Отрыжкой сей установки, враждебной принципам социального равенства и прогресса, грешили и грешат некоторые послесталинские левые силы. Несмотря на их менторский тон и претензии, им, по сути, непонятны ни движущая сила истории – народ, ни роль в ней великих антисистемных личностей, которые являются АНТИЭЛИТАРНЫМИ по определению. Элита суть лица, выделяющиеся ролевой общественной значимостью – формальной либо неформальной. По сталинизированному восприятию и мнению она таит в себе больше отрицательного, чем положительного: своеволие, барство и снобизм, свободу от критики и контроля. Элитарность – это унижение большинства меньшинством, нечто близкое к кастовости. Она поднимает не вождя над народом, а «героя» над «толпой». В письме Сталина в издательство «Детская литература» в 1938 году (он выступил против публикации книжки о его отрочестве) хорошо подмечено: «Теория «героев» и «толпы» есть не большевистская, а эсеровская теория. «Герои делают народ», – говорят эсеры. «Народ делает героев», – отвечают эсерам большевики!».
К сожалению, многие действия вождя в этом вопросе, и без того скрывавшиеся им от нескромных глаз, похоронены в напластованиях антисталинских фальсификаций. Мы не считаем возможным раскрыть архиответственную тему в столь малообъёмной работе.
Другие намеченные в 1952-м реформы были связаны с переименованием и реорганизацией партии, с перераспределением властных полномочий между партийными, советскими и хозяйственными органами, с оздоровлением общественного климата, с выходом производственных отношений на новый уровень, отвечающий развитию, достигнутому производительными силами. Ставилась задача завершить очищение государства от социального мусора, нанесённого ветрами войны. А также – форсированного усиления роли коммунистов в мировом освободительном движения, избавлявшемся от остатков старого балласта и от позднейших наслоений. Например, от влияния Социнтерна, соглашательских профсоюзов, от произраильских «левых» и тому подобной политической фауны. В документах съезда впервые были начертаны условия перерастания советского общественно-экономического строя из социалистического в коммунистический. Немного подробнее о них – дальше.
Затаившиеся правые уклонисты – будущие хрущёвцы – боялись одобренного девятнадцатым съездом генерального курса на творческое обновление партии и общества, означавшего для них лишение многих привилегий, чреватого разоблачением их ревизионистской сущности и профессиональной непригодности для строительства коммунистического будущего. Они готовили и подготовили контрудар, реализованный через три года ложью и предательством съезда двадцатого.
Через десталинизацию разваливался не некий механизм управления, но фундамент антирыночной, плановой экономики, как базы могущества страны и благосостояния народа.
Рыночники говорят: вы хотите, чтобы не было богатых, а мы хотим, чтобы не было бедных. Для этого, дескать, надо создавать частного собственника, дабы он беспрепятственно производил, торговал, богател. Смотрите, мол, как хорошо живёт переполненная частными производителями, торговцами и богачами христолюбивая Европа, где нет дефицита товаров и услуг, где всяк волен выбрать бизнес по душе, свободно заниматься им. Если человек богат и религиозен, то жизнь, мол, налажена и никакие революции не нужны. И так далее и тому подобное.
Передёргивать слова и подгонять факты рыночники большие мастаки. Они заклинают, прельщают рынком, как панацеей от всех бед. На рыночную чашу весов ими брошены стопудовые мифологемы. По возможности обходясь без длинных, сложных разъяснений, попробуем дать отпор этой политике. Да, политике, ибо экономики, как науки, здесь нет ни грамма.
Первое.
Побольше зажиточных? Возражений нет. Рыночники уверяли, что к этому обязательно приведут спекулятивная торговля и увеличение числа банков. В СССР было всего несколько банков, ограниченное число торговых сетей. После десоветизации торговые сети необыкновенно развились, словно грибы выросли тысячи коммерческих банков. Результат? Кто-то действительно заимел кругленькие счета, доходную недвижимость, пользуется благами бездефицитной торговли, наслаждается персонально высокими уровнями потребления и бытового комфорта. Но какими критериями руководствовались власти, выявившие в Российской Федерации три миллиона богатых людей и общий рост благосостояния народных масс? Подозреваем, что это были формализованные подсчёты по специально разработанным методикам сознательного искажения объективных данных. Вероятно, использовалось и усреднение доходов, при котором у кого-то в кармане вошь на аркане, а у другого миллион, но для невзыскательной статистики на каждого приходится аж по пятьсот тысяч. Неважно чего – хоть долларов, хоть тех же вшей. Ладно, примем на веру буржуазные данные. И спросим: а на какое место по уровню жизни отброшены за вычетом 3 миллионов «везунчиков» остальные 140 миллионов? Если их благосостояние растёт, то почему этого не замечает Организация Объединённых Наций, чьи некоммунистические расчёты вы уже знаете? Уж она-то, коли привирает, то стыдливо, стараясь не обидеть систему.
Коммунисты выступают не против богатых, а против богатых ЭКСПЛУАТАТОРОВ, которые наживаются, фактически обкрадывая работающих на них людей. Богатый труженик скорее вызовет у нас уважение. Бедность не может быть нашей целью, хотя верным наблюдением является: бедность революционизирует человека. Бедность, а не нищета. От последней человек опускается и деградирует.
Обычно мы находили и находим большинство сочувствующих нашим идеям, сознательных антисистемников среди бедняков. Однако коммунистами формально и неформально, а главное, из идейных побуждений становились в том числе высокообеспеченные люди, привилегированная знать. Среди них владельцы промышленных и торговых компаний, классики литературы и искусства, всемирно признанные учёные, кинозвёзды, герцоги и принцы. Они не должны быть с нами согласно по ряду классовых критериев. А ведь и были, и есть, и будут. Своеобразный, необъяснимый для многих «закон майского жука». По всем биологическим, аэродинамическим и т. п. законам майский жук летать не может. Но летает. Почему? Наверное, потому, что ничего об этих законах не ведает. Эти замечательные люди могут знать не все законы, по которым живёт человечество. Но основные, те, по которым оно не ползает, а именно летает, они знавали лучше многих учёных мужей.
Принадлежавший к лаосской королевской династии наследный принц Суфанувóнг (1909–1996) известен не только как участник антиколониального движения в Индокитае, но и как первый президент Лаоса, освобождённого коммунистами в 1975 году. До конца жизни он был членом Политбюро ЦК Народно-революционной партии и никогда не изменял социалистическим идеалам.
В Испании в андалусском городке Санлукар де Баррамé да живёт достигшая преклонного возраста герцогиня из древнего аристократического рода Медина Сидóния. Испанские фашисты называли её «красной герцогиней» и в период диктатуры Франко не раз заточали в тюрьму. Рядом с этой прекрасной отважной женщиной, бросавшей дерзкие вызовы угнетателям, многие идальго недостойны находиться, даже сняв шляпу и преклонив колена.
В 1972 г. под Миланом было обнаружено изуродованное тело Джанджакомо Фельтринелли – миллионера, представителя одной из богатейших семей Италии. Член компартии и крупный издатель, он внёс большой вклад в пропаганду коммунистических взглядов. Романтичный в мыслях, словах и поступках, он нередко действовал опрометчиво, о чём впоследствии сожалел. Это относится, в частности, к публикации им пасквильного романа Б. Пастернака «Доктор Живаго», который был подсунут издателю по личной инициативе автора бездарной литературной поделки. Честность итальянца, не знакомого с перипетиями подрывной сионистской деятельности в СССР и в мире, от этого не пострадала, бесчестно выглядит Пастернак. Фельтринелли был неудовлетворён пассивностью многих европейских коммунистов, пригретых хрущёвской «оттепелью». Он сблизился с леворадикальной группой «Партизанское действие», перейдя в 1969-м на нелегальное положение. По одной версии, он случайно подорвался на минном устройстве, которое закладывал под мачту линии электропередачи. По другой – был выслежен спецслужбами, схвачен, пытаем и убит, после чего тело подбросили на место обнаружения.
Легендарные братья Кастро – Фидель и Рауль – родились в семье богатого владельца плантации сахарного тростника. Фиделю не помешало стать вождём кубинской революции и то, что его первой женой была тоже не бедная дочь члена правительства диктатора Батисты. Муж порвал не только с ней, но и со своим классом и вместе с другими «барбудос» (бородачами) победил в борьбе за свободу. Незаурядный ум и талант, логично эволюционируя, привели Фиделя Кастро к редкостной коммунистической идейности.
В ряды французских коммунистов встали великий художник Пабло Пикассо, всемирно известный кутюрье Пако Рабан, актриса первой величины Марина Влади.
Продолжить список мешает нехватка места. Напомним лишь, что из четырёх отцов-основателей научного коммунизма один – Энгельс – имел крупную мануфактурную фабрику, другой – Ленин – был дворянского происхождения.
Побольше благочестивых? Снова возражений нет. Но почему кто-то решил, что к этому ведут рост количества храмов, религиозные телерадиопередачи? В СССР было 7 тысяч христианских храмов, сотня мечетей, полсотни синагог, один буддийский дацан и отсутствовал религиозный эфир. Сегодня только в России функционирует более двадцати семи тысяч христианских храмов, шесть тысяч мечетей, сто пятьдесят синагог, десятки дацанов…[3] Есть религиозное телерадиовещание. И что же? Кто-то действительно возвысился умом и душой. А большинство остальных? Треснуло, гикнуло – и страна провалилась, буквально ухнула в бескультурье, безденежье, страх, отупение, сквернословие, распутство, мздоимство, подхалимство, равнодушие, цинизм, доносительство, мещанство, обман. Произошло ураганное увеличение количества нищих, сирот, бюрократов, тунеядцев, бандитов, карьеристов, хулиганов, взяточников, пьяниц, воров, потаскух, аферистов, клеветников, очковтирателей, бездомных, безработных.
Верующий трудящийся не бывает объектом нашего преследования уже потому, что он ТРУДЯЩИЙСЯ. Коммунисты выступают не против верующих, а против прикрывающейся верой буржуазии, меньше всего озабоченной духовным окормлением людей, которых она якобы ввела в мир свободы, равенства, братства. Ей религия нужна лишь в качестве средства, помогающего держать эксплуатируемых в узде.
Богатство, которым жизнь награждает либо которое отнимает, имеет наподобие медали две стороны: физическую и духовную. Весь опыт многообразного существования человечества указывает как на верность формулы К.Маркса «бытие определяет сознание», так и на её наполняемость разнящимися содержаниями и соответствиями. Поправочные коэффициенты уточнят частности, но не поменяют общую взаимосвязанность, вытекающую из закона: как люди живут, так они думают, как думают – так и живут. Потому-то встречаются нищие, голосующие на выборах за капиталистов, и состоятельные граждане, отдающие голоса коммунистам.
То же самое относится к религии, у которой кроме духовной есть и физическая сторона. Вера в бога и неверие в бога сами по себе значат мало для формирования мировоззрения человека, могут никак не отражаться на его практических делах. Они значат нечто важное лишь в контексте социальных взаимодействий и предпочтений людей. Сколько атеистов – членов партии – оказались злейшими врагами коммунизма. Сколько верующих беспартийных убеждены в справедливости коммунистических принципов. Впереди читателя ещё ждёт изложение удивительных примеров религиозной революционности.
Как соотнести богатство и сознательность, избавиться от бедности при сохранении революционного запала? Как сочетать богово и кесарево, дабы ложь не вселилась в человека и не изъела его?
Пропустить всё через НЕРАВНОДУШНОЕ сердце. Почувствовать невозможность жить по-старому, по-системному, умом познать пути, ведущие к новой, ПРАВЕДНОЙ жизни. Установить социальный порядок, когда боголюбие не превыше человеколюбия, когда никакое богатство не является результатом эксплуатации человека человеком, когда оно не только по уровню сознательности владельца, но и по государственным, общественным условиям не может быть превращено в средство такой эксплуатации. Не богатство или бедность, не религиозность или антирелигиозность, а уровни неравнодушия и праведности определяют сущность человека.
Второе.
Сколько в мире государств с действительно высоким жизненным уровнем? Десяток-полтора в Европе. Прибавим сюда США и Канаду, ну ещё Японию с Австралией. А сколько всего стран в мире? Членов ООН – свыше 190. Всего свыше 200. Приводить горстку стран в качестве доказательства успешности экономики частнособственного типа – нонсенс. Человечество приблизилось к семимиллиардному рубежу, а относительно высокие материальные стандарты жизни имеет только «золотой миллиард». Термин устоялся, и не будем его усекать. Однако на самом деле это вовсе и не миллиард, а приблизительно половина названной цифры, ибо людей нуждающихся, лишённых доступа к большинству благ западной цивилизации в её среде предостаточно.
Далее. Насколько Запад развился материально, настолько пал духовно. Это падение отражается не только в низости многих западных моральных «ценностей», когда, например, в качестве движущей силы прогресса преподносится голая выгода, индивидуальный или групповой эгоизм. Оно в двуличном отношении Запада к одной из его «священных коров», т. е. к рынку. Сказки о свободе предпринимательской деятельности ничего, кроме улыбки, не вызывают. Мелкорыночная вольница в системе, конечно, есть. Но на экономически развитом Запада рынок загнан в ложе беспощадного диктата наднациональных воротил мирового бизнеса. Они ломают сопротивление национальных товаропроизводителей и торговцев, даже сильных, монопольных, протекционируемых государством. Подавляют стихийное и организованное сопротивление потребителей, навязывая им свои, воротил, законы. Свою волю. Свою идеологию. Свои товары, количество и качество которых свидетельствует о настоящем рыночном фашизме, подрывающем финансовое и физическое здоровье населения.
Свободный рынок был реальностью лишь на раннем этапе становления частнособственной государственности. Он быстро испарялся ещё в дофеодальную эпоху, хотя его окаменелые тезисы по-прежнему давят на заклинившую башку капиталопоклонников. Свободы торговли зачастую не было уже в Древнем Египте, тем более у эллинов или римлян. Достаточно почитать документы тех эпох, воспоминания современников, стонавших от произвола многочисленных деспотов.
От поведения власть предержащих в системе капиталистического разделения труда, от принудительной кооперации, похожей на дурдом, глаза лезут на лоб. В Грузию, где сады усеяны опавшими цитрусовыми, которые некуда девать, ввозятся апельсины и лимоны из Италии. Россия при богатом урожае пшеницы твёрдых сортов, которая не была востребована, которую в лучшем случае перегоняли в спирт, в это же время импортировала хлеб из Северной Америки. В Москве некоторые виды неделикатесной рыбной продукции стоят дороже мяса. Бóльшая часть её доставляется из-за рубежа. А на Дальнем Востоке сгнивает в год до 100 тысяч тонн лососевых из-за нехватки вагонов, дороговизны перевозок и других рыночных причин. Прибалтика славилась своими молочными продуктами. Теперь славится как рынок сбыта молочных продуктов западноевропейского производства. Либералы преподносят эти преступления в качестве великого экономического достижения, интеграции в цивилизованный мир капиталов, инвестиций, конкуренций, преференций и прочая, и прочая.
Вершить это безумство облегчают Всемирная Торговая Организация, Международный Валютный Фонд, Всемирный Банк, другие общесистемные органы позднекапиталистического образца, элементы глобального управления, рычаги политического и экономического нажима. Благодаря им в странах, приговорённых мировыми теневыми руководителями к экономической недоразвитости, насаждаются децентрализованное, мелкотоварное, многоукладное производство с его идеологическим разоружением. И, напротив, в государствах-избранниках идёт концентрация капитала, сверхконцентрация власти и частной собственности, усиление госконтроля за биржевыми и банковскими операциями и торговлей, суперидеологизация рынка.
Возмущённые спросят: что, этого не видят, не понимают наши руководители? Ответ: так они этого и хотят, для этого поставлены, этим органам и сформулированным там задачам служат, и их личное благополучие напрямую связано с неблагополучием народа.
Разовьём нашу мысль. Процитируем два безукоризненно точных вывода писателя и критика Михаила Лобанова. «Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия. Это равносильно параличу творческого гения народа» – из его выступления в шестидесятых годах. «Русский народ со своей несчастной доверчивостью к власти не может поверить, что она может сознательно уничтожать его» – из его выступления в наши дни. Между обеими цитатами лежит расстояние в сорок лет, в течение которых советский народ с русскими во главе сам себя парализовал сначала искусом, а затем доверчивостью.
Ровно столько времени, согласно мифу, Моисей вёл своих единоверцев в Землю обетованную, выбивая из них дух рабства, а значит, и наивность вкупе с мещанством. Выбивал жесточайше, но привёл-таки. Сказка ложь, да в ней намёк. Только где они, добры молодцы, усвоившие урок? У нас и сегодня есть масса людей, которые, хоть убей, не поверят, что Кремль заботит не повышение, а лишение их всякой материальной и моральной успешности, не продление, а сокращение их жизни.
Почему они за эти годы не поняли НИЧЕГО ни в сути буржуазного благополучия, ни в сути буржуазной власти? Потому что, отрёкшись от Сталина и сталинизма, потеряли своего моисея – только с противоположным знаком политико-экономического заряда. Поэтому приведены они в Землю не обетованную, но адову. И пламя геенны уже дохнуло в лицо.
Рынок, возрастая своим системным статусом, расширяет куплепродажные возможности для избранных. В капиталовластном пространстве планеты он стал образом жизни стольких любимых им и любящих его, что сегодня в этом пространстве нет ни одного материального объекта или его части, которых нельзя купить или продать. Коварный вопрос: разве руководитель страны не материальный объект?
Если не всем, то очень многим хочется думать, что уж их-то руководитель не таковский. Поможем нуждающимся в подобной адвокатской защите. Рассуждения здесь достаточно просты, хотя повадки рынка достаточно хитроумны. Очень даже вероятно, что какой-то системный руководитель действительно не хочет ни продаваться сам, ни торговать своим народом. Так же вероятно, что всесильные хозяева рынка (или хозяева всесильного рынка – как рыночной душе угодно) сочтут возможным, полезным не убирать его. Но тогда этого руководителя сделают бессильным. Окружат плотной кадровой и финансовой стеной, оплетут договорами, создадут обстоятельства, которые позволят проводить в отношении страны и народа экономическую политику, запланированную подлинными хозяевами положения.
Начнёт системный руководитель ерепениться – пристрелят, как шведского премьер-министра Улофа Пальме, или устроят авиакатастрофу, как панамскому президенту Омару Торрихосу, или повесят, как иракского президента Саддама Хусейна, или отравят, как туркменбаши Сапармурада Ниязова. Продолжать список – зря тратить хоть листы бумаги, хоть ленты магнитофона, хоть килобайты компьютера.
Скажем и будем правы. Рыночные отношения во многом неизбежны. Однако должны использоваться не для возврата к первоначально присущей им определённой свободе, тем паче не для усиления диктата национальных и транснациональных корпораций и хронически кризисной капиталистической экономики. А для постепенной ликвидации самого рынка, как одного из порочных факторов общественно-экономической жизни, как проявление геноцида в отношении «лишних», «недоразвитых», «гойских» народов. Советский Союз убивали в том числе и этим оружием.
Третье.
Материальное богатство тесно связано с собственностью. Друг другу противостоят два основных типа или формы собственности: частная (системная, антиобщественная) и нечастная (антисистемная, общественная). Их виды: государственная, акционерно-групповая, общенародная, кооперативная, артельная, личная, индивидуальная… В различное время различные типы собственности выступают в исторически заданном виде, зависящем от господствующего способа производства. Сегодня в мире преобладает тип собственности частной со множеством разновидностей. Наличествует её антипод, в котором главная роль принадлежит общенародному виду.
Многие противники капитализма думают, что экономические проблемы решаются простым огосударствлением заводов, земель, промыслов, магазинов и т. д. Но госсобственность не обязательно является общенародной. Она бывает капиталистической – через приобретение буржуазным правительством акций частных компаний, национализацию им предприятий и целых отраслей экономики. Государственный капитализм был орудием нацистов в Германии. В США и Европе от 30 до 60 % промпредприятий – это в той или иной степени госсобственность. Национализированное предприятие можно включить в сферу частнокапиталистических отношений. Но можно сделать первым рубежом на пути к эволюционному либо революционному обобществлению средств производства, к их декапитализации. Или возьмём распространённый в системе акционерный вид собственности. Социалистическому государству тоже дозволено владеть акциями и участвовать в совместных, на паях, предприятиях с частным капиталом – у себя дома и за рубежом. Эта практика, полезная в переходные периоды, оправдывала и ещё не раз оправдает себя. То есть даже исконно буржуазный вид собственности можно заставить работать в интересах антисистемного развития.
Есть немало ленинских определений о том, что такое социализм, раскрывающих разные стороны этого обширного и глубокого феномена. Так вот, по Ленину, социализм есть государственно-капиталистическая монополия, обращённая на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической.
Далее. От ИНДИВИДУАЛЬНОЙ разновидности частной собственности мы отделяем собственность ЛИЧНУЮ, которая тоже вписывается в социализм. Можно ли языковые синонимы превращать в политэкономические антонимы? Почему бы и нет. Раз и навсегда установим: индивидуальная собственность – всегда частная, личная собственность – всегда нечастная. Но суть не в названии. О терминологии можно договориться. Просто многие не понимают разницы, делая упор на количественную, а не на качественную сторону вопроса. Если очень коротко, то владение, к примеру, молотком или мотыгой может, как это ни покажется странным, приносить трудовой (личная собственность) и нетрудовой (индивидуальная собственность) доходы. В первом случае некто, добывая хлеб насущный, работает сам – забивает гвозди, рыхлит землю лично ему принадлежащими орудиями труда. Во втором – берёт подряд на забивание и рыхление и нанимает кого-то выполнять эту работу, сдаёт молоток, мотыгу напрокат, в аренду за плату. Через механизм прибавочной стоимости он присваивает плоды чужого труда, извлекает прибыль из средства производства, теперь принадлежащего ему уже на правах частной собственности.
К сожалению, многие действия вождя в этом вопросе, и без того скрывавшиеся им от нескромных глаз, похоронены в напластованиях антисталинских фальсификаций. Мы не считаем возможным раскрыть архиответственную тему в столь малообъёмной работе.
Другие намеченные в 1952-м реформы были связаны с переименованием и реорганизацией партии, с перераспределением властных полномочий между партийными, советскими и хозяйственными органами, с оздоровлением общественного климата, с выходом производственных отношений на новый уровень, отвечающий развитию, достигнутому производительными силами. Ставилась задача завершить очищение государства от социального мусора, нанесённого ветрами войны. А также – форсированного усиления роли коммунистов в мировом освободительном движения, избавлявшемся от остатков старого балласта и от позднейших наслоений. Например, от влияния Социнтерна, соглашательских профсоюзов, от произраильских «левых» и тому подобной политической фауны. В документах съезда впервые были начертаны условия перерастания советского общественно-экономического строя из социалистического в коммунистический. Немного подробнее о них – дальше.
Затаившиеся правые уклонисты – будущие хрущёвцы – боялись одобренного девятнадцатым съездом генерального курса на творческое обновление партии и общества, означавшего для них лишение многих привилегий, чреватого разоблачением их ревизионистской сущности и профессиональной непригодности для строительства коммунистического будущего. Они готовили и подготовили контрудар, реализованный через три года ложью и предательством съезда двадцатого.
Через десталинизацию разваливался не некий механизм управления, но фундамент антирыночной, плановой экономики, как базы могущества страны и благосостояния народа.
Рыночники говорят: вы хотите, чтобы не было богатых, а мы хотим, чтобы не было бедных. Для этого, дескать, надо создавать частного собственника, дабы он беспрепятственно производил, торговал, богател. Смотрите, мол, как хорошо живёт переполненная частными производителями, торговцами и богачами христолюбивая Европа, где нет дефицита товаров и услуг, где всяк волен выбрать бизнес по душе, свободно заниматься им. Если человек богат и религиозен, то жизнь, мол, налажена и никакие революции не нужны. И так далее и тому подобное.
Передёргивать слова и подгонять факты рыночники большие мастаки. Они заклинают, прельщают рынком, как панацеей от всех бед. На рыночную чашу весов ими брошены стопудовые мифологемы. По возможности обходясь без длинных, сложных разъяснений, попробуем дать отпор этой политике. Да, политике, ибо экономики, как науки, здесь нет ни грамма.
Первое.
Побольше зажиточных? Возражений нет. Рыночники уверяли, что к этому обязательно приведут спекулятивная торговля и увеличение числа банков. В СССР было всего несколько банков, ограниченное число торговых сетей. После десоветизации торговые сети необыкновенно развились, словно грибы выросли тысячи коммерческих банков. Результат? Кто-то действительно заимел кругленькие счета, доходную недвижимость, пользуется благами бездефицитной торговли, наслаждается персонально высокими уровнями потребления и бытового комфорта. Но какими критериями руководствовались власти, выявившие в Российской Федерации три миллиона богатых людей и общий рост благосостояния народных масс? Подозреваем, что это были формализованные подсчёты по специально разработанным методикам сознательного искажения объективных данных. Вероятно, использовалось и усреднение доходов, при котором у кого-то в кармане вошь на аркане, а у другого миллион, но для невзыскательной статистики на каждого приходится аж по пятьсот тысяч. Неважно чего – хоть долларов, хоть тех же вшей. Ладно, примем на веру буржуазные данные. И спросим: а на какое место по уровню жизни отброшены за вычетом 3 миллионов «везунчиков» остальные 140 миллионов? Если их благосостояние растёт, то почему этого не замечает Организация Объединённых Наций, чьи некоммунистические расчёты вы уже знаете? Уж она-то, коли привирает, то стыдливо, стараясь не обидеть систему.
Коммунисты выступают не против богатых, а против богатых ЭКСПЛУАТАТОРОВ, которые наживаются, фактически обкрадывая работающих на них людей. Богатый труженик скорее вызовет у нас уважение. Бедность не может быть нашей целью, хотя верным наблюдением является: бедность революционизирует человека. Бедность, а не нищета. От последней человек опускается и деградирует.
Обычно мы находили и находим большинство сочувствующих нашим идеям, сознательных антисистемников среди бедняков. Однако коммунистами формально и неформально, а главное, из идейных побуждений становились в том числе высокообеспеченные люди, привилегированная знать. Среди них владельцы промышленных и торговых компаний, классики литературы и искусства, всемирно признанные учёные, кинозвёзды, герцоги и принцы. Они не должны быть с нами согласно по ряду классовых критериев. А ведь и были, и есть, и будут. Своеобразный, необъяснимый для многих «закон майского жука». По всем биологическим, аэродинамическим и т. п. законам майский жук летать не может. Но летает. Почему? Наверное, потому, что ничего об этих законах не ведает. Эти замечательные люди могут знать не все законы, по которым живёт человечество. Но основные, те, по которым оно не ползает, а именно летает, они знавали лучше многих учёных мужей.
Принадлежавший к лаосской королевской династии наследный принц Суфанувóнг (1909–1996) известен не только как участник антиколониального движения в Индокитае, но и как первый президент Лаоса, освобождённого коммунистами в 1975 году. До конца жизни он был членом Политбюро ЦК Народно-революционной партии и никогда не изменял социалистическим идеалам.
В Испании в андалусском городке Санлукар де Баррамé да живёт достигшая преклонного возраста герцогиня из древнего аристократического рода Медина Сидóния. Испанские фашисты называли её «красной герцогиней» и в период диктатуры Франко не раз заточали в тюрьму. Рядом с этой прекрасной отважной женщиной, бросавшей дерзкие вызовы угнетателям, многие идальго недостойны находиться, даже сняв шляпу и преклонив колена.
В 1972 г. под Миланом было обнаружено изуродованное тело Джанджакомо Фельтринелли – миллионера, представителя одной из богатейших семей Италии. Член компартии и крупный издатель, он внёс большой вклад в пропаганду коммунистических взглядов. Романтичный в мыслях, словах и поступках, он нередко действовал опрометчиво, о чём впоследствии сожалел. Это относится, в частности, к публикации им пасквильного романа Б. Пастернака «Доктор Живаго», который был подсунут издателю по личной инициативе автора бездарной литературной поделки. Честность итальянца, не знакомого с перипетиями подрывной сионистской деятельности в СССР и в мире, от этого не пострадала, бесчестно выглядит Пастернак. Фельтринелли был неудовлетворён пассивностью многих европейских коммунистов, пригретых хрущёвской «оттепелью». Он сблизился с леворадикальной группой «Партизанское действие», перейдя в 1969-м на нелегальное положение. По одной версии, он случайно подорвался на минном устройстве, которое закладывал под мачту линии электропередачи. По другой – был выслежен спецслужбами, схвачен, пытаем и убит, после чего тело подбросили на место обнаружения.
Легендарные братья Кастро – Фидель и Рауль – родились в семье богатого владельца плантации сахарного тростника. Фиделю не помешало стать вождём кубинской революции и то, что его первой женой была тоже не бедная дочь члена правительства диктатора Батисты. Муж порвал не только с ней, но и со своим классом и вместе с другими «барбудос» (бородачами) победил в борьбе за свободу. Незаурядный ум и талант, логично эволюционируя, привели Фиделя Кастро к редкостной коммунистической идейности.
В ряды французских коммунистов встали великий художник Пабло Пикассо, всемирно известный кутюрье Пако Рабан, актриса первой величины Марина Влади.
Продолжить список мешает нехватка места. Напомним лишь, что из четырёх отцов-основателей научного коммунизма один – Энгельс – имел крупную мануфактурную фабрику, другой – Ленин – был дворянского происхождения.
Побольше благочестивых? Снова возражений нет. Но почему кто-то решил, что к этому ведут рост количества храмов, религиозные телерадиопередачи? В СССР было 7 тысяч христианских храмов, сотня мечетей, полсотни синагог, один буддийский дацан и отсутствовал религиозный эфир. Сегодня только в России функционирует более двадцати семи тысяч христианских храмов, шесть тысяч мечетей, сто пятьдесят синагог, десятки дацанов…[3] Есть религиозное телерадиовещание. И что же? Кто-то действительно возвысился умом и душой. А большинство остальных? Треснуло, гикнуло – и страна провалилась, буквально ухнула в бескультурье, безденежье, страх, отупение, сквернословие, распутство, мздоимство, подхалимство, равнодушие, цинизм, доносительство, мещанство, обман. Произошло ураганное увеличение количества нищих, сирот, бюрократов, тунеядцев, бандитов, карьеристов, хулиганов, взяточников, пьяниц, воров, потаскух, аферистов, клеветников, очковтирателей, бездомных, безработных.
Верующий трудящийся не бывает объектом нашего преследования уже потому, что он ТРУДЯЩИЙСЯ. Коммунисты выступают не против верующих, а против прикрывающейся верой буржуазии, меньше всего озабоченной духовным окормлением людей, которых она якобы ввела в мир свободы, равенства, братства. Ей религия нужна лишь в качестве средства, помогающего держать эксплуатируемых в узде.
Богатство, которым жизнь награждает либо которое отнимает, имеет наподобие медали две стороны: физическую и духовную. Весь опыт многообразного существования человечества указывает как на верность формулы К.Маркса «бытие определяет сознание», так и на её наполняемость разнящимися содержаниями и соответствиями. Поправочные коэффициенты уточнят частности, но не поменяют общую взаимосвязанность, вытекающую из закона: как люди живут, так они думают, как думают – так и живут. Потому-то встречаются нищие, голосующие на выборах за капиталистов, и состоятельные граждане, отдающие голоса коммунистам.
То же самое относится к религии, у которой кроме духовной есть и физическая сторона. Вера в бога и неверие в бога сами по себе значат мало для формирования мировоззрения человека, могут никак не отражаться на его практических делах. Они значат нечто важное лишь в контексте социальных взаимодействий и предпочтений людей. Сколько атеистов – членов партии – оказались злейшими врагами коммунизма. Сколько верующих беспартийных убеждены в справедливости коммунистических принципов. Впереди читателя ещё ждёт изложение удивительных примеров религиозной революционности.
Как соотнести богатство и сознательность, избавиться от бедности при сохранении революционного запала? Как сочетать богово и кесарево, дабы ложь не вселилась в человека и не изъела его?
Пропустить всё через НЕРАВНОДУШНОЕ сердце. Почувствовать невозможность жить по-старому, по-системному, умом познать пути, ведущие к новой, ПРАВЕДНОЙ жизни. Установить социальный порядок, когда боголюбие не превыше человеколюбия, когда никакое богатство не является результатом эксплуатации человека человеком, когда оно не только по уровню сознательности владельца, но и по государственным, общественным условиям не может быть превращено в средство такой эксплуатации. Не богатство или бедность, не религиозность или антирелигиозность, а уровни неравнодушия и праведности определяют сущность человека.
Второе.
Сколько в мире государств с действительно высоким жизненным уровнем? Десяток-полтора в Европе. Прибавим сюда США и Канаду, ну ещё Японию с Австралией. А сколько всего стран в мире? Членов ООН – свыше 190. Всего свыше 200. Приводить горстку стран в качестве доказательства успешности экономики частнособственного типа – нонсенс. Человечество приблизилось к семимиллиардному рубежу, а относительно высокие материальные стандарты жизни имеет только «золотой миллиард». Термин устоялся, и не будем его усекать. Однако на самом деле это вовсе и не миллиард, а приблизительно половина названной цифры, ибо людей нуждающихся, лишённых доступа к большинству благ западной цивилизации в её среде предостаточно.
Далее. Насколько Запад развился материально, настолько пал духовно. Это падение отражается не только в низости многих западных моральных «ценностей», когда, например, в качестве движущей силы прогресса преподносится голая выгода, индивидуальный или групповой эгоизм. Оно в двуличном отношении Запада к одной из его «священных коров», т. е. к рынку. Сказки о свободе предпринимательской деятельности ничего, кроме улыбки, не вызывают. Мелкорыночная вольница в системе, конечно, есть. Но на экономически развитом Запада рынок загнан в ложе беспощадного диктата наднациональных воротил мирового бизнеса. Они ломают сопротивление национальных товаропроизводителей и торговцев, даже сильных, монопольных, протекционируемых государством. Подавляют стихийное и организованное сопротивление потребителей, навязывая им свои, воротил, законы. Свою волю. Свою идеологию. Свои товары, количество и качество которых свидетельствует о настоящем рыночном фашизме, подрывающем финансовое и физическое здоровье населения.
Свободный рынок был реальностью лишь на раннем этапе становления частнособственной государственности. Он быстро испарялся ещё в дофеодальную эпоху, хотя его окаменелые тезисы по-прежнему давят на заклинившую башку капиталопоклонников. Свободы торговли зачастую не было уже в Древнем Египте, тем более у эллинов или римлян. Достаточно почитать документы тех эпох, воспоминания современников, стонавших от произвола многочисленных деспотов.
От поведения власть предержащих в системе капиталистического разделения труда, от принудительной кооперации, похожей на дурдом, глаза лезут на лоб. В Грузию, где сады усеяны опавшими цитрусовыми, которые некуда девать, ввозятся апельсины и лимоны из Италии. Россия при богатом урожае пшеницы твёрдых сортов, которая не была востребована, которую в лучшем случае перегоняли в спирт, в это же время импортировала хлеб из Северной Америки. В Москве некоторые виды неделикатесной рыбной продукции стоят дороже мяса. Бóльшая часть её доставляется из-за рубежа. А на Дальнем Востоке сгнивает в год до 100 тысяч тонн лососевых из-за нехватки вагонов, дороговизны перевозок и других рыночных причин. Прибалтика славилась своими молочными продуктами. Теперь славится как рынок сбыта молочных продуктов западноевропейского производства. Либералы преподносят эти преступления в качестве великого экономического достижения, интеграции в цивилизованный мир капиталов, инвестиций, конкуренций, преференций и прочая, и прочая.
Вершить это безумство облегчают Всемирная Торговая Организация, Международный Валютный Фонд, Всемирный Банк, другие общесистемные органы позднекапиталистического образца, элементы глобального управления, рычаги политического и экономического нажима. Благодаря им в странах, приговорённых мировыми теневыми руководителями к экономической недоразвитости, насаждаются децентрализованное, мелкотоварное, многоукладное производство с его идеологическим разоружением. И, напротив, в государствах-избранниках идёт концентрация капитала, сверхконцентрация власти и частной собственности, усиление госконтроля за биржевыми и банковскими операциями и торговлей, суперидеологизация рынка.
Возмущённые спросят: что, этого не видят, не понимают наши руководители? Ответ: так они этого и хотят, для этого поставлены, этим органам и сформулированным там задачам служат, и их личное благополучие напрямую связано с неблагополучием народа.
Разовьём нашу мысль. Процитируем два безукоризненно точных вывода писателя и критика Михаила Лобанова. «Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия. Это равносильно параличу творческого гения народа» – из его выступления в шестидесятых годах. «Русский народ со своей несчастной доверчивостью к власти не может поверить, что она может сознательно уничтожать его» – из его выступления в наши дни. Между обеими цитатами лежит расстояние в сорок лет, в течение которых советский народ с русскими во главе сам себя парализовал сначала искусом, а затем доверчивостью.
Ровно столько времени, согласно мифу, Моисей вёл своих единоверцев в Землю обетованную, выбивая из них дух рабства, а значит, и наивность вкупе с мещанством. Выбивал жесточайше, но привёл-таки. Сказка ложь, да в ней намёк. Только где они, добры молодцы, усвоившие урок? У нас и сегодня есть масса людей, которые, хоть убей, не поверят, что Кремль заботит не повышение, а лишение их всякой материальной и моральной успешности, не продление, а сокращение их жизни.
Почему они за эти годы не поняли НИЧЕГО ни в сути буржуазного благополучия, ни в сути буржуазной власти? Потому что, отрёкшись от Сталина и сталинизма, потеряли своего моисея – только с противоположным знаком политико-экономического заряда. Поэтому приведены они в Землю не обетованную, но адову. И пламя геенны уже дохнуло в лицо.
Рынок, возрастая своим системным статусом, расширяет куплепродажные возможности для избранных. В капиталовластном пространстве планеты он стал образом жизни стольких любимых им и любящих его, что сегодня в этом пространстве нет ни одного материального объекта или его части, которых нельзя купить или продать. Коварный вопрос: разве руководитель страны не материальный объект?
Если не всем, то очень многим хочется думать, что уж их-то руководитель не таковский. Поможем нуждающимся в подобной адвокатской защите. Рассуждения здесь достаточно просты, хотя повадки рынка достаточно хитроумны. Очень даже вероятно, что какой-то системный руководитель действительно не хочет ни продаваться сам, ни торговать своим народом. Так же вероятно, что всесильные хозяева рынка (или хозяева всесильного рынка – как рыночной душе угодно) сочтут возможным, полезным не убирать его. Но тогда этого руководителя сделают бессильным. Окружат плотной кадровой и финансовой стеной, оплетут договорами, создадут обстоятельства, которые позволят проводить в отношении страны и народа экономическую политику, запланированную подлинными хозяевами положения.
Начнёт системный руководитель ерепениться – пристрелят, как шведского премьер-министра Улофа Пальме, или устроят авиакатастрофу, как панамскому президенту Омару Торрихосу, или повесят, как иракского президента Саддама Хусейна, или отравят, как туркменбаши Сапармурада Ниязова. Продолжать список – зря тратить хоть листы бумаги, хоть ленты магнитофона, хоть килобайты компьютера.
Скажем и будем правы. Рыночные отношения во многом неизбежны. Однако должны использоваться не для возврата к первоначально присущей им определённой свободе, тем паче не для усиления диктата национальных и транснациональных корпораций и хронически кризисной капиталистической экономики. А для постепенной ликвидации самого рынка, как одного из порочных факторов общественно-экономической жизни, как проявление геноцида в отношении «лишних», «недоразвитых», «гойских» народов. Советский Союз убивали в том числе и этим оружием.
Третье.
Материальное богатство тесно связано с собственностью. Друг другу противостоят два основных типа или формы собственности: частная (системная, антиобщественная) и нечастная (антисистемная, общественная). Их виды: государственная, акционерно-групповая, общенародная, кооперативная, артельная, личная, индивидуальная… В различное время различные типы собственности выступают в исторически заданном виде, зависящем от господствующего способа производства. Сегодня в мире преобладает тип собственности частной со множеством разновидностей. Наличествует её антипод, в котором главная роль принадлежит общенародному виду.
Многие противники капитализма думают, что экономические проблемы решаются простым огосударствлением заводов, земель, промыслов, магазинов и т. д. Но госсобственность не обязательно является общенародной. Она бывает капиталистической – через приобретение буржуазным правительством акций частных компаний, национализацию им предприятий и целых отраслей экономики. Государственный капитализм был орудием нацистов в Германии. В США и Европе от 30 до 60 % промпредприятий – это в той или иной степени госсобственность. Национализированное предприятие можно включить в сферу частнокапиталистических отношений. Но можно сделать первым рубежом на пути к эволюционному либо революционному обобществлению средств производства, к их декапитализации. Или возьмём распространённый в системе акционерный вид собственности. Социалистическому государству тоже дозволено владеть акциями и участвовать в совместных, на паях, предприятиях с частным капиталом – у себя дома и за рубежом. Эта практика, полезная в переходные периоды, оправдывала и ещё не раз оправдает себя. То есть даже исконно буржуазный вид собственности можно заставить работать в интересах антисистемного развития.
Есть немало ленинских определений о том, что такое социализм, раскрывающих разные стороны этого обширного и глубокого феномена. Так вот, по Ленину, социализм есть государственно-капиталистическая монополия, обращённая на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической.
Далее. От ИНДИВИДУАЛЬНОЙ разновидности частной собственности мы отделяем собственность ЛИЧНУЮ, которая тоже вписывается в социализм. Можно ли языковые синонимы превращать в политэкономические антонимы? Почему бы и нет. Раз и навсегда установим: индивидуальная собственность – всегда частная, личная собственность – всегда нечастная. Но суть не в названии. О терминологии можно договориться. Просто многие не понимают разницы, делая упор на количественную, а не на качественную сторону вопроса. Если очень коротко, то владение, к примеру, молотком или мотыгой может, как это ни покажется странным, приносить трудовой (личная собственность) и нетрудовой (индивидуальная собственность) доходы. В первом случае некто, добывая хлеб насущный, работает сам – забивает гвозди, рыхлит землю лично ему принадлежащими орудиями труда. Во втором – берёт подряд на забивание и рыхление и нанимает кого-то выполнять эту работу, сдаёт молоток, мотыгу напрокат, в аренду за плату. Через механизм прибавочной стоимости он присваивает плоды чужого труда, извлекает прибыль из средства производства, теперь принадлежащего ему уже на правах частной собственности.