Страница:
– Я что уже "проявляюсь?" – спросило симпатичное привидение.
– Да и пора бы уже! – прокомментировал Алекс появление своей подруги на свет.
– Ой, а как я выгляжу? – смущенно охнула Сашенька. – Еще не хватало внутренностями сверкать!
– Вот за что я женщин люблю! Хоть под расстрел веди – все одно будут спрашивать, когда к стенке приставят! Не видно у тебя кишок! Даже твоего прекрасного тела не видно, Алекс подтвердит! Ты как туман. Но, надо сказать, хорошо вооруженный туман.
– А откуда ты знаешь, что у нее прекрасное тело? – подозрительно спросил ивовый куст голосом Алекса.
– Ну, при моей обширной многолетней практике… – протянул Женька.
"Какой, какой практике?" – ехидно спросила его собственная голова. – "Вот отсюда попрошу поподробнее. Стоит его оставить ненадолго одного, как он уже пытается подглядывать за одними и мечтать о других!" Пойманный с поличным Женька не поддался панике, а с мастерством старого ловеласа и нежностью в мыслях, ответил:
"Это для тебя ненадолго, а для меня целая вечность прошла. И с чего ты взяла, что под другими я не подразумевал тебя? И потом, невежливо девушку оставлять без комплиментов. Красота, она, как и любовь или искусство, умирает без внимания. И вообще, я ужасно соскучился. Как вы там?" Со свойственным женщинам простодушием, Лэя сразу повелась на его мысли, а может и чувства, и стала радостно сообщать последние достижения их маленькой принцессы.
Женька очнулся от внутреннего разговора, только когда его хорошенько тряхнул за плечо ивовый куст.
– Ты здоров?
– Лэя в астрале! – только сказал Женька и опять застыл с улыбкой блаженного идиота.
– Ну все, теперь полчаса будет медитировать! – понимающе вздохнул Алекс и стал беседовать с Сашей, обсуждая ее, как впрочем и свои, симпатичные внутренности…
Он в ярости ударил кулаком по зеркальной поверхности стола и бессильно опустился на стоявшее рядом кресло. Одна за другой его попытки проваливались, как тонкий лед под ногами, и он тонул в ледяном омуте отчаяния и страха. Он стал похож на тень, сверкающую безумными глазами на изможденном лице. Ему некогда было есть и некогда было спать. Все время он уделил одной цели, вернее врагу, который неумолимо приближался к его владениям. Он мог бы спокойно восстановить свои силы – у него был неплохой их источник, установленный еще создателем мира. Но он знал, что ему предстоит бой, и бой этот будет не за жизнь, а на смерть. И он берег эти силы, по капле собирая их в накопителе магической энергии. Единственное, на что он позволял их себе тратить – это было зеркало, через которое он пытался нанести упреждающие удары.
Еще ночью ему казалось, что жуткие богомолы вот-вот справятся со спящими в лесном волшере врагами, но досадная случайность, в виде какого-то паука, сбила все карты. А затем они пропали. Полностью. Он раз за разом отправлял поисковое заклинание в зеркало, но то показывало лишь темноту. Временами его обуревала дикая радость – враги уничтожены! Но затем он понимал, что так просто они не уйдут, и он всего-навсего опять остался в дураках. Тогда его охватывала истерика.
Он понимал, что окончательно сходит с ума, но ничего не мог с этим поделать.
Он уже потерял всякую надежду увидеть их снова, как вдруг зеркало показало эту парочку, но где?! У самого Сарта! Теперь до его волшера осталось рукой подать!
Он лихорадочно стал прикидывать, что он может сделать. Одновременно он заметил, что неуловимая тень, постоянно следовавшая за этой парой, исчезла из поля видимости зеркала. "Божество пошло прогуляться по астралу! Что ж, нет ничего лучше!" – он шарил по окрестностям в поиске чего-нибудь, что могло бы быстро вывести этих наглецов из игры.
Как бы он хотел устроить им какой-нибудь природный катаклизм. Ну, хотя бы разжижить почву под ногами на пару минут. Но они, как назло, постоянно появлялись слишком близко к центрам волшеров, в которых своя кодировка не давала ему распоряжаться, как у себя дома. Единственным средством было воздействовать на животных или людей, и то опосредованно, впрямую они "словам" не поддавались.
Единственно, что на них действовало, это внушение.
К его радости, неподалеку нашлась группа крестьян, катящих несколько конных повозок по грунтовой дороге. Он мгновенно принял решение. Мужички, до этого мирно и молчаливо бредущие по колено в пыли, вдруг остановились и уставились друг на друга. Потом, не договариваясь, ринулись назад по дороге, бросив повозки, и свернули на тропинку, ведущую к неприметной пещере в склоне холма…
Его беспокоила только плохая вооруженность крестьян, но ее должна была с лихвой скомпенсировать ярость, которую он им постарался внушить. Что, в конце концов, мог противопоставить шести деревенским бугаям один парень, пусть хоть и вооруженный? А дальше его ждало огромное разочарование. Когда первый мужик, не останавливаясь, пошел в атаку, казалось, что все – молодежь от гибели отделяют секунды, так как мужики послушно повытаскивали ножи и прихватили какое-то дубье для нападения. Однако, после первого же наскока переднего крестьянина, обе жертвы куда-то исчезли.
Сначала он, опешив, пытался понять, что произошло. Мужичье, потеряв цель, потопталось на месте, почесало у себя в загривках и, подхватив под руки заводилу, потопало обратно к брошенным телегам. Он внимательно всматривался в опустевшее место несостоявшегося сражения и, наконец, сумел рассмотреть то, что искал. Да, парочка никуда не делась, просто стала невидимой. По еле заметным флуктуациям пространства он сумел определить перемещение одного из них, но от этого ему не стало легче. Крестьяне ушли, а никого другого поблизости больше не было…
Если Вы думаете, что вопрос "Как пройти в библиотеку?" имеет смысл только тогда, когда зимним вечером надо снять старушку-часового с ее важного поста охраны пресловутого склада из "Приключений Шурика" (правда, не нашего), то Вы серьезно заблуждаетесь. Несмотря на научную организацию поисков, которую попытался применить Женька, какая-то прямо средневековая действительность Сарта опрокидывала все их попытки и насмехалась над ними, как могла. А ведь им нужно было найти не просто какую-нибудь библиотеку, а с книгой, носящей короткое и странное название "Девять".
После того, как путники без проблем устроились в отеле, они заметили, что солнце начало клонится к закату, и поэтому решили выступать на библиотечное дело поутру, а вечер провести в каком-нибудь местном ресторане поприличней. Оказалось, что в центре города его искать особенно и не нужно. Все тот же регистратор гостиницы, сильно обрадовавшись показанным ему самым неподдельно-натуральным документам, выданным Женькой Сашам и себе, не стесняясь, выложил всю нужную и ненужную информацию, где, как и до какой степени можно наесться и напиться.
Однако, на странный вопрос о библиотеке он не смог вразумительно ответить. Но это было и понятно. Ну кто из гостей города будет интересоваться библиотекой? В крайнем случае, спросят о музее, который по недоразумению и вследствие каприза какого-то древнего мага затесался каким-то боком среди дворцовых зданий. В общем, у незадачливых искателей литературы, осталось самое расплывчатое представление о местонахождении данного источника мудрости и кладезя культуры. Она располагалась, должно быть, в магистрате, или академии, или просто была отдельно, а может и во дворце – короче, ищи, где хочешь.
Уже в ресторане Женька, собрав в кучу, разъезжающиеся от хмеля и переживаний последнего дня, мозги, пытался изложить Сашам, что на данный момент им известно о книге. Место было самое располагающее: отдельный столик в уютном закутке, заполненный самыми изысканными разносолами (Женька бесстыдно сорил своими бесконечными денежными запасами), тапер на сцене, играющий на пианино, вежливые официанты и не забитый до отказа посетителями зал.
– Что нам известно о книге? – над столом повисла напряженная пауза, и Женька признался сам себе. – Почти ничего: только название и то, что она в библиотеке.
Я-то дурак – повелся на слова Орина! Кто же мог подумать, что Изанра со своей маленькой библиотекой смотрится деревней средней руки по сравнению с Сартом!
– Да брось ты ныть! – отмахнулся Алекс. – Завтра с утра прочешем все подозрительные заведения и найдем нужную библиотеку!
На этом они и закончили свое стратегическое совещание, руководствуясь принципом всех мудрых бездельников мироздания – зачем делать сегодня то, что терпит до завтра? Зато назавтра им пришлось "повеселиться" бегая по городу и пытаясь, не привлекая к себе внимания охраны, выяснить расположения библиотек. Самый худший вариант не замедлил претвориться в их и без того беспокойную жизнь. Библиотек оказалось три, и то, только основных. О частных собраниях книг они даже не задумывались.
– И это-то при полном отсутствии книгопечатания! – ругался Женька, стоя посреди дворцовой площади, картинно размахивая руками.
– Давай разделимся! – предложила Сашенька. Мы пойдем легальным путем, а ты с "заднего входа" через изнанку.
– А вдруг на вас опять наезжать кто-нибудь станет? Я же не успею подскочить!
– У меня такое чувство, что не будет, – ответила девушка.
– Почему это?
– Мы уже много часов находимся в Сарте, а ничего не произошло. Может, невидимый враг не может нам вредить здесь? Потом, мы будем все время в людных местах и, если что, сможем или позвать на помощь, или стать невидимыми.
– Ну хорошо, – нехотя согласился Женька. – Только держитесь всегда вместе, а я буду время от времени проверять, где вы и что с вами.
– Вот и отлично! – обрадовался Алекс. – Начнем с магистрата – мы попытаемся расспросить о книге, а ты попробуй пошарить по закромам.
– Тогда еще одно, – предупредил Женька. – Попытайтесь раздобыть хоть какую-нибудь карту этого мира. Особенно меня интересует горный массив, где-то неподалеку, где, по словам Орина должен обитать Инар, любитель гор, а заодно и самый сильный маг этого мира! – и они приступили к потрошению первого книжного архива…
Только на второй день поисков, в дворцовой библиотеке, куда не смогли ни за какие деньги проникнуть Саши, Женька, скользя взглядом по пыльным корешкам книг, вдруг зацепился взглядом за мелькнувшую цифру. Он немного вернулся, чтобы рассмотреть, что там мелькнуло. Это была неприметная, довольно небольшая и тонкая книга, на корешке которой красовалась маленькая девятка.
"Неужели?!" – Женькино невидимое тело пронзила неуверенная радость. Он, оглянувшись по сторонам, осторожно проявился между стеллажей и, вытащив зажатую между большими и толстыми томами книжицу, взял ее в руки и раскрыл на первой странице…
Его поразило то, что книга по большей части была в стихах. Он оторвался от плавно текущего речитатива и понял, что в книге больше чувств, чем содержания.
Поэтому он принялся мысленно вычленять из текста рациональное содержимое.
Получалось, что этот мир основан девятью людьми, магами, душами – скажи, как хочешь, но суть от этого не меняется. Каждому их них было создано по уделу или волшеру, где он должен был стать полновластным хозяином. Мир был закодирован единым языком, но некоторые части его были поделены между волшерами так, что всю кодировку своего волшера знал только его хозяин. Все эти факты подавались иносказательно, и о действительном значении текста приходилось только догадываться.
Но что-то все равно не сходилось. Основатели мира называли себя владетелями, и этих владетелей было только восемь, судя по объектам их владений, состоящих из воды, гор, пустынь, небес, лесов, болот, степей и недр. Причем, легко было представить себе лесной волшер с Лешим или воинственного владетеля недр Чингиза, да и Орина, как владетеля пустынь, но что означало владение водой и, тем более небом – этого Женька никак не мог сообразить. А строчки лились и бежали дальше, скрывая истинное содержание в своих замысловатых завихрениях…
Ангелы дарят любовь созиданья
Станут рожденными в мире изгнанья.
Небо вместит все мечты и желанья
В душах пришедших найдя состраданье.
Тем, кто захочет пройти испытанье
Смерть будет истиной мерой познанья.
Да, как они и догадывались с Лэей, в мир была привнесена жизнь за счет значительного вливания ангельской энергии. Все рожденные, так же как и обычные звери и птицы представляли собой ангельские сущности различной степени сложности, которые циркулировали в мире, воплощаясь из поколений в поколения. А вот пришедшие души из астрала попадают в мир через зинданы, в книге называемые вратами или портами:
Через врата гости в мир попадут
И в воплощении жизнь обретут.
В яме, откуда начнут возрожденье Вспомнят лишь имя, привычки, стремленья…
Все будет подлинным без снисхожденья…
Кажется, Женька стал схватывать всю концепцию мира. Этому немало способствовали его собственные и Яновы воспоминания. Мир был создан владетелями, для своих игр.
Но, чтобы было интересно, они организовали наиболее крутой астральный аттракцион, приблизив всю остроту ощущений к Земному реалу наиболее очевидным трюком. Во входных портах мира имитировалась реинкарнация, когда прошлая (то есть настоящая) жизнь в астрале забывалась, и пришедший человек вынужден был прожить здесь реальную жизнь, относясь ко всему столь же серьезно, как и в реале Земли, и под конец по настоящему умерев. Таким образом, острота ощущений гарантировалась по полной. Женька читал и пытался из красивой, но совершенно иносказательной вязи строк выудить нужную для себя информацию. Наконец он нашел:
Только уйдя в свой конечный предел
Гость обретет то, чего он хотел.
Вспомнив себя, он оценит того,
Кто эту жизнь прожил здесь за него…
Да, теперь все становилось на свои места. Первоначально, мир был создан так, что, умерев после воплощения, пришедший "вспоминал" себя настоящего и мог оценить этот аттракцион длинною в жизнь, точно так же, как они с Лэей оценили Яна и Моа.
Но, надо признать, что при этом Моа и Ян умерли, как личности. Их случай отличался от других пришедших тем, что их настоящие сущности были спрятаны внутри них самих. Значит, настоящую память и сущность пришедшей души мир хранит где-то у себя в закромах. Но почему же пришедшие вновь и вновь перерождаются в зинданах бесконечное число раз, так и не вспоминая себя?
"Неужели Орин был прав, и этот неизвестный Инар испортил именно эту функцию мира?" – мелькнула догадка у Женьки. Он топтался и пыхтел в сумеречном коридоре, не в силах оторваться от книги. Теперь он понимал, почему никто не обращал внимания на эту тонкую книжечку. Ну что толку читателю от странных и непонятных стихов?
Вот и пылилась эта своеобразная конституция мира, никем незамеченной, тысячу лет на полке.
Вроде бы все становилось на свои места. Надо было найти нехорошего Инара и поговорить с ним по душам, а потом соображать, что делать с миром. Но что-то было не так. Что-то важное Женька упускал в своих рассуждениях. Сюда бы Лэю – они бы быстро вдвоем додавили ситуацию. Но Лэя появилась ненадолго два дня назад, помогла перебросить ребят в Сарт и была вынуждена уйти на Сэйлар, по требованию их маленькой принцессы, проснувшейся раньше времени.
Из всех владетелей они навестили троих и Ян еще одного в болотном волшере. Из них двух не было на месте (предположительно исчезнувших, переродившись в зинданах), а два съехали крышей и ругали пятого, владетеля гор Инара. Ругали и боялись. Еще один перворожденный организовал этот центральный волшер, а именно владетель степей. Это стало известно двум другим молодым посетителям библиотек Сарта. Саши накопали массу полезной информации, и нужно было дочитывать книгу, а потом приниматься за анализ ситуации вместе с ребятами.
Спустя три с хвостиком часа он перевернул последнюю страницу. Орин был прав – теперь Женька понимал, что и как было в этом мире. Даже понял, что владетель воды организовал свой волшер под водой. Только владетель небес оставался загадкой, как, впрочем, и девятый владетель неизвестно чего. Но в целом Женька был просто в восхищении от прочитанного – такой идеи он еще не встречал в астрале. Только вот действительность сильно отличалась от написанного в книге, и были все основания идти за разъяснениями к Инару.
Вечером они опять сидели в уже обжитом ресторанчике и держали совет. Вернее Женька уже битых два часа сидел и смотрел, как Саши приросли взглядами к книге, которую он "скопировал" по памяти, когда вынырнул с изнанки. Между прочим, Сашенька оказалась на сто процентов права – никто в Сарте не пытался на них нападать, и они спокойно выяснили для себя, что хотели.
Теперь настало время подводить итоги, но ребята, как-то неадекватно реагировали на книгу. Женька считал себя терпеливым, но сидеть и смотреть, как кто-то не отрываясь читает, было сверх его сил. Спасали только разносолы и выпивка на столе. Хотя с выпивкой надо было вести себя поосторожнее, чтобы не пришлось срочно поправлять голову на изнанке. Помогал скоротать время и тапер, неплохо наигрывающий попурри из незнакомых мелодий.
Женька предался воспоминаниям последних часов, когда он не на шутку разволновался, потеряв своих напарников. Они должны были "пропалывать" книги в библиотеке академии, но многочасовые поиски на изнанке и прочтение книги привели к тому, что в библиотеке Саш не оказалось. Женька по привычке, сначала ударился в панику, но потом, поостыв, решил прочесать все здание академии. Мало ли, куда ребята могли забрести?
Он нашел их спустя некоторое время. Ему стало смешно и досадно за свою недогадливость – ну где же еще нужно искать людей искусства, как не там, где они могут реализовать себя? Досадно, еще и от того, что он совершенно забыл об их тяге к прекрасному, заставляя копаться в пыльных томах библиотек. Первым ему попался Алекс, играющий на скрипке перед небольшой группой слушателей в каком-то, видимо музыкальном классе академии.
Женька потихоньку вынырнул с изнанки в коридор и присоединился к стихийно собравшимся людям, почувствовав себя, как и все здесь присутствующие, какой-то мухой, влипшей в сладость льющейся мелодии и не могущей ничего с этим поделать.
Все стояли, как парализованные, боясь неаккуратным движением или шумом нарушить то хрупкое очарование, которое незримо висело в комнате. Спустя неизвестно какое время Женька усилием воли заставил все-таки себя обратить внимание на пальцы Алекса. Они опять были в крови. Хотя они и огрубели от тренировок в деревне, но не настолько, чтобы выдержать такой марафон. А скрипач, поддерживаемый атмосферой завороженного молчания, все играл и играл…
Женька вздохнул и, превозмогая нежелание, подошел к Алексу, положив руку на смычок. Потом взял его пальцы и, повернув ко всем, сказал:
– Он слишком хорошо играет. Надо и о нем позаботиться.
Все еще стояли молча некоторое время, а потом дружно и громко зааплодировали.
Окружили Алекса и стали наперебой расспрашивать: откуда он взялся и что за музыку он играл? Но Женька не дал этому безобразию захлестнуть с головой музыканта и, подхватив парня, громко всем объявил:
– Всем спасибо, до свиданья! – и как всегда, принялся врать. – А если серьезно, никуда он от вас не денется, сам завтра придет сюда – ему же без скрипки хана! А сейчас, дайте дорогу – ему нужно залечить пальцы!
Женька отволок несильно сопротивляющегося, пребывающего под хорошей дозой музыкального наркотика, Алекса подальше в коридор и вытащил его на изнанку. Там парень, хоть и не стопроцентно, но все же мог чуть-чуть подлечить пальцы. Заодно они стали искать пропавшую подружку. Алекс объяснил, что они разговорились с несколькими местными учащимися, и те предложили попробовать свои силы в искусствах. А что еще нужно, чтобы совратить от дела двух увлеченных людей? Вот и ринулись ребята гулять по академии, пока не добрались, каждый до своего лакомого кусочка.
Алекс показал своему астральному гиду место, где он расстался с Сашенькой, и они начали поиски заблудшей козы оттуда. Женька взял курс прямо через комнаты параллельно коридору, чтобы, не останавливаясь, тралить помещения. Они пролетали учебные аудитории, какие-то кабинеты, попался даже небольшой зал. Сашеньку они нашли, только описав полукруг по этажу, когда возвращались с другой стороны коридора. Она в совершенном одиночестве стояла в небольшой комнате за мольбертом, повернутым к окну, и смотрела на него оценивающим взглядом, машинально оттирая пальцы от следов краски небольшой тряпочкой.
Женька бесшумно вывалил Алекса и проявился сам с изнанки у нее за спиной.
Нехорошо, конечно, подглядывать, но ему так хотелось посмотреть, что на этот раз придумала Саша. А рисковать, полагаясь на милость автора, оставив себя без просмотра, он не мог себе позволить. И правда, Сашенька, заметив, что кто-то заслонил свет, падающий из окна, интуитивно сделала движение, пытаясь закрыть картину спиной, но было уже поздно. Тем более, целых два кавалера смотрели такими просяще-щенячьими глазами, что она не удержалась и улыбнулась:
– Ладно, что с вами поделаешь? Картина еще сырая, но когда мне ее удастся дописать? Смотрите! – и отошла на пару шагов, замерев в ожидании комментариев.
– И что же здесь недорисовано? – удивленно воскликнул Женька спустя минуты две молчания, в течение которых они с Алексом топтались и толкались перед мольбертом, рассматривая полотно со всех углов.
Картина опять поражала своей необычностью. Почти все полотно занимал скол ледяной глыбы или айсберга. Прозрачная поверхность играла светом на вертикальных гранях льда, как бы отражая и преломляя солнечные лучи и добавляя им светлые голубые и розовые тона. Из глубины и откуда-то снизу проступала таинственная синева или зелень, и в ней можно было увидеть ускользающие контуры прекрасных белых дворцов, наподобие Тадж-Махала, утопающих в легкой зелени садов, и даже людей перед ними. Но стоило отвести взгляд и видение исчезло. Женька отошел еще немного и опять начал угадывать в переливающихся гранях льда картину, но теперь она была другая. Дворцы уже казались белоснежными парусниками на фоне изумрудного моря, а вместо людей были птицы.
– Что за колдовство? – промычал Женька и, наконец, сумел оторвать взгляд от картины, путано забормотав. – По-моему, это уже перерисовано. Ну, то есть, я имел в виду… здесь сколько картин вообще-то?
– Не понравилось? – упавшим голосом шепнула Сашенька.
– Не понравилось?! – переспросил Женька, не понимая, и продолжил свои причитания.
– Ты хоть знаешь, что рисуешь?! Это же какой-то опиум для народа! Откуда на мою голову такие таланты?! Рядом с вами чувствуешь себя полной бездарью. Мне, чтобы хоть немного понять и воспринять, что ты тут изобразила надо наверно час толкаться – дольше, чем ты рисовала! Она еще спрашивает: "Понравилось ли?" Да тут надо спрашивать: "Не сошел ли ты с ума от восторга, пока картину рассматривал?" – Значит, понравилось? – уже повеселев, переспросила девушка, несущего бредятину Женьку.
– А что, не видно, что я тут заговариваться стал? Если я скажу, что я в восторге – я не скажу ничего. Только прошу, не трогай ее больше! Здесь ни прибавить, ни убавить, без того чтобы испортить!
– А почем ты знаешь?! – уже сияя от восторга, озорно спросила Сашенька. – Я автор. Может, я еще что-то хотела там изобразить?
– Нет! Не дам глумиться! Это уже не твое – это достояние всех людей – пусть смотрят! Им от этого светлее на душе будет!
– Ну Жека, ты совсем разошелся! – смеялась вовсю Сашенька. – Автору, его же картину не даешь посмотреть!
– Посмотреть можешь, но не более того!
– Кончай дурачиться! Сашенька устала и хочет есть! – встрял Алекс и добавил, обращаясь к Саше и ласково ее обнимая. – А картину и я не дам дописывать.
Слишком опасно – один неверный мазок и все!
– Ладно, уговорили, собственники! Не успеешь написать, как уже не твое! – несмотря на обиженные слова, Сашенька светилась счастьем в объятиях восторженного Алекса.
Они вышли в коридор и довольно быстро нашли тех приятелей, которые снабдили девушку всем необходимым для творчества. После недолгих объяснений, новые восторженные поклонники Сашенькиного искусства приняли дар с заверениями, что картина будет выставлена в самом лучшем зале академии.
– Смотрите у меня! Я проверю! Не вздумайте ее куда-нибудь спрятать! – пригрозил полушутя, полусерьезно Женька.
– Хм, а кто ты такой, чтобы "у тебя" что-то там смотреть?! – поймала его на слове Саша.
– Как кто? – возмущенно воскликнул Женька. – Самый ярый твой поклонник!
– Это в каком смысле? – переспросил Алекс.
– В каком, в каком? – пробурчал Женька. – В самом прямом и лучшем! Вот. Пошли в ресторан, у меня для вас тоже, между прочим, новость есть!..
Все же он дожидался, пока они дочитают. Что-то в этом было странное – они читали и кивали про себя, будто соглашаясь или узнавая текст.
– Вам что, знакома эта книга? – спросил Женька сразу, как только увидел, что они дошли до последней страницы.
– Не-ет, – как-то растянуто ответил Алекс и добавил задумчиво. – Но у меня какое-то странное чувство, будто я согласен с каждым словом в ней. Да, именно так и должен быть устроен этот мир, без рабства, но и без особых поблажек пришедшим.
– Да и пора бы уже! – прокомментировал Алекс появление своей подруги на свет.
– Ой, а как я выгляжу? – смущенно охнула Сашенька. – Еще не хватало внутренностями сверкать!
– Вот за что я женщин люблю! Хоть под расстрел веди – все одно будут спрашивать, когда к стенке приставят! Не видно у тебя кишок! Даже твоего прекрасного тела не видно, Алекс подтвердит! Ты как туман. Но, надо сказать, хорошо вооруженный туман.
– А откуда ты знаешь, что у нее прекрасное тело? – подозрительно спросил ивовый куст голосом Алекса.
– Ну, при моей обширной многолетней практике… – протянул Женька.
"Какой, какой практике?" – ехидно спросила его собственная голова. – "Вот отсюда попрошу поподробнее. Стоит его оставить ненадолго одного, как он уже пытается подглядывать за одними и мечтать о других!" Пойманный с поличным Женька не поддался панике, а с мастерством старого ловеласа и нежностью в мыслях, ответил:
"Это для тебя ненадолго, а для меня целая вечность прошла. И с чего ты взяла, что под другими я не подразумевал тебя? И потом, невежливо девушку оставлять без комплиментов. Красота, она, как и любовь или искусство, умирает без внимания. И вообще, я ужасно соскучился. Как вы там?" Со свойственным женщинам простодушием, Лэя сразу повелась на его мысли, а может и чувства, и стала радостно сообщать последние достижения их маленькой принцессы.
Женька очнулся от внутреннего разговора, только когда его хорошенько тряхнул за плечо ивовый куст.
– Ты здоров?
– Лэя в астрале! – только сказал Женька и опять застыл с улыбкой блаженного идиота.
– Ну все, теперь полчаса будет медитировать! – понимающе вздохнул Алекс и стал беседовать с Сашей, обсуждая ее, как впрочем и свои, симпатичные внутренности…
***
Он в ярости ударил кулаком по зеркальной поверхности стола и бессильно опустился на стоявшее рядом кресло. Одна за другой его попытки проваливались, как тонкий лед под ногами, и он тонул в ледяном омуте отчаяния и страха. Он стал похож на тень, сверкающую безумными глазами на изможденном лице. Ему некогда было есть и некогда было спать. Все время он уделил одной цели, вернее врагу, который неумолимо приближался к его владениям. Он мог бы спокойно восстановить свои силы – у него был неплохой их источник, установленный еще создателем мира. Но он знал, что ему предстоит бой, и бой этот будет не за жизнь, а на смерть. И он берег эти силы, по капле собирая их в накопителе магической энергии. Единственное, на что он позволял их себе тратить – это было зеркало, через которое он пытался нанести упреждающие удары.
Еще ночью ему казалось, что жуткие богомолы вот-вот справятся со спящими в лесном волшере врагами, но досадная случайность, в виде какого-то паука, сбила все карты. А затем они пропали. Полностью. Он раз за разом отправлял поисковое заклинание в зеркало, но то показывало лишь темноту. Временами его обуревала дикая радость – враги уничтожены! Но затем он понимал, что так просто они не уйдут, и он всего-навсего опять остался в дураках. Тогда его охватывала истерика.
Он понимал, что окончательно сходит с ума, но ничего не мог с этим поделать.
Он уже потерял всякую надежду увидеть их снова, как вдруг зеркало показало эту парочку, но где?! У самого Сарта! Теперь до его волшера осталось рукой подать!
Он лихорадочно стал прикидывать, что он может сделать. Одновременно он заметил, что неуловимая тень, постоянно следовавшая за этой парой, исчезла из поля видимости зеркала. "Божество пошло прогуляться по астралу! Что ж, нет ничего лучше!" – он шарил по окрестностям в поиске чего-нибудь, что могло бы быстро вывести этих наглецов из игры.
Как бы он хотел устроить им какой-нибудь природный катаклизм. Ну, хотя бы разжижить почву под ногами на пару минут. Но они, как назло, постоянно появлялись слишком близко к центрам волшеров, в которых своя кодировка не давала ему распоряжаться, как у себя дома. Единственным средством было воздействовать на животных или людей, и то опосредованно, впрямую они "словам" не поддавались.
Единственно, что на них действовало, это внушение.
К его радости, неподалеку нашлась группа крестьян, катящих несколько конных повозок по грунтовой дороге. Он мгновенно принял решение. Мужички, до этого мирно и молчаливо бредущие по колено в пыли, вдруг остановились и уставились друг на друга. Потом, не договариваясь, ринулись назад по дороге, бросив повозки, и свернули на тропинку, ведущую к неприметной пещере в склоне холма…
Его беспокоила только плохая вооруженность крестьян, но ее должна была с лихвой скомпенсировать ярость, которую он им постарался внушить. Что, в конце концов, мог противопоставить шести деревенским бугаям один парень, пусть хоть и вооруженный? А дальше его ждало огромное разочарование. Когда первый мужик, не останавливаясь, пошел в атаку, казалось, что все – молодежь от гибели отделяют секунды, так как мужики послушно повытаскивали ножи и прихватили какое-то дубье для нападения. Однако, после первого же наскока переднего крестьянина, обе жертвы куда-то исчезли.
Сначала он, опешив, пытался понять, что произошло. Мужичье, потеряв цель, потопталось на месте, почесало у себя в загривках и, подхватив под руки заводилу, потопало обратно к брошенным телегам. Он внимательно всматривался в опустевшее место несостоявшегося сражения и, наконец, сумел рассмотреть то, что искал. Да, парочка никуда не делась, просто стала невидимой. По еле заметным флуктуациям пространства он сумел определить перемещение одного из них, но от этого ему не стало легче. Крестьяне ушли, а никого другого поблизости больше не было…
***
Если Вы думаете, что вопрос "Как пройти в библиотеку?" имеет смысл только тогда, когда зимним вечером надо снять старушку-часового с ее важного поста охраны пресловутого склада из "Приключений Шурика" (правда, не нашего), то Вы серьезно заблуждаетесь. Несмотря на научную организацию поисков, которую попытался применить Женька, какая-то прямо средневековая действительность Сарта опрокидывала все их попытки и насмехалась над ними, как могла. А ведь им нужно было найти не просто какую-нибудь библиотеку, а с книгой, носящей короткое и странное название "Девять".
После того, как путники без проблем устроились в отеле, они заметили, что солнце начало клонится к закату, и поэтому решили выступать на библиотечное дело поутру, а вечер провести в каком-нибудь местном ресторане поприличней. Оказалось, что в центре города его искать особенно и не нужно. Все тот же регистратор гостиницы, сильно обрадовавшись показанным ему самым неподдельно-натуральным документам, выданным Женькой Сашам и себе, не стесняясь, выложил всю нужную и ненужную информацию, где, как и до какой степени можно наесться и напиться.
Однако, на странный вопрос о библиотеке он не смог вразумительно ответить. Но это было и понятно. Ну кто из гостей города будет интересоваться библиотекой? В крайнем случае, спросят о музее, который по недоразумению и вследствие каприза какого-то древнего мага затесался каким-то боком среди дворцовых зданий. В общем, у незадачливых искателей литературы, осталось самое расплывчатое представление о местонахождении данного источника мудрости и кладезя культуры. Она располагалась, должно быть, в магистрате, или академии, или просто была отдельно, а может и во дворце – короче, ищи, где хочешь.
Уже в ресторане Женька, собрав в кучу, разъезжающиеся от хмеля и переживаний последнего дня, мозги, пытался изложить Сашам, что на данный момент им известно о книге. Место было самое располагающее: отдельный столик в уютном закутке, заполненный самыми изысканными разносолами (Женька бесстыдно сорил своими бесконечными денежными запасами), тапер на сцене, играющий на пианино, вежливые официанты и не забитый до отказа посетителями зал.
– Что нам известно о книге? – над столом повисла напряженная пауза, и Женька признался сам себе. – Почти ничего: только название и то, что она в библиотеке.
Я-то дурак – повелся на слова Орина! Кто же мог подумать, что Изанра со своей маленькой библиотекой смотрится деревней средней руки по сравнению с Сартом!
– Да брось ты ныть! – отмахнулся Алекс. – Завтра с утра прочешем все подозрительные заведения и найдем нужную библиотеку!
На этом они и закончили свое стратегическое совещание, руководствуясь принципом всех мудрых бездельников мироздания – зачем делать сегодня то, что терпит до завтра? Зато назавтра им пришлось "повеселиться" бегая по городу и пытаясь, не привлекая к себе внимания охраны, выяснить расположения библиотек. Самый худший вариант не замедлил претвориться в их и без того беспокойную жизнь. Библиотек оказалось три, и то, только основных. О частных собраниях книг они даже не задумывались.
– И это-то при полном отсутствии книгопечатания! – ругался Женька, стоя посреди дворцовой площади, картинно размахивая руками.
– Давай разделимся! – предложила Сашенька. Мы пойдем легальным путем, а ты с "заднего входа" через изнанку.
– А вдруг на вас опять наезжать кто-нибудь станет? Я же не успею подскочить!
– У меня такое чувство, что не будет, – ответила девушка.
– Почему это?
– Мы уже много часов находимся в Сарте, а ничего не произошло. Может, невидимый враг не может нам вредить здесь? Потом, мы будем все время в людных местах и, если что, сможем или позвать на помощь, или стать невидимыми.
– Ну хорошо, – нехотя согласился Женька. – Только держитесь всегда вместе, а я буду время от времени проверять, где вы и что с вами.
– Вот и отлично! – обрадовался Алекс. – Начнем с магистрата – мы попытаемся расспросить о книге, а ты попробуй пошарить по закромам.
– Тогда еще одно, – предупредил Женька. – Попытайтесь раздобыть хоть какую-нибудь карту этого мира. Особенно меня интересует горный массив, где-то неподалеку, где, по словам Орина должен обитать Инар, любитель гор, а заодно и самый сильный маг этого мира! – и они приступили к потрошению первого книжного архива…
Только на второй день поисков, в дворцовой библиотеке, куда не смогли ни за какие деньги проникнуть Саши, Женька, скользя взглядом по пыльным корешкам книг, вдруг зацепился взглядом за мелькнувшую цифру. Он немного вернулся, чтобы рассмотреть, что там мелькнуло. Это была неприметная, довольно небольшая и тонкая книга, на корешке которой красовалась маленькая девятка.
"Неужели?!" – Женькино невидимое тело пронзила неуверенная радость. Он, оглянувшись по сторонам, осторожно проявился между стеллажей и, вытащив зажатую между большими и толстыми томами книжицу, взял ее в руки и раскрыл на первой странице…
Его поразило то, что книга по большей части была в стихах. Он оторвался от плавно текущего речитатива и понял, что в книге больше чувств, чем содержания.
Поэтому он принялся мысленно вычленять из текста рациональное содержимое.
Получалось, что этот мир основан девятью людьми, магами, душами – скажи, как хочешь, но суть от этого не меняется. Каждому их них было создано по уделу или волшеру, где он должен был стать полновластным хозяином. Мир был закодирован единым языком, но некоторые части его были поделены между волшерами так, что всю кодировку своего волшера знал только его хозяин. Все эти факты подавались иносказательно, и о действительном значении текста приходилось только догадываться.
Но что-то все равно не сходилось. Основатели мира называли себя владетелями, и этих владетелей было только восемь, судя по объектам их владений, состоящих из воды, гор, пустынь, небес, лесов, болот, степей и недр. Причем, легко было представить себе лесной волшер с Лешим или воинственного владетеля недр Чингиза, да и Орина, как владетеля пустынь, но что означало владение водой и, тем более небом – этого Женька никак не мог сообразить. А строчки лились и бежали дальше, скрывая истинное содержание в своих замысловатых завихрениях…
Ангелы дарят любовь созиданья
Станут рожденными в мире изгнанья.
Небо вместит все мечты и желанья
В душах пришедших найдя состраданье.
Тем, кто захочет пройти испытанье
Смерть будет истиной мерой познанья.
Да, как они и догадывались с Лэей, в мир была привнесена жизнь за счет значительного вливания ангельской энергии. Все рожденные, так же как и обычные звери и птицы представляли собой ангельские сущности различной степени сложности, которые циркулировали в мире, воплощаясь из поколений в поколения. А вот пришедшие души из астрала попадают в мир через зинданы, в книге называемые вратами или портами:
Через врата гости в мир попадут
И в воплощении жизнь обретут.
В яме, откуда начнут возрожденье Вспомнят лишь имя, привычки, стремленья…
Все будет подлинным без снисхожденья…
Кажется, Женька стал схватывать всю концепцию мира. Этому немало способствовали его собственные и Яновы воспоминания. Мир был создан владетелями, для своих игр.
Но, чтобы было интересно, они организовали наиболее крутой астральный аттракцион, приблизив всю остроту ощущений к Земному реалу наиболее очевидным трюком. Во входных портах мира имитировалась реинкарнация, когда прошлая (то есть настоящая) жизнь в астрале забывалась, и пришедший человек вынужден был прожить здесь реальную жизнь, относясь ко всему столь же серьезно, как и в реале Земли, и под конец по настоящему умерев. Таким образом, острота ощущений гарантировалась по полной. Женька читал и пытался из красивой, но совершенно иносказательной вязи строк выудить нужную для себя информацию. Наконец он нашел:
Только уйдя в свой конечный предел
Гость обретет то, чего он хотел.
Вспомнив себя, он оценит того,
Кто эту жизнь прожил здесь за него…
Да, теперь все становилось на свои места. Первоначально, мир был создан так, что, умерев после воплощения, пришедший "вспоминал" себя настоящего и мог оценить этот аттракцион длинною в жизнь, точно так же, как они с Лэей оценили Яна и Моа.
Но, надо признать, что при этом Моа и Ян умерли, как личности. Их случай отличался от других пришедших тем, что их настоящие сущности были спрятаны внутри них самих. Значит, настоящую память и сущность пришедшей души мир хранит где-то у себя в закромах. Но почему же пришедшие вновь и вновь перерождаются в зинданах бесконечное число раз, так и не вспоминая себя?
"Неужели Орин был прав, и этот неизвестный Инар испортил именно эту функцию мира?" – мелькнула догадка у Женьки. Он топтался и пыхтел в сумеречном коридоре, не в силах оторваться от книги. Теперь он понимал, почему никто не обращал внимания на эту тонкую книжечку. Ну что толку читателю от странных и непонятных стихов?
Вот и пылилась эта своеобразная конституция мира, никем незамеченной, тысячу лет на полке.
Вроде бы все становилось на свои места. Надо было найти нехорошего Инара и поговорить с ним по душам, а потом соображать, что делать с миром. Но что-то было не так. Что-то важное Женька упускал в своих рассуждениях. Сюда бы Лэю – они бы быстро вдвоем додавили ситуацию. Но Лэя появилась ненадолго два дня назад, помогла перебросить ребят в Сарт и была вынуждена уйти на Сэйлар, по требованию их маленькой принцессы, проснувшейся раньше времени.
Из всех владетелей они навестили троих и Ян еще одного в болотном волшере. Из них двух не было на месте (предположительно исчезнувших, переродившись в зинданах), а два съехали крышей и ругали пятого, владетеля гор Инара. Ругали и боялись. Еще один перворожденный организовал этот центральный волшер, а именно владетель степей. Это стало известно двум другим молодым посетителям библиотек Сарта. Саши накопали массу полезной информации, и нужно было дочитывать книгу, а потом приниматься за анализ ситуации вместе с ребятами.
Спустя три с хвостиком часа он перевернул последнюю страницу. Орин был прав – теперь Женька понимал, что и как было в этом мире. Даже понял, что владетель воды организовал свой волшер под водой. Только владетель небес оставался загадкой, как, впрочем, и девятый владетель неизвестно чего. Но в целом Женька был просто в восхищении от прочитанного – такой идеи он еще не встречал в астрале. Только вот действительность сильно отличалась от написанного в книге, и были все основания идти за разъяснениями к Инару.
***
Вечером они опять сидели в уже обжитом ресторанчике и держали совет. Вернее Женька уже битых два часа сидел и смотрел, как Саши приросли взглядами к книге, которую он "скопировал" по памяти, когда вынырнул с изнанки. Между прочим, Сашенька оказалась на сто процентов права – никто в Сарте не пытался на них нападать, и они спокойно выяснили для себя, что хотели.
Теперь настало время подводить итоги, но ребята, как-то неадекватно реагировали на книгу. Женька считал себя терпеливым, но сидеть и смотреть, как кто-то не отрываясь читает, было сверх его сил. Спасали только разносолы и выпивка на столе. Хотя с выпивкой надо было вести себя поосторожнее, чтобы не пришлось срочно поправлять голову на изнанке. Помогал скоротать время и тапер, неплохо наигрывающий попурри из незнакомых мелодий.
Женька предался воспоминаниям последних часов, когда он не на шутку разволновался, потеряв своих напарников. Они должны были "пропалывать" книги в библиотеке академии, но многочасовые поиски на изнанке и прочтение книги привели к тому, что в библиотеке Саш не оказалось. Женька по привычке, сначала ударился в панику, но потом, поостыв, решил прочесать все здание академии. Мало ли, куда ребята могли забрести?
Он нашел их спустя некоторое время. Ему стало смешно и досадно за свою недогадливость – ну где же еще нужно искать людей искусства, как не там, где они могут реализовать себя? Досадно, еще и от того, что он совершенно забыл об их тяге к прекрасному, заставляя копаться в пыльных томах библиотек. Первым ему попался Алекс, играющий на скрипке перед небольшой группой слушателей в каком-то, видимо музыкальном классе академии.
Женька потихоньку вынырнул с изнанки в коридор и присоединился к стихийно собравшимся людям, почувствовав себя, как и все здесь присутствующие, какой-то мухой, влипшей в сладость льющейся мелодии и не могущей ничего с этим поделать.
Все стояли, как парализованные, боясь неаккуратным движением или шумом нарушить то хрупкое очарование, которое незримо висело в комнате. Спустя неизвестно какое время Женька усилием воли заставил все-таки себя обратить внимание на пальцы Алекса. Они опять были в крови. Хотя они и огрубели от тренировок в деревне, но не настолько, чтобы выдержать такой марафон. А скрипач, поддерживаемый атмосферой завороженного молчания, все играл и играл…
Женька вздохнул и, превозмогая нежелание, подошел к Алексу, положив руку на смычок. Потом взял его пальцы и, повернув ко всем, сказал:
– Он слишком хорошо играет. Надо и о нем позаботиться.
Все еще стояли молча некоторое время, а потом дружно и громко зааплодировали.
Окружили Алекса и стали наперебой расспрашивать: откуда он взялся и что за музыку он играл? Но Женька не дал этому безобразию захлестнуть с головой музыканта и, подхватив парня, громко всем объявил:
– Всем спасибо, до свиданья! – и как всегда, принялся врать. – А если серьезно, никуда он от вас не денется, сам завтра придет сюда – ему же без скрипки хана! А сейчас, дайте дорогу – ему нужно залечить пальцы!
Женька отволок несильно сопротивляющегося, пребывающего под хорошей дозой музыкального наркотика, Алекса подальше в коридор и вытащил его на изнанку. Там парень, хоть и не стопроцентно, но все же мог чуть-чуть подлечить пальцы. Заодно они стали искать пропавшую подружку. Алекс объяснил, что они разговорились с несколькими местными учащимися, и те предложили попробовать свои силы в искусствах. А что еще нужно, чтобы совратить от дела двух увлеченных людей? Вот и ринулись ребята гулять по академии, пока не добрались, каждый до своего лакомого кусочка.
Алекс показал своему астральному гиду место, где он расстался с Сашенькой, и они начали поиски заблудшей козы оттуда. Женька взял курс прямо через комнаты параллельно коридору, чтобы, не останавливаясь, тралить помещения. Они пролетали учебные аудитории, какие-то кабинеты, попался даже небольшой зал. Сашеньку они нашли, только описав полукруг по этажу, когда возвращались с другой стороны коридора. Она в совершенном одиночестве стояла в небольшой комнате за мольбертом, повернутым к окну, и смотрела на него оценивающим взглядом, машинально оттирая пальцы от следов краски небольшой тряпочкой.
Женька бесшумно вывалил Алекса и проявился сам с изнанки у нее за спиной.
Нехорошо, конечно, подглядывать, но ему так хотелось посмотреть, что на этот раз придумала Саша. А рисковать, полагаясь на милость автора, оставив себя без просмотра, он не мог себе позволить. И правда, Сашенька, заметив, что кто-то заслонил свет, падающий из окна, интуитивно сделала движение, пытаясь закрыть картину спиной, но было уже поздно. Тем более, целых два кавалера смотрели такими просяще-щенячьими глазами, что она не удержалась и улыбнулась:
– Ладно, что с вами поделаешь? Картина еще сырая, но когда мне ее удастся дописать? Смотрите! – и отошла на пару шагов, замерев в ожидании комментариев.
– И что же здесь недорисовано? – удивленно воскликнул Женька спустя минуты две молчания, в течение которых они с Алексом топтались и толкались перед мольбертом, рассматривая полотно со всех углов.
Картина опять поражала своей необычностью. Почти все полотно занимал скол ледяной глыбы или айсберга. Прозрачная поверхность играла светом на вертикальных гранях льда, как бы отражая и преломляя солнечные лучи и добавляя им светлые голубые и розовые тона. Из глубины и откуда-то снизу проступала таинственная синева или зелень, и в ней можно было увидеть ускользающие контуры прекрасных белых дворцов, наподобие Тадж-Махала, утопающих в легкой зелени садов, и даже людей перед ними. Но стоило отвести взгляд и видение исчезло. Женька отошел еще немного и опять начал угадывать в переливающихся гранях льда картину, но теперь она была другая. Дворцы уже казались белоснежными парусниками на фоне изумрудного моря, а вместо людей были птицы.
– Что за колдовство? – промычал Женька и, наконец, сумел оторвать взгляд от картины, путано забормотав. – По-моему, это уже перерисовано. Ну, то есть, я имел в виду… здесь сколько картин вообще-то?
– Не понравилось? – упавшим голосом шепнула Сашенька.
– Не понравилось?! – переспросил Женька, не понимая, и продолжил свои причитания.
– Ты хоть знаешь, что рисуешь?! Это же какой-то опиум для народа! Откуда на мою голову такие таланты?! Рядом с вами чувствуешь себя полной бездарью. Мне, чтобы хоть немного понять и воспринять, что ты тут изобразила надо наверно час толкаться – дольше, чем ты рисовала! Она еще спрашивает: "Понравилось ли?" Да тут надо спрашивать: "Не сошел ли ты с ума от восторга, пока картину рассматривал?" – Значит, понравилось? – уже повеселев, переспросила девушка, несущего бредятину Женьку.
– А что, не видно, что я тут заговариваться стал? Если я скажу, что я в восторге – я не скажу ничего. Только прошу, не трогай ее больше! Здесь ни прибавить, ни убавить, без того чтобы испортить!
– А почем ты знаешь?! – уже сияя от восторга, озорно спросила Сашенька. – Я автор. Может, я еще что-то хотела там изобразить?
– Нет! Не дам глумиться! Это уже не твое – это достояние всех людей – пусть смотрят! Им от этого светлее на душе будет!
– Ну Жека, ты совсем разошелся! – смеялась вовсю Сашенька. – Автору, его же картину не даешь посмотреть!
– Посмотреть можешь, но не более того!
– Кончай дурачиться! Сашенька устала и хочет есть! – встрял Алекс и добавил, обращаясь к Саше и ласково ее обнимая. – А картину и я не дам дописывать.
Слишком опасно – один неверный мазок и все!
– Ладно, уговорили, собственники! Не успеешь написать, как уже не твое! – несмотря на обиженные слова, Сашенька светилась счастьем в объятиях восторженного Алекса.
Они вышли в коридор и довольно быстро нашли тех приятелей, которые снабдили девушку всем необходимым для творчества. После недолгих объяснений, новые восторженные поклонники Сашенькиного искусства приняли дар с заверениями, что картина будет выставлена в самом лучшем зале академии.
– Смотрите у меня! Я проверю! Не вздумайте ее куда-нибудь спрятать! – пригрозил полушутя, полусерьезно Женька.
– Хм, а кто ты такой, чтобы "у тебя" что-то там смотреть?! – поймала его на слове Саша.
– Как кто? – возмущенно воскликнул Женька. – Самый ярый твой поклонник!
– Это в каком смысле? – переспросил Алекс.
– В каком, в каком? – пробурчал Женька. – В самом прямом и лучшем! Вот. Пошли в ресторан, у меня для вас тоже, между прочим, новость есть!..
Все же он дожидался, пока они дочитают. Что-то в этом было странное – они читали и кивали про себя, будто соглашаясь или узнавая текст.
– Вам что, знакома эта книга? – спросил Женька сразу, как только увидел, что они дошли до последней страницы.
– Не-ет, – как-то растянуто ответил Алекс и добавил задумчиво. – Но у меня какое-то странное чувство, будто я согласен с каждым словом в ней. Да, именно так и должен быть устроен этот мир, без рабства, но и без особых поблажек пришедшим.