Страница:
– Мне нужно к королю, – заявил он стражникам, которые, побледнев, тем не менее, решительно заступили ему дорогу.
– К королю не допускается никто без ведома и контроля тайной стражи.
Тайная стража? Это еще что за нововведение?
– Думаю, ко мне это не относится. Разве вы не видите кто я?
– Мы видим, кем вы выглядите, но это еще не значит, что вы им и являетесь.
Тут уже Лонгара охватила ярость, однако он вновь сдержался. Разумеется, он мог развеять в прах и этих стражников, и весь дворец в придачу, но не затем он сюда прибыл.
– Вы разбираетесь в магии, господа? – хладнокровно спросил гость. – Думаю, что должны, хотя бы на дилетантском уровне, требуемом для выполнения вами своих служебных обязанностей. Вам знакомы особенности охранного поля, защищающего дворец? В частности, известно ли вам, что даже очень сильный маг, не знающий весьма необычных принципов построения этого поля, не сможет его преодолеть простым силовым напором? А известно ли вам, что даже если ему это удастся, то наложенные им на себя чары, в том числе и меняющие внешность, потеряют силу? Тогда позвольте спросить: если я без особого труда прошел через поле и продолжаю выглядеть так, как выгляжу, то кем, как вы думаете, я являюсь?
Теперь уже гость добавил в свой голос точно рассчитанную долю гнева, вполне соответствующую ситуации. Стражники изменились в лице и опустились на одно колено:
– Простите, мессир, но военное время предъявляет особые требования к безопасности?
– А с кем же воюет Дроуланд?
– Живые мертвецы, мессир. Их армии стоят на наших границах…
– Они вторгались на ваши земли?
– Пока нет, но…
– Но вы решили перестраховаться, – закончил его фразу Лонгар. – Ладно, я теряю время. Вы пропустите меня к королю?
– Конечно, только…
– Ну что еще?
– Корона на вашей голове, мессир. Это темный артефакт. Мы не можем…
На этот раз Лонгар существенно увеличил долю гнева в своем голосе:
– Вы заходите слишком далеко, охранник! Это не ваше дело! Если бы я пришел со злом, вы давно уже были бы мертвы! – Он шагнул вперед, и охранник вынужден был уступить ему дорогу. – Не надо меня провожать, я сам найду тронный зал.
Лонгар двинулся дальше, не обращая больше внимания на охранников: если они будут настолько глупы, что попытаются его остановить, пусть пеняют на себя! В этом случае у короля даже не будет повода для претензий: он лишь адекватно отреагирует на агрессию. Пока Лонгар шел бесконечными коридорами королевского дворца, он непрерывно ощущал всплески магической силы. Он усмехнулся: ни король, ни его приближенные дилетантами в магии не были и сейчас собирали всех лучших, чтобы отразить возможную угрозу. Что же, этого следовало ожидать. Вообще-то, когорта лучших магов Дроуланда здесь, в самом сердце их королевства, была способна оказать серьезное сопротивление даже ему, но в любом случае, сейчас боя не будет, так как он не входил в планы Темного.
Охрана у дверей тронного зала не посмела препятствовать ему и почтительно расступилась, а он по-хозяйски распахнул его двери и вошел… Да, так он и думал: король собрал здесь всю элиту. В зале были, судя по аурам, лучшие из лучших магов королевства. Многих из них Лонгар знал в лицо.
– А вы хорошо подготовились к встрече со мной, Ваше Величество, – с легкой иронией произнес он. – Здесь собралась довольно впечатляющая компания. Я польщен.
– Мессир Лонгар, – произнес король Леондар с волнением. – Для нас было величайшей неожиданностью увидеть вас снова. Вы исчезли так давно. Мы слышали, что вы вступили в орден Безликих.
– Слухи были верны, но мне там наскучило. Однако, я рад, что вы хотя бы не подвергаете сомнению мою личность, подобно не в меру бдительным стражникам у входа во дворец!
– Простите их, мессир: время сейчас очень тревожное. У наших границ нежить, а ваша корона выглядит довольно зловеще. Что же до ее ауры… Это чрезвычайно опасный артефакт!
– Я знаю, – спокойно подтвердил Лонгар. – Это Корона Мертвых. Вы знакомы с историей Фар-Сорна?
По рядам адептов пробежал взволнованный шепот. На Лонгара смотрели со страхом. Он наслаждался ситуацией.
– Вы ею распоряжаетесь? – спросил король, слегка побледнев.
– Да, а что вас так удивляет? Вы помните мой неофициальный титул? Я – Лонгар Темный, ведь так?
– Значит, орды нежити у наших границ… Они имеют какое-то отношение к вам?
– Самое прямое. Они находятся под моим командованием.
– Но, ради всего святого, зачем это вам?
– Могущества и власти никогда не бывает достаточно, господа. Мне кажется, раса дроу заслуживает лучшей участи, чем роль подпевал у эдемитов.
– Мы не… – начал было король.
– Дайте мне закончить! – перебил его Лонгар, и в его голосе было что-то такое, что сразу же заставило короля замолчать. – Ваши адепты служат в Корпусе Усмирителей. Раз. Вы подчиняетесь эдемитским законам. Два. Вы, наконец, воюете за них по их первому требованию! Три. Как это еще назвать?
– Мы не воюем за них!
– А как назвать дурацкий поход вашего отряда к Кунгуру? Вы ввязались в войну, которая вас прямо не касалась!
– Этот поход – самоуправство шалла нашего пограничного города Синта. Но его можно понять: нежить слишком приблизилась к нашим границам.
– Почему я должен всех понимать?! Они вас не трогали. Тем не менее, стоило какому-то эдемитскому прихвостню обратиться к вам, как вы немедленно отправили военный отряд ему в помощь. Жалкая участь для великой расы, которая никогда и ни перед кем не склоняла головы!
– Чего вы добиваетесь? – спросил король, по глазам которого было видно, что гордость и гнев в нем вытеснили страх.
– Нежить служит мне, но она – не мой народ. Эти порождения темной магии вряд ли вообще могут считаться полноценной расой. ВЫ – мой народ! И я хочу завоевать для дроу то положение, которого они заслуживают! Я хочу вывести вас из тени эдемитов и подарить вам весь Пандемониум. Я могу завоевать его и сам, но мало радости править миром, где не осталось никого, кроме нежити. Те расы, что согласятся быть на моей стороне, уцелеют. И такие уже есть. Но я хочу, чтобы ВЫ были главнейшей из них! Именно с ВАМИ я хочу разделить власть! Я раздавлю светлых эльфов и отдам вам их земли, как и многие другие! Взамен я хочу лишь вашей преданности и ваших войск под моими знаменами, ибо любую власть все-таки надо заработать! Что вы на это скажете?
Повисла долгая и тяжелая пауза. Наконец, король нарушил молчание:
– Можете мне поверить, мессир, мы очень уважаем и почитаем вас как величайшего архимага нашего народа. В какой-то степени вы правы. Возможно, мы заслуживаем большего, чем имеем. Согласен я и с тем, что власть нужно заработать. Но мы не хотим получить власть ТАКОЙ ценой. Цель не всегда оправдывает средства. Встав под одни знамена с нежитью, мы превратимся в пруклятую расу и станем ненавистны абсолютно всем.
– Истинно великим нет дела до серой толпы!
– Значит, мы не относимся к истинно великим. Мы – не ангелы. Мы периодически вели войны, и некоторые из них были завоевательными. Да, мы иногда использовали в качестве союзников темных существ, таких как ночные охотники, а иногда даже заключали сделки с инферами. Но все это ничто, по сравнению с тем, что предлагаете нам вы. Мы НИКОГДА не вели войны на уничтожение и НИКОГДА не заключали союза с силой, чьей целью является только смерть и разрушение. Мы не хотим строить великую империю дроу на костях десятков других рас, а именно это предлагаете нам вы. Ведь ни Корона, ни стоящие за вашей спиной полчища нежити не умеют действовать по-другому. Так что, простите, но мы вынуждены отклонить ваше щедрое предложение.
Лонгар Темный криво усмехнулся и обвел взглядом всех присутствующих в зале магов и высокопоставленных дроу.
– Все так думают, или это мнение только вашего короля, как оказалось, слишком ничтожного, чтобы оценить открывающиеся перед вашей расой перспективы, и слишком трясущегося за мелкую власть, которую он имеет, чтобы встать под знамена того, кто способен, в отличие от него, привести дроу к величию?
Среди присутствующих поднялся ропот. Затем вперед вышел первый министр Дроуланада и, по совместительству, его верховный маг Найт Эбеллар:
– Его Величество сказал совершенно правильные слова. Если даже нам суждено добиться победы такой ценой, мы не сможем затем смотреть сами себе в глаза. Вы – великий архимаг нашей расы, но обладание Короной Мертвых изменило вас и не в лучшую сторону. Вероятно, нашу лояльность к эдемитам можно, при желании, расценить, как низкопоклонство. Но чем это хуже роли инструмента для достижения абсолютной власти для вас, которую вы нам уготовили?
– Я же обещал поделиться с вами властью! – начал было горячо возражать Лонгар, но вдруг с досадой махнул рукой. – А впрочем, мне надоело распинаться перед вами! За десять веков Дроуланд изменился больше, чем я думал. Вы все стали трусами и ничтожествами, неспособными даже пальцем пошевелить для достижения великой цели! Да что там?! Вы даже подумать об этом страшитесь и прикрываете свою нерешительность высокопарными словами! Я вижу, что зря потерял на вас время. Я напрасно надеялся найти здесь понимание и поддержку, увидеть прежних дроу, править которыми было бы счастьем для меня! Но моего народа больше нет. Вы в большей степени мертвецы, чем те, что воюют в моей армии. На них хотя бы можно положиться. Вы же предали своего архимага. Только запомните: кто не со мной, тот против меня. Отказавшись стать на мою сторону, вы подписали себе смертный приговор! Я не пожалею сил и времени, чтобы стереть вас с лица Множества Миров! Стереть так, чтобы и памяти о вас не осталось!
Вокруг Лонгара возник вихрь непроглядного мрака, а когда он рассеялся, бывшего архимага расы дроу уже не было в тронном зале.
Нижний мир
Они все собрались здесь: Люциан, Маурезен, Бельфегор, Неста, Белиал и Астарта – шесть высших иерархов Нижнего Мира, его руководство. Серьезные события назревали в Инферно: слишком давно его обитатели держались тише воды и ниже травы как в Пандемониуме, так и в остальных Мирах Множества. Но долго так продолжаться не могло: это противоречило самой натуре инферов, их внутренней сути. Эта раса затаилась, как пантера перед прыжком на добычу. Прыжка следовало ожидать в самом скором времени, но состояться он мог только с благословения тех шести, что присутствовали в зале Совета. То, что их пригласили собраться, не удивило никого. Все чувствовали атмосферу напряженности, воцарившуюся в Нижнем Мире после того, как в Пандемониуме началась война, и какую-то тайную, лихорадочную деятельность в самой столице. Отчасти, причиной этой деятельности были сами члены Совета, каждый из которых вел свою игру. Вот-вот кто-то должен был созвать Совет. И когда это, наконец, произошло, все члены Совета испытали смесь тревоги с облегчением. С одной стороны, наконец будет покончено с тягостной неопределенностью, а с другой, тот, кто созвал Совет, очевидно, оказался к нему готов лучше, чем другие, что не могло не беспокоить остальных… Эти чувства испытывали все, кроме того, кто собственно и созвал этот Совет, то есть, Маурезена. Он был уверен в себе как никогда. Вся подготовительная работа была проделана на «отлично». Пришло время сделать первый решительный шаг к реализации его плана, который сам Высший инфер, не страдая излишней скромностью, считал гениальным.
Маурезен оглядел присутствующих. Нет слов, члены Совета выглядели куда эффектнее своих коллег из Верхнего мира. Каждый пребывал в своем излюбленном облике. Глава Совета – Люциан предстал в образе громадного волколака, Бельфегор выглядел как бесформенное облако тьмы, в котором багровыми огоньками горели два глаза, сам Маурезен пребывал в форме жутковатого крылатого демона, покрытого чешуей. Неста и Белиал предпочли человеческий облик. Он был высокий, широкоплечий брюнет с мушкетерской бородкой, она – рыжеволосая красотка, за одну ночь с которой продали бы душу все плейбои Пандемониума. Что же до Астарты, то ее, на первый взгляд, человеческая фигура, закутанная в просторный плащ с капюшоном, венчалась головой хищной рептилии.
Люциан поднялся с места и, в упор глядя на Маурезена, произнес:
– Ты просил нас собраться. Надеюсь, повод достаточно серьезный?
– Весьма, – ответил Маурезен. – Ситуация давно уже требовала от нас принятия каких-то организационных решений, но мы их все откладывали. Сейчас эта необходимость назрела. Созыв Совета был только вопросом времени. Если бы сейчас этого не сделал я, завтра его созвал бы кто-то из вас.
– А нельзя ли ближе к делу? – попросила Астарта.
– Я как раз собирался перейти к сути. Мне не хотелось излагать вам то, что и так ясно каждому, кто хоть сколько-нибудь разбирается в сложившейся политической обстановке. Но боюсь, без этого не обойтись. Мы уже давно пребываем где-то на задворках большой политики Множества Миров. А началось все с Катаклизма, когда мы оказались не готовы к серьезному военному конфликту, и эдемиты захватили Пандемониум. Чрезвычайно выгодное стратегическое положение этого мира позволило его владельцам – эдемитам – в большой степени влиять на политические процессы во Множестве Миров. Нам пришлось смириться с их успехом. Мы отошли на второй план. Эдемиты, фактически, получили возможность диктовать нам условия, угрожая перекрыть для нас доступ в Пандемониум. Мы не могли этого допустить, и вынуждены были им постоянно уступать. Более того, значительная часть нашей деятельности в Пандемониуме стала вестись на нелегальной основе, так как это могло не понравиться эдемитам.
Таким образом, Множество Миров перестало быть биполярным, ибо эдемиты получили существенное преимущество и почувствовали себя вправе решать за других как им следует жить. Большинство рас Множества стали номинально союзниками эдемитов, а фактически – их вассалами. Даже орки какое-то время были вынуждены подчиняться их законам. Эдемиты обнаглели до того, что даже нам пытались давать «рекомендации» как себя вести и действовать. Само по себе, такое положение просто унизительно для высшей расы, которой мы, без сомнения, являемся. Пусть наше смирение было временной и вынужденной мерой, но от этого ничуть не легче.
Последнее время наглость эдемитов перешла всякие границы, но рано или поздно должна была наступить расплата. Мне хотелось верить, что именно мы станем теми, кто за все спросит с обитателей Верхнего мира. Но нас опередили. Вы все прекрасно знаете, что бывший архимаг расы дроу и бывший же Безликий Лонгар Темный, завладев чрезвычайно могущественным артефактом – Короной Мертвых, захватил власть над Серыми Пределами и вторгся в Пандемониум. Очевидно, он хорошо подготовился к вторжению, так как эдемиты начали отступать под его натиском. Для них настали трудные времена. Полагаю, пришло время и нам сказать свое веское слово в споре за Пандемониум. Очень скоро мы будем полностью готовы к большой войне, а два наших конкурента окажутся обессиленными борьбой друг с другом, так что их можно будет брать голыми руками. Это наш шанс поменять полярность во Множестве Миров, и только от нас зависит, сможем ли мы за него уцепиться.
Маурезен закончил свою речь и вновь обвел взглядом присутствующих. Он сделал это не для того, чтобы определить какое впечатление произвели на них его слова: все равно по лицам инферов никто и никогда не мог догадаться об их отношении к тому или иному делу, если только те сами не хотели это отношение продемонстрировать. Он просто давал им понять, что можно высказывать свое мнение и задавать вопросы.
– Ты все очень красиво изложил, Маурезен, – произнесла Неста с легкой улыбкой. – Но позволь мне прояснить для себя один момент. Насколько мне известно, одна из основных причин того, что мы оказались не готовы к серьезному военному противостоянию с эдемитами на момент Катаклизма, заключалась в нашей неспособности противодействовать их новому оружию – «глазам геноцида». Неужели на этом фронте что-то изменилось?
– Да, и весьма многое. Сейчас мы очень близки к решению этой проблемы.
– Каким образом?
– Вы, разумеется, знаете об «альтруистах»?
– Полумеры! – презрительно бросил Люциан. – Они выдерживают только вторичное излучение, и то – весьма недолго.
– Так было, – подтвердил Маурезен. – Но недавно в руках ученого Тавигарна, занимающегося этой проблемой, появился довольно ценный объект для исследований. Благодаря ему, он вскоре сможет создать усовершенствованную версию «альтруиста», способную выдерживать более серьезные нагрузки и в течение более длительного времени. Также близки к завершению и некоторые другие научные разработки, которые дадут нам техническое превосходство над эдемитами.
– Это все хорошо, – задумчиво проговорил Белиал, – но мне кажется, что обрисовывая нам обстановку в Пандемониуме, ты упустил одно немаловажную деталь, а именно – еще одну Силу, участвующую в противостоянии.
– Если ты говоришь о Каладборге и его носителе, то это не так уж существенно. За ним нет реальной силы и прямой схватки с любой из воюющих сторон, если те обратят на него всю свою мощь, он не выдержит. Пока же он работает на нас, ослабляя как эдемитов, так и нежить Лонгара Темного.
– Кстати, о Лонгаре, – вмешалась в разговор Астарта. – Мы здесь много говорили о том, как справиться с эдемитами, но, по твоим же собственным словам, они проигрывают войну армиям Серых Пределов. Так что, вполне возможно, что в итоге воевать нам придется не с эдемитами, а с нежитью. А хорошо ли мы знаем этого врага и готовы ли мы к войне с ним?
– В настоящее время я и моя агентура делаем все, чтобы как можно сильнее его ослабить и, разумеется, изучить. Я уже упоминал, что носитель Каладборга может быть нам в этом смысле весьма полезен.
– А как насчет Сил стабильности? – бросил реплику Бельфегор. – Думаете, они будут спокойно смотреть, как мы завоевываем Пандемониум?
– Смотрели же они, как это делают эдемиты, – пожал плечами Маурезен.
– Но мы – не эдемиты, – веско сказал Люциан. – Относительно нас у них есть определенные… предрассудки. Они боятся нас… Боятся нашего усиления гораздо больше, чем когда-либо боялись эдемитов, считая нас чуть ли не апостолами Хаоса.
При упоминании о Хаосе Маурезену стоило большого труда сохранить невозмутимость, но он совладал с собой и спокойно произнес:
– Значит нам просто придется действовать чуть быстрее, чтобы не дать им времени на реакцию. Когда мы победим, им придется с этим смириться так же, как мы в свое время смирились с захватом Пандемониума эдемитами.
Возникла пауза. Маурезен проанализировал собственные эмоции и внутренне усмехнулся: наверное, что-то подобное испытывали студенты с докатаклизменной Земли на защите дипломного проекта. Вопросы, замечания, возражения… Пока он все отбил. Если они больше ничего не придумают, то, похоже, дело сделано!
Люциан испытующе смотрел на него. Главе Совета не нравились амбиции Маурезена. Он чувствовал исходящую от него угрозу своей власти. Но сейчас позиция Маурезена была весьма сильна. Он хорошо подготовился к сегодняшнему Совету и, похоже, сумел всех убедить в своей правоте. А Люциан, как ни старался, не мог придумать, на чем бы можно было свалить Маурезена. Он поставил себя так, что любая атака на него будет воспринята остальными так, словно атакующий желает зла Нижнему Миру. И тогда этот самый атакующий окажется в очень неприятном положении. Что же, Маурезен блестяще разыграл свою комбинацию. Можно было бы поаплодировать ему, но что-то не хотелось. Наглый мерзавец знал, что уже победил, и это больше всего бесило Люциана.
– Один вопрос, Маурезен. Ты сказал, что вместе со своей агентурой занимаешься ослаблением нежити и эдемитов. Ты понимаешь, что это риск – начинать явно враждебные действия сейчас, пока наша готовность еще не стопроцентная?
Маурезен изобразил раскаяние, насколько это было возможно на его жутком демоническом лице:
– Каюсь, я немного рисковал. Но риск минимален: ни одна из воюющих сторон не захочет сейчас получить дополнительного врага. Даже если им что-то не понравится, они предпочтут оставить разборки на потом. Наша задача – сделать так, чтобы для них не было никакого «потом».
– Разумно, – нехотя признал Люциан. – Ты хочешь от Совета одобрения компании по подготовке к войне, ведь так?
– Так.
– Думаю, что ты его получишь. У Совета нет возражений? – с тайной надеждой спросил Люциан.
Увы, возражений не было.
– Тогда решено, – резюмировал глава Совета. – Начинаем подготовку к вторжению в Пандемониум. Всем членам Совета стоит форсировать исследования оборонного характера, находящиеся под их патронажем. Кроме того, пора начать тайную мобилизацию своих гвардейских частей: ни в коем случае нельзя дать понять шпионам Первосозданного ЧТО мы затеваем. Общую мобилизацию начнем в самый последний момент, когда техническая готовность будет полной. Вопросы есть? Тогда, расходимся. У каждого из нас сейчас много работы.
Все члены Совета растворились в воздухе, кроме Маурезена и Белиала. Маурезен был задумчив. Неожиданная покладистость Люциана наводила на нехорошие мысли. Тот не мог не понимать, что Маурезен сейчас имел все шансы, поднявшись на волне этой военной лихорадки, скинуть его с поста. И если он не попытался остановить его на Совете, значит попытается сделать это иначе… Их противостояние достигло кульминации. Совет стал слишком тесен для них обоих. Вряд ли им позволят вести долгую войну друг с другом. А значит, тот, кто лучше подготовит свой удар, получит все…
– Прости, что отвлекаю тебя от важных мыслей, – вкрадчиво произнес Белиал.
Маурезен поднял на него глаза. Он не слишком опасался Белиала. Тот, конечно, был дьявольски хитер и коварен, но власти и влияния у него было меньше, чем у остальных членов Совета. Так что этот интриган всегда примыкал к победителю, которого вычислял безошибочно. То, что он остался поговорить с ним, Маурезеном, было хорошим знаком.
– Да?
– У меня один вопрос. Здесь только мы, а прослушивание в этом зале, как ты знаешь, невозможно…
– Я тебя слушаю.
– Ты хочешь стать новым сатаном, Маурезен?
– С чего ты взял?
– Большая война не приемлет демократии. Прошлый монарх Инферно стал таковым именно благодаря войне, когда потребовалась сильная и единая власть, и Совет с его интригами стал помехой… Так я прав?
– Подумай сам, Белиал. Только позволь дать тебе один совет: в любом случае со мной лучше дружить!
Не дожидаясь ответа Белиала, Маурезен исчез во вспышке пламени. В одном Люциан оказался прав: его действительно ждало много работы.
Глава 8 Гроза над Вечнолесьем
– К королю не допускается никто без ведома и контроля тайной стражи.
Тайная стража? Это еще что за нововведение?
– Думаю, ко мне это не относится. Разве вы не видите кто я?
– Мы видим, кем вы выглядите, но это еще не значит, что вы им и являетесь.
Тут уже Лонгара охватила ярость, однако он вновь сдержался. Разумеется, он мог развеять в прах и этих стражников, и весь дворец в придачу, но не затем он сюда прибыл.
– Вы разбираетесь в магии, господа? – хладнокровно спросил гость. – Думаю, что должны, хотя бы на дилетантском уровне, требуемом для выполнения вами своих служебных обязанностей. Вам знакомы особенности охранного поля, защищающего дворец? В частности, известно ли вам, что даже очень сильный маг, не знающий весьма необычных принципов построения этого поля, не сможет его преодолеть простым силовым напором? А известно ли вам, что даже если ему это удастся, то наложенные им на себя чары, в том числе и меняющие внешность, потеряют силу? Тогда позвольте спросить: если я без особого труда прошел через поле и продолжаю выглядеть так, как выгляжу, то кем, как вы думаете, я являюсь?
Теперь уже гость добавил в свой голос точно рассчитанную долю гнева, вполне соответствующую ситуации. Стражники изменились в лице и опустились на одно колено:
– Простите, мессир, но военное время предъявляет особые требования к безопасности?
– А с кем же воюет Дроуланд?
– Живые мертвецы, мессир. Их армии стоят на наших границах…
– Они вторгались на ваши земли?
– Пока нет, но…
– Но вы решили перестраховаться, – закончил его фразу Лонгар. – Ладно, я теряю время. Вы пропустите меня к королю?
– Конечно, только…
– Ну что еще?
– Корона на вашей голове, мессир. Это темный артефакт. Мы не можем…
На этот раз Лонгар существенно увеличил долю гнева в своем голосе:
– Вы заходите слишком далеко, охранник! Это не ваше дело! Если бы я пришел со злом, вы давно уже были бы мертвы! – Он шагнул вперед, и охранник вынужден был уступить ему дорогу. – Не надо меня провожать, я сам найду тронный зал.
Лонгар двинулся дальше, не обращая больше внимания на охранников: если они будут настолько глупы, что попытаются его остановить, пусть пеняют на себя! В этом случае у короля даже не будет повода для претензий: он лишь адекватно отреагирует на агрессию. Пока Лонгар шел бесконечными коридорами королевского дворца, он непрерывно ощущал всплески магической силы. Он усмехнулся: ни король, ни его приближенные дилетантами в магии не были и сейчас собирали всех лучших, чтобы отразить возможную угрозу. Что же, этого следовало ожидать. Вообще-то, когорта лучших магов Дроуланда здесь, в самом сердце их королевства, была способна оказать серьезное сопротивление даже ему, но в любом случае, сейчас боя не будет, так как он не входил в планы Темного.
Охрана у дверей тронного зала не посмела препятствовать ему и почтительно расступилась, а он по-хозяйски распахнул его двери и вошел… Да, так он и думал: король собрал здесь всю элиту. В зале были, судя по аурам, лучшие из лучших магов королевства. Многих из них Лонгар знал в лицо.
– А вы хорошо подготовились к встрече со мной, Ваше Величество, – с легкой иронией произнес он. – Здесь собралась довольно впечатляющая компания. Я польщен.
– Мессир Лонгар, – произнес король Леондар с волнением. – Для нас было величайшей неожиданностью увидеть вас снова. Вы исчезли так давно. Мы слышали, что вы вступили в орден Безликих.
– Слухи были верны, но мне там наскучило. Однако, я рад, что вы хотя бы не подвергаете сомнению мою личность, подобно не в меру бдительным стражникам у входа во дворец!
– Простите их, мессир: время сейчас очень тревожное. У наших границ нежить, а ваша корона выглядит довольно зловеще. Что же до ее ауры… Это чрезвычайно опасный артефакт!
– Я знаю, – спокойно подтвердил Лонгар. – Это Корона Мертвых. Вы знакомы с историей Фар-Сорна?
По рядам адептов пробежал взволнованный шепот. На Лонгара смотрели со страхом. Он наслаждался ситуацией.
– Вы ею распоряжаетесь? – спросил король, слегка побледнев.
– Да, а что вас так удивляет? Вы помните мой неофициальный титул? Я – Лонгар Темный, ведь так?
– Значит, орды нежити у наших границ… Они имеют какое-то отношение к вам?
– Самое прямое. Они находятся под моим командованием.
– Но, ради всего святого, зачем это вам?
– Могущества и власти никогда не бывает достаточно, господа. Мне кажется, раса дроу заслуживает лучшей участи, чем роль подпевал у эдемитов.
– Мы не… – начал было король.
– Дайте мне закончить! – перебил его Лонгар, и в его голосе было что-то такое, что сразу же заставило короля замолчать. – Ваши адепты служат в Корпусе Усмирителей. Раз. Вы подчиняетесь эдемитским законам. Два. Вы, наконец, воюете за них по их первому требованию! Три. Как это еще назвать?
– Мы не воюем за них!
– А как назвать дурацкий поход вашего отряда к Кунгуру? Вы ввязались в войну, которая вас прямо не касалась!
– Этот поход – самоуправство шалла нашего пограничного города Синта. Но его можно понять: нежить слишком приблизилась к нашим границам.
– Почему я должен всех понимать?! Они вас не трогали. Тем не менее, стоило какому-то эдемитскому прихвостню обратиться к вам, как вы немедленно отправили военный отряд ему в помощь. Жалкая участь для великой расы, которая никогда и ни перед кем не склоняла головы!
– Чего вы добиваетесь? – спросил король, по глазам которого было видно, что гордость и гнев в нем вытеснили страх.
– Нежить служит мне, но она – не мой народ. Эти порождения темной магии вряд ли вообще могут считаться полноценной расой. ВЫ – мой народ! И я хочу завоевать для дроу то положение, которого они заслуживают! Я хочу вывести вас из тени эдемитов и подарить вам весь Пандемониум. Я могу завоевать его и сам, но мало радости править миром, где не осталось никого, кроме нежити. Те расы, что согласятся быть на моей стороне, уцелеют. И такие уже есть. Но я хочу, чтобы ВЫ были главнейшей из них! Именно с ВАМИ я хочу разделить власть! Я раздавлю светлых эльфов и отдам вам их земли, как и многие другие! Взамен я хочу лишь вашей преданности и ваших войск под моими знаменами, ибо любую власть все-таки надо заработать! Что вы на это скажете?
Повисла долгая и тяжелая пауза. Наконец, король нарушил молчание:
– Можете мне поверить, мессир, мы очень уважаем и почитаем вас как величайшего архимага нашего народа. В какой-то степени вы правы. Возможно, мы заслуживаем большего, чем имеем. Согласен я и с тем, что власть нужно заработать. Но мы не хотим получить власть ТАКОЙ ценой. Цель не всегда оправдывает средства. Встав под одни знамена с нежитью, мы превратимся в пруклятую расу и станем ненавистны абсолютно всем.
– Истинно великим нет дела до серой толпы!
– Значит, мы не относимся к истинно великим. Мы – не ангелы. Мы периодически вели войны, и некоторые из них были завоевательными. Да, мы иногда использовали в качестве союзников темных существ, таких как ночные охотники, а иногда даже заключали сделки с инферами. Но все это ничто, по сравнению с тем, что предлагаете нам вы. Мы НИКОГДА не вели войны на уничтожение и НИКОГДА не заключали союза с силой, чьей целью является только смерть и разрушение. Мы не хотим строить великую империю дроу на костях десятков других рас, а именно это предлагаете нам вы. Ведь ни Корона, ни стоящие за вашей спиной полчища нежити не умеют действовать по-другому. Так что, простите, но мы вынуждены отклонить ваше щедрое предложение.
Лонгар Темный криво усмехнулся и обвел взглядом всех присутствующих в зале магов и высокопоставленных дроу.
– Все так думают, или это мнение только вашего короля, как оказалось, слишком ничтожного, чтобы оценить открывающиеся перед вашей расой перспективы, и слишком трясущегося за мелкую власть, которую он имеет, чтобы встать под знамена того, кто способен, в отличие от него, привести дроу к величию?
Среди присутствующих поднялся ропот. Затем вперед вышел первый министр Дроуланада и, по совместительству, его верховный маг Найт Эбеллар:
– Его Величество сказал совершенно правильные слова. Если даже нам суждено добиться победы такой ценой, мы не сможем затем смотреть сами себе в глаза. Вы – великий архимаг нашей расы, но обладание Короной Мертвых изменило вас и не в лучшую сторону. Вероятно, нашу лояльность к эдемитам можно, при желании, расценить, как низкопоклонство. Но чем это хуже роли инструмента для достижения абсолютной власти для вас, которую вы нам уготовили?
– Я же обещал поделиться с вами властью! – начал было горячо возражать Лонгар, но вдруг с досадой махнул рукой. – А впрочем, мне надоело распинаться перед вами! За десять веков Дроуланд изменился больше, чем я думал. Вы все стали трусами и ничтожествами, неспособными даже пальцем пошевелить для достижения великой цели! Да что там?! Вы даже подумать об этом страшитесь и прикрываете свою нерешительность высокопарными словами! Я вижу, что зря потерял на вас время. Я напрасно надеялся найти здесь понимание и поддержку, увидеть прежних дроу, править которыми было бы счастьем для меня! Но моего народа больше нет. Вы в большей степени мертвецы, чем те, что воюют в моей армии. На них хотя бы можно положиться. Вы же предали своего архимага. Только запомните: кто не со мной, тот против меня. Отказавшись стать на мою сторону, вы подписали себе смертный приговор! Я не пожалею сил и времени, чтобы стереть вас с лица Множества Миров! Стереть так, чтобы и памяти о вас не осталось!
Вокруг Лонгара возник вихрь непроглядного мрака, а когда он рассеялся, бывшего архимага расы дроу уже не было в тронном зале.
* * *
Нижний мир
Они все собрались здесь: Люциан, Маурезен, Бельфегор, Неста, Белиал и Астарта – шесть высших иерархов Нижнего Мира, его руководство. Серьезные события назревали в Инферно: слишком давно его обитатели держались тише воды и ниже травы как в Пандемониуме, так и в остальных Мирах Множества. Но долго так продолжаться не могло: это противоречило самой натуре инферов, их внутренней сути. Эта раса затаилась, как пантера перед прыжком на добычу. Прыжка следовало ожидать в самом скором времени, но состояться он мог только с благословения тех шести, что присутствовали в зале Совета. То, что их пригласили собраться, не удивило никого. Все чувствовали атмосферу напряженности, воцарившуюся в Нижнем Мире после того, как в Пандемониуме началась война, и какую-то тайную, лихорадочную деятельность в самой столице. Отчасти, причиной этой деятельности были сами члены Совета, каждый из которых вел свою игру. Вот-вот кто-то должен был созвать Совет. И когда это, наконец, произошло, все члены Совета испытали смесь тревоги с облегчением. С одной стороны, наконец будет покончено с тягостной неопределенностью, а с другой, тот, кто созвал Совет, очевидно, оказался к нему готов лучше, чем другие, что не могло не беспокоить остальных… Эти чувства испытывали все, кроме того, кто собственно и созвал этот Совет, то есть, Маурезена. Он был уверен в себе как никогда. Вся подготовительная работа была проделана на «отлично». Пришло время сделать первый решительный шаг к реализации его плана, который сам Высший инфер, не страдая излишней скромностью, считал гениальным.
Маурезен оглядел присутствующих. Нет слов, члены Совета выглядели куда эффектнее своих коллег из Верхнего мира. Каждый пребывал в своем излюбленном облике. Глава Совета – Люциан предстал в образе громадного волколака, Бельфегор выглядел как бесформенное облако тьмы, в котором багровыми огоньками горели два глаза, сам Маурезен пребывал в форме жутковатого крылатого демона, покрытого чешуей. Неста и Белиал предпочли человеческий облик. Он был высокий, широкоплечий брюнет с мушкетерской бородкой, она – рыжеволосая красотка, за одну ночь с которой продали бы душу все плейбои Пандемониума. Что же до Астарты, то ее, на первый взгляд, человеческая фигура, закутанная в просторный плащ с капюшоном, венчалась головой хищной рептилии.
Люциан поднялся с места и, в упор глядя на Маурезена, произнес:
– Ты просил нас собраться. Надеюсь, повод достаточно серьезный?
– Весьма, – ответил Маурезен. – Ситуация давно уже требовала от нас принятия каких-то организационных решений, но мы их все откладывали. Сейчас эта необходимость назрела. Созыв Совета был только вопросом времени. Если бы сейчас этого не сделал я, завтра его созвал бы кто-то из вас.
– А нельзя ли ближе к делу? – попросила Астарта.
– Я как раз собирался перейти к сути. Мне не хотелось излагать вам то, что и так ясно каждому, кто хоть сколько-нибудь разбирается в сложившейся политической обстановке. Но боюсь, без этого не обойтись. Мы уже давно пребываем где-то на задворках большой политики Множества Миров. А началось все с Катаклизма, когда мы оказались не готовы к серьезному военному конфликту, и эдемиты захватили Пандемониум. Чрезвычайно выгодное стратегическое положение этого мира позволило его владельцам – эдемитам – в большой степени влиять на политические процессы во Множестве Миров. Нам пришлось смириться с их успехом. Мы отошли на второй план. Эдемиты, фактически, получили возможность диктовать нам условия, угрожая перекрыть для нас доступ в Пандемониум. Мы не могли этого допустить, и вынуждены были им постоянно уступать. Более того, значительная часть нашей деятельности в Пандемониуме стала вестись на нелегальной основе, так как это могло не понравиться эдемитам.
Таким образом, Множество Миров перестало быть биполярным, ибо эдемиты получили существенное преимущество и почувствовали себя вправе решать за других как им следует жить. Большинство рас Множества стали номинально союзниками эдемитов, а фактически – их вассалами. Даже орки какое-то время были вынуждены подчиняться их законам. Эдемиты обнаглели до того, что даже нам пытались давать «рекомендации» как себя вести и действовать. Само по себе, такое положение просто унизительно для высшей расы, которой мы, без сомнения, являемся. Пусть наше смирение было временной и вынужденной мерой, но от этого ничуть не легче.
Последнее время наглость эдемитов перешла всякие границы, но рано или поздно должна была наступить расплата. Мне хотелось верить, что именно мы станем теми, кто за все спросит с обитателей Верхнего мира. Но нас опередили. Вы все прекрасно знаете, что бывший архимаг расы дроу и бывший же Безликий Лонгар Темный, завладев чрезвычайно могущественным артефактом – Короной Мертвых, захватил власть над Серыми Пределами и вторгся в Пандемониум. Очевидно, он хорошо подготовился к вторжению, так как эдемиты начали отступать под его натиском. Для них настали трудные времена. Полагаю, пришло время и нам сказать свое веское слово в споре за Пандемониум. Очень скоро мы будем полностью готовы к большой войне, а два наших конкурента окажутся обессиленными борьбой друг с другом, так что их можно будет брать голыми руками. Это наш шанс поменять полярность во Множестве Миров, и только от нас зависит, сможем ли мы за него уцепиться.
Маурезен закончил свою речь и вновь обвел взглядом присутствующих. Он сделал это не для того, чтобы определить какое впечатление произвели на них его слова: все равно по лицам инферов никто и никогда не мог догадаться об их отношении к тому или иному делу, если только те сами не хотели это отношение продемонстрировать. Он просто давал им понять, что можно высказывать свое мнение и задавать вопросы.
– Ты все очень красиво изложил, Маурезен, – произнесла Неста с легкой улыбкой. – Но позволь мне прояснить для себя один момент. Насколько мне известно, одна из основных причин того, что мы оказались не готовы к серьезному военному противостоянию с эдемитами на момент Катаклизма, заключалась в нашей неспособности противодействовать их новому оружию – «глазам геноцида». Неужели на этом фронте что-то изменилось?
– Да, и весьма многое. Сейчас мы очень близки к решению этой проблемы.
– Каким образом?
– Вы, разумеется, знаете об «альтруистах»?
– Полумеры! – презрительно бросил Люциан. – Они выдерживают только вторичное излучение, и то – весьма недолго.
– Так было, – подтвердил Маурезен. – Но недавно в руках ученого Тавигарна, занимающегося этой проблемой, появился довольно ценный объект для исследований. Благодаря ему, он вскоре сможет создать усовершенствованную версию «альтруиста», способную выдерживать более серьезные нагрузки и в течение более длительного времени. Также близки к завершению и некоторые другие научные разработки, которые дадут нам техническое превосходство над эдемитами.
– Это все хорошо, – задумчиво проговорил Белиал, – но мне кажется, что обрисовывая нам обстановку в Пандемониуме, ты упустил одно немаловажную деталь, а именно – еще одну Силу, участвующую в противостоянии.
– Если ты говоришь о Каладборге и его носителе, то это не так уж существенно. За ним нет реальной силы и прямой схватки с любой из воюющих сторон, если те обратят на него всю свою мощь, он не выдержит. Пока же он работает на нас, ослабляя как эдемитов, так и нежить Лонгара Темного.
– Кстати, о Лонгаре, – вмешалась в разговор Астарта. – Мы здесь много говорили о том, как справиться с эдемитами, но, по твоим же собственным словам, они проигрывают войну армиям Серых Пределов. Так что, вполне возможно, что в итоге воевать нам придется не с эдемитами, а с нежитью. А хорошо ли мы знаем этого врага и готовы ли мы к войне с ним?
– В настоящее время я и моя агентура делаем все, чтобы как можно сильнее его ослабить и, разумеется, изучить. Я уже упоминал, что носитель Каладборга может быть нам в этом смысле весьма полезен.
– А как насчет Сил стабильности? – бросил реплику Бельфегор. – Думаете, они будут спокойно смотреть, как мы завоевываем Пандемониум?
– Смотрели же они, как это делают эдемиты, – пожал плечами Маурезен.
– Но мы – не эдемиты, – веско сказал Люциан. – Относительно нас у них есть определенные… предрассудки. Они боятся нас… Боятся нашего усиления гораздо больше, чем когда-либо боялись эдемитов, считая нас чуть ли не апостолами Хаоса.
При упоминании о Хаосе Маурезену стоило большого труда сохранить невозмутимость, но он совладал с собой и спокойно произнес:
– Значит нам просто придется действовать чуть быстрее, чтобы не дать им времени на реакцию. Когда мы победим, им придется с этим смириться так же, как мы в свое время смирились с захватом Пандемониума эдемитами.
Возникла пауза. Маурезен проанализировал собственные эмоции и внутренне усмехнулся: наверное, что-то подобное испытывали студенты с докатаклизменной Земли на защите дипломного проекта. Вопросы, замечания, возражения… Пока он все отбил. Если они больше ничего не придумают, то, похоже, дело сделано!
Люциан испытующе смотрел на него. Главе Совета не нравились амбиции Маурезена. Он чувствовал исходящую от него угрозу своей власти. Но сейчас позиция Маурезена была весьма сильна. Он хорошо подготовился к сегодняшнему Совету и, похоже, сумел всех убедить в своей правоте. А Люциан, как ни старался, не мог придумать, на чем бы можно было свалить Маурезена. Он поставил себя так, что любая атака на него будет воспринята остальными так, словно атакующий желает зла Нижнему Миру. И тогда этот самый атакующий окажется в очень неприятном положении. Что же, Маурезен блестяще разыграл свою комбинацию. Можно было бы поаплодировать ему, но что-то не хотелось. Наглый мерзавец знал, что уже победил, и это больше всего бесило Люциана.
– Один вопрос, Маурезен. Ты сказал, что вместе со своей агентурой занимаешься ослаблением нежити и эдемитов. Ты понимаешь, что это риск – начинать явно враждебные действия сейчас, пока наша готовность еще не стопроцентная?
Маурезен изобразил раскаяние, насколько это было возможно на его жутком демоническом лице:
– Каюсь, я немного рисковал. Но риск минимален: ни одна из воюющих сторон не захочет сейчас получить дополнительного врага. Даже если им что-то не понравится, они предпочтут оставить разборки на потом. Наша задача – сделать так, чтобы для них не было никакого «потом».
– Разумно, – нехотя признал Люциан. – Ты хочешь от Совета одобрения компании по подготовке к войне, ведь так?
– Так.
– Думаю, что ты его получишь. У Совета нет возражений? – с тайной надеждой спросил Люциан.
Увы, возражений не было.
– Тогда решено, – резюмировал глава Совета. – Начинаем подготовку к вторжению в Пандемониум. Всем членам Совета стоит форсировать исследования оборонного характера, находящиеся под их патронажем. Кроме того, пора начать тайную мобилизацию своих гвардейских частей: ни в коем случае нельзя дать понять шпионам Первосозданного ЧТО мы затеваем. Общую мобилизацию начнем в самый последний момент, когда техническая готовность будет полной. Вопросы есть? Тогда, расходимся. У каждого из нас сейчас много работы.
Все члены Совета растворились в воздухе, кроме Маурезена и Белиала. Маурезен был задумчив. Неожиданная покладистость Люциана наводила на нехорошие мысли. Тот не мог не понимать, что Маурезен сейчас имел все шансы, поднявшись на волне этой военной лихорадки, скинуть его с поста. И если он не попытался остановить его на Совете, значит попытается сделать это иначе… Их противостояние достигло кульминации. Совет стал слишком тесен для них обоих. Вряд ли им позволят вести долгую войну друг с другом. А значит, тот, кто лучше подготовит свой удар, получит все…
– Прости, что отвлекаю тебя от важных мыслей, – вкрадчиво произнес Белиал.
Маурезен поднял на него глаза. Он не слишком опасался Белиала. Тот, конечно, был дьявольски хитер и коварен, но власти и влияния у него было меньше, чем у остальных членов Совета. Так что этот интриган всегда примыкал к победителю, которого вычислял безошибочно. То, что он остался поговорить с ним, Маурезеном, было хорошим знаком.
– Да?
– У меня один вопрос. Здесь только мы, а прослушивание в этом зале, как ты знаешь, невозможно…
– Я тебя слушаю.
– Ты хочешь стать новым сатаном, Маурезен?
– С чего ты взял?
– Большая война не приемлет демократии. Прошлый монарх Инферно стал таковым именно благодаря войне, когда потребовалась сильная и единая власть, и Совет с его интригами стал помехой… Так я прав?
– Подумай сам, Белиал. Только позволь дать тебе один совет: в любом случае со мной лучше дружить!
Не дожидаясь ответа Белиала, Маурезен исчез во вспышке пламени. В одном Люциан оказался прав: его действительно ждало много работы.
Глава 8 Гроза над Вечнолесьем
Ардер. Вечнолесье. Окрестности Даль-Тименора .
Солнце медленно закатывалось за вершины исполинских отиандров. Магическая дымка, плавающая в воздухе зачарованных пущ, преломляла лучи дневного светила и меняла их окраску, превращая закат в нечто феерическое. Корн Деланналь, стоя на балконе своего замка, с грустью смотрел на эту потрясающую картину. И грусть его была вполне понятна: вряд ли в ближайшем будущем ему придется наблюдать подобное. Завтра он покидает Вечнолесье. Покидает надолго… если не навсегда. Последнюю мысль он постоянно гнал от себя прочь, но она упрямо возвращалась. Эммелия подошла к нему сзади, нежно обняла и положила подбородок на плечо супругу. – Восхитительно, правда? – тихо спросил Корн.
– Обычно, да, – ответила она, – но сегодня в этом закате мне чудится цвет крови.
Эльф чуть отстранил ее от себя:
– Ради Создателя, Эммелия, не делай расставание еще более тяжелым!
– Но почему – ты, Корн? Почему именно тебе поручили возглавить этот экспедиционный корпус? В гвардии полно молодых честолюбцев, жаждущих славы и не имеющих семей. Они были бы просто счастливы оказаться на твоем месте!
– Приказы короля не обсуждают, Эммелия. Экспедиции в поддержку эдемитов в Пандемониуме он придает очень большое значение и хочет видеть ее главой испытанного полководца, которому может доверять. То, что он выбрал меня – большая честь, и отказаться я не могу. Поверь, мне безумно не хочется расставаться с тобой, но долг зовет меня, как ни высокопарно это звучит!
– Долг? – с горечью переспросила она. – А как насчет долга перед семьей? Война стоит у наших границ, Корн! Не сегодня, так завтра войска нежити вторгнутся в Вечнолесье и вскоре, возможно, будут штурмовать наш замок! А ты будешь далеко отсюда, рисковать жизнью ради спасения чужого мира!
Взгляд Корна стал холодным:
– Прости, Эммелия, но сейчас ты говоришь как дроу. Они возвели эгоизм в абсолют. Не надо уподобляться им! Пандемониум – не чужой нам мир. Нравится тебе или нет, но наши миры слишком тесно связаны. Мы – практически одно целое! И сейчас жители Пандемониума, среди которых много наших собратьев, стоят на пути чудовищного зла, которое рвется к нашим границам. Мы просто обязаны им помочь!
Солнце медленно закатывалось за вершины исполинских отиандров. Магическая дымка, плавающая в воздухе зачарованных пущ, преломляла лучи дневного светила и меняла их окраску, превращая закат в нечто феерическое. Корн Деланналь, стоя на балконе своего замка, с грустью смотрел на эту потрясающую картину. И грусть его была вполне понятна: вряд ли в ближайшем будущем ему придется наблюдать подобное. Завтра он покидает Вечнолесье. Покидает надолго… если не навсегда. Последнюю мысль он постоянно гнал от себя прочь, но она упрямо возвращалась. Эммелия подошла к нему сзади, нежно обняла и положила подбородок на плечо супругу. – Восхитительно, правда? – тихо спросил Корн.
– Обычно, да, – ответила она, – но сегодня в этом закате мне чудится цвет крови.
Эльф чуть отстранил ее от себя:
– Ради Создателя, Эммелия, не делай расставание еще более тяжелым!
– Но почему – ты, Корн? Почему именно тебе поручили возглавить этот экспедиционный корпус? В гвардии полно молодых честолюбцев, жаждущих славы и не имеющих семей. Они были бы просто счастливы оказаться на твоем месте!
– Приказы короля не обсуждают, Эммелия. Экспедиции в поддержку эдемитов в Пандемониуме он придает очень большое значение и хочет видеть ее главой испытанного полководца, которому может доверять. То, что он выбрал меня – большая честь, и отказаться я не могу. Поверь, мне безумно не хочется расставаться с тобой, но долг зовет меня, как ни высокопарно это звучит!
– Долг? – с горечью переспросила она. – А как насчет долга перед семьей? Война стоит у наших границ, Корн! Не сегодня, так завтра войска нежити вторгнутся в Вечнолесье и вскоре, возможно, будут штурмовать наш замок! А ты будешь далеко отсюда, рисковать жизнью ради спасения чужого мира!
Взгляд Корна стал холодным:
– Прости, Эммелия, но сейчас ты говоришь как дроу. Они возвели эгоизм в абсолют. Не надо уподобляться им! Пандемониум – не чужой нам мир. Нравится тебе или нет, но наши миры слишком тесно связаны. Мы – практически одно целое! И сейчас жители Пандемониума, среди которых много наших собратьев, стоят на пути чудовищного зла, которое рвется к нашим границам. Мы просто обязаны им помочь!