Ламур Луис. Одинокие боги

   Мисс Нессельрод, не отрываясь, смотрела на себя. Надо, думала она, пригласить донну Елену и сходить вместе с ней в магазин. Елене будет приятно, бедняжка так редко выходит из дому.
   И все же она думала сейчас не об Алексисе Марчинсоне, хотя именно он, как это ни странно, явился причиной такого странного, на ее взгляд, хода ее мыслей. Думала и о других... Один из них должен совсем скоро вернуться из плавания. И еще, она была в этом уверена, скоро свадьба Мегги и Иоханнеса.
   Салун Флореса, стоящий неподалеку от Испанского Городка, возле дороги из Сан-Бернардино, часто посещали путешественники. После наводнения, разрушившего большую часть домов и часть городка, салун был заново отстроен. И, конечно, кто такой был этот самый Флорес, уже никто хорошенько не помнил. Но именно у него возникла эта идея, он выстроил этот дом, а потом сгинул в аду, который назывался Сонорой.
   Салун уютно располагался в тени деревьев. В нем подавали напитки, а иногда и еду, если у повара было соответствующее настроение. Салун стоял в небольшом дворе, где тоже было расставлено несколько столиков.
   К одному из них, укрываясь от палящего солнечного зноя, и направлялся дон Федерико. В его кармане лежало письмо дона Исидро, отзывающего его с «охоты» и навсегда отрекающегося от него. Письмо лежало в кармане, но его разум опалял гнев.
   Сидя в прохладной тени двора, он заказал бутылку текилы. К нему вот-вот должен был присоединиться Чато, поэтому дон Федерико приказал принести два стакана. Еще несколько часов назад он не опустился бы до того, чтобы сидеть рядом с этим бандитом, но гнев сделал его менее щепетильным: их обоих объединяла ненависть.
   За соседним столиком расположились два англичанина, их лица почему-то показались знакомыми Федерико. Один из них, Флетчер, заметно постарел, стал более грузным. Он прославился как бизнесмен, но не чурающийся порой и аферы. Дела, которым он отдавал предпочтение, заключались в покупке лошадей, коров и прочей живности. При этом он никогда не задавал вопросов тем, у кого он покупал эту живность, не интересовался настоящими и прошлыми именами владельцев.
   Взглянув на только что вошедших, Флетчер поинтересовался у своего компаньона:
   — Знаешь этих двух?
   — Угу! Тот, который с изуродованным носом, это Чато. Вор, убийца. Готов на все, лишь бы заплатили. Говорят, отличный стрелок.
   — А другой?
   — Дон Федерико. Вы должны бы знать его.
   — Я знал его, но с тех пор прошло немало времени, поэтому хотел убедиться, не ошибся ли я. Судя по выражению их лиц, я бы сказал, что у них неприятности.
   Флетчер наполнил стаканы. Дон Федерико! Это имя было связано с деньгами, а когда до Флетчера доходили слухи о них, он всегда старался отыскать пути, как до них добраться.
   — Последнее, что я слышал, — заметил Флетчер, — это то, что он нанял лошадей и расставил их возле родников, чтобы поймать Иоханнеса Верна. Вдобавок обещал кучу денег тому, кто прикончит его.
   — Если бы я знал, что за это платят деньги, то сам бы пошел на это, — ответил собеседник. — Мне он никогда не нравился! — Он взглянул на Флетчера. — Мы вместе когда-то ходили в школу. Тогда он называл себя Викери. Говорил, будто только что приехал с востока, обогнув мыс Горн.
   — Он никогда не огибал мыс Горн, — пояснил Флетчер. — Он и его отец приехали сюда когда-то в одном фургоне со мной. Они и еще эта женщина... мисс Нессельрод.
   — Одна из самых влиятельных женщин Лос-Анджелеса, как я слышал.
   — Она все делает правильно, — неохотно согласился Флетчер. — Она смелая и твердая женщина.
   И Флетчер рассказал своему собеседнику, как мисс Нессельрод однажды хладнокровно застрелила индейца, когда они ехали сюда, на запад.
   — Значит, говоришь, Верн никогда не огибал мыс Горн? А я и предполагал, что он врет! Интересно, Фразер знал об этом?
   — Конечно. И он ехал вместе с нами в фургоне.
   — Что же это такое? — разозлился Ред Хубер, а это был именно он. — Этот учителишка, паршивая чернильница, значит, он все знал?!
   Они замолчали в предвкушении вкусной еды. За соседним столиком тоже повисла тишина. Флетчер взглянул на дона Федерико и неожиданно спросил:
   — Он сбежал от вас, этот Иоханнес? Не так ли?
   Дон Федерико резко вздернул голову, глаза его злобно сверкнули.
   — Не понимаю, о чем вы. Я не знаю и не желаю вас знать!
   Флетчер развеселился.
   — Ах, так! Раньше не было причин, чтобы вам меня знать, — сказал он с издевкой. — А теперь есть! Я желаю его смерти так же, как и вы. Почти так же, — поправился он.
   Но это не было правдой, Флетчер и в самом деле никогда не любил Иоханнеса и его отца, но никогда не таил против них никакого зла, просто его, как любого проходимца, всегда привлекала идея — любым путем добыть деньги.
   — Присоединяйтесь! — поэтому пригласил он. — Думаю, нам есть о чем поговорить. Может быть, для нас обоих это будет выгодно.
   Дон Федерико заколебался, пожал плечами, встал, подошел к соседнему столику. Чато последовал за ним.
   — Говорят, вы наследник старика, — начал осторожно Флетчер.
   — Был, а сейчас уже нет. — Федерико вытащил из кармана письмо и протянул его Флетчеру.
   Изучив его, Флетчер повернулся к Хуберу.
   — Ред! Взгляни-ка, не найдется ли здесь листа бумаги. Я хочу кое-что показать этим джентльменам.
   Когда бумага была принесена, Флетчер еще несколько минут изучал записку дона Исидро, потом безо всяких усилий почерком дона Исидро, написал:
   Я, дон Исидро, находясь в памяти и здравом рассудке, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество моему законному наследнику дону Федерико.
   После чего Флетчер без сучка и задоринки скопировал подпись дона Исидро.
   Федерико завороженно не сводил глаз с листка, взглянул на Флетчера, потом снова на бумагу. Даже он, так хорошо знавший почерк дона Исидро, не мог ни к чему придраться.
   — Что вы за это хотите? — поинтересовался Федерико.
   — Половину, — ответил Флетчер.
   — Половину? Да вы не в своем уме!
   — Половина лучше, чем ничего. Вы получаете половину, я получаю половину, и мы оба богатые люди. Иначе вообще никому ничего!
   — Есть два наследника, которые гораздо ближе меня.
   — С таким завещанием никто не может быть ближе вас.
   — Однако существуют донна Елена и Иоханнес.
   — Только двое? Это почти ничего не значит.
   — Кстати, Верн скоро должен проехать по этой дороге, — известил Чато. — С ним никого не будет. Лишь добрый молодец Иоханнес и его невеста Мегги Лаурел.
   — Что? — зарычал Ред. — Она его невеста?
   — Я слышал разговоры. Не секрет, все говорят...
   — Они проедут по этой дороге? — переспросил Флетчер. — И их будет только двое? Прекрасно! Старуху хозяйку мы на время удалим. В это время суток на дороге почти никого не встретишь. Чего ж еще надо?
   Держа в руке бумагу, дон Федерико задумчиво вертел ее. Вот она!.. Все сделано так легко и просто, а он-то думал, что все уже безвозвратно потеряно. Все, о чем мечтал он эти годы...
   А сейчас вот оно как обернулось. Дон Федерико пораскинул мозгами: кто знает подпись дона Исидро? Не более двух-трех человек. Тетя Елена, конечно, но ведь и она может... случайно умереть.
   — Послушайте, — мягко сказал Флетчер. — Все знают, что дон Исидро хотел избавиться от своего внука, так почему бы и внуку не желать его смерти? Произойдет небольшая перестрелка, и когда люди войдут в дом, то увидят: старик мертв, его сестра тоже, а Иоханнес... лежит с ружьем в руках.
   Дон Федерико все еще завороженно смотрел на лист бумаги в руках, но уже видел Мадрид, Рим, Париж, Лондон... Конечно, пятьдесят процентов — это лучше, чем ничего. Но, предположим, после того, как завещание было написано, и после...
   В конце концов, Иоханнес ходил в школу вместе с Редом Хубером и пересек пустыню в компании Флетчера. Так почему бы им не помочь Иоханнесу в «нападении» на старика? И тогда все достанется одному ему, Федерико!..
   Флетчер нуждался в нем, ему, Федерико, вообще никто не был нужен. Теперь, когда завещание написано...
   — Хорошо, — произнес решительно Федерико. — Они скоро подъедут. И нам надо отсюда уходить.
   — Мегги тоже?.. — спросил Ред. — Я...
   — Конечно. С ней надо кончать! Мы не можем оставлять свидетелей, кроме того, она ведь отвергла тебя в свое время, не так ли?
   Сложив бумагу, дон Федерико положил ее в карман вместе с письмом дона Исидро. Все пошли к своим лошадям.
   Двор опустел, и из дома вышла девушка, чтобы собрать стаканы и остатки еды. Сложив тарелки, она вытерла столы и собрала с пола несколько упавших кусочков. Потом быстро прошла через внутреннюю комнату, в полумраке которой в углу за столом сидела женщина.
   — Ты запомнила этого грузного мужчину в темном костюме? Когда он снова зайдет сюда, а меня не будет поблизости, ты должна быть уверена, что он расплатился. Ты меня слышишь? Я знаю его и не доверяю ему.
   — Si, senora Вебер. Я буду внимательна.
   — Я ехала вместе с ним сюда, в Лос-Анджелес, и знаю, что он собой представляет.
   — Si, senora.
   — Ты хорошая девушка, Мария. Когда я продам это место и перееду в Лос-Анджелес, я хотела бы взять тебя с собой. Хочу открыть салун там. Ведь город начинает разрастаться.
   — Si, senora. Я с удовольствием поеду с вами.
   Миссис Вебер подошла к двери и посмотрела на дорогу. Странно, что эти четверо уехали вместе и направились не в сторону города.
   Ну, в конце концов, это не ее дело. Не успела она так подумать, как услышала звуки выстрелов.

Глава 61

   Стоял теплый вечер. До места, где можно было бы остановиться на ночлег, еще довольно далеко, а мы уже почувствовали усталость.
   — Это дар Бандини, — объяснил я Мегги. — Кажется, Бандини. Хуан Луго и другие подарили эту полоску земли новым мексиканцам, отличным стрелкам, которые стали буфером между их ранчо и нападавшими на них индейцами. Ходили слухи, будто некоторых из этих индейцев направлял туда Смит Деревянная Нога или Билл Вильяме.
   Повернувшись в седле, я оглянулся назад: дорога была пустынной. И все же мне показалось, что в воздух вдруг поднялось небольшое облако пыли. Я нащупал свой пистолет.
   — Там нас ждут люди, которых я знаю, там салун. Говорят, его держит англичанка, миссис Вебер, но я не уверен.
   — Просто хочется уже отдохнуть и немного поесть, — улыбнулась в ответ Мегги. — Кроме того, мне хотелось бы вернуться домой раньше отца, а его корабль ждут со дня на день. Если он не застанет меня дома, то будет сильно беспокоиться.
   — Мы сможем там поменять лошадей и тогда будем двигаться быстрее. — Я опять оглянулся: да, это и в самом деле было облако пыли, и оно приближалось. И всадник был не один, возможно, их трое или четверо.
   Подъехав к неглубокой речушке, я остановил лошадей.
   — Пусть хорошенько напьются, — сказал я. — Они это заслужили.
   Впереди нас тоже появилось облако пыли.
   — Мегги, — мгновенно решил я, — давай свернем с дороги! Кто-то скачет оттуда. Мне это не нравится.
   — Но... — запротестовала было она.
   — Сюда! — Я показал на обходной путь, шедший среди деревьев. — Этой дорогой быстрее!
   Она пришпорила коня, мы поднялись на берег и остановились в небольшой рощице. Обходная дорога петляла среди деревьев и соединялась с основной в ста ярдах впереди. Видимо, и этим путем пользовались, когда по той или иной причине главная дорога была недоступна.
   — Если что-нибудь случится, Мегги, держись этой дороги и быстро скачи в салун. Он находится не более чем в одной-двух милях отсюда. Обо мне не беспокойся.
   — Но у меня теперь есть ружье...
   — Мегги... пожалуйста! Не возражай! Если начнутся неприятности, держись подальше, чтобы они тебя не заметили, и потом уезжай!
   — Иоханнес, я люблю тебя!
   — Я тоже люблю тебя, но давай ради нашей любви постараемся выжить! Пожалуйста! Если я буду думать, как защитить тебя, то не смогу защитить никого.
   С неохотой она тронулась по дороге среди деревьев, а я вернулся к тому месту, где мы пересекли ручей. Если Мегги сумеет добраться до салуна...
   Всадники находились уже не более чем в пятидесяти ярдах. А так как я спрятался за деревьями, они не могли сразу заметить меня, но я узнал сразу всех их. Дон Федерико, Чато, Ред Хубер, Флетчер...
   — Будьте вы прокляты! — сорвалось едва слышно с моих губ.
   Стараться сейчас повернуть обратно значит немедленно обнаружить свое присутствие. Мне оставалось лишь надеяться, что они не заметят меня. Осторожно, стараясь не шуметь, я достал ружье. Они находились слева от меня, и мое ружье лежало поперек седла.
   Черный жеребец стоял очень тихо, навострив уши: он чувствовал приближение опасности, как любая дикая лошадь.
   Флетчер остановился.
   — Почему бы нам не подождать здесь? — услышал я. — Они проедут этим путем и не заметят нас до тех пор, пока не появятся справа от нас.
   Меня заметил Чато. Он зыркнул по сторонам, и наши глаза встретились. Мы оба знали, что сегодня должно произойти.
   — Я уже не мальчик, Чато! — крикнул я ему и выстрелил. Это был горизонтальный выстрел с расстояния меньше чем двадцать ярдов.
   В тот момент, когда я говорил, Чато, как стрелок более опытный, изо всех сил инстинктивно рванул свою лошадь в сторону, и она попыталась сбросить его с седла. Лошадь Хубера заволновалась, и тот потерял над ней контроль.
   Чато выстрелил, за ним последовали залпы Флетчера и дона Федерико. Пуля обожгла мою руку, я выронил ружье, едва успев сделать второй выстрел.
   Выхватив пистолет, я отправил в Федерико две пули, но оба раза промахнулся.
   И тут внезапно тихий вечер нарушил топот копыт и новые выстрелы. Воздух пронзили вспышки огня, запахло порохом. Черный жеребец отскочил в сторону, а я выстрелил в Реда в тот момент, когда тот поворачивался в мою сторону. Его рубашка окрасилась кровью.
   Флетчер лежал на земле, но все остальные оставались в седлах и продолжали стрелять. Повернув жеребца, я краем глаза заметил Монте, пославшего свой выстрел во Флетчера, когда тот пытался подняться. Все кончилось так же быстро, как и началось.
   Рядом с Монте я увидел Финнея, Хардина и Якуба Кана, двое других мне были незнакомы, но, судя по их одежде, это были парии с «Эль-Монте».
   Я перезарядил пистолет.
   Хардин соскочил на землю, поднял мое ружье и протянул мне.
   — В чем дело? — спросил он улыбаясь. — Не можешь жить без проблем?
   — Откуда вы тут взялись?
   — Мисс Нессельрод послала нас искать Мегги Лаурел, и мы уже было отчаялись найти ее, когда встретили Якуба Кана. Он двигался по Молочному Ручью и вышел прямо на нас. Мы скакали почти целый день, когда увидели впереди облако пыли, а когда ты привстал на стременах и оглянулся, то узнали тебя. И почти одновременно мы заметили четырех всадников, скачущих по руслу реки, поэтому пришпорили лошадей и, как видишь, подоспели как раз вовремя.
   — Где она? — спросил Джакоб. — Где девушка?
   — Поскакала в салун, — ответил я и в первый раз посмотрел на лежащие неподвижно тела Реда Хубера, Флетчера и дона Федерико.
   — А Чато? Где Чато? Убежал?
   — Мегги! — закричал вдруг я, вонзив шпоры в бока черного жеребца, и тот, повинуясь, помчался вперед, как ветер.
   Впереди был только салун и Чато!..
   Остальные скакали позади меня, подгоняя, что было силы, своих лошадей. Вот и рощица, двор со столиками...
   Я спрыгнул на землю.
   В тени большого дуба в углу двора стоял Чато с ружьем в руках.
   — Мегги! — крикнул я.
   — Я в женщин не стреляю, — ответил он за нее. — Только в мужчин.
   — Я мужчина. — Мне сразу стало ясно, что он еще не причинил вреда Мегги, поэтому сейчас я мог заниматься той работой, которую должен был выполнить.
   Тени падали на жесткое лицо бандита, изуродованный нос, старые шрамы.
   — Я должен был убить тебя еще тогда, несмотря на возражения старика, — прошипел Чато. — Ты был его бедой. Я мог прочесть это по твоим глазам, хотя тогда ты был еще ребенком.
   — Сейчас я мужчина, — напомнил я ему и выстрелил поверх пламени, вырвавшегося из его ружья.
   Чато сделал шаг назад, и я выстрелил еще и еще. Ружье вырвалось из его рук, и он попытался было поднять его, но упал на колени. Потом, стараясь встать, упал вперед головой, и его шляпа покатилась по земле.
   — Ты должен был умереть в пустыне, — прошептал он.
   — Я Иоханнес Верн, — ответил я. — И я не боюсь!