Страница:
Конечно, долг и честь не позволили этим великим воинам отступить, и они продолжали сражаться с мужеством отчаяния. В этой геройской битве мелтиане полегли все до единого, лишь на начальном этапе сумев уничтожить трех пустотников. После расправы с заградотрядом элита отошла в сторону, предоставив остальное низшей нежити, которая неудержимым потоком хлынула по дороге, обрамленной с двух сторон бордюром из огня и дыма.
Но все же свою задачу мелтиане выполнили – задержали армию Тьмы, дав определенную фору отступающим частям, чтобы они успели достигнуть границы зоны блокады перемещений. Но враг не собирался отпускать защитников Пандемониума живыми. Личи телепортировались вперед. Их задача состояла в том, чтобы связать адептов отступающей армии магическим боем и, тем самым, замедлить продвижение всех остальных. Пустотники же, оседлав своих чудовищных скакунов, двинулись в обход пылающих холмов, чтобы одновременно с армией низшей нежити ударить по отступающим, завершив их разгром.
Но их планам не суждено было осуществиться, ибо в происходящее вмешалась третья сила, появления которой здесь не ожидали ни те, ни другие…
Дмитрий, Аллерия и Селена успели как раз вовремя. Когда они появились на вашингтонской дороге, события были в самом разгаре. Адепты усмирителей вели ожесточенный и какой-то сумбурный бой с постоянно телепортирующимися личами, очевидно, получившими приказ любой ценой избегать потерь. А остальные не решались отделяться от адептов и выходить из защитного поля, установленного ими. Таким образом, войска Пандемониума двигались крайне медленно, а сзади уже появился авангард преследующей их тучи низшей нежити, неуклонно сокращавший существующее между ними расстояние. В довершение всех бед из-за дальнего холма появилась зловещая кавалькада из пустотников, восседавших на жутких тварях, один вид которых способен отправить впечатлительного человека в сумасшедший дом.
Помогать адептам особого смысла не было, так как времени на уничтожение все время исчезающих и появляющихся личей потребуется много, а толку – чуть: преследователи уже так близко, что без всякой помощи со стороны некромантов настигнут защитников Пандемониума, обессиленных и деморализованных. Надо было заниматься низшей нежитью и пустотниками. Последние были существенно опаснее, но для начала следовало проредить орду, которая, в противном случае, просто сметет Аллерию и Селену, подавив их числом.
Дмитрий извлек Каладборг, лезвие которого, сразу же неимоверно удлинилось, повинуясь воле его носителя. Теперь артефакт выглядел как многометровая сосулька, что, впрочем, совсем не прибавило ему веса, как будто он состоял из мерцающего голубоватого света.
– Отойдите от меня подальше, – предупредил Дмитрий женщин, – и атакуйте их с фланга.
Он сделал несколько шагов вперед, крутанул мечом и смел первые ряды наступающей нежити. Второй удар был не менее эффективен. Дмитрию внезапно пришли на ум слова из былины про Илью Муромца: «Махнет мечом – улица, отмахнется – переулочек». Это весьма напоминало то, что он сейчас творил с армией нежити. С фланга хлынули огненные волны – это в бой вступила Аллерия. В одной руке Селены возник бастард, в другой – квилон. Вооружившись таким образом, она телепортировалась в самую гущу полчищ мертвецов и превратилась в уничтожающий все и вся стальной ураган.
Алькасар смотрел на Дмитрия и не верил своим глазам: какой злой рок все время ставит на его пути носителя Каладборга? Неужели из-за его появления все планы Алькасара вновь пойдут прахом? Нет! Не на этот раз! Он отдал части личей и всем пустотникам приказ обрушить на Дмитрия «пресс», который заблокирует мощь Каладборга. Тогда шансы несколько уравняются. «Пресс» сработал. Лезвие Каладборга резко уменьшилось в длине и столь же сократилась его разрушительная мощь. Но Дмитрий был готов к подобному развитию событий.
– Аллерия, свяжись с Селеной: пусть займется личами! – крикнул он эльфийке, стоявшей метрах в двадцати от него. Та кивнула – поняла.
«Ладно, господа, хотите сыграть в жесткую игру? Я вам это обеспечу!» Рогожин стремительно двинулся навстречу приближающемуся отряду пустотников. Алькасар взглянул в его холодные глаза и вдруг с предельной четкостью осознал, что этот противник ему не по зубам. Вся магическая сила пустотника, включая и его темную ауру, уходила на блокировку мощи Каладборга, но Алькасар чувствовал, что мощь эта была заблокирована не полностью. Остатков ее вполне хватит, чтобы сделать Рогожина, и так-то очень сильного бойца, практически непобедимым. Дмитрий приближался, и в его зловещей улыбке и ледниках глаз была смерть, окончательная и необратимая.
Решение было принято мгновенно. Алькасар отдал приказ личам телепортироваться прочь и утаскивать с собой всех пустотников. Инфер с ней, с низшей нежитью: ее ряды всегда можно будет пополнить в захваченных городах Пандемониума. А сейчас надо спасать элиту.
К тому моменту, когда враг начал спешное отступление, Селене удалось уничтожить трех личей. Сила Каладборга вернулась. Теперь оставшийся враг был для него все равно что трава для косаря. Но выкосить ее все же придется. Дмитрий повернулся к колонне нежити, вновь превратив свой меч в синий луч смерти. Инферийка заняла позицию у него за спиной на случай, если кому-нибудь из усмирителей придет в голову глупая мысль попытаться задержать «преступника номер один – Ледяного убийцу». Но предосторожность оказалась излишней: те в этот момент не испытывали ничего, кроме благодарности за спасение и желания убраться отсюда подальше.
Итак, наступление нежити на данном участке фронта было приостановлено… Но к этому времени Тьма наступала уже по всему миру…
Верхний мир
Лианэль опоздала. Опоздала совсем ненамного – примерно на пять минут. В мирное время члены Совета себе такого не позволяли, но война вносила свои коррективы: непредвиденные обстоятельства могли появиться у каждого и в любой момент. Тем не менее, все ее уже ждали. Все… Теперь их вместе с ней было только пятеро из положенных семи членов Совета, один из которых – Антаэл, выбранный на прошлом Совете на место Альтенарда. Действительно перспективный молодой Высший, который прорвался на это место благодаря активной агитации Пириэла и Тираэла и молчаливом одобрении Эрестора. Вводя в Совет своего явного сторонника, Пириэл получал гарантированное большинство: ведь она тогда тоже была за него горой… А сейчас… Все так изменилось после Кунгура, после Джексонвилла, после Замка Судьбы… После встречи с носителем Каладборга и исчезновения Эрестора и Тираэла. Сейчас она не могла определить свое отношение к нему. Им впервые удалось собраться на Совет после джексонвиллского разгрома. Тьма не давала передышек, приковывая внимание всех Высших эдемитов к Пандемониуму. Только сейчас Лианэль смогла полностью осознать исчезновение двух членов Совета. Как же их, все-таки, мало! Только пятеро…
Пириэл поднял на нее тяжелый взгляд:
– Рад, что вы появились, уважаемая Лианэль, и нам не пришлось еще и вас записывать в потери.
– Простите. Я была на Урале, под Екатеринбургом. Там сейчас очень жарко.
– А где сейчас иначе? – с горечью спросил Пириэл. – Ладно, полагаю, нам нужно начать Совет. Очень жаль, что в неполном составе. Исчезновение уважаемых Эрестора и Тираэла – большой удар для всех нас.
– Гибель, – уточнила Лианэль.
– Что?
– Гибель. По крайней мере, если речь идет об Эресторе.
– Мы этого не знаем, – вмешался Этуар.
– Я знаю, – твердо ответила Лианэль.
– Откуда, если не секрет?
– Из Замка Судьбы. Я была там недавно.
– Это интересно, – оживился Пириэл. – Поделитесь с нами?
– Конечно.
Лианэль кратко изложила Совету события, связанные с ее посещением бывшей цитадели Безликих. Лица присутствующих по мере ее рассказа становились все мрачнее и задумчивее. Когда она закончила свой рассказ, Пириэл медленно произнес:
– Что же, у нас нет оснований не доверять предупреждениям Судьбы. Сейчас она стала непредсказуемой, это точно, но ложь – не ее профиль. Жаль, что к нам она враждебно настроена, но совершенно определенно, что Темного Судьба ненавидит больше, чем нас. Если она показала гибель Эрестора, то теперь становится понятным его исчезновение в Джексонвиллском сражении. Насколько я понял, о судьбе уважаемого Тираэла вы не располагаете никакими сведениями?
– Именно так.
– Тогда будем исходить из того, что он жив.
– Но кто убил главу Совета? Вас это не интересует, уважаемый Пириэл? – вмешался Алгон.
– Какая разница, кто персонально это сделал? Легионы нежити Лонгара Темного повинны в этом. Им и платить по счетам… Надо только заставить их сделать это.
– Я совсем не уверен, что именно нежить убила уважаемого Эрестора, – произнес Этуар.
Пириэл с раздражением покосился на него:
– Будьте добры пояснить свою мысль!
– Меня насторожило то, что Судьба не показала уважаемой Лианэли лицо убийцы. Я согласен с вашими выводами о том, что Судьба ненавидит Темного больше, чем нас. Но тогда почему бы ей ни открыть нам, кто убил главу Совета?
– Да потому, что это не должно иметь значения! Даже если бы она явила нам лицо какого-нибудь вампира или лича, мы что, стали бы искать конкретную личность, чтобы совершить возмездие? Это глупо. Наш враг – Лонгар Темный и ВСЯ его армия. И платить за гибель уважаемого Эрестора будут они ВСЕ. Думаю, и Судьбу такой вариант вполне устраивает.
– Но если это какой-то неизвестный нам враг?
– Уважаемый Эрестор сражался с нежитью, – отмахнулся Пириэл, – и причина его гибели вполне очевидна. Незачем искать другого убийцу: так мы только потеряем время. В конце концов, мы здесь не для этого. Нужно как можно скорее упорядочить и объединить сведения по обстановке на фронтах Пандемониума и выработать стратегию дальнейшей борьбы с врагом. Но для этого, каким бы несвоевременным вам это ни показалось, мы должны выбрать нового главу Совета. В военное время отсутствие организующей силы недопустимо.
– И себя вы, конечно, видите лучшей кандидатурой на этот пост? – саркастически осведомился Алгон.
– Скажем так: я вижу в себе силы и способности решить стоящие перед нами проблемы. В идеях у меня тоже нет недостатка. Поэтому и предлагаю свою кандидатуру. Если у Совета есть другие варианты, давайте их рассмотрим и примем решение голосованием.
– Варианты есть, – сказал Этуар. – Я предлагаю кандидатуру уважаемого Алгона. До сих пор ваши идеи, уважаемый Пириэл, отличались излишним радикализмом, не принесшим нам ничего, кроме новых проблем. Вы с недавних пор постоянно действуете под влиянием эмоций, в частности, гнева, который, как известно, плохой советчик. Мне страшно подумать, куда нас могут завести ваши методы. Уважаемый Алгон мудр и осторожен. Он всегда сможет выбрать наилучшее решение из множества предложенных. Он будет лучшей кандидатурой.
– Уважаемый Алгон – консерватор и сторонник компромиссов, – сдержав гнев, который наверняка сыграл бы против него, произнес Пириэл. – Такие правители войн не выигрывают. А от исхода войны, которую мы сейчас ведем, зависит само существование нашей расы.
После его слов воцарилось напряженное молчание. Противостояние радикалов и консерваторов в Совете достигло апогея, и достаточно было одной резкой фразы или даже одного неосторожного слова, чтобы вспыхнул конфликт. Но такого развития событий не хотел никто. Во время войны свара во власти – форменное самоубийство. К чести членов Совета нужно отметить, что какими бы ни были личные амбиции каждого, интересы расы для них оказались превыше всего. Голосование было неизбежно, и кто бы в нем ни победил, противная сторона во имя выживания должна будет подчиниться. Это понимали все.
– Ну что же, – прервал, наконец, затянувшееся молчание Пириэл, – если ни у кого больше нет высказываний по существу данного вопроса, я предлагаю приступить к голосованию.
Он выдержал паузу и, не дождавшись возражений, продолжил:
– Ставлю на голосование мою кандидатуру на пост главы Совета. Сам я голосую «за». Уважаемый Алгон?
– Против.
– Уважаемый Этуар?
– Против.
– Уважаемый Антаэл?
– За.
– Уважаемая Лианэль?
Она задумчиво смотрела прямо перед собой. Выбор ей предстоял нелегкий. Именно ее голос становился решающим в этом голосовании, от которого столь многое зависело. Он был бы решающим в любом случае, ибо как распределятся голоса Антаэла, Алгона и Этуара, было ясно с самого начала. Но то, что Пириэл оставил ее напоследок, усиливало психологический эффект, а ответственность за решение, которое она должна была принять, стала почти неподъемной. Лианэль вдруг остро пожалела об отсутствии Тираэла. Ярый сторонник Пириэла, он бы определил все без нее, и выводить голосование на ничью она бы не стала: в этих обстоятельствах любой лидер был лучше разброда и неопределенности. А сейчас…
Еще элир назад она бы без колебаний отдала свой голос за Пириэла, но после встречи с носителем Каладборга она смотрела на него уже несколько другими глазами. Разумеется, у Рогожина была своя правда и, оценивая Пириэла, он не мог быть объективен, но Лианэль не могла не признать, что кое в чем он был прав. Теперь она в полной мере могла оценить, сколь тяжкую ношу приходилось нести Эрестору как главе Совета. Решение должно быть абсолютно взвешенным и обдуманным. Плюсами Пириэла были его энергия, смелость и решительность, а минусами – эмоциональность, неразборчивость в средствах и, временами, излишняя жестокость. А его проявившаяся в последнее время одержимость Каладборгом и Рогожиным просто пугала Лианэль. Но какова альтернатива? Алгон мудр, но этим его достоинства исчерпывались. Пириэл прав: такие как он войн не выигрывают. Консерватизм и осторожность – неподходящие качества для лидеров военного времени.
Лианэль понимала, что ее долгие колебания стали неожиданностью для Пириэла, считавшего ее своей сторонницей. Вполне вероятно, в эти мгновения он делает вполне определенные выводы на ее счет. Но свой выбор Лианэль уже сделала: Пириэл мог привести расу эдемитов как к триумфу, так и к катастрофе, но Алгон – только к катастрофе. Лианэль взглянула в глаза Пириэлу, сверлившему ее взглядом, и четко произнесла:
– За.
Черты Пириэла разгладились, в глазах вместо напряженности и подозрения появился прежний уверенный блеск. Это был взгляд победителя.
– Хорошо, – произнес он. – Спасибо за доверие. Не сомневайтесь, я сделаю все, чтобы оправдать его. Теперь, когда покончено с организационными вопросами, хотелось бы перейти к обсуждению главной темы нашего сегодняшнего Совета – наступления армий Серых Пределов. Пожалуй, на данный момент я располагаю наиболее полной информацией по обстановке в Пандемониуме. Поэтому я изложу Совету все что знаю, а вы меня дополните или поправите, если будет необходимость.
Первый очаг вторжения во Флориде существенно расширился, причем, в основном, на север. После Джексонвиллского разгрома, гибели Эрестора и исчезновения Тираэла, этот фронт оголился, чем враг и воспользовался, стремительно двинувшись на север, к столице североамериканского сектора – Нью-Йорку. Была сделана попытка задержать их у Ричмонда, но она провалилась. Вдобавок ко всем нашим проблемам, в войну на стороне Лонгара Темного вступили орки.
– Проклятые твари! – процедил Этуар. – Очевидно, они плохо усвоили урок, преподанный им во Время Хаоса. Придется повторить!
«Ух ты, какие мы стали воинственные!» – подумал Пириэл, неприязненно глядя на него. – «Как орков учить – так в первых рядах, а как воевать с нежитью…»
– Но у нас нет сейчас сил, чтобы разбираться еще и с ними, – возразил он. – Остановим нежить, тогда подумаем о зеленокожих.
– А если подрядить на это дело эльфов? – подал идею Алгон. – Они – одна из самых лояльных к нам рас, да и к оркам не испытывают особо теплых чувств.
– Идея неплоха, однако, боюсь, скоро у эльфов появятся свои проблемы: нежить в паре мест уже приблизилась к границам секторов Вечнолесья… Ладно, орки сейчас – не самая большая наша проблема. Вернемся к североамериканскому фронту. Там творится что-то непонятное. Несмотря на разгром армии Пандемониума под Ричмондом, нежить так и не появилась в окрестностях вашингтонского укрепрайона…
– Ну, на эту загадку, пожалуй, могу пролить свет я, – вступил в разговор Антаэл. – Когда я появился в Нью-Йорке, под Ричмондом как раз шло сражение. Я уловил всплеск странной силы оттуда. Это не было похоже ни на магию нежити, ни на магию усмирителей. Словно появилась какая-то третья сила. Я отправился в вашингтонский укрепрайон, и вскоре туда подошли остатки разбитой под Ричмондом армии Пандемониума. Я пообщался с бойцами и адептами. Их сведения несколько противоречивы, что можно объяснить шоком после страшного боя, но все они сходятся в одном: похоже, в бой вмешался носитель Каладборга и напал на нежить.
– Что?! – Пириэл прямо впился глазами в своего протеже.
– Я сам удивился и расспросил их о деталях виденного. Судя по их описанию, так оно и есть.
Лианэль напряглась:
– Выходит, он стал нашим союзником?
– Не стал! – резко бросил Пириэл. – Ему все равно кого убивать, лишь бы его меч был сыт. В этот раз подвернулась нежить, в следующий раз могут подвернуться усмирители.
– Но от нежити Каладборгу мало проку, – возразила Лианэль. – У большинства из них нет душ, которыми он питается! Может, у его носителя были какие-то другие причины для вмешательства?
– К тому же, очевидцы утверждают, что у носителя Каладборга была возможность напасть на них, но он предпочел битву с нежитью, – добавил Антаэл.
– Это ни о чем не говорит! – неожиданно встал на сторону Пириэла Этуар. – Носитель Каладборга уже не принадлежит себе. Артефакт помутил у него разум и наверняка почти завладел его душой. Так что вступление его в битву с нежитью могло быть просто отражением желаний Каладборга: не следует забывать, что нежить служит Короне Мертвых – его антагонисту, которого он желает уничтожить. Уважаемый Пириэл прав: в следующий раз он столь же легко может обратить свое оружие против нас. Рисковать мы не можем, а значит, нужно отобрать Каладборг у его носителя. Так мы достигнем сразу двух целей: избавимся от серьезной опасности и получим козырь против Лонгара Темного. Другое дело, что спешить тут не следует. Нужно тщательно подготовить и спланировать эту операцию, чтобы действовать наверняка. Мы не можем себе позволить еще раз промахнуться.
Последние слова были камешком в огород Пириэла, но тот предпочел пропустить их мимо ушей. Главным было то, что Этуар, а значит, и Алгон, поддерживали его идею насчет изъятия Каладборга. Что же до Лианэли и Антаэла… Когда они отринут эмоции и взвесят все «за» и «против», то примут его точку зрения… «Однако, с Лианэлью творится что-то странное. Сначала эти колебания при голосовании, а теперь – непонятное заступничество за Рогожина. Как она может? Ведь он прикончил двух ее телохранителей и чуть не убил ее саму! Надо будет за ней приглядеть…»
– Носитель Каладборга – неизвестный фактор, который привносит элементы случайности во все наши расклады, – промолвил свежеиспеченный глава Совета. – Его следует исключить… Однако, вернемся к обстановке на фронтах. На уральском фронте дела идут тоже весьма неважно. Нежить наступает в восточном направлении. Вы только что оттуда, уважаемая Лианэль. Какова там сейчас ситуация?
– Только что пали Первоуральск и Ревда. Армии Тьмы наступают на Екатеринбург. Конечно, этот город – крепкий орешек, но, боюсь, зубы у нежити еще крепче.
– Так… ясно. Кроме этих двух уже известных фронтов, недавно появилось еще три. Нежить открыла постоянные порталы в центральной Африке, в Южной Америке (в бассейне Амазонки) и в Индокитае. И я опасаюсь, что они не последние…
– Проклятая Корона Мертвых! – со злостью проговорил Алгон. – Если бы не она, у Темного не хватило бы магической энергии на столько порталов!
– Какой смысл переживать о том, что уже случилось? – пожал плечами Пириэл. – Корона у него, и тут уже ничего не поделаешь. Кстати, об энергии. Мы выяснили, каким образом высшая нежить справляется с нашей магией и ломает амулеты усмирителей. Лонгар Темный изобрел «ножницы смерти» – мощное заклинание, отрезающее нас от Верхнего Мира и его источников. Правда, пока непонятно, как этому противодействовать… Мысли есть?
– Облачные кристаллы, – подал идею Алгон.
– Это не решает проблему, – покачала головой Лианэль. – Их хватает только на Высших. А что делать остальным?
– Нужно искать альтернативный источник энергии, – глубокомысленно произнес Этуар.
– Например? – с раздражением произнес Пириэл. – Магия стихий нам неподвластна, а другие источники слишком маломощны, чтобы представлять для нас интерес.
– А как насчет Локуса? – спросил Этуар.
– Источник душ? Но никому не ведомо, где он и как до него добраться. Те же, кому удавалось это узнать, не успевали поделиться своим знанием – их уничтожали посвященные.
– Но это еще не значит, что мы, при определенной настойчивости и грамотной организации поисков, не сможем найти его. До сих пор у нас не было стимулов заниматься этим, а сейчас они есть!
– Послушайте, – внезапно оживился Алгон. – Я припоминаю, что на последнем Совете уважаемый Тираэл упоминал о каком-то чрезвычайно живучем адепте, выбравшемся живым из мясорубки в Тампе. Не помню его имени, но, по-моему, какой-то эллезарец.
– Алистанус, – припомнила Лианэль. – Да, точно – адепт Алистанус.
– Так вот, этот Алистанус очень заинтересовал уважаемого Тираэла тем, что у него во сне менялась аура. Что если этот Алистанус каким-то образом связан с Локусом, а уважаемый Тираэл вычислил это? Что если именно этим объясняется его исчезновение?
– Сомневаюсь, – покачал головой Пириэл. – Эта гипотеза выглядит притянутой за уши, как говорят в Пандемониуме. Однако, других зацепок у нас нет. Я думаю, имеет смысл заняться поисками Локуса, а заодно и уважаемого Тираэла, если он еще жив. Кто из нас знает о Локусе больше других?
– Наверное, я, – произнес Этуар.
– Отлично! Тогда займитесь поисками. Берите себе столько помощников, сколько нужно. Эта миссия, равно как и задача по изъятию Каладборга у его нынешнего носителя, является на данный момент приоритетной. Кроме того, нам нужно придумать как, хотя бы на время, задержать наступление Тьмы, а то нам скоро нечего будет защищать.
– Похоже, пришло время объявить тотальную мобилизацию во всех лояльных нам мирах, имеющих в Пандемониуме свои сектора, – заявил Антаэл. – А также попробовать привлечь на свою сторону драконов Дрэнора.
– Последнее – безнадежно, – отмахнулся Пириэл. – Они не будут участвовать в войне, пока Тьма не подойдет вплотную к их сектору. Что же касается мобилизации, то, думаю, другого выхода у нас нет. Как вы считаете?
Возражений у членов Совета не было.
Дроуланд. Вечнолесье
Город Ларантел, столица Дроуланда, был защищен мощными магическими барьерами, активируемыми в военное время. Они могли быть приоткрыты только изнутри и только адептами тайной стражи. Так что Ларантел во время войны становился полностью закрытым городом. Действовала лишь пара пропускных пунктов, дежурившая на которых тайная стража не пропускала никого без доскональной проверки… Но для НЕГО барьеров не существовало. Во-первых, потому, что они не были рассчитаны на существо, обладающее столь огромной магической мощью, а во-вторых, ОН сам когда-то приложил руку к созданию заклятий, составлявших эти барьеры. Как давно ОН не был в своем родном городе? Не меньше десятка веков. Ностальгии ОН не испытывал. Подобные чувства были уже не властны над НИМ.
ОН шел по улицам Ларантела, а прохожие, не веря своим глазам, со страхом вглядывались в знакомые им по бесчисленным портретам черты его лица. ОН был давным-давно бесследно исчезнувшим героем расы дроу, но сейчас на ЕГО голове была Корона Мертвых. Лонгар Темный вернулся на свою родину.
Удивительно, но мало что изменилось в Ларантеле за ту тысячу лет, что он здесь не был. Магические миры вообще весьма консервативны, но Вечнолесье – это особый разговор: ведь сами эльфы и дроу живут чрезвычайно долго, не испытывая при этом необходимости в каких-либо переменах. Так что, Лонгару все было здесь знакомо, и он уверенно двигался к королевскому дворцу. Именно там находилась цель его визита – правящая верхушка расы дроу.
Еще одно охранное поле окружало дворец. Оно было похитрее – из тех, что нахрапом не возьмешь. Но оно тоже было его изобретением, и Лонгар преодолел это поле без каких-либо затруднений. Дальше были только живые охранники – воины и адепты. Двое из них с крайней степенью изумления на лицах как раз в этот момент смотрели на нежданного гостя. Они, разумеется, узнали его, но зловещий предмет на голове Лонгара удержал их от выражения благоговения и преданности. Последний факт вызвал у него легкое раздражение, но он быстро подавил его. Если он хотел достичь своей цели, то до поры до времени следовало быть любезным.
Но все же свою задачу мелтиане выполнили – задержали армию Тьмы, дав определенную фору отступающим частям, чтобы они успели достигнуть границы зоны блокады перемещений. Но враг не собирался отпускать защитников Пандемониума живыми. Личи телепортировались вперед. Их задача состояла в том, чтобы связать адептов отступающей армии магическим боем и, тем самым, замедлить продвижение всех остальных. Пустотники же, оседлав своих чудовищных скакунов, двинулись в обход пылающих холмов, чтобы одновременно с армией низшей нежити ударить по отступающим, завершив их разгром.
Но их планам не суждено было осуществиться, ибо в происходящее вмешалась третья сила, появления которой здесь не ожидали ни те, ни другие…
* * *
Дмитрий, Аллерия и Селена успели как раз вовремя. Когда они появились на вашингтонской дороге, события были в самом разгаре. Адепты усмирителей вели ожесточенный и какой-то сумбурный бой с постоянно телепортирующимися личами, очевидно, получившими приказ любой ценой избегать потерь. А остальные не решались отделяться от адептов и выходить из защитного поля, установленного ими. Таким образом, войска Пандемониума двигались крайне медленно, а сзади уже появился авангард преследующей их тучи низшей нежити, неуклонно сокращавший существующее между ними расстояние. В довершение всех бед из-за дальнего холма появилась зловещая кавалькада из пустотников, восседавших на жутких тварях, один вид которых способен отправить впечатлительного человека в сумасшедший дом.
Помогать адептам особого смысла не было, так как времени на уничтожение все время исчезающих и появляющихся личей потребуется много, а толку – чуть: преследователи уже так близко, что без всякой помощи со стороны некромантов настигнут защитников Пандемониума, обессиленных и деморализованных. Надо было заниматься низшей нежитью и пустотниками. Последние были существенно опаснее, но для начала следовало проредить орду, которая, в противном случае, просто сметет Аллерию и Селену, подавив их числом.
Дмитрий извлек Каладборг, лезвие которого, сразу же неимоверно удлинилось, повинуясь воле его носителя. Теперь артефакт выглядел как многометровая сосулька, что, впрочем, совсем не прибавило ему веса, как будто он состоял из мерцающего голубоватого света.
– Отойдите от меня подальше, – предупредил Дмитрий женщин, – и атакуйте их с фланга.
Он сделал несколько шагов вперед, крутанул мечом и смел первые ряды наступающей нежити. Второй удар был не менее эффективен. Дмитрию внезапно пришли на ум слова из былины про Илью Муромца: «Махнет мечом – улица, отмахнется – переулочек». Это весьма напоминало то, что он сейчас творил с армией нежити. С фланга хлынули огненные волны – это в бой вступила Аллерия. В одной руке Селены возник бастард, в другой – квилон. Вооружившись таким образом, она телепортировалась в самую гущу полчищ мертвецов и превратилась в уничтожающий все и вся стальной ураган.
Алькасар смотрел на Дмитрия и не верил своим глазам: какой злой рок все время ставит на его пути носителя Каладборга? Неужели из-за его появления все планы Алькасара вновь пойдут прахом? Нет! Не на этот раз! Он отдал части личей и всем пустотникам приказ обрушить на Дмитрия «пресс», который заблокирует мощь Каладборга. Тогда шансы несколько уравняются. «Пресс» сработал. Лезвие Каладборга резко уменьшилось в длине и столь же сократилась его разрушительная мощь. Но Дмитрий был готов к подобному развитию событий.
– Аллерия, свяжись с Селеной: пусть займется личами! – крикнул он эльфийке, стоявшей метрах в двадцати от него. Та кивнула – поняла.
«Ладно, господа, хотите сыграть в жесткую игру? Я вам это обеспечу!» Рогожин стремительно двинулся навстречу приближающемуся отряду пустотников. Алькасар взглянул в его холодные глаза и вдруг с предельной четкостью осознал, что этот противник ему не по зубам. Вся магическая сила пустотника, включая и его темную ауру, уходила на блокировку мощи Каладборга, но Алькасар чувствовал, что мощь эта была заблокирована не полностью. Остатков ее вполне хватит, чтобы сделать Рогожина, и так-то очень сильного бойца, практически непобедимым. Дмитрий приближался, и в его зловещей улыбке и ледниках глаз была смерть, окончательная и необратимая.
Решение было принято мгновенно. Алькасар отдал приказ личам телепортироваться прочь и утаскивать с собой всех пустотников. Инфер с ней, с низшей нежитью: ее ряды всегда можно будет пополнить в захваченных городах Пандемониума. А сейчас надо спасать элиту.
К тому моменту, когда враг начал спешное отступление, Селене удалось уничтожить трех личей. Сила Каладборга вернулась. Теперь оставшийся враг был для него все равно что трава для косаря. Но выкосить ее все же придется. Дмитрий повернулся к колонне нежити, вновь превратив свой меч в синий луч смерти. Инферийка заняла позицию у него за спиной на случай, если кому-нибудь из усмирителей придет в голову глупая мысль попытаться задержать «преступника номер один – Ледяного убийцу». Но предосторожность оказалась излишней: те в этот момент не испытывали ничего, кроме благодарности за спасение и желания убраться отсюда подальше.
Итак, наступление нежити на данном участке фронта было приостановлено… Но к этому времени Тьма наступала уже по всему миру…
* * *
Верхний мир
Лианэль опоздала. Опоздала совсем ненамного – примерно на пять минут. В мирное время члены Совета себе такого не позволяли, но война вносила свои коррективы: непредвиденные обстоятельства могли появиться у каждого и в любой момент. Тем не менее, все ее уже ждали. Все… Теперь их вместе с ней было только пятеро из положенных семи членов Совета, один из которых – Антаэл, выбранный на прошлом Совете на место Альтенарда. Действительно перспективный молодой Высший, который прорвался на это место благодаря активной агитации Пириэла и Тираэла и молчаливом одобрении Эрестора. Вводя в Совет своего явного сторонника, Пириэл получал гарантированное большинство: ведь она тогда тоже была за него горой… А сейчас… Все так изменилось после Кунгура, после Джексонвилла, после Замка Судьбы… После встречи с носителем Каладборга и исчезновения Эрестора и Тираэла. Сейчас она не могла определить свое отношение к нему. Им впервые удалось собраться на Совет после джексонвиллского разгрома. Тьма не давала передышек, приковывая внимание всех Высших эдемитов к Пандемониуму. Только сейчас Лианэль смогла полностью осознать исчезновение двух членов Совета. Как же их, все-таки, мало! Только пятеро…
Пириэл поднял на нее тяжелый взгляд:
– Рад, что вы появились, уважаемая Лианэль, и нам не пришлось еще и вас записывать в потери.
– Простите. Я была на Урале, под Екатеринбургом. Там сейчас очень жарко.
– А где сейчас иначе? – с горечью спросил Пириэл. – Ладно, полагаю, нам нужно начать Совет. Очень жаль, что в неполном составе. Исчезновение уважаемых Эрестора и Тираэла – большой удар для всех нас.
– Гибель, – уточнила Лианэль.
– Что?
– Гибель. По крайней мере, если речь идет об Эресторе.
– Мы этого не знаем, – вмешался Этуар.
– Я знаю, – твердо ответила Лианэль.
– Откуда, если не секрет?
– Из Замка Судьбы. Я была там недавно.
– Это интересно, – оживился Пириэл. – Поделитесь с нами?
– Конечно.
Лианэль кратко изложила Совету события, связанные с ее посещением бывшей цитадели Безликих. Лица присутствующих по мере ее рассказа становились все мрачнее и задумчивее. Когда она закончила свой рассказ, Пириэл медленно произнес:
– Что же, у нас нет оснований не доверять предупреждениям Судьбы. Сейчас она стала непредсказуемой, это точно, но ложь – не ее профиль. Жаль, что к нам она враждебно настроена, но совершенно определенно, что Темного Судьба ненавидит больше, чем нас. Если она показала гибель Эрестора, то теперь становится понятным его исчезновение в Джексонвиллском сражении. Насколько я понял, о судьбе уважаемого Тираэла вы не располагаете никакими сведениями?
– Именно так.
– Тогда будем исходить из того, что он жив.
– Но кто убил главу Совета? Вас это не интересует, уважаемый Пириэл? – вмешался Алгон.
– Какая разница, кто персонально это сделал? Легионы нежити Лонгара Темного повинны в этом. Им и платить по счетам… Надо только заставить их сделать это.
– Я совсем не уверен, что именно нежить убила уважаемого Эрестора, – произнес Этуар.
Пириэл с раздражением покосился на него:
– Будьте добры пояснить свою мысль!
– Меня насторожило то, что Судьба не показала уважаемой Лианэли лицо убийцы. Я согласен с вашими выводами о том, что Судьба ненавидит Темного больше, чем нас. Но тогда почему бы ей ни открыть нам, кто убил главу Совета?
– Да потому, что это не должно иметь значения! Даже если бы она явила нам лицо какого-нибудь вампира или лича, мы что, стали бы искать конкретную личность, чтобы совершить возмездие? Это глупо. Наш враг – Лонгар Темный и ВСЯ его армия. И платить за гибель уважаемого Эрестора будут они ВСЕ. Думаю, и Судьбу такой вариант вполне устраивает.
– Но если это какой-то неизвестный нам враг?
– Уважаемый Эрестор сражался с нежитью, – отмахнулся Пириэл, – и причина его гибели вполне очевидна. Незачем искать другого убийцу: так мы только потеряем время. В конце концов, мы здесь не для этого. Нужно как можно скорее упорядочить и объединить сведения по обстановке на фронтах Пандемониума и выработать стратегию дальнейшей борьбы с врагом. Но для этого, каким бы несвоевременным вам это ни показалось, мы должны выбрать нового главу Совета. В военное время отсутствие организующей силы недопустимо.
– И себя вы, конечно, видите лучшей кандидатурой на этот пост? – саркастически осведомился Алгон.
– Скажем так: я вижу в себе силы и способности решить стоящие перед нами проблемы. В идеях у меня тоже нет недостатка. Поэтому и предлагаю свою кандидатуру. Если у Совета есть другие варианты, давайте их рассмотрим и примем решение голосованием.
– Варианты есть, – сказал Этуар. – Я предлагаю кандидатуру уважаемого Алгона. До сих пор ваши идеи, уважаемый Пириэл, отличались излишним радикализмом, не принесшим нам ничего, кроме новых проблем. Вы с недавних пор постоянно действуете под влиянием эмоций, в частности, гнева, который, как известно, плохой советчик. Мне страшно подумать, куда нас могут завести ваши методы. Уважаемый Алгон мудр и осторожен. Он всегда сможет выбрать наилучшее решение из множества предложенных. Он будет лучшей кандидатурой.
– Уважаемый Алгон – консерватор и сторонник компромиссов, – сдержав гнев, который наверняка сыграл бы против него, произнес Пириэл. – Такие правители войн не выигрывают. А от исхода войны, которую мы сейчас ведем, зависит само существование нашей расы.
После его слов воцарилось напряженное молчание. Противостояние радикалов и консерваторов в Совете достигло апогея, и достаточно было одной резкой фразы или даже одного неосторожного слова, чтобы вспыхнул конфликт. Но такого развития событий не хотел никто. Во время войны свара во власти – форменное самоубийство. К чести членов Совета нужно отметить, что какими бы ни были личные амбиции каждого, интересы расы для них оказались превыше всего. Голосование было неизбежно, и кто бы в нем ни победил, противная сторона во имя выживания должна будет подчиниться. Это понимали все.
– Ну что же, – прервал, наконец, затянувшееся молчание Пириэл, – если ни у кого больше нет высказываний по существу данного вопроса, я предлагаю приступить к голосованию.
Он выдержал паузу и, не дождавшись возражений, продолжил:
– Ставлю на голосование мою кандидатуру на пост главы Совета. Сам я голосую «за». Уважаемый Алгон?
– Против.
– Уважаемый Этуар?
– Против.
– Уважаемый Антаэл?
– За.
– Уважаемая Лианэль?
Она задумчиво смотрела прямо перед собой. Выбор ей предстоял нелегкий. Именно ее голос становился решающим в этом голосовании, от которого столь многое зависело. Он был бы решающим в любом случае, ибо как распределятся голоса Антаэла, Алгона и Этуара, было ясно с самого начала. Но то, что Пириэл оставил ее напоследок, усиливало психологический эффект, а ответственность за решение, которое она должна была принять, стала почти неподъемной. Лианэль вдруг остро пожалела об отсутствии Тираэла. Ярый сторонник Пириэла, он бы определил все без нее, и выводить голосование на ничью она бы не стала: в этих обстоятельствах любой лидер был лучше разброда и неопределенности. А сейчас…
Еще элир назад она бы без колебаний отдала свой голос за Пириэла, но после встречи с носителем Каладборга она смотрела на него уже несколько другими глазами. Разумеется, у Рогожина была своя правда и, оценивая Пириэла, он не мог быть объективен, но Лианэль не могла не признать, что кое в чем он был прав. Теперь она в полной мере могла оценить, сколь тяжкую ношу приходилось нести Эрестору как главе Совета. Решение должно быть абсолютно взвешенным и обдуманным. Плюсами Пириэла были его энергия, смелость и решительность, а минусами – эмоциональность, неразборчивость в средствах и, временами, излишняя жестокость. А его проявившаяся в последнее время одержимость Каладборгом и Рогожиным просто пугала Лианэль. Но какова альтернатива? Алгон мудр, но этим его достоинства исчерпывались. Пириэл прав: такие как он войн не выигрывают. Консерватизм и осторожность – неподходящие качества для лидеров военного времени.
Лианэль понимала, что ее долгие колебания стали неожиданностью для Пириэла, считавшего ее своей сторонницей. Вполне вероятно, в эти мгновения он делает вполне определенные выводы на ее счет. Но свой выбор Лианэль уже сделала: Пириэл мог привести расу эдемитов как к триумфу, так и к катастрофе, но Алгон – только к катастрофе. Лианэль взглянула в глаза Пириэлу, сверлившему ее взглядом, и четко произнесла:
– За.
Черты Пириэла разгладились, в глазах вместо напряженности и подозрения появился прежний уверенный блеск. Это был взгляд победителя.
– Хорошо, – произнес он. – Спасибо за доверие. Не сомневайтесь, я сделаю все, чтобы оправдать его. Теперь, когда покончено с организационными вопросами, хотелось бы перейти к обсуждению главной темы нашего сегодняшнего Совета – наступления армий Серых Пределов. Пожалуй, на данный момент я располагаю наиболее полной информацией по обстановке в Пандемониуме. Поэтому я изложу Совету все что знаю, а вы меня дополните или поправите, если будет необходимость.
Первый очаг вторжения во Флориде существенно расширился, причем, в основном, на север. После Джексонвиллского разгрома, гибели Эрестора и исчезновения Тираэла, этот фронт оголился, чем враг и воспользовался, стремительно двинувшись на север, к столице североамериканского сектора – Нью-Йорку. Была сделана попытка задержать их у Ричмонда, но она провалилась. Вдобавок ко всем нашим проблемам, в войну на стороне Лонгара Темного вступили орки.
– Проклятые твари! – процедил Этуар. – Очевидно, они плохо усвоили урок, преподанный им во Время Хаоса. Придется повторить!
«Ух ты, какие мы стали воинственные!» – подумал Пириэл, неприязненно глядя на него. – «Как орков учить – так в первых рядах, а как воевать с нежитью…»
– Но у нас нет сейчас сил, чтобы разбираться еще и с ними, – возразил он. – Остановим нежить, тогда подумаем о зеленокожих.
– А если подрядить на это дело эльфов? – подал идею Алгон. – Они – одна из самых лояльных к нам рас, да и к оркам не испытывают особо теплых чувств.
– Идея неплоха, однако, боюсь, скоро у эльфов появятся свои проблемы: нежить в паре мест уже приблизилась к границам секторов Вечнолесья… Ладно, орки сейчас – не самая большая наша проблема. Вернемся к североамериканскому фронту. Там творится что-то непонятное. Несмотря на разгром армии Пандемониума под Ричмондом, нежить так и не появилась в окрестностях вашингтонского укрепрайона…
– Ну, на эту загадку, пожалуй, могу пролить свет я, – вступил в разговор Антаэл. – Когда я появился в Нью-Йорке, под Ричмондом как раз шло сражение. Я уловил всплеск странной силы оттуда. Это не было похоже ни на магию нежити, ни на магию усмирителей. Словно появилась какая-то третья сила. Я отправился в вашингтонский укрепрайон, и вскоре туда подошли остатки разбитой под Ричмондом армии Пандемониума. Я пообщался с бойцами и адептами. Их сведения несколько противоречивы, что можно объяснить шоком после страшного боя, но все они сходятся в одном: похоже, в бой вмешался носитель Каладборга и напал на нежить.
– Что?! – Пириэл прямо впился глазами в своего протеже.
– Я сам удивился и расспросил их о деталях виденного. Судя по их описанию, так оно и есть.
Лианэль напряглась:
– Выходит, он стал нашим союзником?
– Не стал! – резко бросил Пириэл. – Ему все равно кого убивать, лишь бы его меч был сыт. В этот раз подвернулась нежить, в следующий раз могут подвернуться усмирители.
– Но от нежити Каладборгу мало проку, – возразила Лианэль. – У большинства из них нет душ, которыми он питается! Может, у его носителя были какие-то другие причины для вмешательства?
– К тому же, очевидцы утверждают, что у носителя Каладборга была возможность напасть на них, но он предпочел битву с нежитью, – добавил Антаэл.
– Это ни о чем не говорит! – неожиданно встал на сторону Пириэла Этуар. – Носитель Каладборга уже не принадлежит себе. Артефакт помутил у него разум и наверняка почти завладел его душой. Так что вступление его в битву с нежитью могло быть просто отражением желаний Каладборга: не следует забывать, что нежить служит Короне Мертвых – его антагонисту, которого он желает уничтожить. Уважаемый Пириэл прав: в следующий раз он столь же легко может обратить свое оружие против нас. Рисковать мы не можем, а значит, нужно отобрать Каладборг у его носителя. Так мы достигнем сразу двух целей: избавимся от серьезной опасности и получим козырь против Лонгара Темного. Другое дело, что спешить тут не следует. Нужно тщательно подготовить и спланировать эту операцию, чтобы действовать наверняка. Мы не можем себе позволить еще раз промахнуться.
Последние слова были камешком в огород Пириэла, но тот предпочел пропустить их мимо ушей. Главным было то, что Этуар, а значит, и Алгон, поддерживали его идею насчет изъятия Каладборга. Что же до Лианэли и Антаэла… Когда они отринут эмоции и взвесят все «за» и «против», то примут его точку зрения… «Однако, с Лианэлью творится что-то странное. Сначала эти колебания при голосовании, а теперь – непонятное заступничество за Рогожина. Как она может? Ведь он прикончил двух ее телохранителей и чуть не убил ее саму! Надо будет за ней приглядеть…»
– Носитель Каладборга – неизвестный фактор, который привносит элементы случайности во все наши расклады, – промолвил свежеиспеченный глава Совета. – Его следует исключить… Однако, вернемся к обстановке на фронтах. На уральском фронте дела идут тоже весьма неважно. Нежить наступает в восточном направлении. Вы только что оттуда, уважаемая Лианэль. Какова там сейчас ситуация?
– Только что пали Первоуральск и Ревда. Армии Тьмы наступают на Екатеринбург. Конечно, этот город – крепкий орешек, но, боюсь, зубы у нежити еще крепче.
– Так… ясно. Кроме этих двух уже известных фронтов, недавно появилось еще три. Нежить открыла постоянные порталы в центральной Африке, в Южной Америке (в бассейне Амазонки) и в Индокитае. И я опасаюсь, что они не последние…
– Проклятая Корона Мертвых! – со злостью проговорил Алгон. – Если бы не она, у Темного не хватило бы магической энергии на столько порталов!
– Какой смысл переживать о том, что уже случилось? – пожал плечами Пириэл. – Корона у него, и тут уже ничего не поделаешь. Кстати, об энергии. Мы выяснили, каким образом высшая нежить справляется с нашей магией и ломает амулеты усмирителей. Лонгар Темный изобрел «ножницы смерти» – мощное заклинание, отрезающее нас от Верхнего Мира и его источников. Правда, пока непонятно, как этому противодействовать… Мысли есть?
– Облачные кристаллы, – подал идею Алгон.
– Это не решает проблему, – покачала головой Лианэль. – Их хватает только на Высших. А что делать остальным?
– Нужно искать альтернативный источник энергии, – глубокомысленно произнес Этуар.
– Например? – с раздражением произнес Пириэл. – Магия стихий нам неподвластна, а другие источники слишком маломощны, чтобы представлять для нас интерес.
– А как насчет Локуса? – спросил Этуар.
– Источник душ? Но никому не ведомо, где он и как до него добраться. Те же, кому удавалось это узнать, не успевали поделиться своим знанием – их уничтожали посвященные.
– Но это еще не значит, что мы, при определенной настойчивости и грамотной организации поисков, не сможем найти его. До сих пор у нас не было стимулов заниматься этим, а сейчас они есть!
– Послушайте, – внезапно оживился Алгон. – Я припоминаю, что на последнем Совете уважаемый Тираэл упоминал о каком-то чрезвычайно живучем адепте, выбравшемся живым из мясорубки в Тампе. Не помню его имени, но, по-моему, какой-то эллезарец.
– Алистанус, – припомнила Лианэль. – Да, точно – адепт Алистанус.
– Так вот, этот Алистанус очень заинтересовал уважаемого Тираэла тем, что у него во сне менялась аура. Что если этот Алистанус каким-то образом связан с Локусом, а уважаемый Тираэл вычислил это? Что если именно этим объясняется его исчезновение?
– Сомневаюсь, – покачал головой Пириэл. – Эта гипотеза выглядит притянутой за уши, как говорят в Пандемониуме. Однако, других зацепок у нас нет. Я думаю, имеет смысл заняться поисками Локуса, а заодно и уважаемого Тираэла, если он еще жив. Кто из нас знает о Локусе больше других?
– Наверное, я, – произнес Этуар.
– Отлично! Тогда займитесь поисками. Берите себе столько помощников, сколько нужно. Эта миссия, равно как и задача по изъятию Каладборга у его нынешнего носителя, является на данный момент приоритетной. Кроме того, нам нужно придумать как, хотя бы на время, задержать наступление Тьмы, а то нам скоро нечего будет защищать.
– Похоже, пришло время объявить тотальную мобилизацию во всех лояльных нам мирах, имеющих в Пандемониуме свои сектора, – заявил Антаэл. – А также попробовать привлечь на свою сторону драконов Дрэнора.
– Последнее – безнадежно, – отмахнулся Пириэл. – Они не будут участвовать в войне, пока Тьма не подойдет вплотную к их сектору. Что же касается мобилизации, то, думаю, другого выхода у нас нет. Как вы считаете?
Возражений у членов Совета не было.
* * *
Дроуланд. Вечнолесье
Город Ларантел, столица Дроуланда, был защищен мощными магическими барьерами, активируемыми в военное время. Они могли быть приоткрыты только изнутри и только адептами тайной стражи. Так что Ларантел во время войны становился полностью закрытым городом. Действовала лишь пара пропускных пунктов, дежурившая на которых тайная стража не пропускала никого без доскональной проверки… Но для НЕГО барьеров не существовало. Во-первых, потому, что они не были рассчитаны на существо, обладающее столь огромной магической мощью, а во-вторых, ОН сам когда-то приложил руку к созданию заклятий, составлявших эти барьеры. Как давно ОН не был в своем родном городе? Не меньше десятка веков. Ностальгии ОН не испытывал. Подобные чувства были уже не властны над НИМ.
ОН шел по улицам Ларантела, а прохожие, не веря своим глазам, со страхом вглядывались в знакомые им по бесчисленным портретам черты его лица. ОН был давным-давно бесследно исчезнувшим героем расы дроу, но сейчас на ЕГО голове была Корона Мертвых. Лонгар Темный вернулся на свою родину.
Удивительно, но мало что изменилось в Ларантеле за ту тысячу лет, что он здесь не был. Магические миры вообще весьма консервативны, но Вечнолесье – это особый разговор: ведь сами эльфы и дроу живут чрезвычайно долго, не испытывая при этом необходимости в каких-либо переменах. Так что, Лонгару все было здесь знакомо, и он уверенно двигался к королевскому дворцу. Именно там находилась цель его визита – правящая верхушка расы дроу.
Еще одно охранное поле окружало дворец. Оно было похитрее – из тех, что нахрапом не возьмешь. Но оно тоже было его изобретением, и Лонгар преодолел это поле без каких-либо затруднений. Дальше были только живые охранники – воины и адепты. Двое из них с крайней степенью изумления на лицах как раз в этот момент смотрели на нежданного гостя. Они, разумеется, узнали его, но зловещий предмет на голове Лонгара удержал их от выражения благоговения и преданности. Последний факт вызвал у него легкое раздражение, но он быстро подавил его. Если он хотел достичь своей цели, то до поры до времени следовало быть любезным.