Страница:
– А ч-ч-что с десантником? – спросил Бейли.
– Он тоже ничего не знает, – убежденно ответила она, затем посмотрела через плечо на Карлоса и тихо сказала: – Из этого дома надо уходить. Женщина, сдавшая его мне, могла видеть передачу. И тогда они наверняка проследят наш путь по тем местам, где я пользовалась кредитной карточкой.
– Согласен, – заявил Карлос. – На ночь мы можем остановиться в отеле. Пока вас никто не видит, проблем не будет.
Хеннесси опять повернулась к Бейли.
– Все будет хорошо, – подбодрила она его. И, чувствуя, как он дрожит, потрепала по затылку.
– Что делать с Креймером? – спросил Карлос.
Хеннесси наблюдала за Бейли. Ей вовсе не хотелось сейчас оставлять его одного, готового в панике дать деру.
Ей надо было его успокоить.
– Сам справишься, Ильич? – тихо спросила она.
Карлос моментально понял.
– Разумеется, – ответил он.
Рашид соскочила с дивана и положила руку на плечо Карлосу.
– Позволь мне, Ильич, – нежно попросила она. Карлос хотел ей отказать, но почувствовал, как она всем своим гибким телом прижалась к его спине. – Пожалуйста, – прошептала она ему в ухо, обдав шею теплом своего дыхания.
Элен энергично работала за пультом, без лишней суеты распределяя звонки по агентам. Как только она принимала звонок и переадресовывала его на один из столов, индикатор вновь начинал мигать. На Элен была пара легких наушников с микрофоном у самых губ, и она улыбалась Малхолланду через всю комнату. Тот наконец понял, что Элен истинное сокровище, и решил по окончании операции уговорить ее оставить службу в Белом доме и перебраться к нему в Нью-Йорк, в ФБР.
Он подошел к столам балтиморско-вашингтонской группы, где Хэнк О'Доннелл и Дон Клутези уже принимали звонки, делая пометки в больших блокнотах. Коул Говард поднял голову.
– Сработало, Эд, – сказал он.
– А никто в этом и не сомневался, Коул, – ответил Малхолланд. – Мы их зацепим, можешь быть спокоен.
Перед Говардом зазвонил телефон, и он поднял трубку.
Оглядывая подвал. Джокер сгибал ноги по одной. Труба, к которой его приковали, была толстой и вполне крепкой. Через каждые шесть футов ее поддерживали кронштейны, прикрепленные к бетонному потолку. Прямо за одним из кронштейнов она изгибалась, соединяясь с частью, изогнутой под углом девяносто градусов и уходившей вверх и влево. Джокер подумал, не может ли это оказаться слабым местом. Если бы ему удалось подтянуться к трубе и проползти вдоль нее, возможно, под тяжестью тела соединение разошлось бы.
Джокер откинул голову назад и посмотрел вверх. Его руки находились примерно в двенадцати дюймах от трубы, а запаса высоты, чтобы оттолкнуться и подпрыгнуть, у него не было. Если извернуться, он, наверное, смог бы достать ногами до трубы, но, провисев столько времени. Джокер не был уверен, что ему хватит на это сил. Попробовал поджимать ноги по одной, коленом к животу. Возможно, ему удалось бы это осуществить, если бы не боль, которая была выше его сил. И оставалось лишь догадываться, что произойдет с его израненными запястьями, когда он оторвет от пола одновременно обе ноги.
Джокер не мог знать, когда вернется Хеннесси. Он видел, что Бейли был явно чем-то сильно напуган. Решив, что ему лучше попробовать все-таки сломать трубу до возвращения Хеннесси, задышал медленно и глубоко, готовя себя к боли, которую ему сейчас придется испытать. Его мысли были прерваны звуком раскрываемой двери в подвал, и на лестнице послышались шаги. Джокер посмотрел вверх, как напроказивший школьник, ожидая встречи с Мэри Хеннесси, и удивился, когда увидел молоденькую девушку с распущенными длинными черными волосами. Она остановилась на середине лестницы, и Джокер услыхал клацанье обоймы, вставляемой в пистолет. Когда она приблизилась, он заметил, что у нее узкие, почти восточные глаза, а черты лица тонкие и острые. Девушка не отличалась стандартной красотой, но в ее движениях была животная грация, одновременно привлекательная и волнующая. На ней были плотно облегающие брюки из черной кожи и темно-красная тенниска с короткими рукавами; было видно, что девушка не бреет подмышки. В правой руке у нее матово поблескивал черный пистолет. На первый взгляд он выглядел как Р228, отобранный Джокером у громил в Нью-Йорке, но без глушителя. Однако, когда девушка подошла ближе, оказалось, что это «смит-вессон», модель 411. Легкий пистолет с четырехдюймовым стволом, но с его помощью можно было проделать вполне приличную дыру.
– Хелло, мистер Креймер, – заговорила девушка с сильным акцентом. – Нас не представили друг другу. Меня зовут Лена. – Джокер ничего не ответил, пока она оглядела его с ног до головы, особое внимание сосредоточив на паху, и застенчиво улыбнулась. – Похоже, ты не очень-то рад меня видеть. – Переложив пистолет в левую руку, правой она дотронулась до его живота, провела пальцами вниз и с застенчивой улыбкой почесала ему волосы на лобке. – Клянусь, ты останешься доволен, что встретился со мной.
Ее пальцы становились все настойчивее, наконец она сжала их. И тут Джокер изо всех сил резко ударил ее коленом в пах. Ноги ее подкосились, и она начала падать вперед. Цепи впились в запястья Джокера, заставив его непроизвольно закричать. Девушка зашаталась и ткнулась головой ему в грудь, размазывая своим лицом его кровь. Пистолет звякнул об пол у ног Джокера. Он отклонился назад, переложив большую часть веса на цепь, и снизу ударил коленом в подбородок.
Издав хрипящий звук, она осела на пол. Голова ее упала вперед, и девушка попыталась отползти от Джокера, скребя ногтями по бетонному полу. Джокер посмотрел вниз. Его правая лодыжка находилась прямо возле ее щеки. Подняв ногу. Джокер поставил ее на затылок женщины, чтобы ее обездвижить. Она попыталась встать на колени, но он придавил ее еще сильнее. Почувствовав, что дыхание ее начало восстанавливаться, Джокер понял: к ней возвращаются силы и удерживать ее долго он не сможет. Тогда он поднял ногу, изо всех сил стукнул пяткой по затылку женщины, так что раздался хруст ломаемых костей, и почувствовал, как что-то теплое и липкое потекло по его ступне. Затем он вновь нанес удар пяткой в то же самое место, ощутив, как под ударом треснул череп. Ноги девушки часто-часто забили по полу, и Джокер понял, что она уже мертва, хотя тело еще вздрагивает в агонии.
Джокер огляделся в поисках пистолета и, не найдя его, решил, что девушка, должно быть, лежит на нем. Поддев ногой за подмышку и напрягшись, он с рычанием перевернул ее. Едва голова девушки оторвалась от пола, как левый глаз вывалился из глазницы и нелепо повис на щеке, сочась желеобразной жидкостью. Когда он перевалил ее на спину, волосы, слипшиеся от крови, нимбом раскинулись в кровавой луже вокруг головы. Пистолет лежал у его ног со снятым предохранителем.
Войдя в подвал, девушка закрыла за собой дверь и умерла почти без шума, поэтому Джокер посчитал, что наверху никто ничего не слышал. Носком правой ноги он осторожно, чтобы не нажать на курок, подгреб пистолет так, что тот оказался точно меж ступнями. Ему трудно было сфокусировать взгляд, к тому же пот катился со лба, заливая глаза. Манипулируя обеими ногами, Джокер развернул оружие рукояткой вверх и стволом от себя. Вряд ли у него хватило бы сил больше чем на одну попытку, поэтому он молился, чтобы не промахнуться. Набрав в легкие воздуха, он оторвал обе ноги от пола, закидывая их вверх и перенося вес тела на связанные запястья. Ощущение было такое, словно ему отрывают ладони от рук, и сквозь зубы у него вырвался стон. Джокер втянул ноющие мышцы живота и попытался сделать мах ногами, чтобы придать им импульс. Ноги остались на месте, а живот, казалось, вот-вот разорвется. Он застонал от боли и отчаяния. Попытался отвлечься, представив, что проходит курс подготовки, вися на шведской стенке и делая подъемы ног для накачки силы и брюшного пресса. Джокер рычал, потел и старался концентрироваться на воспоминаниях о престарелом старшине, ругавшем на чем свет стоит любого курсанта, не способного сделать по крайней мере пятьдесят мучительных подъемов ног. Он вновь застонал и тут вдруг ощутил, как ударился коленом о собственный подбородок. Открыв глаза, Джокер увидел, что ноги его задраны вверх, а пистолет вот-вот выскользнет из сомкнутых ступней. Еще два дюйма, и он у него в руках. Джокер растопырил пальцы, как ребенок, пытающийся поймать мяч, и подтянул колени ближе к лицу, ощущая боль в запястьях, словно от раскаленных докрасна наручников, прожигающих тело до кости. Ощутив пальцами теплый и тяжелый предмет, он ухватился за рукоятку пистолета как раз вовремя, ибо ноги тут же рухнули на пол, и это отозвалось невыносимой болью в сведенных судорогой, растянутых мускулах.
Джокер встал на цыпочки, чтобы ослабить боль в запястьях. Тело истекало потом, все раны открылись, и из них ручьями текла кровь. Он помотал головой, пытаясь прояснить взор. В нормальных обстоятельствах Джокер моментально расстрелял бы цепь из пистолета, но сейчас его состояние было далеко от нормы. Он едва мог сфокусировать взгляд на цепи в том месте, где она обвивала трубу, но прицел пистолета постоянно уходил в сторону, как только картинка расплывалась перед глазами. Джокер поморгал и повращал глазами, попытался совместить прицел с целью. Сделал глубокий вдох, выпустил половину воздуха и дважды нажал на спусковой крючок. Выстрелы эхом прогремели в подвале, оглушив его, но цепь осталась невредимой. На трубе появились две борозды, ближайшая – в трех дюймах от цепи. Он вновь сосредоточился и сделал еще два выстрела. Вторая пуля попала в цепь, разбив одно звено, и рикошетом отскочила в стену. Джокер ощутил, как цепь соскользнула с трубы, передавая вес его тела ногам. Однако ноги не смогли выдержать нагрузки и подкосились, заставив его распластаться по полу рядом с убитой женщиной.
Руки Джокера по-прежнему оставались скованными: пуля разбила звено в той части цепи, которая была обмотана вокруг трубы. Времени пытаться высвободить запястья у него не было, ибо и Хеннесси, и Бейли, и кто бы там ни был наверху, непременно слышали выстрелы, несмотря на звукоизоляцию. Тут Джокер увидел два выключателя: один наверху лестничного марша, другой – внизу. Борясь со всепоглощающей тяжестью в голове, чувствуя, что теряет сознание, он, шатаясь, добрался до нижнего выключателя и, повернув его, погрузил подвал во тьму.
Говард поблагодарил звонившую и повесил трубку. Он сильно сомневался, что Мэри Хеннесси станет покупать мельницу для перца прежде, чем совершит свое убийство, но каждый звонок необходимо было проверить. Это не составит труда – поручить агенту сходить в магазин и спросить, не узнает ли продавец Хеннесси на фотографии, а также навести справки по данным кредитной карточки блондинки. В отношении проверки сигнал был прост, но займет он несколько часов. А в течение десяти минут, пока на экране мигал телефонный номер, раздалось около восьмидесяти звонков, и индикаторы на пульте Элен продолжали сигналить. Гора материалов быстро росла, и Говард подумал, сколько еще человек придется Малхолланду подключить к делу. До сих пор агентов на местах хватало, но звонки поступали в устрашающем темпе.
Дон Клутези, прижав трубку к уху, что-то записывал в бешеном темпе, кивая головой в такт. Он повторял «да, да, да» и продолжал строчить ручкой. Его явно что-то взволновало. Он заполнял анкету, и Говард пригляделся, пытаясь прочитать ее вверх ногами. Клутези заметил его попытки и в верхней части листка написал крупными буквами: «Есть!»
Говард насупил брови. Телефон на его столе звонил, но он не обращал на него внимания, погруженный в изучение записей Клутези.
– Женщина в Балтиморе сдала дом, выходящий на Чесапикский залив, женщине, соответствующей по описанию Хеннесси, – произнес Дон в явно приподнятом настроении. – Семь спален и три ванных комнаты. И эта женщина использовала чек и документы на то же имя, которое было проставлено на кредитной карточке Хеннесси в отеле. Это точно она. – Клутези махнул кулаком в воздухе и заулыбался.
– На какой срок она сняла дом? – спросил Говард.
– На шесть месяцев, и за три заплатила вперед.
Клутези помахал рукой Эду Малхолланду и коротко рассказал о полученных сведениях. Малхолланд просиял.
– Звучит правдоподобно, – согласился он. – Хорошо, вылетайте туда с Коулом на вертолете прямо сейчас. Я вызову балтиморский СВАТ и поставлю вокруг дома по периметру. Когда вы подъедете, они уже будут на месте.
Клутези выписал адрес дома, а также телефон и домашний адрес звонившей женщины.
– Ее зовут Марта Лайнг, я сказал, что к ней заедут. Думаю, если взять ее с собой и связать с командиром СВАТа, от этого будет польза – Марта обрисует ему расположение комнат и все остальное на случай, если дом придется штурмовать.
Малхолланд кивнул и взял листок.
– Я об этом позабочусь. Дон. – Он вручил и Говарду телефонные аппараты сотовой связи. – Теперь поезжайте. Вертолет ждет вас на площадке.
Мэри поднялась наверх с Бейли, чтобы упаковать вещи и предупредить американцев. Карлос взял тряпку и забегал по кухне, стирая отпечатки пальцев со всех поверхностей, которых мог коснуться. Все тарелки и столовые приборы он побросал в мойку и включил воду. Протирая телевизор, Карлос услышал два выстрела, затем последовала тишина. Кивнув самому себе, он продолжил водить тряпкой по ручкам. Лена Рашид, несмотря на свои сексуальные пристрастия, была настоящим профессионалом, и он с гораздо большим удовольствием работал с ней, чем с этими двумя американцами. Карлос перешел к журнальному столику, собрал несколько журналов и понес в кухню. В тот момент, когда он опускал их в черный мусорный мешок, из подвала раздалось еще два пистолетных выстрела, заставившие его помрачнеть. Кинув мешок на пол, Карлос бросился к двери, выходившей на подвальную лестницу, и, зайдя сбоку, слегка приоткрыл ее. В подвале была темнота.
– Лена! – позвал он. Никакого ответа. – Лена? – повторил он.
Тишина. Карлос ногой прихлопнул дверь и повернул ключ в замке. Придвинул кухонный стол, придавив им дверь, после чего поспешно прошел в холл, позвал остальных и быстро объяснил, что произошло.
– Мы что, не посмотрим, все ли с ней в порядке? – спросил Шолен. Он глянул на Хеннесси, словно опасаясь, что сейчас его обвинят в предательстве.
Карлос покачал головой.
– Если бы с ней все было в порядке, она бы откликнулась. Было четыре выстрела. Мы можем считать ее мертвой. – Ловелл улыбнулся, и Карлос с бешенством посмотрел на него. – Или ты хочешь сходить вниз, Ловелл? – произнес он, угрожающе глядя на снайпера. Ловелл отвел глаза.
– Итак, что будем делать, Ильич? – спросила Мэри. Она знала, насколько близки были Карлос и Лена. Решение должен принять он.
– Уходим, – сказал Карлос, понизив голос. Он посмотрел на Шолена. – Ты и Ловелл отправляетесь в мотель, где останавливались до приезда сюда. Берете обе машины и сажаете Мэри и Бейли, но прикроете их чем-нибудь на заднем сиденье. Я встречусь там с вами в течение часа. О'кей?
– О'кей, – согласился Шолен.
– Карлос, а что будешь делать ты? – нервно спросил Бейли.
– Уничтожу улики, – сказал тот. – Для начала перенесите все свои шмотки в машины. – Из-за пояса брюк Карлос достал пистолет и дал его Шолену. – Пока они грузят, останешься в кухне. Если что-нибудь услышишь, стреляй в дверь.
– Что делать с вещами Лены? – спросила Мэри.
– Я позабочусь, – ответил Карлос. – Предлагаю шевелиться побыстрее. Не думаю, что у нас много времени.
Как только Мэри, Бейли и снайперы вынесли свои сумки, Карлос поднялся в комнату Лены. Футляр с винтовкой лежал на гардеробе, Карлос снял его и открыл, чтобы проверить, все ли на месте. В верхнем ящике туалетного столика нашел небольшую кожаную сумку с инструментом и снаряжением и тоже взял ее. Халатик Лены висел на двери, и Карлос поднес его к лицу, вдыхая ее аромат. Он потерял Лену, но у него не было времени горевать об этом. По крайней мере сейчас.
Он взял футляр, сумку, свой чемодан и вышел на улицу. Положил их в багажник машины, захлопнул крышку и направился в гараж, откуда вынес красную канистру с бензином. На пороге дома Карлосу встретились Хеннесси и Бейли с чемоданами в руках. Бейли выглядел еще более настороженно, чем обычно, и постоянно поглядывал на Мэри, как бы ища ее одобрения. Карлос знал, что Мэри сумеет успокоить Бейли, как только они отъедут от дома. Вслед за ними шел Ловелл, неся на плече свою винтовку. Ловелл сел в красный «мустанг» и выехал первым, а Бейли и Хеннесси забрались во взятую напрокат машину Шопена. Карлос вошел в дом.
Он начал с верхнего этажа, с комнаты Лены, расплескивая бензин по кровати и ковру, направился к двери, оставляя за собой бензиновую дорожку, затем вниз по ступеням, в гостиную и, наконец, в кухню. Шолен стоял, прислонившись к раковине, держа пистолет обеими руками. Увидев, как Карлос разливает бензин, он вздернул одну бровь.
– Костерок раскладываешь? – саркастически спросил он.
Карлос полил кухонный стол и дверь в подвал.
– Лучше забирай скорей вещички и садись в машину.
– Ясно, – отозвался Шолен, возвращая пистолет Карлосу.
– Наш друг из подвала давал о себе знать? – спросил Карлос.
Шолен покачал головой и пошел наверх за своими пожитками и оружием. Карлос услышал, как снайпер спустился обратно, а через несколько секунд завелся мотор, и машина выехала на дорогу.
Карлос не мог просто уйти, не попытавшись достать Лену, хоть это и было глупо. Он встал у двери, упершись головой в косяк, и прокричал: – Лена! Лена, ты меня слышишь?
Ответа не последовало, и Карлос с досадой стукнул по двери.
– Будь ты проклят, Креймер, – еле слышно прошептал он. – Гори в аду.
Воздух был наполнен бензиновыми парами, и у Карлоса начала кружиться голова. Он поднял тряпку, которой протирал мебель, и повозил ее концом по мокрому полу. На плите лежала коробка спичек, и Карлос, взяв ее, вышел через заднюю дверь, держа пропитанную бензином тряпку подальше от брюк. Зажег спичку и поднес к концу тряпки. Та мгновенно вспыхнула, и он бросил ее в кухню, откуда тут же раздался взрыв воспламенившихся бензиновых паров. Карлос отвернулся и сел в свою машину.
Запястья его по-прежнему оставались связанными цепью, поэтому Джокер включил свет подбородком, держа дверь под прицелом пистолета. Реакции не последовало, и он подошел к верстаку, на котором Мэри Хеннесси разложила свои инструменты и ножи. Там находилась связка ключей, один из них подходил к замку, которым цепь была скреплена на запястьях. Когда Джокер отомкнул замок и освободился наконец от цепи, его передернуло от боли. Струп, наросший на ране на его правой груди, открылся, и из нее хлынула свежая кровь. Любое движение правой руки причиняло боль, острыми шипами терзавшую грудь в самой ее глубине. Джокер отыскал свои трусы и джинсы, надел их, потом натянул кроссовки. Не то чтобы было холодно, просто он не хотел драться нагишом. Надевая правую кроссовку, он сморщился. Хеннесси почти отрезала ему палец.
Джокер подкрался к стене посмотреть, откуда падал свет, который он видел раньше. Наверху были ставни, но, распахнув их, он обнаружил три толстых стальных прута, полностью блокировавших выход. Из подвала наружу был только один путь – через дверь. Джокер вернулся к лестнице и бесшумно поднялся по ней, прижимаясь спиной к стене и держа пистолет наготове. Чем выше он поднимался, тем отчетливее становился треск. Из-под двери тянулись струйки дыма, а когда он приложил к ней левую ладонь, то ощутил, как сквозь дерево идет тепло. Джокер повернул ручку, но дверь оказалась запертой.
Возвратившись вниз, он собрал куски своей рубашки, намочил их в ведре, обвязал вокруг головы и плеч, а затем перевернул ведро и вылил на себя остатки воды. Раны и ссадины от воды защипало, но Джокер не обратил на это внимания, понимая, что вся деревянная конструкция завалится через несколько минут. Взбежав по ступеням, он дважды выстрелил в замок. С силой стукнул в дверь, и дерево затрещало. Он бил еще и еще, и дверь поддалась, но лишь на несколько дюймов. Что-то не давало ей открыться. Густой, клубящийся дым повалил внутрь, заставив его закашляться. Одним из влажных кусков материи Джокер обвязал рот и ударил еще сильнее, но дверь не поддалась. Через щель он увидел горящий пол, а волна жара опалила ему брови. Уперся в дверь плечом – никакого эффекта. Тогда он захлопнул дверь и вытер лицо мокрой тканью. Дверь висела на двух петлях, каждая из которых была привернута шестью болтами. Отойдя на шаг, Джокер дважды выстрелил в верхнюю петлю, и она раскололась. Нижняя развалилась с первого выстрела. Он быстро подсчитал израсходованные патроны. Четыре – на цепь, два – на замок, три – на петли. Девять выстрелов. Обойма 411-й модели рассчитана на одиннадцать патронов, следовательно, осталось два, если только изначально она была полной.
Взявшись за ручку двери, Джокер дернул ее на себя. Из мест крепления петель посыпалась древесная труха, и дверь упала прямо на него, ударив по голове. Джокер откинул дверь, и она загремела вниз по ступеням. Волна жара ударила его, отталкивая и не давая дышать. Как только дверь отвалилась, Джокер увидел стол, блокировавший выход. Он был зажат между дверной коробкой и умывальником. Толчками его ни за что не удалось бы сдвинуть с места. Тогда Джокер перелез через стол и нырнул в огненный язык, рвущийся с пола. Ощутил, как, потрескивая, сгорают волосы на руках, но держал мокрую ткань у рта, чтобы не обжечь легкие. Прищурившись, стал искать выход. Слева появилась какая-то фигура – человек в спортивной рубашке с пистолетом в руке. Это не был один из тех, кого Джокер видел прежде. Человек поднял пистолет, но Джокер выстрелил первым. Незнакомец тоже сделал выстрел и вырвал у Джокера из плеча кусок мяса, но Джокер стрелял как его учили: оба выстрела в грудь. Пиф-паф. Руки человека опустились вдоль тела, пистолет упал на пол, а рот удивленно открылся. Два алых пятна набухали на груди так близко одно от другого, что образовывали восьмерку. Джокер увидел дверь, которая, похоже, вела наружу. Он направил пистолет на замок, но обнаружил, что обойма пуста. Повернул ручку, и, к его удивлению, дверь открылась. Джокер выскочил на улицу, глотая холодный ночной воздух. Упал на колени, кашляя и отплевываясь. Услыхал какое-то движение за спиной – это человек, которого он подстрелил, вывалился из дверей, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул лицом в траву. От него пахло паленым мясом, а волосы тлели. Джокер перевернул его на спину. Тот был едва жив, и Джокер знал, что никому уже не удастся спасти его жизнь. Оба выстрела пришлись в самую середину груди.
– Он тоже ничего не знает, – убежденно ответила она, затем посмотрела через плечо на Карлоса и тихо сказала: – Из этого дома надо уходить. Женщина, сдавшая его мне, могла видеть передачу. И тогда они наверняка проследят наш путь по тем местам, где я пользовалась кредитной карточкой.
– Согласен, – заявил Карлос. – На ночь мы можем остановиться в отеле. Пока вас никто не видит, проблем не будет.
Хеннесси опять повернулась к Бейли.
– Все будет хорошо, – подбодрила она его. И, чувствуя, как он дрожит, потрепала по затылку.
– Что делать с Креймером? – спросил Карлос.
Хеннесси наблюдала за Бейли. Ей вовсе не хотелось сейчас оставлять его одного, готового в панике дать деру.
Ей надо было его успокоить.
– Сам справишься, Ильич? – тихо спросила она.
Карлос моментально понял.
– Разумеется, – ответил он.
Рашид соскочила с дивана и положила руку на плечо Карлосу.
– Позволь мне, Ильич, – нежно попросила она. Карлос хотел ей отказать, но почувствовал, как она всем своим гибким телом прижалась к его спине. – Пожалуйста, – прошептала она ему в ухо, обдав шею теплом своего дыхания.
* * *
Эд Малхолланд, подбоченясь, смотрел на экран телевизора и слушал сообщение о том, что ФБР разыскивает Хеннесси и Бейли. Через несколько секунд после появления номера 1-800 в нижней части экрана все индикаторы на пульте Элен начали мигать. Друг-продюсер предупреждал Малхолланда, что ответная реакция будет бурной. Более двух дюжин агентов сидели на телефонах, и примерно столько же полицейских стояли наготове, чтобы тотчас проверить серьезные наводки. У шоу была ошеломляющая популярность: за пять лет работы в эфире с помощью этой передачи отловили более трехсот преступников, включая шестьдесят семь убийц. Число зрителей постоянно возрастало, и теперь программа была одной из самых популярных в кабельной сети. Изможденный американский зритель, закормленный несмешными комедиями и дешевыми телесериалами, не получал от телевидения достаточно реальных жизненных впечатлений – настоящих, живых героев и злодеев.Элен энергично работала за пультом, без лишней суеты распределяя звонки по агентам. Как только она принимала звонок и переадресовывала его на один из столов, индикатор вновь начинал мигать. На Элен была пара легких наушников с микрофоном у самых губ, и она улыбалась Малхолланду через всю комнату. Тот наконец понял, что Элен истинное сокровище, и решил по окончании операции уговорить ее оставить службу в Белом доме и перебраться к нему в Нью-Йорк, в ФБР.
Он подошел к столам балтиморско-вашингтонской группы, где Хэнк О'Доннелл и Дон Клутези уже принимали звонки, делая пометки в больших блокнотах. Коул Говард поднял голову.
– Сработало, Эд, – сказал он.
– А никто в этом и не сомневался, Коул, – ответил Малхолланд. – Мы их зацепим, можешь быть спокоен.
Перед Говардом зазвонил телефон, и он поднял трубку.
* * *
Джокер сжимал и разжимал кулаки, пытаясь восстановить циркуляцию крови. В руках было ощущение, что они вот-вот оторвутся от плечевых суставов, и ему приходилось стоять на цыпочках, чтобы хоть немного ослабить боль. Движения вновь разбередили раны, и он чувствовал, как теплая кровь полилась из свежих разрезов. Джокер понимал, что времени в обрез и что Мэри Хеннесси готовится с ним покончить. Он уже видел ее игру с Миком Ньюмарчем, которого она пытала в течение нескольких часов, прежде чем лишить жизни, зверски кастрировав. Джокер решил, что не даст убить себя тем же способом. Если Хеннесси подойдет достаточно близко, он ударит ее ногами, и даже если ему не удастся нанести ей смертельный удар, он, возможно, отключит ее на некоторое время.Оглядывая подвал. Джокер сгибал ноги по одной. Труба, к которой его приковали, была толстой и вполне крепкой. Через каждые шесть футов ее поддерживали кронштейны, прикрепленные к бетонному потолку. Прямо за одним из кронштейнов она изгибалась, соединяясь с частью, изогнутой под углом девяносто градусов и уходившей вверх и влево. Джокер подумал, не может ли это оказаться слабым местом. Если бы ему удалось подтянуться к трубе и проползти вдоль нее, возможно, под тяжестью тела соединение разошлось бы.
Джокер откинул голову назад и посмотрел вверх. Его руки находились примерно в двенадцати дюймах от трубы, а запаса высоты, чтобы оттолкнуться и подпрыгнуть, у него не было. Если извернуться, он, наверное, смог бы достать ногами до трубы, но, провисев столько времени. Джокер не был уверен, что ему хватит на это сил. Попробовал поджимать ноги по одной, коленом к животу. Возможно, ему удалось бы это осуществить, если бы не боль, которая была выше его сил. И оставалось лишь догадываться, что произойдет с его израненными запястьями, когда он оторвет от пола одновременно обе ноги.
Джокер не мог знать, когда вернется Хеннесси. Он видел, что Бейли был явно чем-то сильно напуган. Решив, что ему лучше попробовать все-таки сломать трубу до возвращения Хеннесси, задышал медленно и глубоко, готовя себя к боли, которую ему сейчас придется испытать. Его мысли были прерваны звуком раскрываемой двери в подвал, и на лестнице послышались шаги. Джокер посмотрел вверх, как напроказивший школьник, ожидая встречи с Мэри Хеннесси, и удивился, когда увидел молоденькую девушку с распущенными длинными черными волосами. Она остановилась на середине лестницы, и Джокер услыхал клацанье обоймы, вставляемой в пистолет. Когда она приблизилась, он заметил, что у нее узкие, почти восточные глаза, а черты лица тонкие и острые. Девушка не отличалась стандартной красотой, но в ее движениях была животная грация, одновременно привлекательная и волнующая. На ней были плотно облегающие брюки из черной кожи и темно-красная тенниска с короткими рукавами; было видно, что девушка не бреет подмышки. В правой руке у нее матово поблескивал черный пистолет. На первый взгляд он выглядел как Р228, отобранный Джокером у громил в Нью-Йорке, но без глушителя. Однако, когда девушка подошла ближе, оказалось, что это «смит-вессон», модель 411. Легкий пистолет с четырехдюймовым стволом, но с его помощью можно было проделать вполне приличную дыру.
– Хелло, мистер Креймер, – заговорила девушка с сильным акцентом. – Нас не представили друг другу. Меня зовут Лена. – Джокер ничего не ответил, пока она оглядела его с ног до головы, особое внимание сосредоточив на паху, и застенчиво улыбнулась. – Похоже, ты не очень-то рад меня видеть. – Переложив пистолет в левую руку, правой она дотронулась до его живота, провела пальцами вниз и с застенчивой улыбкой почесала ему волосы на лобке. – Клянусь, ты останешься доволен, что встретился со мной.
Ее пальцы становились все настойчивее, наконец она сжала их. И тут Джокер изо всех сил резко ударил ее коленом в пах. Ноги ее подкосились, и она начала падать вперед. Цепи впились в запястья Джокера, заставив его непроизвольно закричать. Девушка зашаталась и ткнулась головой ему в грудь, размазывая своим лицом его кровь. Пистолет звякнул об пол у ног Джокера. Он отклонился назад, переложив большую часть веса на цепь, и снизу ударил коленом в подбородок.
Издав хрипящий звук, она осела на пол. Голова ее упала вперед, и девушка попыталась отползти от Джокера, скребя ногтями по бетонному полу. Джокер посмотрел вниз. Его правая лодыжка находилась прямо возле ее щеки. Подняв ногу. Джокер поставил ее на затылок женщины, чтобы ее обездвижить. Она попыталась встать на колени, но он придавил ее еще сильнее. Почувствовав, что дыхание ее начало восстанавливаться, Джокер понял: к ней возвращаются силы и удерживать ее долго он не сможет. Тогда он поднял ногу, изо всех сил стукнул пяткой по затылку женщины, так что раздался хруст ломаемых костей, и почувствовал, как что-то теплое и липкое потекло по его ступне. Затем он вновь нанес удар пяткой в то же самое место, ощутив, как под ударом треснул череп. Ноги девушки часто-часто забили по полу, и Джокер понял, что она уже мертва, хотя тело еще вздрагивает в агонии.
Джокер огляделся в поисках пистолета и, не найдя его, решил, что девушка, должно быть, лежит на нем. Поддев ногой за подмышку и напрягшись, он с рычанием перевернул ее. Едва голова девушки оторвалась от пола, как левый глаз вывалился из глазницы и нелепо повис на щеке, сочась желеобразной жидкостью. Когда он перевалил ее на спину, волосы, слипшиеся от крови, нимбом раскинулись в кровавой луже вокруг головы. Пистолет лежал у его ног со снятым предохранителем.
Войдя в подвал, девушка закрыла за собой дверь и умерла почти без шума, поэтому Джокер посчитал, что наверху никто ничего не слышал. Носком правой ноги он осторожно, чтобы не нажать на курок, подгреб пистолет так, что тот оказался точно меж ступнями. Ему трудно было сфокусировать взгляд, к тому же пот катился со лба, заливая глаза. Манипулируя обеими ногами, Джокер развернул оружие рукояткой вверх и стволом от себя. Вряд ли у него хватило бы сил больше чем на одну попытку, поэтому он молился, чтобы не промахнуться. Набрав в легкие воздуха, он оторвал обе ноги от пола, закидывая их вверх и перенося вес тела на связанные запястья. Ощущение было такое, словно ему отрывают ладони от рук, и сквозь зубы у него вырвался стон. Джокер втянул ноющие мышцы живота и попытался сделать мах ногами, чтобы придать им импульс. Ноги остались на месте, а живот, казалось, вот-вот разорвется. Он застонал от боли и отчаяния. Попытался отвлечься, представив, что проходит курс подготовки, вися на шведской стенке и делая подъемы ног для накачки силы и брюшного пресса. Джокер рычал, потел и старался концентрироваться на воспоминаниях о престарелом старшине, ругавшем на чем свет стоит любого курсанта, не способного сделать по крайней мере пятьдесят мучительных подъемов ног. Он вновь застонал и тут вдруг ощутил, как ударился коленом о собственный подбородок. Открыв глаза, Джокер увидел, что ноги его задраны вверх, а пистолет вот-вот выскользнет из сомкнутых ступней. Еще два дюйма, и он у него в руках. Джокер растопырил пальцы, как ребенок, пытающийся поймать мяч, и подтянул колени ближе к лицу, ощущая боль в запястьях, словно от раскаленных докрасна наручников, прожигающих тело до кости. Ощутив пальцами теплый и тяжелый предмет, он ухватился за рукоятку пистолета как раз вовремя, ибо ноги тут же рухнули на пол, и это отозвалось невыносимой болью в сведенных судорогой, растянутых мускулах.
Джокер встал на цыпочки, чтобы ослабить боль в запястьях. Тело истекало потом, все раны открылись, и из них ручьями текла кровь. Он помотал головой, пытаясь прояснить взор. В нормальных обстоятельствах Джокер моментально расстрелял бы цепь из пистолета, но сейчас его состояние было далеко от нормы. Он едва мог сфокусировать взгляд на цепи в том месте, где она обвивала трубу, но прицел пистолета постоянно уходил в сторону, как только картинка расплывалась перед глазами. Джокер поморгал и повращал глазами, попытался совместить прицел с целью. Сделал глубокий вдох, выпустил половину воздуха и дважды нажал на спусковой крючок. Выстрелы эхом прогремели в подвале, оглушив его, но цепь осталась невредимой. На трубе появились две борозды, ближайшая – в трех дюймах от цепи. Он вновь сосредоточился и сделал еще два выстрела. Вторая пуля попала в цепь, разбив одно звено, и рикошетом отскочила в стену. Джокер ощутил, как цепь соскользнула с трубы, передавая вес его тела ногам. Однако ноги не смогли выдержать нагрузки и подкосились, заставив его распластаться по полу рядом с убитой женщиной.
Руки Джокера по-прежнему оставались скованными: пуля разбила звено в той части цепи, которая была обмотана вокруг трубы. Времени пытаться высвободить запястья у него не было, ибо и Хеннесси, и Бейли, и кто бы там ни был наверху, непременно слышали выстрелы, несмотря на звукоизоляцию. Тут Джокер увидел два выключателя: один наверху лестничного марша, другой – внизу. Борясь со всепоглощающей тяжестью в голове, чувствуя, что теряет сознание, он, шатаясь, добрался до нижнего выключателя и, повернув его, погрузил подвал во тьму.
* * *
Коул Говард делал пометки своим мелким, неразборчивым почерком, заполняя графы опросного листа. Звонившая была домохозяйкой, покупавшей кухонные принадлежности в магазине Глен Берни, когда ей встретилась женщина, похожая на ту, что показывали в телепередаче. Эта женщина купила большую мельницу для перца и была явно крашеной блондинкой. Она точно пользовалась кредитной карточкой.Говард поблагодарил звонившую и повесил трубку. Он сильно сомневался, что Мэри Хеннесси станет покупать мельницу для перца прежде, чем совершит свое убийство, но каждый звонок необходимо было проверить. Это не составит труда – поручить агенту сходить в магазин и спросить, не узнает ли продавец Хеннесси на фотографии, а также навести справки по данным кредитной карточки блондинки. В отношении проверки сигнал был прост, но займет он несколько часов. А в течение десяти минут, пока на экране мигал телефонный номер, раздалось около восьмидесяти звонков, и индикаторы на пульте Элен продолжали сигналить. Гора материалов быстро росла, и Говард подумал, сколько еще человек придется Малхолланду подключить к делу. До сих пор агентов на местах хватало, но звонки поступали в устрашающем темпе.
Дон Клутези, прижав трубку к уху, что-то записывал в бешеном темпе, кивая головой в такт. Он повторял «да, да, да» и продолжал строчить ручкой. Его явно что-то взволновало. Он заполнял анкету, и Говард пригляделся, пытаясь прочитать ее вверх ногами. Клутези заметил его попытки и в верхней части листка написал крупными буквами: «Есть!»
Говард насупил брови. Телефон на его столе звонил, но он не обращал на него внимания, погруженный в изучение записей Клутези.
– Женщина в Балтиморе сдала дом, выходящий на Чесапикский залив, женщине, соответствующей по описанию Хеннесси, – произнес Дон в явно приподнятом настроении. – Семь спален и три ванных комнаты. И эта женщина использовала чек и документы на то же имя, которое было проставлено на кредитной карточке Хеннесси в отеле. Это точно она. – Клутези махнул кулаком в воздухе и заулыбался.
– На какой срок она сняла дом? – спросил Говард.
– На шесть месяцев, и за три заплатила вперед.
Клутези помахал рукой Эду Малхолланду и коротко рассказал о полученных сведениях. Малхолланд просиял.
– Звучит правдоподобно, – согласился он. – Хорошо, вылетайте туда с Коулом на вертолете прямо сейчас. Я вызову балтиморский СВАТ и поставлю вокруг дома по периметру. Когда вы подъедете, они уже будут на месте.
Клутези выписал адрес дома, а также телефон и домашний адрес звонившей женщины.
– Ее зовут Марта Лайнг, я сказал, что к ней заедут. Думаю, если взять ее с собой и связать с командиром СВАТа, от этого будет польза – Марта обрисует ему расположение комнат и все остальное на случай, если дом придется штурмовать.
Малхолланд кивнул и взял листок.
– Я об этом позабочусь. Дон. – Он вручил и Говарду телефонные аппараты сотовой связи. – Теперь поезжайте. Вертолет ждет вас на площадке.
* * *
Карлос улыбнулся, когда услыхал крик Креймера. Он знал повадки Лены Рашид и понимал, что простое убийство ей не по нутру. Сначала ей надо получить удовольствие. В каком-то отношении они были похожи с Мэри Хеннесси, но в то время как Лена испытывала какое-то извращенное сексуальное возбуждение при виде корчащегося в муках мужчины, Хеннесси, казалось, убивала просто по злобе. Карлос не мог представить Мэри, занимающуюся сексом с мужчиной, прежде чем убить его, тогда как у Лены это был излюбленный метод.Мэри поднялась наверх с Бейли, чтобы упаковать вещи и предупредить американцев. Карлос взял тряпку и забегал по кухне, стирая отпечатки пальцев со всех поверхностей, которых мог коснуться. Все тарелки и столовые приборы он побросал в мойку и включил воду. Протирая телевизор, Карлос услышал два выстрела, затем последовала тишина. Кивнув самому себе, он продолжил водить тряпкой по ручкам. Лена Рашид, несмотря на свои сексуальные пристрастия, была настоящим профессионалом, и он с гораздо большим удовольствием работал с ней, чем с этими двумя американцами. Карлос перешел к журнальному столику, собрал несколько журналов и понес в кухню. В тот момент, когда он опускал их в черный мусорный мешок, из подвала раздалось еще два пистолетных выстрела, заставившие его помрачнеть. Кинув мешок на пол, Карлос бросился к двери, выходившей на подвальную лестницу, и, зайдя сбоку, слегка приоткрыл ее. В подвале была темнота.
– Лена! – позвал он. Никакого ответа. – Лена? – повторил он.
Тишина. Карлос ногой прихлопнул дверь и повернул ключ в замке. Придвинул кухонный стол, придавив им дверь, после чего поспешно прошел в холл, позвал остальных и быстро объяснил, что произошло.
– Мы что, не посмотрим, все ли с ней в порядке? – спросил Шолен. Он глянул на Хеннесси, словно опасаясь, что сейчас его обвинят в предательстве.
Карлос покачал головой.
– Если бы с ней все было в порядке, она бы откликнулась. Было четыре выстрела. Мы можем считать ее мертвой. – Ловелл улыбнулся, и Карлос с бешенством посмотрел на него. – Или ты хочешь сходить вниз, Ловелл? – произнес он, угрожающе глядя на снайпера. Ловелл отвел глаза.
– Итак, что будем делать, Ильич? – спросила Мэри. Она знала, насколько близки были Карлос и Лена. Решение должен принять он.
– Уходим, – сказал Карлос, понизив голос. Он посмотрел на Шолена. – Ты и Ловелл отправляетесь в мотель, где останавливались до приезда сюда. Берете обе машины и сажаете Мэри и Бейли, но прикроете их чем-нибудь на заднем сиденье. Я встречусь там с вами в течение часа. О'кей?
– О'кей, – согласился Шолен.
– Карлос, а что будешь делать ты? – нервно спросил Бейли.
– Уничтожу улики, – сказал тот. – Для начала перенесите все свои шмотки в машины. – Из-за пояса брюк Карлос достал пистолет и дал его Шолену. – Пока они грузят, останешься в кухне. Если что-нибудь услышишь, стреляй в дверь.
– Что делать с вещами Лены? – спросила Мэри.
– Я позабочусь, – ответил Карлос. – Предлагаю шевелиться побыстрее. Не думаю, что у нас много времени.
Как только Мэри, Бейли и снайперы вынесли свои сумки, Карлос поднялся в комнату Лены. Футляр с винтовкой лежал на гардеробе, Карлос снял его и открыл, чтобы проверить, все ли на месте. В верхнем ящике туалетного столика нашел небольшую кожаную сумку с инструментом и снаряжением и тоже взял ее. Халатик Лены висел на двери, и Карлос поднес его к лицу, вдыхая ее аромат. Он потерял Лену, но у него не было времени горевать об этом. По крайней мере сейчас.
Он взял футляр, сумку, свой чемодан и вышел на улицу. Положил их в багажник машины, захлопнул крышку и направился в гараж, откуда вынес красную канистру с бензином. На пороге дома Карлосу встретились Хеннесси и Бейли с чемоданами в руках. Бейли выглядел еще более настороженно, чем обычно, и постоянно поглядывал на Мэри, как бы ища ее одобрения. Карлос знал, что Мэри сумеет успокоить Бейли, как только они отъедут от дома. Вслед за ними шел Ловелл, неся на плече свою винтовку. Ловелл сел в красный «мустанг» и выехал первым, а Бейли и Хеннесси забрались во взятую напрокат машину Шопена. Карлос вошел в дом.
Он начал с верхнего этажа, с комнаты Лены, расплескивая бензин по кровати и ковру, направился к двери, оставляя за собой бензиновую дорожку, затем вниз по ступеням, в гостиную и, наконец, в кухню. Шолен стоял, прислонившись к раковине, держа пистолет обеими руками. Увидев, как Карлос разливает бензин, он вздернул одну бровь.
– Костерок раскладываешь? – саркастически спросил он.
Карлос полил кухонный стол и дверь в подвал.
– Лучше забирай скорей вещички и садись в машину.
– Ясно, – отозвался Шолен, возвращая пистолет Карлосу.
– Наш друг из подвала давал о себе знать? – спросил Карлос.
Шолен покачал головой и пошел наверх за своими пожитками и оружием. Карлос услышал, как снайпер спустился обратно, а через несколько секунд завелся мотор, и машина выехала на дорогу.
Карлос не мог просто уйти, не попытавшись достать Лену, хоть это и было глупо. Он встал у двери, упершись головой в косяк, и прокричал: – Лена! Лена, ты меня слышишь?
Ответа не последовало, и Карлос с досадой стукнул по двери.
– Будь ты проклят, Креймер, – еле слышно прошептал он. – Гори в аду.
Воздух был наполнен бензиновыми парами, и у Карлоса начала кружиться голова. Он поднял тряпку, которой протирал мебель, и повозил ее концом по мокрому полу. На плите лежала коробка спичек, и Карлос, взяв ее, вышел через заднюю дверь, держа пропитанную бензином тряпку подальше от брюк. Зажег спичку и поднес к концу тряпки. Та мгновенно вспыхнула, и он бросил ее в кухню, откуда тут же раздался взрыв воспламенившихся бензиновых паров. Карлос отвернулся и сел в свою машину.
* * *
Сидя в подвале. Джокер слышал, как мужской голос позвал Лену, а через несколько секунд завелся мотор, и машина отъехала от дома. Он напряг слух и услышал потрескивание, как будто наверху рвали бумагу. Темнота в подвале была полная, за исключением светлого прямоугольника в верху лестницы, обозначавшего дверь. Джокер вспомнил, что раньше видел свет, падавший откуда-то из-за спины, но теперь там была только тьма. Он задержал дыхание и прислушался. Только потрескивание. Ни голосов. Ни шагов. Джокер слышал, как отъехали три машины, значит, как минимум трое человек покинули дом, во сколько всего их тут находилось, ему было неизвестно. Он видел только Бейли, Хеннесси, человека с усами и двоих американцев – тех, что вытащили его из машины. Значит, по меньшей мере пятеро плюс мертвая девка. Наверху его могли ждать еще двое.Запястья его по-прежнему оставались связанными цепью, поэтому Джокер включил свет подбородком, держа дверь под прицелом пистолета. Реакции не последовало, и он подошел к верстаку, на котором Мэри Хеннесси разложила свои инструменты и ножи. Там находилась связка ключей, один из них подходил к замку, которым цепь была скреплена на запястьях. Когда Джокер отомкнул замок и освободился наконец от цепи, его передернуло от боли. Струп, наросший на ране на его правой груди, открылся, и из нее хлынула свежая кровь. Любое движение правой руки причиняло боль, острыми шипами терзавшую грудь в самой ее глубине. Джокер отыскал свои трусы и джинсы, надел их, потом натянул кроссовки. Не то чтобы было холодно, просто он не хотел драться нагишом. Надевая правую кроссовку, он сморщился. Хеннесси почти отрезала ему палец.
Джокер подкрался к стене посмотреть, откуда падал свет, который он видел раньше. Наверху были ставни, но, распахнув их, он обнаружил три толстых стальных прута, полностью блокировавших выход. Из подвала наружу был только один путь – через дверь. Джокер вернулся к лестнице и бесшумно поднялся по ней, прижимаясь спиной к стене и держа пистолет наготове. Чем выше он поднимался, тем отчетливее становился треск. Из-под двери тянулись струйки дыма, а когда он приложил к ней левую ладонь, то ощутил, как сквозь дерево идет тепло. Джокер повернул ручку, но дверь оказалась запертой.
Возвратившись вниз, он собрал куски своей рубашки, намочил их в ведре, обвязал вокруг головы и плеч, а затем перевернул ведро и вылил на себя остатки воды. Раны и ссадины от воды защипало, но Джокер не обратил на это внимания, понимая, что вся деревянная конструкция завалится через несколько минут. Взбежав по ступеням, он дважды выстрелил в замок. С силой стукнул в дверь, и дерево затрещало. Он бил еще и еще, и дверь поддалась, но лишь на несколько дюймов. Что-то не давало ей открыться. Густой, клубящийся дым повалил внутрь, заставив его закашляться. Одним из влажных кусков материи Джокер обвязал рот и ударил еще сильнее, но дверь не поддалась. Через щель он увидел горящий пол, а волна жара опалила ему брови. Уперся в дверь плечом – никакого эффекта. Тогда он захлопнул дверь и вытер лицо мокрой тканью. Дверь висела на двух петлях, каждая из которых была привернута шестью болтами. Отойдя на шаг, Джокер дважды выстрелил в верхнюю петлю, и она раскололась. Нижняя развалилась с первого выстрела. Он быстро подсчитал израсходованные патроны. Четыре – на цепь, два – на замок, три – на петли. Девять выстрелов. Обойма 411-й модели рассчитана на одиннадцать патронов, следовательно, осталось два, если только изначально она была полной.
Взявшись за ручку двери, Джокер дернул ее на себя. Из мест крепления петель посыпалась древесная труха, и дверь упала прямо на него, ударив по голове. Джокер откинул дверь, и она загремела вниз по ступеням. Волна жара ударила его, отталкивая и не давая дышать. Как только дверь отвалилась, Джокер увидел стол, блокировавший выход. Он был зажат между дверной коробкой и умывальником. Толчками его ни за что не удалось бы сдвинуть с места. Тогда Джокер перелез через стол и нырнул в огненный язык, рвущийся с пола. Ощутил, как, потрескивая, сгорают волосы на руках, но держал мокрую ткань у рта, чтобы не обжечь легкие. Прищурившись, стал искать выход. Слева появилась какая-то фигура – человек в спортивной рубашке с пистолетом в руке. Это не был один из тех, кого Джокер видел прежде. Человек поднял пистолет, но Джокер выстрелил первым. Незнакомец тоже сделал выстрел и вырвал у Джокера из плеча кусок мяса, но Джокер стрелял как его учили: оба выстрела в грудь. Пиф-паф. Руки человека опустились вдоль тела, пистолет упал на пол, а рот удивленно открылся. Два алых пятна набухали на груди так близко одно от другого, что образовывали восьмерку. Джокер увидел дверь, которая, похоже, вела наружу. Он направил пистолет на замок, но обнаружил, что обойма пуста. Повернул ручку, и, к его удивлению, дверь открылась. Джокер выскочил на улицу, глотая холодный ночной воздух. Упал на колени, кашляя и отплевываясь. Услыхал какое-то движение за спиной – это человек, которого он подстрелил, вывалился из дверей, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул лицом в траву. От него пахло паленым мясом, а волосы тлели. Джокер перевернул его на спину. Тот был едва жив, и Джокер знал, что никому уже не удастся спасти его жизнь. Оба выстрела пришлись в самую середину груди.