Страница:
– Кстати, насчет войск эдемитов, – сказал Этуар. – Мы ведь уже знаем, что магия Верхнего Мира плохо действует на нежить. Не бросим ли мы наших воинов на убой?
– Не магией единой сильны эдемиты! – раздраженно бросил Пириэл. – Мечами-то наши воины, слава Создателю, махать не разучились? А мечи у нас дадут сто очков вперед зачарованному оружию дварфов или усмирителей. Да и наши склады артефактов не в пример богаче дварфовских. Чего стуят хотя бы «глаза геноцида!»
– Но это ведь оружие специально против инферов, – возразил Этуар.
– Их боевая составляющая вполне может быть эффективна и против мертвецов. Так что сбрасывать их со счетов было бы неверно.
– Вы все забываете о способностях нежити к нейтрализации нашей магии и амулетов, – не сдавался Этуар. – Вполне возможно, «глаза геноцида» окажутся столь же бесполезными, так как тоже черпают свою мощь из Верхнего Мира.
– Пока не попробуем, не узнаем, – философски заметил Пириэл. – Что касается нашей магии, то вы правы – это проблема, которую надо решить как можно скорее. Но не все, что мы можем использовать – наше. Есть артефакт, который они не в состоянии будут нейтрализовать, и который сможет на равных противостоять Короне Мертвых.
– Вы сейчас говорите о Каладборге? – спросил Алгон. – Но его у нас нет, и именно вы, если я не ошибаюсь, блистательно упустили его треть элира назад. Так что не стуит на него рассчитывать.
– Ошибаетесь, стуит! – хладнокровно заявил Пириэл, пропустив сарказм Алгона мимо ушей. – Каладборг – артефакт, способный изменить ход войны, и я знаю, как его добыть.
– Вы знаете, где находится его носитель? – заинтересовался Эрестор.
– Знаю. Он в Дрэноре.
Эрестор скривился, как от зубной боли:
– Там нам до него не добраться. Драконы никогда не выдают беженцев, которым они дали приют. А воевать еще и с ними мы не можем.
– И не придется, – улыбнулся Пириэл. – У меня есть способ выманить его из Дрэнора. Это приманка, на которую он обязательно клюнет. У меня в руках – убийца его родителей – лич Анкорнус. Именно он устроил тот теракт на площади Примирения, в результате которого они погибли.
– А он в курсе, что этот лич у вас?
– Теперь – да. Он непременно захочет с ним рассчитаться и явится в Московский мегаполис… А мы подготовим ему теплый прием. Только на этот раз он не сможет сбежать!
Пириэл еще не знал, что в охоте за носителем Каладборга у него появились конкуренты – слуги Лонгара Темного. Не знал он и того, что в эту самую минуту нежить напала на дом Барковых и обратила Алину, которой тоже суждено было стать приманкой для Дмитрия Рогожина, но не на его удочке.
Глава 4 Участь некроманта
– Не магией единой сильны эдемиты! – раздраженно бросил Пириэл. – Мечами-то наши воины, слава Создателю, махать не разучились? А мечи у нас дадут сто очков вперед зачарованному оружию дварфов или усмирителей. Да и наши склады артефактов не в пример богаче дварфовских. Чего стуят хотя бы «глаза геноцида!»
– Но это ведь оружие специально против инферов, – возразил Этуар.
– Их боевая составляющая вполне может быть эффективна и против мертвецов. Так что сбрасывать их со счетов было бы неверно.
– Вы все забываете о способностях нежити к нейтрализации нашей магии и амулетов, – не сдавался Этуар. – Вполне возможно, «глаза геноцида» окажутся столь же бесполезными, так как тоже черпают свою мощь из Верхнего Мира.
– Пока не попробуем, не узнаем, – философски заметил Пириэл. – Что касается нашей магии, то вы правы – это проблема, которую надо решить как можно скорее. Но не все, что мы можем использовать – наше. Есть артефакт, который они не в состоянии будут нейтрализовать, и который сможет на равных противостоять Короне Мертвых.
– Вы сейчас говорите о Каладборге? – спросил Алгон. – Но его у нас нет, и именно вы, если я не ошибаюсь, блистательно упустили его треть элира назад. Так что не стуит на него рассчитывать.
– Ошибаетесь, стуит! – хладнокровно заявил Пириэл, пропустив сарказм Алгона мимо ушей. – Каладборг – артефакт, способный изменить ход войны, и я знаю, как его добыть.
– Вы знаете, где находится его носитель? – заинтересовался Эрестор.
– Знаю. Он в Дрэноре.
Эрестор скривился, как от зубной боли:
– Там нам до него не добраться. Драконы никогда не выдают беженцев, которым они дали приют. А воевать еще и с ними мы не можем.
– И не придется, – улыбнулся Пириэл. – У меня есть способ выманить его из Дрэнора. Это приманка, на которую он обязательно клюнет. У меня в руках – убийца его родителей – лич Анкорнус. Именно он устроил тот теракт на площади Примирения, в результате которого они погибли.
– А он в курсе, что этот лич у вас?
– Теперь – да. Он непременно захочет с ним рассчитаться и явится в Московский мегаполис… А мы подготовим ему теплый прием. Только на этот раз он не сможет сбежать!
Пириэл еще не знал, что в охоте за носителем Каладборга у него появились конкуренты – слуги Лонгара Темного. Не знал он и того, что в эту самую минуту нежить напала на дом Барковых и обратила Алину, которой тоже суждено было стать приманкой для Дмитрия Рогожина, но не на его удочке.
Глава 4 Участь некроманта
Московский мегаполис
Москва… Когда-то Дмитрий любил этот город. Да и не могло быть иначе: ведь он в нем родился и вырос. Но многое изменилось с тех пор… Изменилось до неузнаваемости. В том числе и его отношение к Москве. Слишком много отнял у Дмитрия этот город и слишком много боли причинил. Он сменил приветливое лицо начала двадцать первого века на холодное и враждебное. Москва больше не была для молодого человека домом. Скорее, логовом врага, коварного и беспощадного, готового в любой момент нанести смертельный удар. Дмитрий горько усмехнулся. Еще полгода назад ему показалась бы дикой и невозможной даже мысль о том, что он будет тайком пробираться в свой родной город. И вот – грустная реальность…
Они не решились переместиться прямо в Москву, а материализовались к югу от города, на коломенской дороге, взяли машину напрокат и въехали в мегаполис как простые смертные. За рулем сидела Селена – единственная из троих, умеющая водить машину. Когда Дмитрий спросил ее, зачем это умение инферу, она с загадочной улыбкой ответила:
– Ты не поверишь, но профессиональному убийце приходится подчас играть больше ролей, чем профессиональному актеру. А чтобы все выглядело достоверно, приходится учиться еще и не такому.
Они выехали на Большую Ордынку.
– Знакомая улица, – усмехнулась Селена. – Куча веселых воспоминаний, не правда ли?
Дмитрий помрачнел: на этой улице стоял городской особняк Барковых. Нежданное и непрошеное возникло перед глазами лицо Алины, а следом пришли боль и злость.
– Не смешно, – процедил он.
– Такта у тебя, как у фонарного столба, – осуждающе сказала инферийке Аллерия. – Да и инстинкт самосохранения куда-то подевался. Что мы здесь делаем? У Барковых вполне могут дежурить усмирители, у которых на нас наверняка есть ориентировка.
– Извините, – в голосе Селены вовсе не слышалось раскаяния. – Я подумала, может, кое-кого тут мучает ностальгия…
– Давай на Пятницкую, – посоветовал Дмитрий. – Затем – направо, по Садовническому и на Большой Устьинский мост. Нам надо на Большую Лубянку, а ехать через самый центр – не резон. Мы здесь не в туристической поездке, а с вполне конкретной целью. Будем ее придерживаться.
– Слушаюсь, босс! – саркастически произнесла Селена, но послушно свернула в переулок и выехала на Пятницкую.
Аллерия покосилась на молодого человека. На его лицо набежали тучи, губы плотно сжались. Ночной охотник побери Селену! Ведь она, по ее же собственным словам, когда-то была психологом! Неужели не понимает, что для Дмитрия означала Алина Баркова?! Они затеяли самоубийственно опасное предприятие и меньше всего сейчас нужно воскрешать в его душе прошлую боль.
Алина… Проклятье! А ведь тяжелый осадок на душе от ее предательства уже начал исчезать! Дмитрий бросил короткий взгляд на Селену. Инферийка безмятежно вела машину. Вряд ли она отпустила бестактное замечание о воспоминаниях по недомыслию… Инферские замашки! Просто любит резать по живому или… у нее была какая-то цель? Второй взгляд, которым молодой человек наградил инферийку, был уже более долгим, испытующим, и та, хотя и сидела к нему спиной, почувствовала этот взгляд, и уголки ее губ чуть приподнялись в легкой усмешке. Не любил Дмитрий, когда с ним играли, а Селена сейчас занималась именно этим. Знать бы, чего она добивается… Чтобы он, в отместку за предательство, убил Алину и ее отца, завершив тем самым вендетту, которую Селена некогда объявила этой семье и которую именно он тогда не позволил ей довести до конца?
Ничего не выйдет, дорогая! Дмитрий Рогожин не мстит женщинам… особенно тем, которых когда-то любил. Когда-то? Или все еще любит? Образ Алины вновь возник перед его глазами, и Дмитрий яростно сжал веки, отгоняя прочь морок.
Да, женщинам он не мстит, у него и так предостаточно объектов для ненависти. Например, лич и эдемиты. Они сполна испытают на себе его гнев! И тут же, словно в ответ поднимающейся в молодом человеке ярости, вспыхнула в его левом бедре резкая ледяная боль. Дмитрий, не удержавшись, поморщился.
– Что с тобой? – встревожилась Аллерия.
– Догадайся с трех раз, – мрачно отозвался молодой человек.
– Каладборг?
– Он самый. Кажется, его вновь терзает голод.
Совсем немного времени прошло после тревожных событий, связанных с деятельностью Истребителя преступников и убийствами в верхних эшелонах Синдиката, но огромный мегаполис слегка притих. Чем больше город, тем он равнодушнее, тем выше степень его психологической устойчивости к разного рода страшным событиям, трагедиям и скандалам. Это – проверенный факт. Причин этому несколько, но самая главная из них – банальное привыкание. В больших городах плохого происходит во много раз больше, чем в маленьких. Причем с ростом населения города количество всякой мерзости в нем возрастает в геометрической прогрессии. В больших городах больше денег, власти, могущества и соблазнов, притягивающих внимание различных темных личностей независимо от их расовой принадлежности. Маленький городок будет полгода переживать из-за заурядной пьяной поножовщины, в то время как крупный мегаполис сравнительно быстро «переварит» гангстерскую войну средней интенсивности с десятками трупов.
И эти события забылись бы легко и быстро, если бы не один маленький, но важный факт: Истребителя преступников НЕ ПОЙМАЛИ. Хотя власти и объявили, что он теперь забьется в самую глубокую нору, спасаясь от преследований КУ, ни один из тех, кто чувствовал за собой тяжкие грехи, особенно связанные с жизнью и здоровьем других граждан, не мог спать спокойно. Преступность слегка сбавила обороты. Даже вспыхнувшая в верхах Синдиката борьба за власть шла как-то вяло, без большой крови и шума. Так как ни заказчик, ни исполнитель уничтожения Большой Пятерки не были названы, все решили, что и тут не обошлось без Истребителя… А это наводило на пугающую мысль, что ни высота положения в преступной иерархии, ни огромная власть, деньги и количество телохранителей не являлись достаточной защитой от его карающей руки. Население относилось к этой уже почти легендарной личности по-разному. Бульшая часть простых граждан говорила о его деяниях с плохо скрываемым одобрением. Естественно, эдемитам не нравилось, что из их врага лепят этакого Зорро двадцать первого века, но поделать они ничего не могли. В этом случае даже их отработанная веками пропагандистская машина дала сбой.
Впрочем, мегаполис есть мегаполис. Постепенно даже буря, поднятая Истребителем преступников, стала затихать. Но вскоре произошло нечто, вновь всколыхнувшее общественное мнение – дерзкое нападение на загородный особняк одного из крупнейших московских олигархов Андрея Баркова, вылившееся в настоящую бойню. Из-за этого дела все московское отделение КУ, образно говоря, стояло на ушах. И немудрено: ведь жертвами кровавой бани в Подмосковье, как газеты уже успели окрестить это событие, стали сразу трое усмирителей, что для мирного времени (ведь вспыхнувшая в Америке война еще не докатилась до этих краев) было совершенно неслыханными потерями.
Когда эдемиту Пириэлу, вернувшемуся в Москву с Совета Высших, доложили о подмосковных событиях, он только скрипнул зубами от бессильной ярости: эдемит сразу же, еще до подробного доклада адептов, побывавших на месте преступления, понял, кто стоит за этим делом, и какие они преследовали цели. Он знал лишь одну силу, способную уничтожить сразу трех адептов усмирителей и имеющую причины для нападения на Барковых – Серые Пределы. Конечно, напасть на Барковых мог и Рогожин в качестве мести за предательство, но за магической ситуацией в Москве следили десятки адептов, которые не понаслышке знали, что такое Сила Каладборга и теперь засекли бы ее где угодно. Таким образом оставался лишь один вариант – нежить. А то, что Андрей Барков был мертв, а его дочь бесследно исчезла, однозначно говорило о цели нападения: Лонгар Темный тоже искал приманку, на которую можно было бы поймать носителя Каладборга. Лишь одно утешало эдемита: он пока на шаг опережал своего оппонента. Дмитрий Рогожин наверняка получил письмо и с часа на час должен был здесь объявиться. А Пириэл сделал все, чтобы подготовить ему достойную встречу.
Оставалось лишь ждать. Жаль только, что время работало против эдемитов: война уже шла, и Каладборг следовало заполучить как можно скорее.
Каждому, кто выходил или выезжал на Лубянскую площадь, это здание, расположенное между Большой Лубянкой и Мясницкой, сразу же бросалось в глаза. Мощное, основательное, величественное, оно отодвигало на задний план даже гигантский стоэтажный моррэйский бизнес-центр, воздвигнутый на месте разрушенного Катаклизмом отеля «Метрополь». В здании этом чувствовалась старая сила, заключенная и в граните, которым были выложены стены его нижних этажей, и в старой, красивой, но немного тяжеловесной архитектуре, и в узких окнах, которые, словно прищурившись, внимательно наблюдали за тем, что происходит вокруг. Да, да, здание это не было мертвым, подобно большинству московских построек. Оно жило своей, тайной для большинства обитателей мегаполиса, жизнью и имело свою историю, в которой было немало темных, кровавых страниц, а также ауру, в коей преобладали темные оттенки.
Да, непростое это было здание. Энергия копилась в нем давно, еще до Катаклизма. Разная энергия… Она либо что-то другое уберегло это строение от разрушения, когда сектор Моррэй заполнил собой ближайшие районы города, но факт остается фактом – оно уцелело.
Эдемиты, естественно, не могли пройти мимо такого явления. Сила, источаемая этим местом, притягивала их как магнитом. Они сразу же облюбовали его для размещения московского отделения Корпуса Усмирителей. Интересно, что и ранее оно предназначалось для сходных целей, как будто здание само стремилось сохранить свое амплуа на сцене жизни.
Одного только не учли хозяева Пандемониума, обычно очень тонко разбирающиеся в психологии низших рас, когда выбирали это здание для КУ – его репутации. Этот внушительный монумент могуществу спецслужб советского периода вызывал у землян страх, вынужденное почтение, но никак не доверие или какие либо еще положительные эмоции. Возможно, эдемиты и приняли данный факт во внимание, просто плюсы от выбора именно этого здания перевесили для них минусы.
Как бы то ни было, но бывшая резиденция КГБ стала ныне владением КУ, что для многих землян, обитающих в Московском мегаполисе, автоматически поставило знак равенства и между этими двумя организациями.
Мрачную иронию этого факта из троих отверженных мог оценить разве что Дмитрий. Хотя, степень осведомленности Селены об истории Москвы было трудно оценить. Если чужая душа – потемки, то к душе инфера это высказывание применимо вдвойне. Но для каждого из троих наших героев, по разным причинам, затеянная ими отчаянная операция имела особое значение. Чем это дело было для Дмитрия, можно и не говорить. Для инферийки проникновение в святая святых КУ практически под носом у ее заклятых врагов эдемитов было весьма серьезным вызовом ее мастерству высококлассного киллера. Что же до Аллерии, то операция против ее бывших коллег и друзей вызывала в ней сильнейшее смятение. Но по иронии судьбы именно она, а точнее, ее знание внутреннего устройства этого здания, было единственным козырем троих отверженных в затеянном ими почти безнадежном предприятии.
Дмитрий понимал эльфийку. Осознавал он и то, как много значит для их дела психологическое состояние Аллерии. И, несмотря на терзающие его ледяные когти боли, вызванной голодом Каладборга, он решил сам выступить в качестве психотерапевта, так как полагал, что инферийка подходит на эту роль еще меньше.
Они наблюдали за зданием КУ с улицы Никольской, с почтительного расстояния, наведя на себя чары личины. Правда направленного сканирования эти чары не выдержали бы, но наши герои надеялись не вызвать к своим персонам пристального внимания, способного повлечь за собой такую проверку.
– Я догадываюсь, что ты сейчас чувствуешь, – тихо сказал Дмитрий, приблизившись к Аллерии.
– Вряд ли, – глухо ответила она. – Для тебя они все – враги, а я чувствую себя предательницей. Ведь среди них есть и мои друзья.
– Олег?
– Да.
– Наша операция направлена не против них, а против Анкорнуса и, отчасти, против эдемитов.
– Но усмирители будут пытаться помешать нам.
– Я постараюсь не убивать усмирителей.
– Постараешься… Если Каладборг голоден, он…
– Я пока контролирую его. Успокойся. А голод Каладборга я буду утолять Анкорнусом и эдемитами, если они встанут на моем пути. Последнее, надеюсь, не вызовет у тебя возражений? Ведь Пириэл пытался тебя убить.
– Эдемиты меня не волнуют. Можешь убивать их сколько захочешь, – Аллерия, произнеся эти слова, сама себе удивилась. Никогда бы раньше не подумала, что она способна такое сказать. – Но боюсь, усмирители не оставят нам выбора, и придется вступить с ними в бой…
Дмитрий нахмурился:
– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что в таком случае я покорно позволю себя схватить или убить?
– Нет, конечно! Я не могу и не хочу требовать от тебя подобного. Но от этого мне еще тяжелее. Я стою перед очень трудным выбором, Дмитрий.
– Ты еще можешь отказаться.
– Мы оба знаем, что без меня операция не имеет шансов на успех.
– Не имеет, – спокойно подтвердил молодой человек. – Но это – моя война, и я не могу заставлять тебя против твоей воли сражаться с теми, кого ты считаешь друзьями.
– Откажись от этого дела! – взмолилась эльфийка. – зачем тебе жалкая не-смерть этого лича?!
– Не могу, – отрезал Дмитрий. – Я думал, ты поняла меня. Этот гад должен заплатить за гибель не только моих родителей, но и сотен других ни в чем не повинных людей и визитеров. Он не имеет права существовать после того, что сотворил.
– Ты же знаешь, он был лишь инструментом в руках Лонгара Темного. Вот кто настоящий преступник.
– Темный на очереди. Клянусь, я уничтожу его! – В глазах Дмитрия на мгновение вспыхнули и тут же погасли кристаллики льда. – Но и Анкорнус не избежит возмездия.
– Его будут судить, – устало, уже без особой надежды переубедить молодого человека промолвила Аллерия.
– Суд уже был. Я приговорил его к смерти. Осталось привести приговор в исполнение. Но ты не обязана в этом участвовать.
Аллерия пристально посмотрела ему в глаза. Повисла тяжелая пауза.
– Я с тобой, – наконец, обреченно сказала она. – Мы теперь в одной лодке. И я не позволю тебе тонуть одному.
– Спасибо, – тихо промолвил молодой человек. – Твоя поддержка очень важна для меня. Клянусь тебе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ни один усмиритель не погиб…
Тал Мер блаженно прищурился. Нет, определенно, кефир был лучшим изобретением землян. Моррэец налил себе еще стакан и с наслаждением отхлебнул. Право же, какое упущение Создателя, что в Моррэе не обитали ни коровы, ни козы, ни какие-либо другие животные, дающие молоко в большом количестве. А ведь из него, как выяснилось, можно делать столько вкусных вещей: кефир, сметана и эта… как ее люди называют? А, точно, ряженка. Допив кефир, он облизнул его остатки с усов.
Боец Кирилл Барский, бывший напарником адепта-моррэйца по дежурству в вестибюле КУ, с завистью покосился на него. Вот кто умеет отрешиться от проблем и наслаждаться каждым мгновением жизни на полную катушку. Людям, в большинстве своем, это не дано. Все время какие-то мысли, тревоги о будущем или неприятные воспоминания, беспокойство за близких или проблемы на работе. Моррэйцы были самыми прожженными дельцами во Множестве Миров. По своим деловым качествам и хватке они могли заткнуть за пояс кого угодно, но, в то же время, никто так не умел расслабляться, как они. Вот чему бы людям следовало у них поучиться.
Весь московский отдел КУ пребывал в состоянии напряженного ожидания. Истребитель преступников Дмитрий Рогожин, носитель запрещенного артефакта страшной силы, мог заявиться сюда в любой момент. Так сказал на большом собрании сотрудников КУ куратор европейского региона эдемит Пириэл. Честно говоря, слабо верилось, чтобы человек, каким бы мощным артефактом он не обладал, решился на самоубийственный штурм московского отдела КУ. Охранные системы здания серьезно осложняли применение боевой магии, в которой, как он понимал, была основная сила запрещенного артефакта. Тут было полно адептов и мастеров боя, снабженных защищающими от магии амулетами. Наконец, тут дежурил ударный отряд эдемитов, победить который, по мнению Барского, было абсолютно нереально. Преступник просто не имел шансов. Да, их предупредили, что с ним могут появиться инфер-убийца и эльфийка-адепт Аллерия Деланналь, предательница, ранее работавшая в московском КУ. Но все равно силы слишком неравны. Вроде все так, но… Высший эдемит был напряжен. А эти ребята не напрягаются из-за ерунды. Так что, несмотря на все свои успокаивающие умозаключения, Барский не мог быть абсолютно спокоен… А вот Тал Мер мог. Он проще отнесся к ситуации.
ЕЕ дежурные увидели одновременно, но среагировали по-разному. Если Барский чуть ли не рукой был вынужден возвращать на место отвисшую нижнюю челюсть, то моррэец лишь смерил нежданную посетительницу холодным изучающим взглядом. Сказать, что вошедшая была очень красива, значит ничего не сказать. Пышные огненно-рыжие волосы ореолом обрамляли лицо, глядя на которое, можно было забыть обо всем на свете. Тонкий нос, в меру пухлые губы, точеные черты и, главное, огромные, изумрудно-зеленые глаза словно магнитом притягивали к себе взгляды мужчин. Не по погоде легкая куртка незнакомки была распахнута, а под ней было темно-синее обтягивающее платье, скорее подчеркивающее, чем скрывающее все соблазнительные выпуклости ее роскошного тела.
– Здравствуйте, офицеры, у меня проблема, – голос незнакомки был подстать ее внешности – красивым и мелодичным. – Вы можете мне помочь?
– Разумеется, – Барский расплылся в улыбке. – Чем мы можем быть полезны?
Тал Мер внезапно напрягся и толкнул напарника лапой:
– Будь добр, сотри эту идиотскую ухмылку со своего лица: она инфер.
– Что?! – ошарашенно переспросил Барский.
Вместо ответа моррэец полез лапой куда-то под стол.
– Какой ты проницательный, котик! – нежно проворковала инферийка и в мгновение ока очутилась рядом с адептом.
Тот рванул было из-под стола «глаз геноцида», но воспользоваться им не успел: Селена (а это была она) ударом в висок отправила его в глубокий нокаут. Боец выхватил пистолет, однако выстрел пришелся мимо: даже для его тренированных рефлексов инферийка двигалась слишком быстро. Выстрелить вторично Селена ему не дала: секундой позже неведомо откуда возникший в ее руке кинжал вонзился в плечо усмирителя. Пистолет выпал из его руки, но боец еще пытался сопротивляться и встретил атаковавшую инферийку ножом. Напрасный труд: та легко ушла от удара и отправила его во тьму забытья следом за напарником.
– Вот так, – весело прокомментировала результат Селена. – Все очень просто. Даже слишком…
Она склонилась над поверженным бойцом и взялась за амулет усмирителя, попытавшись сорвать его с шеи Барского. Безуспешно. Тот словно сросся с телом. Более того, в руку инферийки ударил электрический разряд: амулет не хотел покидать своего владельца. Селена хмыкнула:
– По хорошему не хочешь? Ладно…
Она извлекла нож из плеча раненого и поднесла к его груди там, где находился амулет, но тут же уловила всплески магической энергии.
– Слишком просто, значит… Могли бы и подождать!
В холл с разных сторон высыпало около десятка адептов усмирителей и два эдемита. Селену окружили. Однако, она оказалась готова к такому развитию событий и действовать начала еще до того, как те сориентировались в обстановке. Они были слишком уверены в своем превосходстве, и это сыграло с ними злую шутку. Селена схватила бессознательного Барского и, заслонившись им от эдемитов, метнулась к дверям, ведущим вглубь здания. Инферийка рассчитала верно. Эдемиты были вооружены «глазами геноцида», но не решились стрелять в нее лучом смерти сквозь тело еще живого усмирителя. Да и маневр ее удивил обитателей Верхнего Мира: по всем разумным расчетам попавшая в ловушку инферийка должна была прорываться к выходу на улицу.
Но эдемиты не были бы эдемитами, если бы так легко терялись. Они быстро скорректировали тактику и перевели «глаза геноцида» в режим веерного излучения малой интенсивности. Этот прием был знаком Селене: не так давно такое излучение, направляемое дроу-адептом Дейтом Лостраном, вывело ее из строя, лишив всех сил. Но на этот раз она подготовилась: висящий на ее груди оберег «альтруист» поглощал гибельную энергию, не позволяя причинить вред своей носительнице. Парочкой таких оберегов Селена запаслась во время своего краткого и суматошного визита в Нижний Мир. Они неплохо противодействовали эдемитской магии, но, к сожалению, при этом разрушались. Селена ощущала, как нагревается «альтруист», и понимала, что при столь интенсивной атаке надолго его не хватит. Адепты усмирителей тоже не теряли времени. Они ударили по инферийке парой молний и огненным шаром, но Селена недаром столь тесно прижимала к себе бесчувственного Барского: его защитный амулет воспринимал два их тела как одно и защищал от боевой магии и ее тоже. Скорость инферийки с бессознательным телом в руках существенно упала. И пока она успела добраться до двери, ведущей внутрь здания, адепты и эдемиты, осознав неэффективность боевой магии и «глаз геноцида», накинули на нее «орлиный якорь» – персональную блокаду перемещений. Это было плохо. Правда в самом здании КУ эдемитские охранные заклятья не позволяли магические способы перемещения, но за его пределами… Даже если Селене удастся вырваться на улицу, дальнейшее ее отступление выглядело теперь весьма проблематичным.
Адепты сгрудились у двери, к которой прорывалась Селена, полные решимости не пропустить ее, а из-за их спин выдвинулись бойцы, вооруженные зачарованными клинками из арсеналов КУ.
«Совсем плохо, – пронеслось в голове Селены. – Самое время выйти на сцену другим персонажам!»
И они не замедлили появиться. За спинами сжимающегося кольца эдемитов и усмирителей появились две зыбкие тени, попытавшиеся незаметно проскользнуть внутрь здания, укрытые иллюзией невидимости. Но, во-первых, любые чары, кроме тех, что применяли сами хозяева здания КУ, действовали в его пределах не очень-то хорошо, а во-вторых, магическое сторожевое поле полыхнуло красным, выдавая появление новых нарушителей. И вот тут уже быстро, а главное, четко перестроиться у хозяев здания не получилось. Часть адептов и один эдемит повернулись к теням, которые, собственно, в этот момент уже перестали быть таковыми. Осознав, что они обнаружены, пришельцы не стали более тратить энергию на иллюзию невидимости, сбросили ее и явили всем свой облик: молодого человека с ледяными глазами и с мечом в руке, а также эльфийки-адепта. На них обрушился мощный магический удар, но встречная волна ледяной мощи не позволила магии смести этих двоих. К ним повернулся второй эдемит, отвлеклась и часть адептов, занимавшаяся Селеной… Вторгшиеся боя не приняли и, что называется, во весь дух рванули в один из коридоров первого этажа.
Москва… Когда-то Дмитрий любил этот город. Да и не могло быть иначе: ведь он в нем родился и вырос. Но многое изменилось с тех пор… Изменилось до неузнаваемости. В том числе и его отношение к Москве. Слишком много отнял у Дмитрия этот город и слишком много боли причинил. Он сменил приветливое лицо начала двадцать первого века на холодное и враждебное. Москва больше не была для молодого человека домом. Скорее, логовом врага, коварного и беспощадного, готового в любой момент нанести смертельный удар. Дмитрий горько усмехнулся. Еще полгода назад ему показалась бы дикой и невозможной даже мысль о том, что он будет тайком пробираться в свой родной город. И вот – грустная реальность…
Они не решились переместиться прямо в Москву, а материализовались к югу от города, на коломенской дороге, взяли машину напрокат и въехали в мегаполис как простые смертные. За рулем сидела Селена – единственная из троих, умеющая водить машину. Когда Дмитрий спросил ее, зачем это умение инферу, она с загадочной улыбкой ответила:
– Ты не поверишь, но профессиональному убийце приходится подчас играть больше ролей, чем профессиональному актеру. А чтобы все выглядело достоверно, приходится учиться еще и не такому.
Они выехали на Большую Ордынку.
– Знакомая улица, – усмехнулась Селена. – Куча веселых воспоминаний, не правда ли?
Дмитрий помрачнел: на этой улице стоял городской особняк Барковых. Нежданное и непрошеное возникло перед глазами лицо Алины, а следом пришли боль и злость.
– Не смешно, – процедил он.
– Такта у тебя, как у фонарного столба, – осуждающе сказала инферийке Аллерия. – Да и инстинкт самосохранения куда-то подевался. Что мы здесь делаем? У Барковых вполне могут дежурить усмирители, у которых на нас наверняка есть ориентировка.
– Извините, – в голосе Селены вовсе не слышалось раскаяния. – Я подумала, может, кое-кого тут мучает ностальгия…
– Давай на Пятницкую, – посоветовал Дмитрий. – Затем – направо, по Садовническому и на Большой Устьинский мост. Нам надо на Большую Лубянку, а ехать через самый центр – не резон. Мы здесь не в туристической поездке, а с вполне конкретной целью. Будем ее придерживаться.
– Слушаюсь, босс! – саркастически произнесла Селена, но послушно свернула в переулок и выехала на Пятницкую.
Аллерия покосилась на молодого человека. На его лицо набежали тучи, губы плотно сжались. Ночной охотник побери Селену! Ведь она, по ее же собственным словам, когда-то была психологом! Неужели не понимает, что для Дмитрия означала Алина Баркова?! Они затеяли самоубийственно опасное предприятие и меньше всего сейчас нужно воскрешать в его душе прошлую боль.
Алина… Проклятье! А ведь тяжелый осадок на душе от ее предательства уже начал исчезать! Дмитрий бросил короткий взгляд на Селену. Инферийка безмятежно вела машину. Вряд ли она отпустила бестактное замечание о воспоминаниях по недомыслию… Инферские замашки! Просто любит резать по живому или… у нее была какая-то цель? Второй взгляд, которым молодой человек наградил инферийку, был уже более долгим, испытующим, и та, хотя и сидела к нему спиной, почувствовала этот взгляд, и уголки ее губ чуть приподнялись в легкой усмешке. Не любил Дмитрий, когда с ним играли, а Селена сейчас занималась именно этим. Знать бы, чего она добивается… Чтобы он, в отместку за предательство, убил Алину и ее отца, завершив тем самым вендетту, которую Селена некогда объявила этой семье и которую именно он тогда не позволил ей довести до конца?
Ничего не выйдет, дорогая! Дмитрий Рогожин не мстит женщинам… особенно тем, которых когда-то любил. Когда-то? Или все еще любит? Образ Алины вновь возник перед его глазами, и Дмитрий яростно сжал веки, отгоняя прочь морок.
Да, женщинам он не мстит, у него и так предостаточно объектов для ненависти. Например, лич и эдемиты. Они сполна испытают на себе его гнев! И тут же, словно в ответ поднимающейся в молодом человеке ярости, вспыхнула в его левом бедре резкая ледяная боль. Дмитрий, не удержавшись, поморщился.
– Что с тобой? – встревожилась Аллерия.
– Догадайся с трех раз, – мрачно отозвался молодой человек.
– Каладборг?
– Он самый. Кажется, его вновь терзает голод.
* * *
Совсем немного времени прошло после тревожных событий, связанных с деятельностью Истребителя преступников и убийствами в верхних эшелонах Синдиката, но огромный мегаполис слегка притих. Чем больше город, тем он равнодушнее, тем выше степень его психологической устойчивости к разного рода страшным событиям, трагедиям и скандалам. Это – проверенный факт. Причин этому несколько, но самая главная из них – банальное привыкание. В больших городах плохого происходит во много раз больше, чем в маленьких. Причем с ростом населения города количество всякой мерзости в нем возрастает в геометрической прогрессии. В больших городах больше денег, власти, могущества и соблазнов, притягивающих внимание различных темных личностей независимо от их расовой принадлежности. Маленький городок будет полгода переживать из-за заурядной пьяной поножовщины, в то время как крупный мегаполис сравнительно быстро «переварит» гангстерскую войну средней интенсивности с десятками трупов.
И эти события забылись бы легко и быстро, если бы не один маленький, но важный факт: Истребителя преступников НЕ ПОЙМАЛИ. Хотя власти и объявили, что он теперь забьется в самую глубокую нору, спасаясь от преследований КУ, ни один из тех, кто чувствовал за собой тяжкие грехи, особенно связанные с жизнью и здоровьем других граждан, не мог спать спокойно. Преступность слегка сбавила обороты. Даже вспыхнувшая в верхах Синдиката борьба за власть шла как-то вяло, без большой крови и шума. Так как ни заказчик, ни исполнитель уничтожения Большой Пятерки не были названы, все решили, что и тут не обошлось без Истребителя… А это наводило на пугающую мысль, что ни высота положения в преступной иерархии, ни огромная власть, деньги и количество телохранителей не являлись достаточной защитой от его карающей руки. Население относилось к этой уже почти легендарной личности по-разному. Бульшая часть простых граждан говорила о его деяниях с плохо скрываемым одобрением. Естественно, эдемитам не нравилось, что из их врага лепят этакого Зорро двадцать первого века, но поделать они ничего не могли. В этом случае даже их отработанная веками пропагандистская машина дала сбой.
Впрочем, мегаполис есть мегаполис. Постепенно даже буря, поднятая Истребителем преступников, стала затихать. Но вскоре произошло нечто, вновь всколыхнувшее общественное мнение – дерзкое нападение на загородный особняк одного из крупнейших московских олигархов Андрея Баркова, вылившееся в настоящую бойню. Из-за этого дела все московское отделение КУ, образно говоря, стояло на ушах. И немудрено: ведь жертвами кровавой бани в Подмосковье, как газеты уже успели окрестить это событие, стали сразу трое усмирителей, что для мирного времени (ведь вспыхнувшая в Америке война еще не докатилась до этих краев) было совершенно неслыханными потерями.
Когда эдемиту Пириэлу, вернувшемуся в Москву с Совета Высших, доложили о подмосковных событиях, он только скрипнул зубами от бессильной ярости: эдемит сразу же, еще до подробного доклада адептов, побывавших на месте преступления, понял, кто стоит за этим делом, и какие они преследовали цели. Он знал лишь одну силу, способную уничтожить сразу трех адептов усмирителей и имеющую причины для нападения на Барковых – Серые Пределы. Конечно, напасть на Барковых мог и Рогожин в качестве мести за предательство, но за магической ситуацией в Москве следили десятки адептов, которые не понаслышке знали, что такое Сила Каладборга и теперь засекли бы ее где угодно. Таким образом оставался лишь один вариант – нежить. А то, что Андрей Барков был мертв, а его дочь бесследно исчезла, однозначно говорило о цели нападения: Лонгар Темный тоже искал приманку, на которую можно было бы поймать носителя Каладборга. Лишь одно утешало эдемита: он пока на шаг опережал своего оппонента. Дмитрий Рогожин наверняка получил письмо и с часа на час должен был здесь объявиться. А Пириэл сделал все, чтобы подготовить ему достойную встречу.
Оставалось лишь ждать. Жаль только, что время работало против эдемитов: война уже шла, и Каладборг следовало заполучить как можно скорее.
* * *
Каждому, кто выходил или выезжал на Лубянскую площадь, это здание, расположенное между Большой Лубянкой и Мясницкой, сразу же бросалось в глаза. Мощное, основательное, величественное, оно отодвигало на задний план даже гигантский стоэтажный моррэйский бизнес-центр, воздвигнутый на месте разрушенного Катаклизмом отеля «Метрополь». В здании этом чувствовалась старая сила, заключенная и в граните, которым были выложены стены его нижних этажей, и в старой, красивой, но немного тяжеловесной архитектуре, и в узких окнах, которые, словно прищурившись, внимательно наблюдали за тем, что происходит вокруг. Да, да, здание это не было мертвым, подобно большинству московских построек. Оно жило своей, тайной для большинства обитателей мегаполиса, жизнью и имело свою историю, в которой было немало темных, кровавых страниц, а также ауру, в коей преобладали темные оттенки.
Да, непростое это было здание. Энергия копилась в нем давно, еще до Катаклизма. Разная энергия… Она либо что-то другое уберегло это строение от разрушения, когда сектор Моррэй заполнил собой ближайшие районы города, но факт остается фактом – оно уцелело.
Эдемиты, естественно, не могли пройти мимо такого явления. Сила, источаемая этим местом, притягивала их как магнитом. Они сразу же облюбовали его для размещения московского отделения Корпуса Усмирителей. Интересно, что и ранее оно предназначалось для сходных целей, как будто здание само стремилось сохранить свое амплуа на сцене жизни.
Одного только не учли хозяева Пандемониума, обычно очень тонко разбирающиеся в психологии низших рас, когда выбирали это здание для КУ – его репутации. Этот внушительный монумент могуществу спецслужб советского периода вызывал у землян страх, вынужденное почтение, но никак не доверие или какие либо еще положительные эмоции. Возможно, эдемиты и приняли данный факт во внимание, просто плюсы от выбора именно этого здания перевесили для них минусы.
Как бы то ни было, но бывшая резиденция КГБ стала ныне владением КУ, что для многих землян, обитающих в Московском мегаполисе, автоматически поставило знак равенства и между этими двумя организациями.
Мрачную иронию этого факта из троих отверженных мог оценить разве что Дмитрий. Хотя, степень осведомленности Селены об истории Москвы было трудно оценить. Если чужая душа – потемки, то к душе инфера это высказывание применимо вдвойне. Но для каждого из троих наших героев, по разным причинам, затеянная ими отчаянная операция имела особое значение. Чем это дело было для Дмитрия, можно и не говорить. Для инферийки проникновение в святая святых КУ практически под носом у ее заклятых врагов эдемитов было весьма серьезным вызовом ее мастерству высококлассного киллера. Что же до Аллерии, то операция против ее бывших коллег и друзей вызывала в ней сильнейшее смятение. Но по иронии судьбы именно она, а точнее, ее знание внутреннего устройства этого здания, было единственным козырем троих отверженных в затеянном ими почти безнадежном предприятии.
Дмитрий понимал эльфийку. Осознавал он и то, как много значит для их дела психологическое состояние Аллерии. И, несмотря на терзающие его ледяные когти боли, вызванной голодом Каладборга, он решил сам выступить в качестве психотерапевта, так как полагал, что инферийка подходит на эту роль еще меньше.
Они наблюдали за зданием КУ с улицы Никольской, с почтительного расстояния, наведя на себя чары личины. Правда направленного сканирования эти чары не выдержали бы, но наши герои надеялись не вызвать к своим персонам пристального внимания, способного повлечь за собой такую проверку.
– Я догадываюсь, что ты сейчас чувствуешь, – тихо сказал Дмитрий, приблизившись к Аллерии.
– Вряд ли, – глухо ответила она. – Для тебя они все – враги, а я чувствую себя предательницей. Ведь среди них есть и мои друзья.
– Олег?
– Да.
– Наша операция направлена не против них, а против Анкорнуса и, отчасти, против эдемитов.
– Но усмирители будут пытаться помешать нам.
– Я постараюсь не убивать усмирителей.
– Постараешься… Если Каладборг голоден, он…
– Я пока контролирую его. Успокойся. А голод Каладборга я буду утолять Анкорнусом и эдемитами, если они встанут на моем пути. Последнее, надеюсь, не вызовет у тебя возражений? Ведь Пириэл пытался тебя убить.
– Эдемиты меня не волнуют. Можешь убивать их сколько захочешь, – Аллерия, произнеся эти слова, сама себе удивилась. Никогда бы раньше не подумала, что она способна такое сказать. – Но боюсь, усмирители не оставят нам выбора, и придется вступить с ними в бой…
Дмитрий нахмурился:
– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что в таком случае я покорно позволю себя схватить или убить?
– Нет, конечно! Я не могу и не хочу требовать от тебя подобного. Но от этого мне еще тяжелее. Я стою перед очень трудным выбором, Дмитрий.
– Ты еще можешь отказаться.
– Мы оба знаем, что без меня операция не имеет шансов на успех.
– Не имеет, – спокойно подтвердил молодой человек. – Но это – моя война, и я не могу заставлять тебя против твоей воли сражаться с теми, кого ты считаешь друзьями.
– Откажись от этого дела! – взмолилась эльфийка. – зачем тебе жалкая не-смерть этого лича?!
– Не могу, – отрезал Дмитрий. – Я думал, ты поняла меня. Этот гад должен заплатить за гибель не только моих родителей, но и сотен других ни в чем не повинных людей и визитеров. Он не имеет права существовать после того, что сотворил.
– Ты же знаешь, он был лишь инструментом в руках Лонгара Темного. Вот кто настоящий преступник.
– Темный на очереди. Клянусь, я уничтожу его! – В глазах Дмитрия на мгновение вспыхнули и тут же погасли кристаллики льда. – Но и Анкорнус не избежит возмездия.
– Его будут судить, – устало, уже без особой надежды переубедить молодого человека промолвила Аллерия.
– Суд уже был. Я приговорил его к смерти. Осталось привести приговор в исполнение. Но ты не обязана в этом участвовать.
Аллерия пристально посмотрела ему в глаза. Повисла тяжелая пауза.
– Я с тобой, – наконец, обреченно сказала она. – Мы теперь в одной лодке. И я не позволю тебе тонуть одному.
– Спасибо, – тихо промолвил молодой человек. – Твоя поддержка очень важна для меня. Клянусь тебе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ни один усмиритель не погиб…
* * *
Тал Мер блаженно прищурился. Нет, определенно, кефир был лучшим изобретением землян. Моррэец налил себе еще стакан и с наслаждением отхлебнул. Право же, какое упущение Создателя, что в Моррэе не обитали ни коровы, ни козы, ни какие-либо другие животные, дающие молоко в большом количестве. А ведь из него, как выяснилось, можно делать столько вкусных вещей: кефир, сметана и эта… как ее люди называют? А, точно, ряженка. Допив кефир, он облизнул его остатки с усов.
Боец Кирилл Барский, бывший напарником адепта-моррэйца по дежурству в вестибюле КУ, с завистью покосился на него. Вот кто умеет отрешиться от проблем и наслаждаться каждым мгновением жизни на полную катушку. Людям, в большинстве своем, это не дано. Все время какие-то мысли, тревоги о будущем или неприятные воспоминания, беспокойство за близких или проблемы на работе. Моррэйцы были самыми прожженными дельцами во Множестве Миров. По своим деловым качествам и хватке они могли заткнуть за пояс кого угодно, но, в то же время, никто так не умел расслабляться, как они. Вот чему бы людям следовало у них поучиться.
Весь московский отдел КУ пребывал в состоянии напряженного ожидания. Истребитель преступников Дмитрий Рогожин, носитель запрещенного артефакта страшной силы, мог заявиться сюда в любой момент. Так сказал на большом собрании сотрудников КУ куратор европейского региона эдемит Пириэл. Честно говоря, слабо верилось, чтобы человек, каким бы мощным артефактом он не обладал, решился на самоубийственный штурм московского отдела КУ. Охранные системы здания серьезно осложняли применение боевой магии, в которой, как он понимал, была основная сила запрещенного артефакта. Тут было полно адептов и мастеров боя, снабженных защищающими от магии амулетами. Наконец, тут дежурил ударный отряд эдемитов, победить который, по мнению Барского, было абсолютно нереально. Преступник просто не имел шансов. Да, их предупредили, что с ним могут появиться инфер-убийца и эльфийка-адепт Аллерия Деланналь, предательница, ранее работавшая в московском КУ. Но все равно силы слишком неравны. Вроде все так, но… Высший эдемит был напряжен. А эти ребята не напрягаются из-за ерунды. Так что, несмотря на все свои успокаивающие умозаключения, Барский не мог быть абсолютно спокоен… А вот Тал Мер мог. Он проще отнесся к ситуации.
ЕЕ дежурные увидели одновременно, но среагировали по-разному. Если Барский чуть ли не рукой был вынужден возвращать на место отвисшую нижнюю челюсть, то моррэец лишь смерил нежданную посетительницу холодным изучающим взглядом. Сказать, что вошедшая была очень красива, значит ничего не сказать. Пышные огненно-рыжие волосы ореолом обрамляли лицо, глядя на которое, можно было забыть обо всем на свете. Тонкий нос, в меру пухлые губы, точеные черты и, главное, огромные, изумрудно-зеленые глаза словно магнитом притягивали к себе взгляды мужчин. Не по погоде легкая куртка незнакомки была распахнута, а под ней было темно-синее обтягивающее платье, скорее подчеркивающее, чем скрывающее все соблазнительные выпуклости ее роскошного тела.
– Здравствуйте, офицеры, у меня проблема, – голос незнакомки был подстать ее внешности – красивым и мелодичным. – Вы можете мне помочь?
– Разумеется, – Барский расплылся в улыбке. – Чем мы можем быть полезны?
Тал Мер внезапно напрягся и толкнул напарника лапой:
– Будь добр, сотри эту идиотскую ухмылку со своего лица: она инфер.
– Что?! – ошарашенно переспросил Барский.
Вместо ответа моррэец полез лапой куда-то под стол.
– Какой ты проницательный, котик! – нежно проворковала инферийка и в мгновение ока очутилась рядом с адептом.
Тот рванул было из-под стола «глаз геноцида», но воспользоваться им не успел: Селена (а это была она) ударом в висок отправила его в глубокий нокаут. Боец выхватил пистолет, однако выстрел пришелся мимо: даже для его тренированных рефлексов инферийка двигалась слишком быстро. Выстрелить вторично Селена ему не дала: секундой позже неведомо откуда возникший в ее руке кинжал вонзился в плечо усмирителя. Пистолет выпал из его руки, но боец еще пытался сопротивляться и встретил атаковавшую инферийку ножом. Напрасный труд: та легко ушла от удара и отправила его во тьму забытья следом за напарником.
– Вот так, – весело прокомментировала результат Селена. – Все очень просто. Даже слишком…
Она склонилась над поверженным бойцом и взялась за амулет усмирителя, попытавшись сорвать его с шеи Барского. Безуспешно. Тот словно сросся с телом. Более того, в руку инферийки ударил электрический разряд: амулет не хотел покидать своего владельца. Селена хмыкнула:
– По хорошему не хочешь? Ладно…
Она извлекла нож из плеча раненого и поднесла к его груди там, где находился амулет, но тут же уловила всплески магической энергии.
– Слишком просто, значит… Могли бы и подождать!
В холл с разных сторон высыпало около десятка адептов усмирителей и два эдемита. Селену окружили. Однако, она оказалась готова к такому развитию событий и действовать начала еще до того, как те сориентировались в обстановке. Они были слишком уверены в своем превосходстве, и это сыграло с ними злую шутку. Селена схватила бессознательного Барского и, заслонившись им от эдемитов, метнулась к дверям, ведущим вглубь здания. Инферийка рассчитала верно. Эдемиты были вооружены «глазами геноцида», но не решились стрелять в нее лучом смерти сквозь тело еще живого усмирителя. Да и маневр ее удивил обитателей Верхнего Мира: по всем разумным расчетам попавшая в ловушку инферийка должна была прорываться к выходу на улицу.
Но эдемиты не были бы эдемитами, если бы так легко терялись. Они быстро скорректировали тактику и перевели «глаза геноцида» в режим веерного излучения малой интенсивности. Этот прием был знаком Селене: не так давно такое излучение, направляемое дроу-адептом Дейтом Лостраном, вывело ее из строя, лишив всех сил. Но на этот раз она подготовилась: висящий на ее груди оберег «альтруист» поглощал гибельную энергию, не позволяя причинить вред своей носительнице. Парочкой таких оберегов Селена запаслась во время своего краткого и суматошного визита в Нижний Мир. Они неплохо противодействовали эдемитской магии, но, к сожалению, при этом разрушались. Селена ощущала, как нагревается «альтруист», и понимала, что при столь интенсивной атаке надолго его не хватит. Адепты усмирителей тоже не теряли времени. Они ударили по инферийке парой молний и огненным шаром, но Селена недаром столь тесно прижимала к себе бесчувственного Барского: его защитный амулет воспринимал два их тела как одно и защищал от боевой магии и ее тоже. Скорость инферийки с бессознательным телом в руках существенно упала. И пока она успела добраться до двери, ведущей внутрь здания, адепты и эдемиты, осознав неэффективность боевой магии и «глаз геноцида», накинули на нее «орлиный якорь» – персональную блокаду перемещений. Это было плохо. Правда в самом здании КУ эдемитские охранные заклятья не позволяли магические способы перемещения, но за его пределами… Даже если Селене удастся вырваться на улицу, дальнейшее ее отступление выглядело теперь весьма проблематичным.
Адепты сгрудились у двери, к которой прорывалась Селена, полные решимости не пропустить ее, а из-за их спин выдвинулись бойцы, вооруженные зачарованными клинками из арсеналов КУ.
«Совсем плохо, – пронеслось в голове Селены. – Самое время выйти на сцену другим персонажам!»
И они не замедлили появиться. За спинами сжимающегося кольца эдемитов и усмирителей появились две зыбкие тени, попытавшиеся незаметно проскользнуть внутрь здания, укрытые иллюзией невидимости. Но, во-первых, любые чары, кроме тех, что применяли сами хозяева здания КУ, действовали в его пределах не очень-то хорошо, а во-вторых, магическое сторожевое поле полыхнуло красным, выдавая появление новых нарушителей. И вот тут уже быстро, а главное, четко перестроиться у хозяев здания не получилось. Часть адептов и один эдемит повернулись к теням, которые, собственно, в этот момент уже перестали быть таковыми. Осознав, что они обнаружены, пришельцы не стали более тратить энергию на иллюзию невидимости, сбросили ее и явили всем свой облик: молодого человека с ледяными глазами и с мечом в руке, а также эльфийки-адепта. На них обрушился мощный магический удар, но встречная волна ледяной мощи не позволила магии смести этих двоих. К ним повернулся второй эдемит, отвлеклась и часть адептов, занимавшаяся Селеной… Вторгшиеся боя не приняли и, что называется, во весь дух рванули в один из коридоров первого этажа.