Страница:
фортель.
- Будь осторожен, Аза, - сказал Шед. - Этих парней боялся сам Ворон.
- Ладно. Ворон много мне про них рассказывал.
- А зря, - сказал Ростовщик. - Костоправу с Ильмо это не понравится.
Пошли вниз, господа. Шед, займись своими делами, как обычно.
- Кто-нибудь может узнать Азу, - предупредил Шед.
- Ничего, рискнем. Пошли! - Ростовщик посторонился, пропуская обоих
приятелей. В зале он усадил Азу за столик в самом темном углу и,
расположившись рядом, принялся чистить ногти ножом. Аза вылупился на него,
как завороженный. "Точно призрак увидел", - подумал Шед.
Теперь, если пожертвовать Азой, можно было сбежать. Аза им нужнее.
Рвани сейчас Шед через кухню, Ростовщик не погнался бы за ним.
Из кухни вышла его невестка, балансируя тарелками, которые несла на
обеих ладонях.
- Подойди на минутку, Сэл, - позвал ее Шед. И когда она подошла,
спросил: - Как ты думаешь, сможешь вместе с детьми управиться в таверне пару
недель?
- Конечно. А что стряслось? - Она выглядела озадаченной, однако быстро
оглянулась на темный угол.
- Возможно, мне придется на время уехать. Я буду чувствовать себя
спокойнее, если кто-то из родственников приглядит за таверной. Лизе я не
доверяю.
- Ты до сих пор не знаешь, где она?
- Нет. Казалось бы, могла и объявиться, когда умер отец, правда?
- Может, она не слыхала о его смерти? -. - Но в голосе Сэл не было
уверенности. Шед подозревал, что она как-то связывает Лизино исчезновение с
ним. Слишком уж много людей пропадало вокруг него. Он боялся, как бы Сэл не
сложила два и два и не решила, что он причастен также к исчезновению Ферта.
- Ходят слухи, что ее арестовали. Пригляди за мамой, ладно? У нее есть
прислуга, но за ними тоже нужно присматривать.
- Куда ты собираешься отправиться, Шед?
- Сам пока не знаю. - Он боялся, как бы ему не пришлось отправиться
прямиком в Выгородку. Но если нет, тогда он точно рванет куда подальше,
прочь от всех здешних дел. Прочь от этих безжалостных людей и их еще менее
жалостливых хозяев. Нужно будет расспросить Азу про Взятых. Может, Ворон
что-нибудь ему рассказал.
Он хотел улучить момент и сговориться с Азой, чтобы бежать вдвоем. Но
не на Тулварском корабле. Аза о нем проболтался, чтоб ему пусто было. На
каком-нибудь другом судне, отплывающем на юг. Что же, интересно, сталось с
новеньким кораблем Ворона? И с Душечкой?
- А где Душечка, Аза? - спросил он, подойдя к столику.
Аза покраснел и уставился на свои ладони.
- Я не в курсе, Шед. Честно. Я сдрейфил и на первом же корабле драпанул
на север.
Шед пошел к стойке, укоризненно покачивая головой. Бросить девочку одну
на произвол судьбы! Да, Аза все-таки совсем не изменился.
В дверях появился тип по прозванию Гоблин, И разулыбался, глядя на Азу,
прежде чем Ростовщик успел что-то сказать.
- Так, так, так, так, - проговорил он. - Неужели это тот, о ком я
подумал, а. Рост?
- Попал в точку. Пресловутый Аза собственной персоной, вернулся домой с
поля брани. И жаждет поделиться новостями.
Гоблин уселся напротив Азы, по-прежнему сияя лягушачьей улыбкой.
- А именно?
- Ну, главное, он утверждает, будто Ворон погиб. Улыбка исчезла с лица
Гоблина. Помрачнев, он заставил Азу рассказать всю историю заново,
уставившись в кружку с вином. Когда он наконец поднял глаза, вид у него был
подавленный.
- Нужно обсудить это с Ильмо и Костоправом. Молодец, Ростовщик. Я
заберу его с собой. А ты не спускай глаз с нашего друга Шеда.
Шед поморщился. В глубине души он надеялся, что они оба уйдут вместе с
Азой.
Он уже все решил. Он удерет при первой же возможности. Уедет на юг,
сменит фамилию, купит на свое золото гостиницу и будет вести себя так тихо,
что никто о нем ничего не услышит.
Аза попробовал было взбунтоваться:
- Кто вы такие, чтобы мне указывать, черт подери? Может, я не хочу
никуда идти?
Гоблин нехорошо усмехнулся и что-то еле слышно пробормотал. Из его
кружки повалил густой коричневый дым, подсвеченный изнутри кровавым сиянием.
Гоблин уставился на Азу. Аза уставился на кружку, разинув рот.
Дым сгустился в форме небольшой головки. На месте глаз заблестели
огненные точки.
- Мой маленький дружок очень хочет, чтобы ты поупрямился, - сказал
Гоблин. - Он питается болью. Он, бедный, так давно не ел! В Арче мне
пришлось держать его на голодном пайке.
Глаза у Азы все больше вылезали из орбит. У Шеда тоже. Колдовство! Он
почуял его в той особе, которую называли Взятой. Но тогда оно Шеда не
слишком взволновало, поскольку не коснулось его непосредственно. Что-то
случилось с Лизой, однако не на его глазах. Но теперь...
Вообще-то колдовство это было низкого пошиба. Просто ловкий фокус. Но
жители Арчи вообще не сталкивались с колдовством, если не считать медленного
роста черного замка. Черная магия практически была неизвестна в городе.
- Ладно, - сказал Аза. - Ладно. Голосок у него стал тонким и писклявым,
он старался отодвинуть свою табуретку подальше от стола. Ростовщик не пускал
его.
- Я вижу, Ворон упоминал про Гоблина, - усмехнулся Гоблин. - Отлично.
Надеюсь, теперь ты будешь паинькой. Пошли.
Ростовщик отпустил табуретку. Аза покорно побрел за Гоблином.
Шед бочком подошел к столу поближе и заглянул в кружку Гоблина. Ничего.
Он нахмурился.
- Классный фокус, да? - ухмыльнулся Ростовщик.
- Да-а.
Шед понес кружку к раковине и, когда Ростовщик отвернулся, швырнул ее в
мусорник. Он был напуган до смерти. Сбежишь от такого колдуна, как же!
В памяти всплыли байки, слышанные от моряков с юга. О колдунах
рассказывали страшные вещи.
Шед еле сдерживал слезы.
Гоблин привел ко мне этого мошенника Азу, но упорно настаивал на том,
чтобы мы не начинали его допрашивать до прихода Ильмо. Он уже послал кого-то
за Ильмо в Черепичник, где тот пытался умиротворить Шепот. Ее каждый день
накручивала Госпожа, и наша начальница разряжалась на любом, кто попадался
под руку.
Гоблин был так расстроен новостями, что не стал, как обычно, играть со
мной в угадалки, а сразу доложил:
- Аза говорит, он и Ворон схлестнулись с Волом. Ворон погиб. Аза удрал.
Душечка осталась там одна.
Сказать, что я был поражен, - значит, ничего не сказать. Мне хотелось
тут же подвергнуть коротышку допросу. Но я взял себя в руки.
Ильмо не спешил. Мы с Гоблином совершенно извелись от ожидания. Азу тем
временем вообще чуть удар не хватил.
Однако ожидание оказалось не напрасным. Ильмо пришел не один.
Первым намеком стал слабенький, но едкий запашок, которым вдруг
потянуло от камина, где я разжег небольшой огонь. Разжег так, на всякий
случай, сами понимаете. А рядом прислонил парочку железных прутьев, чтобы их
в любой момент можно было раскалить, - пускай Аза посмотрит на них и
подумает: глядишь, и убедит себя, что лучше рассказать все без утайки.
- Чем тут воняет? - спросил кто-то из ребят. - Костоправ, ты что, опять
пустил этого кота?
- Я вышвырнул его вон после того, как он оросил мои ботинки, - ответил
я. - Спустил вниз на полгоры. Может, он успел наделать перед этим в дрова?
Запашок стал сильнее. В общем, он был не такой уж противный, просто
раздражал немного. Мы по очереди проверили дрова. Ничего.
Я начал перебирать поленья по третьему разу, и тут мой взгляд случайно
упал на огонь. В пламени мелькнуло лицо.
У меня чуть сердце не остановилось. Полминуты я пребывал в состоянии
дикой паники, завороженный увиденным. Я лихорадочно соображал, какое из зол
свалилось на наши головы: Взятые ли наблюдают за нами, или Госпожа, или
твари из черного замка, а может, сам Властелин подглядывает через пламя... А
потом откуда-то из глубин подсознания, из его сокровенной тихой заводи,
всплыло нечто, чего я в первый момент не заметил, поскольку не имел ни
малейших оснований этого ожидать. У лица, мелькнувшего в огне, был всего
один глаз.
- Одноглазый, - выпалил я, не задумываясь. - Этот мелкий пакостник в
Арче.
Гоблин резко повернулся ко мне, распахнув глаза. Принюхался. Лицо его
прорезала знаменитая лягушачья усмешка.
- Ты прав, Костоправ. Абсолютно прав. Так вонять может только этот
гнусный скунс. Как же я сразу-то не догадался?
Я взглянул на огонь. Лицо больше не появлялось.
- Какой бы достойный прием ему устроить? - задумчиво протянул Гоблин.
- Думаешь, его Капитан послал?
- Наверное. Со стороны Капитана было бы вполне логично прислать сюда
Одноглазого или Молчуна.
- Окажи мне услугу, Гоблин.
- Какую?
- Не устраивай Одноглазому особого приема. Гоблин сник. Они так давно
не виделись! Ему очень не хотелось упускать возможность ознаменовать свою
встречу с Гоблином громом и молниями.
- Послушай, - сказал я. - Он же прибыл сюда тайком. Взятые ничего не
должны знать. Или ты хочешь, чтобы они что-нибудь пронюхали?
Слово я выбрал явно не то. Вонь стояла уже такая, что хоть на двор
выбегай.
- Лучше б Капитан послал Молчуна, - проворчал Гоблин. - А я-то
размечтался! Я устроил бы ему самый большой сюрприз в его жизни.
- Ну и устроишь, только позже. А пока почему бы тебе не очистить тут
воздух? И не достать этого козла, напрочь игнорируя его присутствие?
Гоблин задумался. Глаза у него загорелись.
- Точно! - воскликнул он, и я понял, что Гоблину, с его извращенным
чувством юмора, моя идея пришлась по душе.
В дверь громко постучали. Я вздрогнул, хотя и ждал этого. Кто-то из
ребят открыл двери и впустил Ильмо.
Одноглазый вошел вслед за Ильмо, ухмыляясь, как маленький черный
мангуст, готовый сожрать змею. Мы не обратили на него никакого внимания.
Потому что за ним появился Капитан.
Капитан! Последний человек, которого я ожидал увидеть в Арче раньше,
чем прибудет весь Отряд.
- Ты? - вырвалось у меня. - Что ты тут делаешь?
Он грузно протопал к камину, вытянул руки к огню. Лето кончалось, но
было еще не так уж холодно. Капитан, как всегда, походил на медведя, хотя
здорово похудел и постарел. Видно, переход и вправду был тяжелый.
- Аист, - буркнул он.
Я нахмурился, взглянул на Ильмо, Он пожал плечами:
- Я посылал Аиста с донесением.
- Ни черта я не понял из этого донесения! - пробурчал Капитан, на сей
раз чуть более пространно. - Что там за бодяга с Вороном?
Ну конечно! Ворон же был его лучшим другом, пока не дезертировал. До
меня начало доходить.
- Этот парень, - я показал на Азу, - знает все в подробностях. Был
корешем Ворона. Он говорит, Ворон погиб.., как называлось это место, Аза?
Аза уставился на Капитана с Одноглазым и раз шесть сглотнул, так и не
сумев выдавить ни слова.
- Ворон ему такого про нас наговорил, что он поседел, бедняга, -
объяснил я Капитану.
- Давайте послушаем его, - сказал Капитан, не спуская с Азы глаз.
Пришлось Азе повторить свою историю в третий раз. Гоблин навострил уши,
пытаясь уловить хотя бы малейший намек на фальшь. Одноглазого он игнорировал
настолько натурально, что любо-дорого было смотреть. И все зазря.
Как только Аза закруглился, Капитан утратил к нему всякий интерес.
Такая у нашего Старика манера. Он должен как следует переварить информацию,
прежде чем делать выводы. Он велел мне кратко доложить обо всем, чему я был
свидетелем со дня моего прибытия в Арчу. Доклад Ильмо он, очевидно, уже
выслушал.
- Ты слишком подозрительно относишься ко Взятым, - сказал он, когда я
закончил свой рассказ. - Хромой был с нами всю дорогу. По его поведению не
скажешь, чтобы они что-то замышляли против вас.
Если у кого-то и был повод нас ненавидеть, так это у Хромого.
- Отношения между Госпожой и Взятыми очень непростые, - заметил я. - У
них там интрига на интриге и интригой погоняет. Возможно, его просто не
поставили в известность, боясь, как бы он не проболтался.
- Возможно, - признал Капитан и заходил по комнате, то и дело
озадаченно поглядывая на Азу. - Как бы там ни было, не давайте Шепот повода
к излишнему любопытству. Держите язык за зубами. Притворитесь, будто ничего
не подозреваете.
Делайте свое дело. Одноглазый со своими ребятами будут поблизости и в
случае чего вас прикроют. Да уж, подумал я. Это от Взятых-то?
- Как же тебе удалось улизнуть, если Хромой всю дорогу был с Отрядом? -
спросил я Старика. - Стоит ему узнать, что ты здесь, как он сразу доложит
Госпоже, разве нет?
- Он не узнает. Мы с ним не общались уже несколько месяцев. Он держится
особняком. Обрыдло ему все, по-моему.
- А что в Курганье? - спросил я. Мне не терпелось узнать в
подробностях, что пережил Отряд за время долгого перехода, поскольку в
Анналах давно не было записей, касающихся большинства моих товарищей. Но я
понимал, что сейчас не время выпытывать детали - узнать бы хоть в общих
чертах.
- Мы там не были, - ответил Капитан. - По словам Хромого, Курганьем
занимаются Госпожа и Странник. Скорее всего, решающий бой будет дан, когда
мы возьмем Арчу.
- А подготовка к оккупации на нулях, - сказал я. - Взятые все время
отвлекают, заставляют возиться с черным замком.
- Мерзкое местечко, верно? - Он смерил нас взглядом. - Я думаю, вам
удалось бы сделать гораздо больше, не впади вы в паранойю.
- То есть?
- Ваше судорожное заметание следов кажется мне совершенно бесполезной
тратой времени. Это была не ваша проблема, а Ворона. И он решил ее в
типичной для себя манере. Без чьей-либо помощи. - Капитан метнул на Азу
яростный взгляд. - Теперь, похоже, проблема решена раз и навсегда.
Легко ему говорить: он здесь не жил и не испытывал этого ежедневного
напряжения. Но я решил не возникать.
- Как по-твоему. Аза говорит правду? - спросил я у Гоблина.
Тот нерешительно кивнул.
- А ты, Одноглазый? Ты уловил какие-то фальшивые нотки?
Черный человечек проронил осторожное "нет".
- Аза! У Ворона должна была быть при себе куча бумаг. Он когда-нибудь о
них упоминал? Аза удивленно покачал головой.
- Может, у него был сундук, к которому он никого не подпускал?
Мои вопросы совсем сбили Азу с толку. Остальные тоже смотрели на меня с
недоумением. Об этих бумагах знал только Молчун. И еще, быть может, Шепот, у
которой они находились недолгое время.
- Ну же, Аза! Было у Ворона что-нибудь, с чем он обращался как-то
необычно?
В глазах у коротышки вспыхнул огонек.
- Был один ящик! Размером с гроб. Я, помнится, отпустил какую-то
шуточку, а Ворон таинственно так заявил, что это, мол, чей-то билет в
могилу.
Я улыбнулся. Значит, бумаги еще целы.
- А куда он дел этот ящик?
- Я не знаю.
- Аза!..
- Честное слово! Я видел его пару раз на корабле. А потом и думать про
него забыл.
- К чему ты клонишь. Костоправ? - спросил Капитан.
- У меня есть теория. Основанная на том, что я знаю о Вороне и Азе. Все
обратилась в слух.
- Судя по тому, что нам известно об Азе, Ворон бы с ним в разведку не
пошел. Аза трус. Ненадежен. Слишком болтлив. Но Ворон все же взял его с
собой. Поплыл с ним, на юг, сделал чуть ли не своим напарником. Почему?
Может, вас, друзья, это не волнует, зато меня - очень даже.
- Я что-то не врубаюсь, - сказал Капитан.
- Предположим, что Ворон хотел исчезнуть так, чтобы никто его больше не
искал. Однажды он уже пытался скрыться с глаз, поселившись в Арче. Но тут
появились мы. Он решил, что мы за ним охотимся. Что же делать? А почему бы
ему не умереть? На глазах у свидетеля. За мертвецом никто охотиться не
станет.
- Ты хочешь сказать, - прервал меня Ильмо, - что он инсценировал свою
смерть, чтобы Аза о ней растрепался и все успокоились?
- Я говорю только, что мы не должны упускать из виду такую возможность.
Капитан лишь задумчиво хмыкнул.
- Но Аза видел, как он погиб! - возразил Гоблин.
- Может быть. Но возможно, ему это только кажется.
Мы все уставились на Азу. Он съежился.
- Прогони-ка всю его историю еще разок, Одноглазый! - велел Капитан. -
Шаг за шагом.
Два часа Одноглазый терзал коротышку вопросами. Но сбить его не
удалось. Аза твердил, что своими глазами видел, как Ворона пожирала изнутри
какая-то тварь, похожая на змеюку. И чем сильнее трещала по швам моя теория,
тем больше я убеждался в ее правоте.
- Моя версия основана на знании характера Ворона, - настаивал я,
отбиваясь от наскоков друзей. - Во-первых, с ним были бумаги, а во-вторых -
Душечка. Да еще дорогущий корабль, который он построил черт знает зачем.
Ворон ушел из Арчи, оставив за собой следы, и прекрасно это осознавал.
Зачем, скажите на милость, причаливать в гавани, проплыв несколько сотен
миль, если за тобой идет охота? Зачем оставлять в живых Шеда, который может
растрепаться о набеге на Катакомбы? К тому же Ворон ни за что на свете не
бросил бы Душечку одну. Ни на минуту. Он обязательно позаботился бы о ней.
Вы это знаете не хуже меня. - Мои доводы начали казаться притянутыми за уши
даже мне самому. Я чувствовал себя миссионером, пытающимся обратить в свою
веру язычников. - Но, по словам Азы, они просто оставили Душечку болтаться в
какой-то гостинице. Говорю вам: у Ворона был план. Если кто-то из вас сейчас
туда съездит, зуб даю, что Душечка исчезла без следа. И ящика на борту вы не
найдете, даже если корабль все еще на приколе.
- Да что это за ящик такой? - сердито спросил Одноглазый. Я пропустил
его вопрос мимо ушей.
- По-моему, у тебя чересчур разыгралось воображение, Костоправ, -
сказал Капитан. - Но, с другой стороны, Ворон достаточно хитер, и это было
бы вполне в его духе. Как только я смогу тебя отправить, поедешь туда и все
выяснишь.
- Если Ворон достаточно хитер, так, может, и Взятые достаточно коварны,
чтобы разделаться с нами?
- Не буди лихо, пока тихо. Там видно будет. - Он повернулся к
Одноглазому: - А вы с Гоблином чтобы прекратили свои шуточки. Ясно? Начнете
резвиться - Взятые враз насторожатся. Ты, Костоправ, не спускай с Азы глаз.
Он должен будет показать тебе, где погиб Ворон. Я отправляюсь назад к
Отряду. Ильмо, поедем со мной, проводишь меня чуток.
Понятно. Небольшой разговор наедине. Держу пари, он коснется моих
подозрений насчет Взятых. К некоторым людям так привыкаешь, что можешь
запросто читать их мысли.
После визита Капитана многое переменилось. Ребята стали более
собранными. Влияние Ильмо начало расти, мое - наоборот, таять. Исчезла
давешняя расхлябанность и апатия, настроение авангарда Отряда сделалось
решительным. Все были готовы к действию в любой момент.
Средства сообщения улучшались на глазах, а спать приходилось все
меньше. Мы постоянно, каждые пару часов, поддерживали друг с другом связь. А
Ильмо придумывал повод за поводом, чтобы отослать всех, за исключением
самого себя, подальше от Черепичника - туда, где Взятым было бы труднее их
найти. Я со своим подопечным Азой торчал на склоне возле черного замка.
Напряжение росло. Я чувствовал себя цыпленком из выводка, готового
броситься врассыпную, как только из засады прыгнет лисица. Я старался
отвлечься от мандража, приводя в порядок Анналы. В последнее время я совсем
их забросил, делая лишь короткие заметки.
Когда напряжение становилось невыносимым, я шел наверх поглазеть на
черный замок.
Я намеренно подвергал себя риску, как ребенок, который ползет по ветке
дерева, несмотря на то что может упасть и разбиться насмерть. Чем ближе я
подходил к замку, тем больше сосредоточивались на нем мои мысли. На
расстоянии двух сотен ярдов все прочие тревоги испарялись. Угроза,
исходившая от крепости, пробирала меня до мозга костей. На расстоянии двух
сотен ярдов я ощущал, что это значит - когда тень Властелина нависает над
миром. Я понимал, что чувствовала Госпожа, когда думала о возможном
воскрешении супруга. Все эмоции окрашивались в тона безнадежного отчаяния.
В некотором смысле черный замок был чем-то большим, чем ворота, через
которые в мир могло проникнуть величайшее зло. Он был зримым воплощением
метафорической концепции, живым символом. Замок действовал на психику
подобно большому кафедральному собору. Как и собор, он был отнюдь не только
зданием.
Я мог до бесконечности смотреть на его обсидиановые стены и гротескные
барельефы, вспоминая Шедовы рассказы и постоянно копаясь в отстойниках своей
собственной души в поисках некоей врожденной порядочности, погребенной под
хламом моей взрослой жизни. Этот замок был, если хотите, нравственным
ориентиром. Если, конечно, вы сохранили способность соображать и хоть
какие-то остатки восприимчивости.
Порой меня сопровождали Одноглазый, Гоблин, Ильмо или еще кто-нибудь из
ребят. Никто из них не оставался равнодушным к воздействию замка. Они могли
стоять там со мной, болтая всякий банальный вздор о его архитектуре или же о
влиянии его на судьбу Отряда, но в душе при этом постоянно шла подспудная
работа.
Я не верю в абсолютное зло. О своей философии я не раз уже упоминал в
разных местах Анналов, и ею проникнуты все наблюдения, записанные за время
моего пребывания в должности летописца. Я верю в то, что есть их сторона и
наша, а где добро и где зло - об этом судить тем, кто выживет. В мире людей
редко бывает так, чтобы под одним знаменем стояли сплошь светлые личности, а
под другим - темные. В нашей войне с повстанцами восемь-девять лет назад мы
служили стороне, которая, считалась темной. Однако мы видели, что
приверженцы Белой Розы творят гораздо больше зла, нежели те, кто служит
Госпоже. Явные злодеи по крайней мере не лицемерны.
Мир хорошо знает, чего ждать от Госпожи. Идеалы же и нравственные
принципы повстанцев, переменчивые, как погода, и гибкие, как змея, вечно
противоречат их поступкам.
Однако я отвлекся. Это все из-за черного замка. Он заставляет вас
попетлять по всем тупикам, кривым дорожкам и ложным следам, которые вы
протоптали в течение своей жизни. Он заставляет совершить переоценку
ценностей. Вызывает у вас желание определиться и встать на чью-либо сторону,
хотя бы даже на сторону тьмы. Делает вас нетерпимым к вашей собственной
податливой нравственности.
Подозреваю, что именно поэтому жители Арчи предпочитают делать вид,
будто черный замок не существует. Это абсолют, требующий абсолютов в мире,
предпочитающем относительность.
Стоя под теми черными стеклянно блестящими стенами, я часто думал о
Душечке, поскольку она была антиподом замка. Белым полюсом - абсолютом,
противоположным тому, что символизировал черный замок. Я не так уж много
общался с ней после того как узнал, кто она такая, но, помнится, ее
присутствие тоже лишало меня душевного покоя. Интересно, какое воздействие
оказала бы она на меня теперь, когда подросла?
Судя по тому, что рассказывал Шед, Душечка не давила на психику так,
как черный замок. У самого Шеда она вызывала только одно желание - затащить
ее в постель. И Ворон тоже не свернул под ее влиянием на стезю добродетели.
Скорее, наоборот, еще глубже погряз в грехах - хотя из самых благородных
побуждений.
Возможно, в этом был какой-то глубинный смысл, диалектическое
противоречие средств и целей: Ворон, действующий с прагматичной
аморальностью Князя Тьмы ради спасения девочки, воплощавшей в себе
единственную надежду на избавление мира от Властелина и Госпожи.
О, как это было бы чудесно, если бы мир и его моральные проблемы
походили на шахматную доску с черными и белыми фигурами, с твердыми
правилами игры - и никаких тебе серых оттенков!
Даже Аза и Шед ощущали ауру замка, когда я приводил их сюда среди бела
дня и заставлял постоять, глядя на его беспощадные стены.
Особенно Шед.
Он был сейчас в таком положении, когда мог себе позволить колебания и
угрызения совести. Финансовые проблемы уже не мучили его, как прежде, а
вырыть себе очередную яму мешало наше неусыпное наблюдение, так что он мог
свободно предаться самоанализу и исполниться презрением к самому себе. Я не
раз водил его к вершине, наблюдая за тем, как вспыхивала искорка
порядочности, таившаяся на самом дне его души, вздергивая беднягу на дыбу
внутренних терзаний.
***
Не знаю, как Ильмо это удалось. Возможно, он не спал неделями. Но когда
Отряд спустился с Воландерских гор, план оккупации был уже готов, Вчерне,
конечно, но мы и такого не ожидали.
Я был в Котурне, сидел у Шеда в "Железной лилии", когда первые слухи
дошли до побережья, вызвав сильнейшее смятение его обитателей. Шедов сосед,
торговец дровами, ворвался в "Лилию" с воплем:
- Там целое войско спустилось через перевал! Иноземное! Тысячи солдат!
Говорят...
В течение часа в таверне появилась дюжина клиентов со свежими
новостями. И с каждым разом войско становилось все больше, а цели его - все
загадочнее. Никто понять не мог, чего хочет Отряд. Очевидцы строили догадки,
исходя из своих собственных опасений. Все они были далеки от истины.
Солдаты, хотя и измотанные долгим переходом, под руководством людей
Ильмо быстро заняли город.
Леденец привел в Котурн усиленную роту. Мы по опыту знали, что самые
злачные трущобы обычно оказывают самое яростное сопротивление. Но стычки
случались крайне редко. Жители Арчи, захваченные врасплох, понятия не имели,
как и за что им сражаться. Большинство просто наблюдали и выжидали.
Я вернулся к своему взводу. Если Взятые что-то замышляли против нас,
сейчас для них самое время перейти к действию.
Но все было тихо-мирно. Насколько я мог судить, члены нашего авангарда
вели и направляли прибывающие подразделения. Никто не вышел со мной на связь
в течение двух следующих дней. К этому времени город был усмирен. Все
ключевые позиции оказались в наших руках. Все общественные здания, арсеналы,
все укрепленные пункты, даже штаб-квартира Хранителей в Выгородке. А жизнь
продолжалась как ни в чем не бывало. Беглые мятежники попытались было
- Будь осторожен, Аза, - сказал Шед. - Этих парней боялся сам Ворон.
- Ладно. Ворон много мне про них рассказывал.
- А зря, - сказал Ростовщик. - Костоправу с Ильмо это не понравится.
Пошли вниз, господа. Шед, займись своими делами, как обычно.
- Кто-нибудь может узнать Азу, - предупредил Шед.
- Ничего, рискнем. Пошли! - Ростовщик посторонился, пропуская обоих
приятелей. В зале он усадил Азу за столик в самом темном углу и,
расположившись рядом, принялся чистить ногти ножом. Аза вылупился на него,
как завороженный. "Точно призрак увидел", - подумал Шед.
Теперь, если пожертвовать Азой, можно было сбежать. Аза им нужнее.
Рвани сейчас Шед через кухню, Ростовщик не погнался бы за ним.
Из кухни вышла его невестка, балансируя тарелками, которые несла на
обеих ладонях.
- Подойди на минутку, Сэл, - позвал ее Шед. И когда она подошла,
спросил: - Как ты думаешь, сможешь вместе с детьми управиться в таверне пару
недель?
- Конечно. А что стряслось? - Она выглядела озадаченной, однако быстро
оглянулась на темный угол.
- Возможно, мне придется на время уехать. Я буду чувствовать себя
спокойнее, если кто-то из родственников приглядит за таверной. Лизе я не
доверяю.
- Ты до сих пор не знаешь, где она?
- Нет. Казалось бы, могла и объявиться, когда умер отец, правда?
- Может, она не слыхала о его смерти? -. - Но в голосе Сэл не было
уверенности. Шед подозревал, что она как-то связывает Лизино исчезновение с
ним. Слишком уж много людей пропадало вокруг него. Он боялся, как бы Сэл не
сложила два и два и не решила, что он причастен также к исчезновению Ферта.
- Ходят слухи, что ее арестовали. Пригляди за мамой, ладно? У нее есть
прислуга, но за ними тоже нужно присматривать.
- Куда ты собираешься отправиться, Шед?
- Сам пока не знаю. - Он боялся, как бы ему не пришлось отправиться
прямиком в Выгородку. Но если нет, тогда он точно рванет куда подальше,
прочь от всех здешних дел. Прочь от этих безжалостных людей и их еще менее
жалостливых хозяев. Нужно будет расспросить Азу про Взятых. Может, Ворон
что-нибудь ему рассказал.
Он хотел улучить момент и сговориться с Азой, чтобы бежать вдвоем. Но
не на Тулварском корабле. Аза о нем проболтался, чтоб ему пусто было. На
каком-нибудь другом судне, отплывающем на юг. Что же, интересно, сталось с
новеньким кораблем Ворона? И с Душечкой?
- А где Душечка, Аза? - спросил он, подойдя к столику.
Аза покраснел и уставился на свои ладони.
- Я не в курсе, Шед. Честно. Я сдрейфил и на первом же корабле драпанул
на север.
Шед пошел к стойке, укоризненно покачивая головой. Бросить девочку одну
на произвол судьбы! Да, Аза все-таки совсем не изменился.
В дверях появился тип по прозванию Гоблин, И разулыбался, глядя на Азу,
прежде чем Ростовщик успел что-то сказать.
- Так, так, так, так, - проговорил он. - Неужели это тот, о ком я
подумал, а. Рост?
- Попал в точку. Пресловутый Аза собственной персоной, вернулся домой с
поля брани. И жаждет поделиться новостями.
Гоблин уселся напротив Азы, по-прежнему сияя лягушачьей улыбкой.
- А именно?
- Ну, главное, он утверждает, будто Ворон погиб. Улыбка исчезла с лица
Гоблина. Помрачнев, он заставил Азу рассказать всю историю заново,
уставившись в кружку с вином. Когда он наконец поднял глаза, вид у него был
подавленный.
- Нужно обсудить это с Ильмо и Костоправом. Молодец, Ростовщик. Я
заберу его с собой. А ты не спускай глаз с нашего друга Шеда.
Шед поморщился. В глубине души он надеялся, что они оба уйдут вместе с
Азой.
Он уже все решил. Он удерет при первой же возможности. Уедет на юг,
сменит фамилию, купит на свое золото гостиницу и будет вести себя так тихо,
что никто о нем ничего не услышит.
Аза попробовал было взбунтоваться:
- Кто вы такие, чтобы мне указывать, черт подери? Может, я не хочу
никуда идти?
Гоблин нехорошо усмехнулся и что-то еле слышно пробормотал. Из его
кружки повалил густой коричневый дым, подсвеченный изнутри кровавым сиянием.
Гоблин уставился на Азу. Аза уставился на кружку, разинув рот.
Дым сгустился в форме небольшой головки. На месте глаз заблестели
огненные точки.
- Мой маленький дружок очень хочет, чтобы ты поупрямился, - сказал
Гоблин. - Он питается болью. Он, бедный, так давно не ел! В Арче мне
пришлось держать его на голодном пайке.
Глаза у Азы все больше вылезали из орбит. У Шеда тоже. Колдовство! Он
почуял его в той особе, которую называли Взятой. Но тогда оно Шеда не
слишком взволновало, поскольку не коснулось его непосредственно. Что-то
случилось с Лизой, однако не на его глазах. Но теперь...
Вообще-то колдовство это было низкого пошиба. Просто ловкий фокус. Но
жители Арчи вообще не сталкивались с колдовством, если не считать медленного
роста черного замка. Черная магия практически была неизвестна в городе.
- Ладно, - сказал Аза. - Ладно. Голосок у него стал тонким и писклявым,
он старался отодвинуть свою табуретку подальше от стола. Ростовщик не пускал
его.
- Я вижу, Ворон упоминал про Гоблина, - усмехнулся Гоблин. - Отлично.
Надеюсь, теперь ты будешь паинькой. Пошли.
Ростовщик отпустил табуретку. Аза покорно побрел за Гоблином.
Шед бочком подошел к столу поближе и заглянул в кружку Гоблина. Ничего.
Он нахмурился.
- Классный фокус, да? - ухмыльнулся Ростовщик.
- Да-а.
Шед понес кружку к раковине и, когда Ростовщик отвернулся, швырнул ее в
мусорник. Он был напуган до смерти. Сбежишь от такого колдуна, как же!
В памяти всплыли байки, слышанные от моряков с юга. О колдунах
рассказывали страшные вещи.
Шед еле сдерживал слезы.
Гоблин привел ко мне этого мошенника Азу, но упорно настаивал на том,
чтобы мы не начинали его допрашивать до прихода Ильмо. Он уже послал кого-то
за Ильмо в Черепичник, где тот пытался умиротворить Шепот. Ее каждый день
накручивала Госпожа, и наша начальница разряжалась на любом, кто попадался
под руку.
Гоблин был так расстроен новостями, что не стал, как обычно, играть со
мной в угадалки, а сразу доложил:
- Аза говорит, он и Ворон схлестнулись с Волом. Ворон погиб. Аза удрал.
Душечка осталась там одна.
Сказать, что я был поражен, - значит, ничего не сказать. Мне хотелось
тут же подвергнуть коротышку допросу. Но я взял себя в руки.
Ильмо не спешил. Мы с Гоблином совершенно извелись от ожидания. Азу тем
временем вообще чуть удар не хватил.
Однако ожидание оказалось не напрасным. Ильмо пришел не один.
Первым намеком стал слабенький, но едкий запашок, которым вдруг
потянуло от камина, где я разжег небольшой огонь. Разжег так, на всякий
случай, сами понимаете. А рядом прислонил парочку железных прутьев, чтобы их
в любой момент можно было раскалить, - пускай Аза посмотрит на них и
подумает: глядишь, и убедит себя, что лучше рассказать все без утайки.
- Чем тут воняет? - спросил кто-то из ребят. - Костоправ, ты что, опять
пустил этого кота?
- Я вышвырнул его вон после того, как он оросил мои ботинки, - ответил
я. - Спустил вниз на полгоры. Может, он успел наделать перед этим в дрова?
Запашок стал сильнее. В общем, он был не такой уж противный, просто
раздражал немного. Мы по очереди проверили дрова. Ничего.
Я начал перебирать поленья по третьему разу, и тут мой взгляд случайно
упал на огонь. В пламени мелькнуло лицо.
У меня чуть сердце не остановилось. Полминуты я пребывал в состоянии
дикой паники, завороженный увиденным. Я лихорадочно соображал, какое из зол
свалилось на наши головы: Взятые ли наблюдают за нами, или Госпожа, или
твари из черного замка, а может, сам Властелин подглядывает через пламя... А
потом откуда-то из глубин подсознания, из его сокровенной тихой заводи,
всплыло нечто, чего я в первый момент не заметил, поскольку не имел ни
малейших оснований этого ожидать. У лица, мелькнувшего в огне, был всего
один глаз.
- Одноглазый, - выпалил я, не задумываясь. - Этот мелкий пакостник в
Арче.
Гоблин резко повернулся ко мне, распахнув глаза. Принюхался. Лицо его
прорезала знаменитая лягушачья усмешка.
- Ты прав, Костоправ. Абсолютно прав. Так вонять может только этот
гнусный скунс. Как же я сразу-то не догадался?
Я взглянул на огонь. Лицо больше не появлялось.
- Какой бы достойный прием ему устроить? - задумчиво протянул Гоблин.
- Думаешь, его Капитан послал?
- Наверное. Со стороны Капитана было бы вполне логично прислать сюда
Одноглазого или Молчуна.
- Окажи мне услугу, Гоблин.
- Какую?
- Не устраивай Одноглазому особого приема. Гоблин сник. Они так давно
не виделись! Ему очень не хотелось упускать возможность ознаменовать свою
встречу с Гоблином громом и молниями.
- Послушай, - сказал я. - Он же прибыл сюда тайком. Взятые ничего не
должны знать. Или ты хочешь, чтобы они что-нибудь пронюхали?
Слово я выбрал явно не то. Вонь стояла уже такая, что хоть на двор
выбегай.
- Лучше б Капитан послал Молчуна, - проворчал Гоблин. - А я-то
размечтался! Я устроил бы ему самый большой сюрприз в его жизни.
- Ну и устроишь, только позже. А пока почему бы тебе не очистить тут
воздух? И не достать этого козла, напрочь игнорируя его присутствие?
Гоблин задумался. Глаза у него загорелись.
- Точно! - воскликнул он, и я понял, что Гоблину, с его извращенным
чувством юмора, моя идея пришлась по душе.
В дверь громко постучали. Я вздрогнул, хотя и ждал этого. Кто-то из
ребят открыл двери и впустил Ильмо.
Одноглазый вошел вслед за Ильмо, ухмыляясь, как маленький черный
мангуст, готовый сожрать змею. Мы не обратили на него никакого внимания.
Потому что за ним появился Капитан.
Капитан! Последний человек, которого я ожидал увидеть в Арче раньше,
чем прибудет весь Отряд.
- Ты? - вырвалось у меня. - Что ты тут делаешь?
Он грузно протопал к камину, вытянул руки к огню. Лето кончалось, но
было еще не так уж холодно. Капитан, как всегда, походил на медведя, хотя
здорово похудел и постарел. Видно, переход и вправду был тяжелый.
- Аист, - буркнул он.
Я нахмурился, взглянул на Ильмо, Он пожал плечами:
- Я посылал Аиста с донесением.
- Ни черта я не понял из этого донесения! - пробурчал Капитан, на сей
раз чуть более пространно. - Что там за бодяга с Вороном?
Ну конечно! Ворон же был его лучшим другом, пока не дезертировал. До
меня начало доходить.
- Этот парень, - я показал на Азу, - знает все в подробностях. Был
корешем Ворона. Он говорит, Ворон погиб.., как называлось это место, Аза?
Аза уставился на Капитана с Одноглазым и раз шесть сглотнул, так и не
сумев выдавить ни слова.
- Ворон ему такого про нас наговорил, что он поседел, бедняга, -
объяснил я Капитану.
- Давайте послушаем его, - сказал Капитан, не спуская с Азы глаз.
Пришлось Азе повторить свою историю в третий раз. Гоблин навострил уши,
пытаясь уловить хотя бы малейший намек на фальшь. Одноглазого он игнорировал
настолько натурально, что любо-дорого было смотреть. И все зазря.
Как только Аза закруглился, Капитан утратил к нему всякий интерес.
Такая у нашего Старика манера. Он должен как следует переварить информацию,
прежде чем делать выводы. Он велел мне кратко доложить обо всем, чему я был
свидетелем со дня моего прибытия в Арчу. Доклад Ильмо он, очевидно, уже
выслушал.
- Ты слишком подозрительно относишься ко Взятым, - сказал он, когда я
закончил свой рассказ. - Хромой был с нами всю дорогу. По его поведению не
скажешь, чтобы они что-то замышляли против вас.
Если у кого-то и был повод нас ненавидеть, так это у Хромого.
- Отношения между Госпожой и Взятыми очень непростые, - заметил я. - У
них там интрига на интриге и интригой погоняет. Возможно, его просто не
поставили в известность, боясь, как бы он не проболтался.
- Возможно, - признал Капитан и заходил по комнате, то и дело
озадаченно поглядывая на Азу. - Как бы там ни было, не давайте Шепот повода
к излишнему любопытству. Держите язык за зубами. Притворитесь, будто ничего
не подозреваете.
Делайте свое дело. Одноглазый со своими ребятами будут поблизости и в
случае чего вас прикроют. Да уж, подумал я. Это от Взятых-то?
- Как же тебе удалось улизнуть, если Хромой всю дорогу был с Отрядом? -
спросил я Старика. - Стоит ему узнать, что ты здесь, как он сразу доложит
Госпоже, разве нет?
- Он не узнает. Мы с ним не общались уже несколько месяцев. Он держится
особняком. Обрыдло ему все, по-моему.
- А что в Курганье? - спросил я. Мне не терпелось узнать в
подробностях, что пережил Отряд за время долгого перехода, поскольку в
Анналах давно не было записей, касающихся большинства моих товарищей. Но я
понимал, что сейчас не время выпытывать детали - узнать бы хоть в общих
чертах.
- Мы там не были, - ответил Капитан. - По словам Хромого, Курганьем
занимаются Госпожа и Странник. Скорее всего, решающий бой будет дан, когда
мы возьмем Арчу.
- А подготовка к оккупации на нулях, - сказал я. - Взятые все время
отвлекают, заставляют возиться с черным замком.
- Мерзкое местечко, верно? - Он смерил нас взглядом. - Я думаю, вам
удалось бы сделать гораздо больше, не впади вы в паранойю.
- То есть?
- Ваше судорожное заметание следов кажется мне совершенно бесполезной
тратой времени. Это была не ваша проблема, а Ворона. И он решил ее в
типичной для себя манере. Без чьей-либо помощи. - Капитан метнул на Азу
яростный взгляд. - Теперь, похоже, проблема решена раз и навсегда.
Легко ему говорить: он здесь не жил и не испытывал этого ежедневного
напряжения. Но я решил не возникать.
- Как по-твоему. Аза говорит правду? - спросил я у Гоблина.
Тот нерешительно кивнул.
- А ты, Одноглазый? Ты уловил какие-то фальшивые нотки?
Черный человечек проронил осторожное "нет".
- Аза! У Ворона должна была быть при себе куча бумаг. Он когда-нибудь о
них упоминал? Аза удивленно покачал головой.
- Может, у него был сундук, к которому он никого не подпускал?
Мои вопросы совсем сбили Азу с толку. Остальные тоже смотрели на меня с
недоумением. Об этих бумагах знал только Молчун. И еще, быть может, Шепот, у
которой они находились недолгое время.
- Ну же, Аза! Было у Ворона что-нибудь, с чем он обращался как-то
необычно?
В глазах у коротышки вспыхнул огонек.
- Был один ящик! Размером с гроб. Я, помнится, отпустил какую-то
шуточку, а Ворон таинственно так заявил, что это, мол, чей-то билет в
могилу.
Я улыбнулся. Значит, бумаги еще целы.
- А куда он дел этот ящик?
- Я не знаю.
- Аза!..
- Честное слово! Я видел его пару раз на корабле. А потом и думать про
него забыл.
- К чему ты клонишь. Костоправ? - спросил Капитан.
- У меня есть теория. Основанная на том, что я знаю о Вороне и Азе. Все
обратилась в слух.
- Судя по тому, что нам известно об Азе, Ворон бы с ним в разведку не
пошел. Аза трус. Ненадежен. Слишком болтлив. Но Ворон все же взял его с
собой. Поплыл с ним, на юг, сделал чуть ли не своим напарником. Почему?
Может, вас, друзья, это не волнует, зато меня - очень даже.
- Я что-то не врубаюсь, - сказал Капитан.
- Предположим, что Ворон хотел исчезнуть так, чтобы никто его больше не
искал. Однажды он уже пытался скрыться с глаз, поселившись в Арче. Но тут
появились мы. Он решил, что мы за ним охотимся. Что же делать? А почему бы
ему не умереть? На глазах у свидетеля. За мертвецом никто охотиться не
станет.
- Ты хочешь сказать, - прервал меня Ильмо, - что он инсценировал свою
смерть, чтобы Аза о ней растрепался и все успокоились?
- Я говорю только, что мы не должны упускать из виду такую возможность.
Капитан лишь задумчиво хмыкнул.
- Но Аза видел, как он погиб! - возразил Гоблин.
- Может быть. Но возможно, ему это только кажется.
Мы все уставились на Азу. Он съежился.
- Прогони-ка всю его историю еще разок, Одноглазый! - велел Капитан. -
Шаг за шагом.
Два часа Одноглазый терзал коротышку вопросами. Но сбить его не
удалось. Аза твердил, что своими глазами видел, как Ворона пожирала изнутри
какая-то тварь, похожая на змеюку. И чем сильнее трещала по швам моя теория,
тем больше я убеждался в ее правоте.
- Моя версия основана на знании характера Ворона, - настаивал я,
отбиваясь от наскоков друзей. - Во-первых, с ним были бумаги, а во-вторых -
Душечка. Да еще дорогущий корабль, который он построил черт знает зачем.
Ворон ушел из Арчи, оставив за собой следы, и прекрасно это осознавал.
Зачем, скажите на милость, причаливать в гавани, проплыв несколько сотен
миль, если за тобой идет охота? Зачем оставлять в живых Шеда, который может
растрепаться о набеге на Катакомбы? К тому же Ворон ни за что на свете не
бросил бы Душечку одну. Ни на минуту. Он обязательно позаботился бы о ней.
Вы это знаете не хуже меня. - Мои доводы начали казаться притянутыми за уши
даже мне самому. Я чувствовал себя миссионером, пытающимся обратить в свою
веру язычников. - Но, по словам Азы, они просто оставили Душечку болтаться в
какой-то гостинице. Говорю вам: у Ворона был план. Если кто-то из вас сейчас
туда съездит, зуб даю, что Душечка исчезла без следа. И ящика на борту вы не
найдете, даже если корабль все еще на приколе.
- Да что это за ящик такой? - сердито спросил Одноглазый. Я пропустил
его вопрос мимо ушей.
- По-моему, у тебя чересчур разыгралось воображение, Костоправ, -
сказал Капитан. - Но, с другой стороны, Ворон достаточно хитер, и это было
бы вполне в его духе. Как только я смогу тебя отправить, поедешь туда и все
выяснишь.
- Если Ворон достаточно хитер, так, может, и Взятые достаточно коварны,
чтобы разделаться с нами?
- Не буди лихо, пока тихо. Там видно будет. - Он повернулся к
Одноглазому: - А вы с Гоблином чтобы прекратили свои шуточки. Ясно? Начнете
резвиться - Взятые враз насторожатся. Ты, Костоправ, не спускай с Азы глаз.
Он должен будет показать тебе, где погиб Ворон. Я отправляюсь назад к
Отряду. Ильмо, поедем со мной, проводишь меня чуток.
Понятно. Небольшой разговор наедине. Держу пари, он коснется моих
подозрений насчет Взятых. К некоторым людям так привыкаешь, что можешь
запросто читать их мысли.
После визита Капитана многое переменилось. Ребята стали более
собранными. Влияние Ильмо начало расти, мое - наоборот, таять. Исчезла
давешняя расхлябанность и апатия, настроение авангарда Отряда сделалось
решительным. Все были готовы к действию в любой момент.
Средства сообщения улучшались на глазах, а спать приходилось все
меньше. Мы постоянно, каждые пару часов, поддерживали друг с другом связь. А
Ильмо придумывал повод за поводом, чтобы отослать всех, за исключением
самого себя, подальше от Черепичника - туда, где Взятым было бы труднее их
найти. Я со своим подопечным Азой торчал на склоне возле черного замка.
Напряжение росло. Я чувствовал себя цыпленком из выводка, готового
броситься врассыпную, как только из засады прыгнет лисица. Я старался
отвлечься от мандража, приводя в порядок Анналы. В последнее время я совсем
их забросил, делая лишь короткие заметки.
Когда напряжение становилось невыносимым, я шел наверх поглазеть на
черный замок.
Я намеренно подвергал себя риску, как ребенок, который ползет по ветке
дерева, несмотря на то что может упасть и разбиться насмерть. Чем ближе я
подходил к замку, тем больше сосредоточивались на нем мои мысли. На
расстоянии двух сотен ярдов все прочие тревоги испарялись. Угроза,
исходившая от крепости, пробирала меня до мозга костей. На расстоянии двух
сотен ярдов я ощущал, что это значит - когда тень Властелина нависает над
миром. Я понимал, что чувствовала Госпожа, когда думала о возможном
воскрешении супруга. Все эмоции окрашивались в тона безнадежного отчаяния.
В некотором смысле черный замок был чем-то большим, чем ворота, через
которые в мир могло проникнуть величайшее зло. Он был зримым воплощением
метафорической концепции, живым символом. Замок действовал на психику
подобно большому кафедральному собору. Как и собор, он был отнюдь не только
зданием.
Я мог до бесконечности смотреть на его обсидиановые стены и гротескные
барельефы, вспоминая Шедовы рассказы и постоянно копаясь в отстойниках своей
собственной души в поисках некоей врожденной порядочности, погребенной под
хламом моей взрослой жизни. Этот замок был, если хотите, нравственным
ориентиром. Если, конечно, вы сохранили способность соображать и хоть
какие-то остатки восприимчивости.
Порой меня сопровождали Одноглазый, Гоблин, Ильмо или еще кто-нибудь из
ребят. Никто из них не оставался равнодушным к воздействию замка. Они могли
стоять там со мной, болтая всякий банальный вздор о его архитектуре или же о
влиянии его на судьбу Отряда, но в душе при этом постоянно шла подспудная
работа.
Я не верю в абсолютное зло. О своей философии я не раз уже упоминал в
разных местах Анналов, и ею проникнуты все наблюдения, записанные за время
моего пребывания в должности летописца. Я верю в то, что есть их сторона и
наша, а где добро и где зло - об этом судить тем, кто выживет. В мире людей
редко бывает так, чтобы под одним знаменем стояли сплошь светлые личности, а
под другим - темные. В нашей войне с повстанцами восемь-девять лет назад мы
служили стороне, которая, считалась темной. Однако мы видели, что
приверженцы Белой Розы творят гораздо больше зла, нежели те, кто служит
Госпоже. Явные злодеи по крайней мере не лицемерны.
Мир хорошо знает, чего ждать от Госпожи. Идеалы же и нравственные
принципы повстанцев, переменчивые, как погода, и гибкие, как змея, вечно
противоречат их поступкам.
Однако я отвлекся. Это все из-за черного замка. Он заставляет вас
попетлять по всем тупикам, кривым дорожкам и ложным следам, которые вы
протоптали в течение своей жизни. Он заставляет совершить переоценку
ценностей. Вызывает у вас желание определиться и встать на чью-либо сторону,
хотя бы даже на сторону тьмы. Делает вас нетерпимым к вашей собственной
податливой нравственности.
Подозреваю, что именно поэтому жители Арчи предпочитают делать вид,
будто черный замок не существует. Это абсолют, требующий абсолютов в мире,
предпочитающем относительность.
Стоя под теми черными стеклянно блестящими стенами, я часто думал о
Душечке, поскольку она была антиподом замка. Белым полюсом - абсолютом,
противоположным тому, что символизировал черный замок. Я не так уж много
общался с ней после того как узнал, кто она такая, но, помнится, ее
присутствие тоже лишало меня душевного покоя. Интересно, какое воздействие
оказала бы она на меня теперь, когда подросла?
Судя по тому, что рассказывал Шед, Душечка не давила на психику так,
как черный замок. У самого Шеда она вызывала только одно желание - затащить
ее в постель. И Ворон тоже не свернул под ее влиянием на стезю добродетели.
Скорее, наоборот, еще глубже погряз в грехах - хотя из самых благородных
побуждений.
Возможно, в этом был какой-то глубинный смысл, диалектическое
противоречие средств и целей: Ворон, действующий с прагматичной
аморальностью Князя Тьмы ради спасения девочки, воплощавшей в себе
единственную надежду на избавление мира от Властелина и Госпожи.
О, как это было бы чудесно, если бы мир и его моральные проблемы
походили на шахматную доску с черными и белыми фигурами, с твердыми
правилами игры - и никаких тебе серых оттенков!
Даже Аза и Шед ощущали ауру замка, когда я приводил их сюда среди бела
дня и заставлял постоять, глядя на его беспощадные стены.
Особенно Шед.
Он был сейчас в таком положении, когда мог себе позволить колебания и
угрызения совести. Финансовые проблемы уже не мучили его, как прежде, а
вырыть себе очередную яму мешало наше неусыпное наблюдение, так что он мог
свободно предаться самоанализу и исполниться презрением к самому себе. Я не
раз водил его к вершине, наблюдая за тем, как вспыхивала искорка
порядочности, таившаяся на самом дне его души, вздергивая беднягу на дыбу
внутренних терзаний.
***
Не знаю, как Ильмо это удалось. Возможно, он не спал неделями. Но когда
Отряд спустился с Воландерских гор, план оккупации был уже готов, Вчерне,
конечно, но мы и такого не ожидали.
Я был в Котурне, сидел у Шеда в "Железной лилии", когда первые слухи
дошли до побережья, вызвав сильнейшее смятение его обитателей. Шедов сосед,
торговец дровами, ворвался в "Лилию" с воплем:
- Там целое войско спустилось через перевал! Иноземное! Тысячи солдат!
Говорят...
В течение часа в таверне появилась дюжина клиентов со свежими
новостями. И с каждым разом войско становилось все больше, а цели его - все
загадочнее. Никто понять не мог, чего хочет Отряд. Очевидцы строили догадки,
исходя из своих собственных опасений. Все они были далеки от истины.
Солдаты, хотя и измотанные долгим переходом, под руководством людей
Ильмо быстро заняли город.
Леденец привел в Котурн усиленную роту. Мы по опыту знали, что самые
злачные трущобы обычно оказывают самое яростное сопротивление. Но стычки
случались крайне редко. Жители Арчи, захваченные врасплох, понятия не имели,
как и за что им сражаться. Большинство просто наблюдали и выжидали.
Я вернулся к своему взводу. Если Взятые что-то замышляли против нас,
сейчас для них самое время перейти к действию.
Но все было тихо-мирно. Насколько я мог судить, члены нашего авангарда
вели и направляли прибывающие подразделения. Никто не вышел со мной на связь
в течение двух следующих дней. К этому времени город был усмирен. Все
ключевые позиции оказались в наших руках. Все общественные здания, арсеналы,
все укрепленные пункты, даже штаб-квартира Хранителей в Выгородке. А жизнь
продолжалась как ни в чем не бывало. Беглые мятежники попытались было