Он загнал своих пленников до полусмерти, заставляя их непрерывно работать, чтобы удержать плотину от прорыва.
На седьмой день штурма Непобедимые захватили проклятый мост, и это решило судьбу Дунно-Скуттари.
На восьмой день из Малых Королевств прискакал курьер.
Вскоре перед Эль Мюридом предстал бледный как смерть, дрожащий всем телом Нассеф.
— Мика… Мой повелитель, Ученик, они убили Карима. Этот щенок бин Юсиф и какие-то солдаты гильдии. Они достали его в Алтее. Карим… Он был для меня как отец. Я поручил ему жизненно важное дело, и он уже возвращался. Карим наверняка успешно завершил свою миссию. Если это так, то мы получили бы прекрасную возможность победно закончить войну ещё до прихода зимы.
Эль Мюрид, слушая Нассефа, все больше мрачнел. Бич Божий, казалось, был погружен в собственные мысли, часть которых бессвязно высказывал вслух. Ему ещё ни разу не приходилось видеть своего шурина таким растерянным и нерешительным. Создавалось впечатление, что пребывающий в отчаянии Бич Божий просто не знает, что предпринять. В своих планах возможность смерти Карима он не учел. На сей раз ему изменила его способность предвидеть все варианты развития событий. Судьба обнаружила его слабое место. Нассеф никогда не принимал в расчет того, что все люди, включая его самого, смертны.
— Люди, Нассеф, во время войн гибнут. И не все из погибших рядовые воины, которых мы не знаем и которых оплакивают лишь в далекой глиняной хижине. Уход Мириам многому должен был тебя научить.
— Уроки прошлого здесь ни при чем. Всего лишь одна грязная выходка Судьбы, и вся наша кампания летит в Преисподнюю. Карим был единственным человеком, до конца знавшим мои планы. Как я теперь узнаю, насколько он сумел их реализовать? Какого рода договор заключил? Я должен отправиться туда. Я единственный, кто способен продолжить дело. Я тот человек, который может прикончить этого сына шлюхи бин Юсифа. Вместо меня здесь остается Эль Кадер. Он завершит начатое.
Нассеф убежал, прежде чем Эль Мюрид успел что-либо сказать и задать вопросы. Час спустя Мауфакк доложил, что Нассеф ускакал на восток во главе большого отряда Непобедимых.
Эль Кадер без труда завершил дело, начатое Нассефом. Дунно-Скуттари пал на следующий день.
Еще через день рухнула возведенная Нассефом плотина. Поток сильно повредил дамбу напротив внешнего острова. Обыватели глухо шептались о дурных предзнаменованиях.
"В последнее время все слишком много говорили о Судьбе и о приметах, — размышлял Эль Мюрид. — И я повинен в этом более других. Настало время для покаянной молитвы и проповеди. Мы начинаем терять свои устои».
Он готовил проповедь, когда появился Эсмат, чтобы передать ему доклад направленного в Ипопотам наблюдателя.
— Неужели все? Все шестеро убиты? — не верил своим ушам Эль Мюрид. — Как это могло случиться? Ведь мы отобрали лучших бойцов.
— Тем не менее это случилось, повелитель. Наш человек, к сожалению, не видел, кто их убил и как. Местные жители не захотели ничего рассказать. Наблюдатель поспешил вернуться, опасаясь разделить участь остальных.
— Хорошо. Уже слишком поздно посылать очередного курьера. Как выглядят наши запасы? Они должны находиться в приличном состоянии. Дела в последнее время шли хорошо, и я редко обращался к твоей помощи.
— Совершенно верно, повелитель. Запасов должно хватить на шестнадцать дней или немного дольше, если мы станем экономить.
— О… Это гораздо хуже, чем я предполагал. На самом деле — мы на пределе. — Его нервы начинали сдавать. — Найди мне Эль Кадера.
Между ним и Эль Кадером вспыхнул яростный спор. Ошеломленный решением Ученика, военачальник переспросил:
— Оставить линию фронта, повелитель? В тот момент, когда на нас движется вражеская армия? Но почему? Какой в этом смысл?
— Так повелел мне Творец, — чувствуя себя полным идиотом, ответил Эль Мюрид.
— Что? — не скрывая сарказма, произнес Эль Кадер. — Если это так, повелитель, то наш Творец за одну ночь ополоумел. А полоумных слушать я не привык. Повелитель, хочу напомнить, что с Ипопотамом у нас договор. Как мы можем привлечь на свою сторону врагов, если не держим слова, данное друзьям.
— Это необходимо сделать, — стоял на своем Эль Мюрид. Но на сей раз в его словах отсутствовала та пламенная убежденность, которая всегда звучала в его речах. Эль Кадер ощетинился ещё сильнее. Он не сомневался в том, что требование пророка не имеет никакого отношения к воле Творца.
— Генерал, я требую, чтобы Ипопотам был включен в мои владения!
— Ах, вот в чем дело, — задумчиво протянул Эль Кадер. — В ваши владения. Теперь я, кажется, начинаю понимать и предлагаю вам решить проблему дипломатическим путем. Итаскийцы выступили в поход. С такой армией, как у них, нам ещё встречаться не приходилось. Для сражения с ними мне потребуются все люди до последнего. Будущее Королевства Покоя решается здесь, на Скарлотти, а не в Ипопотаме.
— У нас нет времени… Значит, ты отказываешься мне повиноваться?
— Прошу прощения, повелитель, но я не могу иначе. Моя совесть не позволяет мне погубить все Воинство Света ради удовлетворения порока одного человека.
— Посмотри на себя, Эль Кадер! — взорвался Эль Мюрид. — Я мог бы аплодировать твоим словам, если бы не знал, что ты вор и грабитель. Насколько я понимаю, твоя совесть не протестует против того, что твои родичи обкрадывают своих соплеменников?
Лицо воина напряглось. Проигнорировав замечание пророка, он продолжил:
— Повелитель, если итаскийцы нанесут нам поражение…
— Приказываю тебе выступить против Ипопотама! — Каждая секунда промедления все больше и больше повергала его в ужас.
— Отказываюсь, повелитель. Несмотря на все мое к вам почтение. Однако если вы прикажете Бичу Божьему дать мне иные распоряжения…
— На это нет времени!
Эль Мюрид обвел бешеным взглядом стены роскошно украшенного зала, где ещё несколько дней назад король Дунно-Скуттари давал аудиенции. Затем, повернувшись на каблуках, он заковылял к массивным деревянным дверям, выкрикивая на ходу:
— Мауфакк! Мауфакк!
Эль Кадер окаменел. Ни для кого не было секретом то, что Эль Мюрид вступал в контакт с культом Хариша через Хали.
Хали вошел в зал. Его лицо походило на каменную маску, а взгляд был холоден словно лед.
— Может быть, ты изменишь свое мнение, генерал? — спросил Эль Мюрид.
— Я готов отдать вам всех рекрутов с Запада и выделить десять тысяч своих людей. Ни одного человека больше! Сам я туда не отправлюсь. Мне необходимо держать оборону здесь, на Скарлотти.
Эль Мюрид стиснул зубы. А этот Эль Кадер оказался упрямцем. Даже угроза кинжала Хариша не заставила его отказаться от своего долга. Ученик понимал, что генерал на дальнейшие уступки не пойдет.
Очень полезный человек. Нельзя допустить, чтобы он погиб из-за вспышки гнева.
— Мауфакк, назначаю тебя командующим вновь созданной армии. Мы оккупируем Ипопотам.
Брови Хали едва заметно дрогнули.
— Как прикажешь, повелитель. Когда выступаем? — Эль Мюрид отвел взгляд. Эль Кадер смотрел Мауфакку прямо в глаза, и тот пожал плечами, как бы желая сказать: «Что я могу сделать?»
— Немедленно, Мауфакк. И я отправлюсь вместе с вами. — В нем без всякой видимой причины нарастала паника. Ему казалось, что вселенная превратилась в крошечную комнату, стены которой вот-вот должны рухнуть. — Это все. Убирайтесь отсюда! Оба! Отдайте нужные распоряжения. У нас нет времени.
Через два дня после ухода Эль Мюрида на юг до Дунно-Скуттари добрались два еле державшихся на ногах итаскийца, переживших истребление банды Карима в Алтее. Ужас и отчаяние этих людей только возросли после того, как они не смогли найти никого, кто знал о переговорах между Грейфеллзом и Нассефом. Эль Кадер приказал бросить их в темницу.
Военачальник продолжал готовиться к встрече с армией северян, не зная того, что их командир и командующий вступили в тайный сговор.
Оставленные отцом Сиди и Ясмид постоянными сварами сводили с ума своих нянек из числа Непобедимых. Когда Эль Мюрида не было рядом, его дети всегда ссорились.
Сиди, несмотря на молодость, понимал, что навсегда лишен наследства, и был одержим всепоглощающей, холодной ненавистью к сестре.
ГЛАВА 12
КОНЕЦ ЛЕГЕНДЫ
Гибель Карима не остановила вторжение в Алтею. Воинство Света продолжало движение, но движение это стало хаотичным, разрозненным, лишенным единого замысла. Отряды детей пустыни метались по стране лишь для того, чтобы грабить, жечь, насиловать и убивать. Военачальники пребывали в полном неведении о конечной цели своих действий.
— Я обессилел, Белул, — сказал Гарун. — Их просто слишком много. — Он лежал на спине на поросшем травой склоне холма и смотрел в грозящее пролиться дождем небо. — Все наши атаки с целью остановить то один отряд, то другой… в разных местах…
Белул сидел рядом с ним, скрестив ноги.
— Они постепенно перемалывают наши силы, повелитель. — Он сорвал травинку и стал растирать её между пальцами, выжимая сок. — Нам долго не протянуть.
— Но мы должны… Если они добьются здесь победы, покончат с Алтеей и Кавелином и при этом заключат предательский договор с герцогом Грейфеллзом… Что останется? Все будет кончено.
— Сомневаюсь, повелитель. Гильдия продолжит борьбу. Что же касается заговорщиков, то их замыслы скоро станут известны. Разве можно поверить, что Ученик остановится, лишь наполовину реализовав свои замыслы? Ведь он мечтает восстановить Империю в границах Ильказара.
— Я в отчаянии, Белул. Мне кажется, его нельзя остановить. Он вершит невозможное.
— Война не завершена, повелитель, пока не закончилась последняя битва.
— Ты начинаешь говорить, как Радетик.
— Мудрость приходит с возрастом, — пожал плечами Белул. — А Радетик одновременно был стар и мудр. Для чужеземца, конечно. Давай лучше припомним наши победы, вместо того чтобы толковать о поражениях. Карим убит. С его смертью заговор герцога обречен на провал.
— Кто это там?
— Где?
— К нам кто-то приближается.
— Похоже, что это Шадек.
Эль Сенусси, задыхаясь, поднялся на холм.
— Новости из Дунно-Скуттари, повелитель.
— Наконец-то. Но ты выглядишь мрачным, Шадек. Неужели все так скверно?
— Хуже быть не может, повелитель. Никакое выражение лица не способно передать, насколько все плохо.
— Рассказывай, — приказал Гарун, бросив на Белула взгляд, означавший: «А что я тебе говорил?»
— Бич Божий сдержал свое слово. Он взял город.
Гарун резким движением принял сидячее положение.
— Что? Не шути, Шадек. Такое невозможно.
— Тем не менее это случилось, повелитель.
— Но каким образом? Где он раздобыл моряков и суда? Как он преодолел внутренние стены?
— Бич Божий видит то, что недоступно взору простых смертных, повелитель, и делает то, что не приходит в голову другим. Он и Ученик вступили в Дунно-Скуттари, повелитель.
— Неужели город капитулировал без боя? Ты не заставишь меня в это поверить, Шадек.
— Нет. Защитники Дунно-Скуттари бились отважно. Но Бич Божий изменил течение реки и прорвался под решеткой, перекрывающей фарватер. Ты спросишь о мосте, который он начал строить с северного берега? Отвечу. Специалисты говорят, что это была безнадежная затея. Таким образом, Нассеф с самого начала использовал строительство как отвлекающий маневр.
— Ну что теперь скажешь на это, Белул? — негромко спросил Гарун. — Ты понимаешь, какой удар нанесен всем землям к северу от реки? Они сдадутся без боя. Теперь его ничто не сможет остановить.
— Последняя битва ещё не проиграна и не выиграна, повелитель.
— Да, да, знаю, Мегелин-младший. Но это — всего лишь вопрос времени. Шадек… у тебя по-прежнему все тот же мрачный вид. Похоже, что ты ещё не все нам поведал.
— Ты прав, повелитель. Есть ещё кое-что. Бич Божий решил сам занять место Карима. Возможно, что он уже здесь.
— Я ждал этого. Он воспринял поражение как личное оскорбление. Что еще?
— Эль Мюрид поставил своего любимчика Мауфакка во главе новой армии и приказал ему двигаться на Ипопотам.
— Ах, вот, значит, как! — ухмыльнулся Гарун. — Белул, ты слышал? Толстяк и его друг справились с поручением. Эль Мюрид в отчаянии. Этот шаг подорвет доверие ко всей дипломатии. Если бы северная армия нанесла удар в то время, когда он ушел, а Нассеф оказался здесь…
— Сомневаюсь, что уход Ученика что-нибудь изменит, — сказал Эль Сенусси. — Командование принял Эль Кадер. А он не идиот и в самом худшем случае сумеет продержаться до тех пор, пока его не выручит Бич Божий.
— Ты делаешь все, чтобы погасить последнюю искру надежды, Шадек, — мрачно заявил Гарун.
— Прости, повелитель, но я излагаю положение так, как его вижу.
— Знаю. Итак, Бич Божий переместился на нашу сторону игровой доски. Что мы можем сделать для того, чтобы отравить ему пребывание?
Как ни печально, но Гаруну пришлось признать, что сделать можно крайне мало. Войско его не имело ни силы, ни упорства. Хищная грызня противоборствующих партий подрывала волю Алтеи к сопротивлению. Единственной силой в этих краях оставалась армия Рейтеля. Но и его люди были на грани истощения.
— А чем занят отряд гильдии? — поинтересовался Эль Сенусси.
— Зализывает раны, полученные под Бергвольдом, — ответил Белул. — Я был у них позавчера. Этот мальчик пытается восстановить силу отряда, рекрутируя отставших от своих частей солдат Алтеи. Сейчас у него примерно двести человек. Может быть, триста.
— В таком случае помощи от них немного.
— Они полезны как ядро сопротивления. Битва на холме только укрепила их репутацию.
— Мы можем кончить тем, что все как один спрячемся в Бергвольде, — мрачно заключил Гарун. — Шадек, найди Нассефа и не спускай с него глаз.
Но Нассеф ещё раньше успел найти принца Рейтеля. Это случилось всего в пятнадцати милях от Кольберга. Армия Алтеи была разгромлена. Сам принц едва успел унести ноги. Однако две трети его воинов этого сделать не сумели. После этого Бич Божий принялся за Гаруна и начал постепенно окружать роялистов.
Казалось, что Алтея в последний раз вдыхает воздух свободы. Лишь Бергвольд да несколько укрепленных городков ещё не попали в руки Нассефа.
Толстяк проснулся словно от толчка. Каждый его нерв вопил об опасности. Окаменев от ужаса, он позволил себе открыть глаза.
Костер почти потух и светился тусклым багровым пятном. Толстяк вгляделся в темноту. Никого.
Так в чем же дело?
Ночь была исполнена пугающего покоя. Он повернулся ровно настолько, чтобы увидеть прикрытую одеялом тушу Гуча.
По открытому глазу гиганта ползала муха. Ее крылья поблескивали в отсвете костра, и казалось, что сам зрачок движется странно и противоестественно.
Насмешник вскочил на ноги и склонился над приятелем.
— Гуч! Эй, Гуч! Проснись! — Его пальцы коснулись холодеющей руки великана. — Эй, Гуч! Кончай! Лично я есть напуганный твоими игры.
Он понимал, что это не игра. Муха открыла истину.
Во время последней схватки Гуч получил ужасные ранения. Тогда они убили шестерых Непобедимых. Уложили полдюжины умелых и беспощадных бойцов. Шестерку лучших в мире воинов. Это была почти невыполнимая задача.
Чудо, что гигант так долго сумел продержаться.
— О горе! Гуч! Умолять, не оставляй лично меня одиночественным.
За последнее время они подружились, и Насмешник, хотя и ожидал самого страшного, не мог с этим страшным смириться, когда оно произошло.
— Я — проклятущий, — бормотал он. — Носительщик смерти. Должен быть стертый с лица земли.
Некоторое время он сидел рядом с телом друга, проклиная себя, скорбя и размышляя о том, что делать дальше. Затем он поднялся и принялся собирать камни. Сложенная им пирамида выглядела довольно жалко, но она тем не менее говорила, что Насмешник отдал дань уважения своему приятелю.
Складывая камни, он бормотал:
— Лично я не иметь достаточно мудрость, чтобы продолжать одиночественно выполнять задача. Супостаты захватить указанного. Супостаты есть умственные созданий и послать большой отряд. Лично я долженственный стать на другой курс, дабы мне чинить религиозный болван разные неприятственности.
Насмешник бродил вокруг бивака до самого рассвета. Затем, погрузив пожитки на осла, он двинулся на север, в те земли, где он мог более эффективно вести свою личную войну. Лишь по счастливой случайности он не столкнулся с двигающейся на юг армией Эль Мюрида.
Герцог Грейфеллз неторопливо двигался со своей армией на юг, ожидая подтверждения своего договора с Каримом. Когда он услыхал о смерти военачальника, его охватила ярость. Затем до него дошла весть о том, что сам Нассеф занял место своего подчиненного.
Алтея была отдаленным театром военных действий, и там его никто не мог заметить.
Тайно, в сопровождении лишь самых верных ему людей, герцог отправился на юг, чтобы получить подтверждение предательского договора. Договора, который подарит ему корону Итаскии и приведет к разделу западного мира.
Заместитель командующего и одновременно его смертельный враг, позволив герцогу отъехать подальше, бросил северную армию ускоренным маршем на Дунно-Скуттари.
Итаскийцы встретились с Эль Кадером и его Воинством Света неподалеку от города Перчиан в двадцати милях к северу от Скарлотти. В день встречи произошло всего несколько стычек, ни один из военачальников не пожелал ввязываться в битву. Схватка на следующий день была более жестокой, но безрезультатной. Каждая из сторон заявила о своей победе.
Ночью Эль Кадер отвел свою армию, однако итаскийцы не стали его преследовать. Вместо этого они двинулись на восток, вверх по реке, чтобы форсировать её в наименее защищенном месте.
Эль Кадер вновь перешел через реку и повел свое войско параллельно итаскийцам.
— Мы попали в скверное положение, — сказал Белул, развертывая карту окрестностей Бергвольда. — Он взял нас в тиски. Его люди — здесь, здесь, здесь… — Белул показал все восемь точек, где располагались отряды Нассефа. Каждый из отрядов по численности равнялся всему воинству Гаруна. Роялисты были практически окружены. Открытой оставалась лишь одна сторона, обращенная к Бергвольду.
— Не могли бы мы прорваться?
— Можно рискнуть. Но шансов на успех очень мало.
Король-без-Трона со вздохом обозрел окрестности. Врагов в поле зрения не оказалось, но он знал, что двери его клетки находятся на прочном запоре. Гарун посмотрел на свои трясущиеся руки. Похоже, у него начинают сдавать нервы. Ему совершенно необходимо передохнуть.
— В каком отряде он сам?
— Вот здесь. К югу от Бергвольда.
— Хорошо. В этом месте мы и попробуем прорваться.
— Повелитель! Атаковать самого Нассефа?!
— Да. Просто нам придется злее сражаться. И надеяться. И еще, Белул…
— Слушаю, повелитель.
— Скажи людям, что мы спасемся только в том случае, если Бич Божий умрет. Он должен стать главной целью нашей атаки.
— Как прикажешь, повелитель.
Гарун печально следил за тем, как его крошечная армия готовится к возможно последней битве. Но почему, собственно, он так волнуется? Ведь каждая угроза, которой ему удавалось ранее избежать, приводила к новой, ещё более страшной опасности.
— Вперед! — крикнул он, вскакивая в седло.
— Мы можем это сделать! — кричал он час спустя.
Захваченный врасплох отряд, ядром которого служила горстка Непобедимых, не сразу смог наладить организованную оборону. Гарун летал среди растерянных врагов на своем скакуне, исторгая воинственный клич роялистов. Его воины, почувствовав запах победы, бросались на противника с такой яростью, которой он от них не ожидал. Некоторых из них от Бича Божьего отделяло всего несколько ярдов.
Когда они встретились взглядами, молния ярости разорвала пространство. Ненависть, словно чудовищной силы магнит, влекла их друг к другу. Но судьба не даровала им встречи. Вихрь битвы разметал их в разные стороны.
Очень скоро Гарун простонал, обращаясь к Белулу:
— Они слишком быстро приходят в себя.
Ход сражения начал меняться не в пользу роялистов. Появился разведчик и сообщил, что к месту сражения приближается ещё один военный отряд.
— И тем не менее, повелитель, Бич Божий ещё не избавился от прямой угрозы. Посмотри, Непобедимые сгрудились вокруг него, чтобы обеспечить защиту.
— Не надо утешений, Белул. У меня есть глаза.
Схватка постепенно смещалась в сторону Кольберга. Жертвенная отвага роялистов оказалась растраченной впустую. Непобедимые смогли вдохнуть боевой дух в своих менее опытных соратников, и воины пустыни начали окружать отряд Гаруна.
— Может быть, мы сможем отсидеться в развалинах? — неуверенно высказал предположение Эль Сенусси, когда Король-без-Трона поинтересовался его мнением.
— Возможно. Где эта проклятая гильдия? Ты направил к ним гонца?
— Это сделал Белул, повелитель. Я не знаю, где они. Может быть, они хотят нам отплатить за бегство того отряда?
— Только не Рагнарсон… Взгляни! Вот и они.
Со стороны Кольберга по направлению к ним совершала марш-бросок рота пехотинцев.
— Ты прав, повелитель. Как раз вовремя.
— Они платят по долгам.
Бросок Рагнарсона открыл роялистам путь к отходу.
— Почему ты вышел из боя? — спросил Гарун у Браги, когда тот повел его в сторону Кольберга. — Мы могли покончить с самим Нассефом!
— Проклятие! Но откуда, к дьяволу, я мог это знать?! Ты просил меня находиться рядом и выручать тебя лишь в том случае, если ты нахлебаешься выше ушей. Я и так едва успел тебя вытащить. Хаакен приведи этих алтейских шутов в порядок! Послушай, королевское величество. Я только что в очередной раз выручил твою задницу, а ты уже хочешь, чтобы я повернул назад и снова ввязался в драку. Мне почему-то хочется видеть тебя живым. Это не единственная их банда. Неподалеку находятся и другие отряды. И один из них, кстати, всего в четырех милях к северу от нас.
— Повелитель, — возмутился Белул, — по-моему, этого болтливого типа следует поучить хорошим манерам!
— Посмотри-ка ты лучше назад, Белул, — сказал Гарун.
Сам он оглядываться боялся. Остатки его войска по численности не превышали роту, которой командовал юный капрал гильдии. Большая часть воинов либо погибла, либо рассеялась по окрестностям. На то, чтобы собрать всех тех, кто выжил, уйдет несколько дней.
— Эй, Браги! — закричал один из солдат гильдии. — Пожалуй, нам стоит уйти в лес. Они готовятся напасть на нас.
Гарун оглянулся и увидел, что второй отряд прибыл на место.
— Этот парень прав, — сказал он. — Нам надо бежать.
Они успели вовремя скрыться в чаще Бергвольда, а всадники Нассефа не проявили никакого желания последовать за ними.
— Они однажды пытались сделать это, но мы преподали им хороший урок. В лесу им придется спешиться, а всадники этого терпеть не могут. Веди своих людей дальше. Я вас прикрою.
— Браги, все же они хотят попытаться.
Гарун прислушался к проклятиям, которые доносились со стороны продирающихся сквозь заросли людей Нассефа.
— Ты прав, — со смехом заметил он. — Это им крайне не нравится.
— Чуть позже это им понравится ещё меньше. Хаакен! Рискерд! Мы устроим засаду в том глубоком овраге.
Схватка закончилась, едва начавшись. Воины Нассефа поспешно отошли на опушку леса.
Однако на следующее утро они вернулись, и на этот раз с вполне серьезными намерениями. Бич Божий двинул в наступление всех своих людей.
— Их слишком много, — сказал Рагнарсон Гаруну. — Они прочешут весь Бергвольд. Мы не сможем играть с ними в прятки.
Гарун согласно кивнул, изучив карту Бергвольда, которой располагал Рагнарсон.
— Хорошая карта, — сказал он, подумав, что Мегелину она бы понравилась. — Ты умеешь читать?
— Очень немного. Достаточно лишь для того, чтобы разбираться в картах. Общая грамота входит в курс основной подготовки, но война разразилась раньше, чем мы научились как следует читать и писать. А карту начертили капитан Сангинет и лейтенант Трубачик. Они же и научили всех унтеров в ней разбираться.
— Друг мой, мы попали в классическую ситуацию, из которой нет выхода. Что бы мы ни делали, это неминуемо катастрофа. Мы не можем убежать и то же время не смеем дать бой.
— Между молотом и наковальней, как говорят у меня дома.
— Ты Нассефу нужен не меньше, чем я. Он любил Карима. Что, по-твоему, нам теперь следует делать?
— Это тебя готовили к тому, чтобы командовать, — пожал плечами Браги. — Сейчас, по-моему, самое время приступать. Я взял на себя командование потому, что никто на это не согласился. Я решил, что только таким путем смогу получить пользу от добровольцев, которые бегут к нам со всех сторон.
— И много таких?
— Очень. Твой приятель Нассеф поставил на уши всю страну. Многие из этих людей просто не знают, куда ещё можно податься.
Когда вернулся Хаакен, под кроны деревьев утонувшего в тумане леса уже начал пробиваться первый свет утра.
— Они выступают, Браги, — объявил он брату. — Двумя линиями. Если произойдет столкновение, у нас не будет никаких шансов.
— Не могли бы мы прорваться?
— Думаю, что именно этого он от нас и ждет. Как только мы попытаемся сделать это, нас тут же возьмут в кольцо.
— А если мы бежим, то они станут поджидать нас на другой стороне леса.
— Я тоже так решил.
— Тем не менее попытаться стоит. Как только мы определим их месторасположение, я нападу на них со всеми своими всадниками. Когда они начнут меня преследовать, ты совершишь марш-бросок в Альперин. До него всего лишь двенадцать миль. Там крепкие стены и неплохой гарнизон. Я сделаю широкий круг и примкну к тебе.