосердный! — воскликнула Сьюзен. — Да что он с тобой сделал? Он что, обесчестил тебя?
— Нет! — выкрикнула Элизабет. — И никогда не обесчестит.
— Что же тогда случилось?
— О, Сьюзен, — ответила Элизабет, заливаясь слезами, — я могла бы полюбить его. По-настоящему.
— Ну и что в этом плохого? — ласково прошептала Сьюзен.
— Сьюзен, у него и пары монет не найдется в кармане. Он управляющий.
— А тебя не удовлетворит простая жизнь?
— Конечно, удовлетворит! — вскинулась Элизабет. — Но как быть с образованием Лукаса? А твой дебют? Где взять акварельные краски для Джейн? Можно подумать, ты ни слова не слышала из того, что я говорила на прошлой неделе. По-твоему, я ищу мужа забавы ради? Нам нужны деньги, Сьюзен. Деньги!
Сьюзен не могла заставить себя посмотреть сестре в глаза.
— Мне очень жаль, что ты решила пожертвовать собой.
— Самое забавное, что я не считала это такой уж жертвой. Большинство женщин выходят замуж без любви. Но теперь… — Она умолкла и вытерла глаза. — Теперь мне тяжело. Вот в чем дело. Ужасно тяжело.
Проглотив ком в горле, Сьюзен сказала:
— Наверное, тебе следует вернуть книгу. Элизабет кивнула:
— Обязательно. Завтра же.
— Нам надо бы… надо решить, как действовать дальше. Я уверена, что ты можешь найти мужа и без того, чтобы практиковаться на…
Элизабет подняла руку:
— Давай больше не будем говорить об этом.
Сьюзен кивнула и, слабо улыбнувшись, подняла книгу.
— Пойду сотру с нее пыль. Вернешь ее завтра.
Элизабет не двинулась с места, пока сестра не вышла из комнаты. Затем забралась в постель и принялась плакать. Но на сей раз она засунула голову под подушку, чтобы заглушить рыдания.
Последнее, в чем она нуждалась, так это в очередной порции сочувствия.
Глава 8
На следующее утро Элизабет появилась в Дэнбери-Хаусе раньше, чем обычно, в надежде незаметно проскользнуть в библиотеку и вернуть книгу на место, прежде чем леди Дэнбери закончит завтрак. Единственное, о чем она мечтала, так это навсегда избавиться от зловредной вещицы.
Она в сотый раз проиграла всю сцену в уме. Она поставит «Как выйти замуж за маркиза» на полку и решительно закроет за собой дверь библиотеки. И дело с концом.
— Ты ничего не принесла мне, кроме горя, — прошептала она, обращаясь к сумочке, в которой лежала книга.
Господь милосердный, да она превратилась в законченную идиотку! Разговаривает с книгой. С книгой! Которая не обладает никакой магией, не может изменить ее жизнь и, уж точно, не способна ответить, даже если у нее хватает глупости разговаривать с ней.
Это всего лишь книга. Неодушевленный предмет. Она сама наделила ее властью. И позволила влиять на свою жизнь, придавая ей чрезмерное значение.
Правда, это не объясняет того факта, почему она светится в темноте каждый раз, когда Элизабет заглядывает в сумку.
Она пересекла на цыпочках холл, первый раз в жизни благословляя приверженность леди Дэнберн рутине. Графиня, должно быть, на три четверти продвинулась с завтраком, а значит, в распоряжении Элизабет как минимум двадцать минут до того, как хозяйка появится в гостиной.
Две минуты, чтобы вернуть книгу в библиотеку, и восемнадцать, чтобы успокоиться.
Элизабет сунула руку в сумочку и, вцепившись в книгу, свернула за угол. Дверь в библиотеку была распахнута. Лучше не придумаешь. Чем меньше шума, тем больше шансов ни с кем не столкнуться. Не то чтобы в этой части дома наблюдалась особая активность во время завтрака графини, но лишняя предосторожность не помешает.
Элизабет бочком проскользнула в открытую дверь, неотрывно глядя на полку, где в начале недели обнаружила книгу. Все, что от нее требуется, так это пересечь комнату, положить книгу и уйти. Без промедления и неоправданных остановок.
Не сводя с полки взгляда, она достала из сумки книгу. Еще пара шагов и…
— Доброе утро, Элизабет.
Элизабет вскрикнула от неожиданности.
Джеймс отпрянул с удивленным видом.
— Кажется, я испугал вас. Примите мои глубочайшие извинения.
— Что вы тут делаете? — спросила она.
— Вы дрожите, — участливо заметил он. — Неужели так испугались?
— Нет, — чересчур громко осветила она, — Просто не ожидала кого-нибудь здесь застать. В библиотеке обычно пусто по утрам.
Он пожал плечами:
— Я люблю читать. Леди Дэнбери разрешила мне свободно пользоваться ее библиотекой. Послушайте, а что это у вас?
Элизабет проследила за его взглядом и ахнула. Боже правый, она все еще держит книгу в руке.
— Ничего! — выпалила она, пытаясь засунуть книгу назад в сумочку. — Абсолютно ничего. — Но от растерянности она стала неловкой, и книга, выскользнув, грохнулась на пол.
— А, та самая книга, которую вы прятали от меня позавчера! — заявил он с торжествующим блеском в глазах.
— Не та! — чуть ли не завопила она, рухнув на колени в надежде прикрыть злополучную книжонку. — Это глупый роман, который я взяла почитать и…
— Ну и как, ничего? — протянул Джеймс. — Пожалуй, мне тоже следует его прочитать.
— Вам не понравится, — отрезала Элизабет. — Романтическая чепуха.
— Как раз в моем вкусе.
— Конечно, все обожают романы, — затараторила она, — но неужели вы станете читать такую чушь? Право, не стоит. Дешевая мелодрама. Вы умрете со скуки.
— Вы думаете? — вкрадчиво произнес он, изогнув уголок рта в лукавой улыбке.
Она энергично закивала:
— Я бы даже сказала, что эта книга предназначена исключительно для женщин.
— Вы не усматриваете в этом некоторую дискриминацию?
— Я лишь пытаюсь сберечь ваше время.
Джеймс опустился на корточки.
— Какая трогательная забота!
Элизабет переместилась по полу, практически усевшись на книгу.
— Кто-то же должен заботиться о вас.
Он придвинулся ближе.
— Эта черта мне больше всего в вас нравится, Элизабет.
— Какая? — пискнула она.
— Заботливость.
— С чего бы это? — огрызнулась она, буквально подпрыгнув от его слов. — Еще вчера вы полагали, что я шантажирую леди Дэнбери. Или, по-вашему, это тоже проявление заботы?
— Не пытайтесь уйти от темы, — раздраженно бросил он, — но замечу для протокола, что не считаю вас шантажисткой. Не отрицаю, вы были на подозрении. В конце концов, вы единственная, у кого есть свободный доступ к личным вещам леди Дэнбери. Но я употребил все силы, чтобы составить о вас мнение, и пришел к выводу, что это не в вашем характере.
— Какая трогательная забота, — кисло произнесла она.
— Покажите мне книгу, Элизабет! — скомандовал он.
— Ни за что!
— Покажите, вам говорят.
Элизабет застонала вслух. Невероятно, что это происходит с ней. Слово «унижение» даже приблизительно не описывало ее состояния, а «свекольный» — цвета ее щек.
— Вы делаете себе же хуже. — Джеймс протянул руку и как-то умудрился ухватиться за кончик книги. Она присела еще ниже.
— Я не сдвинусь с места.
Плотоядно покосившись на нее, он пошевелил пальцами.
— Развратник, — выдохнула она. — Лезете даме под юбку.
Он придвинулся еще ближе.
— Если бы я залез к вам под юбку, у вас было бы совсем другое выражение лица.
Элизабет толкнула его в плечо. Наверное, он заслуживает подобного обращения, решил Джеймс, но будь он проклят, если уйдет из библиотеки, не рассмотрев наконец загадочную книжку в красном переплете.
— Можете оскорблять меня, как вам угодно, — высокомерно заявила девушка, — но ничего этим не добьетесь. Я не сдвинусь с места!
— Элизабет, вы ведете себя как наседка, которая пытается высидеть книгу.
— Будь вы истинным джентльменом…
— Ах, оставьте! Едва ли джентльменское поведение уместно в данной ситуации. — Он просунул пальцы дальше, продвинувшись на несколько дюймов вперед. Еще один рывок, чтобы зацепить большим пальцем за краешек переплета, и книга будет его!
— Сейчас же уберите из-под меня свою руку, — процедила она.
Он поступил с точностью до наоборот, просунув пальцы еще на полдюйма вперед.
— Как вам удается членораздельно изъясняться, не разжимая зубов? Поистине редкий дар.
— Джеймс!
Он поднял вверх свободную руку успокаивающим жестом.
— Еще минуту, с вашего позволения. Мне нужно сосредоточиться.
Под ее разъяренным взглядом он обхватил большим пальцем край книги и расплылся в беспощадной улыбке.
— Вам конец, мисс Хочкис.
— Что вы… А-а-ах!
Одним мощным движением он вырвал из-под нее книгу. Взмахнув руками, Элизабет распростерлась на полу.
— Не-е-ет! — завопила она таким голосом, словно судьба всего мира зависела от ее способности вернуть книгу.
Джеймс понесся по комнате, с триумфом размахивая над головой своим трофеем. Элизабет, будучи ниже его на целый фут, не имела ни единого шанса до нее дотянуться.
— Джеймс, пожалуйста, — взмолилась она.
Он покачал головой, сожалея, что чувствует себя таким подлецом при виде отчаянного выражения ее лица. Но книга не один день будоражила его любопытство, и он находился слишком близко от цели, чтобы отступить. Задрав вверх голову, Джеймс перевернул книгу и прочитал название.
«Как выйти замуж за маркиза».
Он моргнул. Не может быть, чтобы она знала… нет, она наверняка не догадывается, кто он на самом деле.
— Зачем вы это сделали? — произнесла Элизабет сдавленным тоном. — Зачем вам это понадобилось?
Он склонился к ней.
— Что это такое?
— А на что это, по-вашему, похоже? — огрызнулась она.
— Я… э-э… я не знаю. — Продолжая держать книгу над головой, он раскрыл ее и пролистал несколько страниц. — Вообще-то похоже на руководство.
— Значит, так оно и есть, — бросила она в ответ. — А теперь, прошу вас, отдайте ее мне. Я должна вернуть ее леди Дэнбери.
— Это принадлежит моей… леди Дэнбери? — недоверчиво спросил он.
— Да! Отдайте ее мне.
Джеймс покачал головой, посмотрел на книгу, а затем снова перевел взгляд на Элизабет.
— Но зачем ей понадобилась подобная книга?
— Не знаю! — чуть не плача, выкрикнула она. — Книга старая. Может, она купила ее еще до того, как вышла замуж за лорда Дэнбери. Пожалуйста, позвольте мне вернуть ее на полку, пока она завтракает.
— Одну минуту. — Он перевернул страницу и прочитал:
Улыбайтесь, не разжимая губ. Улыбка со сжатыми губами беспредельно таинственна и отвечает вашей задаче поразить воображение маркиза.
— Так вот почему они это делают, — пробормотал он, покосившись на Элизабет. — Эдикт номер двенадцать многое объясняет.
— Отдайте книгу! — потребовала она, протянув руку.
— На тот случай, если вам интересно, — сказал Джеймс, широко поведя рукой, — лично я предпочитаю женщин, которые умеют улыбаться. А так, — он растянул губы, изображая улыбку со сжатыми губами, — крайне непривлекательно.
— Вряд ли миссис Ситон имела в виду вашу гримасу. — Элизабет передразнила его застывшее лицо с вытянутыми в ниточку губами. — Думаю, это полагается делать так. — На сей раз она изогнула губы в изящной полуулыбке, от которой его охватила дрожь.
— Пожалуй, — произнес он, кашлянув, — так намного эффектнее.
— В голове не умещается, что я обсуждаю это с вами, — сказала она скорее себе, чем ему. — Почему бы нам просто не положить книгу на место?
— У нас не меньше десяти минут, прежде чем леди Дэнбери закончит завтрак. Не волнуйтесь. — Он снова обратился к красной книжке. — Я нахожу это все более увлекательным.
— А я нет! — бросила она.
Джеймс взглянул на Элизабет. Она стояла прямая как доска, сжав руки в кулаки. На щеках горели два красных пятна.
— Похоже, вы сердитесь, — заметил он.
— Ваша проницательность поражает
— Но я пытался вас рассмешить. Я и представить себе не мог, что вы обидитесь.
Ее взгляд стал жестче.
— Так, по-вашему, я смеюсь?
— Элизабет, — сказал он примиряюще, — мы же просто развлекаемся. Не может быть, чтобы вы серьезно относились к этой чепухе.
Она не ответила. Молчание тяжело повисло в воздухе, и Джеймс заметил искорку боли в сапфировых глазах девушки. Уголки ее губ дрогнули, затем плотно сжались, и она отвела взгляд.
— Господи! — выдохнул он, ощутив крошечные уколы вины, вонзившиеся в солнечное сплетение. — Простите меня.
Элизабет вздернула подбородок, но он видел, как ее лицо дрогнуло от сдерживаемых эмоций, когда она сказала:
— Теперь мы можем это прекратить?
Джеймс молча опустил руки и вручил ей книгу. Не поблагодарив, она взяла ее и прижала к груди.
— Я не знал, что вы ищете мужа, — сказал он, оправдываясь.
— Вы вообще ничего не знаете обо мне.
Неловким жестом он указал на книгу:
— Она оказалась полезной?
— Нет.
Ее безжизненный голос подействовал на него как удар под дых. Джеймс вдруг понял, что обязан что-то сделать. Он должен вернуть блеск ее глазам и теплые интонации голосу. Ему необходимо слышать ее смех и смеяться самому над ее невинными шутками.
Джеймс не смог бы объяснить, на чем основано его убеждение. Просто чувствовал, что обязан это сделать.
Он откашлялся и спросил:
— Не могу ли я как-нибудь содействовать вам?
— Простите, что вы сказали?
— Могу я вам помочь?
Элизабет бросила на него подозрительный взгляд:
— Что вы имеете в виду?
Рот Джеймса слегка приоткрылся, пока он пытался сообразить, что, черт побери, ему ответить.
— Дело в том… мне кое-что известно насчет того, как найти мужа — или, как в моем случае, жену.
Она вытаращила глаза:
— Вы женаты?!
— Нет! — воскликнул он, поразившись горячности, с которой опроверг ее предположение. Она явно успокоилась.
— О, слава Богу. Потому что вы… вы…
— Потому что я поцеловал вас?
— Да, — пробормотала она, щеки ее заметно порозовели вокруг красных пятен в центре.
Джеймс протянул руку и взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя.
— Если бы я был женат, Элизабет, то, будьте уверены, не стал бы ухаживать за другой женщиной.
— Как… благородно с вашей стороны.
— Я хочу сказать, что если вы действительно ищете мужа, я был бы счастлив оказать вам содействие.
Элизабет уставилась на него, не в силах поверить в парадоксальность происходящего. Вот она стоит перед человеком, из-за которого проплакала всю ночь напролет, а он предлагает ей свою помощь в поисках другого мужчины, за которого она могла бы выйти замуж.
— Этого не может быть, — сказала она. — Просто не может быть.
— Не понимаю, почему, — невозмутимо заметил Джеймс. — Я считаю вас своим другом и…
— Каким образом, скажите на милость, вы могли бы мне помочь? — осведомилась Элизабет, недоумевая, какого дьявола она вообще обсуждает с ним эту тему. — Вы новичок в наших краях. А следовательно, даже не можете представить меня подходящим кандидатам. К тому же, — добавила она, небрежно указав на него, — вы ничего не смыслите в том, как следует одеваться.
Он возмутился:
— Ну, знаете!
— Ваша одежда, конечно, недурно сшита, но видала виды и давно вышла из моды.
— Как и ваша, — ответствовал он с насмешливой ухмылкой.
— Знаю! — бросила она. — Именно поэтому я нуждаюсь в помощи того, кто знает, о чем говорит.
Джеймс склонил голову, а затем запрокинул ее назад, стараясь удержаться от резкого ответа. Нахальной девчонке следовало бы взглянуть на его лондонский гардероб. Завал одежды, и все по последней моде — без всяких там пошлых полос и рюшей.
— С чего это вам так захотелось выйти замуж? — поинтересовался он, решив, что важнее разобраться в сложившейся ситуации, чем отстаивать свое умение одеваться со вкусом.
— Не ваше дело.
— Позвольте с вами не согласиться. Чтобы помочь, я должен быть в курсе дела.
— Я пока не приняла вашего предложения о помощи, — возразила Элизабет.
Его взгляд упал на книгу.
— Вам непременно нужен маркиз?
Она моргнула, не понимая.
— Простите?
— Это должен быть маркиз? — повторил он. — Вам нужен титул? Это так важно?
Она невольно попятилась от его резкого тона.
— Нет.
Джеймс ощутил, как расслабились мышцы. Он не отдавал себе отчета, в каком напряжении находится, как важен для него ее ответ. Всю свою жизнь он с болью сознавал, что его общественное положение важнее, чем он сам. Отец никогда не называл его сыном, только наследником. Предыдущий маркиз не знал, как относиться к ребенку. Он обращался с Джеймсом как с миниатюрной копией взрослого. Детские шалости воспринимались как оскорбление титула, и Джеймс быстро научился скрывать свою живую натуру под маской серьезности и послушания — по крайней мере когда находился в обществе отца.
В школе он пользовался популярностью — как и все атлетически развитые мальчишки, обладавшие общительным нравом, — но ему понадобилось некоторое время, чтобы выделить настоящих друзей среди тех, кто видел в нем средство достигнуть лучшей жизни и высокого общественного положения.
А потом в Лондоне — Боже правый! Дамам было все равно, окажись у него две головы или телосложение слона. «Маркиз, маркиз, — сопровождал его шепот. — Богат. Живет во дворце». В качестве преимуществ упоминались также приятная внешность и молодость, но ни слова об уме, чувстве юмора или, скажем, улыбке.
Если уж на то пошло, Элизабет Хочкис — первая женщина, которой он понравился, представившись управляющим.
Он перевел на нее взгляд.
— Значит, не маркиз? — вкрадчиво спросил он. — А как же книга?
Ее сжатые в кулаки руки затряслись. У нее был такой вид, словно она сейчас топнет ногой.
— Да потому, что так написано на обложке! Потому что она не называется «Как выйти замуж за нетитулованного джентльмена, обладающего некоторым состоянием и умеренным чувством юмора». Не знаю, какие еще объяснения вам нужны.
Джеймс не удержался от улыбки.
Здесь они расходились во мнениях, но он сомневался, что ему удастся ее переубедить.
— У вас есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался он.
Элизабет выдержала красноречивую паузу, прежде чем ответить.
— Нет.
— Как я понимаю, кандидат в мужья все же существует, — усмехнулся Джеймс.
Она снова помолчала, прежде чем отозваться тоном, из которого следовало, что он рискует жизнью, если не оставит эту тему:
— Он меня не устраивает.
— А какими качествами должен обладать претендент, чтобы вас устроить?
Она устало вздохнула:
— Хорошо бы, чтобы он колотил меня не чаще чем раз в неделю, не бегал за каждой юбкой…
— Ну и ну! Оказывается, у вас высокие требования.
— Забудьте, что я сказала! — вскинулась она. — Не понимаю, зачем я вообще с вами разговариваю? Вы не имеете понятия, что такое отчаяние, какое испытывает человек, у которого нет выбора. Каково сознавать, что как бы ты ни старалась…
— Элизабет, — мягко произнес Джеймс и, протянув руку, сжал ее пальцы. — Простите.
— У него должны быть деньги, — тупо сказала она, уставившись на свою руку в его ладони. — Мне нужны деньги.
— Понимаю.
— Сомневаюсь, но думаю, этого достаточно, чтобы вы поняли: я бедствую.
— Вам не хватает того, что платит леди Дэнбери? Чтобы обеспечить себя? — тихо спросил он.
— Мне-то хватает, но этого недостаточно, чтобы обеспечить моих младшеньких. К тому же Лукаса просто необходимо отправить в Итон.
— Да, — рассеянно согласился он, — совершенно необходимо. Вы сказали, он баронет?
— Ничего я вам не говорила, но он действительно баронет.
— Наверное, я слышал это от леди Дэнбери.
Элизабет пожала плечами и издала нечто среднее между вздохом и невеселым смешком.
— Это ни для кого не секрет. В здешних краях мы являем собой классический образец обедневшего дворянства. Как видите, у меня не много шансов выйти замуж. Единственное, что я могу предложить, так это благородное происхождение. Но даже оно не слишком впечатляет. Я ведь не отпрыск аристократического семейства.
— Пожалуй, — задумчиво произнес он, — но найдется немало мужчин, готовых связать себя браком с мелкопоместным дворянством, особенно титулованным. К тому же в вашу пользу говорит то, что вы красивы.
Элизабет бросила на него сердитый взгляд.
— Пожалуйста, избавьте меня от своей снисходительности.
Джеймс недоверчиво улыбнулся. Она даже не представляет себе, насколько привлекательна.
— Мне говорили, что я довольно хорошенькая, — начала она.
Какое-то представление все же имеет.
— …но «красивая» — это явное преувеличение.
Он махнул рукой, отметая ее протесты:
— Поверьте, я разбираюсь в таких вещах. Как я уже сказал, в округе наверняка найдется не один мужчина, который захочет жениться на вас.
Она в сотый раз проиграла всю сцену в уме. Она поставит «Как выйти замуж за маркиза» на полку и решительно закроет за собой дверь библиотеки. И дело с концом.
— Ты ничего не принесла мне, кроме горя, — прошептала она, обращаясь к сумочке, в которой лежала книга.
Господь милосердный, да она превратилась в законченную идиотку! Разговаривает с книгой. С книгой! Которая не обладает никакой магией, не может изменить ее жизнь и, уж точно, не способна ответить, даже если у нее хватает глупости разговаривать с ней.
Это всего лишь книга. Неодушевленный предмет. Она сама наделила ее властью. И позволила влиять на свою жизнь, придавая ей чрезмерное значение.
Правда, это не объясняет того факта, почему она светится в темноте каждый раз, когда Элизабет заглядывает в сумку.
Она пересекла на цыпочках холл, первый раз в жизни благословляя приверженность леди Дэнберн рутине. Графиня, должно быть, на три четверти продвинулась с завтраком, а значит, в распоряжении Элизабет как минимум двадцать минут до того, как хозяйка появится в гостиной.
Две минуты, чтобы вернуть книгу в библиотеку, и восемнадцать, чтобы успокоиться.
Элизабет сунула руку в сумочку и, вцепившись в книгу, свернула за угол. Дверь в библиотеку была распахнута. Лучше не придумаешь. Чем меньше шума, тем больше шансов ни с кем не столкнуться. Не то чтобы в этой части дома наблюдалась особая активность во время завтрака графини, но лишняя предосторожность не помешает.
Элизабет бочком проскользнула в открытую дверь, неотрывно глядя на полку, где в начале недели обнаружила книгу. Все, что от нее требуется, так это пересечь комнату, положить книгу и уйти. Без промедления и неоправданных остановок.
Не сводя с полки взгляда, она достала из сумки книгу. Еще пара шагов и…
— Доброе утро, Элизабет.
Элизабет вскрикнула от неожиданности.
Джеймс отпрянул с удивленным видом.
— Кажется, я испугал вас. Примите мои глубочайшие извинения.
— Что вы тут делаете? — спросила она.
— Вы дрожите, — участливо заметил он. — Неужели так испугались?
— Нет, — чересчур громко осветила она, — Просто не ожидала кого-нибудь здесь застать. В библиотеке обычно пусто по утрам.
Он пожал плечами:
— Я люблю читать. Леди Дэнбери разрешила мне свободно пользоваться ее библиотекой. Послушайте, а что это у вас?
Элизабет проследила за его взглядом и ахнула. Боже правый, она все еще держит книгу в руке.
— Ничего! — выпалила она, пытаясь засунуть книгу назад в сумочку. — Абсолютно ничего. — Но от растерянности она стала неловкой, и книга, выскользнув, грохнулась на пол.
— А, та самая книга, которую вы прятали от меня позавчера! — заявил он с торжествующим блеском в глазах.
— Не та! — чуть ли не завопила она, рухнув на колени в надежде прикрыть злополучную книжонку. — Это глупый роман, который я взяла почитать и…
— Ну и как, ничего? — протянул Джеймс. — Пожалуй, мне тоже следует его прочитать.
— Вам не понравится, — отрезала Элизабет. — Романтическая чепуха.
— Как раз в моем вкусе.
— Конечно, все обожают романы, — затараторила она, — но неужели вы станете читать такую чушь? Право, не стоит. Дешевая мелодрама. Вы умрете со скуки.
— Вы думаете? — вкрадчиво произнес он, изогнув уголок рта в лукавой улыбке.
Она энергично закивала:
— Я бы даже сказала, что эта книга предназначена исключительно для женщин.
— Вы не усматриваете в этом некоторую дискриминацию?
— Я лишь пытаюсь сберечь ваше время.
Джеймс опустился на корточки.
— Какая трогательная забота!
Элизабет переместилась по полу, практически усевшись на книгу.
— Кто-то же должен заботиться о вас.
Он придвинулся ближе.
— Эта черта мне больше всего в вас нравится, Элизабет.
— Какая? — пискнула она.
— Заботливость.
— С чего бы это? — огрызнулась она, буквально подпрыгнув от его слов. — Еще вчера вы полагали, что я шантажирую леди Дэнбери. Или, по-вашему, это тоже проявление заботы?
— Не пытайтесь уйти от темы, — раздраженно бросил он, — но замечу для протокола, что не считаю вас шантажисткой. Не отрицаю, вы были на подозрении. В конце концов, вы единственная, у кого есть свободный доступ к личным вещам леди Дэнбери. Но я употребил все силы, чтобы составить о вас мнение, и пришел к выводу, что это не в вашем характере.
— Какая трогательная забота, — кисло произнесла она.
— Покажите мне книгу, Элизабет! — скомандовал он.
— Ни за что!
— Покажите, вам говорят.
Элизабет застонала вслух. Невероятно, что это происходит с ней. Слово «унижение» даже приблизительно не описывало ее состояния, а «свекольный» — цвета ее щек.
— Вы делаете себе же хуже. — Джеймс протянул руку и как-то умудрился ухватиться за кончик книги. Она присела еще ниже.
— Я не сдвинусь с места.
Плотоядно покосившись на нее, он пошевелил пальцами.
— Развратник, — выдохнула она. — Лезете даме под юбку.
Он придвинулся еще ближе.
— Если бы я залез к вам под юбку, у вас было бы совсем другое выражение лица.
Элизабет толкнула его в плечо. Наверное, он заслуживает подобного обращения, решил Джеймс, но будь он проклят, если уйдет из библиотеки, не рассмотрев наконец загадочную книжку в красном переплете.
— Можете оскорблять меня, как вам угодно, — высокомерно заявила девушка, — но ничего этим не добьетесь. Я не сдвинусь с места!
— Элизабет, вы ведете себя как наседка, которая пытается высидеть книгу.
— Будь вы истинным джентльменом…
— Ах, оставьте! Едва ли джентльменское поведение уместно в данной ситуации. — Он просунул пальцы дальше, продвинувшись на несколько дюймов вперед. Еще один рывок, чтобы зацепить большим пальцем за краешек переплета, и книга будет его!
— Сейчас же уберите из-под меня свою руку, — процедила она.
Он поступил с точностью до наоборот, просунув пальцы еще на полдюйма вперед.
— Как вам удается членораздельно изъясняться, не разжимая зубов? Поистине редкий дар.
— Джеймс!
Он поднял вверх свободную руку успокаивающим жестом.
— Еще минуту, с вашего позволения. Мне нужно сосредоточиться.
Под ее разъяренным взглядом он обхватил большим пальцем край книги и расплылся в беспощадной улыбке.
— Вам конец, мисс Хочкис.
— Что вы… А-а-ах!
Одним мощным движением он вырвал из-под нее книгу. Взмахнув руками, Элизабет распростерлась на полу.
— Не-е-ет! — завопила она таким голосом, словно судьба всего мира зависела от ее способности вернуть книгу.
Джеймс понесся по комнате, с триумфом размахивая над головой своим трофеем. Элизабет, будучи ниже его на целый фут, не имела ни единого шанса до нее дотянуться.
— Джеймс, пожалуйста, — взмолилась она.
Он покачал головой, сожалея, что чувствует себя таким подлецом при виде отчаянного выражения ее лица. Но книга не один день будоражила его любопытство, и он находился слишком близко от цели, чтобы отступить. Задрав вверх голову, Джеймс перевернул книгу и прочитал название.
«Как выйти замуж за маркиза».
Он моргнул. Не может быть, чтобы она знала… нет, она наверняка не догадывается, кто он на самом деле.
— Зачем вы это сделали? — произнесла Элизабет сдавленным тоном. — Зачем вам это понадобилось?
Он склонился к ней.
— Что это такое?
— А на что это, по-вашему, похоже? — огрызнулась она.
— Я… э-э… я не знаю. — Продолжая держать книгу над головой, он раскрыл ее и пролистал несколько страниц. — Вообще-то похоже на руководство.
— Значит, так оно и есть, — бросила она в ответ. — А теперь, прошу вас, отдайте ее мне. Я должна вернуть ее леди Дэнбери.
— Это принадлежит моей… леди Дэнбери? — недоверчиво спросил он.
— Да! Отдайте ее мне.
Джеймс покачал головой, посмотрел на книгу, а затем снова перевел взгляд на Элизабет.
— Но зачем ей понадобилась подобная книга?
— Не знаю! — чуть не плача, выкрикнула она. — Книга старая. Может, она купила ее еще до того, как вышла замуж за лорда Дэнбери. Пожалуйста, позвольте мне вернуть ее на полку, пока она завтракает.
— Одну минуту. — Он перевернул страницу и прочитал:
Улыбайтесь, не разжимая губ. Улыбка со сжатыми губами беспредельно таинственна и отвечает вашей задаче поразить воображение маркиза.
— Так вот почему они это делают, — пробормотал он, покосившись на Элизабет. — Эдикт номер двенадцать многое объясняет.
— Отдайте книгу! — потребовала она, протянув руку.
— На тот случай, если вам интересно, — сказал Джеймс, широко поведя рукой, — лично я предпочитаю женщин, которые умеют улыбаться. А так, — он растянул губы, изображая улыбку со сжатыми губами, — крайне непривлекательно.
— Вряд ли миссис Ситон имела в виду вашу гримасу. — Элизабет передразнила его застывшее лицо с вытянутыми в ниточку губами. — Думаю, это полагается делать так. — На сей раз она изогнула губы в изящной полуулыбке, от которой его охватила дрожь.
— Пожалуй, — произнес он, кашлянув, — так намного эффектнее.
— В голове не умещается, что я обсуждаю это с вами, — сказала она скорее себе, чем ему. — Почему бы нам просто не положить книгу на место?
— У нас не меньше десяти минут, прежде чем леди Дэнбери закончит завтрак. Не волнуйтесь. — Он снова обратился к красной книжке. — Я нахожу это все более увлекательным.
— А я нет! — бросила она.
Джеймс взглянул на Элизабет. Она стояла прямая как доска, сжав руки в кулаки. На щеках горели два красных пятна.
— Похоже, вы сердитесь, — заметил он.
— Ваша проницательность поражает
— Но я пытался вас рассмешить. Я и представить себе не мог, что вы обидитесь.
Ее взгляд стал жестче.
— Так, по-вашему, я смеюсь?
— Элизабет, — сказал он примиряюще, — мы же просто развлекаемся. Не может быть, чтобы вы серьезно относились к этой чепухе.
Она не ответила. Молчание тяжело повисло в воздухе, и Джеймс заметил искорку боли в сапфировых глазах девушки. Уголки ее губ дрогнули, затем плотно сжались, и она отвела взгляд.
— Господи! — выдохнул он, ощутив крошечные уколы вины, вонзившиеся в солнечное сплетение. — Простите меня.
Элизабет вздернула подбородок, но он видел, как ее лицо дрогнуло от сдерживаемых эмоций, когда она сказала:
— Теперь мы можем это прекратить?
Джеймс молча опустил руки и вручил ей книгу. Не поблагодарив, она взяла ее и прижала к груди.
— Я не знал, что вы ищете мужа, — сказал он, оправдываясь.
— Вы вообще ничего не знаете обо мне.
Неловким жестом он указал на книгу:
— Она оказалась полезной?
— Нет.
Ее безжизненный голос подействовал на него как удар под дых. Джеймс вдруг понял, что обязан что-то сделать. Он должен вернуть блеск ее глазам и теплые интонации голосу. Ему необходимо слышать ее смех и смеяться самому над ее невинными шутками.
Джеймс не смог бы объяснить, на чем основано его убеждение. Просто чувствовал, что обязан это сделать.
Он откашлялся и спросил:
— Не могу ли я как-нибудь содействовать вам?
— Простите, что вы сказали?
— Могу я вам помочь?
Элизабет бросила на него подозрительный взгляд:
— Что вы имеете в виду?
Рот Джеймса слегка приоткрылся, пока он пытался сообразить, что, черт побери, ему ответить.
— Дело в том… мне кое-что известно насчет того, как найти мужа — или, как в моем случае, жену.
Она вытаращила глаза:
— Вы женаты?!
— Нет! — воскликнул он, поразившись горячности, с которой опроверг ее предположение. Она явно успокоилась.
— О, слава Богу. Потому что вы… вы…
— Потому что я поцеловал вас?
— Да, — пробормотала она, щеки ее заметно порозовели вокруг красных пятен в центре.
Джеймс протянул руку и взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя.
— Если бы я был женат, Элизабет, то, будьте уверены, не стал бы ухаживать за другой женщиной.
— Как… благородно с вашей стороны.
— Я хочу сказать, что если вы действительно ищете мужа, я был бы счастлив оказать вам содействие.
Элизабет уставилась на него, не в силах поверить в парадоксальность происходящего. Вот она стоит перед человеком, из-за которого проплакала всю ночь напролет, а он предлагает ей свою помощь в поисках другого мужчины, за которого она могла бы выйти замуж.
— Этого не может быть, — сказала она. — Просто не может быть.
— Не понимаю, почему, — невозмутимо заметил Джеймс. — Я считаю вас своим другом и…
— Каким образом, скажите на милость, вы могли бы мне помочь? — осведомилась Элизабет, недоумевая, какого дьявола она вообще обсуждает с ним эту тему. — Вы новичок в наших краях. А следовательно, даже не можете представить меня подходящим кандидатам. К тому же, — добавила она, небрежно указав на него, — вы ничего не смыслите в том, как следует одеваться.
Он возмутился:
— Ну, знаете!
— Ваша одежда, конечно, недурно сшита, но видала виды и давно вышла из моды.
— Как и ваша, — ответствовал он с насмешливой ухмылкой.
— Знаю! — бросила она. — Именно поэтому я нуждаюсь в помощи того, кто знает, о чем говорит.
Джеймс склонил голову, а затем запрокинул ее назад, стараясь удержаться от резкого ответа. Нахальной девчонке следовало бы взглянуть на его лондонский гардероб. Завал одежды, и все по последней моде — без всяких там пошлых полос и рюшей.
— С чего это вам так захотелось выйти замуж? — поинтересовался он, решив, что важнее разобраться в сложившейся ситуации, чем отстаивать свое умение одеваться со вкусом.
— Не ваше дело.
— Позвольте с вами не согласиться. Чтобы помочь, я должен быть в курсе дела.
— Я пока не приняла вашего предложения о помощи, — возразила Элизабет.
Его взгляд упал на книгу.
— Вам непременно нужен маркиз?
Она моргнула, не понимая.
— Простите?
— Это должен быть маркиз? — повторил он. — Вам нужен титул? Это так важно?
Она невольно попятилась от его резкого тона.
— Нет.
Джеймс ощутил, как расслабились мышцы. Он не отдавал себе отчета, в каком напряжении находится, как важен для него ее ответ. Всю свою жизнь он с болью сознавал, что его общественное положение важнее, чем он сам. Отец никогда не называл его сыном, только наследником. Предыдущий маркиз не знал, как относиться к ребенку. Он обращался с Джеймсом как с миниатюрной копией взрослого. Детские шалости воспринимались как оскорбление титула, и Джеймс быстро научился скрывать свою живую натуру под маской серьезности и послушания — по крайней мере когда находился в обществе отца.
В школе он пользовался популярностью — как и все атлетически развитые мальчишки, обладавшие общительным нравом, — но ему понадобилось некоторое время, чтобы выделить настоящих друзей среди тех, кто видел в нем средство достигнуть лучшей жизни и высокого общественного положения.
А потом в Лондоне — Боже правый! Дамам было все равно, окажись у него две головы или телосложение слона. «Маркиз, маркиз, — сопровождал его шепот. — Богат. Живет во дворце». В качестве преимуществ упоминались также приятная внешность и молодость, но ни слова об уме, чувстве юмора или, скажем, улыбке.
Если уж на то пошло, Элизабет Хочкис — первая женщина, которой он понравился, представившись управляющим.
Он перевел на нее взгляд.
— Значит, не маркиз? — вкрадчиво спросил он. — А как же книга?
Ее сжатые в кулаки руки затряслись. У нее был такой вид, словно она сейчас топнет ногой.
— Да потому, что так написано на обложке! Потому что она не называется «Как выйти замуж за нетитулованного джентльмена, обладающего некоторым состоянием и умеренным чувством юмора». Не знаю, какие еще объяснения вам нужны.
Джеймс не удержался от улыбки.
* * *
— Вообще-то я сомневаюсь, что могла бы привлечь титулованного господина, — уныло добавила Элизабет. — У меня нет приданого, и меня не назовешь бриллиантом чистой воды.Здесь они расходились во мнениях, но он сомневался, что ему удастся ее переубедить.
— У вас есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался он.
Элизабет выдержала красноречивую паузу, прежде чем ответить.
— Нет.
— Как я понимаю, кандидат в мужья все же существует, — усмехнулся Джеймс.
Она снова помолчала, прежде чем отозваться тоном, из которого следовало, что он рискует жизнью, если не оставит эту тему:
— Он меня не устраивает.
— А какими качествами должен обладать претендент, чтобы вас устроить?
Она устало вздохнула:
— Хорошо бы, чтобы он колотил меня не чаще чем раз в неделю, не бегал за каждой юбкой…
— Ну и ну! Оказывается, у вас высокие требования.
— Забудьте, что я сказала! — вскинулась она. — Не понимаю, зачем я вообще с вами разговариваю? Вы не имеете понятия, что такое отчаяние, какое испытывает человек, у которого нет выбора. Каково сознавать, что как бы ты ни старалась…
— Элизабет, — мягко произнес Джеймс и, протянув руку, сжал ее пальцы. — Простите.
— У него должны быть деньги, — тупо сказала она, уставившись на свою руку в его ладони. — Мне нужны деньги.
— Понимаю.
— Сомневаюсь, но думаю, этого достаточно, чтобы вы поняли: я бедствую.
— Вам не хватает того, что платит леди Дэнбери? Чтобы обеспечить себя? — тихо спросил он.
— Мне-то хватает, но этого недостаточно, чтобы обеспечить моих младшеньких. К тому же Лукаса просто необходимо отправить в Итон.
— Да, — рассеянно согласился он, — совершенно необходимо. Вы сказали, он баронет?
— Ничего я вам не говорила, но он действительно баронет.
— Наверное, я слышал это от леди Дэнбери.
Элизабет пожала плечами и издала нечто среднее между вздохом и невеселым смешком.
— Это ни для кого не секрет. В здешних краях мы являем собой классический образец обедневшего дворянства. Как видите, у меня не много шансов выйти замуж. Единственное, что я могу предложить, так это благородное происхождение. Но даже оно не слишком впечатляет. Я ведь не отпрыск аристократического семейства.
— Пожалуй, — задумчиво произнес он, — но найдется немало мужчин, готовых связать себя браком с мелкопоместным дворянством, особенно титулованным. К тому же в вашу пользу говорит то, что вы красивы.
Элизабет бросила на него сердитый взгляд.
— Пожалуйста, избавьте меня от своей снисходительности.
Джеймс недоверчиво улыбнулся. Она даже не представляет себе, насколько привлекательна.
— Мне говорили, что я довольно хорошенькая, — начала она.
Какое-то представление все же имеет.
— …но «красивая» — это явное преувеличение.
Он махнул рукой, отметая ее протесты:
— Поверьте, я разбираюсь в таких вещах. Как я уже сказал, в округе наверняка найдется не один мужчина, который захочет жениться на вас.