Кумин Вячеслав. Берсерк

   – Ну что, Кот, мы прорвались? – тихо спросил пришедший в себя Медведь.
   – Да, Медведь, на этот раз мы прорвались…

56

   Госпиталь поражал своей чистотой, особенно после долгих месяцев службы на точке и последних нелегких дней. Единственное, что портило впечатление, так это практическое отсутствие женщин среди медперсонала: их было очень мало, и они все были заняты, так что особо не побалуешь. От нечего делать Миха бродил по госпиталю и в одном из отделений нашел несколько своих сослуживцев, попавших вместе с ним в засаду в той злополучной колонне.
   – Здорово, капрал, как поживаешь? – спросил Миха у Барбоса.
   Капрал был весь обмотан бинтами.
   – Нормально, – хрипло ответил он.
   – Что с тобой? Ты больше на мумию похож.
   – Верно подмечено. Обгорел я. Плюс ко всему какой-то псих прострелил мне ногу из станкового пулемета, пробил бак машины, из-за чего я, собственно, и подкоптился. Мне сказали, что это был один из наших, а кто, не знают. Башку бы ему оторвал…
   – Э-э… в общем, это был я.
   – Что я? – не понял Барбос.
   – Это я стрелял из пулемета…
   – Ты двоих из нашего взвода положил.
   – Я не знал, мне жаль.
   – Забудь, это было правильное решение.
   – Сколько наших?
   – Осталось не так уж и много.
   Дальше разговор не клеился, и, неловко потоптавшись на месте, Миха пошел к себе, где его уже ждали.
   – Привет, – поздоровался человек в черном. – Не ждали?
   – Здравствуйте, сэр.
   – Вы знаете этого человека? – Чекист показал фотографию старика в белом тюрбане.
   – Конечно, это Первый, или Бин Лашен. Террорист. Двойника которого убили.
   – Откуда ты знаешь, что это был двойник?! – Разведчик даже встрепенулся и подозрительно взглянул на Кемпла.
   – Так вы сами сказали лейтенанту Джереми, что он с вероятностью семьдесят процентов – двойник. А я тогда неподалеку был.
   – И правда. Теперь я вспоминаю, что валялся там какой-то оборванец… так это был ты?
   – Так точно.
   – Ну и ладно. Продолжим…
   Человек из военной разведки еще долго задавал Михе Кемплу различные вопросы, в том числе и о том, при каких обстоятельствах состоялось их знакомство с артиллеристом. Пытался проводить какие-то не совсем понятные параллели, пытаясь запутать и сбить Миху с толку. К концу беседы Миха начал сомневаться уже в том, что его действительно зовут Михой Кемплом, а не, скажем, Мусой Кимберджиевым и что он не шпион сепаратистов, затесавшийся в ряды вооруженных сил Северного Союза и изнутри вынюхивающий важнейшие тайны.
   После допроса Миха чувствовал себя выжатым как лимон. Разведчик вроде бы и не курил, но после него в палате еще долго оставался прогорклый табачный запах, который Кемпл не выносил, и снова решил прогуляться.
   На этот раз ноги принесли его в отделение интенсивной терапии, где он увидел солдата, что помог ему навести на базу сепаратистов удар орбитальной артиллерии. Ноги раненого были загипсованы и через специальные крепления на гипсе удерживались тросами на весу.
   – Ну как он? – спросил Миха у дежурного доктора, делавшего обход.
   – Жить будет, а вот служить – уже нет. Доктор ушел, а сзади раздался голос:
   – Его обратно отправят.
   – Куда?
   – В тюрьму.
   – Но почему? Он же проявил смелость, находчивость, пожертвовал своей жизнью, наконец. Могли бы за это и выселить на свободное поселение вне федеральной зоны.
   – За перечисленные заслуги ему, может быть, и скинут пару лет, но не отпустят.
   – Понятно.
   Миха ушел. Теперь он не хотел отвечать на ежедневный вопрос доктора: «На что жалуетесь?». Кемпл раньше подумывал рассказать о мучившем его «белом сне», когда он отключался и оказывался в белой комнате, кстати, очень похожей на ту больничную палату, где лежал наводчик. Но теперь решил этого не делать, понимая, что вдумчиво им заниматься не станут. «А вот хрен вам, – с неожиданной злостью подумал Миха, – ничего не расскажу! А то комиссуете меня по состоянию здоровья, и сидеть мне оставшийся срок в той чертовой тюрьме».
   Миха шел по коридору, когда услышал знакомый голос: говорившие спускались по лестнице.
   – Сдается мне, Крэг, что нам подсунули этого гада, как на блюдечке. Окурок на дороге, уж больно это непрофессионально. Подставой за километр воняет.
   – Но зачем им это, Ник?
   – А поди разбери, что у них там на уме: может, отвлечь от чего-то более крупного хотели.
   – Взрыва шахты?
   – Я думаю, что нет, и взрыв шахты тоже отвлекающий маневр. От чего-то еще более крупного. Больше, чем простая шахта.
   – Но от чего?
   – Не знаю. Но нутром чую, дело нечисто.
   – Может, и так, сержант. Но лучше, чтобы ты ошибался.
   – Тут вы правы, лейтенант.
   Миха увидел спустившихся и понял, что не ошибся, память не подвела.
   – Сэр, лейтенант Джереми, – позвал Миха.
   – Что тебе, солдат? А, это ты. – Лейтенант узнал Кемпла. – Слушай, все хочу спросить, что это за сигары такие, «Укус барракуды»? Попробовать хочу, люблю хороший табак, знаешь ли.
   – Лучше не стоит, сэр.
   – Почему? Курение опасно для здоровья? – Лейтенант с сержантом засмеялись.
   – Для жизни, сэр. От одной пачки таких сигар загнулись больше ста пятидесяти бородачей и рухнула целая скала.
   У Джереми с Борисовым округлились глаза: до них с трудом, но стало доходить. Наконец лейтенант сказал:
   – Крейсер «Барракуда»?
   – Вы правы, сэр.
   – Как же я раньше не догадался! – воскликнул лейтенант и хлопнул себя по колену. – Ладно, солдат, что ты хотел?
   – Я хочу стать «берсерком».
   Сержант с сомнением посмотрел на Кемпла… впрочем, лейтенант глянул так же, но не стал отговаривать или пугать: наверное, вспоминал, как сам вербовался в этот элитный отряд. Он просто сказал:
   – Пиши рапорт в штаб, там посмотрим; может, я тебя даже в свою группу возьму. Если, конечно, выдержишь обучение.
   – Спасибо, сэр.
   – Пустяки.
   Миха почти бегом вернулся в палату и принялся писать рапорт.
   – Ты чего пишешь? – спросил Медведь. Он быстро шел на поправку.
   – Пишу рапорт о переводе.
   – Ни черта себе перевод! – воскликнул Медведь, вырвав лист бумаги из-под ручки Кемпла. – Отряд «Берсерк». Лихо!
   – Отдай!
   – Держи. – Медведь протянул лист обратно. – У тебя не найдется еще один листок?
   – Зачем?
   – С тобой пойду.

57

   Первый узнал о гибели своего двойника еще до того, как его труп был доставлен в морг военной разведки, и начали проводить полноценную идентификацию. Но буквально за час до гибели двойника он получил его подробный доклад. Из которого следовало, что все получилось как нельзя лучше, хотя потери превысили предполагаемые. Но это было уже издержками войны, и он ими не сильно опечалился, как и потерей двойника.
   Предстояло воплощать вторую часть задуманного плана, но для этого требовалось разрешение самого верховного имеема – Палладина Батами. Тот обитал на одной из центральных планет, принадлежащих арабийцам, кем, собственно, и был Палладин.
   Необходимые деньги Первый мог снять со счетов самостоятельно, но единовременное использование таких крупных сумм следовало обсудить с имеемом.
   – Асымбай.
   – Говори, уважаемый.
   – Сегодня мы отправляемся в долгий путь. Приготовь все необходимое.
   – Слушаюсь.
   Личный и преданный как собака охранник ушел, а Бин Лашен продолжал размышлять. А подумать было о чем. Согласится ли имеем профинансировать задуманное им мероприятие? Первый не сомневался в том, что деньги у Палладина есть, но даст ли он их? Ведь в случае успеха эта акция необычайно возвысит Первого, и в дальнейшем Палладину придется считаться с его мнением как с мнением равного. Такого еще не бывало. И Бин Лашен сомневался в том, стоит ли вообще проводить акцию, но жажда власти взяла свое, и он решился.
   – Все готово, уважаемый.
   – Тогда поехали.
   Первый спустился на нижний уровень пещер, о которых не знали не то что северники, но и большинство из его окружения. Бин Лашен сел на загиата – предстоял неблизкий путь по природным катакомбам. Пещеры тянулись на сотни километров. Их сеть обнаружили случайно и серьезнейшим образом засекретили.
   Кое-где пещеры соединялись между собой искусственными тоннелями, позволявшими не подниматься на поверхность без особой надобности.
   Их, естественно, строили пленные, которых после окончания работ ликвидировали в каком-нибудь тупике. Но сами пещеры не были изучены даже на десятую часть, хотя работы в этом направлении велись каждый день, а карты становились все подробней; но до конца было еще очень далеко.
   Дорога заняла более недели. Пещеры образовывали то огромные гроты, в которых спокойно можно было возвести пятиэтажный особняк, то становились настолько узкими, что приходилось спешиваться и вести загиата за собой. Иногда среди камней попадались голубоватые жилы породы, искрившиеся, когда на них падал свет. «Соль земли», – думал тогда Бин Лашен. Эта синяя соль была низкого качества и не годилась для добычи, разве что на сувениры.
   Путь по пещерам заканчивался на границе арабийской территории. Сами пещеры тянулись дальше, но Первый предпочитал преодолевать оставшееся расстояние как обычный смертный, будто весь путь проделал по поверхности, рискуя быть обнаруженным, а не под ней.
   Караван беспрепятственно перешел границу и продолжил движение к космодрому, но уже на машинах.
   – Приветствую вас, уважаемый, – слегка поклонившись, поздоровался капитан «Черной жемчужины». – Прошу на борт.
   Ради того чтобы выразить свое почтение, капитан лично спустился на планету, что редко делал.
   – Спасибо, Джимуил.
   – Как добрались?
   – Не без помощи Всевышнего, неверные так и снуют, но Всевышний закрыл им глаза.
   – Ну что ж, все опасности позади. Сейчас нам придется вытерпеть легкую тряску в челноке, и вы окажетесь на борту одного из лучших лайнеров Арабии.
   – Вы очень любезны.
   Челнок взревел двигателями, включились в работу соляные диски, вызвав у присутствующих легкое головокружение и дурноту, как при свободном падении. Впрочем, это ощущение через некоторое время вытеснило ощущение нарастающей тяжести во всем теле – челнок быстро набирал высоту.
   Маленькая точечка в иллюминаторе увеличивалась в размерах и вскоре превратилась в огромный корабль, ничем не уступающий крейсеру третьего класса. Такое сравнение привело к неожиданным мыслям, и Бин Лашен спросил:
   – Послушайте, Джимуил, не могли бы вы ответить мне на один вопрос?
   – Спрашивайте.
   – Скажем, вы боевой офицер: скажем, линкора четвертого класса. Вдруг вам докладывают, что к вашему кораблю на малой скорости приближаются три маломерных судна. Они не отвечают на запросы, может, даже ведут себя странно, демонстрируя явное намерение пришвартоваться. Что вы будете делать, как поступите?
   – Интересный вопрос… Пожалуй, я могу вам ответить на него. В военное время такие суда просто расстреляли бы. А в мирное время, как сейчас, – Джимуил акцентировал внимание на последних словах, догадавшись о намерениях собеседника, – командир обязан будет позволить им пришвартоваться, чтобы разобраться, в чем дело.
   Но прибывших в любом случае будет ждать вооруженная досмотровая группа.
   – Спасибо, вы даже не представляете, как помогли мне.
   – Пустяки.

58

   «Черная жемчужина» швартовалась к огромной космической пристани на орбите Нового Стембила. Мелкие челноки сновали туда-сюда…
   – Личная яхта имеема ждет вас в секторе «А», в пятом боксе. Мой первый помощник проведет вас туда.
   – Спасибо. Не будете ли вы так любезны узнать, когда будет обратный рейс на Чирмен?
   – Я и так знаю. Завтра в полдень, а следующий через месяц. Если с пересадками, то до Чирмена можно добраться гораздо раньше.
   – Что ж, приятно было с вами пообщаться.
   – И мне тоже. Алхил, проводи нашего гостя.
   Пожалуй, слово «яхта» было слишком пышной характеристикой для судна, стоявшего на площадке с цифрой «5». Скорее катер, возможно, спускаемый модуль той самой яхты. Впрочем, выбирать не приходилось, и Бин Лашен по безмолвному приглашению пилота забрался внутрь суденышка: следом протиснулся личный телохранитель.
   Катер поднялся в атмосферу на пять тысяч метров. Первый в который раз поразился открывшейся панорамой, словно из другого мира; собственно, так оно и было. Планету застроили городами и инфраструктурой, не оставившей на планете свободного места.
   «Тут городов, как соляных бассейнов на Чирмене», – подумал Бин Лашен.
   Судно начало снижение и вскоре приземлилось на частный аэродром. В нескольких километрах высился огромный комплекс зданий, куда и направился лакированный лимузин.
 
   – …Проходите, господин Бин Лашен, – показывая номер в гостиничном комплексе, сказал лакей.
   Первым в комнату вошел Асымбай и стал проверять номер.
   – Я прибыл сюда для важной встречи, – сказал Первый.
   – Да, конечно. Через минуту прибудет личный секретарь господина Батами, с ним вы уладите все вопросы. Кстати, вот он уже идет.
   По коридору действительно в сопровождении двух охранников шел секретарь. Первый знал его по прошлым встречам, только с тех пор секретарь сильно растолстел. Знал он и других секретарей, но этот держался дольше всех.
   – Приветствую вас, уважаемый. Как дорога?
   – Благодарю вас, почтенный, хорошо, благодарение Всевышнему. Когда я смогу переговорить с господином Батами?
   – О! Очень скоро, может быть, дня через два…
   – Это неприемлемо. Уже завтра я отбываю обратно на Чирмен.
   – Конечно, конечно, освободительная борьба не ждет. Я понимаю…
   – Ну так что?
   – Сегодня имеем устраивает прием знатных лиц, от них в некоторой степени также зависит ваша освободительная война. Вы могли бы присутствовать на встрече, а я постараюсь уговорить имеема принять вас прямо сейчас. Как вы на это смотрите?
   – Хорошо, спасибо. Я готов.
   – Извините, но в этих одеяниях вы выглядите как пастух. Переоденьтесь, в номере имеется богатый выбор одежды.
   Первый удивился, ведь на нем было одно из самых дорогих его одеяний, и раньше оно не вызывало нареканий. Впрочем, спорить он не стал, вернулся в номер и открыл платяной шкаф. «Как же, богатый выбор», – с сарказмом проворчал про себя Бин Лашен.
   На вешалках висели только черные смокинги да арабийские халаты черных и белых цветов. Первый остановил свой выбор на смокинге: по паспорту он являлся гражданином Северного Союза, а не Арабии. А также из чувства протеста.
   – Так гораздо лучше, – заметил секретарь, осмотрев Первого и его охранника, также одетого в смокинг. – А теперь идемте веселиться.
   …В огромном зале толпилось множество народу. Если бы не обилие арабийских халатов, то можно было бы предположить, что вы попали на типичную вечеринку северников, прожигающих свою жизнь в праздности, на праведно заработанные деньги.
   – Идите, познакомьтесь с кем-нибудь, а я попробую найти имеема.
   – Хорошо…
   Первый вошел в зал. Люди, имеющие многомиллионные, да что там миллионные – миллиардные состояния, пили спиртное из высоких бокалов, о чем-то беседовали и весело шутили. Бин Лашен чувствовал, что привлекает к себе внимание.
   – Вы, кажется, новенький?
   Кто-то тронул Первого за руку, и он остановился. Перед ним стоял бочковатый человек в арабийском халате. Выпил он уже достаточно, а потому наряд сидел на нем нелепо.
   – Новенький, – наконец сказал Первый.
   – Позвольте узнать, чем вы владеете и занимаетесь?
   – Я ничем не владею. Я Первый, представитель имеема на Чирмене. Веду священную освободительную войну против северников.
   – Да-да, конечно, я слышал краем уха: а где это? Освободительных войн так много.
   – Это там, где добывают синюю соль.
   – О! Синяя соль – это да!..
   «Мог бы хотя бы притвориться, что освободительная война интересует тебя больше минерала», – с легким раздражением подумал Первый.
   Он сам был далек от идеализации своей деятельности, но такое неприкрытое пренебрежение его по-настоящему покоробило.
   – Я как раз занимаюсь переработкой этой соли.
   – И, как видно, ваш бизнес процветает.
   – Он процветал бы еще больше, если бы не приходилось отдавать пятьдесят процентов прибыли во все эти фонды освобождений…
   – Но ведь война ведется за объединение всех правоверных детей Всевышнего, – вставил Бин Лашен, наблюдая за реакцией собеседника и остальных, кто стоял рядом.
   – Да-да, конечно, вы правы… великое дело, и Всевышний требует денег от всех, у кого они есть…
   – Вводишь наших гостей в смущение? – отведя в сторонку Первого, усмехнулся секретарь.
   – Боюсь, что такого понятия нет в их словаре. Впрочем, как и многих других.
   – Это неважно, главное, что они спонсируют ваше великое дело.
   – Вы хотели сказать мне что-то важное или просто поболтать пришли?
   – Привыкли сразу брать быка за рога?
   – В нашем деле без этого никак.
   – Что ж, вы правы. Мне удалось уговорить имеема принять вас прямо сейчас, идемте, у него не так уж много времени.
   Первый сразу включился в работу и на ходу еще раз обдумал предложение, которое изложит имеему. От первого плана: взорвать крейсер кораблями-брандерами – он окончательно отказался, решив продвигать в жизнь тот, что пришел ему в голову во время полета на шаттле к «Черной жемчужине».
   Бин Лашен вошел в личные апартаменты имеема, пройдя сквозь бесчисленные посты охраны, проверивших его тысячей самых различных приборов. И только когда они все подтвердили его лояльность, тяжелые двери открылись, и он услышал:
   – Давно не виделись, Первый.
   За массивным столом сидел верховный имеем, или Палладии Батами. По залу с гостями, естественно, ходил его двойник. Сам Палладии если еще не был старцем, то подошел очень близко к тому, чтобы им стать. Седые волосы ниспадали на плечи.
   Первый в силу национальных традиций использовал двойника чуть старше, чем он был на самом деле, из-за того что рядовые бойцы больше доверяли старшим, умудренным жизнью людям, чем близким себе по возрасту. В то время как Палладии предпочитал более молодую копию.
   – Приветствую вас, мой господин.
   – Садись. Как дела на фронтах?
   – Без перемен. Но с вашей помощью я хочу изменить расстановку сил.
   – Даже так? Интересно, как ты собираешься это сделать?
   – Нашей главной целью является уничтожение добывающих предприятий северников. Что я и собираюсь сделать, причем одним ударом.
   – А ты не преувеличиваешь свои силы? Это сколько же придется собрать боевых групп? Боюсь, что даже всего баччинского населения не хватит, даже если в нападениях будут участвовать женщины и дети. А если допустить участие наемников, то сколько миллиардов седалей потребуется для этого, не говоря уже о сохранении секретности?
   – Простите меня, мой господин, но все гораздо проще.
   – То есть?
   – Я предлагаю захватить крейсер северников. Трех-четырех залпов из его орудий будет достаточно, чтобы уничтожить добывающий завод. А снарядов на крейсере достаточно, чтобы стереть с лица планеты большую часть заводов. В итоге мы добьемся своей главной цели. Мы причиним северникам сильнейший экономический урон, от которого они не оправятся и вынуждены будут пустить на свою территорию вас как равноценных партнеров для совместной добычи синей соли, а мы получим свою столь долгожданную независимость.
   – Очень гладко у тебя выходит. Надо послушать эксперта.
   Имеем нажал невидимую кнопку, в стене открылась дверьи из нее вышел человек.
   – Знакомьтесь, генерал Эргенн.
   Бин Лашен судорожно сглотнул, надеясь, что его лицо осталось непроницаемым. Но генерал улыбнулся уголками губ, показывая, что заметил эмоциональное состояние Первого, хотя его самого не узнал.
   Генерал Эргенн славился жестокостью к своим врагам, и многие тысячи воинов Всевышнего покинули бренный мир по его вине, причем многие сотни в жестоких мучениях. На его методы командование закрывало глаза, поскольку они были действенными. И сам Бин Лашен однажды чуть не попался в его руки, на заре своей карьеры. Но в один прекрасный день генерала попросили уйти, причем использовав самый что ни на есть законный предлог – на пенсию.
   – Северный Союз отказался от услуг своего лучшего специалиста и отправил его на пенсию по возрасту. Для меня же пенсионный возраст ничего не значит: главное, чтоб котелок варил. Итак, генерал, ты все слышал; что можешь на это сказать?
   – Ваш молодой приспешник очень дерзок, но, вынужден признать, не без оснований. Поскольку раньше подобных прецедентов не было, то я считаю, что дело, которое он задумал, вполне осуществимо. Но только единожды, дальше инструкции перепишут…
   – Хорошо. Я так понимаю, ты пришел за деньгами. Сколько ты хочешь списать со счетов?
   – Пятьсот миллионов седалей, или четыреста миллионов реалов. Придется нанять хороших наемников, наши борцы для такого дела не годятся, хотя и они будут принимать участие. К тому же нам понадобятся малогабаритные корабли и специалисты по артиллерийской стрельбе.
   Имеем обернулся на генерала-перебежчика, и тот легонько кивнул.
   – Ты получишь нужную сумму.
   Не говоря больше ни слова, Бин Лашен с полупоклоном покинул личные апартаменты имеема.

59

   Миха с Медведем еще неделю провалялись в госпитале, ожидая из штаба резолюции на свои рапорты. Вскоре она пришла; их просили явиться на сборный пункт к определенному числу и часу. Что они и поспешили сделать. Получив все документы и выписавшись из госпиталя, они попутным транспортом вовремя добрались до этого самого пункта, откуда их всех отправили на большом транспортном вертолете в центр обучения или, как любили еще говорить: в центр повышения квалификации.
   Центр находился тут же на Чирмене, в центре освоенных территорий, куда не могла забраться ни одна группа диверсантов. По дороге на базу вертолет пролетал над городом, построенным на средства, полученные от добычи уникальных ископаемых планеты. Свою лепту вносили рабочие, приезжавшие отдохнуть с городским комфортом после долгих трудовых будней, оставляя здесь значительные суммы. «Может быть, город является главной целью террористов?» – подумал Миха, вспомнив слова сержанта Борисова.
   Двигатели вертолета зазвучали по-другому, резче, работая на снижение. База находилась на месте выработанной шахты.
   – На выход, – прозвучало в динамиках, и из вертолета выдвинулся трап, по которому солдаты быстро сбежали на бетонную площадку.
   Миха отметил, что нигде не видно привычных по первой учебке полос препятствий. Здесь были только административные и хозяйственные строения.
   – Добро пожаловать в форт «Демпинг», я сержант-инструктор Одиссон, – поприветствовал солдат вояка, после того как вертолет, набрав обороты, улетел. – Среди вас есть рядовые, сержантский состав и даже офицеры, но мне на это наплевать. Для меня вы просто стая насильников, убийц, маньяков и прочего преступного элемента, от которого отказалось цивилизованное общество, давшее вам возможность искупить свою вину. И таких поганцев вас здесь целая рота, а я ваш командир на ближайшие три месяца со всеми правами и обязанностями.
   «Пожалуй, про насильников и убийц он не врал, – подумал Миха, взглянув на своих соседей в строю. – Рожи у них действительно донельзя криминальные. Такие собственную мамашу вилкой продырявят».
   – Вы все добровольцы, а потому никто вас здесь держать не будет: не выдержите, возвратитесь в свою часть, без последствий. И еще, «берсерк» – это не тупоголовый солдат, которому лишь бы перерезать чью-то глотку и омыть руки в крови врага, это прежде всего солдат, умеющий думать, – сказал сержант Одиссон и с последними словами остановился напротив Медведя, видимо, не оценив его мыслительные способности высоко. – Каждый из вас должен уметь думать или научиться думать. – При этих словах сержант вновь посмотрел на Медведя, отчего тот непроизвольно подобрался, словно готовясь к прыжку, но пересилил себя и встал согласно уставу. – Хорошо. Теперь бегом в казарму занимать койки, получать обмундирование, и марш на занятия, на все даю вам час двадцать минут. Вольно!
   – Он хотел меня унизить, – обиженно проговорил Медведь.
   – Нет, просто проверял твою реакцию, – ответил Миха. – Он же сказал «хорошо», когда ты успокоился и встал на место.
   – Правда?
   – Да, приятель.
   – Но рожа у тебя действительно простоватая, – заметил какой-то солдат и представился: – Рядовой Кружкин.
   – По тебе не скажешь, что маньяк, – сказал Миха, поздоровавшись и представившись.
   – А я и не маньяк, просто соседа своего грохнул.
   – Что так?
   – К жене лип.
   – История стара как мир, – глубокомысленно заметил Медведь.
   – А что ж ты сюда пришел?
   – При поступлении в отряд «берсерков» снимается еще два года наказания, итого служить мне остается всего полтора года.
   – Вот это для нас уже новость, – признался Миха и, подсчитав свое время службы, тяжело вздохнул: все равно получалось довольно много.
   В казарме все переоделись в серо-коричневые робы и отправились на занятия. Инструктор достал из-под стола массивный автомат и стал рассказывать о его ТТХ:
   – Любимое оружие «берсерков», автомат «корсар». Модификация армейского автомата «корс», диверсантский вариант. Имеет электронную схему и специальный визир, установленный на шлеме, через него будете получать информацию о состоянии оружия. Расход и остаток боекомплекта, режимы стрельбы, через вот этот окуляр можете наблюдать за врагом, просто высунув автомат из укрытия, не высовывая башку. Система очень сложная, а потому следует заниматься ею каждый день, доводя свои действия до автоматизма. До безусловного рефлекса!