Кувшинов Виктор. Мир, которого нет (Пирамиды Астрала 3)

   – Ян! Извини, руки толком еще не могу подать, – серьезно кивнул ему Ян, а сам про себя улыбался, любуясь на этих взрослых детей. Их эмоции и мысли можно было читать по лицам, как с листа бумаги. И то, что он читал там, сильно его радовало.
   Он благодарил судьбу, которая, будто излив на него всю грязь в прошлую попытку, решила сделать ему подарок, сведя его с двумя такими юными, чистыми и, кажется, совершенно еще не испорченными душами, недостаток жизненного опыта которых, с лихвой восполнялся силой эмоций, искренних устремлений и открытостью. Он пригласил их. – Присаживайтесь поближе ко мне, поговорим, – и, увидев, что ребята устроились рядом с ним, прямо на песке, продолжил. – Сначала давайте, как-нибудь договоримся называть вас по-разному. У вас прекрасные имена, которые для обоих можно просклонять, как угодно. Выбирайте, что кому понравиться – Алекс, Саша, Шура, – и, посмотрев на парня, посоветовал. – Тебе бы, например лучше подошло бы имя Алекс, чем Шурик.
   – А что, хорошо звучит. Буду Алексом! – согласился парень.
   – А можно мне остаться Сашей? – осторожно спросила девушка.
   – Ты еще спрашиваешь? – удивился Ян. – Слово девушки для джентльмена закон, если оно, конечно, не вступает в противоречие с окружающей действительностью. -?
   – Пардон, я, кажется, вспомнил, что имею дурную привычку нести всякую ахинею в присутствии хорошеньких девушек. Некоторое разжижение мозгов, понимаете ли-с!
   Так что, прошу простить, – Ян заспешил оправдываться, увидев непонимание в глазах собеседников, и уже серьезным тоном добавил. – Все, решили! Вы будете Алекс и Саша. Ну, можно, иногда я буду вас звать Сашенька или Шурик? А за это можете обзывать меня, как угодно – Ян-болван, Ян-профан, да хоть Ян-чемодан!
   Ребята опять прыснули, видимо представив, как будут обзывать этого мужика такими прозвищами. Таким образом, знакомство состоялось, и настала пора выяснить, что они знают о ситуации, в которой оказались. Выждав, когда ребята отсмеются, представляя его чемоданом, Ян продолжил:
   – Я понял так, что Саше уже больше нечего добавить по прояснению ситуации, но, может, ты, Алекс помнишь хоть что-нибудь полезное из своей прошлой жизни? Ваша речь немного странная, как будто старинная… – Ян заткнулся на полуслове, не в силах объяснить себе, что это за старинная речь такая.
   – А у нас была прошлая жизнь? – несколько смущенно спросил в ответ юноша, оставив без внимания нюансы речи. – Я ни в чем не уверен. У меня осталась только память на отношение ко всему. Я могу сказать о чем-то, что мне нравиться или нет.
   Например, к Саше у меня отношение такое, будто мы уже знакомы.
   – Ну, это может быть между людьми, если они очень подходят или нравятся друг другу, – возразил Ян, и продолжил, чтобы не смущать молодежь. – Тогда я вам расскажу, что знаю об этом мире. Почему-то я помню почти все о своей прошлой жизни с самого появления в зиндане, весьма похожем на этот. Кстати Вам тоже слышались какие-то стихи, когда вы очнулись здесь?
   Ребята дружно кивнули, но ничего конкретного по этому поводу не могли сказать.
   Так что Ян продолжил рассказ, а они внимательно слушали его историю, будто пытаясь осмыслить, было ли и с ними что-либо подобное, и только иногда уточняя для себя какую-нибудь деталь повествования. Во всяком случае, ни тени сомнения в их взглядах Ян не заметил. Закончил он свою речь словами:
   – Одно я могу сказать наверняка – нам необходимо выбраться из этого зиндана, как можно скорей. Я не верю в душевность и благородство здешних магов, особенно, по отношению к молоденьким девушкам, – Ян заметил, как при этих словах, гневно сверкнули глаза Алекса и испуганно вздрогнули ресницы Саши. Сделав паузу, Ян продолжил. – Мне кажется, в этом есть какой-то перст судьбы, что мы оказались здесь вместе. Поверьте старому прохиндею, я не оставлю вас без своей помощи, и в ответ надеюсь, на вашу поддержку. Нам просто надо держаться вместе пока существует общая для всех опасность.
   – Да, ты прав, – согласился Алекс. – Нам нужно попытаться выжить вместе, а главное, уберечь Сашу от местных любителей дам.
   – А знаете, что? – задумался Ян. – Нам надо распределить роли, на случай, если мы все-таки окажемся в "гостях" у местного мага. Вот вы довольно похожи и будет неплохо, если назоветесь братом и сестрой. А я буду злым дядькой, который, просто не набрался еще сил, чтобы разделаться с парочкой молодых ребят. Тогда, в любом случае, кто-нибудь из нас будет обладать большей свободой, и сможет попытаться что-нибудь предпринять для общего блага всех присутствующих. И еще, Сашенька, я понимаю, что это нелегко девушке, но постарайся быть пострашнее, ну, или хотя бы грязнее. Сутулее, что ли. Это отведет от тебя чрезмерное внимание мужчин.
   – А что, я такая хорошенькая?! – кокетливо сощурила глазки девушка.
   – Ох! – сокрушенно вздохнул Ян. – Ну почему женщины любой поворот дела используют для того, чтобы поиздеваться над мужчинами? Ты хочешь услышать, какая ты красивая? Пожалуйста – очень красивая! Но сейчас это может сыграть против тебя. Ладно, хватит болтать. Давайте, лучше попытаемся выбраться отсюда.
   Спустя несколько часов они, запыхавшиеся и отчаявшиеся, стояли под решеткой, прикрывающей зиндан сверху. Максимум, что им удалось, это подсаживая друг друга, цепляться за железные прутья и висеть на них. Несмотря ни на какие усилия, решетку сдвинуть не удалось.
   – Ладно, подведем итоги, – деланно бравым тоном сказал Ян, переведя дыхание. – Отсюда нам не выбраться. Давайте думать дальше.
   – А что тут думать, копать надо! Грунт песчаный, так что и голыми руками что-то сможем сделать, – предложил Алекс.
   Ян озадаченно посмотрел на парня и мысленно выругал себя за тупость. Конечно, если втроем по очереди делать подкоп, может что и получится. Единственно, надо придумать, как оберегать руки. Ян посмотрел вокруг. Яма была совершенно пуста, как и в его прошлое "пришествие". Странно, еще тогда он заметил, что в зиндане не работают естественные потребности организма: не хотелось ни есть, ни пить, ни, соответственно, освобождать свой организм от продуктов метаболизма. Видя, что ребята ожидающе уставились на него, он сказал:
   – Ну что вы так на меня смотрите? Ну да, осел – не подумал! Но голыми руками мы долго не прокопаем. Есть на нас хоть что-нибудь твердое?
   – Если только лапти, – посмотрела на свои ноги Саша.
   – А если ими и копать? – спросил Алекс.
   – Да, если на вас нет ничего другого покрепче, остаются только лапти. Давайте выберем какой-нибудь участок и начнем. В тюрьмах люди ложками подкопы рыли – вдохновился Ян и стал осматривать песчаные стенки их родильного узилища.
   – В каких тюрьмах? – послышался пытливый вопрос сзади.
   Ян задумался, но ничего не мог вспомнить. Поэтому, тряхнув головой, ответил:
   – С ума легче сойти, чем вспомнить, откуда у меня эти мысли. Давайте лучше копать! Вот здесь попробуем. Тут песок явно суше и сыпется.
   Он начал отгребать прямо из-под крыши зиндана. Сначала дело шло весело. Песок ссыпался ему под ноги, и он, забираясь по нему все выше, копал под самой крышей.
   Но крыша не кончалась, а рыхлая масса превратился в твердую супесь, и могла перейти в еще более твердый песчаник. В конце концов, Ян в изнеможении свалился с откоса, который он успел накопать, уставился на свои сбитые в кровь руки и, сдерживая стон, сказал:
   – Лапти лаптями, но не повторяйте ошибок глупого дяди Яна. Теперь я не знаю, когда смогу хоть что-то делать этими стертыми огрызками.
   – Нашелся дядя! – подбежавшая Саша осторожно взяла его за руки и, чуть не плача, продолжала упрекать Яна. – Ну зачем надо было так стирать руки? Что мы, не можем по очереди потихоньку копать? Как обидно, здесь ничего нет, чтобы тебе помочь!
   Погоди, я придумала!
   Она решительно взялась за подол своего крестьянского платья и рванула подол, так, что в ее руках остался длинный узкий лоскут. Она довольно умело обмотала его вокруг кистей Яна.
   – Стой! – крикнул Ян Алексу и добавил, повернувшись к Саше. – Спасибо тебе, моя спасительница, но не рви свое платье больше, а то оно может стать опасно коротким для окружающих. Лучше оторви подол моей рубахи – она достаточно длинная, и обмотай так же руки Алексу, пока он их еще не сбил о почву.
   Саша незамедлительно принялась за дело, и Алекс избежал участи Яна, сохранив свои руки под повязкой. Настил из сколоченных бревен был, действительно, широкий – в расчете на то, что один человек без инструментов не прокопается и за неделю.
   Им повезло – их было трое, и Саша копала почти на равных, когда у Алекса и Яна больше не было сил. Она неистово вгрызалась в землю, забывая о своем внешнем виде, и Ян только стыдливо отводил глаза, завидев в очередной раз выбирающуюся вперед ногами из лаза Сашу, когда она вытаскивала оттуда песок – как ни пачкай песком красивое и сильное девичье тело, оно не теряет своей привлекательности.
   Ян начал замечать, как неравнодушен к девушке Алекс, причем вполне взаимно. Он же почему-то чувствовал себя гораздо опытнее ребят и испытывал к ним, в особенности к Саше, какие-то родительские чувства. Хотя, были ли у него самого когда-нибудь дети, тем более взрослые, он не смог бы сказать, как не мог бы сказать, сколько лет ему было в той жизни, которая приснилась ему перед смертью.
   Только на второй день к вечеру им удалось достичь края настила, прокопав четырехметровый туннель под ним. Уставшие от тяжелого труда и голода, они стояли у своей кротовой норы и осматривали сверху ловушку для "новорожденных".
   Последние метры лаза они делали совсем узкими, так чтобы только протиснуться под бревнами. Яну даже пришлось расширять его под себя после Саши, чтобы добраться до фронта работ.
   Прокопалась наружу Саша. Ян с Алексом, лежащие недвижно на земле, уже начали беспокоиться, долго не слыша звуков выбирающейся из лаза девушки, когда она вдруг весело крикнула им сверху, через решетку:
   – Привет! Вы долго еще будете тут прохлаждаться? Я иду гулять! – и звонко засмеялась, как будто не копала только что туннель из последних сил.
   Наконец до приятелей дошло, что надо выбираться отсюда, пока их еще ждет прелестная чумазая первопроходчица. Ян пропустил вперед Алекса и полез последним.
   Он опять застрял в лазе, и ребятам пришлось расширять его снаружи, а ему откапывать изнутри и выбрасывать землю вперед к ним. В конце концов, его, как червя, вытащили за руки, и ему только осталось потом удивляться, как это он мог протиснуться в такую дырочку.
   Когда первая эйфория от обретенной свободы прошла, перед ними во весь рост встала проблема: куда идти, куда податься? Ведь можно было протопать прямо в логово местного мага, а этого ни у кого из беженцев в планах не было. Ян, припомнив свой обширный опыт по совершению побегов в прошлой жизни, сделал предложение:
   – Давайте посмотрим, куда идут следы от этого зиндана. Если это тупиковая точка, а зинданы, скорее всего, всегда тупиковые точки тропинок, то мы легко определим направление "магистратуры".
   – Чего?
   – Ну, жилища предполагаемого мага. Короче, расходимся в пределах полста метров по секторам и возвращаемся обратно.
   Через некоторое время они четко определили выход и направление одной единственной тропинки.
   – Отлично, дорога найдена! – заключил после небольшого совещания Ян и повернул в противоположную сторону от тропы. – Кстати, на всякий случай, нам надо выломать какие-нибудь палки, и проверить лапти, вернее то, что от них осталось – нам нельзя сбивать ноги.
   Ян шел впереди, тараня заросли ивняка и елей, чтобы облегчить путь молодежи.
   Вскоре им попался чистый ручей, из которого они могли попить и ополоснуться. До вечера им удалось преодолеть приличное расстояние. Уже в темноте Ян решил остановиться прямо в лесу, так как им так и не попалось никаких признаков жилых мест. С одной стороны, это было хорошо, потому как их возможным преследователям не у кого было спросить, где искать беженцев. С другой – ему жалко было смотреть на Сашу. Она мужественно крепилась и старалась не отставать от остальных, но от природы более нежное и тонкое создание не могло соревноваться с мужиками в физической выносливости в таких тяжелых и голодных условиях.
   Выбрав для остановки сухой мшаник под пологом сосен, он нашел бревнышко, на котором Саша могла посидеть и передохнуть, а сам взял Алекса в помощники и приготовил с ним девушке импровизированное ложе из елового лапника и пушистого мха. Сами они легли прямо на мох в некотором отдалении с двух сторон от девушки, как бы охраняя ее, на случай нападения четвероногих или двуногих хищников.
   Им повезло. Здесь видимо, долго не шли дожди, и мох был настолько сухой и теплый, что с ночевкой не возникло никаких проблем. Другое дело, был начавшийся голод.
   Как только они покинули зиндан, у них начали нормально функционировать организмы, со всеми вытекающими и… другими последствиями. Голод, как раз и был одним из таких последствий. Если жажду они успешно удовлетворили водой из ручья, то те несколько сомнительных грибов и зеленых ягод, что попались им по пути, выглядели настолько несъедобно, что они не решились на опасные эксперименты. Без какого-либо оружия и огня, добывание пропитания могло стать основной проблемой, если они не встретят завтра крестьянского жилья.
   Ян лежал на мягкой лесной подстилке, беспечно предавшись разным мыслям, блуждавшим в его голове, как загулявшие пьяные гости, никак не хотящие расходиться по домам и мучающие гостеприимного хозяина. Кто он такой и зачем в этом мире? Он чувствовал, что этот извечный философский вопрос очень странно обернулся конкретной задачей, от правильного решения которой зависело их выживание. Причем, ребята как будто первый раз жили в этом мире или у них была начисто стерта память о предыдущих попытках, а вот у него была четкая вторая попытка, как в компьютерной игре. "Интересно!" – другая мысль бесцеремонно выпихнула из головы первую: "А что такое компьютерная игра?.." Но никакой спасительной идеи не приходило. Тогда первая мысль опять своенравно вернулась на место: "Будем считать, что мы гости, у которых отшибло память!" Но легче от такого ответа не стало, и тогда в голову ввалился извечный русский вопрос: "Что же им все-таки делать?" Тут же захотел влезть вопрос: "А что такое русский?", но Ян просто отмахнулся от него, понимая, что толку так не добьешься. Зато откуда-то пришло другое, более здравая соображение: "Вот американцы сразу бы сказали – "Спасайте ваши задницы!" И были бы, между прочим, правы!" Что тут действительно, думать?
   Все равно, вокруг полнейшая неизвестность. "Утро вечера мудренее!" – всплыла откуда-то дурацкая поговорка и выгнала, наконец, все думы, в том числе и о том, мудренЕе или мудрЁнее будет утро.
   Ян уже совсем погружался в сон, когда вдруг ощутил на краю восприятия странное ощущение то ли зова, то ли притяжения внутри себя. Это чувство было очень слабым и пробилось сквозь его озабоченные дневными проблемами мысли только сейчас, когда он почти уснул. Но оно было четким. Он не знал почему, но он знал, куда теперь ему надо идти. Опять-таки, он не мог сказать: надо ли идти туда же его компаньонам по побегу? Но с этого момента в нем включился внутренний компас, как у перелетных птиц, китов или потерявшихся кошек. Он просто ощущал, что ему очень надо в сторону… кстати, почти совпадающую с направлением их побега. Что же – ему не надо менять планов, если такие и были. Они просто будут двигаться в этом направлении втроем… так Ян и уснул посреди неоконченных дум и странных ощущений.
   Алекс тоже не спал на своем месте. Ему не давал покоя голод и сбитая нога. Из-за чего он вертелся с боку на бок и постоянно вздыхал. На самом деле его сердце, кажется, посетила одна незамысловатая болезнь, особенно характерная для столь юного возраста. Он очередной раз крутанулся с боку на бок, и перед его глазами в темноте леса вырисовался стройный силуэт причины его "сердечной недостаточности".
   Раздался шорох платья, и рядом с ним на мох присела легкая лесная тень, тихонько спросив:
   – Алекс, ты не спишь? Мне немного страшно, можно я с тобой рядом посижу?
   – Конечно, Сашенька!.. Можно я тебя так буду называть? – Алекс, обрадованный визитом Саши, не знал, как выказать свою признательность за то, что девушка пришла за помощью к нему, а не Яну.
   – Конечно, называй. Я не помню, кто, но мне кажется, меня именно так называли раньше. Может, маменька или бабушка… жаль, что я о них ничего не помню.
   – Странно как-то все это. Я тоже понимаю, что у меня должны быть родственники или хотя бы друзья, но вспомнить что-либо конкретно о них не могу, – пожаловался Алекс и предложил. – Давай, лучше я провожу тебя до твоей лежанки и посижу рядом с тобой, пока ты не уснешь. А потом вернусь сюда спать.
   – Хорошо, только не уходи так далеко, ляг где-нибудь рядом. Если я проснусь, то опять со страху в голову начнут всякие кошмары лезть, – попросила Саша.
 

***

 
   Утром проснувшийся Ян застал странную сцену. Парочка молодых, целомудренно лежала ногами в разные стороны. Причем голова Алекса умостилась на краю Сашиной лежанки, касаясь ее виска. "Милые нравы девятнадцатого столетия!" – Ян опять удивился странному сравнению, всплывшему у него в голове. Почему милые нравы?
   Причем тут столетия? И все-таки, он внутри понимал, что это именно так, и не смотря на поверхностное раздражение, он, действительно, умилялся этой наивности и чистоте чувств.
   Удача сопутствовала им. После спокойной, хотя и голодной ночи, они, несмотря на сбитые ноги, довольно высоким темпом двигались примерно до полудня, пока не вышли на сенокосы какой-то деревушки. Первая попавшаяся им пожня с высокой, по грудь травой, была еще не скошена. Найдя выходящую с нее тропинку, беглецы двинулись по ней дальше. На второй пожне во всю шла работа. Мужчина косил траву, а две женщины, по всей видимости, мать с дочерью, сгребали сушеную траву и складывали ее в копны. Одеты они были очень похоже на беглецов. Ян, мгновенно оценив обстановку, решил разыграть приблудившихся крестьян и, пройдя прямо к крестьянину, выдал откуда-то вспомнившуюся глупую фразу:
   – Бог в помощь! – хотя, что она должна была означать, он не понимал.
   – Спасибо, коли не шутите, – как-то без вдохновения ответил крестьянин.
   – Мы тут, того… приблудились маленько, – начал немного косноязычно выговаривать Ян, подделываясь под простонародную речь и вспоминая свой прошлый рабский опыт.
   – Дак и чего надобно? – прямо спросил крестьянин.
   – Дак вот, работу ищем. Не найдется ли у тебя какой? – стал без обитняков подряжаться в батраки Ян.
   – Да работы-то завсегда найдется. Только оплачивать ее мне нечем.
   – Да нам платы и не надо! Дашь приют, да покормишь, того и довольно. Нам сейчас не до торга. Обувка почти сносилась, а в дороге разбойники напали, хорошо их мало было – мы удрать сумели. Только вот, ничего с собой не осталось, – продолжал заливать Ян. Он здраво рассудил, что для начала нужно было разобраться, что к чему в этой местности, а уж потом предпринимать какие-либо действия, согласно обстановке. Так что передышка в гостях у крестьян была весьма кстати.
   – А че, мне годится! – даже обрадовался халявной рабсиле мужик. – Как раз сезон в разгаре, а сыновей бог не дал, так что очень даже к месту помощь придется, – потом, внимательно разглядев спутников Яна, сказал. – А ребятки-то хлипковаты.
   Но ничо, ты вон экий бугай – без лошади пахать можно! Они-то шо тебе, родня чай какая?
   – Да племяши, сестра с братом, Алексашки оба. А меня-то по-уродски, Яном прозвали, вот и мыкаюсь.
   – Да уж, прикрякнул сочувственно крестьянин. – Это ж в каких же это местах так людев кличут?
   – Да, честно сказать, издаля мы, не сумею и объяснить. Вот бродим, без кола, без двора.
   – Ну ладно, коль с местными магами у вас свары нету, то это не моего ума дело. А меня Артемом кличут, да женку Ефросиньей, можно Фроськой, да дочка на выданье, Параша, – и, завидев ухмылку на лице Яна, вызванную немного странноватым именем, крестьянин неправильно ее истолковал. – И чтоб у меня без баловства! Знаю я, эти молодеческие ухватки – дрыном туда, дрыном сюда. Ежели что, быстро отростки повыкорчевываю!
   Однако Ян заметил, как мужичок сам, украдкой облизываясь, посмотрел на Сашу и понял, что политика нравов здесь, скорее всего, соблюдается только в отношении одной стороны. "Ну, это ничего, и у Саши защитники найдутся!" – несколько раздраженно подумал Ян про себя. Крестьянин, заметив плачевное состояние путников, смилостивился над ними:
   – Ладно, сегодня вечор уж близко, так что идите с Парашкой в деревню – она вам наш дом покажет. Помойтесь, да поешьте, а завтра с утра за работу!
   Парашка, заслышав об отпуске, свалившемся ей на голову посреди самой страды, весело подхватила юбки и уже пританцовывала, в нетерпении ожидая гостей и батраков по-совместительству. Девчонка оказалось веселой, и без задней мысли выбалтывала все деревенские новости. Ян внимательно слушал и только иногда направлял мысль юной крестьяночки в нужное ему русло, одновременно подмигивая Сашеньке, чтобы она прониклась важностью выуживания новостей, а не ринулась с головой в такую же беззаботную болтовню.
   Слушанье беседы двух девчонок о цветочках и парнях его не прельщало, поэтому он аккуратно пару раз показал Саше прижатый к губам палец, когда она, вдохновенно набрав полные легкие воздуха, уже произносила магические женские фразы, типа "А знаешь, я тут…" или "Ты представляешь, как…". Такие, которые обычно предваряют тирады, могущие длиться от нескольких минут до многих часов, но одинаково не обладающих какой-либо смысловой нагрузкой.
   Из нескончаемых речей веселой крестьянской молодухи, они почерпнули весьма важную информацию. Тот зиндан, в котором они появились, принадлежал большому волшеру, чей маг слыл либералом и прогрессивным властителем. Хотя это не мешало ему иметь изрядный гарем из "пришедших" девушек. Сопоставив это с тем, что их зиндан был неплохо закрыт, Ян не спешил верить этим мифам о добром барине.
   Деревня, к которой они вышли, находилась на краю волшера, а дальше начинались почти что ничейные земли, граничащие, с одной стороны с совсем уж дальним волшером, а с другой – с морем. Село стояло в тупике дороги, дальше был только лес, откуда, собственно говоря, они и пришли. Крестьяне здесь поголовно занимались скотоводством и помаленьку охотой, огородами и выращиванием злаков на прокорм себе и скотине. Он понял, что им еще повезло с побегом, так как, по рассказам Параши, в лесу хватало, как хищников, так и колдовской нечисти, образовавшейся в результате деятельности магов.
   Кроме того, наивная крестьяночка, принимая их за своих коллег, заговорщицким тоном поведала о "пришедших", которые почти все, умели сколько-нибудь колдовать, зная хотя бы одно "слово". Она сильно сокрушалась о том, что "рожденные", то есть крестьяне, не владеют "словами", но зато и их "слова" почти не берут. Эти данные оказались для Яна просто откровением. Если это правда, то надо было остерегаться любого путника на дороге. С другой стороны, с "рожденными" нужно было полагаться на свои силы, а не заклинания. Интересным оказалось и то, что Параша пожалела "пришедших", которые оказывается, не могли иметь детей.
   Получалось, с одной стороны, "пришедшие" могли перерождаться, а с другой стороны, платой за это было бесплодие. Кажется, это сильно повлияло на Сашеньку. Она заметно загрустила после этих слов.
   Яна сильно беспокоило то, что он никак не мог вспомнить останавливающее "слово", которое ему поведал Петруха. Это было бы самым мощным его оружием и защитой ребятам. Но этот мир, похоже, избирательно стирал информацию по своей прихоти, или просто, заковыристое чужое слово не задержалось памяти. Ян все время мысленно перебирал в памяти "се-ла-сэс", "се-на-сос", "си-но-сис" и так далее.
   Он помнил только три певучих слога и сочетание букв "с" и "н". Видимо, должно было случиться что-нибудь экстраординарное, чтобы он вспомнил это "слово".
   Вскоре они подошли к типичной деревне, какие Ян уже видел в прошлую свою жизнь здесь. Несколько бревенчатых изб с небольшими огородами для самой необходимой зелени к столу. Пыльная дорога посередине и река со стороны задних дворов. Окна в избах были маленькие. Стены домов и заборы – некрашеные, крыши из дранки.
   Они прошли по тропинке ко второй с краю избе. Ян внимательно заметил расположение дома, так как он помнил, что здешние крестьяне, как и их жилища до ужаса похожи друг на друга, и, выйдя из дома вечером, можно потом долго искать по всей деревне нужную избу и ее хозяина, если заранее не сориентироваться.
   С этого момента началась их, местами тяжелая, местами забавная, деревенская жизнь. В избе, кроме старшей сестры, бегала еще пара шустрых рыжиков помладше.
   Параша оказалась очень гостеприимной, сразу же на скору руку накормив путников хлебом с молоком и холодной кашей. Ян посоветовал ребятам не налегать на еду, чтобы потом не мучаться от колик, и буквально вытащил их из-за стола после небольшой перекуски. Молодая хозяйка, сверкая зубами на счастливом веснушчатом лице со вдернутым носом и мелькая огненно-рыжими косами, быстро организовала баню гостям, видя их чумазые физиономии.
   Тут начались первые забавные сложности у молодых беглецов. Отправившись всем гуртом под руководством Параши смотреть, натопилась ли баня, они увидели небольшой сруб, стоящий у самого берега реки. Зайдя в чистенький предбанник, Ян сразу прошел вперед и заглянул в парную. К своему удивлению он обнаружил, что баня топилась по белому и прямо сверкала чистотой. Он спросил у радостно тараторящей Параши, нужно ли принести воды, и получил от нее два пустых деревянных ведра. Вернувшись в предбанник с полными ведрами воды, он застал забавную сцену.