Кук Глен Чарльз. Жар сумрачной стали (Приключения Гаррета)

   - Ладно, Алике, подведем итог. "Клич" на вас наехал и потребовал денег. Раньше такого не бывало, но все когда-нибудь случается впервые. Что ты хочешь от меня?
   - Чтобы ты их остановил. Правда, я понимаю, тебе это вряд ли по силам, поэтому...
   - Я могу быть до ужаса убедительным, - вставил я. Ну да, особенно когда мои слова подкрепляют своим присутствием Морли Дотс и Плоскомордый Тарп.
   Алике меня не услышала - настолько была увлечена собственной тирадой:
   - Наверное, на самом деле я хочу, чтобы ты присмотрел за папой. Когда он узнал, что происходит, то пообещал разобраться с вымогателями. Боюсь, ему захотят преподать урок.
   - Разумная мысль, - заметил Покойник.
   - Люди, которые приходили к нам, тоже говорили, что они из "Клича", сказала Тинни. Тейты держали обувную фабрику. Разбогатели они во время войны, когда сутками напролет тачали сапоги для солдат. - По-моему, они врали. Глазки у них так и бегали.
   - Я сравнил воспоминания мисс Вейдер с воспоминаниями мисс Тейт, - сообщил Покойник, - и теперь допускаю, что мы, возможно, имеем дело с несколькими самозванцами, решившими поживиться на чужих страхах.
   Иными словами, на белом свете нет ничего настолько святого, что не сгодилось бы для коммерции.
   - Значит, кто-то пытается встать поперек дороги Маренго Норт-Энглишу? Он сильно рискует...
   Я продолжал размышлять - и одновременно все спрашивал себя, что красотка Нике могла найти в таком типе, как Тай Вейдер. Может, я всякий раз заставал его в дурном настроении? Может, на деле он милый, ласковый и пушистый, просто этого сразу не разглядеть?
   Глава 5
   - Что ты еще успела натворить? - спросил я у Алике. - До того, как пришла ко мне? С отцом разговаривала? С Таем? С Манвилом? Что они сказали?
   - Ни с кем я не говорила. Отец заявил бы, что это не женского ума дело. Но сам бы наверняка послал меня к тебе. А Тай взбеленился бы... Он терпеть не может чужаков. И насчет тебя они с папой долго ругались.
   Какая неожиданность! Кто бы мог подумать? Впрочем, симпатии и антипатии Тая Вейдера для меня ровным счетом ничего не значили.
   - Думаешь, будь его воля, я остался бы без пива?
   По всей видимости, моей шутки никто не оценил. Даже Покойник. А я-то подумывал податься в комики...
   - Дамы, вы должны извинить Гаррета. Ваша красота, в непосредственной близости, лишила его рассудка.
   Вот ублюдок!
   Нике подпрыгнула, услыхав голос Покойника, но быстро успокоилась. И впрямь, чего волноваться - ее же предупреждали.
   Тинни и Алике, давно привычные к манере общения логхира, и плечиком не повели.
   - Не могу сказать, что я его не понимаю, - продолжал Его Высокомудрие. Даже я очарован, а ведь я был мертв задолго до того, как вы появились на свет.
   Тоже мне, дамский угодник.
   - Спасибо, старый хрыч. Может, мне зажмуриться и представить, что я вовсе не полный сил молодой мужчина, которого безжалостно отшили...
   - Лучше представь, что ты наконец поумнел.
   - Как изысканно! Все, умолкаю на веки вечные.
   - Он всегда такой, Тинни? - поинтересовалась Нике.
   - Сейчас он почти ручной, - отозвалась моя подружка. - Вот погоди, проснется...
   - И озвереет, - докончил я мрачно. - Алике, твой отец воспринял угрозы всерьез?
   - Он беспокоится. Расспрашивает тех, кто у него работает, как они относятся к "Кличу". Решил брать на работу только ветеранов.
   Я мысленно пожал плечами. Это вряд ли утихомирит молодчиков Норт-Энглиша. Почти все мужчины - ветераны, но далеко не все ветераны - мужчины, в смысле далеко не все - люди. А Вейдер никогда не проводил различия между человеком и не-человеком. Не проводил и проводить не станет, как на него ни дави. И своих работников он защищает, как волчица детенышей. Работники же платят ему непоколебимой верностью; я так даже пью его пиво.
   Впрочем, всегда и везде найдется горсточка тех, кто непременно окажется недовольным. И в самом спелом яблоке могут завестись черви...
   Наши гостьи продолжали болтать, но ничего полезного мне от них узнать не удалось. Тогда я повернулся к Покойнику.
   - Они напуганы, - изрек мой квартирант. - До сих пор не сделано ничего, что могло бы умиротворить "Клич". Наверняка существует крайний срок, впрочем, мисс Алике он неизвестен.
   Мисс Алике, вот как? Я поглядел на Попку-Дурака, клевавшего пальчик Нике.
   - Он тебе нравится? Забирай. Это мой свадебный подарок.
   Алике прыснула.
   Похоже, задатки комика у меня все же есть. Знать бы только, что ее развеселило...
   - Извините, - проговорила Алике. - Я просто представила, как попугай комментирует первую брачную ночь.
   Да, я бы не отказался послушать. Правда, с них станется сунуть бедную птичку в мешок и вывесить мешок за окошко. Верно, милашка?
   Нике даже не улыбнулась.
   Выглядела она как человек, понятия не имеющий о том, что ждет его впереди.
   Увы, лапушка, могу только посочувствовать. Мне ли не знать Тая Вейдера?!
   - Она замечательная актриса, Гаррет. Притворяется перед другими и, кажется, способна одурачить саму себя. Всякий раз, изучая ее, я подмечаю что-то новенькое. Приходится сосредотачиваться сверх обычного.
   - Любопытно.
   - Прибереги свое любопытство для мисс Тейт.
   - Как скажешь, приятель.
   - На твоем месте я бы угомонился. Ситуация и без того крайне запутанная, не стоит усугублять ее выяснением отношений с любвеобильными женщинами. - Да, мой партнер порою подпадал под женские чары, но в целом относился к прекрасному полу весьма недружелюбно.
   У Тинни был такой вид, будто она грезит наяву, что означало - она беседует с Покойником. Логхир запросто может вести пару-тройку разговоров одновременно - ведь у него не один мозг, а несколько.
   - Может, все дело в лавке? - спросил я у Алике. - Сама понимаешь, торговля...
   - Сторонников "Клича" можно встретить где угодно.
   - Это вряд ли. Ни в городе огров, ни в форте гномов, ни в эльфийской обители ты их не сыщешь. И что-то я не припомню, чтобы крысюки или пикси расхаживали по у лицам под знаменами доблестного Маренго.
   - Их просто не приглашали.
   Такая симпатичная - а сколько в головке всякой дури! Не удивительно, что самозванные борцы за права человека нынче в таком почете.
   Снаружи вдруг донеслись такие звуки, словно кто-то принялся яростно отстаивать те самые права прямо у меня под окнами. По правде сказать, у нас в окрестностях вечно что-то выясняют.
   - Алике, где парни, которых вы привели с собой? - Жизнь полна несправедливостей: и почему только симпатичных девушек всюду сопровождают громилы чуть смазливее обезьяны?
   - Им велели перекусить, а потом вернуться сюда и дожидаться снаружи.
   - Отлично. Что-то мне не нравятся те вопли. - Я посмотрел на Покойника. Тот ничуть не заинтересовался происходящим. Значит, волноваться нечего.
   - Мы можем остаться, пока шум не утихнет, - предложила Алике.
   - Я этого не вынесу. Растаю, как масло на сковородке. Видишь, руки уже плавятся.
   - Гаррет!
   - Гаррет!
   - Тинни, любовь моя! Маслице мое кипящее! Ты наконец-то очнулась?
   Тинни поглядела на Алике и дернула плечиком. И в самом деле: как ей меня приручить, если даже собственные подруги флиртуют с ее кавалером?
   Точнее, одна подруга. Нике не сводила взгляда с Попки-Дурака.
   Только я успел обрадоваться, как она мне подмигнула.
   Помогите!
   И почему женщинам так нравится доводить мужчин до состояния бекона, забытого на раскаленной сковороде?
   Глава 6
   Дамы изволили удалиться. Отправились они не на пивоварню, как можно было ожидать, а домой к Тинни. (Надо сказать, ее дом подозрительно смахивал на маленькую крепость. В недавние смутные годы эта крепость сослужила Тейтам неплохую службу - за ее стенами они чувствовали себя в полной безопасности и безнаказанно творили свои разбойные делишки. Поэтому перемирие семейство Тейтов восприняло как кровную обиду.) Всякая война, буде она чересчур затягивается, становится источником неприятностей. Мало-помалу она превращается в смысл жизни - и не только для солдат на поле брани, но и для тех, кто прозябает в тылу, среди домашнего уюта. Пускай пора сражений миновала - если не считать мелких стычек с недобитыми партизанами Слави Дуралейника, нынче в Танфер возвращаются демобилизованные, каждый день сходят десятками и сотнями с кораблей, и еще неизвестно, что хуже - когда молодых мужчин в городе можно пересчитать по пальцам, или когда их что ни день прибавляется в числе.
   Ведь рабочие места, опустевшие с уходом этих мужчин на войну, были, как принято нынче выражаться в узких кругах, заняты нелюдью. И солдаты, спешившие домой, открывали для себя малоприятную истину: спешить-то было некуда...
   Но я отвлекся. Итак, сногсшибательная троица удалилась. Я вернулся в комнату Покойника и уселся наконец в свое кресло, еще хранившее тепло женского тела. В воздухе витал легкий аромат духов.
   - И что опять затеял твой Дуралейник? - спросил я без предисловий.
   Много лет назад Дуралейник ввязался в войну как наемник на службе венагетов. Несмотря на многочисленные победы, он не сумел добиться того, чтобы его признали своим: обращались с ним пренебрежительно, путь в высшие слои общества, в правящую клику колдунов, был ему заказан. И тогда он, пылая праведным гневом, переметнулся к противнику и следующий десяток лет отнимал покой и сон у тех, кто посмел уязвить его гордость.
   Впрочем, карентийские правители обращались с ним немногим лучше. Нет, платили ему вовремя, зато почестей не оказывали вовсе, каких бы успехов он ни добивался. И потому Дуралейник дезертировал вновь. Он объявил Кантард республикой, не подвластной ни Каренте, ни венагетам, собрал под свои знамена всех, кого прельщала этакая свобода, и принялся воевать на две стороны.
   Но судьба в очередной раз оказалась к нему несправедлива. Карента усилила натиск, венагеты не устояли и бежали с позором. И карентийские отряды начали истреблять республиканцев.
   Обитатели Кантарда спешно переселялись в Каренту. Более всего их почему-то притягивал Танфер, в котором и без того уже было неспокойно. И ладно бы только простые партизаны! Расследуя прошлое дело, я наткнулся на некие факты, из которых явствовало, что и сам Дуралейник околачивается в нашем милом городке.
   Покойник ответил - по обыкновению брюзгливо:
   - Вполне вероятно, что он возбуждает недовольство, уповая на свою былую популярность у простого народа.
   - А ты, похоже, разочарован.
   - Героев лучше держать на расстоянии. Вблизи слишком заметны изъяны.
   Попка-Дурак восседал на плече Покойника. Это Нике его туда посадила. К величайшему моему сожалению, мне так и не удалось уговорить ее забрать пернатого стервеца с собой.
   В это самый миг проклятая птица решила облегчиться.
   А в следующее мгновение она уже выбиралась из кучи безделушек, рухнувших на пол, когда в стеллаж врезался попугай, отброшенный силой логхирской мысли. Стремительный полет настолько ошарашил крылатого негодяя, что он лишь сдавленно пискнул. Затем встряхнулся, сделал осторожный шажок, огляделся - и нагадил на пол.
   - Если эта тварь не доживет до завтрашнего утра, передай мои глубочайшие соболезнования мистеру Дотсу.
   - Ух ты! Шикарная мысль! И как я сам не догадался! Нет, я, конечно, тугодум, но умищу-то у меня девать некуда! Я сверну этой гадине шею, а свалю все на тебя. Морли придет, увидит перья и дерьмо на полу, покачает головой и тут же обо всем забудет. С тобою связываться он не рискнет.
   - Очень остроумно. Только попробуй, и я подвешу тебя к потолку на твоих собственных шнурках. Птица эта - неоценимый дар судьбы, и подобных вещей о ней говорить не следует даже в шутку.
   - Дар судьбы?! Да его и жрать не станешь, разве что когда всех ворон и ящериц со змеями в округе переведут!
   - Это незаменимое средство общения.
   - Ну, для кого как...
   - Тихо!
   - Чего? Я что-то...
   - У нас скоро будут гости. Чужаки. Прими их в своем кабинете. Им вовсе не обязательно меня видеть.
   Старина Дин опередил меня и первым откликнулся на стук в дверь, но Покойник, судя по всему, одернул нашего домомучителя. Посмотрев в "глазок", Дин попятился.
   - Что стряслось? - осведомился я.
   - Они мне не нравятся. - С этими словами Дин прошествовал в комнату Покойника, а ко мне на плечо плюхнулся Попка-Дурак, выпорхнувший из приоткрытой двери. Я шуганул его, но он и не подумал улететь. Тем временем Дин вновь вышел в коридор, волоча за собой кресло.
   - Не трогай птицу, Гаррет. Дин, когда закончишь, притвори мою дверь и не открывай ее, пока гости не уйдут.
   - И поставь котелок на огонь, - прибавил я. - Мы же радушные хозяева, верно?
   Дин одарил меня взглядом, в котором ясно читалось его мнение о моих умственных способностях: дескать, не лез бы ты не в свое дело, все равно ни шиша не понимаешь.
   Тем временем в дверь снова постучали, настойчивее, чем в прошлый раз. Я прильнул к "глазку".
   - Мне непременно надо с ними толковать? - Два охламона на пороге моего дома воплощали сокровенную мечту Дина: этаким красавчиком он всегда жаждал видеть меня.
   - Беседа с ними может оказаться полезной.
   - Для ково?
   - Для кого, Гаррет.
   - Сам сообразил, - проворчал я, принимаясь откидывать щеколды и отодвигать засовы. Дин, закончивший двигать мебель, неодобрительно наблюдал за моими действиями.
   Полезная беседа, говорите? Ладно, уж найду о чем потрепаться, пока мой гниющий дружок будет ковыряться в чужих мозгах.
   Эти двое наверняка что-нибудь продавали. Такие аккуратненькие, такие чистенькие и приглаженные; неровен час, проповедники. Если мне начнут втюхивать религиозную бредятину, я могу и не сдержаться. В последнее время ваш покорный слуга переобщался с божествами.
   Стоило мне открыть дверь, как первое впечатление улетучилось без следа. Достаточно было увидеть армейскую выправку и губы без намека на улыбку, чтобы понять: эта парочка торгует истинной верой, никак не связанной с благочестивыми бреднями.
   Оба ростом под шесть футов, ладные, смазливые - в общем, смерть девкам. Один светловолосый и голубоглазый; второму полагалось бы иметь светлые глаза и голубые волосы, но увы, наши чаяния сбываются далеко не всегда: волосы у него были темные, а глаза - тоже голубые. Ни у того, ни у другого ни шрамов, ни татуировок - во всяком случае, на открытых местах.
   Должно быть, клерки, подсказал мне мой прославленный интеллект.
   - Мистер Гаррет? - справился блондин. Какие у него ровные зубы! Признайтесь, вам часто встречаются люди с абсолютно ровными зубами? Правильно, я тоже никогда таких не встречал. Даже у Тинни один передний зубик налезает на другой.
   - Допустим. Все может быть. Зависит от того, что вам нужно.
   Ни тени улыбки в ответ.
   - Друг назвал нам ваше имя, - сообщил брюнет. - Сказал, что следует обратиться именно к вам. Что вы - герой войны, на которого всегда можно положиться.
   - Ребята, нынче героев на улицах пруд пруди: плюнь с закрытыми глазами точно не промахнешься. Всякий, кто вернулся домой, уже герой. Вы из какого сообщества? - Одеты они были так, словно собирались на парад. Армейская выправка, армейская манера одеваться, - тут и последний остолоп догадается.
   Клерки!
   - Не дразни их ради собственного удовольствия, Гаррет.
   Мне положительно необходим новый напарник. Старый слишком хорошо меня изучил.
   - Откуда вы?..
   - Я же сыщик, ребята. - Да, глаз у меня наметанный. Как говорится, метал-метал и дометался.
   - Неужели так заметно? - протянул, почти проскулил брюнет. Все они одинаковы: по виду того и гляди зарычат, а на деле только скулить и могут. Сами же искренне верят в свою крутизну: и грудь у нас волосатая, и морда кирпичом...
   Клерки.
   - Когда мы с вами расстанемся, не поленитесь, сравните себя с другими. По крайней мере, с другими людьми, в особенности с молодыми мужчинами. - Конечно, тут возможен нежелательный побочный эффект: сравнение лишь укрепит в них чувство превосходства; однако они могут и сообразить, куда я клоню. - Тайные агенты блях на груди не носят.
   Ребятки озадаченно переглянулись. Растерялись, милые. А вы туповаты, как я погляжу.
   - Можно нам войти? - спросил блондин.
   - Прошу. - Я посторонился. - Пожалуйте в мой кабинет. Вторая дверь слева.
   - Побольше радушия, Гаррет.
   - Ребята, вам не нужен попугай?
   - Гаррет!
   Судя по тому, как они поморщились, попугай их не заинтересовал. Или они не одобрили мой наряд? В наши дни всякий мнит себя знатоком моды. Между прочим, я одет вполне прилично: рубашка свежая, брюки чистые. А эти хмыри оглядывались вокруг с таким видом, будто попали на свалку. И похоже, чистота внутри моего дома их приятно разочаровала. Что ж, иногда и от Дина бывает толк...
   Мы ввалились в закуток, который я именовал своим кабинетом.
   - Мой слуга сейчас принесет чай, - уведомил я.
   Гости недоверчиво воззрились на меня: мол, откуда ты знаешь?
   В кабинете, разумеется, не так чисто, как в коридоре, и беспорядка куда больше. Просто я не разрешаю Дину тут что-либо трогать. А над моим столом висит картина, которую Дин ненавидит всей душой.
   При первом взгляде на картину замечаешь только молодую женщину, которая убегает от подступающей тьмы. Но чем дольше приглядываешься, тем гуще и обширнее становится тьма. Автор картины был наделен талантом столь свирепым, что он граничил с колдовством. Этот талант свел его с ума. И в картину художник вложил все, что мог, включая собственное безумие. Поэтому картина получилась глубоко личной. Она одновременно рассказывала о событии и указывала на злодея. Ныне в ней не сохранилось и десятой доли первоначального заряда, но впечатление она до сих пор производила убийственное. Можно сказать, дышала злобой и страхом.
   - Это Элинор, - пояснил я. - Она умерла еще до моего рождения, но помогла мне распутать одно дельце. - И не только; но незваным гостям о том знать не обязательно.
   Портрет когда-то принадлежал тому, кто убил Элинор. Сейчас он тоже мертв, так что, сами понимаете, картина ему без надобности. А в моем доме Элинор прижилась. С нею куда легче, чем с Дином, Покойником или Попкой-Дураком. Она редко критикует мои действия и никогда не грубит.
   - Нам известно, что вы часто беретесь за.., э..; необычные случаи, вякнул блондин.
   - Берусь? Я их притягиваю, как громоотвод - молнии! Спасибо, Дин. - На столе появился громадный поднос с чашками, печеньем, пирожными и чайником, над которым клубился пар. Ребятки вновь переглянулись: им явно было неуютно под пристальным взглядом Элинор, а тут еще суровый Дин, этакая ходячая аллегория порицания.
   Но вот Дин удалился. Я налил гостям чая и спросил:
   - Так зачем вы пришли, ребята? Только честно.
   Они опять переглянулись.
   - Слушайте, у меня полно работы. - Попка-Дурак издал негодующий вопль. Если вам негде укрыться от дождя, загляните к миссис Кардонлос. Она...
   - Аргх! Старая стерва! Старая стерва!
   - Дождя вроде нет, - заметил блондин. Клерки что дети: все воспринимают буквально.
   - Заткнись, скотина! - прошипел я попугаю. Гости переглянулись в очередной раз. Уф! Похоже, это на целый день.
   Глава 7
   - Прошу прощения, мистер Гаррет, - сказал блондин. - Нас предупреждали, что мы можем натолкнуться на.., э.., непонимание, поэтому мы ничуть не...
   - А член у тебя маленький! - изрек попугай.
   - Заткнись, не то в мешок посажу, ты, чучело пернатое! - прорычал я.
   Брюнет неуверенно улыбнулся.
   - Это чревовещание? Помню, в детстве мой дядя...
   - Ну почему все спрашивают? Нет, никакое не чревовещание! Этот ублюдок, потомок дикой курицы в седьмом колене, и вправду умеет разговаривать! Запас слов у него такой, что мы с тобой обзавидуемся, и каждое новое словцо сквернее предыдущего. Может, на него заклятие наложили, не знаю. Мне его подарили. И я никак не могу от него избавиться.
   - Маленький, маленький, член-недочлен! Улыбка растаяла. Мне вновь захотелось задушить Покойника. Впрочем, что толку душить того, кто и так уже давно мертв?
   - Меня зовут Картер Стоквелл, - сообщил блондин.
   Значит, все же переходим к делу?
   - Я так и думал. А тебя?
   - Трейс Уэндовер.
   - Ну конечно. Привет, Картер! Приветик, Трейс! Вам не нужен говорящий попугай? Отдаю задешево. Отличный подарок на день рождения.
   - Гаррет, уймись и перестань их попусту дразнить!
   - Не нужен, нет? Ладно, кому-нибудь другому впарю. Пожалеете - поздно будет. Выкладывайте, зачем пришли. Или уходите.
   - Нам говорили, что ваши манеры оставляют желать лучшего, - холодно произнес брюнет, то бишь Трейс.
   - Мы хотим привлечь вас к нашему общему делу, - заявил Картер.
   - Прямо сейчас у меня одно дело, одна-единственная забота - где бы раздобыть деньжат на пополнение своего обеденного фонда.
   - Нам не нужны деньги. Нам нужна помощь. Пожалуйста, выслушайте нас.
   - Вам денег никто не предлагает. А что до послушать, вы здесь уже десять минут и до сих пор ничего не сказали.
   - Вы правы, мы из Вольных Сообществ. Черные Драконы Вальсунга. - Картер пристально поглядел на меня.
   - Это кто такие? - поинтересовался я.
   - Вы не слыхали о Драконах? - встрял Трейс.
   - Извини. - Следуя совету Покойника, я воздержался от фразы, которая могла бы выдать мои истинные чувства по отношению к этим скроенным на военный манер бандам, именующим себя Вольными Сообществами. Их развелось столько, что всех было ни за что не упомнить.
   - Наш предводитель - полковник Вальсунг. Нортон Вальсунг. - Теперь уже оба вперили в меня свои взгляды.
   Я пожал плечами.
   - Мы с ним не знакомы. Полковник, говорите?
   Картер, похоже, начал закипать. Трейс пока еще сохранял хладнокровие.
   - Вот именно, мистер Гаррет, - процедил блондин. - Полковник Вальсунг командовал бригадой Черных Драконов. - Приятель метнул на него предостерегающий взгляд, но Картер продолжал:
   - Его послужной список исполнен великих побед.
   Не сомневаюсь. На войне быстро становится понятно, кто чего стоит.
   - Он вам не родственник?
   - Мой дядя, - гордо сообщил Трейс.
   - Который чревовещатель? Знавал я таких полковников. Знатные были умельцы свои слова в чужие рты вкладывать.
   - Нет, мистер Гаррет, другой дядя.
   - Ага! Наконец-то мы имеем хоть что-то. Полковник, который не чревовещатель. И что же вашему другому дяде нужно от меня?
   - Мы наслышаны о ваших талантах и вашем опыте, как боевом, так и.., э.., мирном. Все-таки я не сдержался.
   - Вам понадобился бывший морской пехотинец, привычный к отлову вампиров, спасению колдунов и розыску сбежавших жен, чтобы одолеть одряхлевших гномов и увечных крысюков? Неужто сами не справляетесь?
   - Гаррет!
   Ребятки побагровели. Картер вскипел раньше, поэтому его физиономия сделалась даже не багровой, а бурой.
   - Мистер Гаррет, - процедил Трейс, - мы не нападаем на людей на улицах. Мы состоим в братстве ветеранов, а не в уличной шайке, и наша цель - помогать вернувшимся с войны.
   - Ну да, ну да. На днях прямо у нас перед домом чуть не забили до смерти ветерана, который отслужил пять сроков по пять лет, последние три срока в Кантарде. У него восемь наград, среди них Имперская звезда с мечами и дубовыми листьями. В сражении он потерял левую руку, а лицо ему обезобразил колдовской залп. Сейчас он в Бледсо. Возможно, не выживет. Эти мясники отделали его по полной, просто так. Ступайте-ка помогите ему. Его зовут Берт Верняк.
   - Но ведь Бледсо - благотворительная...
   - Ты что, родился не в Танфере? В нашем городе за благотворительность надо платить.
   - Какая низость! - Трейс, похоже, не на шутку расчувствовался. А вот Картеру было явно плевать на всех ветеранов вместе взятых. - Потому-то мы и пытаемся...
   - Прости, Трейс, я не закончил. Видишь ли, Брет - настоящий герой, отличный солдат. К сожалению, он совершил огромную, чудовищную ошибку...
   Гости выжидающе уставились на меня.
   - Гаррет, прекрати! Замолчи немедленно! - чуть ли не взмолился Покойник.
   - Он изрядно сглупил, выбрав себе в деды огра. До них дошло не сразу. Я наблюдал, как сужаются глазки, как начинают подергиваться губы. Из двоих Картер был, пожалуй, потупее, но тут он лотумкал первым.
   - Вы ошибаетесь, - сказал он мне. - Пошли, Трейс, мы зря теряем время.
   - Ничего подобного, - возразил я. - Постарайтесь понять, кроме черного и белого есть множество других цветов. - Я посмотрел на Трейса; тот поспешно отвел взгляд. - Чем вы занимаетесь, парни? Бумажки сочиняете, по поручениям бегаете? Дядя подыскал тебе местечко потеплее, а, Трейс? Картер, и у тебя, верно, есть покровитель? Так кто из нас, по-вашему, защищает карентийскую корону? Вы или мой уродливый приятель?
   - Вы понятия не имеете, что происходит на самом деле, - изрек Картер. Почему-то мое невежество его обрадовало.
   Я встал и направился к двери.
   - Валите отсюда, ребята. Я тоже ухожу. Пойду проведаю Берта и других бедняг.
   Трейс раскрыл было рот, но Картер не дал ему ничего сказать.
   В следующее мгновение эти серьезные молодые люди покинули мой дом. Картер наверняка назавтра и не вспомнит историю про несчастного Берта. (Признаться, я сочинил ее не сходя с места. Нет, Берт Верняк существует, на него и впрямь напали, вот только избить не получилось - огра, даже огра-полукровку, поколотить не так-то просто). Однако мои гости ничуть не возражали бы против того, чтоб Берт очутился в Бледсо. Или на кладбище.
   Короче, за Картера можно не волноваться, а вот с Трейсом надо бы повозиться. Он показался мне человеком, у которого иногда наступает просветление.
   Я запер дверь, насвистывая в блаженном неведении.
   Глава 8
   - Гаррет, ты утратил форму. Это представление было далеко не лучшим. Мне ли не знать, что ты способен на гораздо большее.
   - Чего? Неужто пожалел эту шушеру? Да они полные придурки, блондин в особенности.