Сталинский, т. е. НАСТОЯЩИЙ, социализм разделывал под орех изживший себя буржуазный строй, прежде всего экономически. Практически в одиночку, собственными силами, за несколько лет ликвидировал разруху после Первой мировой и Гражданской войн. И во второй раз опять всего за несколько послевоенных лет, без всякой посторонней помощи, быстрее всех восстановил разорённое фашистами народное хозяйство.
От всего этого мировая буржуазия пребывала в панике и металась в поисках выхода. Нашла. Протащив и навязав советскому народу комплексный антисталинизм – в экономике, идеологии, культуре. Да вот, поди ж ты, сами западные экономисты и менеджеры без лишней огласки используют многие неустаревающие методы сталинизма в управлении и планировании. Запад учился у нас (читай: у Сталина), в том числе на наших ошибках, неизбежных для первопроходцев.
А мы? У кого и чему учились мы?
Задать бы этот вопрос Е. Гайдару, А. Чубайсу, А. Шохину, Б. Фёдорову, К. Кагаловскому, П. Авену, Е. Ясину, другим непотопляемым персонам из политико-экономических верхов России, которые выходили невредимыми из всех кризисов, организованных и протекавших с их помощью и при их участии. Перечисленные персоны в 1983–1985 гг. учились в британском Институте экономических отношений. Та ещё подготовочка! Её прошли те, кого выдают за светил отечественного менеджмента, тогда как Сталин не взял бы их даже в сторожа дровяного склада.
При правительстве Ельцина трудились 200 (!) приглашённых иностранных специалистов, которые на наши с вами деньги содействовали приватизации и развалу советской экономики. В прессе были названы фамилии кадровых разведчиков США, входивших в состав этой когорты разрушителей: Бойл, Христофер, Шаробель, Аккерман, Фишер, Уилсон и др. Сейчас они здесь не особенно нужны. Подготовка гайдарчиков, гайдаров и гайдарищ поставлена на поток в учебных центрах той же Англии и США. Подросла смена будущих негоциантов, умеющих торговать родиной за наличные, в рассрочку, бартером – по-всякому. Наследники системных идеологий и состояний, они призваны ликвидировать остатки нашего доколониального, т. е. советского народного хозяйства, когда-то столь опасного для Запада своим потенциалом и примером.
Благодаря деятельности отцов и детей антисоциалистической реформации прежняя советская квазибуржуазия избавилась от прилагательного «советская» и от приставки «квази». И так стремительно ворвалась в гущу системы, что вызвала оторопь у видавших виды международных олигархов. Не только потому, что превратила СНГовённое пространство в самое взяткоёмкое на планете. И не потому, что явила миру редчайший по экзотическим проявлениям симбиоз – плод сращивания олигархата с высшей бюрократией. Притчей во языцех стали её богатство и повадки – всеевропейские и всемирные загулы, на фоне которых плейбои Запада выглядят побирушками и оборванцами.
Впрочем, среди её любимых занятий есть и серьёзные. Например, внеэкономические изъятия. В буржуазной среде под этим высококультурным выражением подразумеваются взятки, «откаты», подношения – коррупция. Из Генпрокуратуры России донеслось, что ежегодный взяточный «бюджет» составляет 200–250 миллиардов долларов. Столоначальники и стряпчие советского периода, падкие на сей приварок к жалованью, выглядят простодушными буратино и наивными мальвинами по сравнению с их взятконаследниками. Эти суть кот Базилио, выросший до тигриного размера. Взятки превращены в НОРМУ экономики, политики, быта, претендуют на легализацию и выступают гарантом системных порядков. Внеэкономическое изъятие, которым мздоимцы совучреждений, трясясь от страха, набивали кубышку, теперь играючи и безбоязненно вкладывается в капиталистическое дело, становится узаконенным фактором роста финансового и всякого иного веса, влияния, престижа в обществе.
Не верите нам? Тогда поверьте политологу Кагаловскому, который в похвальном тоне говорил: «Чубайс может заслуженно считаться создателем системы коррупции в защиту демократии». И ведь не соврал, ведь сущая правда.
Кто есть самые важные игроки на поле любой коррупции? Самые богатые люди в любой стране.
В течение девяностых годов в западных и российских изданиях иногда появлялись списки отечественных миллиардеров в долларовом исчислении из 6–8, реже из 12–15 фамилий. Ерунда это и попытка сокрытия истинного положения вещей. Главарям всемирной системы капитализма знакомы все миллиардеры стран-постсоветышей, в большинстве российские, которых ещё тогда было числом до сотни. Дело не в фамилиях, дело в масштабах разворовывания общенародного достояния, которое кодифицировано в этой цифре – «сто». Эти человекообразные продолжают богатеть и однажды станут богаче всего остального населения бывшей страны ровно настолько, насколько, согласно законам системного рынка, оно станет беднее.
Появление большого числа сверхбогачей неудивительно. В результате незаконной, полууголовной приватизации они за бесценок приобрели советскую общенародную собственность, оценивать которую бессмысленно в любой валюте. Цифру с таким количеством нулей вручную надо выписывать целый день без перерыва на обед. Мы всё же назовём ту, что авторитетные эксперты вычислили только за два первых года приватизационной вакханалии и только по России: 6 триллионов долларов США. Из них в казну поступило чуть более 9 миллиардов. Всего-навсего.
Мы стали заповедником крупнейшего в мире доморощенного ворья, и не удивляйтесь, если скоро обнаружится, что число миллиардеров перевалило за вторую сотню. Есть ещё публика «победнее» – мультимиллионеры и миллионеры; богатство многих из них даже по буржуазным законам тоже криминального происхождения. Вволю пограбив нас, двуногие «сливки общества» тайно вывезли и вывозят капиталы за рубеж. Из России за год – от 20 до 50 миллиардов долларов. В «удачный» год – ещё больше. При этом нахально требуют финансовой амнистии. А то, дескать, не видать вашей России наших инвестиций. (Если этих господ взять в оборот по-сталински, они приползут и в зубах принесут всё.)
Вывод. Не ликвидируем частное предпринимательство, не сталинизируем общество – не перекроем утечку капиталов, не поднимем нравственную мотивацию труда, не избавимся от воров, взяточников и авантюристов, не возродим экономику, не возглавим мировую науку и технику. Не только космической державой не будем, но и аграрной тоже. Будем множеством княжьих уделов, где плетут лапти и пашут сохой. Однако это уже другая тема – тема необходимости социалистической революции.
Через десталинизацию шёл слом не некоей абстрактной веры в коммунизм и преданности ему, а реальных структур диктатуры пролетариата, как наилучшего содержания и формы власти, как обязательного условия наивысшей социальной справедливости. Об этом тоже скажем чуть подробнее.
Из многообразных функций диктатуры пролетариата выделим ту, которая предусматривала взаимный контроль партийных и правоохранительных органов. Хрущёвских демагогов раздражало, что сталинские чекисты, которых партия расставляла в органах безопасности и внутренних дел, не только имели право, но обязаны были отслеживать деятельность партийного руководства. Хрущёвцы назвали этот взаимопроникающий контроль беззаконием и покончили с абсолютно законной и необходимейшей функцией пролетарской диктатуры.
Специальные приказы, регламентировавшие работу КГБ, созданного после смерти Сталина, запрещали прослушивание телефонных разговоров, наружное наблюдение и тому подобные действия в отношении широкого круга лиц, начиная с члена бюро райкома партии. Оперативную разработку подозреваемого в чём-то партийного деятеля чекисты могли теперь вести лишь с разрешения партийного органа. То есть могли попасть в ситуацию, когда испрашивать это разрешение надо было бы у самого подозреваемого. Враг стремился вербовать агентуру в главном руководящем слое, а контрразведка имела развязанные руки только в среде рабочих, крестьян и массовой интеллигенции. КГБ довольно оперативно вылавливал лазутчика из числа иностранцев, но порой был не в состоянии обезвредить такого же из числа наших высоких начальников. Впоследствии для советского народа это обернулось трагедией.
А борьба с так называемыми диссидентами? Это же был Тришкин кафтан: ликвидировалась одна антисоветская группка, появлялась другая. Сравнение с кафтаном устарело аккурат к смерти Брежнева. Теперь это напоминало борьбу с гидрой: ликвидировалась одна группа, появлялись две другие. Агрессивное инакомыслие и его прямое сотрудничество с врагами социализма поощрялись косвенно политикой «верхов». Антисоветский «низ» кивал на советский «верх», который сам вёл антисталинскую пропаганду, сам, как дурень с писаной торбой, носился с идеями «взаимопонимания и взаимоуважения», «всестороннего сотрудничества», «разрядки международной напряжённости», с идеями неклассовой демократии. Больных «хельсинкскими соглашениями» – этой кремлёвской и диссидентской чесоткой – объединяло гораздо большее, чем могло показаться со стороны.
Бороться с проявлениями вражеской деятельности только методами сыска – малоэффективное занятие. Слабеющая советская антисистемность остро нуждалась не в полицейском, а в политическом подходе к проблемам защиты государства и строя, диктуемом в первую очередь интересами рабочего класса. Собственно, это и есть сталинизм в практике правоохранителей. Однако они в 60 – 80-х годах разбирались в сталинизме, как медведь в синхрофазотроне. Чуяли, что с государственной машиной что-то неладно, мигает и гудит как-то не так, но прилежно давили лапами не на те кнопки.
Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов в середине 1970-х годов докладывал, что в течение десяти предыдущих лет за антисоветскую деятельность было осуждено 729 человек, около 70 000 прекратили её, получив предупреждения. Назвать это детским лепетом язык не поворачивается – ведь работа была проделана огромная. Но итог… Через десять лет после его доклада антисоветскую деятельность развернули сотни тысяч человек во главе со многими партийно-правительственными руководителями. Разложение затронуло и КГБ, внутри которого перестройка выявила собственных «демократов», включая выдвиженцев самого Андропова. Один из таких (кстати, сопровождал Горбачёва во время визита того в США) бросил нам в лицо: «Слава богу, времена дурацкого энтузиазма прошли. Теперь всё за деньги, платят – я работаю». Понимал ли он, что отсюда – принцип: работай на того, кто заплатит больше? Думаем, да. Но ведь это и есть поражение в войне. Причём задолго до её начала. Это есть также идеология предательства. Причём лёгкого, без сомнений и угрызений.
Деятели «демократического» розлива внушали нам, будто прекращённая Хрущёвым практика типична лишь для «ужасного сталинского режима». Но вот парадокс. Капиталистические службы безопасности осуществляют строжайший надзор за представителями аппарата власти, включая высших руководителей, и никогда не ослабят его. Западные спецслужбисты хотели бы скрыть неукоснительно соблюдаемую практику. А нужно ли? На ихнем «верху» не всегда этого стесняются. Президент США в 1974–1977 гг. Дж. Форд публично хвастал собственной благонадёжностью. Разоткровенничавшись и, видимо, испытывая гордость, он однажды поведал: перед тем как ему были доверены бразды правления, на разработку его давно проверенной персоны было вновь брошено порядка 250 сотрудников ФБР и др. ведомств. Сколько их контролировало каждый его шаг, когда он стал президентом, Форд, наверное, так и не узнал.
В то время как хрущёвцы разоружали социалистическую госбезопасность, на Западе наращивался жесточайший контрразведывательный режим, и спада в этом процессе там не было и нет.
Буржуазия небезосновательно убеждена: власть слишком дорогая вещь, чтобы безответственно относиться к ней, чтобы доверять безнадзорное пользование ею даже самым проверенным и надёжным слугам. Слуги буржуазии это понимают и не ропщут. А слуги советского народа? Немало их, неустойчивых и нетвёрдых, став бесконтрольными, не выдержали проверки на верность временем и обстоятельствами.
Осуществление революционных и эволюционных преобразований в пользу рабочих, крестьян, всех эксплуатируемых не может не вызывать сопротивления, включая силовое, их классовых антиподов. Реально оно подавляется тоже силой – диктатурой пролетариата. Она есть основная преграда на пути контрреволюции. Она же есть полнокровное обеспечение социалистической демократии. Твёрже эта диктатура – демократичнее социалистическое общество. Слабеет – рушится наша демократия. Здесь одно из генеральных различий между пролетарской и буржуазной диктатурами. Буржуазная подавляет эксплуатируемых, т. е. большинство народа, и чем сильнее это делает, тем уже рамки свобод большинства. Пролетарская подавляет эксплуататоров, т. е. незначительное меньшинство народа, и чем сильнее это делает, тем большее число людей пользуется благами свободы.
К тому же диктатура пролетариата не есть голое насилие. Борьба против отжившего общества, писал Ленин, для его преобразования в общество новое, социалистическое, разнообразна: она кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и политическая, административная и педагогическая.
Диктатура класса-гегемона, его руководящая роль по отношению ко всем остальным классам и социальным группам – краеугольный камень исторического развития, самое ОБЪЕКТИВНОЕ явление общественной жизни. Законы зарождения и функционирования этого явления исключают любые иные формы и содержания власти в классовом государстве. Идеология и практическая социология марксистов-ленинистов-сталинистов творчески развивалась и приспосабливалась к переменам в стране и в мире, однако неизменно зиждилась на этой базовой истине.
Но вот в лучах политической рампы высветились марксисты-ленинцы, запевшие о наполненном безмерным счастьем общенародном государстве. Из текста песни явствовало, что этот счастливый миг ждал нас не в будущем, а наступил уже сейчас. При Хрущёве эти солисты и хористы пели ещё не стройно. При Брежневе спелись высокопрофессионально, что и было закреплено ревизионистской, полусоветской Конституцией 1977 года.
О, какие толстые монографии и диссертации сочинялись, какие занудные лекции читались на тему общенародности! Какие наукообразные статьи писались! Какие утомительные радио– и телепередачи организовывались! Олухи царя небесного (если угодно, партийного) читали, слушали, смотрели, конспектировали. Скучали. Зевали. Соглашались. Не перепроверяли. Не заглядывали в классические труды. Не задавали лишних вопросов. Не интересовались мнением наших друзей в мире. Задубевшие от антисталинизма мозги не работали. Объявляя ненужной классовую диктатуру в классовом обществе – а социалистическая фаза коммунизма есть исключительно классовая реальность, – горе-идеологи объявили ненужным фундаментальный закон общественного развития. Горе-исполнители послушно взяли под козырёк. Что в остатке? Безмерное счастье оказалось безмерным идиотизмом. Голоса пели под чужую фонограмму: не сталинскую, не ленинскую, просто немарксистскую.
Подумать только – диктатура пролетариата мешала коммунистам (!) строить (!!) коммунизм (!!!). Большей аномалии индивидуального и коллективного сознания в истории трудно сыскать. Общенародность, как характеристика социального устройства, как символ постепенного отмирания государства, возможна, логична, продуктивна только в бесклассовом коммунистическом будущем. В остальных случаях она представляет собой теоретическую ахинею и практическое вытеснение одной диктатуры (в нашем случае – пролетариата) другой диктатурой (в нашем случае – буржуазии).
Прелюбопытная штука. Своё буржуйское государство, свой общественный строй европейские, американские, азиатские и другие капиталисты так и называют – «общенародным», «всенародным». Даже фашисты, не скрывающие преклонения перед диктатом элиты, провозглашающие власть избранных над толпой, со времён «Майн кампф» такой режим именуют «народническим».
Лишь социалистическое государство честно идентифицирует себя как государство диктатуры пролетариата. Собственно говоря, ничем другим оно и быть не может, если только его базис и надстройка являются стопроцентно социалистическими. Маркс открыл этот закон, Ленин применил, Сталин расширил и углубил его понимание и применение. Шавки от научного коммунизма попытались облаять и оспорить гениев. Добро бы в лужу сели они сами. Вскоре в лужах и ручьях крови погибали жертвы по всей стране.
Уготованы ли ей реки крови, а миру – моря крови? Вопрос риторический. Люди запамятовали, что обе предыдущие мировые войны начинались между капиталистами. Это они постоянно собачились между собой, но не забывали бросаться и на СССР, норовя если не загрызть, то хоть искусать его.
В 1941 году Советский Союз был втянут в кровавый передел собственности между двумя основными капиталистическими блоками помимо своего желания. Подвергшийся неспровоцированному нападению, он был вынужден защищаться. Зато среди антагонистических желаний у сцепившихся друг с другом системных государств одно было единым: убить Красную империю. Действия, к счастью, не были едиными. Урок мы им преподали запоминающийся.
Кстати, СССР не был империей в научно-политическом смысле. Империя – не обязательно нечто огромное по территории. Однако обязательно – то, что с особо циничным насилием физически и/или экономически захватывает чужие земли, разными способами покоряет народы для их системной эксплуатации и последующего УНИЧТОЖЕНИЯ, как израсходованного, ставшего излишним, мешающего материала. Ещё империя – это организм, который программирует не только собственное, но и мировое развитие или, по крайней мере, вносит крупный вклад в него.
Либералы-западники возмущаются «имперским мышлением», «имперскими планами» и т. п., хотя всё зависит от идейной и материальной наполняемости этих выражений. Советских людей заставили отнекиваться и отрицать какую-либо свою связь с имперскими побуждениями. Хозяева же Запада никогда не отказывались от них; блудословие об обратном не заслуживает внимания. Впрочем, на одно недавнее хвастливое признание внимание обратим. Оно появилось в журнале «Нью-Йорк таймс мэгэзин»: «Какое ещё слово, кроме «империя» в состоянии описать то внушающее трепет чувство, в которое на наших глазах превращена Америка?» А нам как великий грех преподносится то, что советская империя была-де наследницей империи царской. Так сказать, две византийские деспотии, две тюрьмы народов.
Действительно, царская империя носила ряд признаков тюрьмы народов. При существенном уточнении. Если её называть тюрьмой, то европейские империи надо считать настоящими кладбищами народов. Как выразился один несоветский, но объективный человек, русские приходили в чужие края врагами, а вели себя как друзья, зато англичане приходили в чужие края, представляясь друзьями, а вели себя как враги.
Русская, большевистская революция избавила царскую имперскость от уродливых системных наростов, развила её уникальные, непохожие ни на что в мире, положительные черты. Наша революция подхватила этническую, географическую, историческую эстафету российской империи. Сумела преодолеть политико-экономическую и духовно-культурную ограниченность всех империй прошлого и настоящего.
Современные империи редко прибегают к классической аннексии, чаще – к аннексии финансово-экономической. Пример: долларовая империя США. Возникло криптоимперство. Пример: Израиль. Дело не в его геостратегических притязаниях. Тайные инвестиции иудейских капиталов в экономику десятков стран, отчего происходит подчинение этих стран Израилю, делают его ведущей империей. Японский императорский двор выглядит анахронизмом. Однако Япония, несомненно, принадлежит к клубу западных, империалистических держав. Претерпев неоколониальные трансформации, т. е. пройдя курс политического омоложения, остались империалистами системники Франции и Бельгии. Выраженной финансово-экономической империей является Швейцария, хотя она никогда не имела колоний. Осуществляемый на наших глазах проект «Европейский союз» есть в т. ч. попытка создания капиталистической суперимперии, которая в условиях суперкризисов сумеет возглавить и отстоять систему. В практическом плане – сумеет сменить дряхлеющую долларовую империю, не справляющуюся со всемирными империалистическими обязанностями.
В сравнении с ними Советский Союз был самой настоящей антиимперией, антиимпериалистическим государственным образованием. Почему же мы иногда применяем к нему это звание? Потому что имеем в виду Советскую (Красную) Цивилизацию. Её масштабность, наследие и смыслы помогают разоблачать «суверенность» обломков великой страны, пугают «суверенизаторов» и приватизаторов, мешая им врать и воровать. От размаха её самоопределяющегося пространства и от излучаемой ею исторической величественности захватывает дух. Она тождественна эмоционально воспринимаемым передовой науке, могучей технике, несгибаемой воле, уникальной этике, непреходящему добру и их тотальному влиянию на весь мир. Это была не империалистическая, но имперская мощь!
Словосочетание «советская империя» есть лексическое проявление нашего восхищения и гордости, краткая запись гениальной формулы державности, народовластия, антикапитализма, формула безопасности и мира во всём мире.
Война – естественное состояние капиталистов. Она в принципе невозможна между антисистемными государствами. В противном случае вывод один: либо одно из государств-участников, либо все перестали быть антикапиталистическими, перерождаются в системные. Следует уяснить раз и навсегда: агрессивная война противна природе социализма. Витийства болтунов вокруг участия советских войск в известных событиях в Венгрии, Чехословакии, Афганистане есть попытка скрыть с помощью правды, полуправды и неправды истину. Особенно в отношении Афганистана. То была война, развязанная империалистами против антисистемного афганского режима, в которой советские воины-интернационалисты выполняли свой ДОЛГ: давали военный отпор не только местному, но и мировому капитализму.
Лирическое отступление. Известно, что в Афганистан советские граждане направлялись по приказу. Малоизвестно, что немалое число их стремилось и попадало туда добровольно. Даже когда началась перестроечная вакханалия, наши люди рвались оказать интернациональную помощь афганцам и, конечно же, получали от перестройщиков отказ.
…Москва. За окнами бухают барабаны перестройки. Мы держим в руках стопку исписанных от руки листков бумаги и разговариваем с теми, кто привёз эти заявления советских граждан на имя президента Горбачёва с просьбой послать их добровольцами в распоряжение народной кабульской власти. Наши войска оттуда уже были выведены. Но вмешательство и агрессия Запада продолжались, и война становилась всё более неравной для афганских друзей Советского Союза. Несколько десятков ребят родом из Узбекистана, прошедших срочную службу в рядах советского воинского контингента в Афганистане, написали и отправили те заявления. Ещё несколько сот выражали это желание устно. Вопреки волнам антисоветской и антикоммунистической лжи, они хотели, как и раньше, с оружием в руках отстаивать наши общие идеалы в братской стране. Не только узбекские патриоты были охвачены подобным настроением, но многие тысячи по всему СССР.
Ещё Ленин назвал Афганистан «ключом к Центральной Азии». Английские колонизаторы, как не лишённые воображения потомственные мореплаватели, сравнивали Афганистан с «капитанским мостиком Азии» и вели изнурительную борьбу за овладение им. Они потерпели поражение. Борьбу выиграл Сталин, который сумел мирно взойти на мостик, откуда можно было обозревать процессы, по меньшей мере, на половине Евразии и управлять многими из них. Гармонизировав коренные интересы советского и афганского народов, он посредством дипломатии и разведки, торгового, культурного и военного сотрудничества ввёл эту страну в орбиту красного влияния, сделал её нашим союзником.
История того, как из союзника получился враг, длинная, сложная, с множеством известных и неизвестных обстоятельств, и большинство известных имеют в основе отход от принципов сталинизма. Наших воинов, помогавших дружественным афганцам, ЗАСТАВИЛИ проиграть войну. Не их вина, но их беда, что не было уже у руководства СССР ничего от сталинской мудрости и непобедимости, что политика Москвы хромала на обе ноги. Умный, смелый, однако беспомощный перед вышестоящими политическими инстанциями полковник, успешно громивший душманов, отбывая на родину, с тоской сказал пронзительную истину: «Сталин ни за что бы не вводил войска в Афганистан, а если бы ввёл, ни за что бы не вывел, не добившись победы». К сожалению, таким полковникам в застойные времена редко присваивались генеральские звания.
До Второй мировой войны Советский Союз не имел достаточного потенциала, чтобы воспрепятствовать глобальной бойне. После он вместе с союзниками по соцлагерю представлял собой столь внушительную силу, что системники не посмели стравить народы вновь по всему миру, отводя свою проданную дьяволу душу в локальных войнах. С падением СССР боевые действия впервые за полвека возобновились в Европе. Да ещё в регионе, который издавна слыл пороховой бочкой: на Балканах. Прибавьте сюда вооружённые конфликты в Южной России и Молдавии. На подходе Украина. Не забудьте о переходящих в вооружённое противоборство западных межнациональных разногласиях: баски – испанцы, ирландцы – англичане, корсиканцы – французы, фламандцы – валлоны… Примите во внимание столкновения между натовскими государствами: Греция и Турция. Учтите противостояние между титульными нациями и иммигрантами.
От всего этого мировая буржуазия пребывала в панике и металась в поисках выхода. Нашла. Протащив и навязав советскому народу комплексный антисталинизм – в экономике, идеологии, культуре. Да вот, поди ж ты, сами западные экономисты и менеджеры без лишней огласки используют многие неустаревающие методы сталинизма в управлении и планировании. Запад учился у нас (читай: у Сталина), в том числе на наших ошибках, неизбежных для первопроходцев.
А мы? У кого и чему учились мы?
Задать бы этот вопрос Е. Гайдару, А. Чубайсу, А. Шохину, Б. Фёдорову, К. Кагаловскому, П. Авену, Е. Ясину, другим непотопляемым персонам из политико-экономических верхов России, которые выходили невредимыми из всех кризисов, организованных и протекавших с их помощью и при их участии. Перечисленные персоны в 1983–1985 гг. учились в британском Институте экономических отношений. Та ещё подготовочка! Её прошли те, кого выдают за светил отечественного менеджмента, тогда как Сталин не взял бы их даже в сторожа дровяного склада.
При правительстве Ельцина трудились 200 (!) приглашённых иностранных специалистов, которые на наши с вами деньги содействовали приватизации и развалу советской экономики. В прессе были названы фамилии кадровых разведчиков США, входивших в состав этой когорты разрушителей: Бойл, Христофер, Шаробель, Аккерман, Фишер, Уилсон и др. Сейчас они здесь не особенно нужны. Подготовка гайдарчиков, гайдаров и гайдарищ поставлена на поток в учебных центрах той же Англии и США. Подросла смена будущих негоциантов, умеющих торговать родиной за наличные, в рассрочку, бартером – по-всякому. Наследники системных идеологий и состояний, они призваны ликвидировать остатки нашего доколониального, т. е. советского народного хозяйства, когда-то столь опасного для Запада своим потенциалом и примером.
Благодаря деятельности отцов и детей антисоциалистической реформации прежняя советская квазибуржуазия избавилась от прилагательного «советская» и от приставки «квази». И так стремительно ворвалась в гущу системы, что вызвала оторопь у видавших виды международных олигархов. Не только потому, что превратила СНГовённое пространство в самое взяткоёмкое на планете. И не потому, что явила миру редчайший по экзотическим проявлениям симбиоз – плод сращивания олигархата с высшей бюрократией. Притчей во языцех стали её богатство и повадки – всеевропейские и всемирные загулы, на фоне которых плейбои Запада выглядят побирушками и оборванцами.
Впрочем, среди её любимых занятий есть и серьёзные. Например, внеэкономические изъятия. В буржуазной среде под этим высококультурным выражением подразумеваются взятки, «откаты», подношения – коррупция. Из Генпрокуратуры России донеслось, что ежегодный взяточный «бюджет» составляет 200–250 миллиардов долларов. Столоначальники и стряпчие советского периода, падкие на сей приварок к жалованью, выглядят простодушными буратино и наивными мальвинами по сравнению с их взятконаследниками. Эти суть кот Базилио, выросший до тигриного размера. Взятки превращены в НОРМУ экономики, политики, быта, претендуют на легализацию и выступают гарантом системных порядков. Внеэкономическое изъятие, которым мздоимцы совучреждений, трясясь от страха, набивали кубышку, теперь играючи и безбоязненно вкладывается в капиталистическое дело, становится узаконенным фактором роста финансового и всякого иного веса, влияния, престижа в обществе.
Не верите нам? Тогда поверьте политологу Кагаловскому, который в похвальном тоне говорил: «Чубайс может заслуженно считаться создателем системы коррупции в защиту демократии». И ведь не соврал, ведь сущая правда.
Кто есть самые важные игроки на поле любой коррупции? Самые богатые люди в любой стране.
В течение девяностых годов в западных и российских изданиях иногда появлялись списки отечественных миллиардеров в долларовом исчислении из 6–8, реже из 12–15 фамилий. Ерунда это и попытка сокрытия истинного положения вещей. Главарям всемирной системы капитализма знакомы все миллиардеры стран-постсоветышей, в большинстве российские, которых ещё тогда было числом до сотни. Дело не в фамилиях, дело в масштабах разворовывания общенародного достояния, которое кодифицировано в этой цифре – «сто». Эти человекообразные продолжают богатеть и однажды станут богаче всего остального населения бывшей страны ровно настолько, насколько, согласно законам системного рынка, оно станет беднее.
Появление большого числа сверхбогачей неудивительно. В результате незаконной, полууголовной приватизации они за бесценок приобрели советскую общенародную собственность, оценивать которую бессмысленно в любой валюте. Цифру с таким количеством нулей вручную надо выписывать целый день без перерыва на обед. Мы всё же назовём ту, что авторитетные эксперты вычислили только за два первых года приватизационной вакханалии и только по России: 6 триллионов долларов США. Из них в казну поступило чуть более 9 миллиардов. Всего-навсего.
Мы стали заповедником крупнейшего в мире доморощенного ворья, и не удивляйтесь, если скоро обнаружится, что число миллиардеров перевалило за вторую сотню. Есть ещё публика «победнее» – мультимиллионеры и миллионеры; богатство многих из них даже по буржуазным законам тоже криминального происхождения. Вволю пограбив нас, двуногие «сливки общества» тайно вывезли и вывозят капиталы за рубеж. Из России за год – от 20 до 50 миллиардов долларов. В «удачный» год – ещё больше. При этом нахально требуют финансовой амнистии. А то, дескать, не видать вашей России наших инвестиций. (Если этих господ взять в оборот по-сталински, они приползут и в зубах принесут всё.)
Вывод. Не ликвидируем частное предпринимательство, не сталинизируем общество – не перекроем утечку капиталов, не поднимем нравственную мотивацию труда, не избавимся от воров, взяточников и авантюристов, не возродим экономику, не возглавим мировую науку и технику. Не только космической державой не будем, но и аграрной тоже. Будем множеством княжьих уделов, где плетут лапти и пашут сохой. Однако это уже другая тема – тема необходимости социалистической революции.
Через десталинизацию шёл слом не некоей абстрактной веры в коммунизм и преданности ему, а реальных структур диктатуры пролетариата, как наилучшего содержания и формы власти, как обязательного условия наивысшей социальной справедливости. Об этом тоже скажем чуть подробнее.
Из многообразных функций диктатуры пролетариата выделим ту, которая предусматривала взаимный контроль партийных и правоохранительных органов. Хрущёвских демагогов раздражало, что сталинские чекисты, которых партия расставляла в органах безопасности и внутренних дел, не только имели право, но обязаны были отслеживать деятельность партийного руководства. Хрущёвцы назвали этот взаимопроникающий контроль беззаконием и покончили с абсолютно законной и необходимейшей функцией пролетарской диктатуры.
Специальные приказы, регламентировавшие работу КГБ, созданного после смерти Сталина, запрещали прослушивание телефонных разговоров, наружное наблюдение и тому подобные действия в отношении широкого круга лиц, начиная с члена бюро райкома партии. Оперативную разработку подозреваемого в чём-то партийного деятеля чекисты могли теперь вести лишь с разрешения партийного органа. То есть могли попасть в ситуацию, когда испрашивать это разрешение надо было бы у самого подозреваемого. Враг стремился вербовать агентуру в главном руководящем слое, а контрразведка имела развязанные руки только в среде рабочих, крестьян и массовой интеллигенции. КГБ довольно оперативно вылавливал лазутчика из числа иностранцев, но порой был не в состоянии обезвредить такого же из числа наших высоких начальников. Впоследствии для советского народа это обернулось трагедией.
А борьба с так называемыми диссидентами? Это же был Тришкин кафтан: ликвидировалась одна антисоветская группка, появлялась другая. Сравнение с кафтаном устарело аккурат к смерти Брежнева. Теперь это напоминало борьбу с гидрой: ликвидировалась одна группа, появлялись две другие. Агрессивное инакомыслие и его прямое сотрудничество с врагами социализма поощрялись косвенно политикой «верхов». Антисоветский «низ» кивал на советский «верх», который сам вёл антисталинскую пропаганду, сам, как дурень с писаной торбой, носился с идеями «взаимопонимания и взаимоуважения», «всестороннего сотрудничества», «разрядки международной напряжённости», с идеями неклассовой демократии. Больных «хельсинкскими соглашениями» – этой кремлёвской и диссидентской чесоткой – объединяло гораздо большее, чем могло показаться со стороны.
Бороться с проявлениями вражеской деятельности только методами сыска – малоэффективное занятие. Слабеющая советская антисистемность остро нуждалась не в полицейском, а в политическом подходе к проблемам защиты государства и строя, диктуемом в первую очередь интересами рабочего класса. Собственно, это и есть сталинизм в практике правоохранителей. Однако они в 60 – 80-х годах разбирались в сталинизме, как медведь в синхрофазотроне. Чуяли, что с государственной машиной что-то неладно, мигает и гудит как-то не так, но прилежно давили лапами не на те кнопки.
Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов в середине 1970-х годов докладывал, что в течение десяти предыдущих лет за антисоветскую деятельность было осуждено 729 человек, около 70 000 прекратили её, получив предупреждения. Назвать это детским лепетом язык не поворачивается – ведь работа была проделана огромная. Но итог… Через десять лет после его доклада антисоветскую деятельность развернули сотни тысяч человек во главе со многими партийно-правительственными руководителями. Разложение затронуло и КГБ, внутри которого перестройка выявила собственных «демократов», включая выдвиженцев самого Андропова. Один из таких (кстати, сопровождал Горбачёва во время визита того в США) бросил нам в лицо: «Слава богу, времена дурацкого энтузиазма прошли. Теперь всё за деньги, платят – я работаю». Понимал ли он, что отсюда – принцип: работай на того, кто заплатит больше? Думаем, да. Но ведь это и есть поражение в войне. Причём задолго до её начала. Это есть также идеология предательства. Причём лёгкого, без сомнений и угрызений.
Деятели «демократического» розлива внушали нам, будто прекращённая Хрущёвым практика типична лишь для «ужасного сталинского режима». Но вот парадокс. Капиталистические службы безопасности осуществляют строжайший надзор за представителями аппарата власти, включая высших руководителей, и никогда не ослабят его. Западные спецслужбисты хотели бы скрыть неукоснительно соблюдаемую практику. А нужно ли? На ихнем «верху» не всегда этого стесняются. Президент США в 1974–1977 гг. Дж. Форд публично хвастал собственной благонадёжностью. Разоткровенничавшись и, видимо, испытывая гордость, он однажды поведал: перед тем как ему были доверены бразды правления, на разработку его давно проверенной персоны было вновь брошено порядка 250 сотрудников ФБР и др. ведомств. Сколько их контролировало каждый его шаг, когда он стал президентом, Форд, наверное, так и не узнал.
В то время как хрущёвцы разоружали социалистическую госбезопасность, на Западе наращивался жесточайший контрразведывательный режим, и спада в этом процессе там не было и нет.
Буржуазия небезосновательно убеждена: власть слишком дорогая вещь, чтобы безответственно относиться к ней, чтобы доверять безнадзорное пользование ею даже самым проверенным и надёжным слугам. Слуги буржуазии это понимают и не ропщут. А слуги советского народа? Немало их, неустойчивых и нетвёрдых, став бесконтрольными, не выдержали проверки на верность временем и обстоятельствами.
Осуществление революционных и эволюционных преобразований в пользу рабочих, крестьян, всех эксплуатируемых не может не вызывать сопротивления, включая силовое, их классовых антиподов. Реально оно подавляется тоже силой – диктатурой пролетариата. Она есть основная преграда на пути контрреволюции. Она же есть полнокровное обеспечение социалистической демократии. Твёрже эта диктатура – демократичнее социалистическое общество. Слабеет – рушится наша демократия. Здесь одно из генеральных различий между пролетарской и буржуазной диктатурами. Буржуазная подавляет эксплуатируемых, т. е. большинство народа, и чем сильнее это делает, тем уже рамки свобод большинства. Пролетарская подавляет эксплуататоров, т. е. незначительное меньшинство народа, и чем сильнее это делает, тем большее число людей пользуется благами свободы.
К тому же диктатура пролетариата не есть голое насилие. Борьба против отжившего общества, писал Ленин, для его преобразования в общество новое, социалистическое, разнообразна: она кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и политическая, административная и педагогическая.
Диктатура класса-гегемона, его руководящая роль по отношению ко всем остальным классам и социальным группам – краеугольный камень исторического развития, самое ОБЪЕКТИВНОЕ явление общественной жизни. Законы зарождения и функционирования этого явления исключают любые иные формы и содержания власти в классовом государстве. Идеология и практическая социология марксистов-ленинистов-сталинистов творчески развивалась и приспосабливалась к переменам в стране и в мире, однако неизменно зиждилась на этой базовой истине.
Но вот в лучах политической рампы высветились марксисты-ленинцы, запевшие о наполненном безмерным счастьем общенародном государстве. Из текста песни явствовало, что этот счастливый миг ждал нас не в будущем, а наступил уже сейчас. При Хрущёве эти солисты и хористы пели ещё не стройно. При Брежневе спелись высокопрофессионально, что и было закреплено ревизионистской, полусоветской Конституцией 1977 года.
О, какие толстые монографии и диссертации сочинялись, какие занудные лекции читались на тему общенародности! Какие наукообразные статьи писались! Какие утомительные радио– и телепередачи организовывались! Олухи царя небесного (если угодно, партийного) читали, слушали, смотрели, конспектировали. Скучали. Зевали. Соглашались. Не перепроверяли. Не заглядывали в классические труды. Не задавали лишних вопросов. Не интересовались мнением наших друзей в мире. Задубевшие от антисталинизма мозги не работали. Объявляя ненужной классовую диктатуру в классовом обществе – а социалистическая фаза коммунизма есть исключительно классовая реальность, – горе-идеологи объявили ненужным фундаментальный закон общественного развития. Горе-исполнители послушно взяли под козырёк. Что в остатке? Безмерное счастье оказалось безмерным идиотизмом. Голоса пели под чужую фонограмму: не сталинскую, не ленинскую, просто немарксистскую.
Подумать только – диктатура пролетариата мешала коммунистам (!) строить (!!) коммунизм (!!!). Большей аномалии индивидуального и коллективного сознания в истории трудно сыскать. Общенародность, как характеристика социального устройства, как символ постепенного отмирания государства, возможна, логична, продуктивна только в бесклассовом коммунистическом будущем. В остальных случаях она представляет собой теоретическую ахинею и практическое вытеснение одной диктатуры (в нашем случае – пролетариата) другой диктатурой (в нашем случае – буржуазии).
Прелюбопытная штука. Своё буржуйское государство, свой общественный строй европейские, американские, азиатские и другие капиталисты так и называют – «общенародным», «всенародным». Даже фашисты, не скрывающие преклонения перед диктатом элиты, провозглашающие власть избранных над толпой, со времён «Майн кампф» такой режим именуют «народническим».
Лишь социалистическое государство честно идентифицирует себя как государство диктатуры пролетариата. Собственно говоря, ничем другим оно и быть не может, если только его базис и надстройка являются стопроцентно социалистическими. Маркс открыл этот закон, Ленин применил, Сталин расширил и углубил его понимание и применение. Шавки от научного коммунизма попытались облаять и оспорить гениев. Добро бы в лужу сели они сами. Вскоре в лужах и ручьях крови погибали жертвы по всей стране.
Уготованы ли ей реки крови, а миру – моря крови? Вопрос риторический. Люди запамятовали, что обе предыдущие мировые войны начинались между капиталистами. Это они постоянно собачились между собой, но не забывали бросаться и на СССР, норовя если не загрызть, то хоть искусать его.
В 1941 году Советский Союз был втянут в кровавый передел собственности между двумя основными капиталистическими блоками помимо своего желания. Подвергшийся неспровоцированному нападению, он был вынужден защищаться. Зато среди антагонистических желаний у сцепившихся друг с другом системных государств одно было единым: убить Красную империю. Действия, к счастью, не были едиными. Урок мы им преподали запоминающийся.
Кстати, СССР не был империей в научно-политическом смысле. Империя – не обязательно нечто огромное по территории. Однако обязательно – то, что с особо циничным насилием физически и/или экономически захватывает чужие земли, разными способами покоряет народы для их системной эксплуатации и последующего УНИЧТОЖЕНИЯ, как израсходованного, ставшего излишним, мешающего материала. Ещё империя – это организм, который программирует не только собственное, но и мировое развитие или, по крайней мере, вносит крупный вклад в него.
Либералы-западники возмущаются «имперским мышлением», «имперскими планами» и т. п., хотя всё зависит от идейной и материальной наполняемости этих выражений. Советских людей заставили отнекиваться и отрицать какую-либо свою связь с имперскими побуждениями. Хозяева же Запада никогда не отказывались от них; блудословие об обратном не заслуживает внимания. Впрочем, на одно недавнее хвастливое признание внимание обратим. Оно появилось в журнале «Нью-Йорк таймс мэгэзин»: «Какое ещё слово, кроме «империя» в состоянии описать то внушающее трепет чувство, в которое на наших глазах превращена Америка?» А нам как великий грех преподносится то, что советская империя была-де наследницей империи царской. Так сказать, две византийские деспотии, две тюрьмы народов.
Действительно, царская империя носила ряд признаков тюрьмы народов. При существенном уточнении. Если её называть тюрьмой, то европейские империи надо считать настоящими кладбищами народов. Как выразился один несоветский, но объективный человек, русские приходили в чужие края врагами, а вели себя как друзья, зато англичане приходили в чужие края, представляясь друзьями, а вели себя как враги.
Русская, большевистская революция избавила царскую имперскость от уродливых системных наростов, развила её уникальные, непохожие ни на что в мире, положительные черты. Наша революция подхватила этническую, географическую, историческую эстафету российской империи. Сумела преодолеть политико-экономическую и духовно-культурную ограниченность всех империй прошлого и настоящего.
Современные империи редко прибегают к классической аннексии, чаще – к аннексии финансово-экономической. Пример: долларовая империя США. Возникло криптоимперство. Пример: Израиль. Дело не в его геостратегических притязаниях. Тайные инвестиции иудейских капиталов в экономику десятков стран, отчего происходит подчинение этих стран Израилю, делают его ведущей империей. Японский императорский двор выглядит анахронизмом. Однако Япония, несомненно, принадлежит к клубу западных, империалистических держав. Претерпев неоколониальные трансформации, т. е. пройдя курс политического омоложения, остались империалистами системники Франции и Бельгии. Выраженной финансово-экономической империей является Швейцария, хотя она никогда не имела колоний. Осуществляемый на наших глазах проект «Европейский союз» есть в т. ч. попытка создания капиталистической суперимперии, которая в условиях суперкризисов сумеет возглавить и отстоять систему. В практическом плане – сумеет сменить дряхлеющую долларовую империю, не справляющуюся со всемирными империалистическими обязанностями.
В сравнении с ними Советский Союз был самой настоящей антиимперией, антиимпериалистическим государственным образованием. Почему же мы иногда применяем к нему это звание? Потому что имеем в виду Советскую (Красную) Цивилизацию. Её масштабность, наследие и смыслы помогают разоблачать «суверенность» обломков великой страны, пугают «суверенизаторов» и приватизаторов, мешая им врать и воровать. От размаха её самоопределяющегося пространства и от излучаемой ею исторической величественности захватывает дух. Она тождественна эмоционально воспринимаемым передовой науке, могучей технике, несгибаемой воле, уникальной этике, непреходящему добру и их тотальному влиянию на весь мир. Это была не империалистическая, но имперская мощь!
Словосочетание «советская империя» есть лексическое проявление нашего восхищения и гордости, краткая запись гениальной формулы державности, народовластия, антикапитализма, формула безопасности и мира во всём мире.
Война – естественное состояние капиталистов. Она в принципе невозможна между антисистемными государствами. В противном случае вывод один: либо одно из государств-участников, либо все перестали быть антикапиталистическими, перерождаются в системные. Следует уяснить раз и навсегда: агрессивная война противна природе социализма. Витийства болтунов вокруг участия советских войск в известных событиях в Венгрии, Чехословакии, Афганистане есть попытка скрыть с помощью правды, полуправды и неправды истину. Особенно в отношении Афганистана. То была война, развязанная империалистами против антисистемного афганского режима, в которой советские воины-интернационалисты выполняли свой ДОЛГ: давали военный отпор не только местному, но и мировому капитализму.
Лирическое отступление. Известно, что в Афганистан советские граждане направлялись по приказу. Малоизвестно, что немалое число их стремилось и попадало туда добровольно. Даже когда началась перестроечная вакханалия, наши люди рвались оказать интернациональную помощь афганцам и, конечно же, получали от перестройщиков отказ.
…Москва. За окнами бухают барабаны перестройки. Мы держим в руках стопку исписанных от руки листков бумаги и разговариваем с теми, кто привёз эти заявления советских граждан на имя президента Горбачёва с просьбой послать их добровольцами в распоряжение народной кабульской власти. Наши войска оттуда уже были выведены. Но вмешательство и агрессия Запада продолжались, и война становилась всё более неравной для афганских друзей Советского Союза. Несколько десятков ребят родом из Узбекистана, прошедших срочную службу в рядах советского воинского контингента в Афганистане, написали и отправили те заявления. Ещё несколько сот выражали это желание устно. Вопреки волнам антисоветской и антикоммунистической лжи, они хотели, как и раньше, с оружием в руках отстаивать наши общие идеалы в братской стране. Не только узбекские патриоты были охвачены подобным настроением, но многие тысячи по всему СССР.
Ещё Ленин назвал Афганистан «ключом к Центральной Азии». Английские колонизаторы, как не лишённые воображения потомственные мореплаватели, сравнивали Афганистан с «капитанским мостиком Азии» и вели изнурительную борьбу за овладение им. Они потерпели поражение. Борьбу выиграл Сталин, который сумел мирно взойти на мостик, откуда можно было обозревать процессы, по меньшей мере, на половине Евразии и управлять многими из них. Гармонизировав коренные интересы советского и афганского народов, он посредством дипломатии и разведки, торгового, культурного и военного сотрудничества ввёл эту страну в орбиту красного влияния, сделал её нашим союзником.
История того, как из союзника получился враг, длинная, сложная, с множеством известных и неизвестных обстоятельств, и большинство известных имеют в основе отход от принципов сталинизма. Наших воинов, помогавших дружественным афганцам, ЗАСТАВИЛИ проиграть войну. Не их вина, но их беда, что не было уже у руководства СССР ничего от сталинской мудрости и непобедимости, что политика Москвы хромала на обе ноги. Умный, смелый, однако беспомощный перед вышестоящими политическими инстанциями полковник, успешно громивший душманов, отбывая на родину, с тоской сказал пронзительную истину: «Сталин ни за что бы не вводил войска в Афганистан, а если бы ввёл, ни за что бы не вывел, не добившись победы». К сожалению, таким полковникам в застойные времена редко присваивались генеральские звания.
До Второй мировой войны Советский Союз не имел достаточного потенциала, чтобы воспрепятствовать глобальной бойне. После он вместе с союзниками по соцлагерю представлял собой столь внушительную силу, что системники не посмели стравить народы вновь по всему миру, отводя свою проданную дьяволу душу в локальных войнах. С падением СССР боевые действия впервые за полвека возобновились в Европе. Да ещё в регионе, который издавна слыл пороховой бочкой: на Балканах. Прибавьте сюда вооружённые конфликты в Южной России и Молдавии. На подходе Украина. Не забудьте о переходящих в вооружённое противоборство западных межнациональных разногласиях: баски – испанцы, ирландцы – англичане, корсиканцы – французы, фламандцы – валлоны… Примите во внимание столкновения между натовскими государствами: Греция и Турция. Учтите противостояние между титульными нациями и иммигрантами.