Страница:
Что касается самого подводного крейсера «Новомосковск», то ему еще не раз пришлось оказаться в центре общественного внимания. Через два года после оглушительного в прямом и переносном смыслах успеха в акватории Баренцева моря ракетоносец столкнулся с американской атомной субмариной «Грейлинг». К счастью, обошлось без человеческих жертв. Российская лодка получила повреждения легкого корпуса и вскоре была отремонтирована. Но если бы столкновение двух субмарин произошло на 20 секунд позже, американская лодка протаранила бы ракетный отсек российской, повредив шахты и ракеты. Последствия были бы катастрофическими…
Подводный атомный ракетный крейсер «Новомосковск» до сих пор базируется на Северном флоте, являясь важным компонентом морских стратегических ядерных сил России. А его уникальный залп шестнадцатью баллистическими ракетами до сих пор не может повторить ни одна армия мира.
БУРИ В ОДНОЙ ПУСТЫНЕ
Операция в Персидском заливе в 1991 году, получившая название «Буря в пустыне», которую проводили США против Ирака, явилась первой обычной войной после окончания «холодной войны», которую можно смело относить к сражениям новых технологий. Если в годы Второй мировой войны перед началом наступления соединений сухопутных сил проводились авиационная и артиллеристская подготовки в течение нескольких десятков минут, вслед за которыми соединения стремительно переходили в наступление, то по опыту войны в Персидском заливе сухопутные войска перешли в наступление только после проведения воздушной кампании, то есть через 40 суток после начала войны, когда господство в воздухе было завоевано и военная мощь Ирака значительно ослаблена…
Резолюцией Совета Безопасности № 660 предусматривалось в случае невозможности решить ирако-кувейтский конфликт мирным, политическим путем применение военной силы. Одновременно с этим осуществлялась экономическая блокада Ирака, исключая гуманитарную помощь его населению.
В том, что Саддам Хусейн выполнит условия резолюции № 660 – а они являлись практически невыполнимыми – никакой уверенности не было, поэтому с августа 1990 по первую половину января 1991 года стали создаваться многонациональные силы (МНС), шла тщательная и скоординированная их подготовка под флагом ООН.
МНС включали объединения, соединения, части 30 государств, в том числе вооруженных сил США, Великобритании, Франции, Египта, Сирии, Саудовской Аравии, Канады, Нигерии, Сенегала, Бангладеш, Пакистана, Омана, ОАЭ, Марокко, Кувейта, Чехословакии. Их основу составили сухопутные войска, военно-воздушные и военно-морские силы США.
Основу авиационной группировки МНС составили современные ударные самолеты тактической авиации США, оснащенные высокоточным оружием. В состав авиационной группировки также входили: палубная авиация, авиация морской пехоты; 20 стратегических бомбардировщиков B-52; тактическое крыло самолетов-«невидимок» F-117A, разработанных с использованием технологии «Стэлс»; подразделения и части самолетов управления (АВАКС E-3A), РЭБ, разведчиков, заправщиков; воздушные командные пункты ВВС США.
Авиация МНС подчинялась командующему 9-й Воздушной армии ВВС США. Общее управление авиацией МНС было централизованным. Все авиачасти и подразделения МНС использовались по планам американского командования вне зависимости от их национальной принадлежности.
Также в районе Персидского залива была создана в подготовительный период операции мощная группировка многонациональных военно-морских сил. В ее составе насчитывалось около 160 боевых кораблей, из них около 110 из состава ВМС США. В их числе: многоцелевых авианосцев – 6, линкоров – 2, десантных вертолетоносцев – 5, атомных многоцелевых подводных лодок – 8. Пятнадцать надводных кораблей и три подводные лодки имели более 300 пусковых установок для применения высокоточных крылатых ракет «Томахок» – нового средства вооруженной борьбы. Многонациональные ВМС имели в своем составе порядка 700 боевых самолетов, из них более 450 самолетов палубной авиации на шести многоцелевых авианосцах; около 230 самолетов авиации морской пехоты. Это составило более 30 процентов всех сил авиации коалиции.
Сама операция «Буря в пустыне» была проведена в течение 43 суток – с 17 января по 28 февраля 1991 года. Причем сухопутные войска МНС начали широкомасштабные наступательные действия лишь за 100 часов до прекращения огня в районе Персидского залива. До этого имели место бои местного значения вначале по удержанию, а впоследствии по овладению частями МНС населенным пунктом Рас-Хавджи, расположенного в приграничной зоне между Саудовской Аравией и Ираком. В этом ярко проявилась одна из характерных черт войны новых технологий.
Весьма примечательно, что «Буря в пустыне» проводилась не по стандартному сценарию, присущему, например, агрессии фашистской Германии против СССР 22 июня 1941 года. Последняя началась вторжением противника практически одновременно с воздуха и на суше. Танковые соединения вторглись под прикрытием огневых ударов артиллерии и авиации. Точно так же начинались войны и в Корее, и на Ближнем Востоке. Подобный сценарий отрабатывался и на крупных учениях НАТО, да и в наших Вооруженных силах.
Но сценарий операции «Буря в пустыне» был в корне другим. «Буря» началась проведением воздушной наступательной операции с последующим ведением систематических боевых действий авиации. Сухопутные войска МНС перешли в решительное наступление только через пять с лишним недель после начала «Бури».
Для высшего военного руководства Ирака такой сценарий был неожиданностью. Там рассчитывали вести упорные, жестокие оборонительные сражения, опираясь на мощные оборонительные сооружения. Однако получилось иначе. Воздушная наступательная операция и последовавшие за ней систематические боевые действия вкупе составили воздушную кампанию МНС.
Воздушная наступательная операция МНС была проведена в течение трех суток с 17 января по 19 января 1991 года. Ее цель заключалась в завоевании превосходства в воздухе, разгроме группировки ПВО и ракетной группировки, дезорганизации государственного и военного управления и в подрыве военно-экономического потенциала Ирака, а также в поражении его войск и боевой техники в районах сосредоточения. Опять же новым явилось то, что в воздушно-наступательной операции, а впоследствии и в ходе ведения систематических боевых действий впервые применялись высокоточные крылатые ракеты морского базирования «Томахок», самолеты – «невидимки» F-117A; перспективные типы высокоточных боеприпасов (противорадиолокационные ракеты АЛАРМ, противокорабельные ракеты «Скюа», авиабомбы БЛУ-109Б и другие типы высокоточного оружия); радиолокационная система воздушной разведки наземных целей и управления нанесением ударов «Джистарс»…
В ходе этой трехдневной операции нанесение массированных ударов, особенно первого, сопровождалось самой крупной в истории радиоэлектронной войной. Массированные удары наносились преимущественно ночью и сопровождались постоянным ведением между ними систематических боевых действий. Применялась глобальная спутниковая навигационная система «Навстар», а кроме самолетов тактической авиации, также самолеты палубной авиации, авиации морской пехоты и стратегические бомбардировщики B-52. Широкое применение для решения комплекса задач ПВО и управления самолетов E-3A «АВАКС», E-2 «Хокай».
Массированные удары преимущественно в ночное время – очевидное свидетельство высокого уровня подготовки летного состава ВВС США к полетам ночью, не только стратегической авиации, но и других ее видов, о которых уже упоминалось. Особенностью применения самолетов-«невидимок» типа F-117 явилось то, что они вели боевые действия только ночью. Оперативное построение сил, участвовавших в первом ударе, состояло из эшелона прорыва ПВО и двух ударных эшелонов.
Силы и средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) до начала удара и в ходе атак создавали сильные радиопомехи радиоэлектронным средствам ПВО Ирака. Под прикрытием радиопомех, предваряя удары самолетов из эшелона прорыва ПВО, были нанесены удары крылатых ракет морского базирования (КРМБ) со стороны Персидского залива и Красного моря. По имеющимся данным, КРМБ применялись двумя залпами по 50 ракет в каждом. Пуски КРМБ согласовывались с действиями тактической и палубной авиации. Траектории ракет, заложенные в бортовую ЭВМ, обеспечивали подход ракет к объекту с разных направлений и на предельно малых высотах.
Используя результаты ударов КРМБ, выполняли свои задачи самолеты эшелона прорыва ПВО. Первым из них действовали самолеты-«невидимки» F-117A. Имеются сведения, что 30 F-117A поразили 80 объектов ПВО. По объектам ПВО наносили удары и самолеты «Торнадо» английских ВВС. Они применяли по ПВО Ирака новые высокоточные ракеты с пассивным самонаведением.
Высокую эффективность прорыва ПВО Ирака ударными эшелонами авиации МНС обеспечили именно высокоточные КРМБ «Томахок» в сочетании с сильными радиопомехами радиоэлектронным средствам. И это одна из существенных характерных черт оперативного применения ВВС США в войне новых технологий.
Ударные эшелоны, используя успех эшелона прорыва ПВО, наносили удары по заданным объектам, в первую очередь по аэродромам, пусковым установкам баллистических ракет, пунктам государственного и высшего военного управления. В течение первых суток воздушной операции авиация МНС нанесла три, а за вторые и третьи сутки – по два массированных удара. Последним был дневной массированный удар, состоявшийся 19 января. Хотя некоторые сведения об итогах воздушной наступательной операции противоречивы, достоверно одно: из всех задач, решаемых в ней, безусловно, была успешно решена важнейшая – сразу завоевано господство в воздухе.
После проведения наступательной воздушной операции настал второй этап воздушной кампании – ведение систематических боевых действий, в ходе которых авиация МНС выполняла от 400 до 900 самолетовылетов ежесуточно. Систематические боевые действия сопровождались ударами по объектам военного и государственного управления, материально-технического обеспечения, войскам в районах сосредоточения, мобильным пунктам управления. Постоянно велась воздушная разведка и радиоэлектронная война.
Чтобы обеспечить большую глубину боевых действий авиации МНС, широко применялась дозаправка топливом в воздухе самолетов авиации МНС. Управление тактической, палубной, стратегической авиацией, а также авиацией морской пехоты в воздухе осуществлялось с самолетов E-3A «Сентри» и E-2 «Хокай» и было строго централизованным, поскольку осуществлялось самим командующим 9-й Воздушной армии ВВС США.
Оценивая в целом воздушную кампанию, французские специалисты пришли к выводу, что в результате ее проведения энергетическая, промышленная и дорожная структуры Ирака были разрушены в целом на 70 процентов.
Расчеты, выполненные на основе опубликованных потерь авиации МНС, количестве их боевых самолето-вылетов, показывают, что уровень потерь в ходе воздушной наступательной операции не превышал 1 процента, а за 43 дня воздушной кампании составил ориентировочно 0, 2–0, 3 процента.
18 января 1991 года впервые в боевых условиях был осуществлен перехват баллистической ракеты «Скад» зенитно-ракетного комплекса «Пэтриот». Для засечки ее пуска использовались космические аппараты, а также станция ВВС США в Австралии. Весь процесс определения координат ракеты занимал не более 120 секунд. По оценке министра обороны Сирии, вероятность поражения устаревшей баллистической ракеты «Скад» составила 30 процентов. А по данным Генерального штаба тогдашних ВС СССР, вероятность поражения ракеты «Скад» была не более 25 процентов.
В 8.00 28 февраля 1991 года война закончилась победой антииракских многонациональных сил. С военной точки зрения, главный итог первой войны в Персидском заливе состоит в том, что политические, экономические и в конечном счете военные меры, предпринятые ООН при участии и одобрении СССР, предотвратили превращение вторжения Ирака в Кувейт в крупномасштабную затяжную обычную войну, и не исключено, что в ядерную.
Очередная война новых технологий, развязанная США и их союзником Великобританией против Ирака на рассвете 20 марта 2003 года – через 12 лет после первой войны в Персидском заливе, имеет в своей основе опыт операции «Буря в пустыне». Но здесь уже просматривается все более усиливающаяся тенденция к созданию однополярной структуры мира при военном и экономическом доминировании США с одновременным игнорированием роли Организации Объединенных Наций.
Цель военного нападения США и Великобритании 20 марта 2003 года на Ирак, получившего название «Шок и трепет», как заявили в Вашингтоне и Лондоне, заключается в устранении угрозы мировому сообществу от возможного применения Багдадом оружия массового поражения: химического и бактериологического. Но это, по существу, явное, грубое информационное прикрытие истинной цели войны – свергнуть Саддама Хусейна, причислив перед этим Ирак, наряду с Северной Кореей и Ираном, к странам-изгоям, а затем – к «оси зла», и получить контроль над одним из мощнейших нефтеносных регионов Земли.
В этот раз высшее военное командование США сделало ставку не на проведение воздушной, а на проведение молниеносной воздушно-наземной кампании. Высшее военное командование США рассчитывало, что соединения и части сухопутных войск, опираясь на результаты эффективной авиационной поддержки, выполняемой силами современных самолетов тактической и авианосной авиации США, парадным маршем преодолеют расстояние от Персидского залива к столице Ирака – Багдаду. Меньший состав военного контингента США во второй войне, нежели чем в первой войне в Персидском заливе, в полной мере восполнялся значительным увеличением количества применяемых в операции «Шок и трепет» высокоточных крылатых ракет морского и воздушного базирования.
Основной формой оперативного применения ВВС США в операции «Шок и трепет» явились систематические боевые действия. И в этом принципиальное отличие применения ВВС США в операциях «Буря в пустыне» и «Шок и трепет». Характерной чертой второй войны высокой технологии в Персидском заливе явилось резкое увеличение числа применяемых высокоточных средств поражения.
Например, если в ходе операции «Буря в пустыне» за 43 дня воздушной кампании были применены 282 высокоточные крылатые ракеты «Томахок»; в операции «Лиса в пустыне» всего за четверо суток – с 16 по 20 декабря 1998 года – уже 425, то в операции «Шок и трепет» только за 15 суток военных действий – порядка 1000 крылатых ракет «Томахок» и несколько тысяч самонаводящихся авиабомб – в основном по объектам в Багдаде, Мосуле, Басре.
В ходе бомбардировки Багдада и других важных объектов Ирака США применили новое средство поражения в войне высокой технологии – электромагнитную бомбу. Это оружие основано на новых принципах и предназначено для вывода из строя электронных систем связи и управления, в том числе электронных компонентов всех видов оружия, не вызывая при этом разрушений, свойственных взрывам мощных фугасных авиабомб. Все это – явный показатель дальнейшего развития теории и практики войн высоких технологий.
НАПАДЕТ ЛИ БЕН ЛАДЕН С МОРЯ?
Действительно, сегодня большинство исследовательских структур в США, Англии и России все более настойчиво прогнозируют возможность нападения террористов с использованием акватории Мирового океана. Особенно если учесть, что его бороздят около 55 000 пассажирских и грузовых судов большого и среднего классов грузовместимостью более 500 тонн, а количество более мелких кораблей вообще не поддается систематическому учету.
В наши дни около 90 процентов всех межконтинентальных перевозок в мире осуществляется морским путем. Только в США функционирует 360 океанских портов, куда ежегодно совершается около 51 тысячи заходов свыше 7500 судов крупного и среднего тоннажа, которые доставляют более полутора миллиардов тонн грузов. Большинство из этих грузов размещается в контейнерах, число которых составляет не менее 6 миллионов в год.
Вся эта информация наглядно демонстрирует уровень возможностей, которые дает акватория для проникновения и атак членов международных террористических организаций в США и другие прибрежные государства.
Что касается «Аль-Каиды», то эта террористическая организация сформировала военную флотилию численностью 16–19 кораблей грузового класса. Большинство судов экстремисты приобрели в 2002—2003 годах через маклерскую судовую контору в Салониках (Греция). Около трети – куплены у пиратов Индонезийского архипелага. И сейчас эти корабли рассредоточены в небольших гаванях и островных укрытиях Индийского океана.
Хотя они и разнотипны, но в основном представляют собой сухогрузы водоизмещением 200—300 тонн, то есть принадлежат к классу малых судов, что позволяет им избежать контроля со стороны региональных и международных организаций.
Если верить данным, опубликованным в журнале «Джейнс нейви интернэшнл», суда флотилии «Аль-Каиды» после приобретения были немедленно перекрашены и переименованы. Они прошли ремонт и переоборудование, на многих снесены палубные надстройки. Все это сделано для того, чтобы сделать силуэт неузнаваемым. На борту эти корабли могут нести скорострельные автоматические пушки, крупнокалиберные пулеметы, переносные зенитные и противотанковые комплексы.
По боевому применению они подразделяются на ударные и брандеры. Последние предназначены для действий в качестве кораблей-камикадзе. На большинстве судов флотилии имеются по 2–4 быстроходных катера, часть из них предназначена также для самоубийственного взрывного тарана и могут нести на себе до трех тонн взрывчатки.
По тем же данным, флотилия бен Ладена состоит из двух отрядов. Один из них базируется на стоянке в районе Африканского Рога (Северо-Восточная Африка) и ориентирован на действия в западной части Индийского океана. Второй отряд скрывается среди многочисленных островов Индонезийского архипелага и нацелен на операции против судов, следующих через Малаккский пролив.
Именно в этих двух регионах Индийского океана наиболее интенсивное судоходство. Именно здесь особенно активно орудуют пиратские группировки, которые творят свои разбойные нападения практически безнаказанно, что подтверждает реальную возможность действий флотилии бен Ладена и колоссальную трудность обнаружения ее кораблей, которые могут успешно маскироваться под пиратские.
Если принять во внимание, что даже намного более крупные корабли в такой насыщенной судами акватории, как Индийский океан, могут выпасть из системы спутникового навигационного контроля, то что же тогда говорить о судах малых классов? Они такому контролю практически недоступны. Определить дислокацию флота исламских террористов, их маршруты и объекты нападений возможно только с помощью разветвленной агентурной сети.
Упомянутые суда в Индийском океане, оказывается, не единственные корабли «Аль-Каиды». По последним данным разведслужбы американских ВМС, в нескольких портовых пунктах экваториальных стран Западной Африки скрываются корабли атлантического отряда террористов. Он состоит из 2–4 брандеров и предназначен для атаки крупнейших портов восточного побережья США.
Основные приемы террористов можно с большой долей достоверности назвать уже сегодня, основываясь на прецеденте достаточно большого числа атак, проведенных террористами в последние десятилетия XX и в начале XXI веков. Это захват крупных грузовых судов и пассажирских лайнеров для получения выкупа или выдвижения политических требований. В 1961 году с такой целью был захвачен португальский лайнер «Санта-Мария», в 1985 году – итальянский лайнер «Акилле Лауро», в 1997-м – российский пассажирский паром «Аврасия». Этот список можно продолжить, но, если учитывать особо изуверскую суть атак «Аль-Каиды», то захват огромных пассажирских круизных лайнеров или супертанкеров, скорее всего, завершится их взрывом и потоплением, что повлечет гибель 4–5 тысяч пассажиров и членов судовой команды или колоссальную экологическую катастрофу.
Наличие вооруженных кораблей, судов и катеров-брандеров предоставляет исламским террористам большой выбор тактических приемов, некоторые из которых недавно опробованы на практике. В 2000 году на рейде йеменского порта Аден два шахида на катере, груженном полутонной тротила, врезались в борт американского эсминца «Коул» и подорвались. Несмотря на огромную пробоину, корабль остался на плаву, но погибли 17 и более 30 моряков получили ранения. Через два года снова у берегов Йемена такой же катер-брандер подорвал французский танкер «Лимбург».
Можно с большой вероятностью предположить, что такого рода атаки неизбежны, только с поправкой на гораздо большую их эффективность у бен Ладена. К примеру, ночное нападение на одиноко следующий лайнер или танкер, обстрел с целью захвата или подрыв и затопление этого судна. Такая атака может быть проведена одним вооруженным кораблем или несколькими катерами-брандерами.
Возможны и другие варианты нападения. Например, если одно из судов-брандеров будет взорвано в крупном американском порту (Нью-Йорк, Бостон, Майами, Лос-Анджелес, Сан-Франциско и др.) или у терминала разгрузки танкеров, то такой взрыв неизбежно вызовет детонацию соседних судов, что многократно усилит его бризантный эффект. Мощность взрыва в таком случае будет сопоставима со срабатыванием малого ядерного боеприпаса, и разрушению подвергнутся объекты в радиусе нескольких миль.
Захват супертанкера с последующим его подрывом и затоплением в крупном порту или международном проливе типа Аденского или Малаккского не менее страшен. Это может привести к параличу экономики нескольких стран региона, не говоря уж о массовых жертвах населения и глобальном ущербе для экологии.
А еще экстремисты могут использовать морской транспортный контейнер, в котором будет смонтирован ядерный, химический или бактериологический заряд. Емкость такого контейнера позволяет поместить заряд, мощность которого повлечет катастрофические разрушения и нанесет поражение жителям в районе его разгрузки или там, куда контейнер будет доставлен.
Конечно, этими вариантами не исчерпываются возможности морского терроризма, но и сказанного достаточно, чтобы понять реальность угрозы массовых жертв и глобального урона экономике США.
Оценивая уровень безопасности океанских портов США, исполнительный директор консультативной группы торгового флота Стифен Уайт заявил недавно: «Что говорить о высокотехнологичных системах, если сейчас большую часть суток даже сходни некому охранять».
Вопросом вопросов остается контроль захода в гавани судов, чтобы исключить проникновение кораблей, принадлежащих террористам. На это нацелен международный Кодекс безопасности портов и кораблей, принятый на Лондонской конференции Международной морской организации в декабре 2002 года. Он вводит меры превентивного характера и обязателен для всех судов, имеющих водоизмещение 500 тонн и более – таких насчитывается около 55 тысяч, – и всех портов, которые обслуживают международные перевозки, их свыше 5500.
Кодекс требует, чтобы каждый из таких кораблей нес строго фиксированный бортовой номер, позволяющий его мгновенно опознать и определить местонахождение. Экипаж должен быть подготовлен к отражению атак террористов, а само судно иметь систему оповещения береговых служб о нападении.
Не менее жесткие требования предъявляет кодекс к портовым службам. Они должны быть готовы воспрепятствовать попытке проникновения в порт любого судна без соответствующих сертификатов и опознавательных систем. Кодекс вступил в силу с 1 июля 2004 года. Но большинство стран, подписавших Лондонскую конвенцию, не выполнили мероприятия, предусмотренные кодексом. Это произошло не из нежелания, а ввиду отсутствия средств, весьма немалых. В число таких стран входит большинство государств третьего мира. Сегодня и в дальнейшем их корабли не будут допускаться в порты стран, выполнивших его требования. Это нанесет колоссальный урон их экономике и заставит изыскивать лазейки, чтобы не подорвать окончательно свое судоходство.
А кто может поручиться, что такого рода лазейки не найдет и штаб морских сил «Аль-Каиды»? Но, быть может, это им и не потребуется, поскольку корабли террористов имеют водоизмещение, не подпадающее под контроль кодекса.
Подводный атомный ракетный крейсер «Новомосковск» до сих пор базируется на Северном флоте, являясь важным компонентом морских стратегических ядерных сил России. А его уникальный залп шестнадцатью баллистическими ракетами до сих пор не может повторить ни одна армия мира.
БУРИ В ОДНОЙ ПУСТЫНЕ
(По материалам В. Рога.)
Сегодня можно с уверенностью сказать, что все войны будущего, как это ни прискорбно звучит, будут войнами высоких технологий, что доказали первая и вторая кампании США в Персидском заливе.Операция в Персидском заливе в 1991 году, получившая название «Буря в пустыне», которую проводили США против Ирака, явилась первой обычной войной после окончания «холодной войны», которую можно смело относить к сражениям новых технологий. Если в годы Второй мировой войны перед началом наступления соединений сухопутных сил проводились авиационная и артиллеристская подготовки в течение нескольких десятков минут, вслед за которыми соединения стремительно переходили в наступление, то по опыту войны в Персидском заливе сухопутные войска перешли в наступление только после проведения воздушной кампании, то есть через 40 суток после начала войны, когда господство в воздухе было завоевано и военная мощь Ирака значительно ослаблена…
Резолюцией Совета Безопасности № 660 предусматривалось в случае невозможности решить ирако-кувейтский конфликт мирным, политическим путем применение военной силы. Одновременно с этим осуществлялась экономическая блокада Ирака, исключая гуманитарную помощь его населению.
В том, что Саддам Хусейн выполнит условия резолюции № 660 – а они являлись практически невыполнимыми – никакой уверенности не было, поэтому с августа 1990 по первую половину января 1991 года стали создаваться многонациональные силы (МНС), шла тщательная и скоординированная их подготовка под флагом ООН.
МНС включали объединения, соединения, части 30 государств, в том числе вооруженных сил США, Великобритании, Франции, Египта, Сирии, Саудовской Аравии, Канады, Нигерии, Сенегала, Бангладеш, Пакистана, Омана, ОАЭ, Марокко, Кувейта, Чехословакии. Их основу составили сухопутные войска, военно-воздушные и военно-морские силы США.
Основу авиационной группировки МНС составили современные ударные самолеты тактической авиации США, оснащенные высокоточным оружием. В состав авиационной группировки также входили: палубная авиация, авиация морской пехоты; 20 стратегических бомбардировщиков B-52; тактическое крыло самолетов-«невидимок» F-117A, разработанных с использованием технологии «Стэлс»; подразделения и части самолетов управления (АВАКС E-3A), РЭБ, разведчиков, заправщиков; воздушные командные пункты ВВС США.
Авиация МНС подчинялась командующему 9-й Воздушной армии ВВС США. Общее управление авиацией МНС было централизованным. Все авиачасти и подразделения МНС использовались по планам американского командования вне зависимости от их национальной принадлежности.
Также в районе Персидского залива была создана в подготовительный период операции мощная группировка многонациональных военно-морских сил. В ее составе насчитывалось около 160 боевых кораблей, из них около 110 из состава ВМС США. В их числе: многоцелевых авианосцев – 6, линкоров – 2, десантных вертолетоносцев – 5, атомных многоцелевых подводных лодок – 8. Пятнадцать надводных кораблей и три подводные лодки имели более 300 пусковых установок для применения высокоточных крылатых ракет «Томахок» – нового средства вооруженной борьбы. Многонациональные ВМС имели в своем составе порядка 700 боевых самолетов, из них более 450 самолетов палубной авиации на шести многоцелевых авианосцах; около 230 самолетов авиации морской пехоты. Это составило более 30 процентов всех сил авиации коалиции.
Сама операция «Буря в пустыне» была проведена в течение 43 суток – с 17 января по 28 февраля 1991 года. Причем сухопутные войска МНС начали широкомасштабные наступательные действия лишь за 100 часов до прекращения огня в районе Персидского залива. До этого имели место бои местного значения вначале по удержанию, а впоследствии по овладению частями МНС населенным пунктом Рас-Хавджи, расположенного в приграничной зоне между Саудовской Аравией и Ираком. В этом ярко проявилась одна из характерных черт войны новых технологий.
Весьма примечательно, что «Буря в пустыне» проводилась не по стандартному сценарию, присущему, например, агрессии фашистской Германии против СССР 22 июня 1941 года. Последняя началась вторжением противника практически одновременно с воздуха и на суше. Танковые соединения вторглись под прикрытием огневых ударов артиллерии и авиации. Точно так же начинались войны и в Корее, и на Ближнем Востоке. Подобный сценарий отрабатывался и на крупных учениях НАТО, да и в наших Вооруженных силах.
Но сценарий операции «Буря в пустыне» был в корне другим. «Буря» началась проведением воздушной наступательной операции с последующим ведением систематических боевых действий авиации. Сухопутные войска МНС перешли в решительное наступление только через пять с лишним недель после начала «Бури».
Для высшего военного руководства Ирака такой сценарий был неожиданностью. Там рассчитывали вести упорные, жестокие оборонительные сражения, опираясь на мощные оборонительные сооружения. Однако получилось иначе. Воздушная наступательная операция и последовавшие за ней систематические боевые действия вкупе составили воздушную кампанию МНС.
Воздушная наступательная операция МНС была проведена в течение трех суток с 17 января по 19 января 1991 года. Ее цель заключалась в завоевании превосходства в воздухе, разгроме группировки ПВО и ракетной группировки, дезорганизации государственного и военного управления и в подрыве военно-экономического потенциала Ирака, а также в поражении его войск и боевой техники в районах сосредоточения. Опять же новым явилось то, что в воздушно-наступательной операции, а впоследствии и в ходе ведения систематических боевых действий впервые применялись высокоточные крылатые ракеты морского базирования «Томахок», самолеты – «невидимки» F-117A; перспективные типы высокоточных боеприпасов (противорадиолокационные ракеты АЛАРМ, противокорабельные ракеты «Скюа», авиабомбы БЛУ-109Б и другие типы высокоточного оружия); радиолокационная система воздушной разведки наземных целей и управления нанесением ударов «Джистарс»…
В ходе этой трехдневной операции нанесение массированных ударов, особенно первого, сопровождалось самой крупной в истории радиоэлектронной войной. Массированные удары наносились преимущественно ночью и сопровождались постоянным ведением между ними систематических боевых действий. Применялась глобальная спутниковая навигационная система «Навстар», а кроме самолетов тактической авиации, также самолеты палубной авиации, авиации морской пехоты и стратегические бомбардировщики B-52. Широкое применение для решения комплекса задач ПВО и управления самолетов E-3A «АВАКС», E-2 «Хокай».
Массированные удары преимущественно в ночное время – очевидное свидетельство высокого уровня подготовки летного состава ВВС США к полетам ночью, не только стратегической авиации, но и других ее видов, о которых уже упоминалось. Особенностью применения самолетов-«невидимок» типа F-117 явилось то, что они вели боевые действия только ночью. Оперативное построение сил, участвовавших в первом ударе, состояло из эшелона прорыва ПВО и двух ударных эшелонов.
Силы и средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) до начала удара и в ходе атак создавали сильные радиопомехи радиоэлектронным средствам ПВО Ирака. Под прикрытием радиопомех, предваряя удары самолетов из эшелона прорыва ПВО, были нанесены удары крылатых ракет морского базирования (КРМБ) со стороны Персидского залива и Красного моря. По имеющимся данным, КРМБ применялись двумя залпами по 50 ракет в каждом. Пуски КРМБ согласовывались с действиями тактической и палубной авиации. Траектории ракет, заложенные в бортовую ЭВМ, обеспечивали подход ракет к объекту с разных направлений и на предельно малых высотах.
Используя результаты ударов КРМБ, выполняли свои задачи самолеты эшелона прорыва ПВО. Первым из них действовали самолеты-«невидимки» F-117A. Имеются сведения, что 30 F-117A поразили 80 объектов ПВО. По объектам ПВО наносили удары и самолеты «Торнадо» английских ВВС. Они применяли по ПВО Ирака новые высокоточные ракеты с пассивным самонаведением.
Высокую эффективность прорыва ПВО Ирака ударными эшелонами авиации МНС обеспечили именно высокоточные КРМБ «Томахок» в сочетании с сильными радиопомехами радиоэлектронным средствам. И это одна из существенных характерных черт оперативного применения ВВС США в войне новых технологий.
Ударные эшелоны, используя успех эшелона прорыва ПВО, наносили удары по заданным объектам, в первую очередь по аэродромам, пусковым установкам баллистических ракет, пунктам государственного и высшего военного управления. В течение первых суток воздушной операции авиация МНС нанесла три, а за вторые и третьи сутки – по два массированных удара. Последним был дневной массированный удар, состоявшийся 19 января. Хотя некоторые сведения об итогах воздушной наступательной операции противоречивы, достоверно одно: из всех задач, решаемых в ней, безусловно, была успешно решена важнейшая – сразу завоевано господство в воздухе.
После проведения наступательной воздушной операции настал второй этап воздушной кампании – ведение систематических боевых действий, в ходе которых авиация МНС выполняла от 400 до 900 самолетовылетов ежесуточно. Систематические боевые действия сопровождались ударами по объектам военного и государственного управления, материально-технического обеспечения, войскам в районах сосредоточения, мобильным пунктам управления. Постоянно велась воздушная разведка и радиоэлектронная война.
Чтобы обеспечить большую глубину боевых действий авиации МНС, широко применялась дозаправка топливом в воздухе самолетов авиации МНС. Управление тактической, палубной, стратегической авиацией, а также авиацией морской пехоты в воздухе осуществлялось с самолетов E-3A «Сентри» и E-2 «Хокай» и было строго централизованным, поскольку осуществлялось самим командующим 9-й Воздушной армии ВВС США.
Оценивая в целом воздушную кампанию, французские специалисты пришли к выводу, что в результате ее проведения энергетическая, промышленная и дорожная структуры Ирака были разрушены в целом на 70 процентов.
Расчеты, выполненные на основе опубликованных потерь авиации МНС, количестве их боевых самолето-вылетов, показывают, что уровень потерь в ходе воздушной наступательной операции не превышал 1 процента, а за 43 дня воздушной кампании составил ориентировочно 0, 2–0, 3 процента.
18 января 1991 года впервые в боевых условиях был осуществлен перехват баллистической ракеты «Скад» зенитно-ракетного комплекса «Пэтриот». Для засечки ее пуска использовались космические аппараты, а также станция ВВС США в Австралии. Весь процесс определения координат ракеты занимал не более 120 секунд. По оценке министра обороны Сирии, вероятность поражения устаревшей баллистической ракеты «Скад» составила 30 процентов. А по данным Генерального штаба тогдашних ВС СССР, вероятность поражения ракеты «Скад» была не более 25 процентов.
В 8.00 28 февраля 1991 года война закончилась победой антииракских многонациональных сил. С военной точки зрения, главный итог первой войны в Персидском заливе состоит в том, что политические, экономические и в конечном счете военные меры, предпринятые ООН при участии и одобрении СССР, предотвратили превращение вторжения Ирака в Кувейт в крупномасштабную затяжную обычную войну, и не исключено, что в ядерную.
Очередная война новых технологий, развязанная США и их союзником Великобританией против Ирака на рассвете 20 марта 2003 года – через 12 лет после первой войны в Персидском заливе, имеет в своей основе опыт операции «Буря в пустыне». Но здесь уже просматривается все более усиливающаяся тенденция к созданию однополярной структуры мира при военном и экономическом доминировании США с одновременным игнорированием роли Организации Объединенных Наций.
Цель военного нападения США и Великобритании 20 марта 2003 года на Ирак, получившего название «Шок и трепет», как заявили в Вашингтоне и Лондоне, заключается в устранении угрозы мировому сообществу от возможного применения Багдадом оружия массового поражения: химического и бактериологического. Но это, по существу, явное, грубое информационное прикрытие истинной цели войны – свергнуть Саддама Хусейна, причислив перед этим Ирак, наряду с Северной Кореей и Ираном, к странам-изгоям, а затем – к «оси зла», и получить контроль над одним из мощнейших нефтеносных регионов Земли.
В этот раз высшее военное командование США сделало ставку не на проведение воздушной, а на проведение молниеносной воздушно-наземной кампании. Высшее военное командование США рассчитывало, что соединения и части сухопутных войск, опираясь на результаты эффективной авиационной поддержки, выполняемой силами современных самолетов тактической и авианосной авиации США, парадным маршем преодолеют расстояние от Персидского залива к столице Ирака – Багдаду. Меньший состав военного контингента США во второй войне, нежели чем в первой войне в Персидском заливе, в полной мере восполнялся значительным увеличением количества применяемых в операции «Шок и трепет» высокоточных крылатых ракет морского и воздушного базирования.
Основной формой оперативного применения ВВС США в операции «Шок и трепет» явились систематические боевые действия. И в этом принципиальное отличие применения ВВС США в операциях «Буря в пустыне» и «Шок и трепет». Характерной чертой второй войны высокой технологии в Персидском заливе явилось резкое увеличение числа применяемых высокоточных средств поражения.
Например, если в ходе операции «Буря в пустыне» за 43 дня воздушной кампании были применены 282 высокоточные крылатые ракеты «Томахок»; в операции «Лиса в пустыне» всего за четверо суток – с 16 по 20 декабря 1998 года – уже 425, то в операции «Шок и трепет» только за 15 суток военных действий – порядка 1000 крылатых ракет «Томахок» и несколько тысяч самонаводящихся авиабомб – в основном по объектам в Багдаде, Мосуле, Басре.
В ходе бомбардировки Багдада и других важных объектов Ирака США применили новое средство поражения в войне высокой технологии – электромагнитную бомбу. Это оружие основано на новых принципах и предназначено для вывода из строя электронных систем связи и управления, в том числе электронных компонентов всех видов оружия, не вызывая при этом разрушений, свойственных взрывам мощных фугасных авиабомб. Все это – явный показатель дальнейшего развития теории и практики войн высоких технологий.
НАПАДЕТ ЛИ БЕН ЛАДЕН С МОРЯ?
(По материалам М. Штейнберга.)
Глобальная угроза терроризма сегодня исходит отовсюду. После «черного вторника» – 11 сентября 2001 года – основные усилия администрации, конгресса и спецслужб в сфере обеспечения безопасности США от террористических атак были направлены на отражение воздушной угрозы. На это тратились и тратятся колоссальные силы и средства. На блокирование других путей и способов проникновения в страну террористов средств расходуется намного меньше. Как будто администрация и спецслужбы обладают точными данными, что исламские экстремисты непременно повторят атаку испытанным способом. Хотя следующей целью террористов может быть нападение на крупнейшие порты восточного побережья США и захват пассажирских круизных лайнеров.Действительно, сегодня большинство исследовательских структур в США, Англии и России все более настойчиво прогнозируют возможность нападения террористов с использованием акватории Мирового океана. Особенно если учесть, что его бороздят около 55 000 пассажирских и грузовых судов большого и среднего классов грузовместимостью более 500 тонн, а количество более мелких кораблей вообще не поддается систематическому учету.
В наши дни около 90 процентов всех межконтинентальных перевозок в мире осуществляется морским путем. Только в США функционирует 360 океанских портов, куда ежегодно совершается около 51 тысячи заходов свыше 7500 судов крупного и среднего тоннажа, которые доставляют более полутора миллиардов тонн грузов. Большинство из этих грузов размещается в контейнерах, число которых составляет не менее 6 миллионов в год.
Вся эта информация наглядно демонстрирует уровень возможностей, которые дает акватория для проникновения и атак членов международных террористических организаций в США и другие прибрежные государства.
Что касается «Аль-Каиды», то эта террористическая организация сформировала военную флотилию численностью 16–19 кораблей грузового класса. Большинство судов экстремисты приобрели в 2002—2003 годах через маклерскую судовую контору в Салониках (Греция). Около трети – куплены у пиратов Индонезийского архипелага. И сейчас эти корабли рассредоточены в небольших гаванях и островных укрытиях Индийского океана.
Хотя они и разнотипны, но в основном представляют собой сухогрузы водоизмещением 200—300 тонн, то есть принадлежат к классу малых судов, что позволяет им избежать контроля со стороны региональных и международных организаций.
Если верить данным, опубликованным в журнале «Джейнс нейви интернэшнл», суда флотилии «Аль-Каиды» после приобретения были немедленно перекрашены и переименованы. Они прошли ремонт и переоборудование, на многих снесены палубные надстройки. Все это сделано для того, чтобы сделать силуэт неузнаваемым. На борту эти корабли могут нести скорострельные автоматические пушки, крупнокалиберные пулеметы, переносные зенитные и противотанковые комплексы.
По боевому применению они подразделяются на ударные и брандеры. Последние предназначены для действий в качестве кораблей-камикадзе. На большинстве судов флотилии имеются по 2–4 быстроходных катера, часть из них предназначена также для самоубийственного взрывного тарана и могут нести на себе до трех тонн взрывчатки.
По тем же данным, флотилия бен Ладена состоит из двух отрядов. Один из них базируется на стоянке в районе Африканского Рога (Северо-Восточная Африка) и ориентирован на действия в западной части Индийского океана. Второй отряд скрывается среди многочисленных островов Индонезийского архипелага и нацелен на операции против судов, следующих через Малаккский пролив.
Именно в этих двух регионах Индийского океана наиболее интенсивное судоходство. Именно здесь особенно активно орудуют пиратские группировки, которые творят свои разбойные нападения практически безнаказанно, что подтверждает реальную возможность действий флотилии бен Ладена и колоссальную трудность обнаружения ее кораблей, которые могут успешно маскироваться под пиратские.
Если принять во внимание, что даже намного более крупные корабли в такой насыщенной судами акватории, как Индийский океан, могут выпасть из системы спутникового навигационного контроля, то что же тогда говорить о судах малых классов? Они такому контролю практически недоступны. Определить дислокацию флота исламских террористов, их маршруты и объекты нападений возможно только с помощью разветвленной агентурной сети.
Упомянутые суда в Индийском океане, оказывается, не единственные корабли «Аль-Каиды». По последним данным разведслужбы американских ВМС, в нескольких портовых пунктах экваториальных стран Западной Африки скрываются корабли атлантического отряда террористов. Он состоит из 2–4 брандеров и предназначен для атаки крупнейших портов восточного побережья США.
Основные приемы террористов можно с большой долей достоверности назвать уже сегодня, основываясь на прецеденте достаточно большого числа атак, проведенных террористами в последние десятилетия XX и в начале XXI веков. Это захват крупных грузовых судов и пассажирских лайнеров для получения выкупа или выдвижения политических требований. В 1961 году с такой целью был захвачен португальский лайнер «Санта-Мария», в 1985 году – итальянский лайнер «Акилле Лауро», в 1997-м – российский пассажирский паром «Аврасия». Этот список можно продолжить, но, если учитывать особо изуверскую суть атак «Аль-Каиды», то захват огромных пассажирских круизных лайнеров или супертанкеров, скорее всего, завершится их взрывом и потоплением, что повлечет гибель 4–5 тысяч пассажиров и членов судовой команды или колоссальную экологическую катастрофу.
Наличие вооруженных кораблей, судов и катеров-брандеров предоставляет исламским террористам большой выбор тактических приемов, некоторые из которых недавно опробованы на практике. В 2000 году на рейде йеменского порта Аден два шахида на катере, груженном полутонной тротила, врезались в борт американского эсминца «Коул» и подорвались. Несмотря на огромную пробоину, корабль остался на плаву, но погибли 17 и более 30 моряков получили ранения. Через два года снова у берегов Йемена такой же катер-брандер подорвал французский танкер «Лимбург».
Можно с большой вероятностью предположить, что такого рода атаки неизбежны, только с поправкой на гораздо большую их эффективность у бен Ладена. К примеру, ночное нападение на одиноко следующий лайнер или танкер, обстрел с целью захвата или подрыв и затопление этого судна. Такая атака может быть проведена одним вооруженным кораблем или несколькими катерами-брандерами.
Возможны и другие варианты нападения. Например, если одно из судов-брандеров будет взорвано в крупном американском порту (Нью-Йорк, Бостон, Майами, Лос-Анджелес, Сан-Франциско и др.) или у терминала разгрузки танкеров, то такой взрыв неизбежно вызовет детонацию соседних судов, что многократно усилит его бризантный эффект. Мощность взрыва в таком случае будет сопоставима со срабатыванием малого ядерного боеприпаса, и разрушению подвергнутся объекты в радиусе нескольких миль.
Захват супертанкера с последующим его подрывом и затоплением в крупном порту или международном проливе типа Аденского или Малаккского не менее страшен. Это может привести к параличу экономики нескольких стран региона, не говоря уж о массовых жертвах населения и глобальном ущербе для экологии.
А еще экстремисты могут использовать морской транспортный контейнер, в котором будет смонтирован ядерный, химический или бактериологический заряд. Емкость такого контейнера позволяет поместить заряд, мощность которого повлечет катастрофические разрушения и нанесет поражение жителям в районе его разгрузки или там, куда контейнер будет доставлен.
Конечно, этими вариантами не исчерпываются возможности морского терроризма, но и сказанного достаточно, чтобы понять реальность угрозы массовых жертв и глобального урона экономике США.
Оценивая уровень безопасности океанских портов США, исполнительный директор консультативной группы торгового флота Стифен Уайт заявил недавно: «Что говорить о высокотехнологичных системах, если сейчас большую часть суток даже сходни некому охранять».
Вопросом вопросов остается контроль захода в гавани судов, чтобы исключить проникновение кораблей, принадлежащих террористам. На это нацелен международный Кодекс безопасности портов и кораблей, принятый на Лондонской конференции Международной морской организации в декабре 2002 года. Он вводит меры превентивного характера и обязателен для всех судов, имеющих водоизмещение 500 тонн и более – таких насчитывается около 55 тысяч, – и всех портов, которые обслуживают международные перевозки, их свыше 5500.
Кодекс требует, чтобы каждый из таких кораблей нес строго фиксированный бортовой номер, позволяющий его мгновенно опознать и определить местонахождение. Экипаж должен быть подготовлен к отражению атак террористов, а само судно иметь систему оповещения береговых служб о нападении.
Не менее жесткие требования предъявляет кодекс к портовым службам. Они должны быть готовы воспрепятствовать попытке проникновения в порт любого судна без соответствующих сертификатов и опознавательных систем. Кодекс вступил в силу с 1 июля 2004 года. Но большинство стран, подписавших Лондонскую конвенцию, не выполнили мероприятия, предусмотренные кодексом. Это произошло не из нежелания, а ввиду отсутствия средств, весьма немалых. В число таких стран входит большинство государств третьего мира. Сегодня и в дальнейшем их корабли не будут допускаться в порты стран, выполнивших его требования. Это нанесет колоссальный урон их экономике и заставит изыскивать лазейки, чтобы не подорвать окончательно свое судоходство.
А кто может поручиться, что такого рода лазейки не найдет и штаб морских сил «Аль-Каиды»? Но, быть может, это им и не потребуется, поскольку корабли террористов имеют водоизмещение, не подпадающее под контроль кодекса.