Страница:
– Не надо! – крикнул Эрестор, понимавший, что выиграл у банды Ровэна совсем немного времени. – Уходите!
Они подчинились и стали отходить к границе зоны блокады, проходившей через руины Джексонвилла, туда, где уцелевшие адепты смогут построить пространственные коридоры и спасти всех… Но Судьба в этот день отвернулась от них.
Сражаясь с черными тенями, Эрестор вдруг почувствовал всплеск Силы позади себя и быстро развернулся… Однако недостаточно быстро, ибо тот враг, который возник из ниоткуда за его спиной, ничуть не уступал эдемиту ни в скорости, ни в могуществе. Багровый клинок, сжимаемый Маурезеном, отделил голову Эрестора от туловища. Взглянув на поверженного врага, инфер рассмеялся:
– Тоже мне, глава Совета! Ничего особенного!
Он склонился над телом эдемита и положил ладонь ему на грудь, поглощая душу. Черные тени метнулись было к нему, но полыхнувшее в глазах инфера адское пламя остановило их.
– Вот и прекрасно! – пробормотал Маурезен. – Хорошие птички!
«Сделав ручкой» черным теням, в растерянности кружившим вокруг, инфер исчез во вспышке пламени, переместившись к самой границе зоны блокады. Осталось пересечь ее – и поминай как звали!
Он уже не видел, как материализовавшиеся на том самом месте, где он только что стоял, личи Танта, с некоторым удивлением взглянув на обезглавленный труп эдемита, накинули сеть «черной немочи» на отступающий отряд. Не видел он и последовавшего за этим короткого и жестокого боя, который обреченный отряд вел с оправившимися от изумления черными тенями и подоспевшими вампирами, боя, который уже через пару минут после начала превратился в истребление защитников Пандемониума. Но все это его сейчас никоим образом не интересовало: свое дело он уже сделал и свой приз получил.
Пиренейский полуостров. Сектор Кхазмадан
Когда Тираэл материализовался в точке, где заканчивался пространственный коридор, построенный Алистанусом, его ожидали сразу два неприятных сюрприза. Во-первых, далее шли следы сразу от трех пространственных коридоров, ведущих в разных направлениях. Разумеется, преследуемый знал, что для достаточно сильного мага не составляет никакого труда отследить маршрут пространственного коридора, потому и принял меры по запутыванию следов. Конечно, сосредоточившись и потратив некоторое время, Тираэл смог бы определить, какой из этих трех коридоров был истинным. Но тут в действие вступил второй сюрприз. Состоял он в том, что развилка коридоров находилась в секторе Кхазмадан, и совсем рядом яростно полыхало какое-то уже наполовину развалившееся здание. С одного взгляда на него Тираэл понял, что разрушения и пожар являются следствием только что состоявшегося магического удара.
Высший эдемит, несмотря на немалую досаду, испытываемую им, не мог не восхититься остроумием Алистануса. Сектор Кхазмадан – обиталище орков – и так был крайне неприятным местом для прогулок, а выходка эллезарца с сожженным домом (Тираэл не сомневался, что это его рук дело) еще и чрезвычайно разозлила местных жителей. Об этом можно было судить по злобным лицам приближавшейся вооруженной толпы (хотя доброе лицо орка достаточно сложно себе вообразить). Среди зеленокожих было как минимум три адепта. Присутствие магов придавало уверенности оркам-солдатам, и они были полны решимости сполна спросить за разрушенный дом если не с самого поджигателя, то, по крайней мере, с того, кого они считали его сообщником.
Эдемит не сомневался, что сумеет справиться с этой озверевшей толпой, но это займет немало времени и отнимет довольно много сил, так что следовало как можно скорее убираться отсюда. Времени для оценки подлинности коридоров мерзавец Алистанус ему не оставил. Значит, придется запомнить и проверить все три точки выхода коридоров. И тут один из орочьих адептов ударил по нему метеоритным дождем. Очевидно, это было сильнейшее из доступных ему заклинаний. Тираэл отразил его и поспешно дематериализовался, пообещав себе как-нибудь вернуться сюда и преподать этим зеленокожим скотам урок почтительности к представителям высшей расы.
Долина Изгнанников. Сектор Дрэнор
– Можно узнать, куда ты собралась? – поинтересовалась Селена, наблюдая за приготовлениями Аллерии. – На войну, – хмуро ответила эльфийка, упаковывая в заплечную сумку провизию, воду, приготовленные ею зелья и оставшиеся артефакты. – Я не могу спокойно смотреть как гибнет этот мир!
– Без Дмитрия? Это безумие! У тебя нет ни единого шанса!
– Я вступлю в армию Пандемониума!
– Ну да, – саркастически промолвила инферийка. – Там тебя ждут с распростертыми объятиями! Ты – преступница, не забыла? Тебя все ищут! А если ты надеешься, что война все спишет, то совершенно зря! Именно по законам военного времени тебя и казнят без суда и следствия!
– Значит, буду воевать одна!
– Не одна, – поправила ее Селена.
– Ты пойдешь со мной?
– Куда я денусь? – проворчала инферийка. – С вами, смертными, поведешься – таких глупостей наберешься! Ведь понимаю, что смысла в этой затее – ноль, но вот надо же, не могу тебя отпустить на такое мероприятие одну!
– Тогда собирайся.
– Мне нечего собирать. Только вот надо кое-что взять у моего знакомого. Это должно уже быть готово.
– Может, зайдем за этим вместе?
Селена усмехнулась:
– Нет, это место не для тебя. Я уж как-нибудь сама… Только обязательно дождись меня и не делай глупостей!
– Обещаю!
Недоверчиво посмотрев на нее, Селена дематериализовалась, а эльфийка продолжала сборы. Через пару минут после исчезновения инферийки, Аллерия вновь ощутила магический всплеск.
– А ты быстро управилась! – произнесла она, оборачиваясь.
Но сзади никого не было. Зато внизу открылась входная дверь. С внезапно заколотившимся сердцем Аллерия выбежала на лестницу. В дом входил абсолютно седой человек с до боли знакомой фигурой и в не менее знакомой одежде. Боясь поверить своим глазам, чужим от волнения голосом Аллерия проговорила:
– Здравствуйте!
Человек поднял глаза:
– А почему так официально?
– Дмитрий!!!
В мгновение ока сбежала она по лестнице и бросилась ему на шею. Он тоже обнял ее, но как-то нерешительно, немало смущенный столь откровенным проявлением эмоций, обычно не свойственным строгой эльфийке.
– Здравствуй, Аллерия! Прости, что задержался.
– Где ты был?… – Она ласково провела рукой по его седой шевелюре. – И что с твоими волосами?
– Где я был, сейчас расскажу. Что же до волос… – он положил руку на свое левое бедро, и в его глазах мелькнула тоска. – Ладно, пойдем наверх. Где Селена?
– Убыла по делам. Обещала скоро вернуться.
– Тогда, с моим рассказом, пожалуй, стоит повременить до ее возвращения, чтобы не повторяться. А ты пока поведай мне, как вы обе выкрутились из той заварушки, в которую я вас втравил.
Тибетское нагорье
Пещера… Алистанус уже видел ее в том сне… Нет, не сне! Полуяви, когда он прошел первичное ментальное посвящение. Теперь скорее – вряд ли своими хитросплетениями он запутает или, хотя бы, надолго задержит Тираэла. Эдемит был чрезвычайно сильным магом, и не стоило его недооценивать. Он скоро все равно прибудет сюда. Главное, чтобы к этому времени сам Алистанус был во всеоружии. Но для этого необходимо пройти физическое посвящение. Вот и знакомый грот. И озеро света в нем. Правда, сейчас ощущения от близости источника душ были гораздо более яркими.
– Я пришел, Локус! – произнес Алистанус.
– Так не теряй зря времени! Ты знаешь, что делать. Ты должен стать со мной единым целым!
Алистанус знал. Он подошел к озеру света и шагнул туда. На этот раз адепт чувствовал Локус совсем по-другому. Сейчас это была боль, смешанная с невероятным восторгом. Тело Алистануса раскрылось навстречу энергии Локуса, слилось с ним воедино. Энергия Локуса находила те пустоты, которые он все время чувствовал внутри себя. Он всю жизнь искал, чем их заполнить, но не находил. И вот теперь – нашел. Энергии не хватало места внутри и она распирала его. А это было мучительно больно и… восхитительно, ибо каждая клеточка его тела наполнялась Силой. Алистанус и сам становился Силой. Да-да, именно Силой, а не ее слугой, защитником, проводником. Он сам становился Локусом, его очеловеченной частью, и это было прекрасно.
И вот все кончилось. Он стоял на берегу бассейна Света и смотрел на вход в пещеру, за которым была опасность. Алистанус чувствовал ее, так как теперь защита Локуса стала его долгом. Это означало для него – защищать себя.
– Он уже здесь.
– Я чувствую.
– Я могу закрыть ему доступ сюда.
– Не стуит. Он уже знает или догадывается, что здесь находится, и вернется с подкреплением. Они возьмут нас в осаду, а я не уверен, что справлюсь с целой армией эдемитов.
– Тогда надо пустить его сюда.
– Да… Впустить, но не выпустить…
Алистанус улыбнулся.
Нижний мир
Дверь за Селеной закрылась, а Тавигарн, как загипнотизированный смотрел на «глаз геноцида» в контейнере, который стоял на его столе. – Славная добыча, не так ли? – произнес голос за его спиной.
Ученый обернулся. На него со странной улыбкой смотрел Маурезен.
– Без сомнения, – подтвердил Тавигарн. – Теперь мои исследования получат серьезный толчок вперед.
– А ведь мы могли ее взять…
– Это не обсуждается, – отрезал Тавигарн. – Кажется, я и так проявил более чем достаточно верноподданнических чувств. Эксклюзивная информация по моим исследованиям и новейшие образцы… У меня есть свой кодекс чести, и я его придерживаюсь. Мои клиенты неприкосновенны.
– И как далеко простирается ваш кодекс чести?
– В пределах ближайших окрестностей моей лаборатории. Да какая вам разница? Она уже давно телепортировалась…
– Ну, моя секретная служба могла бы…
– Ваша секретная служба?
– Секретная служба Совета, – поправился Маурезен. – Ну да ладно…
– Вам так нужна эта преступница?
– Да какая она преступница? Так, разменная монета в нашей игре с эдемитами. Но теперь нет нужды заигрывать с ними, так что хотелось бы вернуть ее в наши ряды. Как-никак, она – убийца экстра класса. Впрочем, пусть идет! Возможно, в одиночном полете она принесет даже больше пользы…
Маурезен замолчал, размышляя о своем, а Тавигарн гадал, в чем причина такой откровенности с ним этого самого влиятельного и самого скрытного из больших политиков Нижнего мира. Однако, молчание затягивалось, и это несколько напрягало ученого.
– А за «стражника» вам отдельное спасибо, – произнес, наконец, Высший инфер, поглаживая лежащий на столе амулет, весьма сильно напоминавший тот, что носят усмирители.
– «Спасибо», конечно, хорошо…
– Понимаю. Ваша работа будет оплачена по учетверенному высшему разряду. Как скоро мы сможем поставить их производство на поток?
– Полагаю, через месяц.
– Годится, – подумав, ответил Маурезен. – Кое-какой запас времени у нас есть…
– Для чего?
Маурезен пристально посмотрел на Тавигарна.
– Мне всегда казалось, что ученые – вне политики. Неужели я ошибался?
– Конечно нет, – быстро ответил Тавигарн.
– Вот и отлично! Дайте знать, когда достигнете результатов с «глазом геноцида». Совет очень интересуют эти ваши исследования.
Высший инфер отвернулся и, не прощаясь, вышел. Тавигарн смотрел ему вслед и не мог себе объяснить собственных эмоций. Он – один из лучших ученых Нижнего мира. Он неприкосновенен. Никто не смеет давить на него или угрожать ему. Тавигарн никогда и никого не боялся. Но Маурезен вызывал у него чувство безотчетного, иррационального страха. Почему-то на ум ученому пришло сравнение со свернувшейся клубком ядовитой змеей. В случае чего, этот член Совета так же стремительно и внезапно нападет. Вот только от его яда не спасет ни одно противоядие.
Тибетское нагорье
Судьба в этот день словно задалась целью посмеяться над Тираэлом: в нужное место он попал только с третьей попытки. Более того, места выходов из ложных коридоров Алистанус выбрал с поистине садистской изобретательностью: один из них находился в глубине одного из секторов Кантард, а другой – на самом краю зыбкой границы между Пандемониумом и сектором Данаран. В первом эдемита немедленно атаковали несколько иглокрылов, а во втором ему пришлось применить чары левитации, так как он, не удержавшись, рухнул в облачную бездну, в которой в Данаране плавают или, скорее, летают обитаемые острова. Нужно ли говорить, что добравшись, наконец, до узкого ущелья в необозримом Тибетском нагорье, Тираэл пребывал в состоянии едва сдерживаемой ярости? Однако, Тираэл никогда не стал бы Высшим, и, тем более, членом Совета, если бы не умел в нужный момент подчинять свои эмоции выполнению конкретной задачи. Вот и в этот раз он загнал свою ярость подальше до лучших времен и начал тщательно сканировать окружающую местность на сверхчувственном уровне, недоумевая, что мог Алистанус забыть в такой забытой Создателем дыре. Недоумение его, впрочем, быстро разрешилось: он уловил почти незаметные эманации, исходящие от какого-то источника магической энергии, по-видимому тщательно скрывающего свое местоположение.
Но раз уловив эти эманации, Высший эдемит вцепился в них как клещ и довольно быстро обнаружил вход в пещеру, рядом с которым они ощущались наиболее явственно. Тираэла охватило волнение. Сейчас, наконец, выяснится тайна Алистануса, по поводу которой у него уже были некоторые соображения. Если они подтвердятся, то он не зря бросил свою армию погибать на поле боя в северной Флориде. Если все так, как он и предполагал, то он своим открытием может внести перелом в ход всей войны.
Подумав, Тираэл решил не маскировать свое присутствие, так как достаточно мощный источник все равно сможет почувствовать могущественного носителя магии другой природы. Поэтому он предпочел поставить защиту и не торопясь войти в пещеру. Против его ожиданий, сопротивления не было, и это насторожило эдемита: обычно независимые источники энергии не слишком жаловали незваных гостей. Неужели ловушка?
Войдя в грот, он на мгновение замер: озеро света производило довольно сильное впечатление. Эдемит даже не сразу заметил маленькую фигурку Алистануса, стоявшую на самом берегу.
– Что же, я так и думал, – удовлетворенно улыбаясь, произнес Тираэл. – Значит, вы – посвященный Локуса? Как интересно!
– Вы зря сюда пришли, уважаемый Тираэл, – тихо, но твердо произнес Алистанус. – Вам здесь нечего делать!
– А вот это уже мне решать, усмиритель Алистанус! Вы ведь, кажется, работаете на нас?
– Уже нет…
– Да что вы?! Эта штучка на вашей груди может быть иного мнения!
Тираэл потянулся нитями своей магии к амулету на груди Алистануса, и тот налился леденящим холодом. Но посвященный Локуса, к немалому удивлению эдемита, легко снял амулет и отбросил в сторону.
– Как вы это сделали? – невольно вырвалось у Тираэла.
– Думаю, вы не очень-то хорошо представляете возможности Локуса, уважаемый Тираэл. Преодолеть магию чужого амулета в своей пещере для него ничего не стуит!
Тираэл недобро прищурился:
– Вы делаете ошибку, адепт Алистанус, отвергая защиту Верхнего мира.
– Что-то ваша защита не больно помогла тем, кто погибал во Флориде! – холодно усмехнувшись, ответил Алистанус. – Так что, думаю, я немного потерял.
Давно копившаяся в эдемите ярость вдруг вырвалась наружу, и он нанес Алистанусу мощный магический удар. Но, к его удивлению, тот легко защитился, а в следующее мгновение страшная мощь сковала магическую силу Тираэла и даже практически обездвижила его. Он начал отчаянно сопротивляться, но скоро понял, что не в состоянии преодолеть тиски чужой Силы.
– Полегче, уважаемый Тираэл! – спокойно посоветовал Алистанус. – Не стуит в этой пещере бряцать оружием и размахивать кулаками. Здесь МЫ хозяева, и НАМ это не нравится!
– Хорошо, – примирительно произнес Тираэл. – Простите, я погорячился! Мы можем поговорить спокойно? Я хотел бы сделать вам деловое предложение.
Секунду Алистанус помолчал, словно прислушиваясь к чему-то, а затем произнес:
– Не думаю, что оно НАС заинтересует, уважаемый Тираэл, но МЫ вас выслушаем. Присаживайтесь на камень – времени у нас много.
– Насчет времени, вы ошибаетесь. Им я совсем не располагаю. Идет война. Поэтому, буду краток…
– Нет, боюсь это вы ошибаетесь, уважаемый Тираэл. Вы теперь НАШ гость. И когда вы сможете покинуть эту пещеру и сможете ли вообще, решать исключительно НАМ. Так что расслабьтесь, присядьте и изложите НАМ свое предложение. Возможно, оно НАС развлечет.
Внутренне дрожа от ярости и унижения, Тираэл покорно опустился на камень. Только сейчас он начал понимать, в какую скверную историю угодил.
Долина Изгнанников. Сектор Дрэнор
Аллерия как раз заканчивала свой рассказ, когда в дальнем углу комнаты бесшумно и без всяких световых эффектов материализовалась Селена. Дмитрий молниеносно развернулся, положив руку на бедро, но, узнав инферийку, успокоился. Селена была поражена, увидев его, но ее чувства отразились лишь во внезапно вспыхнувших и тут же погасших глазах. – Ба! Какие люди! – со своей фирменной кривоватой улыбочкой произнесла она. – Ты чуть не опоздал на свои поминки! Мы с Аллерией как раз собирались выпить по этому поводу!
– Жаль, что я сорвал вам мероприятие, – в тон ей ответил Дмитрий, и его взгляд внезапно остановился на амулете, висящем на груди Селены. – А эту побрякушку ты где раздобыла?
Аллерия прямо впилась взглядом в амулет, который удивительно напоминал тот, который она носила, будучи усмирителем. Конечно, он отличался: камень был другого цвета, да и форма была слегка изменена, но все же…
– Ах это! – небрежно промолвила инферийка. – Так – продукт высоких магических технологий Нижнего мира. Не могла же я отправиться на войну совсем не экипировавшись!
– А вы собрались на войну?
– Да. Разве Аллерия тебе ничего не сказала? Сразу же после поминок. А что?
– Да ничего, – усмехнулся Дмитрий. – Интуиция у вас работает, девочки! Действительно, пришло время и нам повоевать с нежитью.
– Наконец-то! – Аллерия не смогла скрыть охватившей ее радости. – Но как же твоя история? Ты обещал!
– Расскажу по дороге. Вы готовы?
Глава 7 Трехсторонняя война
Они подчинились и стали отходить к границе зоны блокады, проходившей через руины Джексонвилла, туда, где уцелевшие адепты смогут построить пространственные коридоры и спасти всех… Но Судьба в этот день отвернулась от них.
Сражаясь с черными тенями, Эрестор вдруг почувствовал всплеск Силы позади себя и быстро развернулся… Однако недостаточно быстро, ибо тот враг, который возник из ниоткуда за его спиной, ничуть не уступал эдемиту ни в скорости, ни в могуществе. Багровый клинок, сжимаемый Маурезеном, отделил голову Эрестора от туловища. Взглянув на поверженного врага, инфер рассмеялся:
– Тоже мне, глава Совета! Ничего особенного!
Он склонился над телом эдемита и положил ладонь ему на грудь, поглощая душу. Черные тени метнулись было к нему, но полыхнувшее в глазах инфера адское пламя остановило их.
– Вот и прекрасно! – пробормотал Маурезен. – Хорошие птички!
«Сделав ручкой» черным теням, в растерянности кружившим вокруг, инфер исчез во вспышке пламени, переместившись к самой границе зоны блокады. Осталось пересечь ее – и поминай как звали!
Он уже не видел, как материализовавшиеся на том самом месте, где он только что стоял, личи Танта, с некоторым удивлением взглянув на обезглавленный труп эдемита, накинули сеть «черной немочи» на отступающий отряд. Не видел он и последовавшего за этим короткого и жестокого боя, который обреченный отряд вел с оправившимися от изумления черными тенями и подоспевшими вампирами, боя, который уже через пару минут после начала превратился в истребление защитников Пандемониума. Но все это его сейчас никоим образом не интересовало: свое дело он уже сделал и свой приз получил.
* * *
Пиренейский полуостров. Сектор Кхазмадан
Когда Тираэл материализовался в точке, где заканчивался пространственный коридор, построенный Алистанусом, его ожидали сразу два неприятных сюрприза. Во-первых, далее шли следы сразу от трех пространственных коридоров, ведущих в разных направлениях. Разумеется, преследуемый знал, что для достаточно сильного мага не составляет никакого труда отследить маршрут пространственного коридора, потому и принял меры по запутыванию следов. Конечно, сосредоточившись и потратив некоторое время, Тираэл смог бы определить, какой из этих трех коридоров был истинным. Но тут в действие вступил второй сюрприз. Состоял он в том, что развилка коридоров находилась в секторе Кхазмадан, и совсем рядом яростно полыхало какое-то уже наполовину развалившееся здание. С одного взгляда на него Тираэл понял, что разрушения и пожар являются следствием только что состоявшегося магического удара.
Высший эдемит, несмотря на немалую досаду, испытываемую им, не мог не восхититься остроумием Алистануса. Сектор Кхазмадан – обиталище орков – и так был крайне неприятным местом для прогулок, а выходка эллезарца с сожженным домом (Тираэл не сомневался, что это его рук дело) еще и чрезвычайно разозлила местных жителей. Об этом можно было судить по злобным лицам приближавшейся вооруженной толпы (хотя доброе лицо орка достаточно сложно себе вообразить). Среди зеленокожих было как минимум три адепта. Присутствие магов придавало уверенности оркам-солдатам, и они были полны решимости сполна спросить за разрушенный дом если не с самого поджигателя, то, по крайней мере, с того, кого они считали его сообщником.
Эдемит не сомневался, что сумеет справиться с этой озверевшей толпой, но это займет немало времени и отнимет довольно много сил, так что следовало как можно скорее убираться отсюда. Времени для оценки подлинности коридоров мерзавец Алистанус ему не оставил. Значит, придется запомнить и проверить все три точки выхода коридоров. И тут один из орочьих адептов ударил по нему метеоритным дождем. Очевидно, это было сильнейшее из доступных ему заклинаний. Тираэл отразил его и поспешно дематериализовался, пообещав себе как-нибудь вернуться сюда и преподать этим зеленокожим скотам урок почтительности к представителям высшей расы.
* * *
Долина Изгнанников. Сектор Дрэнор
– Можно узнать, куда ты собралась? – поинтересовалась Селена, наблюдая за приготовлениями Аллерии. – На войну, – хмуро ответила эльфийка, упаковывая в заплечную сумку провизию, воду, приготовленные ею зелья и оставшиеся артефакты. – Я не могу спокойно смотреть как гибнет этот мир!
– Без Дмитрия? Это безумие! У тебя нет ни единого шанса!
– Я вступлю в армию Пандемониума!
– Ну да, – саркастически промолвила инферийка. – Там тебя ждут с распростертыми объятиями! Ты – преступница, не забыла? Тебя все ищут! А если ты надеешься, что война все спишет, то совершенно зря! Именно по законам военного времени тебя и казнят без суда и следствия!
– Значит, буду воевать одна!
– Не одна, – поправила ее Селена.
– Ты пойдешь со мной?
– Куда я денусь? – проворчала инферийка. – С вами, смертными, поведешься – таких глупостей наберешься! Ведь понимаю, что смысла в этой затее – ноль, но вот надо же, не могу тебя отпустить на такое мероприятие одну!
– Тогда собирайся.
– Мне нечего собирать. Только вот надо кое-что взять у моего знакомого. Это должно уже быть готово.
– Может, зайдем за этим вместе?
Селена усмехнулась:
– Нет, это место не для тебя. Я уж как-нибудь сама… Только обязательно дождись меня и не делай глупостей!
– Обещаю!
Недоверчиво посмотрев на нее, Селена дематериализовалась, а эльфийка продолжала сборы. Через пару минут после исчезновения инферийки, Аллерия вновь ощутила магический всплеск.
– А ты быстро управилась! – произнесла она, оборачиваясь.
Но сзади никого не было. Зато внизу открылась входная дверь. С внезапно заколотившимся сердцем Аллерия выбежала на лестницу. В дом входил абсолютно седой человек с до боли знакомой фигурой и в не менее знакомой одежде. Боясь поверить своим глазам, чужим от волнения голосом Аллерия проговорила:
– Здравствуйте!
Человек поднял глаза:
– А почему так официально?
– Дмитрий!!!
В мгновение ока сбежала она по лестнице и бросилась ему на шею. Он тоже обнял ее, но как-то нерешительно, немало смущенный столь откровенным проявлением эмоций, обычно не свойственным строгой эльфийке.
– Здравствуй, Аллерия! Прости, что задержался.
– Где ты был?… – Она ласково провела рукой по его седой шевелюре. – И что с твоими волосами?
– Где я был, сейчас расскажу. Что же до волос… – он положил руку на свое левое бедро, и в его глазах мелькнула тоска. – Ладно, пойдем наверх. Где Селена?
– Убыла по делам. Обещала скоро вернуться.
– Тогда, с моим рассказом, пожалуй, стоит повременить до ее возвращения, чтобы не повторяться. А ты пока поведай мне, как вы обе выкрутились из той заварушки, в которую я вас втравил.
* * *
Тибетское нагорье
Пещера… Алистанус уже видел ее в том сне… Нет, не сне! Полуяви, когда он прошел первичное ментальное посвящение. Теперь скорее – вряд ли своими хитросплетениями он запутает или, хотя бы, надолго задержит Тираэла. Эдемит был чрезвычайно сильным магом, и не стоило его недооценивать. Он скоро все равно прибудет сюда. Главное, чтобы к этому времени сам Алистанус был во всеоружии. Но для этого необходимо пройти физическое посвящение. Вот и знакомый грот. И озеро света в нем. Правда, сейчас ощущения от близости источника душ были гораздо более яркими.
– Я пришел, Локус! – произнес Алистанус.
– Так не теряй зря времени! Ты знаешь, что делать. Ты должен стать со мной единым целым!
Алистанус знал. Он подошел к озеру света и шагнул туда. На этот раз адепт чувствовал Локус совсем по-другому. Сейчас это была боль, смешанная с невероятным восторгом. Тело Алистануса раскрылось навстречу энергии Локуса, слилось с ним воедино. Энергия Локуса находила те пустоты, которые он все время чувствовал внутри себя. Он всю жизнь искал, чем их заполнить, но не находил. И вот теперь – нашел. Энергии не хватало места внутри и она распирала его. А это было мучительно больно и… восхитительно, ибо каждая клеточка его тела наполнялась Силой. Алистанус и сам становился Силой. Да-да, именно Силой, а не ее слугой, защитником, проводником. Он сам становился Локусом, его очеловеченной частью, и это было прекрасно.
И вот все кончилось. Он стоял на берегу бассейна Света и смотрел на вход в пещеру, за которым была опасность. Алистанус чувствовал ее, так как теперь защита Локуса стала его долгом. Это означало для него – защищать себя.
– Он уже здесь.
– Я чувствую.
– Я могу закрыть ему доступ сюда.
– Не стуит. Он уже знает или догадывается, что здесь находится, и вернется с подкреплением. Они возьмут нас в осаду, а я не уверен, что справлюсь с целой армией эдемитов.
– Тогда надо пустить его сюда.
– Да… Впустить, но не выпустить…
Алистанус улыбнулся.
* * *
Нижний мир
Дверь за Селеной закрылась, а Тавигарн, как загипнотизированный смотрел на «глаз геноцида» в контейнере, который стоял на его столе. – Славная добыча, не так ли? – произнес голос за его спиной.
Ученый обернулся. На него со странной улыбкой смотрел Маурезен.
– Без сомнения, – подтвердил Тавигарн. – Теперь мои исследования получат серьезный толчок вперед.
– А ведь мы могли ее взять…
– Это не обсуждается, – отрезал Тавигарн. – Кажется, я и так проявил более чем достаточно верноподданнических чувств. Эксклюзивная информация по моим исследованиям и новейшие образцы… У меня есть свой кодекс чести, и я его придерживаюсь. Мои клиенты неприкосновенны.
– И как далеко простирается ваш кодекс чести?
– В пределах ближайших окрестностей моей лаборатории. Да какая вам разница? Она уже давно телепортировалась…
– Ну, моя секретная служба могла бы…
– Ваша секретная служба?
– Секретная служба Совета, – поправился Маурезен. – Ну да ладно…
– Вам так нужна эта преступница?
– Да какая она преступница? Так, разменная монета в нашей игре с эдемитами. Но теперь нет нужды заигрывать с ними, так что хотелось бы вернуть ее в наши ряды. Как-никак, она – убийца экстра класса. Впрочем, пусть идет! Возможно, в одиночном полете она принесет даже больше пользы…
Маурезен замолчал, размышляя о своем, а Тавигарн гадал, в чем причина такой откровенности с ним этого самого влиятельного и самого скрытного из больших политиков Нижнего мира. Однако, молчание затягивалось, и это несколько напрягало ученого.
– А за «стражника» вам отдельное спасибо, – произнес, наконец, Высший инфер, поглаживая лежащий на столе амулет, весьма сильно напоминавший тот, что носят усмирители.
– «Спасибо», конечно, хорошо…
– Понимаю. Ваша работа будет оплачена по учетверенному высшему разряду. Как скоро мы сможем поставить их производство на поток?
– Полагаю, через месяц.
– Годится, – подумав, ответил Маурезен. – Кое-какой запас времени у нас есть…
– Для чего?
Маурезен пристально посмотрел на Тавигарна.
– Мне всегда казалось, что ученые – вне политики. Неужели я ошибался?
– Конечно нет, – быстро ответил Тавигарн.
– Вот и отлично! Дайте знать, когда достигнете результатов с «глазом геноцида». Совет очень интересуют эти ваши исследования.
Высший инфер отвернулся и, не прощаясь, вышел. Тавигарн смотрел ему вслед и не мог себе объяснить собственных эмоций. Он – один из лучших ученых Нижнего мира. Он неприкосновенен. Никто не смеет давить на него или угрожать ему. Тавигарн никогда и никого не боялся. Но Маурезен вызывал у него чувство безотчетного, иррационального страха. Почему-то на ум ученому пришло сравнение со свернувшейся клубком ядовитой змеей. В случае чего, этот член Совета так же стремительно и внезапно нападет. Вот только от его яда не спасет ни одно противоядие.
* * *
Тибетское нагорье
Судьба в этот день словно задалась целью посмеяться над Тираэлом: в нужное место он попал только с третьей попытки. Более того, места выходов из ложных коридоров Алистанус выбрал с поистине садистской изобретательностью: один из них находился в глубине одного из секторов Кантард, а другой – на самом краю зыбкой границы между Пандемониумом и сектором Данаран. В первом эдемита немедленно атаковали несколько иглокрылов, а во втором ему пришлось применить чары левитации, так как он, не удержавшись, рухнул в облачную бездну, в которой в Данаране плавают или, скорее, летают обитаемые острова. Нужно ли говорить, что добравшись, наконец, до узкого ущелья в необозримом Тибетском нагорье, Тираэл пребывал в состоянии едва сдерживаемой ярости? Однако, Тираэл никогда не стал бы Высшим, и, тем более, членом Совета, если бы не умел в нужный момент подчинять свои эмоции выполнению конкретной задачи. Вот и в этот раз он загнал свою ярость подальше до лучших времен и начал тщательно сканировать окружающую местность на сверхчувственном уровне, недоумевая, что мог Алистанус забыть в такой забытой Создателем дыре. Недоумение его, впрочем, быстро разрешилось: он уловил почти незаметные эманации, исходящие от какого-то источника магической энергии, по-видимому тщательно скрывающего свое местоположение.
Но раз уловив эти эманации, Высший эдемит вцепился в них как клещ и довольно быстро обнаружил вход в пещеру, рядом с которым они ощущались наиболее явственно. Тираэла охватило волнение. Сейчас, наконец, выяснится тайна Алистануса, по поводу которой у него уже были некоторые соображения. Если они подтвердятся, то он не зря бросил свою армию погибать на поле боя в северной Флориде. Если все так, как он и предполагал, то он своим открытием может внести перелом в ход всей войны.
Подумав, Тираэл решил не маскировать свое присутствие, так как достаточно мощный источник все равно сможет почувствовать могущественного носителя магии другой природы. Поэтому он предпочел поставить защиту и не торопясь войти в пещеру. Против его ожиданий, сопротивления не было, и это насторожило эдемита: обычно независимые источники энергии не слишком жаловали незваных гостей. Неужели ловушка?
Войдя в грот, он на мгновение замер: озеро света производило довольно сильное впечатление. Эдемит даже не сразу заметил маленькую фигурку Алистануса, стоявшую на самом берегу.
– Что же, я так и думал, – удовлетворенно улыбаясь, произнес Тираэл. – Значит, вы – посвященный Локуса? Как интересно!
– Вы зря сюда пришли, уважаемый Тираэл, – тихо, но твердо произнес Алистанус. – Вам здесь нечего делать!
– А вот это уже мне решать, усмиритель Алистанус! Вы ведь, кажется, работаете на нас?
– Уже нет…
– Да что вы?! Эта штучка на вашей груди может быть иного мнения!
Тираэл потянулся нитями своей магии к амулету на груди Алистануса, и тот налился леденящим холодом. Но посвященный Локуса, к немалому удивлению эдемита, легко снял амулет и отбросил в сторону.
– Как вы это сделали? – невольно вырвалось у Тираэла.
– Думаю, вы не очень-то хорошо представляете возможности Локуса, уважаемый Тираэл. Преодолеть магию чужого амулета в своей пещере для него ничего не стуит!
Тираэл недобро прищурился:
– Вы делаете ошибку, адепт Алистанус, отвергая защиту Верхнего мира.
– Что-то ваша защита не больно помогла тем, кто погибал во Флориде! – холодно усмехнувшись, ответил Алистанус. – Так что, думаю, я немного потерял.
Давно копившаяся в эдемите ярость вдруг вырвалась наружу, и он нанес Алистанусу мощный магический удар. Но, к его удивлению, тот легко защитился, а в следующее мгновение страшная мощь сковала магическую силу Тираэла и даже практически обездвижила его. Он начал отчаянно сопротивляться, но скоро понял, что не в состоянии преодолеть тиски чужой Силы.
– Полегче, уважаемый Тираэл! – спокойно посоветовал Алистанус. – Не стуит в этой пещере бряцать оружием и размахивать кулаками. Здесь МЫ хозяева, и НАМ это не нравится!
– Хорошо, – примирительно произнес Тираэл. – Простите, я погорячился! Мы можем поговорить спокойно? Я хотел бы сделать вам деловое предложение.
Секунду Алистанус помолчал, словно прислушиваясь к чему-то, а затем произнес:
– Не думаю, что оно НАС заинтересует, уважаемый Тираэл, но МЫ вас выслушаем. Присаживайтесь на камень – времени у нас много.
– Насчет времени, вы ошибаетесь. Им я совсем не располагаю. Идет война. Поэтому, буду краток…
– Нет, боюсь это вы ошибаетесь, уважаемый Тираэл. Вы теперь НАШ гость. И когда вы сможете покинуть эту пещеру и сможете ли вообще, решать исключительно НАМ. Так что расслабьтесь, присядьте и изложите НАМ свое предложение. Возможно, оно НАС развлечет.
Внутренне дрожа от ярости и унижения, Тираэл покорно опустился на камень. Только сейчас он начал понимать, в какую скверную историю угодил.
* * *
Долина Изгнанников. Сектор Дрэнор
Аллерия как раз заканчивала свой рассказ, когда в дальнем углу комнаты бесшумно и без всяких световых эффектов материализовалась Селена. Дмитрий молниеносно развернулся, положив руку на бедро, но, узнав инферийку, успокоился. Селена была поражена, увидев его, но ее чувства отразились лишь во внезапно вспыхнувших и тут же погасших глазах. – Ба! Какие люди! – со своей фирменной кривоватой улыбочкой произнесла она. – Ты чуть не опоздал на свои поминки! Мы с Аллерией как раз собирались выпить по этому поводу!
– Жаль, что я сорвал вам мероприятие, – в тон ей ответил Дмитрий, и его взгляд внезапно остановился на амулете, висящем на груди Селены. – А эту побрякушку ты где раздобыла?
Аллерия прямо впилась взглядом в амулет, который удивительно напоминал тот, который она носила, будучи усмирителем. Конечно, он отличался: камень был другого цвета, да и форма была слегка изменена, но все же…
– Ах это! – небрежно промолвила инферийка. – Так – продукт высоких магических технологий Нижнего мира. Не могла же я отправиться на войну совсем не экипировавшись!
– А вы собрались на войну?
– Да. Разве Аллерия тебе ничего не сказала? Сразу же после поминок. А что?
– Да ничего, – усмехнулся Дмитрий. – Интуиция у вас работает, девочки! Действительно, пришло время и нам повоевать с нежитью.
– Наконец-то! – Аллерия не смогла скрыть охватившей ее радости. – Но как же твоя история? Ты обещал!
– Расскажу по дороге. Вы готовы?
Глава 7 Трехсторонняя война
Камерун. Окрестности Яунде
Безлунная тропическая ночь накрыла землю своим покрывалом. Темно было – хоть глаз выколи. Но юный Абеди Мбома, хотя и был деревенским жителем, относился к породе ночных пташек. Жаркий день он переживал с трудом, зато, когда наступала ночь, приходило его время. Глаза мальчика легко и быстро привыкали к темноте, и он отправлялся на прогулку. Ночные джунгли принимали его как своего. В свои двенадцать лет он уже прекрасно знал все окрестности, знал как выглядят и где обитают местные ядовитые змеи и другие опасные создания, умел хорошо ориентироваться в лесу и разбирался в растениях. Так что родители не особо тревожились за него. Впрочем, узнай они о его ночных прогулках, взгрели бы как следует. Мальчик как тень скользил по едва заметным лесным тропинкам, наслаждаясь относительной прохладой (по сравнению с дневной жарой) и слушая звуки ночного леса. Сегодня он собирался добраться до Зуба Дьявола – скалы, которая возвышалась посередине большой прогалины в лесу почти в пяти километрах от его дома. Место это считалось нехорошим, опасным. Его избегали и крестьяне, и городские охотники. Однако, в глазах мальчика именно этот загадочный и зловещий ореол, созданный вокруг Зуба Дьявола местными жителями, был особенно притягателен. Абеди было безумно интересно. Прогулка, даже по его понятиям, получалась довольно далекой, но его это не особенно смущало, а даже, скорее, подстегивало.
Двигался он довольно быстро и уже через полтора часа оказался на границе «проклятого леса», окружавшего зловещую скалу. Здесь он был в прошлом году с дядей Омамом, который, зная о страсти мальчика к путешествиям, строго-настрого запретил ему приближаться к этому месту. Но запретный плод всегда сладок, особенно для ребенка. Весь прошедший год Абеди мечтал как-нибудь побывать у Зуба Дьявола. И вот сегодня пришло время осуществить эту мечту.
Дальше мальчик дороги не знал, так что двигался с осторожностью. На первый взгляд «проклятый лес» ничем не отличался от окрестных джунглей, но страшные истории, рассказываемые как взрослыми, так и его ровесниками, все-таки подействовали, и сердце мальчика поминутно замирало от страха и ожидания появления какого-нибудь чудовища. Но вот через пять минут пути по «проклятому лесу» вдруг исчезли все звуки ночной природы. Если до этого страх лишь чуть-чуть касался сердца мальчика своими холодными пальцами, то теперь он вцепился в него мертвой хваткой. В этот миг мальчуган понял две вещи: тишина тоже может быть оглушительной, и в рассказах о Зубе Дьявола не все было выдумкой.
Абеди замер, мучительно раздумывая, не стоит ли повернуть назад. Но мальчик знал, что если сейчас сделает это, то вряд ли у него когда-нибудь еще хватит смелости вернуться сюда. Любопытство победило страх. Он должен увидеть Зуб Дьявола. И Абеди с отчаянной решимостью двинулся дальше.
И вот, наконец, джунгли расступились, и его взору открылся Зуб Дьявола. Скала была действительно странная: противоестественно узкая и острая, она подобно шпилю какого-то засыпанного землей здания возвышалась посреди прогалины в полном одиночестве. Кроме нее на прогалине не было ни других скал, ни крупных камней, ни деревьев, словно все в этом месте стремилось держаться подальше от этого необычного творения природы. Впрочем, природы ли?
Но Абеди в этот момент ни о чем не думал, а просто как завороженный смотрел на скалу. У подножия Зуба Дьявола курилась белесая, полупрозрачная дымка. Мальчик смотрел на нее и ждал. Он сам не знал, чего ждет, но был уверен, что вот-вот должно что-то произойти… и не ошибся.
Внезапно подул холодный ветер. Да-да, именно ХОЛОДНЫЙ ветер, а не тот поток воздуха, лишь чуть-чуть прохладнее обычной для этих мест удушающей жары, который здесь называли холодным ветром. Абеди мгновенно окоченел, но с места не сдвинулся и все так же не отрываясь глядел на скалу. Дымка куда-то исчезла, и тут в темноте тропической ночи, которая уже была, скорее, сумерками для привыкших глаз Абеди, появилось нечто действительно темное, область абсолютного отсутствия света. Сначала ЭТО было маленьким черным пятнышком, затем выросло до размеров человеческого роста и продолжало расти. Из расширяющегося пятна мрака вновь подул холодный ветер, но теперь в нем присутствовал запах тления. Мальчику он был знаком, так как однажды на своем заднем дворе он наткнулся на мертвую птицу. Только этот запах был сильнее в несколько раз. Вот теперь Абеди охватил дикий, животный страх, который приморозил его к месту и не давал обратиться в бегство, которого требовала его перепуганная мальчишеская душа.
Новый порыв ветра принес какую-то мелкую пыль, которая, мальчик это чувствовал, была прахом. Он закашлялся, и его глаза стали слезиться. Однако, это вывело его из оцепенения, и он, вскрикнув, развернулся, чтобы убежать. Но нога Абеди зацепилась за торчащий из земли корень дерева, и мальчик упал. Падение вышибло дух из его легких, и когда он, наконец, восстановил дыхание и обернулся, то увидел такое, что вмиг лишило его сил. Темное пятно выросло до размеров высокой арки, которую он однажды видел во время поездки в Яунде, а тьма в нем была живая и шевелилась. Она теперь казалась огромным черным одеялом, за которым ворочается что-то, пытающееся выбраться наружу. И друг в этом покрывале возник разрыв, через который на лесную прогалину проник самый настоящий скелет. В руках он сжимал здоровенный двуручный меч. Глаза скелета мерцали зеленым огнем. Он огляделся и двинулся вперед прямо на мальчика, который уже едва не терял сознание от ужаса. За ним появился второй, третий, потом – целая толпа зомби, и вдруг вылетело нечто бесформенное, способное поспорить своей чернотой с мраком арки. Тут уже, словно сжалившись над беднягой Абеди, сознание покинуло его, и он больше не увидел и не почувствовал ничего, кроме ослепительно яркой вспышки боли, когда меч скелета вонзился ему в сердце.
Вторжение в Центральную Африку началось.
К западу от Первоуральска. Село Слобода
Отцу Пафнутию было тревожно. Странная темная облачность, надвигающаяся с запада, была неестественной, то есть не являлась частью этого мира. Она несла зло, и священник это хорошо чувствовал. Отец Пафнутий вернулся в церковь. После Катаклизма лишь немногие сохранили старую веру. Пожилой священник был одним из этих немногих. Вера помогала ему выжить в новом мире, и он не считал, что вторжение на Землю частиц иных миров, а также пришедшие следом магия и новое знание опровергают православные догмы о милосердном и справедливом божестве, стоящем над всем сущим. Катаклизм он считал посланным свыше испытанием для человечества, которое, к сожалению, для большинства оказалось не по силам. Отец Пафнутий выдержал его и гордился этим. Надвигающаяся облачность, как он подозревал, была еще одним испытанием, выпавшим на его долю. И он преисполнился решимости справиться и с ним тоже. Во всем его ранее весьма многочисленном приходе осталось едва ли более пяти верующих, а в церкви и вовсе он был один. Отец Пафнутий стал истово молиться. Он молился не за себя, но за спасение тех, кто не отвернулся от церкви в трудную годину, а также за души тех, кто не устоял под натиском нового мира и нового знания, ибо слабы они были, и эта слабость не виной их была, а бедой.
Безлунная тропическая ночь накрыла землю своим покрывалом. Темно было – хоть глаз выколи. Но юный Абеди Мбома, хотя и был деревенским жителем, относился к породе ночных пташек. Жаркий день он переживал с трудом, зато, когда наступала ночь, приходило его время. Глаза мальчика легко и быстро привыкали к темноте, и он отправлялся на прогулку. Ночные джунгли принимали его как своего. В свои двенадцать лет он уже прекрасно знал все окрестности, знал как выглядят и где обитают местные ядовитые змеи и другие опасные создания, умел хорошо ориентироваться в лесу и разбирался в растениях. Так что родители не особо тревожились за него. Впрочем, узнай они о его ночных прогулках, взгрели бы как следует. Мальчик как тень скользил по едва заметным лесным тропинкам, наслаждаясь относительной прохладой (по сравнению с дневной жарой) и слушая звуки ночного леса. Сегодня он собирался добраться до Зуба Дьявола – скалы, которая возвышалась посередине большой прогалины в лесу почти в пяти километрах от его дома. Место это считалось нехорошим, опасным. Его избегали и крестьяне, и городские охотники. Однако, в глазах мальчика именно этот загадочный и зловещий ореол, созданный вокруг Зуба Дьявола местными жителями, был особенно притягателен. Абеди было безумно интересно. Прогулка, даже по его понятиям, получалась довольно далекой, но его это не особенно смущало, а даже, скорее, подстегивало.
Двигался он довольно быстро и уже через полтора часа оказался на границе «проклятого леса», окружавшего зловещую скалу. Здесь он был в прошлом году с дядей Омамом, который, зная о страсти мальчика к путешествиям, строго-настрого запретил ему приближаться к этому месту. Но запретный плод всегда сладок, особенно для ребенка. Весь прошедший год Абеди мечтал как-нибудь побывать у Зуба Дьявола. И вот сегодня пришло время осуществить эту мечту.
Дальше мальчик дороги не знал, так что двигался с осторожностью. На первый взгляд «проклятый лес» ничем не отличался от окрестных джунглей, но страшные истории, рассказываемые как взрослыми, так и его ровесниками, все-таки подействовали, и сердце мальчика поминутно замирало от страха и ожидания появления какого-нибудь чудовища. Но вот через пять минут пути по «проклятому лесу» вдруг исчезли все звуки ночной природы. Если до этого страх лишь чуть-чуть касался сердца мальчика своими холодными пальцами, то теперь он вцепился в него мертвой хваткой. В этот миг мальчуган понял две вещи: тишина тоже может быть оглушительной, и в рассказах о Зубе Дьявола не все было выдумкой.
Абеди замер, мучительно раздумывая, не стоит ли повернуть назад. Но мальчик знал, что если сейчас сделает это, то вряд ли у него когда-нибудь еще хватит смелости вернуться сюда. Любопытство победило страх. Он должен увидеть Зуб Дьявола. И Абеди с отчаянной решимостью двинулся дальше.
И вот, наконец, джунгли расступились, и его взору открылся Зуб Дьявола. Скала была действительно странная: противоестественно узкая и острая, она подобно шпилю какого-то засыпанного землей здания возвышалась посреди прогалины в полном одиночестве. Кроме нее на прогалине не было ни других скал, ни крупных камней, ни деревьев, словно все в этом месте стремилось держаться подальше от этого необычного творения природы. Впрочем, природы ли?
Но Абеди в этот момент ни о чем не думал, а просто как завороженный смотрел на скалу. У подножия Зуба Дьявола курилась белесая, полупрозрачная дымка. Мальчик смотрел на нее и ждал. Он сам не знал, чего ждет, но был уверен, что вот-вот должно что-то произойти… и не ошибся.
Внезапно подул холодный ветер. Да-да, именно ХОЛОДНЫЙ ветер, а не тот поток воздуха, лишь чуть-чуть прохладнее обычной для этих мест удушающей жары, который здесь называли холодным ветром. Абеди мгновенно окоченел, но с места не сдвинулся и все так же не отрываясь глядел на скалу. Дымка куда-то исчезла, и тут в темноте тропической ночи, которая уже была, скорее, сумерками для привыкших глаз Абеди, появилось нечто действительно темное, область абсолютного отсутствия света. Сначала ЭТО было маленьким черным пятнышком, затем выросло до размеров человеческого роста и продолжало расти. Из расширяющегося пятна мрака вновь подул холодный ветер, но теперь в нем присутствовал запах тления. Мальчику он был знаком, так как однажды на своем заднем дворе он наткнулся на мертвую птицу. Только этот запах был сильнее в несколько раз. Вот теперь Абеди охватил дикий, животный страх, который приморозил его к месту и не давал обратиться в бегство, которого требовала его перепуганная мальчишеская душа.
Новый порыв ветра принес какую-то мелкую пыль, которая, мальчик это чувствовал, была прахом. Он закашлялся, и его глаза стали слезиться. Однако, это вывело его из оцепенения, и он, вскрикнув, развернулся, чтобы убежать. Но нога Абеди зацепилась за торчащий из земли корень дерева, и мальчик упал. Падение вышибло дух из его легких, и когда он, наконец, восстановил дыхание и обернулся, то увидел такое, что вмиг лишило его сил. Темное пятно выросло до размеров высокой арки, которую он однажды видел во время поездки в Яунде, а тьма в нем была живая и шевелилась. Она теперь казалась огромным черным одеялом, за которым ворочается что-то, пытающееся выбраться наружу. И друг в этом покрывале возник разрыв, через который на лесную прогалину проник самый настоящий скелет. В руках он сжимал здоровенный двуручный меч. Глаза скелета мерцали зеленым огнем. Он огляделся и двинулся вперед прямо на мальчика, который уже едва не терял сознание от ужаса. За ним появился второй, третий, потом – целая толпа зомби, и вдруг вылетело нечто бесформенное, способное поспорить своей чернотой с мраком арки. Тут уже, словно сжалившись над беднягой Абеди, сознание покинуло его, и он больше не увидел и не почувствовал ничего, кроме ослепительно яркой вспышки боли, когда меч скелета вонзился ему в сердце.
Вторжение в Центральную Африку началось.
* * *
К западу от Первоуральска. Село Слобода
Отцу Пафнутию было тревожно. Странная темная облачность, надвигающаяся с запада, была неестественной, то есть не являлась частью этого мира. Она несла зло, и священник это хорошо чувствовал. Отец Пафнутий вернулся в церковь. После Катаклизма лишь немногие сохранили старую веру. Пожилой священник был одним из этих немногих. Вера помогала ему выжить в новом мире, и он не считал, что вторжение на Землю частиц иных миров, а также пришедшие следом магия и новое знание опровергают православные догмы о милосердном и справедливом божестве, стоящем над всем сущим. Катаклизм он считал посланным свыше испытанием для человечества, которое, к сожалению, для большинства оказалось не по силам. Отец Пафнутий выдержал его и гордился этим. Надвигающаяся облачность, как он подозревал, была еще одним испытанием, выпавшим на его долю. И он преисполнился решимости справиться и с ним тоже. Во всем его ранее весьма многочисленном приходе осталось едва ли более пяти верующих, а в церкви и вовсе он был один. Отец Пафнутий стал истово молиться. Он молился не за себя, но за спасение тех, кто не отвернулся от церкви в трудную годину, а также за души тех, кто не устоял под натиском нового мира и нового знания, ибо слабы они были, и эта слабость не виной их была, а бедой.