Кумин Вячеслав. Берсерк

   – Кика на входе, остальные за мной, – отстранив женщину, приказал Миха.
   Группа ворвалась в дом, быстро проверяя все комнаты. «Слишком большое жилье для стариков, – подумал Миха, врываясь в комнату, где на кровати неподвижно лежал старик. Его Кемпл тоже проверил, сдернув одеяло. – Чисто».
   – Чисто! – повторил Миха.
   – У меня тоже, – подтвердил Медведь.
   – Медведь, стой тут. Я в подвал, а ты, Чума, на второй этаж.
   Группа снова разделилась. Будь на то разрешение, Миха сначала бросил бы гранату, но делать это запрещалось – превышение власти. Подвал был пуст и не производил впечатления тюрьмы для заложников. В этом Миха убедился, простучав стенки и пол, так и не найдя пустот или фальшивой стены.
   Дом оказался «чистым», группа выбралась наружу и направилась к следующему. БТР, зарычав двигателем, проехал с десяток метров и снова остановился, угрожающе повернув свои башни на противоположные дома. В небе по-прежнему стрекотали вертолеты, их звук то приближался, то удалялся.
   – Дальше действуем тем же манером, – сказал Миха. – Давай, Кика.
   Кика со всей дури стал долбить в дверь.
   – А почему с центральной базы не участвуют? – спросил Медведь. – Быстрее вышло бы.
   – Потому что эти солдаты обычные…
   – В смысле?
   – Они набраны отовсюду, но только не из тюрем. Если среди них потери, общественность недовольна. Когда недовольна общественность, недовольны политики…
   – Когда недовольны политики, – продолжил за Миху Чума, – проблемы у военных чинов.
   – Да, – подтвердил Кемпл. – А нас вроде как не жалко. К тому же смерть простого солдата обходится казне гораздо дороже. Мы же для всех отбросы общества. Когда отбросов становится меньше, довольны все; опять же экономия на похоронках…
   Наконец дверь открыли; что любопытно, открыла опять женщина, и группа по отработанной схеме ворвалась в дом.
   Здесь семья была больше. В основном женщины и дети. Мужчин оказалось двое, шестидесятилетний старик и десятилетний мальчик.
   – Всем на пол. Руки держать на виду! – приказал Миха, поведя стволом. – Чума, держи их.
   – Предъявите документы, – потребовал Чума, и женщина пошла к комоду.
   Кемпл проверял этаж, стараясь не выпускать из виду семейку. Обстановка в доме была богатой. «Только по одному виду можно сказать, что они виновны в связях с арабийцами, – подумал Кемпл. – Иначе откуда здесь все это, если высокооплачиваемой работы нет. Ну а о помощи родственников можно не заикаться, знаем мы их родственников».
   Дом проверили со всей возможной тщательностью. Группа шла к следующему.
   – Ничего.
   – А ничего и не будет, Кот, – уверенно сказал Кика. – Они уже давно ушли.
   Осмотрели еще несколько домов с тем же результатом. Женщины, дети, старики. Молодых мужчин в селе было слишком мало.
   – О, химики какие шустрые! – кивнул головой в сторону второй группы Медведь.
   – Ну дык правильно, наловчились уже, – ответил Кика. – Они здесь больше года.
   Кемпл посмотрел в сторону «химиков». Те обогнали их на дом.
   – Открывай, карга старая! – кричал один из них, молотя ногой в дверь.
   – Ладно, давайте дальше, – сказал Миха, увлекая группу за собой к очередному дому.
   Впрочем, не успели они войти в ворота, как из дома, куда вошли «химики», послышался истошный визг.
   – Молчи, сука, а то урою! – послышалось вслед за криком.
   – Так, ребята, это уже форменный бардак, – сказал Миха. – За мной.
   Группа проникла в дом, проверяемый «химиками».
   – Куда прешь?! – попытался остановить Кемпла солдат, стоявший на входе.
   – Что у вас происходит?
   – Не твое дело, ефрик.
   Миха дальше разбираться не стал, подсечкой свалил самоуверенного солдата на пол и добавил прикладом по каске, а потом пошел в глубь дома. Упавшего солдата, попытавшегося было подняться, прижал коленом Медведь, тот что-то прохрипел, но дрыгаться перестал. Вслед за своим командиром прошли Кика с Чумой.
   В одной из комнат Миха увидел двух солдат, державших под прицелом парня примерно их лет и женщину, по всей видимости, его мать. Женщина без сознания валялась на полу с рассеченным лбом. Парень же был в пластиковых наручниках, он зло шипел и выкрикивал проклятия на своем языке.
   Солдаты обернулись, проследив за взглядом пленника, но было уже поздно, Миха держал их на прицеле.
   – Не ввязывайся не в свое дело, – сказал один из них.
   – Это мое дело. Деревня находится у первого поста, и все проблемы, которые вы оставите здесь, придется расхлебывать нам. Чума, держи их; дернутся, стреляй.
   – Хорошо. – Чума поднял свой автомат. Визг не прекращался, и Миха пошел искать его источник.
   – Ну же, сучка, не трепыхайся, а то больнее будет, – донеслось со второго этажа.
   Миха поднялся по лестнице. В комнате все было перевернуто, а на полу пыхтел солдат. Он сбросил шлем, но мешал бронежилет, и потому у насильника до сих пор ничего не получилось, только покраснел весь.
   – Кончай бардак, – тихо велел Миха. Несмотря на свою возню, солдат услышал и, словно ошпаренный, отскочил в сторону, подхватив автомат. Девушка забилась в угол, впрочем, ее слез Миха не заметил: только взгляд, полный ненависти.
   – Тебе что, больше всех нужно? – спросил солдат, застегивая штаны одной рукой, понимая, что повеселиться сегодня больше не удастся.
   – Отнюдь. Но этого безобразия я тоже терпеть не собираюсь. Поэтому у меня к тебе предложение.
   – Какое?
   – Мы сейчас тихо-мирно расходимся, будто ничего и не произошло. Ну как?
   – Они ведь все бандиты, ты понимаешь это?
   – Вполне возможно, что ты прав, но без доказательств они такие же граждане Союза, как и все остальные. К тому же за такие действия тебе в любом случае накинут пятак или в штрафную переведут, – сказал Кемпл, начиная раздражаться. – Долго еще трепаться будем? Нам еще улицу до конца проверить нужно.
   Впрочем, глухие автоматные очереди, донесшиеся откуда-то издалека, ответили на все вопросы.

31

   Две досмотровые группы с первого и второго поста, забыв об обидах, бежали к месту перестрелки на окраине. Кто-то оттаскивал тяжелораненого бойца за угол соседнего здания, еще четверо обстреливали окна, откуда велся огонь.
   – Барбос, что там?
   – А, Кот! Это ты!? Да все то же – у кого-то не выдержали нервы, видать, вот и открыл пальбу, дурак! Попытался убежать, но его вроде бы загнали обратно и держат там.
   – Что теперь?
   – Да ничего. Но лучше отойти подальше, видишь, корректировщик в рацию что-то бурчит.
   – Танки?
   – Они самые.
   Солдаты отходили на параллельные улицы, только три бойца продолжали вести обстрел из соседних домов. Легкие вертолеты зависли на месте, сканируя местность. Тяжелый – продолжал наматывать круги.
   Вскоре с господствующих высоток блеснули вспышки; дом, где засел стрелок, разнесло по камешкам. И только после этого донесся раскатистый гром выстрелов двухсотмиллиметровых танковых орудий.
   Барбос прижал рукой шлем, что-то выслушивая, потом повернулся к своим солдатам и сказал:
   – Вертолетчики заметили движение в лесу. Кто-то уходит. Нам приказано организовать преследование. Со мной первое отделение; Кот, с тобой второе. Будем брать беглеца в клещи. Вперед.
   Куда нужно бежать, можно было не спрашивать: направление показывал один из «шмелей», подключившийся к погоне. Кто беглец, неизвестно. Может, какой-нибудь пацан, испугавшийся взрывов, или наблюдатель из числа боевиков. А может, и стрелок, ушедший из дому по подземному ходу, чем черт не шутит?
   – Как же его уроды из оцепления не заметили? – спросил Медведь.
   – Сами, наверное, на взрывы во все глаза смотрели, – ответил Миха. Переговоры велись по внутренней связи. – Вот и не заметили, сопляки.
   Погоня продолжалась. Вертолет, преследуя беглеца, медленно, но верно уходил вперед.
   – Ну же, поднажмите! – прозвучал в наушниках голос одного из членов экипажа «шмеля». – Уйдет ведь, паразит!
   – Ну так отсеките его, – предложил Кемпл. – У вас ведь бортовой пулемет и пушка на носу.
   – Деревья высокие, мешают.
   – Попробовать-то хотя бы можете? Глядишь, заметается.
   – Ну хорошо, попробовать мы можем. Вертолет повис над лесом, раздался дробный стук десятимиллиметровой пушки, ему вторил крупнокалиберный пулемет.
   У солдат словно открылось второе дыхание, они рванули вперед, пробираясь сквозь высокую траву, перепрыгивая поваленные деревья и предательские кочки: ступив на любую из них, запросто можно было вывихнуть ногу. Две группы сжимали «клещи», обходя место обстрела справа и слева; вертолет не двигался с места.
   – Он еще там? – спросил Барбос вертолетчиков.
   – Мы не видим никакого движения.
   – Может, подстрелили?
   – Вряд ли. Затаился в каком-нибудь овражке и сидит, ждет, пока вы пройдете.
   – Ладно, смотрите в оба.
   Солдаты продолжили движение со всей осторожностью, поглядывая по сторонам и под ноги. Враг был близко, и самое поганое – они не обладали никакой информацией о его возможностях.
   Вдруг слева послышался шорох и мелькнула тень. Все открыли огонь, но деревья надежно закрывали беглеца. Он был без оружия и без какой бы то ни было индивидуальной защиты и, в отличие от солдат, легко перемещался по лесу.
   – Прекратить стрельбу! – приказал Миха. – Эй, на стрекозе, вы меня слышите?!
   – Слушаю.
   – Подстрелите его.
   – Он уходит вниз по склону. Деревья все гуще, и нам его не достать.
   – Нам тоже не угнаться, уж больно шустрый он. Вызывайте «беркута».
   – Хорошо.
   Вертолет накренился и пошел вслед за беглецом. Вскоре послышался рокот тяжелого штурмовика.
   – Пойдем за ними, – сказал Барбос, махнув рукой. – Нам нужно останки найти.
   – Барбос, у меня такое впечатление, что нас поимели.
   – То есть?
   – Отвлекающий маневр. Они пожертвовали домом, стрелком, да и беглец далеко не уйдет.
   – И что?
   – А то! Деревню покинула половина людей, ушел вертолет-разведчик и штурмовик. Оставшийся взвод будет торопиться досмотреть оставшуюся часть деревни и пропустит тайник, если он есть.
   – Это уже не наше дело. Пусть об этом болит голова у капитана с лейтенантом. Наше дело маленькое – выполнить поставленную задачу и только.
   Впереди, сквозь стрекот вертолетов, послышались свистящие звуки, и затем – грохот частых взрывов, треск ломавшихся деревьев. Канонада продолжалась секунд пятнадцать, но всем показалось, что гораздо дольше.
   – Работа выполнена, теперь дело за вами, – сказал пилот с «беркута».
   Минут через пять взвод прибыл на место бомбежки. Картина, представшая солдатам, заставила их содрогнуться. В радиусе ста метров не уцелело ни одного дерева. Повсюду валялись изуродованные стволы поваленных деревьев, щепки и ветки. Кое-где виднелись воронки, многие были завалены ветками.
   – Твою мать! – воскликнул Барбос. – Тут же все перепахано, и если здесь кто и был, то от него даже следа не осталось.
   – Но посмотреть надо, хотя бы для очистки совести, – рассудил Миха.
   – Посмотрим. «Шмель», движение есть?
   – Нету.
   – Ну тогда вали отсюда, достал ты своим стрекотом. А пользы от тебя никакой.
   – Как скажешь, – согласился пилот, ничуть не обидевшись. Вертолет завалился на бок и пошел в сторону села.
   – Взвод, растянуться в цепь, дистанция десять метров. Пошли.
   Миха осторожно переступал ногами, заглядывая под каждый ствол у себя на пути. Длинной крючковатой палкой ворошил ветки, разгребая засыпанные воронки. Требовалось найти хоть какие-то останки беглеца, но их не было.
   Взвод прошел весь перепаханный участок, и Барбос приказал проверить его снова, но теперь уже поперек. Все повторилось – разгребание веток и заглядывание под стволы. Продолжалось это до тех пор, пока Хуго не крикнул:
   – Я нашел!
   – Что там?
   – Кажись, рука.
   Солдаты столпились возле находки. Ею оказался изорванный обрубок руки ниже локтя с одним указательным пальцем. «Хоть не средний», – усмехнулся про себя Миха.
   – А где все остальное?
   – Искать.
   Взвод разбрелся вокруг.
   – Все, можно возвращаться, – сказал Барбос, больше ничего не обнаружив после усиленных двадцатиминутных поисков рядом с местом находки.

32

   На первый пост вернулись только под вечер. На следующий день узнали, что под руинами взорванного дома никого не обнаружили. А значит, рука, которую они нашли в лесу, принадлежала стрелку, ранившему солдата. Раненого забрал транспортный вертолет, привезший, к радости Улька, пятизарядную антиснайперскую винтовку «стилет».
   – Ну теперь этому снайперу точно звездец пришел! – поглаживая винтовку как женщину, сказал Ульк.
   – Ты сейчас на маньяка похож, – сказал Миха, наблюдая за взводным снайпером.
   – Я ее на свои деньги купил. Надоело ждать, пока эти штабники-снабженцы снизойдут до чаяний какого-то там рядового. Они эти деньги скорее себе в карман положат, чем нормальную винтовку купят, а если и купят, то какое-нибудь устаревшее дерьмо.
   Разборная двухметровая винтовка покоилась на коленях Улька. Он приделывал к ней здоровенный оптический прицел с многочисленными режимами видения, от ночного до теплового.
   Если не знать, что патроны от винтовки, то можно было бы подумать, что они пушечные, настолько большим был их калибр.
   – Сколько же она стоит?
   – Дорого. Пули с электронным стабилизатором. Мне она обошлась в двадцать тысяч.
   – Одуреть! Шестимесячная зарплата.
   – Зато я убью эту сволочь. Надо лишь только ее засечь.
   С разрешения командования Ульк провел пристрелку «стилета». Солдаты, ушедшие в дозор, унесли и установили на окраине леса мишень. Пламегасители не справлялись с работой, и при выстреле пламя вырывалось из ствола. На все про все Ульку потребовалось шесть патронов, после каждого выстрела он регулировал прицел, а вечером солдаты принесли издырявленную мишень. Последний выстрел поразил ее прямо в центр, оставив хорошую дыру.
   – Все, – самодовольно сказал Ульк, разглядывая мишень. – Теперь надо только засечь эту сволочь, и он труп.
   Но на следующий день вражеский снайпер не дал о себе знать.
   – Уж не, заболел ли он? – стал беспокоиться Ульк, протирая оптику специальной ветошью.
   – Ты еще в деревню лекарства занеси, чтобы он поправился скорее, – пошутил Миха, уходя в дозор.
   Группа была давно сработанной, а потому никому и ничего объяснять не требовалось. Солдаты шли по едва заметной тропинке, внимательно озираясь вокруг. Но ничего не менялось, разве что новая растяжка обнаружилась, а так все выглядело по-старому, даже скучно.
   У Кемпла снова появилось ощущение, что за ним наблюдают, солдаты тоже это почувствовали. Шаги их стали пружинистыми, бойцы были готовы в любой момент прыгнуть в сторону и открыть ответный огонь. Миха огляделся и вскоре обнаружил наблюдателя, но неожиданно тот встал и пошел навстречу группе. Солдаты встрепенулись, занимая оборонительные позиции.
   – Стой! – приказал Миха, взяв на прицел незнакомца. – Кика, проверь его.
   Кика пошел вперед и стал проверять, но вдруг отпрянул, словно ошпаренный.
   – Это баба… – растерянно сказал он.
   – Конечно. Или вы уже совсем ослепли? – прозвучал насмешливый ответ.
   Девичий голос не оставлял никаких сомнений. Она была измазана грязью, в мешковатой одежде с противомоскитной сеткой. Что делало ее очень похожей на мужчину.
   – Что, детка, пришла повеселиться?! – весело спросил Штырь. – Мы всегда рады.
   – Со своей рукой будешь веселиться.
   – Пардон, мэм, – взял Миха ситуацию в свои руки. – Люди они простые, манер не знают. По вполне понятным причинам девушек мы здесь встретить никак не ожидали, а потому приняли вас за мужчину. – И уже с подозрением спросил: – А что мы, собственно говоря, тут делаем?..
   – Я тут уже третий день тебя дожидаюсь.
   – А зачем?
   – Не узнал?
   – Да вроде долгов никому не оставлял, чтобы за мной устраивали персональную охоту… – Миха прищурил глаза. – Но что-то знакомое есть…
   – Это я… то есть ты оттащил того козла от меня во время зачистки.
   – Ну и?
   – До тебя удивительно долго доходит, солдат. Пришла поблагодарить.
   – Ладно, командир, ты тут пока поговори, а мы дальше пойдем, – сказал Медведь. – Правда, парни?
   – Да-да, конечно…
   – На обратном пути подберем… Напарники ушли, улыбаясь во весь рот.
   – Этот здоровяк подогадливее тебя будет, – снова с насмешкой сказала она. – А по лицу не скажешь, что шибко умный.
   – У него большой жизненный опыт. Хотя наукам не обучен.
   – А ты, стало быть, обучен.
   – Экономист-бухгалтер, – с некоторым достоинством ответил Миха.
   – Ну в руках у тебя явно не бланки документов.
   – Обстоятельства так сложились…
   – Понятно.
   – Тебя как зовут-то хоть?
   – Жульфа.
   – А тот, что был связан?
   – Мой брат Шамиль.
   – Ага… А меня зовут Миха Кемпл.
   – Тогда что же ты здесь делаешь, бухгалтер, среди зэков? Хотел обчистить свою бухгалтерию по подложным документам, но засыпался?
   – Если отбросить частности, то общий смысл верен. Кто такие зэки?
   – Вы: те, кого набрали по тюрьмам. Но это неважно. Спасибо, что спас меня от того животного.
   – Да не за что. Если бы я этого не сделал, все ваше мужское население принялось бы по нам стрелять. Мне это ни к чему. Я собираюсь спокойно дослужить срок и вернуться домой. Вот и все.
   – Я понимаю, и все равно спасибо. Вот, возьми подарок.
   – Дорогая вещица, – заметил Миха, принимая цепочку с красным камешком.
   – Это местный рубин. Брат нашел на заброшенной шахте.
   – Спасибо. Ну все, мне пора, мои ребята возвращаются. А то братик искать кинется, а тут четыре мужика с одной девушкой, поймет неправильно, стрелять начнет.
   – Шутник, – усмехнулась Жульфа и скрылась в лесу еще до того, как солдаты подошли к своему командиру.
   – Ну что, Кот, у вас все было? – с явной заинтересованностью спросил Штырь.
   Очевидно, этот вопрос не на шутку волновал всех остальных.
   – Какой же ты все-таки пошляк, Штырь. Пойдемте обратно, нам еще переть и переть. Не было ничего, – наконец ответил Миха на насмешливо-вопросительные взгляды. – Идем.
   Уже вечером, подходя к точке, они услышали щелчок и мгновенно упали в траву.
   – Объявился-таки наш снайпер, – досадливо сказал Миха, бросая дымовую шашку, чтобы прикрыть группу дымом от повторного выстрела. – Вылечился, гад.
   Миха ждал ответа Улькиного «стилета», но его так и не последовало.

33

   Но стреляли не в группу Подстреленным оказался Косой, он слишком долго задержался на одном месте, и пуля, пробив бронежилет, вошла в плечо.
   – Вот ведь гадость-то какая, – посетовал сержант Нильсен, показывая извлеченную пулю солдатам. – Бронебойная, наконечник с алмазной нарезкой. Это вам не это.
   Несмотря на каламбур, все поняли, о чем речь. У снайпера новые боеприпасы, а значит, нужно быть внимательней.
   Кемпл нашел Улька в столовой и подсел к нему.
   – Не засек?
   – Засек, но немного поздно, – ответил Ульк, перемешивая кашу. – Времени на выстрел уже не оставалось. Но теперь я знаю, где он примерно в следующий раз объявится, и буду его ждать.
   Ульк принялся за еду, всем видом показывая, что разговор окончен.
   Ночью на обстрел ответил автоматический миномет первого поста, что случалось довольно редко. Утром, чтобы оценить результаты его работы, отправили группу.
   – Вот, Миха, миномет отрабатывал этот квадрат, посмотри там все, – наставлял сержант, тыкая в карту. – Точку обстрела хорошо накрыли, должен быть результат.
   – Все проверим.
   – Двигай. Но будь осторожен.
   – Обязательно.
   Группа без проблем добралась до нужного квадрата. Где-то высоко в небе, так что и не видно, висел вертолет, сканируя местность чувствительными локаторами.
   – «Шмель», что-нибудь видно? – спросил Кемпл.
   – Пока все чисто, но гарантировать, что рядом с тобой никого нет, не могу.
   – Понятно…
   Группа прочесывала местность; разрушения выглядели так себе, ничего серьезного: с десяток воронок, пара поваленных деревьев. «Это тебе не работа «беркута», – уважительно подумал Миха, вспоминая причиненные тем разрушения. – Но все даже к лучшему: тела убитых должны уцелеть». Миха отметил, что площадка хорошо оборудована и наполовину защищена скалами, которые и приняли на себя пару снарядов. Нервировало то, что совсем рядом высились обрывистые горы, откуда эта огневая позиция просматривалась как на ладони, но пилоты вертолета упрямо твердили, что там никого нет; по крайней мере, никто не двигается.
   – Ребята, кто-нибудь что-нибудь нашел? Хотя бы малейшие следы?
   – Нету тут ничего, Кот. Никаких фрагментов тел или техники, даже следов крови нет.
   – Наверное, все с собой унесли, – предположил Штырь.
   – Выходит, что так, – согласился Миха. – Ладно, идем обратно.
   – Тоже верно.
   Кика пошел первым: ему не терпелось вернуться на точку. В лесу он чувствовал себя неуютно. Миха хотел его придержать, но, едва открыл рот, прозвучал взрыв. Кика упал. Откуда-то сверху забил пулемет. «Сволочи, – подумал Миха. – Наверное, всю ночь там в засаде сидели, нас ждали».
   – Медведь, бери Кику. «Шмель», «шмель», быстро сюда!
   – Вижу, уже спускаюсь.
   – Раньше надо было видеть! Уходим! Группа быстро уходила с места происшествия.
   Медведь нес на руках раненого бойца, а остальные их прикрывали.
   – Кот, вижу движение справа, – предупредил Штырь.
   – И слева, – доложил Чума.
   – Короче, они везде, – подытожил Миха, заметив еще две тени.
   Пулемет на скале замолчал: видимо, его расчет опасался случайно задеть своих.
   Кто первым открыл огонь, Кемпл не заметил, может быть, он сам. Пули выбивали щепу из стволов деревьев, за которыми они спрятались. Группа вела ответный огонь, не давая себя окружить. Боеприпасы быстро подходили к концу. Очередную атаку удалось отбить Медведю своим гранатометом, и в рядах нападающих появились наконец раненые, что несколько охладило пыл противника. Потом наконец-то подоспел вертолет и накрыл нападавших пушечным огнем, дав время отступить группе Кемпла. Чтобы закрепить успех, «шмель» добавил неуправляемыми ракетами. Их мощность была не слишком большой, и самих ракет было не много, но и этого вполне хватило.
   Уже на точке Миха насчитал у себя на бронежилете две пулевых вмятины, а на теле обнаружил здоровенные синяки.
   – Ну как он там? – спросил Миха местного лекаря, выходившего из лазарета от Кики.
   – Плохо, потерял много крови, осколков полно. Шансы пятьдесят на пятьдесят.
   – Ну и?
   – Я сделал все, что смог. Сейчас за ним вертолет прилетит.
   Вертолет прилетел, но это мало помогло. Из-за гула двигателя никто не расслышал выстрела. Раненого погрузили на борт, а когда пошли посмотреть, почему пилот не взлетает, то оказалось, что он мертв. Второй пилот находился в шоковом состоянии, поскольку кровь его товарища забрызгала весь салон и его самого. Он ошалело смотрел вокруг, стирая одной рукой кровь со своего лица, а другой тормошил товарища, все время повторяя:
   – Бинг, ты чего, а?.. Бинг…
   – Ульк, твою мать! – сплюнув, прокричал Миха, направляясь к снайперской башенке. – Почему не стреляешь?! Ты же говорил, что сможешь засечь!
   – Я засек и выстрелил, просто вы ни черта не слышали!
   – Ну?
   – Баранки гну! Мимо.
   – Черт возьми!
   Пока прилетел второй вертолет со сменным пилотом, пока взлетел, Кика умер от болевого шока.
   – Дерьмо. Завтра с тобой на дежурство заступаю, – сказал Миха. – Возьму твою старую винтовку, и будем смотреть в два глаза.
   – Как знаешь.

34

   Рано утром, в самый густой туман, Миха с Ульком поставили давно снятую как нежизнеспособную систему «панорама». Ее настроили только на конкретный участок, где ожидалось появление снайпера. Экран поставили в башенке, чтобы отреагировать оперативней. Плюс ко всему систему подключили к автоматическому миномету, чтобы поразить вражеского снайпера наверняка. Раньше такого не делали, это была идея Михи, и с помощью толкового специалиста системы совместили.
   – Все, теперь точно не уйдет, – сказал Миха, беря старую винтовку Улька.
   – Угу, – подтвердил ротный снайпер, впрочем, без особой уверенности.
   Время тянулось невероятно медленно. Казалось, что оно совсем остановилось, это чувствовалось особенно остро, если смотреть на монитор: циферки сменяли друг друга, но ничего не происходило. Время от времени снайперы наблюдали лес и горы через оптику, но быстро бросали это занятие.
   Никто не выходил из башенки. Обедали и справляли нужду прямо здесь. Было бы обидно, если бы выстрел прозвучал именно в тот момент, когда ты вышел.
   – Да где же он? – спросил, не вытерпев, Миха.
   – Забавно, правда? – флегматично заметил Ульк. – Мы всегда желали, чтобы снайпера не было, а теперь страстно хотим, чтобы он появился как можно раньше.
   Миха ничего не ответил, а только в очередной раз встал и посмотрел на горы через прицел винтовки. Но, как и следовало ожидать, ничего интересного не увидел.
   – Не суетись, – посоветовал Ульк.
   – Не могу. Терпения уже не хватает.
   – Не быть тебе настоящим снайпером. Терпение и выдержка в нашем деле главные составляющие успеха. Вот я терпению научился на рыбалке. Сидишь часами на речке и рыбу удишь. Бывало даже, за весь день паршивого кинка не подцепишь, и ничего… А ты рыбачил?